Рубрика «Параллельные переводы Льюиса Кэрролла»
<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>
Рис. И. Казаковой.
(больше иллюстраций см. в «Галерее Льюиса Кэрролла»)
ОРИГИНАЛ на английском (1865):
“Suppose we change the subject,” the March Hare interrupted, yawning. “I’m getting tired of this. I vote the young lady tells us a story.”
“I’m afraid I don’t know one,” said Alice, rather alarmed at the proposal.
“Then the Dormouse shall!” they both cried. “Wake up, Dormouse!” And they pinched it on both sides at once.
The Dormouse slowly opened his eyes. “I wasn’t asleep,” he said in a hoarse, feeble voice: “I heard every word you fellows were saying.”
“Tell us a story!” said the March Hare.
“Yes, please do!” pleaded Alice.
“And be quick about it,” added the Hatter, “or you’ll be asleep again before it’s done.”
“Once upon a time there were three little sisters,<49>” the Dormouse began in a great hurry; “and their names were Elsie, Lacie, and Tillie; and they lived at the bottom of a well—”
“What did they live on?” said Alice, who always took a great interest in questions of eating and drinking.
“They lived on treacle,” said the Dormouse, after thinking a minute or two.
“They couldn’t have done that, you know,” Alice gently remarked; “they’d have been ill.”
“So they were,” said the Dormouse; “VERY ill.” Alice tried to fancy to herself what such an extraordinary way of living would be like, but it puzzled her too much, so she went on: “But why did they live at the bottom of a well?”
“Take some more tea,” the March Hare said to Alice, very earnestly.
“I’ve had nothing yet,” Alice replied in an offended tone, “so I can’t take more.”
“you mean you can’t take LESS,<50>” said the Hatter: “it’s very easy to take MORE than nothing.”<51>
“Nobody asked YOUR opinion,” said Alice.
“Who’s making personal remarks now?” the Hatter asked triumphantly.
Alice did not quite know what to say to this: so he helped herself to some tea and bread-and-butter, and then turned to the Dormouse, and repeated her question. “Why did they live at the bottom of a well?”
The Dormouse again took a minute or two to think about it, and then said, “It was a treacle-well.”<52>
“There’s no such thing!” Alice was beginning very angrily, but the Hatter and the March Hare went “Sh! sh!” and the Dormouse sulkily remarked, “If you can’t be civil, you’d better finish the story for yourself.”
“No, please go on!” Alice said. “I won’t interrupt again. I daresay there may be one.”
“One indeed!<53>” said the Dormouse indignantly. However, he consented to go on. “And so these three little sisters—they were learning to draw, you know—”
“What did they draw?<54>” said Alice, quite forgetting her promise.
“Treacle,” said the Dormouse, without considering at all this time.
“I want a clean cup,” interrupted the Hatter: “let’s all move one place on.”
He moved on as he spoke, and the Dormouse followed him: the March Hare moved into the Dormouse’s place, and Alice rather unwillingly took the place of the March Hare. The Hatter was the only one who got any advantage from the change: and Alice was a good deal worse off, as the March Hare had just upset the milk-jug into his plate.
Alice did not wish to offend the Dormouse again, so she began very cautiously: “But I don’t understand. Where did they draw the treacle from?”
“You can draw water out of a water-well,” said the Hatter; “so I should think you could draw treacle out of a treacle-well—eh, stupid?”
“But they were in the well,” Alice said to the Dormouse, not choosing to notice this last remark.
“Of course they were,” said the Dormouse; “well in.”<55> This answer so confused poor Alice, that she let the Dormouse go on for some time without interrupting it.
“They were learning to draw,” the Dormouse went on, yawning and rubbing its eyes, for it was getting very sleepy; “and they drew all manner of things-everything that begins with an M—”
“Why with an M?” said Alice.
“Why not?” said the March Hare.
Alice was silent.
The Dormouse had closed its eyes by this time, and was going off into a doze; but, on being pinched by the Hatter, it woke up again with a little shriek, and went on: “—that begins with an M, such as mouse-traps, and the moon, and memory, and muchness<56>—you know you say things are “much of a muchness’—did you ever see such a thing as a drawing of a muchness<57>?”
“Really, now you ask me,” said Alice, very much confused, “I don’t think—”
“Then you shouldn’t talk,” said the Hatter.<58>
This piece of rudeness was more than Alice could bear: she got up in great disgust, and walked off; the Dormouse fell asleep instantly, and neither of the others took the least notice of her going, though she looked back once or twice, half hoping that they would call after her: the last time she saw them, they were trying to put the Dormouse into the teapot.<59>
“At any rate I’ll never go THERE again!” said Alice as she picked her way through the wood.
“It’s the stupidest tea-party I ever was at in all my Life!”
Just as she said this, she noticed that one of the trees had a door leading right into it. “That’s very curious!” she thought. “But everything’s curious today. I think I may as well go in at once.” And in she went.
Once more she found herself in the long hall, and close to the little glass table. “Now, I’ll manage better this time,” she said to herself, and began by taking the little golden key, and unlocking the door that led into the garden. Then she set to work nibbling at the mushroom (she had kept a piece of it in her pocket) till she was about a foot high: then she walked down the little passage: and THEN—she found herself at last in the beautiful garden, among the bright flower-beds and the cool fountains.
——
Из примечаний к интерактивной образовательной программе «Мир Алисы» (Изд-во «Комтех», 1997):
49 — «three little sisters… Elsie, Lacie and Tillie» -Три сестренки — это Алиса и ее сестры Элси = L.C. = Lorina Charlotte. Lacie — анаграмма имени Alice. Имя Tillie связано с прозвищем младшей Эдит — Matilda.
Сестры Лидделл: Эдит, Лорина и Алиса (фото Л.Кэрролла).
50 — you can’t take less — Игра слов, построенная на омонимии: 1. more — еще и 2. more -больше.
51 — Игра слов you can’t take less и т.д. — пример схоластических рассуждений: Шляпник рассуждает по законам формальной логики и оказывается формально правым, чем и выводит из себя Алису.
52 — Treacle-Well — В отрывке обыгрываются значения слова «treacle» («патока» и «противоядие»).
Во времена Кэрролла неподалеку от Оксфорда существовал целебный источник, который был известен под названием «Treacle-Well» (см. фото).
«Treacle-Well».
53 — One, indeed! — Один, как же! Игра слов, построенная на омонимии: 1. one -местоимение, слово-заменитель, которое Алиса употребляет вместо treacle-well; 2. one — числительное «один».
54 — What did they draw? — Дальнейший диалог построен на игре слов: 1. to draw — рисовать и 2. to draw — черпать (воду).
55 — they were in the well… well in — Льюис Кэрролл обыгрывает сочетания in the well (они в колодце) и well in (полностью внутри).
56 — ...mouse-traps, and the moon, and the memory, and muchness — этот перечень представляет собой смесь конкретных предметов и абстракций, а поскольку все члены этого ряда должны быть нарисованы, неизбежно происходит овеществление абстракции.
57 — Слово muchness употребляется в разговорном выражении «much of a muchness» — одного поля ягода.
58 — I don’t think -Алиса хотела сказать I don’t think I have, т.е. «Я думаю не видела», но Шляпник реагирует на буквальное значение слов Алисы и отвечает оскорблением.
59 — «…put the Dormouse into the tea-pot.» Во времена Кэрролла дети нередко держали маленьких зверьков в старых чайниках.
——
Л. Головчинская. Из комментариев к изданию «Alice’s Adventures in Wonderland»
(М.: Издательство «Прогресс», 1967):
three little sisters… Elsie, Lacie and Tillie — Три сестрички — это сестры Лидделл; Элси = L.C. [‘el’si:] = Lorina Charlotte; Lacie — анаграмма имени Alice. Имя Tillie связано с прозвищем младшей Эдит — Matilda.
What did they live on? — Чем они питались?
you can’t take less — Игра слов, построенная на омонимии: 1. more — еще и 2. more — больше. Снова пример схоластических рассуждений: Шляпник рассуждает по законам формальной логики и оказывается формально правым, чем и выводит из себя Алису, которая, чувствуя себя обиженной, но не зная, что возразить, вспылив «переходит на личности».
One, indeed! — Один, как же!
Игра слов, построенная на омонимии: 1. one — местоимение, слово-заменитель, которое Алиса употребляет вместо treacle-well; 2. one — числительное «один».
What did they draw? — Последующий диалог построен на игре слов: 1. to draw — рисовать и 2. to draw — черпать (воду).
a good deal worse off — (Алисе) стало гораздо неудобнее; to be worse off — быть в худшем положении
they were in the well… well in — Льюис Кэрролл обыгрывает сочетания in the well и well in. Каламбур основан на омонимии слов well и in: 1. well (сущ.) — колодец; well (наречие) — совершенно, полностью; 2. in (предлог) — в; in (наречие) — внутри.
muchness — слово, не имеющее самостоятельного значения, употребляется только как компонент разговорного выражения much of a muchness — одного поля ягода (т.е. почти то же самое)
I don’t think — Озадаченная Алиса хотела сказать I don’t think I have, т.е. «Мне кажется (я думаю) нет (не видела)», но Шляпник в своей реплике мгновенно реагирует на буквальное значение слов Алисы, не давая себе труда вдуматься в смысл ее слов.
She got up… and walked off — Алиса, как мы видим из этой главы, очень обидчива. Автор наделяет ее этой характерной для него самого чертой. Ее демонстративный уход напоминает биографам писателя его собственное поведение, когда он нередко покидал профессорскую в Оксфорде (Common Room), чувствуя себя уязвленным или шокированным.
——
А. Москотельников «Дмитрий Ермолович и алисоведение. Ни шагу вперёд!»:
…Или вот, вот ещё, — патока — treacle. Ни у кого из наших не объяснённый пункт про то, что на заявление Сони, будто три сестрички в колодце кушали treacle, Алиса отвечает, что это невозможно, что они бы тогда заболели, и Соня вновь в ответ: «Так ведь они и были больны». Ермолович не видит здесь никакой игры, поскольку и Гарднер её тут не видит. А современные кэрролловеды её раскрыли: слово treacle означало не только патоку в частности; вообще оно имело отношение к медицине, к лекарственным средствам. А значит, три сестрички не потому были больны, что кушали treacle, но они вынуждены были постоянно кушать treacle, ибо были очень больны.
____________________________________________________
Перевод Нины Демуровой (1967, 1978):
– А что если мы переменим тему? – спросил Мартовский Заяц и широко зевнул. – Надоели мне эти разговоры. Я предлагаю: пусть барышня расскажет нам сказку.
– Боюсь, что я ничего не знаю, – испугалась Алиса.
– Тогда пусть рассказывает Соня, – закричали Болванщик и Заяц. – Соня, проснись!
Соня медленно открыла глаза.
– Я и не думала спать, – прошептала она хрипло. – Я слышала все, что вы говорили.
– Рассказывай сказку! – потребовал Мартовский Заяц.
– Да, пожалуйста, расскажите, – подхватила Алиса.
– И поторапливайся, – прибавил Болванщик. – А то опять заснешь!
– Жили-были три сестрички, – быстро начала Соня. – Звали их Элси, Лэси и Тилли <53>, а жили они на дне колодца…
– А что они ели? – спросила Алиса. Ее всегда интересовало, что люди едят и пьют.
– Кисель, – отвечала, немного подумав, Соня.
– Все время один кисель? Это невозможно, – мягко возразила Алиса. – Они бы тогда заболели.
– Они и заболели, – сказала Соня. – И очень серьезно.
Алиса пыталась понять, как это можно всю жизнь есть один кисель, но это было так странно и удивительно, что она только спросила:
– А почему они жили на дне колодца?
– Выпей еще чаю, – сказал Мартовский Заяц, наклоняясь к Алисе.
– Еще? – переспросила Алиса с обидой. – Я пока ничего не пила.
– Больше чаю она не желает, – произнес Мартовский Заяц в пространство.
– Ты, верно, хочешь сказать, что меньше чаю она не желает: гораздо легче выпить больше, а не меньше, чем ничего, – сказал Болванщик.
– Вашего мнения никто не спрашивал, – сказала Алиса.
– А теперь кто переходит на личности? – спросил Болванщик с торжеством.
Алиса не знала, что на это ответить. Она налила себе чаю и намазала хлеб маслом, а потом повернулась к Соне и повторила свой вопрос:
– Так почему же они жили на дне колодца?
Соня опять задумалась и, наконец, сказала:
– Потому что в колодце был кисель.
– Таких колодцев не бывает, – возмущенно закричала Алиса. Но Болванщик и Мартовский Заяц на нее зашикали, а Соня угрюмо пробормотала:
– Если ты не умеешь себя вести, досказывай сама!
– Простите, – покорно сказала Алиса. – Пожалуйста, продолжайте, я больше не буду перебивать. Может, где-нибудь и есть один такой колодец.
– Тоже сказала – «один»! – фыркнула Соня.
Впрочем, она согласилась продолжать рассказ.
– И надо вам сказать, что эти три сестрички жили припиваючи…
– Припеваючи? – переспросила Алиса. – А что они пели?
– Не пели, а пили, – ответила Соня. – Кисель, конечно.
– Мне нужна чистая чашка, – перебил ее Болванщик. – Давайте подвинемся.
И он пересел на соседний стул. Соня села на его место, Мартовский Заяц – на место Сони, а Алиса, скрепя сердце, – на место Зайца. Выиграл при этом один Болванщик; Алиса, напротив, сильно проиграла, потому что Мартовский Заяц только что опрокинул себе в тарелку молочник.
Алисе не хотелось опять обижать Соню, и она осторожно спросила:
– Я не понимаю… Как же они там жили?
– Чего там не понимать, – сказал Болванщик. – Живут же рыбы в воде. А эти сестрички жили в киселе! Поняла, глупышка?
– Но почему? – спросила Алиса Соню, сделав вид, что не слышала последнего замечания Болванщика.
– Потому что они были кисельные барышни.
Этот ответ так смутил бедную Алису, что она замолчала.
– Так они и жили, – продолжала Соня сонным голосом, зевая и протирая глаза, – как рыбы в киселе. А еще они рисовали… всякую всячину… все, что начинается на M <82>.
– Почему на M? – спросила Алиса.
– А почему бы и нет? – спросил Мартовский Заяц.
Алиса промолчала.
– Мне бы тоже хотелось порисовать, – сказала она, наконец. – У колодца.
– Порисовать и уколоться? – переспросил Заяц.
Соня меж тем закрыла глаза и задремала. Но тут Болванщик ее ущипнул, она взвизгнула и проснулась.
– …начинается на M, – продолжала она. – Они рисовали мышеловки, месяц, математику, множество… Ты когда-нибудь видела, как рисуют множество?
– Множество чего? – спросила Алиса.
– Ничего, – отвечала Соня. – Просто множество!
– Не знаю, – начала Алиса, – может…
– А не знаешь – молчи, – оборвал ее Болванщик.
Такой грубости Алиса стерпеть не могла: она молча встала и пошла прочь. Соня тут же заснула, а Заяц и Болванщик не обратили на Алисин уход никакого внимания, хоть она и обернулась раза два, надеясь, что они одумаются и позовут ее обратно.
Оглянувшись в последний раз, она увидела, что они засовывают Соню в чайник.
– Больше я туда ни за что не пойду! – твердила про себя Алиса, пробираясь по лесу. – В жизни не видала такого глупого чаепития!
Тут она заметила в одном дереве дверцу.
– Как странно! – подумала Алиса. – Впрочем, сегодня все странно. Войду-ка я в эту дверцу.
Так она и сделала.
И снова она оказалась в длинном зале возле стеклянного столика.
– Ну теперь-то я буду умнее, – сказала она про себя, взяла ключик и прежде всего отперла дверцу, ведущую в сад. А потом вынула кусочки гриба, которые лежали у нее в кармане, и ела, пока не стала с фут ростом. Тогда она пробралась по узкому коридорчику и наконец – очутилась в чудесном саду среди ярких цветов и прохладных фонтанов.
——
Из примечаний М. Гарднера:
53 — Три сестрички – это Алиса и две ее сестры. Элси – так произносятся инициалы Лорины Шарлотты по-английски (L. С., то есть Lorina Charlotte); Тилли – сокращенное от Матильды, шуточное имя, присвоенное в семействе Лидделлов Эдит; а Лэси (Lacie) – не что иное, как анаграмма имени Алисы (Alice).
Сестры Лидделл (Алиса, Лорина, Лорина) стоят «припеваючи».:)
82 — А еще они рисовали… всякую всячину… все, что начинается на М. – П. Хит подчеркивает, что, конечно, не сами предметы (или понятия) начинаются на M, а только слова, которые их обозначают. Перечень, следующий далее – «мышеловки, месяц, математика, множество», – представляет собою причудливую смесь конкретных предметов и абстракций, а поскольку все члены этого ряда должны быть нарисованы, неизбежно происходит «реификация» (то есть овеществление) абстракций.
——
Из статьи Н. Демуровой «Голос и скрипка (К переводу эксцентрических сказок Льюиса Кэрролла)» (Мастерство перевода. Сборник седьмой. 1970. Советский писатель. Москва. 1970):
Здесь следует, очевидно, дать пояснение: кэрролловское treacle я заменила в своем переводе на “кисель”. Это слово гораздо ближе русским детям, многие из которых, вероятно, и не знают, что такое патока, да к тому же “патока” не вызывает в нашем сознании никакого “этимологического” ряда. А ряд этот необходим — ведь сестрички Элси, Лэси и Тилли жили на дне колодца… с патокой — по-английски, с киселем — по-русски.
…“Кисейные” практически однозвучно с “кисельными” — отсюда необходимое звено к “киселю”.
____________________________________________________
‘А что, если мы сменим тему,’ прервал /их/ Мартовский Заяц, зевая. ‘Я устаю от этого. Я за то, чтобы юная леди рассказала нам историю.’
‘Я боюсь, что я не знаю ни одной,’ сказала Алиса, довольно встревоженная этим предложением.
‘Тогда Соня /расскажет/!’ закричали они хором. ‘Проснись, Соня!’ И они ущипнули ее с двух боков одновременно.
Соня медленно открыла свои глаза. ‘Я не спала,’ сказала она хриплым, слабым голосом: ‘Я слышала каждое слово, которое произносили вы, друзья.’
‘Расскажи нам историю/сказку!’ сказал Мартовский Заяц.
‘Да, пожалуйста, расскажите!’ взмолилась Алиса.
‘Да поторапливайся,’ добавил Шляпник, ‘или ты снова заснешь, прежде чем она будет закончена.’
‘Давным-давно жили-были три сестрички,’ начала Соня в большой спешке; ‘и звали их Элси, Лэси и Тилли [20]; aи жили они на дне колодца…’
‘А что они ели?’ спросила Алиса, которая всегда живо <«сильно»> интересовалась вопросами еды и питья.
‘Они питались патокой),’ сказала Соня после того, как подумала минуту или две.
‘Они бы не могли /сделать это/, знаете ли,’ учтиво заметила Алиса; ‘они бы сделались больны.’
‘Так они и были,’ сказала Соня; ‘очень больны.’
Алиса попыталась представить себе, на что бы был похож такой необычный образ жизни, но он уж очень слишком озадачил ее, поэтому она продолжила: ‘А почему они жили на дне колодца?’
‘Выпей еще чаю,’ сказал Мартовский Заяц очень серьезно, /обращаясь/ к Алисе.
‘Я еще ничего не пила,’ ответила Алиса обиженным голосом, ‘поэтому я не могу выпить еще /больше/.’
‘Ты хочешь сказать, что ты уже не можешь выпить /меньше/,’ сказал Шляпник: ‘очень просто выпить еще, когда еще ничего не пил <«выпить больше, чем ничего»>.’
‘А вашего мнения никто не спрашивал,’ сказала Алиса.
‘Кто теперь переходит на личности?’ торжествующе спросил Шляпник.
Алиса не вполне знала, что на это ответить: поэтому она налила себе чаю и взяла хлеб с маслом, а затем повернулась к Соне и повторила свой вопрос. ‘Почему они жили на дне колодца?’
Соня снова задумалась на минуту или две <«Соне снова потребовалась минута или две, чтобы подумать об этом»>, и затем она сказала, ‘Это был колодец с патокой.’
‘Нет такого /колодца/!’ начала /говорить/ Алиса очень сердито, но Шляпник и Соня зашикали /на нее/, а Соня мрачно заметила, ‘Если ты не можешь быть вежливой, ты могла бы сама закончить эту историю.’
‘Нет, пожалуйста, продолжайте!’ сказала Алиса очень смиренно; ‘Я больше не буду перебивать. Мне кажется, может быть один /такой колодец/.’
‘Один, право слово!’ негодующе сказала Соня. Кк бы то ни было, она согласилась продолжить /рассказ/. ‘И вот, три эти сестрички — они учились рисовать…’
‘А что они рисовали?’ спросила Алиса, совершенно позабыв о своем обещании.
‘Патоку,’ сказала Соня, совершенно не раздумывая на этот раз.
‘Мне нужна чистая чашка,’ прервал её Шляпник: ‘давайте-ка все подвинемся на одно место дальше.’
Он подвинулся <= пересел>, пока говорил, и Соня последовала его примеру: Мартовский Заяц пересел на место Сони, а Алиса, довольно неохотно, заняла место Мартовского Зайца. Шляпник оказался единственным, кто получил пользу от этой перемены: а Алиса оказалась в гораздо худшем положении, чем прежде, потому что Мартовский Заяц только что опрокинул молочник себе в тарелку.
Алисе не хотелось снова обижать Соню, поэтому она начала очень осторожно: ‘Но я не понимаю. Откуда они вытаскивали/доставали патоку?’
‘Ты же можешь достать воду из колодца с водой,’ сказал Шляпник; ‘поэтому, мне кажется, можно было бы доставать патоку из колодца с патокой, не правда ли, глупышка?’
‘Но они же были в колодце,’ сказала Алиса Соне, не пожелав обратить внимание на это последнее замечание.
‘Конечно же, они были’, сказала Соня; ‘…очень глубоко.’
Этот ответ настолько смутил несчастную Алису, что она позволила Соне продолжать рассказ, не перебивая ее некоторое время.
‘Они учились рисовать/вытаскивать,’ продолжила Соня, зевая и потирая глаза, потому что ее очень клонило ко сну; ‘и они рисовали/вытаскивали всякого рода предметы — все, которые начинались на «М»…’
‘А почему на «М»?’ спросила Алиса.
‘А почему бы и нет?’ сказал Мартовский Заяц
Алиса промолчала.
Соня закрыла глаза к этому времени и погрузилась в дремоту; но, когда Шляпник ущипнул ее <«будучи ущипленной Шляпником»>, она снова проснулась с легким вскриком и продолжила: ‘…которые начинаются на «М», такие, как: мышеловки, и луна, и память, и множество — знаешь ли, говорят, «масло масляное» [21] — ты когда-нибудь видела такое — чтобы рисовали множество?’
‘Вот как, теперь вы меня спрашиваете,’ сказала Алиса, совершенно сбитая с толку, ‘Я не думаю /что видела/…’ [22]
‘Тогда тебе не следовало бы и говорить,’ сказал Шляпник.
Такую грубость Алиса уже не могла стерпеть <«была больше чем то, что Алиса могла вынести»>: она поднялась, в сильном раздражении, и зашагала прочь; Соня тут же заснула, и никто из других оставшихся не обратил ни малейшего внимания на ее уход, хотя она и обернулась назад раз или два, почти надеясь, что они окликнут ее: в последний раз, когда она видела их, они пытались засунуть Соню в заварочный чайник.
‘Во всяком случае, я больше никогда снова не пойду туда!’ сказала Алиса, пока она выбирала дорогу, /шагая/ по лесу. ‘Это самое наиглупейшее чаепитие, на котором я присутствовала за всю свою жизнь!’
Как раз когда она сказала это, она заметила, что в одном из деревьев была дверь, которая вела прямиком внутрь /дерева/. ‘Весьма странно!’ подумала она. ‘Но все необычно сегодня. Мне кажется, что я вполне могу войти внутрь тотчас же.’ И она зашла внутрь.
Снова она очутилась в длинной зале, рядом с небольшим стеклянным столиком. ‘Ну, на этот раз я справлюсь получше,’ сказала она про себя и начала с того, что взяла маленький золотой ключик, и отперла дверь, ведущую в сад. После чего она принялась за работу и стала грызть гриб (она сохранила кусочек в кармане) до тех пор, пока она не стала с фут ростом: после чего она прошла по маленькому проходу: и затем — она очутилась, наконец, в том красивом саду, среди ярких цветочных клумб и прохладных фонтанов.
——
ПРИМЕЧАНИЯ:
20 — Elsie: Элси — инициалы старшей сестры Алисы — Лорины Шарлоты по английски: L.C. (Lorina Charlotte).
Lacie: Лэси — анаграмма имени Алиса: Alice.
Tillie: Тилли — сокращенное от Матильды, прозвище Эдит, младшей сестры Алисы.
21 — muchness — множество; much of a muchness = very much the same — то же самое; масло масляное
22 — I don’t think… — Алиса хотела сказать I don’t think I have, но не успела.
____________________________________________________
Анонимный перевод (издание 1879 г.):
„Не поговорить ли о чем другом,» зевая, вмешался тут заяц. «Мне-таки этот разговор, признаться, куда как надоел. Не мешало бы этой ученой барышне рассказать нам сказку».
„Ах право я ни одной не знаю.» поторопилась Соня отказаться: очень не понравилось ей такое предложение.
„Так пусть Мишенька расскажет», закричали оба. «Эй, Соня,
будет тебе спать»! И пошли его с обоих сторон трепать, щипать, покуда не добудились.
«Я вовсе не спал», прохрипел Мишенька, едва продирая глаза. „Все слышал, о чем вы, ребята, толковали….»
„Расскажи сказку», перебил его заяц.
«Ах, да, пожалуйста, расскажите сказку», просит Соня.
«Да проворней начинай, а то, гляди, опять заснешь», кричит Илюшка.
«Жили-были три сестрицы'», заторопился Мишенька, „и звали их Сашей, Пашей и Дашей; и жили они в дремучем лесу, под ключом»…
«Как это под ключом? Кто их запер?» в недоумении спрашивает Соня.
«Никто. И сидели они в дремучем лесу под ключом»…
„А что она там кушали»? Соня, надо заметить вообще очень интересовалась едой и питьем.
«Дрему», без запинки отвечает Мишенька.
«Ах, что вы»! живо вступилась Соня. „Дрема цветок; дрему не едят! он бы заболел от него».
«Ну, да, они и заболели, сильно даже хворали, чуть не умерли, а там ничего, поправились, — хворост, знаете, хворостом выбили.»
«Я право не понимаю, что вы такое говорите? Это выходит сказка совсем ни на что не похожая!»
„Так вы бы не слушали», напустился на нее Илюшка. „Хотите еще чаю!»
«Еще!» обиженно огрызлась Соня. „Довольно странно предлагать еще, когда я еще не пила»!
„Я и спрашиваю вас все ли еще хотите чаю?»
Соня разобиделась, вышла из-за стола и пошла к двери. Мишенька тотчас заснул, а те двое не обратили на нее никакого внимания. Еще досаднее стало Соне: она, признаться, ожидала, что попросят ее воротиться. Но им было не до того; оглянувшись на них в последний раз, Соня видит: Илюшка с зайцем, оба изо всех сил хлопочат окунуть Мишеньку мордой в чайник!
«Ноги моей здесь никогда не будет — это верно», говорит Соня, пробираясь лесом. „Так глупо я в жизни еще никогда, не проводила времени!»
Идет Соня лесом, видит перед собою дерево; в дереве дверка, и ведет дверка прямо в дерево. Штука странная, но Соне не привыкать стать к странностям! Не задумавшись, она отпирает дверку, входит в дерево.
Что это? Куда она попала? Глядит, опять прежняя, длинная зала; на прежнем месте стоит хрустальный столик; на столике золотой ключик.
„Погоди», думает Соня, „теперь я распоряжусь умнее». Сперва взяла со стола ключик, потом отперла им дверку, выходящую в сад, и тогда только, вынув из кармана кусочек гриба, лежавший у нее в запасе, стала грызть его помаленьку, осторожно, покуда не довела себя до уровня дверки.
Какова была радость Сони, когда, пробравшись коридорчиком, она вышла, наконец, в чудесный сад, где пышно цвела и благоухала бездна ярких цветов, где искрились и били светлые, прохладные фонтаны!
.
____________________________________________________
Перевод М. Д. Гранстрем (1908):
— Оставим этот разговор, — прервал Аню зевая Болтун-Заяц, — лучше разскажи нам что-нибудь.
— Я почти все забыла, что знала.
— И даже все то, чему училась в школе?— удивился Шляпкин.
Да. Помню только несколько басон.
— Так разскажи какую-нибудь, басню.
— Хорошо, слушайте!
Аня начала:
Лисица и Аист.
Лиса, скупая от природы,
Вдруг хлебосолкою затеяла прослыть.
Да только как тут быть,
Чтоб не вовлечь себя в излишние расходы?
Вопрос мудрён – решит его не всяк,
Но для лисы такой вопрос пустяк:
Плутовка каши жидкой наварила,
Её на блюдо тонко наложила,
И аиста зовёт преважно на обед.
На зов является сосед,
И оба принялись за поданное блюдо.
Ну, кашка, хоть куда! Одно лишь худо,
Что аист есть так не привык:
Он в блюдо носом тык да тык,
Но в клюв ему ни крошки не попало;
А лисанька меж тем в единый миг
Всю кашу языком слизала.
Вот аист в свой черёд,
Чтоб наказать лису, а частью для забавы,
Её на завтра ужинать зовёт.
Нажарил мяса он, сварил к нему приправы,
На мелкие кусочки накрошил
И в узенький кувшин сложил.
Меж тем лиса, почуяв запах мяса,
Пришла голодная, едва дождавшись часа,
И ну что было сил
Давай вокруг стола юлить и увиваться
И щедрости соседа удивляться.
Но лесть ей тут не помогла:
По клюву аисту кувшин пришёлся впору,
У гостьи ж мордочка чресчур была кругла…
И жадная кума ни с чем, как и пришла,
Поджавши хвост, к себе убралась в нору.*
— Вишь, какую чепуху разсказала! — вскричали в один голос Шляпкин и Болтун-Заяц. — Пусть лучше сурок разскажет нам сказку.
— Эй, сурок, проснись же наконец! — крикнули Шляпкин и Болтун-Заяц, ущипнув его с обеих сторон.
Сурок с трудом открыл глаза.
— Я не спал, — сказал он, — я слышал все, что вы говорили.
— Разскажи нам сказку, — сказал Болтун-Заяц.
— Да, да, разскажи сказку! — попросила тоже Аня.
— Разсказывай скорей, не то опять уснешь! — торопил Шляпкин.
— Жили, были три сестрицы, — начал сурок, — Аня, Маня и Таня; оне жили в глубоком колодце…
— А что оне ели? — спросила Аня, ко¬торую всегда интересовала еда.
— Оне ели только патоку, сказал сурок.
— Не может быть, тогда оне захворали бы, — заметила Аня.
— Оне и захворали, — сказал сурок,— сильно захворали…
— Зачем же оне жили в колодце?
— Не хочешь ли еще чаю? — прервал Аню заяц.
— Еще чаю? Но ведь я еще совсем не пила чаю! Как же ты мне предлагаешь еще? — сказала обидевшись Аня.
— Пожалуйста, без замечаний, — заметил Шляпкин.
Аня молча налила себе чаю и снова спросила сурка:
— Отчего же те три сестры жили в колодце?
Сурок задумался на минуту и затем ответил:
— Оттого что колодезь был паточный.
— Таких колодцев не бывает! — возразила Аня.
— Шш… шш… — зашикали Шляпкин и заяц.
— Я перестану разсказывать, если ты будешь перебивать меня, — заметил сурок Ане.
— Нет, пожалуйста, продолжай, я не буду тебя перебивать.
— И так, — продолжал сурок, — три сестрицы учились рисовать…
— Что оне рисовали? — спросила Аня.
— Патоку! — ответил сурок,
— Я хочу чаю, — прервал разсказ Шляпкин, — подвинемтесь дальше.
Он подвинулся, за ним последовал сурок, Болтун-Заяц запал место сурка, а Аня место зайца. Один Шляпкин был в выгоде от этой перемены. Аня же с неудовольствием заняла место зайца, который только что залил чаем скатерть.
Не желая снова обидеть сурка, Аня вежливо спросила его:
— Не понимаю, как могли оне нарисовать патоку?
— Всякую патоку можно нарисовать, — заметил Шляпкин. — Разве ты не видела, что на ней всегда написано: „лучшая”, „самая лучшая”, „отборная”, — эх ты, глупенькая!
— Как сказано, оне учились рисовать… — продолжал сурок и, отчаянно зевнув, опять заснул.
Шляпкин толкнул его в бок, и сурок снова заговорил:
— Оне учились рисовать и рисовали, рисовали… а ты умеешь рисовать?
— Нет, — ответила Аня.
— Так молчи, не разговаривай! — грубо заметил ей Шляпкин.
Эти слова возмутили Аню: она обиженно встала из-за стола и пошла к лесу. Сурок тотчас заснул, а другие не обратили внимания на ея уход.
Когда она оглянулась, то к ужасу своему увидела, что Шляпкин и заяц стараются втиснуть сурка в чайник.
— Я больше никогда не приду сюда! — сказала Аня. — Такой буйной и безтолковой компании я никогда не видела!
Говоря это, Аня заметила в одном дереве маленькую дверь.
— Удивительно! — воскликнула она. — Сегодня происходят все какия-то чудеса! Пойду, посмотрю, кто живет там.
Аня отворила дверь и очутилась в длинном коридоре перед маленьким стеклянным столиком.
— Теперь я буду осторожнее, — сказала она и, взяв со стола золотой ключик, отворила дверь, ведущую в сад. Затем она отгрызла кусочек гриба, и сделавшись совсем крошечной, вошла в узенький коридор и наконец очутилась в чудесном саду среди роскошных цветов и фонтанов.
——
Примечание от автора проекта — Сергея Курия:
* — В оригинальном тексте Кэрролла Алиса не читает на Безумном чаепитии никаких стихов. Но переводчица почему-то вложила ей в уста дословный текст басни Лафонтена (в пер. Г-та).
____________________________________________________
Перевод Александры Рождественской (1908-1909):
— Не довольно ли толковать об этом? — спросил, зевая, мартовский заяц. — Расскажите нам лучше какую-нибудь историю, — прибавил он, обращаясь к Алисе.
— Я не знаю никакой истории, — возразила Алиса, смущенная этим предложением.
— Так пусть рассказывает сурок! — воскликнули в один голос шляпочник и мартовский заяц и начали щипать сурка, чтобы он проснулся.
— Я не спал, — проговорил он слабым, хриплым голосом, открыв глаза. — Я слышал все, что вы говорили, друзья мои!
— Расскажи нам что-нибудь, — сказал мартовский заяц.
— Да, пожалуйста, расскажите, — попросила Алиса.
— И поторапливайся, — прибавил шляпочник, — а то ты опять заснешь и не кончишь.
— Давно, давно, в старые годы, — начал сурок, — жили были три маленьких сестрицы: Эльзи, Леси и Тилли. А жили они на дне колодца…
— Что же они там ели? — спросила Алиса, всегда интересующаяся едой и питьем.
— Они ели… только одну патоку, — немножко подумав, ответил сурок.
— Но этого не может быть! — осторожно сказала Алиса. — Они наверное заболели бы от этого.
— Они и были больны, — сказал сурок, — очень больны.
Алиса старалась представить себе, как это можно существовать на дне колодца, питаясь одною патокой; но все это показалось ей слишком странным, и она продолжала допрашивать: — Скажите, зачем они жили на дне колодца?
— Не хотите ли выпить еще чашечку чаю? — спросил Алису мартовский заяц.
— «Я совсем не пила чаю, так что никак не могу выпить «еще чашечки».
Но, чтобы выйти из затруднительного положения, она налила себе чаю, намазала хлеб маслом и повторила:
— А зачем же они жили на де колодца?
— Потому что он был паточный, — ответил, опять-таки немножко подумав, сурок.
— Таких колодцев не бывает! — с досадой воскликнула Алиса.
— Тс! тс! — остановил ее заяц, а сурок обиделся и сердито проговорил:
— Если ты не можешь быть вежливой, то лучше уж сама докончи эту историю.
— Нет, пожалуйста, продолжайте, — начала упрашивать его Алиса. — Я не буду перебивать вас.
— Эти три маленьких сестрицы, — снова стал рассказывать сурок, — учились… учились рисовать.
— Что же они рисовали? — спросила Алиса, забыв о своем обещании не прерывать его.
— Патоку, — ответил сурок, на этот раз ни минутки не подумав.
— Мне нужна чистая чашка, — сказал шляпочник. — Переменимся местами.
Говоря это, он встал и вышел из-за стола; сурок последовал за ним; мартовский заяц стал на его место, а Алиса очень неохотно перешла на место мартовского зайца. От такой перемены выиграл только шляпочник, сидевший теперь в кресле. А Алисе стало гораздо хуже, потому что мартовский заяц пролил молоко на ее тарелку.
— Я только не понимаю, — осторожно начала Алиса, не желая обидеть сурка, — откуда они брали патоку?
— Ведь вы можете брать воду из колодца, — сказал шляпочник. — Почему же нельзя брать из него патоку?
— Но ведь они жили в самом паточном колодце, на дне! — сказала Алиса, не слушая шляпочника и обращаясь к сурку.
— Да, — ответил сурок, — на дне.
Этот ответ так смутил Алису, что она несколько времени молча слушала рассказ сони-сурка, не прерывая его.
— Они учились рисовать, — продолжал между тем сурок, зевая и протирая глаза, потому что ему ужасно хотелось спать. — И все они рисовали различные вещи — такие вещи, которые начинаются с буквы «м».
— Почему же с «м»? — спросила Алиса и с нетерпением ждала ответа.
— А почему же нет? — сказал мартовский заяц.
Алиса прикусила губы и замолчала.
Между тем, сурок воспользовался их разговором и, закрыв глаза, задремал. Шляпочник сначала не заметил этого и ждал, что сурок будет продолжать свой рассказ. Но тот крепко спал. Видя это, шляпочник ущипнул его. Сурок слегка вскрикнул и, проснувшись, продолжал рассказывать:
— Который начинаются с буквы «м», как, например: мышь, мост, маяк, множество… Видали вы рисунок «множество»?
— Если вы спрашиваете меня, — нерешительно проговорила Алиса, — то я не думаю…
— А не думаете, так молчите! — перебил ее шляпочник.
Такое грубое замечание вывело Алису из себя, и она, вскочив с места, пошла к лесу. Сурок тотчас же заснул, а остальные не обратили никакого внимания на уход Алисы, которая несколько раз оглядывалась, надеясь, что ее позовут. Когда она оглянулась в последний раз, шляпочник и мартовский заяц держали сурка и старались засунуть его в чайник.
— Никогда больше не приду сюда! — сказала Алиса, идя по лесу, — Ничего глупее этого чаепития в жизни не видела…
Только что успела она сказать это, как увидала дерево, в стволе которого была дверь.
«Как странно! что это за дверь? — подумала Алиса, — Посмотрю, что такое за нею».
Отворив дверь, она вошла и очутилась в знакомой длинной и узкой комнате со стеклянным столиком.
— Ну, на этот раз я постараюсь не забыть ничего, — сказала она и, взяв золотой ключик, отперла маленькую дверку. Потом она начала откусывать понемножку от кусочка гриба, который был спрятан у нее в кармане и, сделавшись ростом вершков в шесть, пролезла в крошечный вход. Наконец то ей удалось попасть в чудный сад с фонтанами и клумбами ярких цветов!
____________________________________________________
Перевод Allegro (Поликсена Сергеевна Соловьёва) (1909):
— Знаете что, не переменить ли нами разговор? — перебил ее Мартовский Заяц, зевая, — Этот — мне уже надоел. Я предлагаю следующее: пусть юная девица расскажет нам какую-нибудь историю.
— Да я, право, не знаю ни одной, — сказала Алиса, очень испуганная этими предложением.
— Ну, так Сурок пусть расскажет! — закричали оба: и Шляпники, и Заяц. — Проснись; Сурок! — и они сразу ущипнули его с двух сторон.
Сурок открыли глаза.
— Я не спал, — сказал он сиплым, слабым голосом, — Я слышал, братцы, всё, что вы говорили до единого слова.
— Расскажи нами историю! — сказал Мартовский Заяц.
— Да, пожалуйста! — попросила Алиса.
— Да поживее, — прибавил Шляпник, — а то ты, того и гляди, заснешь, не кончив.
— Жили-были три сестры, — поспешно начали Сурок, — звали их Эля, Миля и Тиля; и жили они на дне колодца…
— А чем же они питались? — спросила Алиса, всегда с живейшим интересом относившаяся к еде и питью.
— Питались патокой,— подумав с минуту, отвечал Сурок.
— Но ведь это невозможно, вы сами понимаете, — заметила учтиво Алиса. — Они бы заболели.
— Они и заболели, — сказал Сурок, — очень заболели. — Алиса попробовала представить себе, как можно питаться такими необыкновенными способом, но ей показалось это слишком диким. Поэтому она продолжала допрашивать:
— Но зачем они жили на дне колодца?
— Вы не хотите больше чая? — спросил Алису Мартовский Заяц самым серьезным тоном.
— Я совсем ничего не пила — обиженно отвечала Алиса, — так что никак не могу хотеть больше.
— То есть „меньше», вы хотели, вероятно, сказать, — заметил Шляпник, — очень легко хотеть „больше», чем ничего.
— Вашего мнения никто не спрашивал, — заметила Алиса.
— Теперь мой черед сказать: пожалуйста, без личностей! — торжествующе заявил Шляпник.
Алиса не знала, что на это возразить, поэтому она налила себе чаю, намазала хлеб маслом и, обратясь к Сурку, повторила свой вопрос:
— Зачем они жили на дне колодца?
Сурок опять подумал с минуту или две и потом сказал:
— Это были паточный колодезь.
— Не может быть! — начала, было, сердито Алиса, но Шляпник и Мартовский Заяц закричали: „Шш! Шш!“ а Сурок надули губы и заметил:
— Если вы не умеете быть вежливой, так и досказывайте историю сами.
— Ах, нет, пожалуйста, продолжайте! — очень смиренно попросила Алиса, — я больше не буду вас перебивать. Может быть, один такой колодезь и был.
— Ну, конечно, один! — сказал Сурок с негодованием. Однако продолжал:
— Так вот, эти три сестрички учились рисовать…
— Что рисовать? — спросила Алиса, совершенно забыв о своем обещании не прерывать Сурка.
— Патоку, — сказал Сурок, не обратив на нее на этот раз никакого внимания.
— Мне нужно чистую чашку, — перебил Шляпник, — передвинемтесь с наших мест.
Говоря это, он пересели на соседний стул, а за ними последовали и Сурок. Мартовский Заяц занял место Сурка. Алиса же довольно неохотно села на место Мартовского Зайца. Шляпник один только выиграли от перемены места; Алисе не посчастливилось, так как Мартовский Заяц, как раз перед этим, опрокинул кружку с молоком на скатерть.
Алисе не хотелось опять обижать Сурка, и поэтому она начала очень осторожно:
— Я, вот, только чего не понимаю: как же они могли рисовать патоку?
— Ведь можно же патоку класть в рис — сказал Шляпник, — также точно можно и рис совать в патоку; глупо не догадаться.
— Но, ведь, они сами сидели в паточном колодце, — сказала Алиса, решив пропустить мимо ушей последнее замечание.
— Да, — сказал Сурок, — колодезь были паточный, а ответ мой вам — точный.
Эти слова так смутили бедную Алису, что она дала Сурку продолжать рассказ, несколько времени не прерывая его.
— Они учились рисовать, — снова заговорил Сурок, зевая и протирая себе глаза, так как ему ужасно хотелось спать, — и рисовали всевозможный вещи… все вещи, начинающиеся на букву П…
— Почему именно на П? — спросила Алиса.
— А почему бы не на П? — спросил Мартовский Заяц.
Алиса замолчала. А Сурок, теми временем, закрыл глаза и впал в дремоту, но Шляпник ущипнул его. Он проснулся, взвизгнув, и продолжал:
— …Начинающиеся на букву П, как то: пыльная тряпка, планета, память, пропасть, ведь про вещи говорят иногда, что их „целая пропасть». Видали вы когда-нибудь, как рисуют пропасть?
— Вы задаете мне такой вопрос, — отвечала Алиса в сильном смущении, — что я не думаю…
— А не думаете, так и молчите! — сказал Шляпник.
Такой грубости Алиса вынести не могла. Она в негодовании встала и пошла прочь от стола. Сурок в ту же секунду заснул, а двое остальных не обратили ни малейшего внимания на её уход, хотя она оглянулась раза два в слабой надежде, что они попросят ее вернуться.
Взглянув в последний раз, она увидала, как Шляпник и Мартовский Заяц старались засунуть Сурка в чайник.
— Во всяком случае, я никогда сюда больше не приду! — проговорила она, пробираясь через лес. — За всю мою жизнь я ни разу не была на таком дурацком чаепитии.
Произнося эти слова, она заметила, что в одном дереве была дверь, которая вела, как будто, прямо в ствол.
— Это очень странно! — подумала она, — но сегодня все странно. Почему бы мне не войти в эту дверь? — И она вошла.
И снова очутилась в длинном зале возле стеклянного столика.
— Ну, на этот раз я устроюсь получше, — сказала она самой себе и начала с того, что взяла золотой ключик и отперла дверку в сад.
Потом она принялась грызть кусочек гриба, оставшегося у нее в кармане, пока не сделалась вышиною с фут. Тогда она прошла в дверку и наконец очутилась в прекрасном саду, среди блестящих цветочных клумб и прохладных фонтанов.
____________________________________________________
Перевод М. П. Чехова (предположительно) (1913):
Мартовскому зайцу сделалось неловко. Он потянулся, зевнул и сделал вид, что устал.
— Знаете что? — предложил он, чтобы как-нибудь замять неловкость. — Мне ужасно хочется послушать что-нибудь интересное! Не расскажет ли нам барышня какую-нибудь историю?
Алисе не понравилось это предложение.
— Я, кажется, все свои истории позабыла, — ответила она.
— Тогда пусть расскажет Соня! — воскликнули они вместе. — Эй ты, Соня, проснись! — И они стали её расталкивать.
Шляпочник схватил со стола чайник и полил ей на нос кипяток.
— Да проснись ты, пожалуйста! — крикнул он. — Ведь нельзя же всю свою жизнь проспать!
Соня слегка открыла глаза.
— Я вовсе не сплю, — сказала она, едва ворочая языком. — Чего вы кричите? Я слышу каждое ваше слово!..
— Рассказывай нам историю! — крикнул заяц.
— Да, пожалуйста… — попросила Алиса.
— Живо! Поворачивайся! — скомандовал и Шляпочник. — А то ты опять заснёшь на полуслове!
Соня широко раскрыла глаза и, боясь, как бы снова не заснуть, быстро заговорила скороговоркой:
— В некотором царстве, в некотором государстве жили-были три сестры!
— Ну и что же было далее? — спросил Мартовский заяц.
— …их звали Эльси, Кэси и Тилли…
— Дальше! Дальше! Не смей засыпать!
— …они жили на дне колодца…
— Что же они там делали?
— …ели патоку…
Соня каждую минуту готова была заснуть. Алисе очень хотелось узнать, что было потом с этими тремя сёстрами, и она нагнулась к Соне и громко её спросила:
— Почему же именно они жили на дне колодца?
— …потому что в нём была вместо воды патока. Не перебивайте меня!
— Да я тебя и не перебиваю!
Соня замотала головой и, будучи не в силах сладить со своей дремотой, упала носом на стол и заснула.
— Ну что вы будете делать с этим весёлым собеседником? — трагически воскликнул Шляпочник, приложив одну руку к груди, а другую вытянув в пространство. — С ним так весело, что можно сойти с ума!
Мартовский заяц выскочил из-за стола и побежал куда-то в сторону.
— Куда ты? Куда? — спросил его Шляпочник.
— За лестницей, — ответил Заяц.
— Для чего она тебе понадобилась?
— Не мне, а тебе! Я хочу помочь тебе сходить с ума. Всё-таки по ступенькам это будет легче, чем прыгать так!..
Шляпочник обиделся.
— Это верх глупости! — воскликнул он.
— Ну вот и отлично! — ответил Заяц. — В таком случае и на этот верх можно будет взобраться по лестнице!
Алисе стала надоедать эта компания. Она посидела ещё немного, поднялась и ушла. Никто не заметил её ухода. Соня уже спала крепким сном, а Шляпочник и Мартовский заяц всё ещё продолжали пререкаться. Раз или два она обернулась назад, но не для того, чтобы они её вернули, а просто для того, чтобы лишний раз на них взглянуть. Она увидела, что Шляпочник и Мартовский заяц, схватив Соню за шиворот, старались всунуть её морду в чайник. Она мотала во сне головой, но вовсе им не сопротивлялась.
— Нет, довольно с меня! — сказала себе Алиса. — Больше уж я, голубчики, к вам не приду никогда. Вы такие дураки, каких я не встречала за всю свою жизнь!
И она стала продолжать свой путь через лес. Шла она, шла и наконец набрела на старое дерево, в стволе которого была устроена дверь.
«Как это странно! — подумала Алиса. — Дверь в стволе дерева! А что если я в неё загляну?»
Она отворила дверь и вошла в неё. Пройдя несколько шагов по тёмному узенькому коридору, она нежданно-негаданно очутилась вдруг в том самом длинном и узком зале, в который попала, когда шла за Белым кроликом. По-прежнему там стоял трехногий столик, и на нём лежал золотой ключик. Алиса пошарила у себя в кармане; там ещё оставалось несколько крошек от гриба, обладавшего способностью изменять человеческий рост.
— Ну теперь уж я постараюсь не забыть ничего! — сказала она, поела грибных крошек, взяла со стола ключик и отперла им дверцу за занавеской, снова поела крошек, сделалась ростом в четверть аршина и пролезла через норку в сад. Он поразил её своими фонтанами и клумбами ярких, прекрасных цветов. Кругом бежали ручейки, летали бабочки, и в воздухе стоял густой аромат. Она шла и наслаждалась.
____________________________________________________
Перевод Владимира Набокова (1923):
— Давайте-ка переменим разговор, — перебил Мартовский Заяц, зевая. — Мне это начинает надоедать. Предлагаю, чтобы барышня рассказала нам что-нибудь.
— Я ничего не знаю, — сказала Аня, несколько испуганная этим предложением.
— Тогда расскажет Соня! — воскликнули оба. — Проснись, Соня! — И они одновременно ущипнули его с обеих сторон.
Соня медленно открыл глаза.
— Я вовсе не спал, — проговорил он слабым хриплым голосом. — Я слышал, господа, каждое ваше слово.
— Расскажи нам сказку, — попросил Мартовский Заяц.
— Да, пожалуйста, — протянула Аня.
— И поторопись! — добавил Шляпник, — а то уснешь, не докончив.
— Жили-были три сестренки, — начал Соня с большой поспешностью, — и звали их: Мася, Пася и Дася. И жили они на глубине колодца…
— Чем они питались? — спросила Аня.
— Они питались сиропом, — сказал Соня, подумав.
— Это, знаете, невозможно, — коротко вставила Аня, — ведь они же были бы больны.
— Так они и были очень больны, — ответил Соня.
Аня попробовала представить себе такую необычайную жизнь, но ничего у нее не вышло. Тогда она задала другой вопрос:
— Почему же они жили на глубине колодца?
— Еще чаю? — вдумчиво сказал Мартовский Заяц, обращаясь к Ане.
— Я совсем не пила, — обиделась Аня, — и потому не могу выпить е_щ_е.
— Если вы еще чаю не пили, — сказал Шляпник, — то вы можете еще чаю выпить.
— Никто не спрашивал вашего мнения! — воскликнула Аня.
— А кто теперь делает личные замечания? — проговорил
Шляпник с торжествующим видом.
Аня не нашлась что ответить. Она налила себе чаю и взяла хлеба с маслом. Потом опять обратилась к Соне:
— Почему же они жили на глубине колодца?
Соня опять несколько минут подумал и наконец сказал:
— Это был сиропный колодец.
— Таких не бывает, — рассердилась было Аня, но Шляпник и Мартовский Заяц зашипели на нее: «Шш, шш!» А Соня, надувшись, пробормотал: «Если вы не можете быть вежливы, то доканчивайте рассказ сами».
— Нет, пожалуйста, продолжайте, — сказала Аня очень смиренно. — Я не буду вас больше прерывать. Пожалуйста, хоть какой-нибудь рассказ!
— Какой-нибудь, — возмущенно просопел Соня. Однако он согласился продолжать.
— Итак, эти три сестрички, которые, знаете, учились черпать…
— Что они черпали? — спросила Аня, забыв свое обещанье.
— Сироп! — сказал Соня, уже вовсе не подумав.
— Я хочу чистую чашку, — перебил Шляпник, — давайте подвинемся.
Шляпник подвинулся, за ним Соня. Мартовскому Зайцу досталось место Сони, Аня же неохотно заняла стул Мартовского Зайца. Один Шляпник получил выгоду от этого перемещения: Ане было куда хуже, чем прежде, ибо Мартовский Заяц только что опрокинул кувшин с молоком в свою тарелку.
Аня очень боялась опять обидеть Соню, но все же решилась спросить:
— Но я не понимаю, откуда же они черпали сироп.
Тут заговорил Шляпник:
— Воду можно черпать обыкновенного колодца? Можно. Отчего же нельзя черпать сироп колодца сиропового — а, глупая?
— Но ведь они были в колодце, — обратилась она к Соне, пренебрегая последним замечанием.
— Конечно, — ответил Соня, — на самом дне.
Это так озадачило Аню, что она несколько минут не прерывала его.
— Они учились черпать и чертить, — продолжал он, зевая и протирая глаза (ему начинало хотеться спать), — черпали и чертили всякие вещи, все, что начинается с буквы М.
— Отчего именно с М.? — спросила Аня.
— Отчего бы нет? — сказал Мартовский Заяц.
Меж тем Соня закрыл глаза и незаметно задремал; когда же Шляпник его хорошенько ущипнул, он проснулся с тоненьким визгом и скороговоркой продолжал:
— …с буквы М., как, например, мышеловки, месяц, и мысли, и маловатости… видели ли вы когда-нибудь чертеж маловатости?
— Раз уж вы меня спрашиваете, — ответила Аня, чрезвычайно озадаченная, — то я должна сознаться, что никогда.
— В таком случае нечего перебивать, — сказал Шляпник.
Такую грубость Аня уже вытерпеть не могла; она возмущенно встала и удалилась. Соня тотчас же заснул опять, а двое других не обратили никакого внимания на ее уход, хотя она несколько раз оборачивалась, почти надеясь, что они попросят ее остаться. Оглянувшись последний раз, она увидела, как Шляпник и Мартовский Заяц стараются втиснуть Соню в чайник.
«Будет с меня! — думала Аня, пробираясь сквозь чащу. — Это был самый глупый чай, на котором я когда-либо присутствовала».
Говоря это, она вдруг заметила, что на одном стволе — дверь, ведущая внутрь. «Вот это странно! — подумала она. — Впрочем, все странно сегодня. Пожалуй, войду».
Сказано — сделано.
И опять она оказалась в длинной зале, перед стеклянным столиком. «Теперь я устроюсь лучше», — сказала она себе и начала с того, что взяла золотой ключик и открыла дверь, ведущую в сад. Затем съела сбереженный кусочек гриба и, уменьшившись, вошла в узенький проход; тогда она очутилась в чудесном саду среди цветов и прохладных фонтанов.
.
____________________________________________________
Перевод А. Д’Актиля (Анатолия Френкеля) (1923):
— Что, если мы переменим тему? перебил зевая Заяц.— От этой я уже устал. Подаю голос за то, чтобы барышня рассказала нам что нибудь.
— Боюсь, что ничего не знаю! поспешно сказала Алиса, немного встревоженная таким предложением.
— Тогда пусть расскажет Соня! — вскричали оба — Заяц и Шляпочник. — Вставай, Соня!
И они ущипнули ее сразу с двух сторон.
Соня медленно раскрыла глаза.
— Я не спала,— заявила она пискливым голосом.— Я слышала каждое слово из того, что вы говорили.
— Расскажи нам что-нибудь! сказал Заяц.
— Да, пожалуйста, расскажите! умоляюще поддержала Алиса.
— И поживее рассказывай! добавил Шляпочник.— Не то ты заснешь прежде, чем успеешь кончить.
— В тридевятом царстве, в тридесятом государстве,— с большой поспешностью начала Соня,— жили были три сестры: Саня, Маня и Таня. Они жили на дне колодца…
— Нем они там питались? спросила Алиса, которая всегда очень живо интересовалась вопросами еды и питья.
— Патокой,— сказала Соня, подумав с минуту.
— Этого не могло быть, знаете,— мягко возразила Алиса,— они бы заболели.
— Так и случилось,— сказала Соня.— Они заболели.
Алиса попробовала представить себе, на что должен был походить такой необычайный род жизни, но только запуталась и, наконец, сказала:
— Но почему они жили на дне колодца?
— Ты напрасно не выпила больше вина! — сказал Алисе Заяц совершенно серьезно.
— Я еще не пила ничего,— обиженно возразила, Алиса.— Так что никак не могла бы выпить больше!
— Ты хочешь сказать, что никак не могла бы выпить меньше,— сказал Шляпочник.— Легко выпить больше, чем ничего.
— Никто не спрашивал вашего мнения! сказала Алиса.
— Ага! Кто теперь говорит личности? спросил с торжеством Шляпочник.
Алиса не знала, что ответить на это. Поэтому она взяла чашку чаю, хлеба с маслом, а затем повернулась к Соне и повторила вопрос:
— Почему они жили на дне колодца?
Соня опять подумала несколько минут и затем сказала:
— Это был паточный колодец.
— Таких колодцев не бывает! начала было в сердцах Алиса, но Шляпочник и Заяц стали шикать, а Соня мрачно заметила:
— Раз ты не умеешь себя держать, можешь закончить рассказ сама.
— Нет, пожалуйста, продолжайте! очень униженно попросила Алиса.— Я больше не буду перебивать вас. Я охотно допускаю, что один такой колодец существовал.
— Один… скажите на милость! с негодованием сказала Соня. Однако, она согласилась продолжать рассказ.— Итак эти три сестры целыми днями топили…
— Что они топили? спросила Алиса, совсем забыв о своем обещании.
— Печку,— сказала Соня.
— Мне нужна чистая чашка,— перебил Шляпочник.— Передвинемся на одно место.
Говоря так, он пересел; за ним пересела Соня; на ее место пересел Заяц, а Алиса с большой неохотой заняла место последнего.
Шляпочник был единственным, выгадавшим от этой перемены. Что-же касается Алисы, то она значительно прогадала, так-как Заяц перед тем, как пересесть, опрокинул молочник.
Алиса не хотела еще раз обидеть Соню, поэтому она начала о большой осторожностью:
— Я не совсем понимаю… Чем они могли топить печку, раз жили на дне колодца?
— Дровами,— сказал Шляпочник.— Они привязывали дрова к печке, подносили к колодцу и топили ее. Дрова то ведь тяжелые… а, глупыш?
— Но ведь колодец был полон патоки? — обратилась Алиса к Соне, не удостаивая вниманием Шляпочника.
— Конечно,— сказала Соня.— Еслибы он был пуст, в нем нельзя было-бы ничего топить.
Этот ответ до такой степени запутал бедную Алису, что она несколько времени слушала рассказ, не перебивая.
— Они топили печку каждый день,— продолжала Соня, зевая и протирая глаза, потому что с трудом боролась с дремотой,— с помощью всего, что начинается с буквы «Д»…
— Почему с «Д?» — спросила Алиса.
— Почему нет? — сказал Заяц.
Алиса молчала. Соня успела закрыть глаза и погрузилась в дремоту, по когда Шляпочник ее ущипнул, она пробудилась, вскрикнув от неожиданности, и продолжала:
— …что начинается с буквы «Д», как, например: дрова, доброта, долото, деньги, достаточность… Ты слыхала когда нибудь, чтобы топили печку «достаточностью?»
— Раз вы меня спрашиваете об этом,— начала Алиса,— я не думаю…
— Тогда ты не должна говорить! сказал Шляпочник.
Этой грубости Алиса уж никак не могла перенести. Она поднялась с места в страшном отвращении и пошла прочь. Соня в ту-же минуту заснула, а двое других не обратили ни малейшего внимания на ее уход, хотя она раз или два оборачивалась в надежде, что они ее окликнут. Последнее, что она видела, было, как Шляпочник и Заяц пытались засунуть Соню в чайник.
— По крайней мере сюда-то я уж никогда не вернусь говорила себе Алиса, пробираясь через лес.— Более глупого чаепития я еще не видала ни разу в жизни!
Говоря так, она вдруг заметила, что в одном из деревьев была дверца, ведущая внутрь его.
— Это любопытно! подумала она,— Впрочем, сегодня все любопытно! Мне кажется, я смело могу войти.
И она вошла.
Алиса снова очутилась в большом зале, где стоял стеклянный столик,
— На этот раз я устроюсь лучше! сказала она себе и начала с того, что взяла золотой ключик и отомкнула дверь, ведшую в сад. Затем она принялась грызть кусочки мухомора (она все еще держала их в карманах), пока не достигла вершков шести роста, Затем она прошла через дверцу — и очутилась, наконец, в очаровательном саду с яркими цветочными клумбами и фонтанами, дышущими прохладой!
____________________________________________________
Перевод Александра Оленича-Гнененко (1940):
— Предположим, что мы переменили предмет разговора, — зевая, прервал их Мартовский Заяц. — Я устал от всего этого. Я предлагаю, чтобы молодая леди рассказала нам сказку.
— Как жаль, но я не знаю ни одной сказки,— возразила Алиса, немного испуганная его предложением.
— Тогда пусть расскажет Соня! — закричали вместе Шляпочник и Мартовский Заяц. — Проснись, Соня! — И они ущипнули сразу с двух сторон.
Соня медленно открыла глаза.
— Я не спала, — сказала она хриплым, слабым голосом. — Я слышала каждое слово, которое вы, ребята, здесь произнесли.
— Расскажи нам историю! — потребовал Мартовский Заяц.
— Да, будьте добры, расскажите! — попросила Алиса.
— И побыстрее! — добавил Шляпочник. — Иначе ты опять заснёшь, прежде чем кончишь.
— В незапамятные времена жили три сестры, — начала Соня с большой торопливостью. — Их звали Эльзи, Лесси и Тилли, и жили они на дне колодца.
— Чем же они там питались? — сказала Алиса, которая всегда проявляла глубокий интерес ко всему, что едят или. пьют.
— Они питались патокой,— ответила Соня после минутного размышления.
— Они не могли делать этого, вы знаете, — осторожно заметила Алиса, — они заболели бы.
— Они и были больны, — сказала Соня, — очень больны. Алиса попыталась представить себе, на что мог быть похож такой необычайный образ жизни. Однако он слишком её поразил, и она нашлась только спросить:
— Но почему они жили на дне колодца?
— Налей немного больше чаю, — очень серьёзно сказал Алисе Мартовский Заяц.
— Я ещё ничего не наливала, — ответила Алиса обиженно, — как я могу налить больше?
— Ты, вероятно, хочешь сказать, что не можешь налить меньше, — возразил Шляпочник.— Это очень легко налить больше, чем ничего.
— Никто не спрашивает вашего мнения, — сказала Алиса.
— Кто теперь касается личностей? — спросил Шляпочник с торжеством.
Алиса совершенно не знала, что на это ответить. Чтобы выйти из затруднительного положения, она налила себе чаю и сделала бутерброд. Затем она повернулась к Соне и повторила свой вопрос:
— Почему они жили на дне колодца?
Соня опять принялась думать минуту или две и потом сказала:
— Это был паточный колодец.
— Такого не бывает… — начала Алиса очень сердито. Но Шляпочник и Мартовский Заяц зашикали на неё:
— Ш-ш!
А Соня обиженно заметила:
— Если ты не можешь быть вежливой, то лучше тогда доскажи сказку сама.
— Нет, пожалуйста, продолжайте, — сказала Алиса просительно. — Я больше не буду вас прерывать. Я допускаю, что один такой колодец мог быть.
— «Один»! Как бы не так! — с негодованием сказала Соня. Однако она согласилась продолжать. — Итак, эти три маленькие сестры… они научились таскать, знаете ли…
— Что они таскали? — сказала Алиса, совершенно забыв своё обещание.
— Патоку, — ответила Соня, на этот раз без дальнейшего размышления.
— Мне нужна чистая чашка,— прервал разговор Шляпочник. — Передвинемся все на одно место дальше!
При этих словах он передвинулся, и за ним последовала Соня. Мартовский Заяц сел на место Сони, а Алиса с большой неохотой заняла место Мартовского Зайца. От этой перемены выиграл только Шляпочник. Алисе же было гораздо неудобнее, чем прежде, так как Мартовский Заяц только что опрокинул молочник в своё блюдце.
Алиса не хотела снова сердить Соню, поэтому она начала очень осторожно:
— Но я не понимаю, откуда они таскали патоку?
— Ты можешь таскать воду из водяного колодца, — сказал Шляпочник, — таким образом, я допускаю, что ты можешь таскать патоку из паточного колодца, — э, глупая!
— Но ведь три сестры были в колодце… внутри, — обратилась Алиса к Соне, предпочитая не слышать последнего замечания.
— Ну, три, — сказала Соня, — внутри.
Этот ответ так смутил бедную Алису, что она позволила Соне продолжать и не прерывала её в течение некоторого времени.
— Они научились рисовать, — продолжала Соня, зевая и протирая глаза, так как она снова начинала засыпать, — и они рисовали разного рода вещи. Всё, что начинается с «м»…
— Почему с «м»? — спросила Алиса.
— А почему бы и нет? — сказал Мартовский Заяц. Алиса промолчала.
В это время Соня закрыла глаза и начала дремать, но её ущипнул Шляпочник, и она, слабо вскрикнув, проснулась опять и продолжала:
— … которые начинались с «м», как, например, мышеловка, и месяц, и мысль, и множество… Знаешь ли, ты говоришь: «многое множество», но приходилось ли тебе когда-нибудь видеть такую вещь, как рисование «многого множества»?
— Раз вы спрашиваете меня, — сказала Алиса, очень сконфуженная, — действительно, я не думаю…
— Тогда ты не должна и говорить, — сказал Шляпочник.
Такой неслыханной грубости Алиса не могла вынести. Она с величайшим отвращением встала и пошла прочь. Соня немедленно заснула, и никто из оставшихся за столом не обратил ни малейшего внимания на уход Алисы, хотя она раз или два оглянулась, ещё надеясь, что её всё же позовут обратно. В последнее мгновение она видела, как Шляпочник и Мартовский Заяц пытались засунуть Соню в чайник.
— Во всяком случае, я никогда не вернусь сюда снова! — сказала Алиса, пробираясь через лес. — Это самое бессмысленное чаепитие, которое я когда-нибудь встречала в жизни!
Не успела она это произнести, как заметила, что в одном из деревьев была дверь, ведущая внутрь его.
«Это очень странно! — подумала она. — Но сегодня всё странно. Я полагаю, что могу сейчас же войти туда».
И она вошла.
Ещё раз она очутилась в длинном зале, возле маленького стеклянного стола.
— Ну, теперь я лучше воспользуюсь временем, — сказала она себе и начала с того, что взяла маленький золотой ключик и отперла дверь, которая вела в сад.
Затем она принялась грызть мухомор (у неё был кусок мухомора в кармане) до тех пор, пока не стала с фут вышиной. Затем она спустилась вниз по узкому проходу и затем… оказалась наконец в прекрасном саду, среди ярких цветных клумб и прохладных фонтанов.
____________________________________________________
Перевод Бориса Заходера (1972):
— Не пора ли переменить тему? — вмешался Заяц, зевая. — Мне все это уже порядком надоело! Предлагаю, чтобы наша юная гостья рассказала нам интересную сказку.
— Ой, лучше не надо! — испугалась Алиса. — Я ни одной как следует не знаю.
— Ну, тогда пускай Соня расскажет! — закричали Шляпа и Заяц. — Соня, хватит спать! Проснись!
И оба ущипнули ее — каждый со своего боку. Соня с трудом открыла глаза.
— Что вы, ребята, я и не думала спать, — сказала она осипшим спросонья голосом. — Я все слышала, о чем вы тут говорили. Могу повторить каждое слово.
— Расскажи нам сказку! — скомандовал Заяц.
— Пожалуйста, пожалуйста! — умоляла Алиса.
— И поторапливайся, — добавил Шляпа, — а то опять уснешь, не добравшись до конца!
— В некотором Дарстве, в некотором государстве, — скороговоркой начала Соня, — жили-были три сестрички, три бедных сиротки, звали их Элей, Лэси и Тилли, и жили они в колодце на самом дне.
— А что же они там ели и пили? — спросила Алиса, которую всегда весьма интересовали вопросы питания.
Соня долго думала — наверное, целую минуту, — а потом сказала:
— Сироп.
— Что вы! Этого не может быть, — робко запротестовала Алиса, — они бы заболели!
— Так и было, — сказала Соня, — заболели, да еще как! Жилось им не сладко! Их все так и звали: Бедные Сиропки!
Алиса попыталась себе представить, что ей самой вдруг пришлось вести такую странную жизнь. Но у нее что-то ничего не получилось. Тогда она возобновила расспросы.
— А зачем они поселились в колодце, да еще на самом дне?
— Почему ты не пьешь больше чаю? — спросил Заяц заботливо.
— Что значит «больше»? — обиделась Алиса. — Я вообще ничего тут не пила!
— Тем более! — сказал Шляпа. — Выпить больше, чем ничего, — легко и просто. Вот если бы ты выпила меньше, чем ничего, — это был бы фокус!
— А вас никто не спрашивает! — выпалила Алиса.
— Так-с! Кто теперь делает замечания малознакомым людям? — победоносно сказал Шляпа.
Уничтожающий ответ что-то долго не приходил Алисе в голову, так что она просто-напросто намазала себе бутерброд, налила чаю, а спустя некоторое время, обернувшись к Соне, повторила свой вопрос:
— Так зачем же они поселились на дне колодца?
Соня опять долго думала — во всяком случае, долго молчала! — а потом сказала:
— Потому что там было повидло!
— Какое повидло? — возмутилась Алиса. — Вы говорили, там был…
Но тут Шляпа и Заяц ужасно зашикали на нее, а Соня надулась и сказала:
— Не умеешь прилично вести себя — тогда досказывай сама.
— Ой, простите, — взмолилась Алиса-пожалуйста, рассказывайте, я вас больше ни разу не перебью! Вы говорили — там что-то было…— напомнила она.
— Мало ли, что там было, — сказал Заяц. — Что было, то сплыло.
— Кто старое помянет, тому глаз вон! — поддержал Шляпа.
(Алиса сидела тише воды, ниже травы, хотя, говоря по совести, она могла бы Шляпе кое о чем напомнить!)
— Так вот, — наконец возобновила свой рассказ Соня, — они таскали мармалад оттуда…
— Откуда взялся мармелад?.. — начала было Алиса, забыв о своем торжественном обещании, и тут же осеклась. Но Соня, казалось, ничего не заметила.
— Это был мармаладный колодец, — объяснила она.
— Мне нужна чистая чашка, — прервал ее Шляпа. — Давайте подвинемся! Он тут же пересел на соседний стул; Соня села на его место. Заяц — на место Сони, а Алиса — без особой охоты — пересела на стул Зайца. От всех этих перемещений выиграл только Шляпа, а Алиса, наоборот, сильно прогадала, так как Заяц только что опрокинул молочник.
— Я не понимаю, — очень робко, боясь опять рассердить Соню, начала Алиса, — как же они таскали оттуда мармелад?
— Из обыкновенного колодца таскают воду, — сказал Шляпа, — а из мармеладного колодца всякий может, я надеюсь, таскать мармелад. Ты что — совсем дурочка?
— Я говорю, как они могли таскать мармелад оттуда? Ведь они там жили— сказала Алиса, — решив оставить без ответа последние слова Шляпы.
— Не только жили! — сказала Соня. — Они жили-были!
И этот ответ настолько ошеломил бедную Алису, что она позволила Соне некоторое время продолжать рассказ без вынужденных остановок. Это было весьма кстати, так как рассказчица отчаянно зевала и усиленно терла глаза.
— Так вот, — продолжала Соня, — этот самый мармадад они ели и пили — делали что хотели…
Тут Алиса не выдержала.
— Как же это они пили мармелад?! — закричала она. — Этого не может быть!
— А кто сказал, что они его пили? — спросила Соня.
— Как — кто? Вы сами сказали.
— Я сказала — они его ели! — ответила Соня. — Ели и лепили! Лепили из него все, что хотели, — все, что начинается на букву М, — продолжала она, позевывая, — ее сильно клонило ко сну.
— Почему на букву М? — только и могла спросить Алиса.
— А почему нет? — сказал Заяц.
Алиса прикусила язычок. «Хотя да, мармелад ведь тоже на М», — мелькнуло у нее в голове.
Соня уже успела закрыть глаза и основательно задремать; но Шляпа снова ущипнул ее, и она с легким писком пробудилась и продолжала рассказ:
— На букву М: мышеловки, и морковки, и мартышек, и мальчишек, и мурашки, и мораль… Ты видела мурашки, хотя бы на картинках? **
— Кажется, да, — начала Алиса неуверенно, — хотя не знаю…
— А не знаешь, так помалкивай, — перебил ее Шляпа.
Алиса вытерпела за этот день немало грубостей, но это было уже слишком! Возмущенная до предела, она, не говоря ни слова, встала и гордо удалилась.
На хозяев ее уход не произвел, увы, особого впечатления. Соня немедленно заснула, а остальные двое, по всей видимости, вообще ничего не заметили, хотя Алиса несколько раз оборачивалась, втайне надеясь, что они одумаются и будут упрашивать ее вернуться. Но, обернувшись напосле— док, она увидела только, что они пытаются запихнуть Соню в чайник.
— Ни за что сюда больше не вернусь! — повторяла Алиса, пробираясь между деревьями. — Ни за какие коврижки! Никогда с такими дураками чаю не пила!
И тут-то она заметила, что в одном дереве есть дверь и эта дверь открывается прямо в дерево.
«Как интересно! — подумала Алиса. — А если войти — наверно, будет еще интересней. Пожалуй, войду!»
Она смело вошла — и тут же оказалась в знакомом подземелье, как раз возле стеклянного столика.
— Ну, теперь-то я знаю, что делать! — сказала Алиса, поскорее взяла золотой ключик и отперла дверцу в сад.
Потом она достала ТОТ кусочек гриба (у нее сохранились остатки в кармашке) и жевала его, пока не стала как раз такого роста, что свободно могла войти в заветную дверь.
Потом она прошла по тесному, как крысиный лаз, коридорчику, а потом… потом она, наконец, оказалась в чудесном саду, среди ярких, веселых цветов и прохладных фонтанов.
——
Примечание переводчика:
** — Совершенно ясно, что Соня имела ввиду не мурашек, а мурашки! А художник нарисовал именно мурашек! Правда, настоящие мурашки тоже бегают по спине, но их ОЧЕНЬ трудно нарисовать!
____________________________________________________
Перевод Александра Щербакова (1977):
— Переменим-ка тему разговора,- зевнув, вмешался Заяц. — Мне это надоело. Я предлагаю, пусть наша гостья расскажет сказку.
— Боюсь, что не сумею,- сказала Алиса, весьма испуганная этим предложением.
— Тогда пусть Соня расскажет! — закричали Заяц и Шляпочник. — Соня! Проснись!
И они ущипнули ее за бока.
Соня медленно открыла глаза.
— А я, ребята, не спала, — сказала она хриплым слабым голосом.- Я каждое слово слышала.
— Расскажи нам сказку, — потребовал Заяц.
— Да, будьте добры, расскажите! — попросила Алиса.
— И поживей! — добавил Шляпочник. — А то заснешь на самом интересном месте.
— Давным-давно жили-были три сестрички, — торопливо начала Соня.- Их звали Чарлора, Аилса и Тилли. Они жили под ключом…
— Чем же они питались? — спросила Алиса, которую всегда глубоко интересовало все, что касается еды и питья.
— Они ели сироп, — сказала Соня, подумав минуты две.
— Но ведь этого же нельзя делать, — деликатно заметила Алиса. — Так и заболеть недолго.
— А они и болели, — сказала Соня. — Очень болели.
Алиса попыталась вообразить себе, на что мог быть похож столь необычайный образ жизни, но это оказалось слишком затруднительно. Тогда она спросила:
— А почему они жили под ключом?
— Добавьте-ка себе чаю,- с величайшей серьезностью обратился к Алисе Заяц.
— Мне добавлять не к чему, — обиженно сказала Алиса. — Мне еще никто ничего не наливал.
— От ничего нельзя убавить, — сказал Шляпочник. — А добавлять к нему можно сколько угодно.
— А вас никто не спрашивает,- сказала Алиса.
— А кто теперь переходит на личности? — торжествующе спросил Шляпочник.
Тут Алиса уж вовсе не нашлась, что сказать. Пришлось налить себе чаю и намазать масла на хлеб. Покончив с этим, она обернулась к Соне и снова спросила:
— Почему они жили под ключом?
Соня подумала немного и сказала:
— Чтобы сироп к ним капал сверху. Это был сиропный ключ.
-Таких не бывает! — Алиса готова была разозлиться, но Заяц и Шляпочник потребовали тишины, а Соня недовольно заявила:
— Не умеете себя вести, так и досказывайте сами.
— Нет, нет, продолжайте, пожалуйста, — покорилась Алиса.- Может быть такой ключ, может быть, я вас больше не перебью.
— И на том спасибо! — возмущенно сказала Соня. Но снизошла и продолжала: — И вот, значит, эти три сестрички, они, так сказать, ели или пили…
— И лепили? Что? — спросила Алиса, позабыв все свои обещания.
— Сироп, — на этот раз, не задумываясь, сказала Соня.
— Мне нужна чистая чашка, — вмешался Шляпочник.- Сдвинемся-ка на одно место.
С этими словами он пересел, за ним пересела Соня, Заяц за ней. Алиса же волей-неволей перебралась на место Зайца. От этого сдвига выгадал один Шляпочник. А вот Алисе стало только хуже, потому что Заяц как раз перевернул на свое блюдце молочник.
Алисе не хотелось снова обижать Соню, и она начала очень осторожно:
— Я не поняла. И лепили сироп или пили сироп?
— Из обычного ключа воду можно набирать с собой или пить сразу, как хотите,- сказал Шляпочник. — И, по-моему, сироп из сиропного ключа точно так же можно набирать или пить сразу. Э, глупая!
— И как они там жили? Там что, было какое-нибудь строение? — закончила Алиса, решив сделать вид, что не слышала последних слов Шляпочника.
— Конечно, строение, — ответила Соня. — Их же било трое.
Этот ответ настолько сбил Алису с толку, что некоторое время Соня могла продолжать беспрепятственно.
— И вот, значит, они ели или пили, — Соня зевнула и протерла глаза, ей очень хотелось спать,- и лепили всякие вещи, которые начинаются с «М».
— Почему с «М»? — спросила Алиса.
— А почему бы и нет? — сказал Заяц. Алиса промолчала.
Соня закрыла глаза и задремала. Шляпочник ущипнул ее, она пискнула, проснулась и продолжала:
— Которые начинаются с «М». Эмблемы, эмали, эмиров, эмоции. Ведь вот сказать «эмоции» легко, а виданное ли дело их лепить?
— Вы меня спрашиваете? — застеснялась Алиса. — Я не думаю…
— Не думаете, так и молчите, — заявил Шляпочник.
Такой грубости Алиса не перенесла. Она возмутилась, встала и пошла прочь. Соня уснула тут же, а остальные двое не обратили никакого внимания на ее уход. Она все-таки оглянулась, смутно надеясь, что ее позовут, и увидела, как они пытаются засунуть Соню в чайник.
— Ни в коем случае сюда не вернусь! — говорила Алиса, пробираясь сквозь чащу. — Какая все это глупость, самая глупейшая из всех глупость! В жизни такой не встречала!
И тут она увидела дерево, в котором была дверь. «Ой, как интересно!- подумала она. — Но нынче все интересно. По-моему, стоит войти». И она открыла дверь и вошла.
И оказалась в том самом длинном зале возле стеклянного столика.
— Уж на этот раз я все сделаю так, как надо,- сказала Алиса. Она взяла золотой ключик, отперла дверцу в сад, только после этого принялась за кусочки гриба, которые сберегла в кармашках, уменьшилась, прошла через коридорчик, — и вот наконец оказалась в прекрасном саду среди ярких клумб и прохладных фонтанов.
____________________________________________________
Перевод Владимира Орла (1988):
— Очень увлекательный разговор! — зевнул Заяц. — Поболтаем лучше о чем-нибудь другом… Пусть наша гостья что-нибудь расскажет. Кто «за»?
— Ой, да я ничего не знаю! — всполошилась Алиса.
— Тогда пускай Соня расскажет! — закричали Заяц и Шляпник. — А ну, просыпайся, Соня! — И они накинулись на Соню и принялись щипать ее за бока.
Соня медленно открыла глаза.
— Я не спала,- прохрипела она.- Я, братцы, слышала каждое ваше слово.
— Давай рассказывай! — потребовал Заяц.
— Будьте добры! — попросила Алиса.
— И смотри, Соня, не тяни,- вставил Шляпник.- А то заснешь на середине.
— Жили-были три маленькие сестрички,-затараторила Соня. -А звали их Элси, Лесси и Тилли. И жили они на дне одного колодца…
— Чем же они питались? — спросила Алиса, которая очень серьезно относилась к еде.
— Чаем да сахаром,- подумав, проговорила Соня. — А что?
— Вы только не обижайтесь, — сказала Алиса,- но этого просто не может быть! Они бы заболели.
— Они и болели, — ответила Соня.- Разными болезнями.
Алиса попробовала было вообразить эту загадочную жизнь, но так была озадачена, что только спросила:
— А почему они жили на дне колодца?
— Кстати, хочешь еще чайку? — осведомился Заяц.
— Мне пока что чаю не давали,- обиделась Алиса.- Как же я могу хотеть еще?!
— Я полагал,- заметил Шляпник, — что, раз ты чаю не пила, ты еще хочешь чашечку…
— А вас никто не спрашивает! — сердито ответила Алиса.
— И она еще говорит о дурных манерах! — торжествующе воскликнул Шляпник.
Алиса так и не придумала, что на это сказать. Она налила себе чаю, намазала масла на хлеб, а потом повернулась к Соне и повторила свой вопрос:
— Так почему же они жили на дне колодца?
Соня снова подумала, поджала губы и ответила:
— Это был чрезвыЧАЙный колодец. Он был полон чая. А на дне лежал сахар.
— Не бывает таких колодцев! — вспылила Алиса. Но Шляпник и Заяц зашипели на нее:
— Тссс!
А Соня напыжилась и сказала:
— Вести вы себя не умеете, вот что! Сами теперь досказывайте, вот что!
— Нет, нет! Пожалуйста, расскажите, что было дальше! — робко попросила Алиса.- Я больше так не буду. Конечно, вы правы: один такой колодец, наверно, где-то есть.
— Один? Ха! — пожала плечами Соня.
Впрочем, она, так и быть, продолжала:
— Ну, сестрички эти время зря не тратили — сперва тянули, потом гоняли, а после хлестать начинали…
— Кого же они хлестали? — испуганно спросила Алиса, забыв, что обещала не перебивать Соню.
— Чай, — мрачно ответила Соня.
— А тянули?
— Тоже чай,- еще мрачнее ответила Соня.
— А гоняли?
— Мне нужна чистая чашка,- заявил Шляпник.- Все пересаживаемся на один стул по часовой стрелке.
Сказав это, он действительно сдвинулся на одно место, за ним — Соня, за нею — Заяц, а за Зайцем — Алиса. Выиграл от этого один Шляпник. Алисе совсем не повезло: Мартовский Заяц только что опрокинул на свое блюдце молочник.
Алиса не хотела опять обидеть Соню, но ей не терпелось задать вопрос:
— Я все-таки не поняла. Откуда они этот чай тянули?
— Из обычного колодца ты достаешь воду,- назидательно изрек Шляпник.- Ну а тут они натаскают себе чаю да сахару и тянут сколько влезет. И так — тридцать раз на дню. Понимаешь, балда?
— Да как они могли таскать чай из колодца?! — спросила Алиса у Сони, чувствуя, что от Шляпника ей толку не добиться. — Ты ведь сказала сама, что они жили на дне.
— Не на дне, а на дню,- ответила Соня.- Шляпник верно говорит.
Этот ответ так поразил Алису, что она ничего не сказала и молча стала слушать дальше.
— Ну вот…- проговорила Соня, зевнула и стала тереть глаза (видно, ее снова потянуло спать).- Ну вот. Жили они были, чай распивали. И вообще распевали про всякие пустяки, особенно про те, которые начинаются на букву М.
— Почему на М? — удивилась Алиса.
— А почему бы нет? — вмешался Заяц. Алиса промолчала.
Соня опять закрыла глаза и начала клевать носом. Но Шляпник ущипнул ее за ухо, она взвизгнула, проснулась и продолжала:
— …начинаются на букву М: про мышеловку, про месяц, про момент, про молочный мусс, про мыло, про множество… Ты когда-нибудь слыхала, как поют про множество?
— Кажется, нет, — растерянно ответила Алиса. — Не думаю, чтобы…
— Если не думаешь, помолчи, — посоветовал Шляпник.
Этого Алиса так оставить не могла. В гневе она встала из-за стола и отправилась прочь. Соня тут же уснула, а Заяц и Шляпник не обратили на Алисин уход никакого внимания, хотя она раза два оглянулась в надежде, что ее позовут обратно.
Когда Алиса обернулась в последний раз, Заяц и Шляпник запихивали Соню в чайник.
— Ну нет! Сюда я больше ни ногой! — повторяла Алиса, пробираясь через лес. — Называется, попила чаю!
Тут она заметила высокое дерево. А в нем — дверцу.
«Ну и ну! — покачала головой Алиса. — Целый день — сплошные чудеса. А что, если войти?»
Так она и сделала.
И снова оказалась все в том же длинном коридоре, рядом со стеклянным столиком.
— Теперь-то я знаю, что делать,- сказала Алиса и начала с того, что взяла со стола ключик и отперла дверь в сад.
Потом она достала из кармана кусочек гриба и грызла его, пока не протиснулась через узенький проход в тот самый сад с пестрыми клумбами и веселыми фонтанами.
____________________________________________________
Перевод Леонида Яхнина (1991):
— Для начала переменим тему, — зевнул Полоумный Заяц. — Наскучила мне ваша болтовня. Пускай она на новенького сказку нам расскажет.
— Но я… но я, кажется, ни одной не помню, — растерялась Алиса.
— Тогда Соня! — закричали Котелок и Заяц. — Эй, Соня, вставай!
И стали ее расталкивать.
Ночная Соня с трудом разлепила глаза.
— Я и не думала спать! — просипела она. — Все, что вы тут говорили, я слышала.
— Теперь мы тебя послушаем. Рассказывай сказку! — велел Заяц.
— Да, пожалуйста, — попросила Алиса.
— И не мешкай, — добавил Котелок, — не то опять заснешь.
— Жили-были, — заторопилась Ночная Соня, — три сестрички — Элси,- Лэси и Тилли. Жили они были на дне колодца.
— А что же они там ели? — перебила Алиса, которая про еду никогда не забывала.
Соня помолчала минутку или даже две и протянула:
— Они ели желе.
— Только желе? — воскликнула Алиса. — Так и заболеть можно!
— Они и болели. Все тяЖЕЛЕе и тяЖЕЛЕе. И все их очень ЖЕЛЕли, — вздохнула Соня.
Алиса тоже пожалела трех сестричек и снова спросила:
— А почему они жили на дне?
Ночная Соня промолчала.
— Не хочешь ли еще чаю? — любезно предложил Заяц.
— Как это еще, если я еще и не пила ничего? — обиделась Алиса.
— Надо было сказать — больше не желаю, — вмешался Котелок, — потому что больше всегда больше, чем ничего.
— А больше вы ничего не посоветуете? — отрезала Алиса.
— Ага! — воскликнул Котелок. — А теперь кто грубит?
Алиса смутилась. Ответить было нечего, и она молча налила себе чаю, намазала маслом хлеб и повернулась к Ночной Соне:
— Простите, вы мне не ответили, почему они жили на дне?
— Не нравится на дне, пускай будет — на утре, — хмыкнула Соня.
— На утре колодца? — переспросила Алиса. — Это чепуха.
Заяц и Котелок зашикали на нее, а Соня тут же надулась и сказала:
— Не умеешь слушать, так сама рассказывай!
— Нет, нет, пожалуйста, продолжайте. Я, честное слово, больше не перебью. Пусть хоть на утре, хоть на вечере колодца живут.
— На вечере? — сказала Соня. — Хорошо, будь по-твоему. — Она вздохнула и продолжала: — Итак, на вечере колодца была ужасная тьма…
— Мне нужна чистая чашка, — вмешался Котелок. — Давайте двигаться.
Он передвинулся на свободное место. На его стул уселась Ночная Соня. Заяц, в свою очередь, сел на место Сони. Алисе пришлось занять место Зайца. От всего этого передвижения выиграл только Котелок. Меньше всего повезло Алисе, потому что на свое место Заяц опрокинул молочник с молоком.
Алисе очень хотелось узнать продолжение сказки, но она побаивалась, что Соня снова обидится.
— Вы сказали «была тьма…», — осторожно напомнила она.
— Там была тьма-тьмущая риса. Неужели так трудно сообразить? — проворчал Котелок. — И три сестрички без конца рис совали.
— Что они рисовали? — не расслышала Алиса.
— Рис! — недовольно ответила Соня. — Рис совали за щеку.
Алиса совершенно запуталась и замолчала.
— А иногда, — продолжала Соня сонным голосом, — они не рис совали, а все что попало. Но им попадалось все на М… — Тут Ночная Соня сладко зевнула и закрыла глаза.
— А… а почему на М? — пролепетала Алиса.
— А почему бы и нет? — резонно ответил Заяц.
На такой ответ у Алисы не нашлось ответа.
Ночная Соня тем временем прикорнула за столом и тихо посапывала. Котелок толкнул ее в бок, и Соня, не открывая глаз, затараторила:
— На М все, что ем: масло, мясо, молоко, морковка, мандарины, апельсины…
— Апельсины на А, — поправила Алиса.
— Их я тоже ем! — сказала Соня.
— Не встревай! — оборвал Алису Котелок.
Сколько можно терпеть грубости? Алиса, возмущенная, вскочила из-за стола и пошла прочь. Никто на ее уход не обратил ровно никакого внимания. Соня тут же заснула. Заяц и ухом не повел. А Котелок даже не шелохнулся.
Уходя, Алиса все же обернулась. Она еще надеялась, что хозяева застыдятся и позовут ее обратно. Но увидела она странную картину — отчаянно пыхтя, Котелок и Полоумный Заяц запихивали Ночную Соню в чайник.
— Ноги моей больше здесь не будет! — бормотала Алиса, шагая по лесной тропинке. — С ненормальными и чаю нормально не попьешь.
Вдруг Алиса увидела в стволе толстого дерева дверцу.
«Вот странно! — подумала Алиса. — Каждый раз все страннее и страннее. Войду, пожалуй».
Она толкнула дверцу и увидела уже знакомый длинный зал со стеклянным столиком.
— Теперь-то я не оплошаю, — сказала Алиса.
Быстро схватила она золотой ключик и отомкнула им дверь, ведущую в сад. Потом нашарила в кармашке кусочки гриба и осторожно стала их жевать. Вскоре Алиса уменьшилась настолько, что свободно прошла в дверь, пробежала коридорчик и наконец оказалась в прекрасном саду среди благоухающих цветов и освежающих фонтанов.
____________________________________________________
Перевод Бориса Балтера (1997):
«Давайте для разнообразия сменим тему, — прервал их, зевая, М. Заяц. — Я вношу предложение, чтобы мадмуазель рассказала нам историю».
«Боюсь, что я не знаю истории», — испуганно сказала Алиса.
«Тогда Соня расскажет!» — закричали оба,- Эй, соня, просыпайся!» — И они опять ущипнули ее, к тому же сразу с обеих сторон.
Соня неторопливо подняла веки. «Я не спала, — проговорила она хриплым тихим голосом, — я, ребята, слышала каждое ваше слово».
«Историю нам!» — велел Мартовский Заяц.
«Да, пожалуйста, историю!» — попросила Алиса.
«И поторопись, — добавил Шляпник, — не то опять заснешь раньше, чем закончишь».
«В некотором государстве, в некотором времени, — затараторила Соня, — жили-были Три Сестры. БЫЛИ они Лоря, Лися и Эдя, ЖИЛИ они в колодце на дне, а ЕСТЬ они…»
«Да, ЧТО они там могли есть?» — прервала Алиса, всегда питавшая большой интерес к питанию.
Соня подумала минуту или две и ответила: «Гущу».
«Вряд ли, — мягко возразила Алиса, — они бы тогда заболели».
«Они и заболели, — подхватила Соня, — да еще КАК!»
Алиса постаралась хоть краем глаза представить, как мог бы выглядеть такой из ряда вон выходящий образ жизни. Она была так озадачена, что спросила только: «Но ПОЧЕМУ они жили на дне?»
«Долить тебе чаю?» — очень серьезно обратился к ней Мартовский Заяц.
«Куда же доливать, — оскорбленным тоном ответила Алиса, — когда я еще ничего и не наливала?»
«Нет ничего легче, — сказал Шляпник,- труднее было бы долить в ПОЛНУЮ чашку».
«А с вами никто не разговаривал», — возразила Алиса.
«Ага, кто теперь переходит на личности?!» — торжествующе провозгласил Шляпник.
Алиса не знала, что на это сказать, и в ответ просто намазала себе кусочек хлеба маслом. Затем она повернулась к Соне и возобновила разговор: «Почему они жили на дне?»
Соня опять подумала минуту или две и сказала: «Потому что это был донный колодец».
«Такого не бывает!» — сердито начала Алиса, но Шляпник и Мартовский Заяц зашикали на нее: «Ш-ш! Ш-ш!», а Соня обиженно заметила: «Если не умеешь себя вести, досказывай сама».
«Нет, пожалуйста, продолжайте вы, — смиренно сказала Алиса, — я больше не буду вмешиваться. Может быть, ОДИН такой колодец есть».
«Какое там один! — негодующе сказала Соня. — Наоборот, это БЕЗДОННЫЕ колодцы бывают только в сказках!» — И, смилостивившись, продолжала:
«И, значит, эти три сестры там себе живали и бывали и добывали…»
«Добывали ЧТО?» — спросила Алиса, совсем забыв, что обещала не вмешиваться.
«Гущу» — немедленно ответила Соня.
«Я хочу взять чистую чашку, — прервал их Шляпник, — давайте пересядем на одно место дальше».
Он пересел, Соня последовала за ним, М. Заяц сел на ее место, и Алисе ничего не оставалось, как неохотно перейти на место М. Зайца. Выиграл от всего этого только Шляпник, а Алиса, довольно сильно проиграла, потому что Заяц как раз успел опрокинуть молочник на свою тарелку.
Опасаясь, что может опять обидеть Соню, Алиса начала очень осторожно: «Но я не совсем понимаю. Где они брали гущу?»
«А где берут воду? — спросил Шляпник. — Сверху всегда вода. На дне всегда гуща. Поэтому гущу берут со дна. Поняла, дурашка?»
«Но они же были НА дне, как же гуща поднималась со дна?» — спросила Алиса у Сони, делая вид, что не замечает последнего замечания.
«Ну да, так и поднималась одна, потом поднималась другая, а потом и третья» — ответила Соня.
Этот ответ так заморочил голову несчастной Алисе, что некоторое время Соня могла продолжать без постороннего вмешательства:
«Да, вот, значит, гущу… и добывали они там до того, что стали им рисоваться всякие вещи — все, что начинается на М». — Тут Соня стала засыпать, зевнула и начала тереть глаза.
«Почему же на М?» — сказала Алиса.
«Почему же нет?» — обиженно ответил М. Заяц.
Алиса молчала.
Тем временем Соня закрыла глаза и собралась захрапеть, но, получив щипок от Шляпника, проснулась, слабо вскрикнув, и продолжала: «Что начинается на М: мышеловки, и марсиане, и меморандумы, и множества — ты ведь читала такое выражение — «многое множество» — представляешь, добывать до того, что оно нарисовалось?»
«Ну, уж если вам нужно мое мнение,- начала совершенно замороченная Алиса,- я не знаю, как…»
«А не знаешь — не говори!» — сказал Шляпник.
Эта последняя порция грубости переполнила чашу Алисиного терпения: она оскорбленно поднялась и пошла прочь. Соня мгновенно заснула, а двое других не обратили никакого внимания на Алисин уход, хоть она и оборачивалась, слегка надеясь, что ее позовут обратно. Когда она обернулась в последний раз, Соню как раз пытались засадить на дно чайника.
«Ну, уж ТУДА я ни в каком случае не вернусь! — говорила себе Алиса, пробираясь сквозь лес — Такого дурацкого чая и таких дураков-чайников я в жизни не видела!»
Только она это сказала, как в одном из деревьев обнаружилась дверца. «Очень любопытно! — подумала она.- Но сегодня все любопытно. С тем же успехом можно войти и сразу». — И она вошла.
Опять она оказалась в длинном зале, около стеклянного столика. «ТЕПЕРЬ-то я знаю, что делать», — сказала она себе и начала с того, что взяла золотой ключик и открыла дверцу в сад. Затем она принялась откусывать от кусочка гриба, лежавшего в кармане, пока не дошла до четверти метра; затем прошла сквозь дверцу по длинному проходу; а ЗАТЕМ, наконец, очутилась в прекрасном саду, среди ярких цветов, клумб и прохладных фонтанов.
____________________________________________________
Перевод Андрея Кононенко (под ред. С.С.Заикиной) (1998-2000):
«Переменим-ка, пожалуй, тему», перебил Мартовский Заяц, зевая, — «А то мне уж начинает надоедать это. Пусть лучше, вот, девушка что-нибудь расскажет».
«Боюсь, я ничего такого и не знаю», — пролепетала Алиса, довольно-таки растерявшись от этого предложения.
«Тогда пускай Сурок расскажет! Сурок, проснись!» — воскликнули Сапожник и Заяц и одновременно ущипнули его с обоих боков.
Сурок медленно открыл глаза и произнес хриплым голосом: «Я и не спал и, между прочим, слышал каждое ваше слово, болваны».
«А ну, расскажи-ка нам историю!» — воскликнул Заяц, прыгая от нетерпения.
«Да, пожалуйста!» — попросила Алиса.
«И побыстрее, а то уснешь, не дорассказав», — добавил Сапожник.
«Жили были три сестрички, и звали их Аля, Валя, Галя», — начал Сурок, страшно тараторя, — «А жили они на дне колодца…»
«Чем же они питались?» — спросила Алиса, поскольку ее всегда страсть как интересовали вопросы кухни.
«Они питались медом», — ответил Сурок после некоторого раздумья.
«Ну, знаете, так не бывает», — мягко возразила Алиса, — «иначе они были бы больны».
«Правильно», — согласился Сурок, — «Они и были тяжело больны».
Алиса попыталась хоть слегка представить себе такую невероятную жизнь. Однако в связи с этим у нее возникла куча вопросов, поэтому она и задала еще один: «А почему они вообще жили на дне колодца?»
«Еще чаю?» — предложил Алисе Мартовский Заяц, причем очень настойчиво.
«А я еще и не пила», — обиженно заметила ему Алиса.
«Если ты не пила еще чаю», — вмешался Сапожник, — «то спокойно можешь выпить и еще чаю».
«Ваше мнение никого не интересует», — огрызнулась Алиса.
«Ага, кто же теперь делает личные замечания?!» — возликовал Сапожник.
Алиса не нашла, что сказать, а поэтому молча налила себе чаю и сделала бутерброд с маслом. Затем она повернулась к Сурку и повторила свой вопрос: «Так почему ж они жили на дне колодца?»
Сурок как и в первый раз немного подумал и ответил: «Это был медовый колодец».
«Таких колодцев нет в природе!» — Алиса начала не на шутку сердиться. Однако Сапожник и Заяц зацыкали на нее: «Цыц! Цыц, кому говорят!» Сурок же надулся и проворчал: «Не можешь быть вежливой, сама рассказывай».
«Нет, нет, продолжайте!» — весьма смиренно попросила Алиса, — «Я больше не буду перебивать вас. Согласна, один может и есть где-то».
«Один, вот еще!» — все еще возмущался Сурок. Тем не менее, поворчав, он согласился продолжить: «И так, эти три малютки учились отливать, знаете ли…»
«И что же они отливали?» — спросила Алиса, мгновенно забыв свое обещание.
«Мед», — ляпнул Сурок, на этот раз совсем уж не подумав.
«Я хочу чистую чашку. Давайте передвинемся», — перебил Сапожник и пересел на соседний стул.
Его примеру последовал Сурок. На стул Сурка пересел Мартовский Заяц. Алиса же нехотя заняла место Зайца. Ей теперь было гораздо неудобнее, поскольку он только что опрокинул кувшин с молоком в свое блюдце. И только Сапожник получил выгоду от этого пересаживания.
Алисе не хотелось снова обидеть Сурка, поэтому очень осторожно поинтересовалась: «Не могу, однако, понять, из чего же они отливали мед?»
«Из переполненного водой колодца можно отлить воду? Так почему же нельзя отлить мед из медового колодца? Эх ты, дурочка!» — объяснил Сапожник.
«Но ведь всё было на дне в колодце», — напомнила Алиса Сурку, не принимая во внимание последнее объяснение.
«Конечно, в колодце был день на всё», — согласился Сурок, но запутался в словах и так запутал бедняжку Алису, что та еще долго не перебивала его.
«Они учились отливать…» — продолжил Сурок, зевая и потерев глаза, так как сильно захотел спать, — «И отливали медальоны в виде всякой всячины… всего, что начинается с буквы «М»…»
«Почему с «М»?» — удивилась Алиса.
«А почему бы и нет?» — заметил Мартовский Заяц.
Алиса промолчала.
Тем временем Сурок закрыл глаза и уже было задремал, но тут же подскочил от щипка Сапожника и , коротко взвизгнув, затараторил дальше: «…с буквы «М», как то: мышеловки, месяц, мысли, множество… Ты видела когда-нибудь медальон в виде множества множеств. Кстати, надеюсь, ты знаешь, что такое множество множеств?»
«Ну, если уж вы спрашиваете», — ответила Алиса, сильно смутившись, — «то сказать по правде — не знаю».
«Не знаешь, так и не говори!» — буркнул Сапожник.
Эту грубость Алиса уже не смогла вынести. Возмущению ее не было предела, а потому он встала из-за стола и направилась обратно в лес. Сурок мгновенно уснул. Остальные же не обратили на ее уход никакого внимания, даже не смотря на то, что Алиса нарочно раза два оборачивалась в надежде, что они ее окликнут. Когда Алиса обернулась в последний раз, то увидела, как Сапожник и Заяц пытались запихнуть Сурка в чайник.
«Чтоб я еще когда-нибудь сюда вернулась!» — в сердцах воскликнула Алиса, пробираясь среди деревьев, — «Я еще не видела более сумасшедшего чаепития!»
Выговорившись, она вдруг заметила в одном из деревьев дверь и подумала: «Очень странно! Хотя о чем это я, сегодня все странно. Так почему бы и не войти?»
Алиса вошла вовнутрь и снова очутилась в том самом огромном круглом зале, возле того же хрустального столика. «Ага, ну на этот раз я сделаю все по умному», — сказала она себе, взяла золотой ключик с хрустального столика и отперла дверцу, ведущую в чудный сад. Затем Алиса принялась грызть кусочек гриба (она на всякий случай хранила его в кармашке) пока не уменьшилась сантиметров до тридцати. После чего она быстренько шмыгнула в дверцу и, миновав небольшой коридорчик, наконец-то очутилась среди тех чудесных цветов и прохладных фонтанов.
____________________________________________________
— Предлагаю переменить тему, — перебил Мартовский Заяц, зевая. — От этой я устал. Пусть юная леди расскажет нам историю.
— Боюсь, я ни одной не знаю, — ответила Алиса, несколько напуганная этим предложением.
— Тогда Соня расскажет! — закричали они оба. — Просыпайся, Соня! И они ущипнули ее сразу с обеих сторон.
Соня медленно открыла глаза.
— Я не спала, — сказала она слабым заспанным голосом, — я слышала каждое ваше слово.
— Рассказывай историю! — потребовал Мартовский Заяц.
— Да, пожалуйста! — попросила Алиса.
— И побыстрее, — добавил Шляпник, — или ты снова уснешь прежде, чем закончишь.
— Давным-давно жили-были три маленькие сестрички, — поспешно затараторила Соня, — и их звали Элси, Лэси и Тилли,[25] и жили они на дне колодца…
— А чем они там питались? — спросила Алиса, которую всегда очень интересовали вопросы еды и питья.
— Они питались патокой, — ответила Соня, подумав минуту-другую.
— Ну вы же понимаете, такого не могло быть, — мягко возразила Алиса, — они бы заболели.
— Они и заболели, — сказала Соня, — серьезно заболели.
Алиса на какой-то момент попыталась представить себе, на что похож такой необычный образ жизни, но это было слишком загадочно, так что она задала следующий вопрос:
— Но почему они жили на дне колодца?
— Почему ты больше не пьешь чай? — серьезно спросил Алису Мартовский Заяц.
— Я еще ничего не пила, — ответила Алиса обиженным тоном, — так что я не могу пить больше.
— Ты хочешь сказать, что не можешь пить меньше, — сказал Шляпник, — очень легко пить больше, чем ничего.
— А вашего мнения никто не спрашивал! — воскликнула Алиса.
— И кто теперь переходит на личности? — торжествующе осведомился Шляпник.
Алиса не знала, что бы такое на это ответить, так что она утешила себя чашкой чая с бутербродом, а затем обернулась к Соне и повторила вопрос: — Почему они жили на дне колодца?
Соне вновь подумала пару минут и наконец сказала:
— Это был паточный колодец.
— Таких не бывает! — начала Алиса очень сердито, но Шляпник и Мартовский Заяц зашикали на нее, а Соня обиженно надулась: — Если ты не умеешь себя прилично вести, досказывай историю сама!
— Нет, пожалуйста, продолжайте! — сказала Алиса очень скромно, — Я больше не буду перебивать. Наверное, где-то может быть такой.
— Такой, какой же еще! — негодующе воскликнула Соня. Тем не менее, она продолжила: — И эти три сестрички — они, понимаете ли, учились рисовать и при этом черпали…
— Черпали вдохновение? — спросила Алиса, совсем позабыв о своем обещании не перебивать.
— Патоку, — ответила Соня, на сей раз без всякого обдумывания.
— Мне нужна чистая чашка, — перебил Шляпник, — давайте пересядем.
Говоря это, он пересел на соседний стул, и Соня последовала за ним; Мартовский Заяц пересел на место Сони, а Алисе волей-неволей пришлось занять место Мартовского Зайца. Единственным, кто от всего этого выиграл, был Шляпник; Алиса же оказалась в заметно худшем положении, чем раньше, поскольку Мартовский Заяц только что опрокинул молочник в свою тарелку.
Алиса не хотела снова обидеть Соню, так что начала с большой осторожностью:
— Но я не могу понять. Откуда они черпали патоку?
— Ты можешь черпать воду из водяного колодца, — сказал Шляпник, — так что, я полагаю, можешь черпать и патоку из паточного — верно, тупица?
— Но ведь они жили в колодце на дне, — сказала Алисе Соне, предпочтя не заметить последнюю реплику.
— Конечно, они там жили, — ответила Соня, — в колодце, а не над.
Этот ответ настолько запутал бедную Алису, что некоторое время она не пыталась перебивать Соню.
— Они учились рисовать, — продолжала Соня, зевая и потирая глаза, ибо ее уже сильно клонило в сон, — и они рисовали самые разные вещи — все, которые начинаются на «М»…
— Почему на «М»? — спросила Алиса.
— Почему бы и нет? — ответил Мартовский Заяц.
Алиса умолкла.
Соня в очередной раз закрыла глаза и собиралась уже впасть в спячку, но, получив щипок от Шляпника, снова проснулась, слегка взвизгнув, и продолжала:
— …которые начинаются на «М», такие как мышеловки, и месяц, и мысли, и массу — слышала, как говорят «у них масса общего» — ты когда-нибудь видела такую штуку, как рисование массы?
— Ну, сейчас-то вы меня спрашиваете, — сказала Алиса в большом смущении. — Я не думаю…
— Тогда не говори, — оборвал ее Шляпник.
Эта порция грубости переполнила чашу терпения Алисы; она встала в крайнем раздражении и пошла прочь; Соня немедленно уснула, и ни один из двух оставшихся не обратил на уход Алисы никакого внимания, хотя она оглянулась раз или два, с затаенной надеждой, что они станут звать ее, но в последний раз увидела лишь, как они пытаются засунуть Соню в чайник.
— Ни за что больше сюда не приду! — сказала Алиса, шагая по лесу, — Это самое глупое чаепитие в моей жизни!
Едва она произнесла это, как заметила в одном из деревьев дверцу, которая прямо внутрь. «Это очень странно! — подумала она. — Но сегодня все странно. Думаю, я вполне могу войти.» И она вошла.
Она вновь оказалась в длинном зале неподалеку от стеклянного столика. «Теперь-то я лучше управлюсь с этим!», — сказала себе Алиса, и сначала взяла золотой ключик и отперла дверцу в сад. Затем она пожевала гриба (кусок сохранился у нее в кармане), пока не стала высотой в фут; потом прошла через маленький ход и — оказалась наконец в прелестном саду, среди клумб с яркими цветами и прохладных фонтанов.
——
Комментарий переводчика:
[25] Снова имеются в виду сестры Лиддел: Элси — L.C. — Lorina Charlotte, Лэси — Lacie — анаграмма имени Alice, Тилли — Matilda — прозвище Эдит.
____________________________________________________
— Может быть сменим тему? — прервал их Мартовский Заяц, зевнув. — Надоело. Пусть лучше мадемуазель расскажет нам сказку.
— Боюсь, что я не смогу этого сделать, — сказала Алиса, застигнутая врасплох этим предложением.
— Соня сможет! Проснись Соня! — заорали они как сумасшедшие и пихнули его сразу с двух сторон.
Соня нехотя открыл глаза.
— Да я не сплю, — сказал он хрипло. — Я слышал все, что вы тут наговорили, парни.
— Рассказывай! — сказал Мартовский Заяц.
— Пожалуйста! — умоляюще сказала Алиса.
— И побыстрей, — добавил Шляпник, — а то уснешь раньше, чем закончишь.
— Жили-были три маленьких сестрички, — торопливо начал Соня, — и звали их Элси, Лейси и Тилли, а жили они на дне колодца…
— А чем они питались? — спросила Алиса, которую всегда глубоко занимали вопросы еды и питья.
— Патокой, — ответил Соня, подумав минуту или две.
— Это, извините, невозможно, — мягко заметила Алиса, — они бы заболели.
— Точно, — сказал Соня. — Они и заболели. Очень.
Алиса попыталась представить себе такой странный образ жизни, но это оказалось настолько затруднительно, что она спросила:
— Но почему они жили на дне колодца?
— Чайку еще попейте, — с чувством сказал Мартовский Заяц Алисе.
— Да у меня его и не было, — обиженно ответила Алиса. — как же я могу выпить его ЕЩЕ?
— Вы хотите сказать, что не можете выпить меньше, — сказал Шляпник, ведь взять чего-то побольше легче, чем взять НИЧЕГО.
— А вас никто не спрашивал, — сказала Алиса.
— Ну, и кто же тут переходит на личности? — торжествующе спросил Шляпник.
Алиса не нашлась что ответить, поэтому молча налила себе чая, намазала бутерброд сливочным маслом и только после этого повернулась к Соне и повторила вопрос:
— Почему они жили на дне колодца?
Соня опять взял одно или двухминутный перерыв на раздумье и потом сказал:
— Это был колодец с патокой.
— Такого не бывает! — начала было возмущаться Алиса, но Шляпник и Мартовский Заяц дружно зашикали, а Соня, надувшись, заметил:
— Если вы так невоспитанны, можете сами досказывать сказку.
— Нет, пожалуйста, продолжайте, — сказала Алиса смиренно, — я больше не буду вас прерывать. Такой колодец вполне мог быть.
— Да уж, мог, — с негодованием воскликнул Соня, однако согласился продолжать рассказ.
— И вот, значит, эти три сестрички, они учились, знаете ли, наливать…
— Наливать, ЧТО? — спросила Алиса, забыв о своем обещании.
— Патоку, — ответил Соня, стараясь показать что он ее игнорирует.
— Мне нужна чистая чашка, — прервал его Шляпник. — Давайте все пересядем на очередные места.
Говоря это он пересел и Соня последовал за ним, Мартовский Заяц занял место Сони, а Алиса довольно неохотно пересела на его место.
Шляпник оказался единственным кто извлек выгоду из этого перемещения. Алиса, наоборот, оказалась в худшем положении, так как Мартовский Заяц только что опрокинул кувшин с молоком.
Алиса не хотела снова оскорблять Соню, поэтому она начала очень осторожно:
— Мне все же непонятно — откуда они наливали патоку?
— Можно налить воды из колодца с водой, — сказал Шляпник, -значит, можно налить и патоки из колодца с патокой, ясно теперь, тупица?!
— Но они УЖЕ в колодце, — сказала Алиса Соне, решив сделать вид что не слышала последнего замечания Шляпника.
— Ну, да, — сказал Соня, — прямо в энтом самом.
Этот ответ так смутил бедную Алису, что Соня смог некоторое время беспрепятственно продолжать.
— Они учились наливать, — начал он снова, зевая и протирая глаза, чтобы не уснуть, — и они наливали все, что под руку подвернется — все, что начиналось с буквы П…
— Почему с П? — спросила Алиса.
— А почему бы и нет? — резонно заметил Мартовский Заяц.
Алиса промолчала.
Тем временем Соня закрыл глаза и задремал, но от тычка Шляпника он проснулся с легким визгом и продолжил:
— …которые начинались с буквы П, вроде порошка, пара, памяти и порожнего — знаете как говорят, что вы переливаете из пустого в порожнее…Вы когда-нибудь видели как наливают из пустого в порожнее?
— Ну, вот теперь вы меня спрашиваете, — сказала Алиса, она была явно в затруднении. — Я не думаю…
— Раз вы не можете думать, то и сказать вам нечего, — сказал Шляпник.
Такой грубости Алиса снести не могла — она вскочила в негодовании и пошла прочь. Соня тут же уснул, а остальные не обратили на ее уход никакого внимания, хотя она оглянулась назад раз или два, в слабой надежде, что они позовут ее. Оглянувшись в последний раз, она увидела, что они пытаются затолкать Соню в чайник.
— Я ни за что не вернусь сюда! — сказала Алиса, продираясь сквозь чащу. — Это самое идиотское чаепитие, в котором я участвовала за всю свою жизнь.
Не успев сказать это, она увидела в одном из деревьев дверь, ведущую прямо внутрь него.
— Вот это да! — подумала она. — Впрочем я сегодня еще и не такое видела. Пожалуй, стоит туда зайти.
И она зашла.
И тут же оказалась в длинном зале с маленьким стеклянным столом.
— Ну, теперь-то уж, я знаю, что делать, — сказала она про себя и, взяв маленький золотой ключ, открыла дверцу, ведущую в сад. После этого она стала усердно вгрызаться в гриб, кусочек которого сохранила, пока не стала около фута выстой. Пройдя короткий переход она оказалась НАКОНЕЦ-ТО в прекрасном саду, среди ярких клумб и прохладных фонтанов.
____________________________________________________
Перевод Олега Хаславского (2002):
«Полагаю, что самое время сменить тему, — зевнул Мартовский Заяц. – От этой меня уже клонит в сон. Итак, юная леди расскажет нам историю».
«Боюсь, я не знаю ни одной» — сказала Алиса почти с испугом.
«Тогда Соня расскажет! – закричали оба. – Валяй, Сонька!» И принялись тискать ее с двух сторон.
Соня медленно открыла глаза. «Я не сплю, — сказала она хриплым, слабым голосом, — Я слышала каждое ваше слово»
«Пожалуйста, расскажите!» — попросила Алиса.
«Да поживее, — добавил Шляпник, — пока опять не задрыхла».
«Жили-были три сестрички, — торопливо начала Соня, — и звали их Элси, Лэси и Тилли. И жили они на дне колодца…»
«На чем жили?» — спросила Алиса, которая испытывала живой интерес к вопросам еды и питья.
«На патоке в основном» — сказала Соня, задумавшись на минуту-другую.
«Этого быть не может, знаете ли, — вежливо заметила Алиса, — в таком случае они заболели бы».
«А так и случилось, заболели, — сказала Соня, — ОЧЕНЬ заболели».
Алиса попыталась представить себе, на что может быть похож такой необычный образ жизни, но ничего в голову не приходило, и она спросила: «Но почему они жили на дне колодца?»
«Выпей еще чаю» — от души предложил Алисе Мартовский Заяц.
«Я уже столько его выпила, — ответила Алиса обиженным голосом, — что больше в меня просто не влезет».
«Если влезло МЕНЬШЕ, — сказал Шляпник, — то БОЛЬШЕ тем более влезет. Пей».
«А вот вашего мнения никто не спрашивал» — сказала Алиса.
«Кто-то что-то говорил насчет персональных замечаний?» —спросил Шляпник с видом победителя.
Алиса не нашлась, что ответить, и чтобы как-то прикрыть неловкость, взяла чаю с бутербродом, повернулась к Соне и повторила свой вопрос: «Почему они жили на дне колодца?»
Соня подумала несколько минут над вопросом и сказала: «Это был колодец с патокой».
«Не бывает такого!» — рассердилась Алиса, но Шляпник и Мартовский Заяц зашикали на нее, а Соня, надувшись, заметила: «Если не можешь вести себя прилично, заканчивай историю сама».
«О нет, продолжайте, — воскликнула Алиса пристыженно, — я просто хотела сказать, что ОДИН такой мог быть вполне».
«Один, разумеется! – сказала Соня с возмущением. Но продолжила. – Так вот эти три сестрички, они учились рисованию, скажу я вам, и черпали это самое свое, ну что там эти художники черпают…»
«Что черпали?» — вмешалась Алиса, забыв напрочь о своем обещании.
«Патоку» — ответила без размышления Соня.
«Мне нужна чистая чашка, — перебил ее Шляпник, — давайте-ка все пересядем».
При этих словах все стали пересаживаться, и Соня вместе со всеми: Мартовский Заяц занял сонино место, Алиса неохотно заняла место Мартовского Зайца. Один Шляпник выиграл от перемены – Алисе же не повезло больше других, поскольку Мартовский Заяц перед этим опрокинул в свою тарелку молочник.
Алиса опасалась снова обидеть Соню и поэтому начала очень осторожно: «Все-таки я не понимаю – откуда они черпали патоку?»
«Ты можешь черпать воду из водяного колодца, — сказал Шляпник, — поэтому, осмелюсь думать, патоку ты можешь черпать только из паточного колодца, не так ли, дура ты этакая?»
«Но они-то были ВНУТРИ колодца» — сказала Алиса Соне, предпочитая оставить без внимания последнюю реплику Шляпника.
«Разумеется они были, — сказала Соня, — внутри».
Этот ответ настолько обескуражил бедную Алису, что некоторое время она слушала Соню не прерывая ее.
«Они учились рисовать, — продолжала Соня, она зевала и терла глаза, все больше погружаясь в дремоту, — и рисовали всякие там вещи, все, что начинается с буквы М…»
«Почему с М?» — спросила Алиса.
«А почему нет?» — сказал Мартовский Заяц.
Алиса умолкла.
Тут Соня закрыла глаза, все окончательней погружаясь в сон, но щипок Шляпника привел ее снова в чувства, она издала короткий вопль и продолжила повествование: «…которые начинаются на М, а именно мышеловки, и моллюсков, и – множество: вот вы говорите «множество вещей», а когда-нибудь видели такую вещь, как нарисованное множество?»
«Ну, если вы меня спрашиваете, — крайне смущенно сказала Алиса, — то я не задумывалась…»
«Тогда могла бы и промолчать» — сказал Шляпник.
Это было уже слишком, такого Алиса не стала терпеть, она поднялась и в возмущении пошла прочь, Соня тут же задрыхла, и на уход Алисы никто не обратил ни малейшего внимания, раза два она оглянулась в надежде, что ее хотя бы окликнут, но – напрасно, напоследок она увидела, что Шляпник с Мартовским Зайцем пытались запихать Соню в заварной чайник.
«Никогда и ни за что ноги моей здесь больше не будет, — сказала себе Алиса, идя по лесу, — это самое дурацкое чаепитие, какое только было в моей жизни!»
Говоря это, она неожиданно заметила в стволе одного из деревьев дверь, ведущую внутрь дерева. «Очень любопытно! – сказала она, — Впрочем, сегодня все любопытно. Думаю, я могла бы войти туда немедленно». И она вошла.
Она опять очутилась в длинном зале рядом со стеклянным столиком. «Ну уж на этот раз, — сказала она себе, — я сделаю все как следует». Для начала она взяла ключ и отперла дверь в сад. Затем принялась за куски гриба (остатки их сохранились у нее в карманах), и, чередуя их, добилась необходимого роста, и — НАКОНЕЦ – она оказалась в прекрасном саду с яркими клумбами и прохладными фонтанами.
____________________________________________________
Пересказ Александра Флори (1992, 2003):
— Не будем об этом! — поспешно воскликнул Сапожник. – Поговорим о чем-нибудь приятном. Рассказала бы нам сказку.
— Я, кажется, ничего подходящего не помню, — растерялась Алиса.
— Тогда пускай Соня расскажет, — решили Заяц и Сапожник и закричали: — Эй, Соня, просыпайся!
Для верности они ее даже ущипнули. Соня едва разлепила глаза и проговорила, зевая:
— Что вы, что вы, я не сплю и все слышу.
— Рассказывай сказку! — потребовал Заяц.
— Будьте так любезны… — подхватила Алиса.
-Да поживее, а то опять заснешь! — прикрикнул Сапожник.
— Сейчас я расскажу вам сказочку, — запела Соня. – «три сестры» называется. Жили-были три сестры — Аля, Ася и Люся. А жили они в колодце.
— И что же они ели? — Алису такие вещи всегда интересовали.
— Джем, — ответила Соня.
— Только джем? — воскликнула Алиса. — Однако этого не может быть! Они бы непременно заболели.
— Так они и заболели, — невозмутимо подтвердила Соня. – Ох, как они заболели!
— Так почему они там жили? — спросила Алиса.
— Тебе еще чаю? — любезно предложил Заяц.
Алиса возмутилась:
— Еще?!! Как будто я вообще его пила!
— Она говорит, — сказал Заяц глубокомысленно, — что чаю вообще не пила.
— Конечно, не пила, — подтвердил Сапожник. — Можно пить чай индийский, цейлонский, но чай вообще – такого не бывает.
— Ой, вас-то кто спрашивает! — огрызнулась Алиса. – Вы бы судили… не выше сапога.
— И кто же сейчас переходит на личности? – съязвил Сапожник.
Алиса не нашлась. Она просто налила себе чаю, сделала бутерброд и снова спросила:
— Так все-таки почему они жили в колодце?
— Джем-то ведь был в колодце, — ответила Соня.
— А таких колодцев не бывает! — возмутилась Алиса.
Заяц и Сапожник зашипели на нее, а Соня обиженно сказала:
— Если такая умная, рассказывай дальше сама!
— Простите! — смутилась Алиса. — Я больше не буду перебивать. Может, и был один такой маленький колодец.
— Скажешь тоже — один! — хмыкнула Соня и продолжила: — И так они жили — ели, ели…
— Простите, — не поняла Алиса, — что значит «еле-еле»? Что — еле-еле?
— Да не еле-еле, а ели, ели, — ответила Соня. — Джем, естественно.
— Мне нужна чистая чашка, — объявил Сапожник. — Давайте-ка передвинемся.
Он пересел. Соня заняла его место, Заяц — Сонино, Алиса же — безо всякой охоты — место Зайца. От этих передвижений выиграл только Сапожник, Алисе же особенно не повезло, потому что Заяц как раз перед тем как пересесть, опрокинул себе в тарелку молочник.
Впрочем, Алиса не стала из этого делать трагедии. Она как можно вежливее опросила у Сони:
— Простите, и хорошо они себя чувствовала в джеме?
— Как рыбы в воде! — отчеканила Соня.
— Но почему же?
— Да потому, что они были такие джеманницы!
Алиса, услышав такое, на мгновение лишилась дара речи.
Соня тем временем опять отключалась. Она бормотала заплетающимся языком:
— И так эти сестры жили да были, живали да бывали …
— Что жевали и что добывали? – не утерпела Алиса
— Джем, — ответила Соня.
— Откуда?
— Из колодца – откуда же еще! М-да… Ну и, конечно, рисовали разные разности на букву М.
— А почему на М? — спросила Алиса.
— А почему бы и нет? – вмешался Заяц.
Алиса не могла ничего возразить. Соня отключилась полностью. Заяц и Сапожник опять ущипнули ее. Она взвизгнула, проснулась и продолжила.
— … на букву М: мир, музыку, метаморфозы, маразм, мистику… Вот ты могла бы изобразить мистику?
— Я даже не знаю, что это такое, — простодушно произнесла Алиса.
— А не знаешь – так и не встревай! – заявил Сапожник.
Это было ужу чересчур! Алиса резко поднялась и пошла прочь. Соня тут же уснула, а Сапожник и Заяц, казалось, ничего не заметили. Алиса оглянулась разок-другой в надежде, что они одумаются и позовут ее назад, но увидела нечто совершенно иное: Заяц и Сапожник отчаянно пытались запихнуть Соню в чайник.
Алиса вошла в лес. Она с трудом продиралась сквозь валежник и все твердила про себя:
— Отродясь не бывала в таком дурном обществе! И какой дурной чай!
Вдруг она увидала дверку в стволе одного из деревьев. «Ну и ну! — подумала Алиса. — Войти, что ли? Войду!»
Сказано – сделано.
И вот она снова в том же зале с хрустальным столиком.
— Ну, теперь я ученая! — твердо сказала Алиса. Она взяла со стола ключик, отперла дверку и лишь тогда принялась за гриб. Очень скоро она безо всяких затруднений попала в садик с прекрасными цветами и прохладными фонтанами.
____________________________________________________
Перевод Михаила Блехмана (2005):
— А не поговорить л нам о чём-нибудь другом? — зевнул Заяц. — Скучно что-то… Ну-ка, девушка, расскажите нам что-нибудь!
— Я бы с удовольствием, — растерялась Алиска, — только мне совсем нечего рассказывать.
— Тогда пусть Соня! — вскричали оба приятеля разом. — Сонька, проснись! — И они ущипнули его за оба бока сразу.
Соня неохотно открыл глаза.
— Я и не думал спать, ребята, — проговорил он слабеньким, хрипловатым голоском. — Могу повторить всё, что вы тут говорили.
— Лучше расскажи нам что-нибудь новенькое! — потребовал Заяц.
— Ой, пожалуйста, расскажите! — попросила Алиска.
— Да поживей! — добавил Странник. — И не засни на самом интересном месте, знаю я тебя!
— Жили-были три сестрички, — начал Соня. — Звали их Птичка, Рыбка и Ласточка. Жили они на самом дне глубокого-преглубокого колодца. Жили они в иле, не тужили…
— Как же не тужили, если выли?! — воскликнула Алиска. — Бедняжки! Видно, несладко им жилось!
Соня подумал, подумал и заметил:
— Как раз очень даже сладко. Питались они одними сливками.
— Фу! — поморщилась Алиса. — С пенкой, наверно?
— Не с пенкой, а с косточками.
— Какая гадость — сливки с костями!
— Косточки они не ели. Их у них вырывал прямо из рук крот. Они ему для хозяйства были нужны.
— Как рот?! Чей? — поразилась Алиска.
— Что же ты не пьёшь больше чаю? — строго спросил у неё Заяц.
— Я ещё совсем не пила! — обиделась Алиса. — Как же можно выпить больше?
— Раз не пила, значит нельзя выпить меньше, а больше-то как раз можно, — вставил Шляпных Дел Мастер.
— А вас не спрашивают! — огрызнулась Алиска.
— Ага! — обрадовался Странник. — Сама говорила, а сама грубишь.
Алисе нечего было возразить на это. Она отпила чаю, откусила хлеба с маслом и снова спросила у Сони:
— Чей же он был?
Соня снова подумал и сказал:
— Что значит «чей»? Свой собственный. Он был сам по себе.
— Странно! — удивилась Алиска. — Улыбка бывает без кота, а рот без чего может быть?
— Понятия не имею! — буркнул Соня. — Без зубов, наверно.
— Лучше уж без языка, чтоб не задавал глупых вопросов! — добавили Лопух и Странник хором.
А Соня сердито проговорил:
— Не хочешь слушать — сама досказывай.
— Нет-нет, продолжайте, пожалуйста! — попросила Алиса и кротко взглянула на Соню. — Я больше не буду!
— Можно подумать! — поджал губки Соня, но всё-таки продолжал: — Когда сливок не хватало, сестрички ели ещё ирис.
— Но он же, наверно, был сырой! — воскликнула Алиска. О своём обещании она уже забыла.
На этот раз Соня ответил не задумываясь:
— А обёрточные бумажки зачем? Не отсыреет!
— Мне нужна чистая чашка! — вмешался в разговор Странник. — Давайте пересядем.
С этими словами он пересел на одно место, а его стул занял Соня. За Соней передвинулся Лопух, а на место Лопуха села Алиска, хотя ей очень не хотелось пересаживаться. В выигрыше остался только Странник, а Алисе пришлось хуже всех: Лопух, вставая, опрокинул молочник в блюдце.
— Скажите, пожалуйста, — вежливо обратилась Алиса к Соне, чтобы случайно не обидеть его, — а почему они жили в этом колодце?
— Да потому, что в нём воды не было! В воде же невозможно жить! — снова вмешался Шляпных Дел Мастер. — До чего тупая!
Алиса пропустила последнюю фразу мимо ушей и продолжала, обращаясь к Соне:
— Как же они могли выжить без глотка воды?
— Без глотка выжить легко, а вот совсем без воды — никак.
Алиска снова запуталась. А Соня тем временем продолжал:
— Приходилось им напиваться вдосталь.
— Но ведь в колодце же не было воды… — робко вставила Алиса.
— Потому и не было, что они её всю выпивали, — ответил Соня. — А напившись и наевшись, они садились и начинали рисовать всё, что начинается на букву «В».
Тут он принялся зевать во весь рот и тереть глаза.
— А почему на «В»? — спросила Алиска.
— Было бы на «А» — ты бы спросила, почему на «А», — ответил Заяц.
На это нечего было возразить.
Соня тем временем закрыл глаза и почти уже совсем уснул, но Странник ущипнул его, он подскочил как ужаленный и затараторил:
— Волка, вилку, ветку, ватку, ветчину, всячину… Ты когда-нибудь рисовала всячину? — спросил он у Алиски.
— Какую всячину?
— Всякую, какую же ещё!
— Честно говоря, — заколебалась Алиска, — я…
— Ну, так и помалкивай! — отрезал Странник.
Такой грубости Алиса вытерпеть не могла. Она вскочила и пошла, куда глаза глядят. Соня тут же уснул, да и Странник с Лопухом не обращали на неё больше ни малейшего внимания. Пару раз Алиска оглянулась — может, позовут? — но напрасно. Уже издалека она увидела, как Заяц и Шляпных Дел Мастер стараются затолкнуть Соню в чайник — наверно, чтобы разбудить.
«Ни за что больше туда не пойду!» — решила Алиса, бродя по лесу. — Разве с ними пополдничаешь по-человечески?»
Тут она заметила в одном из деревьев дверцу.
«Вот так чудеса! — подумала Алиска. — Ну-ка возьму и войду!»
И она вошла.
Очутилась Алиса в том самом заветном зале, прямо возле стеклянного столика.
«На этот раз сделаю всё, как надо», — подумала она. Сначала взяла золотой ключик и открыла дверь, ведущую в сад. Потом достала из кармана кусочек гриба, откусила от него несколько раз и стала ростом с котёнка. Оставалось только пройти по маленькому коридорчику…
И вот, наконец, она очутилась в прекрасном саду, среди ярких цветочных клумб и фонтанов с чистой, прохладной водой.
____________________________________________________
— А… не сменить ли нам предмет обсужденья? — зевнув, передразнил её Майский Заяц. — Больно уж утомительный. Предлагаю юной особе рассказать нам какую-нибудь сказку.
— Да я вроде б ни одной не знаю, — встревожилась Алис от эдакого предложенья.
— Тогда пусть Соня! — закричали оба. — Соня, подъём! — и одновременно ущипнули с обеих сторон.
Та медленно открыла глаза.
«А я и не спю», говорит слабым-хриплым голоском, «Слышала дословно все. о чём вы. ребятки, говорили».
— Сказку давай! — требует Майский Заяц.
— Ага, пожалуйста! — просит Алис.
— Да побыстрее. — добавляет Маячник. — не то снова заснёшь на половине.
— Жили-были-три-маленькие-сестрички, — в страшной спешке начинает Соня. — звали-их-Элси-Ласи-и-Тилли, обитали-они-на-дне-колодца…
— А чем питались? — спрашивает Алис, коя вечно проявляет любопытство к вопросам еды и питья.
— Рис ели, — после довольно длительных раздумий сообщила Соня.
— Просто, понимаете ли, немыслимо. — осторожно замечает Алис. — они ведь заболели б.
— И заболели, си-ильно заболели.
Алис норовит представить, каково бы жить в столь диковинных условьях, и, чересчур ошарашенная, продолжает выспрашивать: «Но почему на дне колодца-то жили?»
— Добавляй ещё чаю. — весьма настойчиво угощает Алис Майский Заяц.
— Я пока что не наливала ничего. — оскорблённо откликается Алис. — посему не способна добавить.
— Ты имеешь в виду, мол не способна отбавить, — встревает Маячник. — ведь добавить к ничего весьма просто.
— А вашего мненья вообще никто не просит. — огрызается Алис.
— Дык кто же в итоге кого норовит обидеть? — ликующе спрашивает Маячник.
Алис вообще-то не знала, чего ответить, потому налила себе чаю да намазала хлеб маслом; затем повернулась к Соне и повторила вопрос: «Почему на дне колодца-то жили?»
Соня вновь долго обдумывала; после говорит, задрёмывая: «Коло’ц ведь рис’в’ый».
— Таких не бывает! — весьма сердито начинает спор Алис, но Маячник с Майским Зайцем зашикали, а Соня надулась: «Раз не уме’шь по-вежлив’му, сама се’ сказк’ и договарь’вай».
— Ой нет, пожалуйста, продолжайте! — с преувеличенным почтеньем просит Алис. — Больше перебивать не стану. По-моему, один такой
вроде бы где-то существует.
— Как же, один! — фыркает Соня.
Однако уступила и продолжает: «В общем, три сестрички… учились, понимаешь ли, рисовать…»
— Чего-чего совать? — торопит Алис, совсем позабыв про обещанье.
— Рис. — на сей раз без раздумий ответила Соня.
— Желаю чистую чашку, — вмешался Маячник. — Давайте каждый подвинется на следующее кресло.
Говорит, а сам уж пересаживается, вслед за ним — Соня; Майский Заяц перелез на место Сони. Алис же довольно неохотно села в кресло Майского Зайца. От перемещений выиграл только Маячник; зато Алис стало гораздо хуже, чем прежде, ибо незадолго до того Майский Заяц опрокинул себе в тарелку кувшин молока.
Алис не хотела вновь злить Соню, посему начинает весьма осторожно: «Но я не поняла. Куда они рис совали?»
— Ну вот воду из водяного колодца достал — и суй, куда охота. — объясняет Маячник. — Короче, по-мойму, рис из рисового колодца тоже… а, дурында?
— Но они ведь находились внутри колодца, — обращается Алис к Соне, предпочитая последнего замечанья не замечать.
— Ес’ес’но, — та ей, — ‘щё в ‘кой нутри!..
Сие объяснение настолько сбило Алис с толку — она аж позволила Соне излагать некоторое время, не перебивая.
— Они учил’сь рис’вать. — зевая да потирая глаза вещает та, ибо прям совсем засыпает. — пр’чём рис’вали всяч’ские пр’дметы… ваще всё, нач’нающе’ся на «эм»…
— Почему на «эм»? — спрашивает Алис.
— А почему б и нет? — вопросом на вопрос Майский Заяц.
Алис промолчала.
К тому времени Соня уже закрыла глаза и задрёмывала; но пискнув от щипка Маячника, встрепенулась и продолжила: «…нач’нающе’ся на «эм», ну там мыш’ловки, м’слёнки, мгн’венья, множ’ства… зна’шь ведь в’раженье «не’счислимое множ’ство»… хоть раз в’дала эдак’ю ф’говину — рисун’к множ’ства?»
— Вообще-то. коль уж спрашиваете. — окончательно сбита с толку Алис, — по-моему, не…
— Тогда лучше помолчала б, — перебивает Маячник.
Эдакая грубость переполнила чашу терпенья; Алис с отвращением встала и пошла прочь; Соня сразу опочила, остальные вообще её ухода не заметили, а ведь она два-три раза обернулась в надежде, мол позовут обратно; напоследок вообще заметила, как те норовят запихнуть Соню в чайник.
— Хоть убейте, а туда больше ни ногой! — зарекается Алис, выбирая, по какой дороге идти через лес. — Самое дурацкое чаепитье. в каком за всю жизнь участвовала.
Только проговорила — глядь, а на одном из деревьев дверь, ведущая прямо в ствол.
«Очень любопытненько!» думает она. «Но сегодня всё любопытненько. По-моему, надо заходить не раздумывая». Ну и шагнула внутрь.
И опять очутилась в том длиннющем помещенья, прям возле стеклянного столика.
«Ну уж на сей-то раз справлюсь получше», думает, и первым делом взяла золотой ключик да отперла дверцу, ведущую в сад.
Затем принялась понемножку откусывать от гриба (ведь ломтик-то сберегла в кармане), пока не стала самой-себе-полноразмерной по колено; после шагнула в проходик; хоп — и она. наконец, в восхитительном садике, меж ярких цветочных клумб да прохладных водомётов.
.
____________________________________________________
Перевод Натальи Мироновой (2008):
— Почему бы нам не сменить тему? — широко зевая, перебил их Мартовский Заяц. — Выпей ещё чаю, — предложил он Алисе.
— Ещё? — обиделась Алиса. — Как я могу выпить ещё? Я пока не выпила ни капли чая!
— Ты не можешь выпить меньше чая, чем уже выпила, — разъяснил Шляпник, — но ты всегда можешь выпить больше.
На это Алиса не нашлась с ответом, поэтому она налила себе чаю и взяла хлеба с маслом.
— Мне нужна чистая чашка, — продолжал Шляпник. — Давайте пересядем.
Он пересел на соседнее место, и Соня последовала за ним. Мартовский Заяц пересел на место Сони, а Алиса с большой неохотой пересела на место Мартовского Зайца. От перемены мест выиграл только Шляпник, а вот Алисе повезло меньше всех, потому что Мартовский Заяц, пересаживаясь, опрокинул молоко на своё блюдце.
Это последнее проявление невоспитанности заставило Алису окончательно потерять терпение. Она с негодованием поднялась из-за стола и ушла.
— Никогда к ним больше не приду! — пообещала она себе, пробираясь по лесу. — Это было самое дурацкое чаепитие в моей жизни!
Стоило ей это сказать, как она заметила в стволе одного из деревьев дверь, ведущую внутрь.
— Это очень странно! — сказала себе Алиса. — Впрочем, как и всё сегодня. Почему бы и не войти?
И она вошла.
И Алиса снова оказалась в большом зале со стеклянным столиком.
— Уж на этот раз я не оплошаю! — сказала она и начала с того, что схватила со стола золотой ключик и отперла дверку, ведущую в сад. Потом Алиса откусила от гриба (она сохранила кусочек в кармане) и довела свой рост до одного фута. Потом проскользнула в дверку и наконец оказалась в чудесном саду.
____________________________________________________
Перевод Алексея Притуляка (2012-2013):
— А не сменить ли нам тему? — прервал их Мартовский Заяц, зевая. — Я уже устал от этой. Я голосую за то, чтобы юная леди рассказала нам какую-нибудь историю.
— Боюсь, я не знаю ни одной, — поторопилась ответить Алиса, встревоженная этим предложением.
— Тогда Соня расскажет! — закричали Шляпник и Заяц. — Эй, Соня, проснись!
И они принялись щипать его с обеих сторон.
Соня неохотно открыл глаза.
— Я не спал, — сказал он слабым хриплым голосом. — Я слышал каждое сказанное вами слово.
— Расскажи нам историю! — потребовал Мартовский Заяц.
— Да, пожалуйста! — поддержала Алиса.
— И не тяни с этим, — добавил Шляпник, — а то ты опять уснёшь, так и не успев начать.
— Давным-давно жили-были на свете три сестрёнки, — затараторил Соня. — Их звали Тили, Трали и Вали.
Тут он на минуту прикрыл глаза, и Алиса поторопила, боясь, как бы он опять не уснул:
— А куда они их звали?
Соня озадаченно посмотрел на неё, немного подумал и сказал:
— Куда угодно. Сёстры всё равно не могли бы никуда пойти. Они сидели на дне колодца.
— А на чём они сидели? — снова спросила Алиса.
— В колодце, конечно, тоже мало места, — вмешался Шляпник. — Но наверняка у них были стулья. Хотя бы один на троих.
— Они сидели на хлебе и воде, — подумав, ответил Соня.
— Они не могли бы долго сидеть на хлебе и воде, знаете ли, — мягко заметила Алиса. — Без нормальной еды они стали бы совсем плохие.
— Так и есть, — согласился Соня. — Они были очень плохие.
Алиса попробовала представить себе на что может быть похожа жизнь на хлебе и воде, но это было для неё неразрешимой загадкой, так что она продолжала:
— А зачем они сидели на дне колодца?
— Пейте побольше чаю, — важно предложил ей Мартовский Заяц.
— Побольше? Но я ещё ничего не пила, — обиженно ответила Алиса. — Я не могу выпить больше, не выпив ничего.
— Так вы хотели бы прежде выпить ничего? — поднял брови Заяц. — Но у нас нет ничего.
— Вы имеете ввиду, что не можете выпить меньше, — уточнил Шляпник. — Ведь довольно легко выпить больше, чем ничего.
— Никто не спрашивал вашего мнения, — отрезала Алиса.
— Ну и кто здесь переходит на личности? — торжествующе произнёс Шляпник.
Алиса не нашлась, что на это ответить, поэтому пригубила чаю и попробовала кусочек хлеба с маслом. Потом она повернулась к Соне и повторила свой вопрос:
— А зачем они сидели на дне колодца?
Соня снова подумал минуту-другую.
— То на чём, то за чем… — проворчал он. — Как-будто это так уж важно… Они сидели за столом. Это был меблированный колодец.
— Таких не бывает! — сердито произнесла Алиса.
Шляпник и Мартовский Заяц зашикали на неё, а Соня хмуро заметил:
— Если вы не умеете вести себя прилично, так сами и досказывайте эту историю.
— Нет, пожалуйста, продолжайте! — смиренно попросила Алиса. — Я больше не буду перебивать. Предположим, что был один подобный. У них.
— Один, конечно! — произнес Соня с негодованием. — Зачем бы им два колодца…
Однако он решился продолжать.
— Итак, эти три сестрички… они очень любили сказки и иногда — были, знаете ли… — Соня громко зевнул.
— Были — где? — спросила Алиса, совершенно забыв про своё обещание.
— В колодце, — пробормотал Шляпник, который сидел, подперев щёку рукой, и слушал.
— В книжках, — ответил Соня, на этот раз не раздумывая. — В колодце было очень холодно. Они сидели возле печки, читали книги и топили, читали и топили.
— Я хочу чистую чашку, — сказал Шляпник. — Давайте-ка делать перемену мест.
«Сумма от этого всё равно не изменится», — припомнила Алиса.
Шляпник передвинулся, Соня последовал за ним, Мартовский Заяц занял место Сони, а Алиса неохотно заняла место Мартовского Зайца. Шляпник стал единственным, кто выиграл от перемены мест; Алиса же оказалась в худшем положении, чем раньше, потому что Мартовский Заяц только что опрокинул на свою тарелку молочник.
Алиса не хотела снова обидеть Соню, поэтому начала очень осторожно:
— Но я не понимаю, простите… Где они их топили?
— Если они сидели в колодце, то в колодце же и топили, глупенькая, — сказал Шляпник.
— Но они же сидели на дне, — сказала Алиса Соне, предпочтя не заметить последнего слова Шляпника.
— Они не могли сидеть на дне, — сказал Соня. — Потому что они сидели в колодце, и была ночь.
Этот ответ окончательно сбил бедную Алису с толку и она позволила Соне продолжать, не перебивая его некоторое время.
— Ну вот, — продолжил Соня, снова зевая и потирая глаза, потому что они совсем уже закрывались. — Еще они рисовали. Рисовали самые разные вещи… всё, что начинается с М…
— Почему с М? — удивилась Алиса.
— А почему нет? — сказал Мартовский Заяц.
Алиса промолчала. Действительно, что тут можно было сказать.
Соня закрыл глаза и, кажется, задремал. Но Шляпник щипком заставил его проснуться. Соня пронзительно взвизгнул и продолжал:
— Всё что начинается с М, всё: и мышь, и месяц, и молоко, и можно, и многочевость… знаете, когда чего-то много, вы говорите «многочевость»… вы когда-нибудь видели, чтобы кто-нибудь рисовал многочевость?
— В действительности вы сейчас спрашиваете меня, — сказала Алиса, сильно смутясь. — Я не думаю…
— Тогда вы не должны и говорить, — заметил Шляпник.
Эту порцию грубости Алиса уже не могла стерпеть. Она с великим неудовольствием поднялась и пошла прочь. Соня немедленно уснул, а двое других, кажется, даже не заметили Алисиного ухода. Всё же, она пару раз оглянулась, думая, что они, может быть, позовут её обратно. Когда она обернулась в последний раз, увидела только, что они пытаются засунуть Соню в чайник.
— В любом случае, я никогда и ни за что не приду сюда ещё раз! — обещала Алиса, выискивая дорогу через лес. — Это было наиглупейшее чаепитие за всю мою жизнь!
Только она сказала это, как заметила в одном из деревьев дверь, ведущую прямо внутрь его.
«Это крайне удивительно! — подумала она. — Впрочем, вообще всё сегодня крайне удивительно. Думаю, я могла бы попробовать войти.
И она вошла.
Алиса тут же оказалась в том большом зале, возле стеклянного столика, на котором лежал ключ.
— Ну что ж, в этот раз я управлюсь со всем получше, — сказала она себе и начала с того, что взяла золотой ключик и открыла дверь, ведущую в сад. — «Совсем получше?»… «Совсем получше», — бормотала она, пока вертела ключом в замке.
Потом она принялась откусывать от гриба (кусочки которого лежали в её кармане), пока не стала около тридцати сантиметров ростом. Тогда она прошла через небольшой ход и наконец очутилась в прекрасном саду, посреди цветочных клумб и прохладных фонтанов.
____________________________________________________
Перевод Сергея Семёнова (2016):
«Может быть, сменим предмет разговора», — прервал их Мартовский Заяц, позёвывая: «Этот меня утомил. Я предлагаю молодой леди рассказать нам историю».
«Боюсь, я ни одной не знаю», — промолвила Алиса, затревожившись.
«Тогда пусть Соня!» — закричали оба. «Просыпайся, Соня!», — и они ущипнули её с обеих сторон.
Соня медленно открыла глаза. «Я не спала» — произнесла она слабым хриплым голосом: «Я слышала каждое слово, которое вы, ребятки, говорили».
«Расскажи нам историю!» — сказал Мартовский Заяц.
«Ой, пожалуйста!» — попросила Алиса.
«Только не тяни», — прибавил Болванщик, — «а то мы опять заснём, не дождавшись конца».
«Живали как-то три сестрички-малютки», — с ходу затараторила Соня, — «а имена у них были — Эльзи, Лэйзи и Тилли; живали они, значит, на дне колодца —«.
«Что они жевали?» — спросила Алиса, которая очень неравнодушна была до всего, когда дело касалось попить и поесть».
«Сладкую патоку», — сказала Соня, подумав с минуту.
«Знаете, они долго так оставаться не могли бы», — мягко заметила Алиса, — «они бы заболели».
«Вот они и были», — сказала Соня, — «все очень больные».
Алиса попыталась на минуту представить, на что была бы похожа та необычная жизнь, но совсем зашла в тупик, поинтересовавшись, правда: «А почему — на дне колодца?»
«Добавьте чаю», — церемонно обратился к Алисе Мартовский Заяц.
«У меня же ничего нет», — ответила Алиса обиженным тоном, — «как же я могу добавить?»
«Вы имеете в виду, что не можете отбавить», — сказал Болванщик: «Добавить же туда, где ещё нет ничего, очень просто».
«Вас никто не спрашивал», — сказала Алиса.
«А кто теперь делает другим замечания?» — торжествующе произнёс Болванщик.
Алиса совсем не знала, как на это ответить; и она потянулась за чаем и хлебом с маслом, а потом повернулась к Соне и повторила свой вопрос: «Так, почему они — на дне колодца?»
Соня опять с минуту подумала и сказала: «В колодце была сладкая патока».
«Совсем не поэтому!» сердито запротестовала Алиса, но Болванщик и Мартовский Заяц зашикали, а Соня угрюмо заметила: «Если вы не можете себя вести прилично, то сами бы для себя и заканчивали истррию».
«Нет, продолжайте, продолжайте!» — проговорила Алиса, сильно оробев: «Я больше не буду мешать. Один-то разочек можно».
«Один разочек!» — с негодованием воскликнула Соня. Однако, согласилась продолжать. «Итак, эти три сестрички — они, понимаете, натаскивали —«
«Что они таскали?» — вырвалось у Алисы, совсем забывшей своё обещание не мешать.
«Патоку», — сказала Соня, как и до этого, не задумываясь.
«Хочу чистую чашку», — перебил их Болванщик, — «давайте, все передвинемся на одно место».
Он пересел, как сказал, за ним последовала Соня, Мартовский Заяц переместился на место Сони, а Алиса весьма неохотно заняла место Мартовского Зайца. Болванщик единственный выиграл от этого перемещения: Алиса-так здорово прогадала против прежнего, потому что Мартовский Заяц как раз перед тем опрокинул кувшинчик с молоком в своё блюдце.
Алиса совсем не хотела снова обижать Соню, поэтому заговорила очень осторожно: «Я вот только не поняла. Откуда они таскали патоку?»
«Воду вы таскаете из колодца с водой», — сказал Болванщик, — «выходит, патоку станете таскать из колодца с патокой — э, темнота!»
«Ведь они сидели в колодце —«, — обратилась Алиса к Соне, как если б предыдущего замечания не было.
«Конечно, там — довольно», — ответила Соня, — «колодцев».
Этот ответ так обескуражил бедную Алису, что на некоторое время она оставила Соню, не мешая ей продолжать рассказ.
«Они натаскивали себя», — заговорила Соня, зевая и растирая глаза, потому что её сильно клонило ко сну, — «в разных рисунках — рисовали всё, что начинается на М —«
«Почему на М?», — спросила Алиса.
«А почему нет?», — сказал Мартовский Заяц.
Алиса замолчала.
Тем временем Соня закрыла глаза и погрузилась в дремоту, но когда её ущипнул Болванщик, она, пронзительно вскрикнув, проснулась и продолжала, как ни в чём не бывало: «То, что начинается на М, ну там — Мышеловки, и Месяц, и Мысли, и Мурашки — вы же знаете, говорят ‘покрылась мурашками’ — а видел кто-нибудь нарисованную мурашку?»
«Ну, если вы у меня спрашиваете», — начала Алиса, смутившись, — «я не знаю —«.
«Вот и не болтайте», — одёрнул Болванщик.
Этой порции грубости для Алисы было слишком довольно: она с негодованием вскочила и вышла; Соня мгновенно погрузилась в сон, а из прочих на неё никто не обратил ни малейшего внимания, хотя она и обернулась пару раз, почти надеясь, что её окликнут: последнее, что она увидела, это — как они пытались засунуть Соню в чайник.
«Сюда, по крайней мере, я никогда не вернусь!» — сказала Алиса, выбрав тропинку в роще.
«Самое бестолковое чаепитие, на котором мне только приходилось бывать!»
Едва проговорив это, она заметила в одном из деревьев дверь, ведущую вовнутрь. «Любопытно!» — подумала она: «Да сегодня всё любопытно. Наверное, я без всякого могу войти». И она вошла.
Опять она оказалась в длинном холле, приблизилась к столику из стекла. «Уж на этот раз у меня пойдёт, как по маслу», — проговорила она про себя, беря золотой ключик и идя к дверце, ведущей в сад, чтобы отпереть её. Затем она принялась откусывать от гриба (у неё оставался кусок в кармане), пока ни стала ростом примерно с фут; затем пролезла в крохотный проём, затем — наконец, оказалась в чудесном саду, среди ярких цветочных клумб и прохладных фонтанов.
.
____________________________________________________
Перевод Юрия Изотова (2020):
https://proza.ru/avtor/spirit3
— А что, если мы сменим тему, — зевая, прервал беседу Мартовский Заяц, — сколько можно об одном и том же, надоело. У меня есть предложение: пусть юная леди расскажет нам сказку.
— Я? Я ни одной сказки не знаю, — забеспокоилась Алиса.
— Тогда пусть Соня рассказывает! — хором закричали Шляпник и Заяц. — Соня, просыпайся!
И стали щипать спящего с обеих сторон. Соня томно открыл глаза и тихим хриплым голосом промолвил:
— Я не спал. Я слышал каждое слово, парни.
— Ну, рассказывай сказку! — потребовал Мартовский Заяц.
— Пожалуйста, расскажите! — попросила Алиса.
— Давай живее! — добавил Шляпник. — А то опять заснёшь, и мы конца не дождёмся!
— Жили-были на свете три сестры, — зачастил Соня, — и звали их Элси, Лейси и Тилли, а жили они на дне колодца…
— А чем они там питались? — спросила Алиса, которую всегда волновала гастрономическая сторона вопроса.
— Вареньем, — ответил Соня после небольшого раздумья.
— Одним вареньем? Видите ли, так питаться — неправильно, — вежливо подметила Алиса. — Так ведь можно заболеть.
— Так они и были больны, — ответил Соня, — очень больны.
Алиса попыталась представить такой ненормальный образ жизни, но у неё не хватило воображения, и она снова спросила:
— А почему они жили на дне колодца?
— Добавить ещё чайку? — услужливо предложил Мартовский Заяц.
— Я пока вообще чай не пила, — Алиса была удивлена, — как мне можно ещё добавить?
— Ты, наверное, хотела сказать, что тебе не надо добавлять, — сказал Шляпник. — Зря, больше всегда лучше, чем ничего.
— А вашего мнения никто не спрашивал! — рассердилась Алиса.
— Ну, кто теперь делает невоспитанные замечания? — возликовал Шляпник.
На это у Алисы ответа не нашлось. Тогда она налила себе чаю и сделала бутерброд с маслом. Затем, обращаясь к Соне, повторила:
— Почему же они жили на дне колодца?
Соня взял минуту на размышление, и ответил:
— Потому что там было варенье!
— Не бывает таких колодцев, — попыталась комментировать Алиса, но Шляпник и Заяц начали шикать на неё, а Соня надулся и проворчал:
— Если ты всё время перебиваешь, то возьми и рассказывай сама.
— Нет-нет, пожалуйста, продолжайте, — послушно сказала Алиса, — я больше не буду. Наверное, где-нибудь есть один такой колодец.
— Ну как же, один! — возмутился Соня, но согласился продолжить рассказ, — И, надо сказать, эти три сестрички учились рисованию, и были такие творческие личности, что всегда что-то творили…
— Что варили? — спросила Алиса, забыв про обещание.
— Варенье, — ответил Соня, на сей раз не раздумывая.
— Мне нужна чистая чашка, — перебил рассказчика Шляпник. — Давайте передвинемся.
Он пересел на соседний стул, на его место уселся Соня, на место Сони — Мартовский Заяц. Алисе пришлось занять его место, что она сделала с большой неохотой. Шляпник был единственным, кто выгадал от такой перемены, больше всех не повезло Алисе, потому что Заяц, двигаясь, опрокинул молочник прямо в блюдце.
Не желая обидеть Соню, Алиса осторожненько спросила:
— Мне всё же непонятно, где они варили варенье?
— В колодце и варили, ведь это был колодец с вареньем, а не с водой, — вмешался Шляпник. Если бы в колодце была вода, они бы кипятили воду. Что тут непонятного? Глупенькая ты ещё…
— Но зачем они сидели в колодце с вареньем? — не унималась Алиса, будто не расслышала Шляпника.
— Потому что в колодце были все условия, чтобы творить! — сделал вывод Соня.
После такого ответа Алиса впала в полное смятение, и даже ни разу не перебила рассказ.
— Они же учились рисовать, — продолжал Соня, зевая и потирая глаза с сонным видом, — и творчески выражались, рисуя всякого рода вещи, которые начинались на М…
— А почему на М? — спросила Алиса.
— А почему нельзя на М? — поинтересовался Мартовский Заяц.
Алиса промолчала.
Тем временем Соня прикрыл глаза и задремал. Но когда Шляпник ущипнул его, он тихонько присвистнул, встрепенулся, и продолжил:
— …начинались на М: мышеловки, месяц, мемуары, многое. Так иногда говорят — «многое другое». Ты когда-нибудь видела, как рисуют многое?
— Вы меня об этом спрашиваете? — не поняла Алиса. — Ну, не знаю…
— Тогда сиди и помалкивай! — неожиданно встрял Шляпник.
Такая грубость превышала всякие пределы. Алиса встала из-за стола и пошла прочь. Древесный Соня немедленно уснул, а друзья даже не заметили отсутствие Алисы, хотя она раз или два оглядывалась, немного надеясь, что её окликнут. Когда она оглянулась напоследок, то увидела, как два любителя чая с усердием заталкивают Соню в заварочный чайник.
— В любом случае, туда я больше ни ногой! — возмущалась Алиса, шагая по лесной дороге. Никогда в жизни я не была на таком идиотском чаепитии!
Только она это сказала, как в стволе какого-то дерева заметила дверцу.
«Очень странно, — подумала она. — Хотя сегодня и без этого столько было странного. Попробую я войти в эту дверцу».
Она отворила дверь и зашла внутрь дерева. И снова оказалась в длинном зале, рядом стоял стеклянный столик.
«Ну, теперь-то я знаю, что делать», — сказала про себя Алиса. Она взяла маленький золотой ключик, открыла им дверцу в сад, и только потом начала помаленьку откусывать от гриба, сохранившегося в кармане, пока не достигла почти фута ростом. Затем миновала небольшой переход сразу за дверцей и, наконец, попала в тот самый чудесный сад, очутившись среди красочных цветочных клумб и дающих прохладу фонтанов.
____________________________________________________
Стихотворный перевод Светланы Медофф (2022):
– А я продолжу разговор.
Послушайте рассказ
Про трёх талантливых сестёр.
– Давай не в этот раз.
Молчи, как говорится, грусть, –
Болванщик перебил.
Вмешался Заяц: «Ладно, пусть».
Алиса: «Мы хотим!»
– В колодце жили сёстры. Три!
А жизнь на дне не мёд!
– Но чем питались там они? –
Алиса задаёт
Вопрос, уставив в Соню взгляд.
– Сгущёнкой[43], – был ответ.
– Не может быть! Там что, был склад?
– А почему бы нет? –
Глубокомысленно изрёк
Косой через губу.
Алисе снова невдомёк:
– Я просто не пойму…
Но Шляпник грубо осадил:
– Ты можешь помолчать?
– Простите. – «Я уже простил.
Чай, мы не звери. Чай?»
– Спасибо, – сделала глоток
Алиса, чтоб замять.
А Шляпник двинул Соню в бок:
– Алё-алё! Не спать!
– Колодец со сгущёнкой был,
Хоть ешь, хоть пей, изволь.
Алиса вновь: «Они больны?»
– Вообще не без того.
И припиваючи они
Так жили много лет.
– Но как там петь они могли?
– Да пить же, а не петь.
И рисовали день деньской
Не покладая рук.
– Что рисовать там, боже мой,
Кроме сгущёнки? – «Ну,
Её и рисовали, мда,
А также всё на М:
Морковку, мотопоезда,
Мёд, множество морфем».
– Да ерунда! – «О, ты мастак!
Могла бы повторить?»
– Нет! Я не представляю, как
В колодце можно жить!
Вот если б у колодца – да,
Тогда б я поняла.
– Ты колешься? – «Нет, никогда!»–
Алиса не смогла
Терпеть и дальше этот бред,
Вскочила и ушла.
Никто не бросился ей вслед,
Никто не удержал.
И оглянувшись пару раз –
А может, позовут –
Алиса видит: те смеясь
В заварник мышь суют.
«Так вот как выглядит мочить, –
Поморщилась она. –
В дурдоме просто чай попить –
И то сойдёшь с ума.
Зато пустая маета
Предстала без прикрас.
Теперь запомню навсегда,
Что значит битый час».
Алиса видит дверь в сосне,
На ней табличка «Вход»,
«Уж лучше б «Выход», как по мне»,–
Но всё равно берёт
За ручку. Дверь не заперта.
В фойе необжитом
Вторая дверь, точь-в-точь как та,
Куда пройдёт лишь гном.
И снова стол, и ключ на нём
С брелком в виде граблей.
«Какой насмешливый приём!
Теперь-то я умней.
Сначала ключ, потом кусок
Волшебного гриба,
Откусим от него чуток –
И дверь уже у лба».
——
Примечания переводчицы:
43 — В оригинале они питались патокой, но для современного юного читателя это слово пустой звук.
____________________________________________________
Украинский перевод Галины Бушиной (1960):
— Може, поговоримо про щось інше? — втрутився Солоний Заєць, позіхаючи. — Мені починає це набридати. Я пропоную, хай панночка розповість нам казку.
— Боюся, що я не знаю жодної, — сказала Аліса, дуже стурбована такою пропозицією.
— Тоді хай Вовчок! — закричали обоє. — Прокинься, Вовчок! — І вони одночасно вщипнули його з двох боків.
Вовчок повільно розплющив очі.
— Я не спав, — сказав він охриплим, кволим голосом. — Я чув кожне слово, сказане вами, хлопці.
— Розкажи нам казку! — вимагав Солоний Заєць.
— Так, будь ласка, розкажіть! — благала Аліса.
— І швиденько починай, — додав Капелюшник,- а то знову заснеш, так і не докажеш.
— Були собі три сестрички, — швиденько почав Вовчок,- і звали їх Ельзі, Лейсі та Тіллі. А жили вони на дні колодязя…
— А як же вони там жили? — запитала Аліса, яку завжди дуже цікавили питання їжі та питва.
— Вони їли патоку, — сказав Вовчок, подумавши хвилину чи дві.
— Це неможливо, розумієте, — дуже ввічливо заперечила Аліса, — вони б захворіли.
— Вони й були хворі, — промовив Вовчок, — дуже хворі.
Аліса спробувала уявити собі таке незвичайне життя, але була надто спантеличена. Отже, вона продовжувала:
— Але чому вони жили на дні колодязя?
— Чому ти не п’єш більше чаю? — звернувся Солоний Заєць до Аліси дуже серйозно.
— Я ще зовсім не пила, — відповіла Аліса ображеним голосом, — тому я не можу пити більше.
— Ти хочеш сказати, що не можеш випити менше, — відзначив Капелюшник, — випити більше, ніж нічого, дуже легко.
— Нікого не цікавить ваша думка, — обурилася Аліса.
— Хто зараз зачіпає особистості? — єхидно зауважив Капелюшник.
Аліса не знала, що відповісти на це, тому вона приготувала собі чай і хліб з маслом, потім обернулася до Вовчка і повторила своє запитання:
— Чому вони жили на дні колодязя?
Вовчок знову замислився на якийсь час, потім пояснив:
— Це був паточний колодязь.
— Такого не буває! — почала була Аліса дуже сердито, але Капелюшник і Солоний Заєць зашикали на неї, а Вовчок похмуро зауважив:
— Якщо ти не вмієш бути чемною, то сама кінчай казку.
— Ні-ні! Будь ласка, продовжуйте, — винувато сказала Аліса. — Я більше не буду перебивати вас. Можливо, десь і є один такий колодязь.
— Один, аякже! — обурено промовив Вовчок. Проте він згодився продовжувати. — І от ці три сестрички… вони вчилися ляпати, розумієте…
— Що ж вони ляпали? — запитала Аліса, зовсім забувши про свою обіцянку.
— Патоку, — пояснив Вовчок, цього разу зовсім не роздумуючи.
— Мені потрібна чиста чашка, — перебив Капелюшник. — Давайте всі попересідаємо.
При цьому він посунувся, за ним Вовчок. Солоний Заєць сів на місце Вовчка, а Аліса дуже неохоче зайняла місце Солоного Зайця. Від такої зміни виграв лише Капелюшник, а Алісі було набагато гірше, ніж раніш, бо Солоний Заєць саме перед цим перекинув у свою тарілку молочник.
Алісі не хотілося знов ображати Вовчка, тому вона почала дуже обережно:
— Але я не розумію. Як вони ляпали патоку?
— Адже можна діставати і ляпати воду з криниці? — сказав Капелюшник. — Гадаю, що так само можна діставати патоку з паточного колодязя. Чи не так, дурненька ти?
— Але ж вони були в самому колодязі, — звернулася Аліса до Вовчка, ніби не помітивши останнього зауваження.
— Ну звичайно, — промовив Вовчок, — ще й як глибоко.
Така відповідь до того приголомшила бідолашну Алісу, що вона деякий час не перебивала Вовчка.
— Вони вчилися малювати, — продовжував Вовчок, позіхаючи і протираючи очі, бо йому все дужче хотілося спати, — і вони ляпали всілякі речі, все, що починається на М…
— Чому на М? — запитала Аліса.
— А чому б і ні? — зауважив Солоний Заєць.
Аліса промовчала.
В цей час Вовчок заплющив очі і вже зовсім засинав. Тоді Капелюшник вщипнув його, і він, пискнувши, прокинувся і повів далі:
— …що починається на М, наприклад: мишоловку, місяць, мрію, множину… Ти знаєш, що таке множина, правда? Але тобі коли-небудь доводилося бачити, щоб малювали множину?
— А й справді, після вашого запитання… — промовила Аліса, дуже збентежена. — Я не думала…
— Тоді не треба й говорити,- сказав Капелюшник.
Від такого нахабства у Аліси увірвався терпець: надзвичайно обурена, вона схопилася і пішла геть. Вовчок миттю заснув, а інші не звернули ніякої уваги на те, що вона залишила їх, хоч вона і оглянулася разів зо два, трохи сподіваючись, що вони покличуть її. Коли вона озирнулася востаннє, то побачила, що ті двоє намагалися запхнути Вовчка в чайник.
— Як би там не було, я більше ніколи не піду сюди знов, — сказала Аліса, пробираючись лісом. — Зроду мені не доводилося чаювати в товаристві таких дурнів!
Говорячи це, вона помітила на одному з дерев дверцята, що вели прямо всередину дерева.
«Дивно! — подумала вона. — Але сьогодні все дивне. Що ж, можна навіть зайти сюди». І вона ввійшла в дверцята.
Вона знову опинилася в довгому залі, коло скляного столика.
— На цей раз я буду розумнішою, — сказала вона собі і почала з того, що взяла золотий ключик і відімкнула дверцята, які вели до саду. Потім почала потроху кусати гриб (шматочок якого зберігся у неї в кишені), доки зменшилася приблизно до одного фута. Потім ввійшла в вузький прохід, потім… вона нарешті опинилася в тому прегарному саду, серед прохолодних фонтанів.
____________________________________________________
Украинский перевод Валентина Корниенко (2001):
— Давайте міняти тему! — втрутився, позіхаючи, Шалений Заєць. — Це вже починає набридати. Пропоную: нехай наша панянка розкаже нам казку.
— Боюсь, я не знаю жодної, — збентежилася Аліса.
— Тоді розкаже Сонько! — скрикнули обидва чаєпивці. — Гей, Сонько, прокинься! — І вони ущипнули його відразу з обох боків.
Сонько спроквола розплющив очі.
— Я не спав, — озвався він хрипким голосочком. — Я чув, хлопці, кожне ваше слово.
— Розказуй казку! — зажадав Шалений Заєць.
— Будь ласка, — підхопила Аліса.
— Але хутко, — докинув Капелюшник, — бо знову заснеш і не докажеш до кінця.
— Колись давно жили собі три сестрички, — швидко заторохтів Сонько, — і звали їх Олша, Асіла і Тільда*. І жили вони на дні криниці.
— І що вони там їли? — запитала Аліса, яку завжди цікавили проблеми харчування.
— Мелясу**, — сказав Сонько, хвилину подумавши.
— Не могло такого бути, — лагідно зауважила Аліса, — адже вони всі були б недужі.
— А вони й були недужі, — сказав Сонько. — Дуже недужі…
Аліса спробувала уявити, як то можна все життя харчуватися самою мелясою, і це тільки посилило її сумніви.
— А чому вони жили на дні криниці? — допитувалася вона далі.
— Чому ти не п’єш більше чаю? — цілком серйозно мовив Шалений Заєць.
— Більше? — образилася Аліса. — Я ще взагалі його не пила!
— Більше чаю вона не хоче, — задумливо сказав Шалений Заєць.
— Ти хочеш сказати, менше чаю вона не хоче, — втрутився Капелюшник, — адже випити більше, ніж нічого, дуже просто.
— А вашої думки ніхто не питав, — зауважила Аліса.
— То хто тут зачіпає приватні теми? — переможно запитав Капелюшник.
Відповісти на це було нічого, тож Аліса взяла собі чаю і хліба з маслом, а тоді знов повернулася до Сонька.
— То чому ж вони жили на дні криниці?
Сонько знову трохи подумав і промовив:
— Бо то була мелясна криниця.
— Таких не буває! — сердито сказала Аліса.
— Тс!.. тс!.. — засичали на неї Капелюшник і Шалений Заєць.
— Як моє не в лад — я з своїм назад! Докінчуй казку сама, — набурмосився Сонько.
— Ні, ні, будь ласка, розказуйте далі! — покірно сказала Аліса. — Я більше не перебиватиму. Мабуть, один такий колодязь усе ж був.
— Один! Аякже! — запирхав Сонько. Проте оповідати далі не відмовився.
— Отже, ці три сестрички… вони, бачте, жили собі, лижучи…
— Лежачи? — засумнівалася Аліса, забувши про свою обіцянку.
— Не лежача, а лижучи — вони лизали мелясу! — випалив Сонько, цього разу без жодних роздумів.
— Мені потрібна чиста чашка, — перебив Капелюшник. — Пересуньмося на одне місце.
І тут-таки пересів на сусідній стілець. Сонько посунувся на його місце, Шалений Заєць — на місце Сонька, й Алісі, хоч-не-хоч, довелося сісти на місце Шаленого Зайця. Капелюшник єдиний виграв від такого переміщення, зате Алісі було найгірше, оскільки Шалений Заєць устиг перекинути у своє блюдце глечик з молоком.
Алісі не хотілося знов ображати Сонька-Гризуна, тож вона спитала дуже обережно.
— І все ж я не розумію: як вони там жили?
— Як, як? — озвався Капелюшник. — Лизнуть меляси, та й точать ляси… Второпала, дурненька?
— Перепрошую, а що таке ляси? — спитала Аліса, пускаючи повз вуха останнє Капелюшникове слово.
— Ляси — це баляндраси, — пояснив Сонько.
Спантеличена такою відповіддю, бідна Аліса аж кілька хвилин не перебивала Сонькової оповіді.
— Отак вони й жили, — вів спроквола Сонько-Гризун, позіхаючи й тручи очі, бо його починав морити сон, — лизнуть меляси, поточать ляси, та й малюють всякі вихиляси — усе, що починається з літери Б.
— Чому саме з Б? — поцікавилася Аліса.
— А чом би й ні? — рвучко підвів голову Шалений Заєць.
Аліса знову вмовкла. Сонько-Гризун став западати в дрімоту, та коли Капелюшник його вщипнув, він тоненько вискнув і заговорив далі:
— … з літери Б, наприклад: баляндраси, блідий місяць, байдики, багацько… До речі, чи траплялося тобі бачити таку штукенцію, як багацько? [74]
— М… м… м… Як би вам сказати, — остаточно розгубилася Аліса. — Я не думаю…
— То й не кажи нічого! — озвався Капелюшник.
Такої нетактовності Аліса стерпіти вже не могла: вона встала й подалася геть. Сонько миттю заснув, а на решту чаєпивців Алісин відхід не справив належного враження, хоча вона й озиралася раз чи двічі — чи не покличуть її назад.
Оглянувшись востаннє, вона побачила, як Заєць із Капелюшником запихають Сонька у чайник.
— Ну й нехай, усе одно я більше туди не піду! — казала собі Аліса, пробираючись крізь хащі. — Скільки живу, дурнішої компанії не бачила!
Не встигла вона це доказати, як раптом у стовбурі одного з дерев угледіла двері.
— Оце цікаво! — подумала вона. — А втім, сьогодні цікаве все. Гадаю, мені можна туди ввійти?
Вона увійшла, і… знов опинилася у довгому коридорі з тим самим скляним столиком.
— Тепер я вже буду мудріша, — сказала вона подумки і почала з того, що взяла золотого ключика й відчинила дверцята до саду. Далі вона відшукала в кишені шматочок гриба і гризла його доти, доки не зменшилася вдвоє.
І ось, пробравшись крізь вузенький прохід, вона вступила нарешті до чарівного саду з барвистими квітниками й прохолодними водограями.
——
Коментарі перекладача:
*Тут обігруються імена сестер Ліддел — Лоріна Шарлотта, Аліса, Матільда.
** Меляса — солодка тягуча темна маса, що утворюється при виробленні цукру з буряків.
____________________________________________________
Белорусский перевод Максима Щура (Макс Шчур) (2001):
— Ці не зьмяніць нам тэму? — умяшаўся, пазяхнуўшы, Марцовы Заяц. — Я ўжо стаміўся ад гэтых размоваў. Хай маладая спадарычна раскажа нам якую гісторыю.
— Баюся, што я ніводнай ня ведаю, — сказала Алеся, зьнянацку засьпетая прапановай.
— Тады Соня раскажа! — закрычалі разам Шапавал і Марцовы Заяц. — Уставай, Соня! — І яны ўшчыкнулі яе з двух бакоў.
Соня паволі расплюшчыла павекі.
— Я ня сплю, сябры мае, — сказала яна гугнява і квола, — я чула кожнае ваша слова.
— Раскажы нам якую-небудзь гісторыю! — загадаў Марцовы Заяц.
— Так, калі ласка! — папрасіла Алеся.
— І не марудзь, — дадаў Шапавал, — іначай ты зноў засьнеш раней, чым скончыш.
— Жылі-былі тры сястрычкі, — борзда пачала Соня, — і зваліся яны Леська, Алька і Цылька, а жылі яны на дне ручая… [0712]
— А што ж яны там елі і пілі? Чым яны жывіліся? — спыталася Алеся, якую заўжды цікавілі пытаньні ежы й піцьця.
Соня задумалася на пару хвілінаў і адказала:
— Яны жывіліся жывіцай.
— Але ведаеце, гэта было б цяжка ажыцьцявіць, — ласкава запярэчыла Алеся. — Ім бы ўвесь час балеў жывот.
— Так і было, — пагадзілася Соня. — Ім вельмі балелі жываты.
Алеся паспрабавала ўявіць гэтакі незвычайны лад жыцьця, аднак такі экстраардынарны спосаб харчаваньня быў для яе непрагляднай таямніцай, і яна зноў запыталася:
— А чаму яны жылі на дне ручая?
— Выпі яшчэ гарбаты, — строга прапанаваў ёй Марцовы Заяц.
— Я пакуль нічога не піла, — пакрыўдзілася Алеся,— таму не магу выпіць яшчэ.
— Ты хочаш сказаць, што ня можаш ня выпіць яшчэ гарбаты, — перабіў яе Шапавал. — Нельга ж выпіць яшчэ нічога.
— А Вас ніхто не пытаўся, — кінула яму Алеся.
— І хто гэта, цікава, цяпер робіць малазнаёмым людзям заўвагі асабістага характару? — пераможна запытаўся Шапавал.
Алеся не знайшлася, што яму на гэта адказаць. Таму яна наліла сабе крыху чаю й намазала маслам лусту хлеба, а потым зьвярнулася да Соні й паўтарыла сваё пытаньне:
— Дык чаму яны жылі на дне ручая?
Соні падумала яшчэ пару хвілін і нарэшце адказала:
— Бо гэта быў жывічны ручай.
— Няма такіх ручаёў! — Алеся ўжо пачала абурацца, аднак Шапавал і Марцовы Заяц зашыкалі на яе, а Соня раздражнёна адзначыла:
— Калі ты ня ўмееш паводзіць сябе ў калектыве, тады даказвай гісторыю сама.
— Не, будзьце ласкавая, працягвайце! — паспрабавала замірыцца Алеся. — Абяцаю больш Вас не перапыняць. Можа, і сапраўды недзе ёсьць адзін такі ручай.[0713]
— Адзін, яна кажа. Не, вы толькі падумайце — адзін! — усё яшчэ бушавала Соня.
Аднак яна пагадзілася працягваць.
— І вось, гэтыя тры сястрычкі вучыліся чэрпаць поўнымі чарпакамі, чэрпаць поўнымі чарпакамі…
— А што чэрпаць? — спыталася Алеся, забыўшыся на сваё абяцаньне.
— Жывіцу, — адказала Соня, ня думаючы ні хвіліны.
— Мне патрэбны чысты кубак, — абвесьціў Шапавал. — Перасядзьма на адно месца далей.
З гэтымі словамі ён узьняўся й перасеў, Соня пасунулася на яго месца, Марцовы Заяц апынуўся на месцы Соні, а Алеся без асаблівага жаданьня перасела на месца Марцовага Зайца. Шапавал быў адзіны, каму перасадка дала нейкую выгаду. Што да Алесі, дык яна прагадала, бо Марцовы Заяц толькі што перакуліў гладыш з малаком.
Алесі не хацелася зноў крыўдзіць Соню, і яна запыталася вельмі асьцярожна:
— Я ўсё ж не зразумела, адкуль жа яны чэрпалі жывіцу?
— Калі можна чэрпаць ваду з воднага ручая, — умяшаўся Шапавал, — дык, думаю, можна чэрпаць і жывіцу з жывічнага. Але якая дурніца!
— Дык жа яны жылі ўсярэдзіне ручая, — настойвала Алеся, робячы выгляд, што ня чула апошніх словаў.
— Ну, вядома ж, яны жылі ўсярэдзіне! — заявіла Соня.
Гэты адказ настолькі заблытаў бедную Алесю, што некаторы час яна слухала Соніна апавяданьне моўчкі.
— Дык, значыцца, вучыліся яны чэрпаць, вучыліся, — расказвала далей Соня, пазяхаючы й паціраючы вочы, бо сон ізноў даймаў яе, — і вычэрпвалі яны ўсякую ўсячыну… усё, што пачынаецца на М…[0714]
— Чаму на М? — зьдзівілася Алеся.
— А чаму не? — адшыў яе Заяц.
Алеся прыкусіла язычок.
Соню тым часам зусім змарыў сон, і яе вочы заплюшчыліся. Але Шапавал яе ўшчыкнуў, яна тоненька піскнула, падхапілася і працягвала далей:
— …што пачынаецца на М, напрыклад, машыны, месяц, мэмуары, матэматыку, мноства… Вось часам, калі рэчаў шмат, ты кажаш, што іх “мноства”. Але пры гэтым ці бачыла ты калі, як гэтае мноства вычэрпваюць?
— Гэта Вы ў мяне пытаецеся? — зьбянтэжылася Алеся. — Можа быць… але я ня пэўная…
— Раз ня пэўная, дык і не выступай, — зноў перабіў яе Шапавал.
Гэта было ўжо занадта! Алеся не магла сьцярпець такой грубасьці: яна сьціснула губкі, устала і ганарліва пайшла ўпрочкі. Яна спадзявалася, што яе перапросяць, паклічуць назад, і таму пару разоў нават азірнулася цішком. Нічога падобнага: Соня адразу заснула, а двое астатніх нават не глядзелі ёй усьлед. Калі Алеся аглянулася апошні раз, дык пабачыла, што яны заняліся засоўваньнем Соні ў імбрычак.
— Не, сюды я болей ні нагой! — сказала сабе Алеся, апынуўшыся на лясной сьцежцы. — Гэта самая ідыёцкая кампанія, якую я сустракала ў сваім жыцьці!
І тут у адным з дрэваў яна пабачыла дзьверцы, што адчыняліся ўсярэдзіну ствала.
“Да чаго цікава! — захапілася яна. — Сёньня ўсё цікава! Мусіць, варта і тут пабываць!”
Яна ўвайшла і зноў апынулася ў той самай доўгай залі каля шклянога століка.
— Ага, цяпер я ўжо ведаю, што рабіць! — сказала яна сабе.
Перш-наперш яна ўзяла ключык і адамкнула дзьверцы ў сад. Потым узялася за грыб, кавалак якога прыхавала ў кішэні, і адшчыпвала ад яго патрошку, пакуль ня зьменшылася да фута росту. Тады яна прайшла калідорчыкам і апынулася нарэшце ў прыгожым садочку сярод яркіх кветнікаў ды халадкіх фантанаў.
——
Заувагі Юрася Пацюпы:
0712 — Жылі-былі тры сястрычкі… Леська, Алька і Цылька… — Прыватны жарт. Маюцца на ўвазе сёстры Лідэл.
0713 — …недзе ёсьць адзін такі ручай. — Алесіна імкненьне да кампрамісу, згода прызнаць “адзінкавае” выключэньне, якое не пацьвярджае папярэдняе тэорыі, згодна з прынцыпам фальсыфікацыянізму К. Попэра дарэшты разбурае, “фальсыфікуе” гэтую тэорыю. Тут можна ўгледзець прыхаваную іронію, недавер да індукцыйнага вырашэньня, гарантыі ад абвяржэньня якога немагчыма даць.
0714 — …што пачынаецца на М… — Фантасмагарычны, адвольны набор аб’ектаў, сярод якіх ёсьць і абстракцыі. Ідэя “намаляваць мноства” — адзін з прыкладаў кералаўскае вэрбальнае фантастыкі. Падобная ірацыянальная рэіфікацыя сустракаеццца ў Э. По ў “Заняпадзе дому Ашэраў”: “Калі ўдавалася калі-кольвек нейкаму чалавеку выразіць фарбамі на палатне чыстую ідэю, чалавек гэты быў Родэрык Ашэр”.
____________________________________________________
Белорусский перевод Дениса Мусского (Дзяніс Мускі):
— Набудзем новы посуд,- абарваў іх размову Сакавіцкі Заяц і пазяхнуў.- Вы мяне стамілі. Хай цяпер юная ледзі нам штось раскажа.
— Я нават не ведаю аб чым,- адказала Аліса, спалоханая гэткай прапановай..
— Ну, хай тады расказвае Соня,- Заяц і Капялюшнік закрычалі.- Прачынайся, Соня!
І яны сціснулі яе з абодвух бакоў. Мыш-Соня павольна расплюшчыла вочы.
— Я не сплю,- сказала яна сіплым слабым голасам,- я чула кожнае ваша слова.
— Раскажы нам якуюсь гісторыю,- запатрабаваў Заяц.
— Так, калі ласка!- узмалілася Аліса.
— Толькі хутчэй,- дадаў Капялюшнік,- ці заснеш раней, чым скончыш.
— Жылі сабе тры сястрычкі,- шпарка пачала Соня,- якіх клікалі Элсі, Лэйсі і Цілі. І жылі яны на дне глыбокага калодзежа…
— А чым яны там сілкаваліся?- спыталася Аліса, якую заўжды цікавілі пытанні аб разнастанай ежы і пітве.
— Яны спажывалі патаку,- адказала Соня падумаўшы хвіліну-другую.
— Калі б яны спажывалі толькі патаку,- мякка заўважыла Аліса,- яны б хутка захварэлі.
— А яны і захварэлі,- адказала Соня,- і ДАВОЛІ моцна.
Аліса паспрабавала ўявіць падобны дзіўны лад жыцця, але ж заблыталася яшчэ горш, таму працягнула:
— А чаму яны жылі на дне калодзежа?
— Ці хочаш яшчэ гарбаты?- заботліва спытаўся ў Алісы Заяц.
— Я пакуль анічога не піла,- пакрыўджана адказала дзяўчынка,- таму не магу спажыць ЯШЧЭ.
— Ты пэўна хацела казаць, што не можаш узяць МЕНЕЙ,- заўважыў Капялюшнік,- таму што ўзяць БОЛЬШ, чым анічога, значна лягчэй.
— А ў вас ніхто і не пытаўся,- сказала Аліса.
— А хто цяпер робіць заўвагі!- трыўмфуючы заўважыў Капялюшнік.
Аліса нават не знайшла, што адказаць, таму самастойна наліла сабе гарбаты і зрабіла бутэрброд, а потым зноў накіравала Соне сваё пытанне:
— Чаму яны жылі на дне калодзежа?
Соня зноў думала хвіліну ці дзве, а потым адказала:
— Таму што гэта быў патачны калодзеж.
— Няма такіх,- пачала Аліса абурана, але Капялюшнік і Заяц пачалі на яе шыкаць, а пакрыўджаная Соня заўважыла:
— Калі ты такая разумная, можа скончыш гісторыю сама?
— Ёечкі, не! Калі ласка, працягвайце,- пакорліва прамовіла Аліса,- Я болей не буду вас перарываць. Можа дзесці адзін ёсць.
— Зразумела ж, толькі адзін,- злосна сказала Соня, але згадзілася працягваць.- Дык вось, гэтыя тры сястрычкі вывучалі…
— Вывучалі што?- спытала Аліса, забыўшы пра свае абяцанні.
— Патаку,- нават не падумаўшы адказала Соня.
— Мне патрэбна чыстая чашка,- перарваў размову Капялюшнік,- рухаемся на адно месца.
Ён сеў на новае месца, Соня села на яго папярэдняе, Заяц на месца Соні, а Аліса на тое, дзе толькі што сядзеў Заяц. Капялюшнік адзіны,хто атрымаў ад гэтага выгоду, а Алісе было горш за ўсіх, бо Заяц, толькі што кінуў у талерку малочнік.
Аліса не жадаючы больш пакрыўдзіць Соню, асцярожна спыталася:
— Прабачце, я не надта зразумела. Дзе яны бралі патаку?
— Ты ж можаш браць воду з “вадзянога калодзежа”,- заўважыў Капялюшнік,- дык чаму нельга выцягнуць патаку з “патачнага”. Дурнічка.
— Але ж яны жылі на дне?- запыталася Аліса ў Соні, быццам не пачула заўвагу Капялюшніка.
— Зразумела,- адказала Соня,- на самым глыбокім дне.
Падобны адказ надта засмуціў бедную Алісу, дзякуючы гэтаму Соня магла колькі часу гаварыць без перапынення:
— Яны вывучалі патаку,- працягвала Соня, пазяхаючы і паціраючы вочы, бо зноў засынала,- і разнастайныя рэчы, якія пачынаюцца на “М”.
— Чаму на “М”?- спытала Аліса.
— Чаму не?- заўважыў Сакавіцкі Заяц.
Аліса замаўчала.
А Соня ўжо паспела заплюшчыць вочы і заснуць, але пасля штуршка Капялюшніка, яна прачнулася з невялічкім енкам і працягнула:
— … якія пачынаюцца на “М”: мышалоўку, месяц, мудрасць і мноства: ты напэўна чула выраз “вялікае мноства” — а хутчэй за ўсё ня ведаеш, як яго вывучаць.
— Вы ў мяне пытаецеся?- збянтэжылася Аліса.- Я не думаю…
— Тады і не кажы,- сказаў Капялюшнік.
Гэта ўжо было занадта. Аліса ў раз’юшанасці паднялася і пайшла прэч, Соня адразу ж заснула, а астатнія нават не адрэагавалі на Алісін сыход, хаця яна двойчы паварочвалася на іх, спадзеючыся, што яе паклічуць назад. Апошнім разам Капялюшнік з Зайцам запіхвалі Соню ў велізарны імбрык.
— Каб я яшчэ ТУДЫ вярнулася!- сказала Аліса, хаваючыся за дрэвамі.- Гэта самае бязглуздае чаяванне з тых, што я бачыла!
Толькі яна гэта прамовіла,як заўважыла дрэва з дзвярамі ў сярэдзіне.
— Так, так, цуды працягваюцца.- падумала яна.- Але ж сённе ўвесь дзень дзівосны. Лічу, што трэба туды пайсці.
Праз дзверы ў дрэве яна зноў патрапіла ў доўгую залу са шкляным столікам.
— На гэты раз я зраблю ўсё правільна,- сказала яна сабе, узяла са століка залаты ключык і адчыніла дзверы ў садочак. Потым пачала адкусваць кавалачкі ад грыба (што ляжаў у яе кішэні), пакуль не стала ростам у трыццаць сантыметраў, каб прайсці праз дзверы і ЎРЭШЦЕ патрапіла ў доўгачаканы прыгожы садочак, сярод яркіх кветак і прахалодных фантанаў.
____________________________________________________