Рубрика «Параллельные переводы Льюиса Кэрролла»
<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>
Рис. Джона Тенниела.
(больше иллюстраций см. в «Галерее Льюиса Кэрролла»)
ОРИГИНАЛ на английском (1865):
The Hatter was the first to break the silence, “What day of the month is it?” he said, turning to Alice: he had taken his watch out of his pocket, and was looking at it uneasily, shaking it every now and then, and holding it to his ear.
Alice considered a little, and then said, “The fourth.”<43>
“Two days wrong!” sighed the Hatter. “I told you butter wouldn’t suit the works!” he added, looking angrily at the March Hare.
“It was the BEST butter,” the March Hare meekly replied.
“Yes, but some crumbs must have got in as well,” the Hatter grumbled: “you shouldn’t have put it in with the bread-knife.”
The March Hare took the watch and looked at it gloomily: then he dipped it into his cup of tea, and looked at it again: but he could think of nothing better to say than his first remark, “It was the best butter, you know.”
Alice had been looking over his shoulder with some curiosity. “What a funny watch!” she remarked. “It tells the day of the month, and doesn’t tell what o’clock it is!”
“Why should it?” muttered the Hatter. “Does YOUR watch tell you what year it is?”
“Of course not,” Alice replied very readily: “but that’s because it stays the same year for such a long time together.”
“Which is just the case with MINE,” said the Hatter.
Alice felt dreadfully puzzled. The Hatter’s remark seemed to have no meaning in it, and yet it was certainly English. “I don’t quite understand,” she said, as politely as she could.
“The Dormouse is asleep again,” said the Hatter, and he poured a little hot tea upon its nose. The Dormouse shook its head impatiently, and said without opening its eyes, “Of course, of course; just what I was going to remark myself.”
“Have you guessed the riddle yet?” the Hatter said, turning to Alice again.
“No, I give it up,” Alice replied: “what’s the answer?”
“I haven’t the slightest idea,” said the Hatter.
“Nor I,” said the March Hare.
Alice sighed wearily. “I think you might do something better with the time,” she said, “than waste it asking riddles with no answers.”
“If you knew Time as well as I do,” said the Hatter, “you wouldn’t talk about wasting it. It’s HIM.<44>”
“I don’t know what you mean,” said Alice.
“Of course you don’t!” the Hatter said, tossing his bead contemptuously. “I daresay you never even spoke to Time!”
“Perhaps not,” Alice cautiously replied: “but I know I have to beat time when I learn music.”
“Ah! that accounts for it,” said the Hatter. “He won’t stand beating.<45> Now, if you only keep on good terms with him, he’d do almost anything you liked with the clock. For instance, suppose it were nine o’clock in the morning, just time to begin lessons: you’d only have to whisper a hint to Time, and round goes the clock in a twinkling! Half-past one, time for dinner!”
(”I only wish it was,” the March Hare said to itself in a whisper.)
“That would be grand, certainly,” said Alice thoughtfully: “but then—I shouldn’t be hungry for it, you know.”<46>
“Not at first, perhaps,” said the Hatter: “but you could keep it to half-past one as long as you liked.”
“Is that the way YOU manage?” Alice asked.
The Hatter shook his head mournfully. “Not I!” he replied. “We quarrelled last March—just before HE went mad, you know—” (pointing with his teaspoon at the March Hare,) “—it was at the great concert given by the Queen of Hearts, and I had to sing
“Twinkle, twinkle, little bat!
How I wonder what you’re at!
You know the song, perhaps?”
“It goes on, you know,” the Hatter continued, “in this way:—
‘Up above the world you fly,
Like a tea-tray in the sky.
Twinkle, twinkle—’”
Here the Dormouse shook itself, and began singing in its sleep, “Twinkle, twinkle, twinkle twinkle—” and went on so long that they had to pinch it to make it stop.
“Well, I’d hardly finished the first verse,” said the Hatter, “when the Queen jumped up and bawled out, “He’s murdering the time!<47> Off with his head!”
“How dreadfully savage!” exclaimed Alice.
“And ever since that,” the Hatter went on in a mournful tone, “he won’t do a thing I ask! It’s always six o’clock now.”<48>
A bright idea came into Alice’s head. “Is that the reason so many tea-things are put out here?” she asked.
“Yes, that’s it,” said the Hatter with a sigh: “it’s always tea-time, and we’ve no time to wash the things between whiles.”
“Then you keep moving round, I suppose?” said Alice.
“Exactly so,” said the Hatter: “as the things get used up.”
“But what happens when you come to the beginning again?” Alice ventured to ask.
——
Из примечаний к интерактивной образовательной программе «Мир Алисы» (Изд-во «Комтех», 1997):
43 — «the fourth» Здесь Алиса называет 4-ое число, а в рассуждениях о повадках Мартовского зайца в конце предыдущей главы упоминается месяц май. Таким образом Алиса путешествует по Стране Чудес в день своего рождения 4-го мая. В 1862 г., когда Льюис Кэрролл рассказал и описал ее приключения, Алисе было 10 лет. Однако в книге Алисе ровно 7 лет, и когда автор подарил рукопись своей маленькой приятельнице, он приклеил к ней фотографию Алисы, сделанную им в 1859 году.
44 — По традиции абстрактные понятия (Время, Смерть, Любовь и пр.) персонифицируются в английском языке как существа мужского рода. It’s him. — Имеется в виду выражение Old Father Time.
45 — He won’t stand beating. — Оно не потерпит, чтобы его били. «То beat time» («отбивать такт»): Алиса употребляет его именно в этом смысле, в то время как Шляпник трактует ее слова буквально.
46 — По наблюдениям У. Шиблза, Алиса, сама того не замечая, проводит небесполезное разграничение между биологическими и обычными часами (Warren A. Shibles. A Philosophical Commentary on Alice’s Adventures in Wonderland. Wittgenstein, Language and Philosophy. Dubugue, Iowa, 1969).
47 — To murder the time — здесь означает «врать», «фальшивить». Далее обыгрывается выражение «То kill time» -убивать время, причем Шляпник имеет ввиду прямое, а не переносное значение.
48 — «It’s always six o’clock now… It’s always tea-time» Во времена Кэрролла еще не было обычая пить чай в пять часов. В доме Лидделлов чай пили в шесть часов, когда дети ужинали.
——
Л. Головчинская. Из комментариев к изданию «Alice’s Adventures in Wonderland»
(М.: Издательство «Прогресс», 1967):
the fourth — Заявление Алисы о том, что это 4-ое число в сочетании с упомянутым ею выше месяцем маем позволяет точно установить день путешествия Алисы в Страну Чудес: 4-ое мая. Это был день ее рождения. Таким образом в 1862 г., когда Льюис Кэрролл рассказал и описал ее приключения, Алисе было 10 лет. Однако в книге Алисе ровно 7 лет, и когда автор подарил рукопись своей маленькой приятельнице, он приклеил к ней фотографию Алисы, сделанную им в 1859 году, а в «Зазеркалье», где события происходят осенью, на полгода позже, в главе V есть прямое указание на ее возраст (Алиса сообщает Королеве, что ей 7 с половиной лет).
Two days wrong! — Отстают (или спешат) на два дня! Необыкновенные часы Шляпника, по которым он определяет не часы, а дни недели, не так уж бессмысленны, как это может показаться на первый взгляд. Часы — это механизм, показывающий время, а выбор единицы измерения принципиального значения не имеет. Льюис Кэрролл хочет этим сказать, что право на существование имеет не только то, к чему мы привыкли; необычное может быть столь же правомочно. В такой тонкой и завуалированной форме он восстает против традиционных, привычных представлений.
butter wouldn’t suit the works — сливочное масло не годится для того, чтобы смазывать механизм часов
What a funny watch! — восклицает Алиса. В книге «Сильвия и Бруно» Льюис Кэрролл описывает еще более странные часы, принадлежавшие немецкому профессору. Эти часы могли идти обратно и вызывать обратный ход событий. Любопытно, что они как бы предвосхищают «Машину времени» Герберта Уэллса.
It’s him. — Имеется в виду выражение Old Father Time. Весь следующий абзац построен на расширенной метафоре, где олицетворяется время — Old Father Time.
Не won’t stand beating. — Он не потерпит, чтобы его били. Здесь игра слов: to beat time — отбивать такт; автор использует прием разрушения фразеологического единства, восстанавливая основное значение глагола to beat — бить.
Twinkle, twinkleр little bat! — Песенка Шляпника пародирует известное хрестоматийное стихотворение The Star (автор Jane Taylor, 1783-1827).
Twinkle, twinkle, little star,
How I wonder what you are
Up above the world so high
Like a diamond in the sky.
When the blazing sun is gone,
When he nothing shines upon,
When you show your little light,
Twinkle, twinkle, all the night.
Then the traveller in the dark
Thanks you for your tiny spark:
He could not see which way to go,
If you did not twinkle so.
In the dark blue sky you keep,
And often through my curtain peep,
For you never shut your eye
Till the sun is in the sky.
And your bright and tiny spark
Lights the traveller in the dark,
Though I know not what you are,
Twinkle, twinkle, little star.
Высказано было также предположение, что в пародии Льюиса Кэрролла содержится намек на известного в Оксфорде профессора математики и друга автора Бартоломью Прайса (Bartholomew Price), которого студенты прозвали “Bat”, и который «парил» во время лекций над головами своих слушателей.
He’s murdering the time! — Здесь игра слов построена на синонимии: обыгрывается выражение to kill time — убивать время (где глаголу придается основное значение). Снова Льюис Кэрролл использует ожившую метафору, свой излюбленный стилистический прием. Вместе с тем слова Королевы имеют и другое значение, указывая на то, что Шляпник нарушает ритм песенки (ср. to beat time — отбивать такт).
It’s always six o’clock now… It’s always tea-time. — В то время, когда была написана эта книга, в Англии еще не установился обычай five o’clock tea. В доме семейства Лидделл чай обычно подавали в 6 часов вечера во время ужина для детей.
____________________________________________________
Перевод Нины Демуровой (1967, 1978):
Первым заговорил Болванщик.
– Какое сегодня число? – спросил он, поворачиваясь к Алисе и вынимая из кармана часы. Он с тревогой поглядел на них, потряс и приложил к уху.
Алиса подумала и ответила:
– Четвертое. <45>
– Отстают на два дня, – вздохнул Болванщик.
– Я же говорил: нельзя их смазывать сливочным маслом! – прибавил он сердито, поворачиваясь к Мартовскому Зайцу.
– Масло было самое свежее, – робко возразил Заяц.
– Да, но туда, верно, попали крошки, – проворчал Болванщик. – Не надо было мазать хлебным ножом.
Мартовский Заяц взял часы и уныло посмотрел на них, потом окунул их в чашку с чаем и снова посмотрел.
– Уверяю тебя, масло было самое свежее, – повторил он. Видно, больше ничего не мог придумать.
Алиса с любопытством выглядывала из-за его плеча.
– Какие смешные часы! – заметила она. – Они показывают число, а не час! <46>
– А что тут такого? – пробормотал Болванщик. – Разве твои часы показывают год?
– Конечно, нет, – отвечала с готовностью Алиса. – Ведь год тянется очень долго!
– Ну и у меня то же самое! – сказал Болванщик.
Алиса растерялась. В словах Болванщика как будто не было смысла, хоть каждое слово в отдельности и было понятно.
– Я не совсем вас понимаю, – сказала она учтиво.
– Соня опять спит, – заметил Болванщик и плеснул ей на нос горячего чаю.
Соня с досадой помотала головой и, не открывая глаз, проговорила:
– Конечно, конечно, я как раз собиралась сказать то же самое.
– Отгадала загадку? – спросил Болванщик, снова поворачиваясь к Алисе.
– Нет, – ответила Алиса. – Сдаюсь. Какой же ответ?
– Понятия не имею, – сказал Болванщик.
– И я тоже, – подхватил Мартовский Заяц.
Алиса вздохнула.
– Если вам нечего делать, – сказала она с досадой, – придумали бы что-нибудь получше загадок без ответа. А так только попусту теряете время!
– Если бы ты знала Время так же хорошо, как я, – сказал Болванщик, – ты бы этого не сказала <47>. Его не потеряешь! Не на такого напали!
– Не понимаю, – сказала Алиса.
– Еще бы! – презрительно встряхнул головой Болванщик. – Ты с ним небось никогда и не разговаривала!
– Может, и не разговаривала, – осторожно отвечала Алиса. – Зато не раз думала о том, как бы убить время!
– А-а! тогда все понятно, – сказал Болванщик. – Убить Время! Разве такое ему может понравиться! Если 6 ты с ним не ссорилась, могла бы просить у него все, что хочешь. Допустим, сейчас девять часов утра – пора идти на занятия. А ты шепнула ему словечко и – р-раз! – стрелки побежали вперед! Половина второго – обед!
(– Вот бы хорошо! – тихонько вздохнул Мартовский Заяц.)
– Конечно, это было бы прекрасно, – задумчиво сказала Алиса, – но ведь я не успею проголодаться <48>.
– Сначала, возможно, и нет, – ответил Болванщик. – Но ведь ты можешь сколько хочешь держать стрелки на половине второго.
– Вы так и поступили, да? – спросила Алиса <49>.
Болванщик мрачно покачал головой.
– Нет, – ответил он. – Мы с ним поссорились в марте – как раз перед тем, как этот вот (он показал ложечкой на Мартовского Зайца) спятил. Королева давала большой концерт, и я должен был петь «Филина». Знаешь ты эту песню?
Ты мигаешь, филин мой! <50>
Я не знаю, что с тобой!
– Что-то такое я слышала, – сказала Алиса.
– А дальше вот как, – продолжал Болванщик. —
Высоко же ты над нами.
Как поднос над небесами!
<стихотворение в пер. О. Седаковой>
Тут Соня встрепенулась и запела во сне: «Ты мигаешь, мигаешь, мигаешь…»
Она никак не могла остановиться. Пришлось Зайцу и Болванщику ущипнуть ее с двух сторон, чтобы она замолчала.
– Только я кончил первый куплет, как кто-то сказал: «Конечно, лучше б он помолчал, но надо же как-то убить время»! Королева как закричит: «Убить Время! Он хочет убить Время! Рубите ему голову!»
– Какая жестокость! – воскликнула Алиса.
– С тех пор, – продолжал грустно Болванщик, – Время для меня палец о палец не ударит! И на часах все шесть…
Тут Алису осенило.
– Поэтому здесь и накрыто к чаю? <51> – спросила она.
– Да, – отвечал Болванщик со вздохом. – Здесь всегда пора пить чай. Мы не успеваем даже посуду вымыть!
– И просто пересаживаетесь, да? – догадалась Алиса.
– Совершенно верно, – сказал Болванщик. – Выпьем чашку и пересядем к следующей.
– А когда дойдете до конца, тогда что? – рискнула спросить Алиса.
——
Из примечаний М. Гарднера:
46 — Ответ Алисы позволил определить дату приключений Алисы в Стране чудес. Если принять во внимание, что в предыдущей главе устанавливался месяц (май), то число тем самым будет 4 мая. Это был день рождения Алисы (она родилась в 1852 г.). Когда Кэрролл впервые рассказал Алисе сказку, ей было десять лет, однако, судя по всему (см. примеч. «а» к гл. I «Зазеркалья»), героине сказки около семи лет. На последней странице рукописи «Приключений Алисы под землей», которую писатель подарил Алисе, он приклеил ее фотографию, снятую им в 1859 г., когда ей было семь лет 71.
А. Л. Тейлор в своей книге «Белый рыцарь» отмечает, что 4 мая 1862 г. разница между лунным и солнечным месяцами была ровно два дня. Это позволяет, по его мнению, предположить, что часы Болванщика показывают лунное время, и объясняет его слова: «отстали на два дня». Если Страна чудес находится где-то недалеко от центра Земли, отмечает Тейлор, положение солнца безразлично для определения времени, однако фазы луны останутся неизменными. В пользу этого предположения говорит также связь между словами «лунный» и «лунатик», «безумный»; однако трудно все же поверить, что Кэрролл имел все это в виду при написании сказки.
47 — Еще забавнее часы немецкого профессора из книги Кэрролла «Сильви и Бруно» (гл. 23). Если перевести их стрелки назад, то и события переводятся в прошлое – интересное предвосхищение «Машины времени» Герберта Уэллса. Но это еще не все. Если нажать на этих часах на пружину «обратный ход», события начинают идти назад – получается некое зеркальное воспроизведение линейного времени.
Невольно вспоминается одно из ранних соображений Кэрролла о том, что остановившиеся часы вернее, чем те, которые отстают на минуту в день. Первые показывают точное время дважды в сутки, в то время как вторые – лишь раз в два года. «Возможно, – продолжает Кэрролл, – ты спросишь: „Как же мне все-таки узнать, что сейчас – восемь часов? Ведь по моим часам я этого не узнаю“. Терпение! Ты знаешь: когда наступит восемь часов, твои часы будут верны. Прекрасно! Значит, ты должен держаться следующего правила: гляди, не отрываясь, на свои часы; как только они покажут правильное время, настанет восемь».
Из примечаний Н. Демуровой
48 – П. Хит вспоминает в этой связи рассуждение блаженного Августина о времени. Все понимают, что есть время, говорит Августин, пока о нем идет речь. «Пока никто меня о том не спрашивает, я понимаю, нисколько не затрудняясь; но как скоро хочу дать ответ об этом, я становлюсь совершенно в тупик» («Исповедь», кн. II, гл. 14).
49 — По наблюдениям У. Шиблза, Алиса, сама того не замечая, проводит небесполезное разграничение между биологическими и нашими обычными часами (Warren A. Shibles. A Philosophical Commentary on Alice’s Adventures in Wonderland. Wittgenstein, Language and Philosophy. Dubugue, Iowa, 1969).
50 — Вы так и поступили, да?.. – Это место перекликается с известной кэрролловской задачей о часах. См. «История с узелками», с. 367.
51 — Песня Болванщика пародирует первую строфу известного стихотворения Джейн Тейлор «Звезда».**
Ты мигай, звезда ночная!
Где ты, кто ты – я не знаю.
Высоко ты надо мной,
Как алмаз во тьме ночной.
Только солнышко зайдет,
Тьма на землю упадет, –
Ты появишься, сияя.
Так мигай, звезда ночная!
Тот, кто ночь в пути проводит.
Знаю, глаз с тебя не сводит:
Он бы сбился и пропал,
Если б свет твой не сиял.
В темном небе ты не спишь,
Ты в окно ко мне глядишь,
Бодрых глаз не закрываешь,
Видно, солнце поджидаешь.
Эти ясные лучи
Светят путнику в ночи.
Кто ты, где ты – я не знаю,
Но мигай, звезда ночная!
(пер. О. Седаковой)
………………………………………………………………………..
** — Тейлор, Джейн (1783-1824) и ее сестра Энн (1782-1866) – авторы поэтического сборника для детей «Оригинальные стихотворения для юных умов» (1804), широко читаемого в XIX в.; «Звезда» была самым известным из стихотворений этого сборника и до сих пор фигурирует в многочисленных антологиях для детей. Старшая из сестер была еще жива во время написания «Алисы в Стране чудес». <прим. Н.Демуровой>
52 — Это было написано еще до того, как обычай пить чай в пять часов пополудни стал повсеместным в Англии. В доме Лидделлов чай подавали в шесть часов, когда дети ужинали.
А. С. Эддингтон и некоторые другие физики, занимавшиеся теорией относительности, сравнивали Безумное чаепитие, где стрелки часов всегда стоят на шести, с той частью модели космоса Де Ситтера 80, в которой течение времени остановилось (см. гл. 10 книги: A. S. Eddington. Space, Time and Gravitation).
——
Примечание автора проекта — Сергея Курия:
В первом издании перевода Н. Демуровой 1967 года присутствовал другой перевод «Песни Болванщика», выполненный Д. ОРловской. Там Болванщик исполнял песенку «Вечерний слон», которая пародирует «Вечерний звон» — популярную русскую песню XIX века песня на стихи Ивана Козлова и музыку Александра Алябьева.
Оригинал:
Вечерний звон, вечерний звон!
Как много дум наводит он
О юных днях в краю родном,
Где я любил, где отчий дом…
У Демуровой:
Вечерний слон, вечерний слон!
Как много дум наводит он…
О юных пнях в краю родном
Где я любил, где общий дом.
Соня:
— Дом — дом — дом
Для академического издания 1978 года (с примечаниями М. Гарднера) стихотворение перевела заново О. Седакова (Орловская к тому времени умерла). В новом варианте переводчица пыталась сохранить пародийную отсылку оригинала Льюиса Кэрролла к стихотворению Д. Тейлора «Ты мигай, звезда ночная! «.
—-
Из статьи Н. Демуровой «Алиса в Стране чудес и в Зазеркалье»
(М., «Наука», Главная редакция физико-математической литературы, 1991):
Было в сказке и много других намеков, понятных лишь девочкам Лидделл. Безумное Чаепитие происходило в домике с башенкой каждый раз, когда девочки бывали у доктора Доджсона в гостях.
— День сегодня дождливый, — говорил он даже если на дворе сияло солнце, — нужно согреться. Выпьем-ка чаю!
Безумное Чаепитие происходило обычно не в пять, как принято у англичан, а в шесть часов — вот почему в сказке часы у Шляпных Дел Мастера остановились на шести. Как правило, девочек сопровождала мисс Прикетт; но порой, если она была занята, их провожала старая нянька, которая то и дело засыпала, как Мышь-Соня.
…Помимо чисто ‘семейных’ намеков и шуток, понятных лишь самому Кэрроллу, девочкам Лидделл и их ближайшим друзьям, есть в книге и другие детали, которые были понятны несколько более широкому кругу людей — всем, кто жил в те годы в Оксфорде. ‘Вечерний Слон’ не просто пародирует известную песню.
Слоном студенты прозвали одного из профессоров математики, лекции которого были скучны и тяжеловесны.
____________________________________________________
Шляпник первым нарушил молчание. ‘Какое сегодня число /месяца/?’ спросил он, поворачиваясь к Алисе: он достал свои часы из кармана и с тревогой смотрел на них, время от времени встряхивая их и прикладывая их к уху.
Алиса немного подумала и затем сказала: «Четвертое».
‘Отстают на два дня!’ вздохнул Шляпник. ‘Я же говорил тебе, что /сливочное/ масло не пойдет на пользу часовому механизму!’ добавил он, сердито глядя на Мартовского Зайца.
‘Это было самое лучшее масло,’ кротко ответил Мартовский Заяц.
‘Да, но в него, должно быть, все равно попали крошки,’ проворчал Шляпник: ‘тебе не следовало класть его в /часы/ ножом для хлеба.’
Мартовский Заяц взял часы и взглянул на них с унылом видом: после чего он окунул их в чашку с чаем и снова взглянул на них: но он не смог придумать и сказать ничего лучше, чем /повторить/ свое же первое замечание, ‘Это было самое лучшее масло, знаете ли.’
Алиса заглядывала ему через плечо с любопытством. ‘Какие забавные часы!’ заметила она. ‘Они показывают день месяца, но не показывают, который час!’
‘А почему они /должны/ его /показывать/?’ пробормотал Шляпник. ‘А твои часы показывают тебе, который год?’
‘Конечно же, нет,’ с поспешной готовностью ответила Алиса: ‘но это потому, что один и тот же год длится так долго.’
‘То же самое и у меня,’ сказал Шляпник.
Алиса была чрезвычайно озадачена. В словах Шляпника, казалось, не было вовсе никакого смысла, и все же, они определенно были английскими.
‘Я не вполне вас понимаю,’ сказала она так вежливо, как только могла.
‘Соня снова спит,’ сказал Шляпник и вылил немного горячего чаю ей на нос.
Соня нетерпеливо тряхнула головой и сказала, не открывая глаз, ‘Конечно, именно это я и сама собиралась сказать.’
‘Ты уже разгадала загадку?’ сказал Шляпник, снова поворачиваясь к Алисе.
‘Нет, я сдаюсь,’ ответила Алиса: ‘Каков же ответ?’
‘Я не имею ни малейшего представления,’ сказал Шляпник.
‘И я тоже,’ сказал Мартовский Заяц.
Алиса устало вздохнула. ‘Мне кажется, что вы могли бы как-то получше проводить время,’ сказала она, ‘чем растрачивать его, загадывая загадки, у которых нет ответов.’
‘Если бы ты знала Время так же хорошо, как и я,’ сказал Шляпник, ‘то ты бы не стала говорить: «оно» тратится впустую. /Время/ — это «он».’
‘Я не понимаю, что вы имеете в виду,’ сказала Алиса.
‘Конечно ты не /понимаешь/!’ сказал Шляпник, презрительно тряхнув головой;. ‘Я полагаю, ты даже никогда не говорила со Временем!’
‘Возможно и так,’ осторожно ответила Алиса: ‘но я знаю, что я должна отбивать время, когда я учусь /исполнять/ музыку.’
‘А, тогда это все объясняет,’ сказал Шляпник. ‘Он не потерпит, чтобы его били. Так вот, если бы ты только была в хороших отношениях с ним, то он бы сделал с часами почти что все, что бы ты ни пожелала. Например, предположим, что было бы девять часов утра, самое время начинать уроки: тебе бы только и надо было, что шепнуть и намекнуть Времени <«прошептать намек…»>), и вот — часы завращаются в мгновение ока! Половина второго, время обеда!’
(‘Мне бы хотелось, что бы это было так,’ Мартовский Заяц сказал сам себе шепотом.)
‘Конечно, это было бы великолепно,’ сказала Алиса задумчиво: ‘но в таком случае, я бы не проголодалась к /обеду/, знаете ли.’
‘Возможно, что поначалу и нет,’ сказал Шляпник: ‘но ты могла бы держать /время/ на половине второго так долго, как бы тебе этого хотелось.’
‘Вот так вы и справляетесь?’ спросила Алиса.
Шляпник печально покачал головой. ‘Не я!’ ответил он. ‘Мы поссорились в прошлом марте, как раз перед тем, как он обезумел, знаете ли…’ сказал он, указывая своей чайной ложкой на Мартовского Зайца, ‘…это случилось на большом концерте, который устраивала Червонная Королева, и мне пришлось петь: «Мигай, мигай, маленькая летучая мышка! Как мне интересно, что ты замышляешь!» [19] Возможно, ты знаешь эту песню?’
‘Я слышала что-то подобное,’ сказала Алиса.
‘А продолжается она, знаешь ли,’ продолжил Шляпник, ‘вот как:
«Высоко над миром ты летаешь,
Словно чайный поднос, по небу.
Мигай, мигай…»‘
В этот момент Соня встряхнулась и начала петь во сне ‘Мигай, мигай, мигай, мигай…’ и продолжала она так долго, что им пришлось ущипнуть ее, чтобы заставить ее замолчать <«перестать»>.
‘Так вот, я едва закончил первый куплет,’ сказал Шляпник, ‘как Королева подскочила и завопила, «Он /зверски/ убивает время! Отрубить ему голову!»‘
‘Какая невероятная жестокость!’ воскликнула Алиса.
‘И вот с тех самых пор’ продолжил Шляпник печальным голосом, ‘он не хочет делать ничего, о чем бы я ни попросил! Теперь всегда шесть часов.’
Яркая мысль пришла Алисе в голову <= голову Алисы озарила неожиданная мысль>. ‘Так вот причина, по которой так много чайной посуды выставлено здесь?’ спросила она.
‘Да, верно,’ сказал Шляпник со вздохом: ‘всегда время пить чай, и у нас нет времени мыть посуду в промежутках.’
‘Значит, вы продолжаете двигаться по кругу, я полагаю?’ спросила Алиса.
‘Совершенно верно,’ сказал Шляпник: ‘по мере того, как посуда пустеет.’
‘А что происходит, когда вы снова подходите к началу?’ рискнула спросить Алиса.
——
ПРИМЕЧАНИЯ:
19 — Пародия на стихотворение Джейн Тейлор «Звезда»;
Twinkle, twinkle, little star!
How I wonder what you are!
Up above the world so high,
Like a diamond in the sky!
(букв.: Ты мигай, маленькая звездочка! Как мне бы хотелось узнать, кто ты такая! В вышине над миром так высоко, как алмаз в небе!).
____________________________________________________
Анонимный перевод (издание 1879 г.):
«Какое нынче число?» вдруг спрашивает Илюшка, и вынул из кармана часы; поглядел на них с беспокойством, стал трясти их, потом приложил к уху.
„Четвертое», сказала Соня.
„Так и есть, отстали на два дня!» вздохнул Илюшка. „Говорил я тебе не смазывать их маслом!» сердито обернулся он к зайцу.
„А масло было свежее, первый сорт!» кротко заметил заяц.
„Ну, видно крошки попали», ворчит ‘Илюшка. „Говорил я тебя не смазывать хлебным ножом!»
Заяц взял часы, задумчиво стал их осматривать, потом окунул в чашку с чаемь и опять внимательно осмотрел.
„А масло было первый сорт!» повторил заяц, не придумав иного извинения.
Все это время Соня следила за происходившим, глядя зайцу через плечо.
«Престранные у вас часы», говорит она, „показывают не час, а число!»
«Твои разве показывают год?»
«Конечно нет», отвечает Соня. „Год идет так долго, что часы не нуж…»
«Ну, вот видишь кто прав?» резко прервал ее Илюшка.
Соня совсем растерялась мыслями: она ли не понимает, что говорит Илюшка, а говорит он по-русски; или он говорит бестолково? — ничего не разберет.
«Я что-то вас не понимаю?» как можно учтивее спрашивает Соня.
«Опять Мишенька храпит», говорит Илюшка, и капнул ему горячим чаем на нос.
Мишенька только тряхнул головой и, не открывая глаз, промычал: „так, так, разумеется, и я тоже хотел сказать…»
„А загадку разгадала?»
„Нет, никак не могу, скажите разгадку», отвечает Соня.
«А я почем знаю?»
„И я не знаю», сказал заяц.
„Лучше было бы нам и не тратить времени над такими глупостями», говорит раздосадованная Соня.
„Не тратить времени!» насмешливо повторил Илюшка. „Ты не говорила бы так легкомысленно, если бы была знакома с временем. Ведь времени, небось, не знаешь!» Тут Илюшка значительно поднял палец вверх.
«Я ничего не понимаю», говорит Соня.
„Где же тебе, Гнеденькая. Ты, видно, не пряха, не ткаха!» с презрением мотнул на нее головой Илюшка, «Ты должно быть никогда, и не имела дела с временем?»
„Очень может быть», уклончиво говорит Соня, боясь, что ее опять поднимут на смех. «Вот, за уроками разве: мне, признаться, иной раз с временем просто беда — тянется, тянется и конца ему нет; уж я сижу, сижу… А то в праздник нечего делать бывает, — опять время тянется. Вот тут уж я с ним ужасно бьюсь!»
„Ха-ха-ха! Бьешься! Ну, оно и понятно, что ты с временем не в ладу, коли с ним дерешься. Это дело дрянь! А была бы ты с ним в ладах, какое бы тебе было от него угождение! Сама посуди: примерно, девять часов утра, пора тебе за уроки; а ты только шепнула ему на ухо: не успела оглянуться, уже и стрелки переведены, — глядь, не 9 часов, а половина второго: обедать пора!»
«И как бы пора-то!» заворчал заяц.
„Это, конечно, было бы славно!» призадумавшись, сказала Соня. «Одно только не совсем ладно: ну, а как я бы еще не проголодалась к этому времени?»
«Э, пустяки! Время сколько угодно продержит стрелки на половине второго».
«А вы разве так делаете»? спросила Соня.
«Ни-ни-ни»! замотал Илюшка головой. „С прошлого марта…»
.
____________________________________________________
Перевод М. Д. Гранстрем (1908):
— Которое число у нас сегодня? — спросил Шляпкин Аню, вынимая из кармана часы и, сильно встряхнув их, прикладывая к уху.
— Четвертое, — ответила Аня подумав.
— Отстают па два дня! — вздохнул Шляпкин. — Говорить же я тебе, что масло испортит часы, — сказал он. с досадою глядя на зайца.
— Масло было самое лучшее, — ответил покорно Болтун-Заяц.
— Но, может быть, с маслом туда попала крошка хлеба, — ворчал Шляпкин, — ты не должен был брать масло хлебным ножом.
Заяц взял часы и стал с грустью осматривать их, а затем окунул их в чай и снова заметил: «это было лучшее масло».
Аня с любопытством взглянула на часы.
— Какие странные часы! — пробормотала она. — Они показывают число, а не время.
— Отчего же им не показывать число? — проворчал заяц. — Разве твои часы показывают годы?
— Нет, — ответила Аня.
Наступило молчание.
— Сурок опять заснул, — сказал наконец Шляпкин, наливая ему на нос горячий чай.
Сурок нетерпеливо встряхнул головой и снова заснул.
— Ну, что, отгадала загадку? — спросил Аню Шляпкин.
— Нет, и не берусь отгадывать. Скажи мне разгадку.
— Я не знаю, — ответил Шляпкин.
— И я тоже, — сказал Болтун-Заяц.
— Вам следовало бы с пользой употреблять свое время, а не загадывать загадки, у которых нет разгадок, — сказала с досадой Аня.
— Если бы ты знала время так же хорошо, как я, — возразил Шляпкин,— так не говорила бы, как мы употребляем время, а сказала бы, как оно употребляет нас.
— Не понимаю, что ты этим хочешь сказать?
— Разумеется, ты не можешь этого понять! — сказал Шляпкин, с презрением откинув голову. — По всему видно, что ты не имела дела с временем.
— Кажется, нет, — ответила осторожно Аня.
— Положим, например, что теперь 9 час. утра, когда ты начинаешь свои уроки, и вдруг по первому знаку твоему — тррр! — часы завертятся, и не успеешь оглянуться, как уже половина второго — время обеда!
— Это было бы недурно! — прошептал Болтун-Заяц.
— Это было бы чудесно! — воскликнула Аня. — Но, может быть, я тогда не была бы еще достаточно голодна?
— Это все равно, — заметил Шляпкин, — время остановится на двух с половиною часах и будет стоять, сколько тебе угодно.
— И вы все здесь так делаете? — спросила Аня.
— Только не я! — печально сказал Шляпкин. — В прошлую Пасху мы с ним повздорили, продолжал он указывая чайной ложечкой на Болтуна-Зайца, — незадолго до того, как он с ума спятил. Это случилось в большом концерте, у червонной королевы, где я пел:
Чепуха, чепуха,
Это только враки:
Сено косят на печи
Молотками раки.*
— Ты знаешь эту песню?
— Нет, — ответила Аня.
В это время сурок встряхнулся и без умолку запел во сне: «Чепуха, чепуха, чепуха…»
Шляпкин и заяц крепко ущипнули сурка, чтоб заставить его замолчать.
— Вообрази себе, — продолжал Шляпкин, — едва успел я спеть первый куплет, как королева грозно крикнула: «Отвратительно! Этот человек убивает время своей болтовней. Повесить его!»
— Как жестоко! — воскликнула Аня.
— И с тех пор, — продолжал Шляпкин, — время не полюбило меня, — оно остановилось на шести часах!
— Не оттого ли у вас тут наставлено так много чайных чашек? — спросила Аня.
— Да, оттого, — сказал со вздохом Шляпкин, — мы все время пьем чай и нам даже некогда вымыть чашки.
— И потому вы подвигаетесь к следующим чашкам?
— Да.
— А когда обойдете все чашки, то начинаете снова с первой?
—-
Примечание от автора проекта — Сергея Курия:
* — Переводчица использует вместо песни Шляпника русскую народную частушку-небылицу. Вот ещё одна подобная частушка:
Чепуха, чепуха,
Это только враки!
Куры съели петуха, —
Говорят собаки.
____________________________________________________
Перевод Александры Рождественской (1908-1909):
Шляпочник заговорил первый.
— Какое у нас сегодня число? — спросил он, обратившись к Алисе. И вынув из кармана часы, он нерешительно глядел на них и то встряхивал их, то подносил к уху.
— Четвертое, — ответила Алиса.
— Значит, часы отстали на два дня, — со вздохом сказал шляпочник. — Я говорил тебе, что масло не годится для часов! — с досадой прибавил он, обернувшись к зайцу.
— Масло это превосходное! — кротко возразил мартовский заяц.
— Но в него могли попасть крошки, — проворчал шляпочник. — Не следовало брать масло хлебным ножом.
Мартовский заяц взял часы, грустно посмотрел на них и окунул их в чайник.
— Масло было превосходное, — повторил он, вынув часы из чайника.
Алиса, заглядывая ему через плечо, с любопытством рассматривала их.
— Какие смешные часы! — сказала она. — Они показывают дни, но часов не показывают.
— А зачем им показывать? — пробормотал шляпочник. — Разве ваши часы показывают, какой теперь год?
— Конечно, нет, — быстро ответила Алиса, — да и незачем: ведь год тянется очень долго.
— Вот по той же причине мои часы не показывают часов, — сказал шляпочник.
Алису очень удивили его слова, так как в них совсем не было смысла, хоть и сказаны они были на родном ее языке.
— Я нехорошо понимаю вас, — сказала она, стараясь быть вежливой.
— А сурок опять заснул! — воскликнул, ничего не ответив ей, шляпочник и полил горячего чаю на нос сурку.
Тот нетерпеливо мотнул головой и проговорил, не открывая глаз:
— Конечно, конечно: я именно только что хотел это сказать.
— Ну, что же, отгадали вы загадку? — спросил у Алисы шляпочник.
— Нет, я не могу отгадать, — ответила Алиса. — Какая будет разгадка?
— А я почем знаю! — воскликнул шляпочник.
— Не знаю и я, — сказал мартовский заяц.
Алиса вздохнула.
— По-моему, — заметила она, — задавать загадку, у которой нет разгадки, не стоит. Это только даром терять время.
— Если бы вы знали время, как знаю его я, — воскликнул шляпочник, — то не сказали бы этого. Говорили вы когда-нибудь с ним?
— Конечно, нет, — ответила Алиса. — Я даже совсем не понимаю, что вы хотите сказать.
— Ну, еще бы вам понять! Так знайте же, что если бы вы были в хороших отношениях с временем, то оно делало бы для вас все, что угодно. Положим, пробило девять часов -время уроков. Но вам стоило бы только шепнуть времени, что не хочется больше учиться, и в одно мгновение быстро закрутились бы стрелки. Половина первого! Обедать пора!
— Какое счастье, случись это теперь! — прошептал про себя мартовский заяц.
— Это было бы очень хорошо, — задумчиво проговорила Алиса, — но ведь в таком случае я не успела бы проголодаться к обеду.
— Сначала, конечно. Но ведь стрелки могли бы стоять на половине первого сколько угодно.
— Значить, вы именно так и делаете? — спросила Алиса.
— Теперь нет, — покачав головою, мрачно ответил шляпочник. — Я поссорился с временем в марте, когда вот он, — тут шляпочник показал на мартовского зайца, — только что помешался. У королевы был концерт и мне пришлось петь:
«Зачем ты блистаешь,
Летучая мышь?
Зачем ты блистаешь
В вечернюю тишь?»
— Вы, может быть, знаете эту песню?
— Знаю что-то в этом роде.
— Дальше, — продолжал шляпочник, — песня вот как идет:
«Зачем ты летаешь,
Как круглый поднос?
Зачем ты блистаешь… «
Тут сурок вздрогнул и запел во сне «блистаешь, блистаешь, блистаешь», повторяя это слово так долго, что пришлось его ущипнуть, чтобы заставить замолчать.
— Ну, так вот: только что кончил я первый куплет, как королева крикнула: «Он даром теряет время. Отрубить ему голову!»
— Как несправедливо и жестоко! — воскликнула Алиса.
— С тех пор время рассердилось на меня, — мрачно проговорил шляпочник, — и не делает того, что мне хочется. У нас теперь всегда шесть часов.
— Потому то, должно быть, и приготовлено у вас все для чаю? — спросила Алиса.
— Конечно, — со вздохом ответил шляпочник, — Ведь вы знаете, что шесть часов — время вечернего чая. Мы даже не успеваем мыть посуду. У нас вечное чаепитие.
— Значит, вы от чашки к чашке так и переходите? — спросила Алиса.
— Да, мы вечно так и пересаживаемся от грязной чашки к чистой.
— А что случится, когда все чашки станут грязными?
____________________________________________________
Перевод Allegro (Поликсена Сергеевна Соловьёва) (1909):
Шляпник первый прервал молчание.
— Которое сегодня число? — спросил он, повернувшись к Алисе. Он вытащил из кармана часы и смотрел на них с беспокойством, встряхивая их от времени до времени и поднося к уху.
Алиса сообразила и сказала:
— Сегодня четвертое.
— На два дня врут! — вздохнул Шляпник. — Я тебе говорили, что масло для часов не годится, — прибавил он, сердито глядя на Мартовского Зайца.
— Это было масло первый сорт, — смиренно возразил Мартовский Заяц.
— Да, но наверно в него попали крошки, — проворчал Шляпник, — ты не должен был брать масло хлебным ножом.
Мартовский Заяц взял часы и уныло поглядел на них. Потом опустил их в свою чашку, вынул и опять посмотрел на них, но ничего лучшего не мог придумать, как только повторить свое прежнее замечание:
— Право же, это масло было первый сорт.
Алиса не без любопытства заглядывала через его плечо.
— Каше смешные часы! — заметила она. — Они показывают дни, а часов не показывают.
— А зачем им показывать? — произнес Шляпник.— Ваши часы, ведь, не показывают годов?
— Конечно, нет, — быстро ответила Алиса, — но это потому, что год тянется так долго.
— Ну вот, мои часы по той же самой причине не показывают часов, — сказал Шляпник.
Алиса была в совершенном недоумении. Ей казалось, что в замечании Шляпника не было никакого смысла, а вместе с тем, оно было сказано вполне ясно на ее родном языке.
— Не совсем вас понимаю, — произнесла она, насколько могла, вежливо.
— Сурок опять заснул, — сказал Шляпник и полил ему немного горячего чая на нос.
Сурок нетерпеливо встряхнул головой и произнес, не открывая глаз:
— Конечно, конечно, я именно это только что собирался сказать.
— Разгадали вы загадку? — спросил Шляпник, снова поворачиваясь к Алисе.
— Нет, отказываюсь, — отвечала Алиса, — а какая разгадка?
— Не имею ни малейшего представления, — сказал Шляпник.
— И я также, — прибавил Мартовский Заяц.
Алиса вздохнула со скуки.
— Мне кажется, — сказала она, — чем загадывать загадки, у которых нет разгадок, вы могли бы найти лучшее употребление вашему времени. Оно чего-нибудь да стоит.
— Если б вы знали Время так, как я его знаю, — возразить Шляпник, — вы не употребляли бы, говоря о нем, слово: „оно“, а „он“.
— Я не понимаю, что вы такое говорите, — сказала Алиса.
— Ну, конечно, где же вам понять! — возразил Шляпник, презрительно кивая головой. — Я уверен, что вы даже никогда не вступали в беседу с Временем.
— Кажется, никогда, — осторожно ответила Алиса. — Я только знаю, что, когда много уроков, то бывает трудно справиться со временем.
— С ним вообще нелегко справляться. Но если бы вы были с ним в хороших отношениях, он бы сделал для вас с часами все, Что бы вы только захотели. Например, предположим, что было бы девять часов утра, как раз время начала уроков. Вам бы стоило только шепнуть одно словечко Времени,— и в одно мгновенье часовая стрелка закружилась бы, закружилась бы! Глядь, — половина второго, время обедать!
— Хорошо, кабы это сейчас случилось! — прошептал про себя Мартовский Заяц.
— Да, конечно, это было бы замечательно, — сказала задумчиво Алиса, — но дело в том, что я не успела бы тогда проголодаться к обеду.
— Да, разумеется, сразу не успели бы, — отвечал Шляпник, — но вы могли бы задержать время на половине второго, сколько бы вам было угодно.
— А вы именно так всегда и поступаете? — спросила Алиса.
Шляпник отрицательно и мрачно покачал головой.
— Нет, я не могу. Мы поссорились в прошлом Марте, как раз перед тем, как он помешался. (Шляпник указал чайной ложкой на Мартовского зайца). Это случилось на концерте, который давала Червонная Королева и на котором я должен был петь:
„Рыжик, рыжик, где ты был?
Где ты шляпку позабыл?»
Вы, быть может, знаете эту песню?
— Я что-то слыхала в этом роде, — отвечала Алиса.
— Дальше, — продолжал Шляпник, идет так:
„Мерил шляпок я сто две, —
Ни одной на голове!»**
При этом Сурок вздрогнул и запел во сне: „Голове, голове, голове, голове…“ и продолжал петь, повторяя одно и то же слово, так что пришлось его ущипнуть, чтобы он остановился.
— Ну, так вот, — заговорил снова Шляпник, — едва я окончил первый куплет, как Королева заорала: „Он только время убивает! Долой ему голову!»
— Ой, какая жестокость! — воскликнула Алиса.
— И с тех пор, — продолжал Шляпник мрачно,— он ничего для меня не делает, что бы я ни попросил! И теперь всегда шесть часов.
Блестящая мысль мелькнула в голове Алисы.
— Так это потому здесь наставлено столько чайных приборов? — спросила она.
— Ну да, — отвечал Шляпник со вздохом. — У нас вечное шестичасовое чаепитие, и нам даже чашек некогда вымыть.
— Значит, вы от чашки к чашке так и передвигаетесь? — снова спросила Алиса.
— Вот именно, — сказал Шляпник, — так и пересаживаемся от грязной чашки к чистой.
— Но что же бывает, когда все чашки станут грязными? — решилась спросить Алиса.
——
Примечание автора проекта — С. Курия:
** — Переводчица пародирует русскую дореволюционную шуточную песенку:
«- Чижик-пыжик, где ты был?
— На Фонтанке водку пил!
Выпил рюмку, выпил две —
Закружилось в голове!»
Песенка «Чижик-пыжик, где ты был?» являлась иронической насмешкой над будущими прокурорами и судьями царской России, воспитанниками аристократического учебного заведения — императорского училища правоведения, помещавшегося на набережной Фонтанки в Петербурге. «Чижиками» их прозвали за мундиры зеленого с желтым цветом.
____________________________________________________
Перевод М. П. Чехова (предположительно) (1913):
Наступило продолжительное молчание. Первый нарушил его Шляпочник.
— А какое сегодня число? — спросил он у Алисы.
Он вытащил из кармана часы и стал с беспокойством оглядывать их, то вертя их в руках, то прикладывая к уху.
Алиса подумала и сказала:
— Четвёртое!
— Значит, опять отстали на два дня! — вздохнул Шляпочник. И, обратившись уже к Мартовскому зайцу, продолжал: — Это оттого, что мы подмазали их вашим маслом! У вас плохое масло!
— Нет, масло хорошее! — возразил Заяц.
— Ну, значит, вместе с маслом попали в часы и крошки хлеба! Не нужно было бы вам лазать в масло хлебным ножом!
Мартовский заяц взял у него часы и тоже внимательно оглядел их со всех сторон. Затем он окунул их в чашку с чаем, снова вытащил их оттуда и оглядел опять.
— Нет, масло хорошее! — подтвердил он. — Растаяло от горячего чая и потекло! Значит, туда попали крошки!
Алиса с любопытством поглядывала из-за его плеча.
— Какие странные часы! — сказала она. — Показывают, какое число, а который час — показать не могут!
— Так что ж такого? — возразил ей Шляпочник. — У меня есть ещё и другие часы, так те показывают только год!
Алиса не поняла.
— Я не понимаю вас, — ответила она.
— Очень просто, — объяснил ей Шляпочник. — Они всегда стоят и потому целый год указывают всё одно и то же время.
Алиса засмеялась.
— Но какая же разгадка вашей загадки? — спросила она. — Какое сходство между вороном и письменным столом? Какой ответ?
— А разве ты не догадалась? — удивился Шляпочник.
— Нет. Не томите меня, скажите скорее!
Шляпочник подумал и ответил:
— Я и сам не знаю!
— И я тоже не знаю! — ответил Мартовский заяц.
Соня проворчала что-то во сне и чуть слышно, бессвязно сказала:
— И я тоже…
Алиса надула губки.
— Не стоило и времени терять на такие глупости! — сказала она.
Тотчас же Шляпочник и Мартовский заяц выскочили из-за стола и стали что-то искать на земле.
— Время! — ответили они. — Ведь вы сказали сейчас, что потеряли время! Ну вот мы его и ищем!
Алиса засмеялась.
— Какие вы глупые! — весело сказала она. — Ну разве можно найти время на земле?
____________________________________________________
Перевод Владимира Набокова (1923):
Шляпник первый прервал молчанье.
— Какое сегодня число? — спросил он, обращаясь к Ане. При этом он вынул часы и и тревожно на них глядел, то встряхивая их, то прикладывая их к уху.
Аня подумала и сказала:
— Четвертое.
— На два дня отстают, — вздохнул Шляпник. — Я говорил тебе, что твое масло не подойдет к механизму, — добавил он, недовольно глядя на Мартовского Зайца.
— Масло было самое свежее, — коротко возразил Мартовский Заяц.
— Да, но, вероятно, и крошки попали, — пробурчал Шляпник. — Ты не должен был мазать хлебным ножом.
Мартовский Заяц взял часы и мрачно на них посмотрел; потом окунул их в свою чашку, расплескав чай, и посмотрел опять.
— Это было самое свежее масло, — повторил он удивленно.
Аня с любопытством смотрела через его плечо.
— Какие забавные часы! — воскликнула она. — По ним можно узнать, которое сегодня число, а который час — нельзя.
— Ну и что же, — пробормотал Шляпник. — Или по вашим часам можно узнать время года?
— Разумеется, нет, — бойко ответила Аня. — Ведь один и тот же год держится так долго.
— В том-то и штука, — проговорил Шляпник.
Аня была ужасно озадачена. Объяснение Шляпника не имело, казалось, никакого смысла, а вместе с тем слова были самые простые.
— Я не совсем понимаю, — сказала она, стараясь быть как можно вежливее.
— Соня опять спит, — со вздохом заметил Шляпник и вылил ему на нос немножко горячего чая.
Соня нетерпеливо помотал головой и сказал, не открывая глаз:
— Конечно, конечно, я совершенно того же мнения.
— Нашли разгадку? — спросил Шляпник, снова повернувшись к Ане.
— Сдаюсь! — объявила Аня. — Как же?
— Не имею ни малейшего представления, — сказал Шляпник.
— И я тоже, — сказал Мартовский Заяц.
Аня устало вздохнула:
— Как скучно так проводить время!
— Если бы вы знали Время так, как я его знаю, — заметил Шляпник, — вы бы не посмели сказать, что его провожать скучно. Оно самолюбиво.
— Я вас не понимаю, — сказала Аня.
— Конечно, нет! — воскликнул Шляпник, презрительно мотнув головой. — Иначе вы бы так не расселись.
— Я только села на время, — коротко ответила Аня.
— То-то и есть, — продолжал Шляпник. — Время не любит, чтобы на него садились. Видите ли, если бы вы его не обижали, оно делало бы с часами все, что хотите. Предположим, было бы десять часов утра, вас зовут на урок. А тут вы бы ему, Времени-то, намекнули — и мигом закружились бы стрелки: два
часа, пора обедать.
— Ах, пора! — шепнул про себя Мартовский Заяц.
— Это было бы великолепно, — задумчиво проговорила Аня. — Но только, знаете, мне, пожалуй, не хотелось бы есть.
— Сначала, может быть, и не хотелось бы, — сказал Шляпник, — но ведь вы бы могли подержать стрелку на двух часах до тех пор, пока не проголодались бы.
— И вы так делаете? — спросила Аня.
Шляпник уныло покачал головой.
— Куда мне? — ответил он. — Мы с Временем рассорились в прошлом Мартобре, когда этот, знаете, начинал сходить с ума (он указал чайной ложкой на Мартовского Зайца), а случилось это так: Королева давала большой музыкальный вечер, и я должен был петь:
Рыжик, рыжик, где ты был?
На полянке дождик пил?
— Вы, может быть, эту песню знаете?
— Я слышала нечто подобное, — ответила Аня.
— Не думаю, — сказал Шляпник. — Дальше идет так:
Выпил каплю, выпил две,
Стало сыро в голове!**
Тут Соня встряхнулся и стал петь во сне: «сыро, сыро, сыро…» — и пел так долго, что остальным пришлось его щипать, чтобы он перестал.
— Ну так вот, — продолжал Шляпник, — только начал я второй куплет, вдруг Королева как вскочит да гаркнет: «Он губит время! Отрубить ему голову!»
— Как ужасно жестоко! — воскликнула Аня.
— И с этой поры, — уныло добавил Шляпник, — Время отказывается мне служить: теперь всегда пять часов.
— Потому-то и стоит на столе так много чайной посуды? — спросила Аня.
— Да, именно потому, — вздохнул Шляпник. — Время всегда — время чая, и мы не успеваем мыть чашки.
— Так, значит, вы двигаетесь вокруг стола от одного прибора к другому? — сказала Аня.
— Да, — ответил Шляпник, — от одного к другому, по мере того, как уничтожаем то, что перед нами.
— А что же случается, когда вы возвращаетесь к началу? — полюбопытствовала Аня.
——
Примечание автора проекта — С. Курия:
** — Переводчица пародирует русскую дореволюционную шуточную песенку:
«- Чижик-пыжик, где ты был?
— На Фонтанке водку пил!
Выпил рюмку, выпил две —
Закружилось в голове!»
____________________________________________________
Перевод А. Д’Актиля (Анатолия Френкеля) (1923):
Шляпочник первый прервал молчание.
— Какое число сегодня? спросил он, обращаясь к Алисе. При этом он вынул из кармана часы и стал с беспокойством их рассматривать, то и дело встряхивая и затем прикладывая к уху.
Алиса подумала немного и сказала:
— Четвертое.
— На два дня отстали! вздохнул Шляпочник.— Я говорил тебе, что сливочное масло не годится для механизма! добавил он, сердито глядя на Зайца.
— Масло было лучшего сорта,— виновато возразил Заяц.
— Но, очевидно, вместе с ним попали и крошки,— проворчал Шляпочник.— Не нужно было вмазывать его хлебным ножом.
Заяц взял часы и мрачно осмотрел их; затем обмакнул их в чашку с чаем и снова осмотрел; но не мог придумать ничего лучшего, как повторить еще раз:
— Масло было лучшего сорта, знаешь ли.
Алиса не без любопытства смотрела через его плечо на часы.
— Что за смешные часы! заметила она,— Они показывают число месяца и не показывают, который час.
— А зачем? пробормотал Шляпочник.— Разве твои часы показывают, который год?
— Конечно, нет! с готовностью ответила Алиса.— Но это потому, что им приходится очень долго идти в течение одного и того-же года.
— То же самое и с моими,— сказал Шляпочник.
Алиса совсем растерялась. Ответ Шляпочника как будто не имел никакого смысла и, однако, он звучал по-русски.
— Я вас не совсем понимаю,— сказала она чрезвычайно вежливо.
— Сопя опять спит! — заметил Шляпочник и вылил немного горячего чая из чашки ей на нос.
Соня нетерпеливо тряхнула головой и произнесла, не раскрывая глаз:
— Разумеется, разумеется… Именно это я и собиралась сказать!
— Ты уже разгадала загадку? спросил Шляпочник, снова обращаясь к Алисе.
— Нет, я сдаюсь,— ответила Алиса.— А какой ответ?
— Не имею ни малейшего представления! сказал Шляпочник.
— Равно, как и я,— сказал Заяц.
Алиса только вздохнула,
— Мне кажется, вы могли бы употреблять время на что нибудь лучшее,— сказала она,— чем допускать, чтобы оно изводилось на загадки, у которых нет разгадок.
— Еслиб ты знала Время так же хорошо, как я,— сказал Шляпочник,— ты не толковала бы, что «оно» изводится. Время — «он».
— Я вас не понимаю! сказала Алиса.
— Еще бы ты понимала! воскликнул Шляпочник, презрительно вскидывая голов у,— Смею сказать, ты ни разу не разговаривала со Временем!
— Возможно, что нет,— сдержанно возразила Алиса,— но зато меня учили отбивать время во время занятий музыкой.
— Ага, это все объясняет! сказал Шляпочник,— Он ни за что не позволит, чтобы его отбивали, как котлету. А вот если бы ты была с ним в хороших отношениях, он сделал бы с часами все, что тебе угодно. Предположи, например, что сейчас девять часов утра, время садиться за книжки — ты только намекнешь ему, и раз: часы показывают половину второго! Время обедать!
— Ах, если бы это было так! прошептал Заяц.
— Это было бы великолепно, конечно,— произнесла Алиса в раздумьи,— но в таком случае — у меня не было бы аппетита.
— Сначала, может быть, нет,— сказал Шляпочник,— но ты бы могла держаться на половине второго до тех пор, пока не проголодаешься!
— Вы сами, должно быть, таким образом и устраиваетесь? спросила Алиса.
Шляпочник печально покачал головой.
— Только не я! отвечал он.— Мы поссорились в прошлом марте (как раз перед тем, как ему сбеситься! добавил он, показывая ложкой на Зайца). Это было на гала — концерте Королевы и я должен был петь:
Чижик-пыжик, где ты был?*
На лугу гусей ловил!
Ты, может быть, знаешь эту песню?
— Я слыхала что-то похожее! сказала Алиса.
— Она поется дальше,— продолжал Шляпочник,— таким образом:
Сцапал гуся, сцапал двух,
Обкарнал перо и пух…
Но тут Соня снова встряхнулась и начала тянуть во сне: «Чижик-пыжик — чижик-пыжик…» и продолжала это до тех пор, пока те двое не ущипнули ее.
— Ну-с, едва я кончил первый куплет,— сказал Шляпочник,— как Королева вскочила и завопила: — «Он убивает время! Отрубить ему голову!»
— Какая дикая жестокость! воскликнула Алиса.
— И с тех самых пор,— продолжал печально Шляпочник,— Время не хочет вовсе считаться со мною. У меня всегда шесть часов вечера.
Яркая мысль промелькнула в голове Алисы.
— Поэтому то у вас стол всегда накрыт для чая? — спросила она.
— Именно,— подтвердил Шляпочник, вздыхая,— у нас вечно время пить чай и мы не успеваем в промежутках мыть посуду.
— Значит, вы все время передвигаетесь? догадалась Алиса.
— Совершенно верно,— сказал Шляпочник,— по мере того, как пачкается посуда.
— Ну, а когда вы снова приходите к началу? — рискнула спросить Алиса.
——
Примечание автора проекта:
* — Так же, как у Allegro и Набокова, здесь пародируется дореволюционная шуточная песенка:
— Чижик-пыжик, где ты был?
— На Фонтанке водку пил!
____________________________________________________
Перевод Александра Оленича-Гнененко (1940):
Шляпочник первый нарушил молчание.
— Какое число сегодня?— сказал он, обращаясь к Алисе. Он достал из кармана часы и с беспокойством рассматривал их, то и дело встряхивая и прикладывая к уху.
Алиса подумала немного и сказала:
— Четвёртое.
— Отстали на два дня! — вздохнул Шляпочник. — Я говорил тебе — сливочное масло не годится для механизма,— добавил он, сердито смотря на Мартовского Зайца.
— Это было превосходное масло, — виновато ответил Мартовский Заяц.
— Да, но с ним попали внутрь крошки! — проворчал Шляпочник. — Ты не должен был смазывать механизм при помощи хлебного ножа.
Мартовский Заяц взял часы и мрачно поглядел на них. Затем он опустил их в чашку с чаем и снова на них поглядел. Но он не мог придумать ничего лучшего, как повторить опять:
— Это было превосходное масло.
Алиса смотрела через его плечо с большим любопытством.
— Что за смешные часы! — удивилась она. — Они показывают число месяца и не могут показать, который час.
— А зачем? — пробормотал Шляпочник. — Разве твои часы показывают, который год?
— Конечно, нет, — с готовностью ответила Алиса. — Но это потому, что на них всё время один и тот же год.
— То же самое как раз и с моими, — заметил Шляпочник.
Алиса была смущена: слова Шляпочника, казалось, не имели никакого смысла, и, однако, они были сказаны по-английски.
— Я совсем не понимаю вас, — произнесла она как можно вежливее.
— Соня опят спит, — сказал Шляпочник и налил немного горячего чая ей на нос.
Соня нетерпеливо тряхнула головой и проговорила, не открывая глаз:
— Конечно, конечно: это как раз то, что я сама хотела сказать.
— Ты уже разгадала загадку? — спросил Шляпочник, опять обращаясь к Алисе.
— Нет, я сдаюсь,— ответила Алиса. — А какая отгадка?
— Не имею ни малейшего понятия, — сказал Шляпочник.
— И я тоже,— сказал Мартовский Заяц.
— Я думаю, вы могли бы занять время чем-нибудь более полезным, — заметила Алиса. — Сейчас оно тратится напрасно, так как вы загадываете загадки, на которые нет ответа.
— Если бы ты знала Время, как я его знаю, — произнёс Шляпочник, — ты не говорила бы, что растрачивается оно. Время — он.
— Я не знаю, что вы имеете в виду, — сказала Алиса.
— Где тебе знать! — возразил Шляпочник, презрительно качая головой. — Я полагаю, что ты никогда даже не разговаривала с Временем!
— Может быть, и нет, — осторожно ответила Алиса, — но я отбивала время, когда училась музыке.
— А! Тогда всё понятно, — сказал Шляпочник. — Он не терпит, когда его отбивают, как бифштекс. Вот если бы ты была в хороших отношениях с ним, он делал бы с часами всё, что ты пожелала бы. Например, предположим, что сейчас девять часов утра— как раз время для начала занятий в школе. Ты бы только намекнула Времени — ив мгновение ока повернулись бы стрелки часов! Половина второго — пора обедать!
— Единственно этого я и хотел бы,— прошептал про себя Мартовский Заяц.
— Замечательная вещь, конечно, — сказала в раздумье Алиса, — но тогда… видите ли, я ещё не была бы достаточно голодной.
— Сначала, возможно, что и нет, — возразил Шляпочник,— но ты могла бы сколько тебе угодно задерживать стрелки на половине второго.
— Не этот ли способ вы употребляете? — спросила Алиса. Шляпочник печально покачал головой.
— Я — нет! — ответил он. — Мы поссорились в прошедшем марте — как раз перед тем, когда он становится сумасшедшим, ты знаешь (указывая чайной ложкой на Мартовского Зайца)… Это было на большом концерте, который давала Королева Червей. Я пел тогда:
Вейся, вейся, смейся мне,
Нетопырь, летя к луне!
Ты может быть, помнишь эту песню?
— Я слышала что-то похожее, — сказала Алиса.
— Дальше она поётся, — продолжал Шляпочник, — таким образом:
Синей ночью с высоты
Чайной чашкой блещешь ты!
Вейся, вейся…
Тут Соня встряхнула головой и начала подпевать сквозь сон: «Вейся, вейся, вейся…», и это продолжалось так долго, что они ущипнули её, чтобы она замолчала.
— Ну, только я кончил первую строфу,— сказал Шляпочник, — как Королева вскочила и заорала: «Он убивает время! Долой ему голову!»
— Какая это чудовищная жестокость! — воскликнула Алиса.
— И с тех пор, — печально продолжал Шляпочник, — Время не хочет делать того, о чём я говорю! Теперь у нас всегда — шесть часов.
У Алисы блеснула неожиданная мысль.
— Не потому ли здесь наставлено так много чайных приборов? — спросила она.
— Да, поэтому, — сказал, вздохнув, Шляпочник. — У нас: постоянно время пить чай, и мы не успеваем помыть посуду в промежутках.
— Значит, вы должны передвигаться вокруг стола? — сказала Алиса.
— Так и есть, — подтвердил Шляпочник: — мы меняем места, как только нам нужна чистая посуда.
— Но что происходит, когда вы снова возвращаетесь к началу стола? — осмелилась спросить Алиса.
____________________________________________________
Перевод Бориса Заходера (1972):
Шляпа достал из кармашка часы, озабоченно посмотрел на них, встряхнул, поднес к уху и опять встряхнул. Он первым нарушил молчание.
— Какое сегодня число? — обратился он к Алисе. Алиса посчитала в уме, подумала немного и сказала:
— Четвертое мая!
— Врут на два дня, — вздохнул Шляпа. — Говорил я тебе — нельзя их смазывать сливочным маслом! — добавил он, сердито глядя на Зайца.
— Да ведь… Да ведь… масло было высшего сорта! — неуверенно возразил Заяц.
— Ну и что? Все равно туда могли попасть крошки! — продолжал ворчать Шляпа. — Незачем было мазать механизм хлебным ножом!
Заяц взял у него часы, посмотрел на них печально и окунул их в свою чашку. Потом он достал их оттуда и снова внимательно осмотрел. Так как починить часы ему, видимо, не удалось и ничего нового не пришло ему в голову, он повторил свои прежние слова:
— Видите ли, масло было самого высшего сорта!
— Какие у вас странные часы, — сказала Алиса, с большим интересом наблюдавшая за манипуляциями Зайца, заглядывая ему через плечо. — Показывают число, а который час — не показывают!
— А с какой стати? — буркнул Шляпа. — Разве часы обязаны все показывать? У тебя часы показывают, какой год?
— Конечно, нет, — начала Алиса с полной готовностью, — но ведь…
— Но ведь, — перебил ее Шляпа, — ты не скажешь, что они негодные?
— Да-а, — сказала Алиса, — год-то — это совсем другое дело! Он так долго стоит на месте — целый год!
— Вот именно! Так сказать можно и про них, так сказать! — заявил Шляпа, и это заявление совсем сбило с толку бедную Алису. Как она ни пыталась, она не могла найти тут ни тени смысла, хотя все слова были ей совершенно понятны.
— Я вас не совсем поняла, — сказала она со всей возможной при таких обстоятельствах вежливостью.
— Соня опять заснула, — ответил Шляпа и плеснул Соне на нос чаем. Соня недовольно затрясла головой и пробормотала:
— Конечно, конечно, я сама именно это хотела сказать!
— Так ты отгадала загадку? — спросил Шляпа, снова обернувшись к Алисе.
— Нет, сдаюсь, — сказала Алиса. — А какой ответ?
— Понятия не имею, — сказал Шляпа.
— А я тем более, — поддержал Заяц.
Алиса тяжело вздохнула.
— Как вам не стыдно! Неужели ничего лучше нельзя придумать, чем загадки без отгадок? Вам, видно, время совсем не дорого, — сказала она разочарованно.
— Если бы ты знала время, как я его знаю, — сказал Шляпа, — ты бы не говорила о нем в среднем роде. Оно — не оно, а он — Старик-Время!
— Никогда бы не подумала, — сказала Алиса.
— Понятно! — фыркнул Шляпа, презрительно дернув носом. — Ты о нем вообще, наверно, в жизни не думала!
— Нет, почему, — осторожно начала Алиса, — иногда, особенно на уроках музыки, я думала — хорошо бы получше провести время…
— Все понятно! — с торжеством сказал Шляпа. — Провести время?! Ишь чего захотела! Время не проведешь! Да и не любит он этого! Ты бы лучше постаралась с ним подружиться — вот тогда бы твое дело было… в шляпе! Старик бы для тебя что хочешь сделал! Возьми часы: предположим, сейчас девять часов утра, пора садиться за уроки; а ты бы только шепнула ему словечко — и пожалуйста, стрелки так и завертелись. Жжжик! Дело в шляпе: полвторого, пора обедать!
— Ой, как бы хорошо было! — чуть слышно прошептал Заяц.
— Да, конечно, это было бы здорово, — протянула в раздумье Алиса, — но. только… но только ведь у меня бы тогда еще не было аппетита…
— Разве что на первых порах,-.сказал Шляпа, — но ведь ты могла бы сколько хочешь подождать!
— А вот вы… а ваше дело в шляпе? — спросила Алиса.
Шляпа уныло покачал головой.
— Охо-хо! — ответил он. — Мы со Стариком поссорились! Недавно, в марте — как раз когда вон он (он показал своей ложкой на Зайца) очумел. Понимаешь, у Червонной Королевы был прием, и в концерте я должен был петь романс. Этот, всем известный:
Крокодильчики мои,
Цветики речные!
Что глядите на меня
Прямо как родные?
Припоминаешь?
— Я что-то похожее слышала, — сказала Алиса.
— Ну как же! Дальше там, помнишь, — продолжал Шляна, —
Это кем хрустите вы
В день веселый мая,
Средь нескушанной травы
Головой качая?*
Тут Соня встрепенулась и запела сквозь сон:
— Чая!.. Чая!.. Чая!..
Пела она до тех пор, пока не догадались ее ущипнуть. Тогда она сразу замолчала.
— И представляешь, не успел я спеть первый куплет, — снова заговорил Шля— па, — Королева завопила: «Он у нас только время отнимает! Отрубить ему голову!»
— Какое ужасное зверство! — воскликнула Алиса.
— А самое ужасное, — продолжал Шляпа трагическим тоном, — что Старик почему-то обиделся! Теперь он меня знать не желает! И с тех пор у нас всегда пять часов.**
Тут Алису осенило. Она вдруг все поняла.
— Ах, так вот почему у вас тут так много чайной посуды накопилось! — воскликнула она.
— Именно, именно, — сказал Шляпа со вздохом. — У нас всегда время только пить чай! Представляешь? Даже нет времени помыть все эти штуки.
— Значит, вам приходится все время пересаживаться, да? — спросила Алиса.
— Именно, именно! — сказал Шляпа. — По мере использования посуды!
— Ой! А что же будет, когда вы опять дойдете до начала? — не удержалась Алиса.
——
Примечание автора проекта — С. Курия:
* — Переводчик пародирует строчки песни «Колокольчики» (Слова А. Толстого, Музыка П. Булахова):
«Колокольчики мои,
Цветики степные!
Что глядите на меня,
Темно-голубые?
И о чем звените вы
В день веселый мая,
Средь некошеной травы
Головой качая?».
——
Комментарий переводчика:
** — В Англии есть старинный обычай — в пять часов вечера обязательно пить чай. Особенно странно, что, когда сказка про Алису вышла в свет, такого обычая еще не было! Но англичане, как известно, вообще большие чудаки.
____________________________________________________
Перевод Александра Щербакова (1977):
Первым нарушил молчание Шляпочник.
— Какое сегодня число? — обратился он к Алисе. Он достал из кармана часы, недовольно поглядел на них, встряхнул и приложил к уху.
Алиса немного подумала и сказала:
— Четвертое.
— Ушли на два дня, — вздохнул Шляпочник.- Говорил я тебе: не годится сливочное масло для часов, — добавил он, сердито глянув на Зайца.
— Масло было — высший сорт, — смиренно сказал Заяц.
— Да, но с ним туда попали крошки, — проворчал Шляпочник. — Разве можно было лезть в часы хлебным ножом!
Заяц взял часы, мрачно поглядел на них, опустил их в чашку с чаем, вынул и снова поглядел. Но ничего лучшего придумать не мог и снова повторил:
— Масло было — высший сорт.
Алиса с любопытством посмотрела на часы через его плечо.
— Какие они смешные! Показывают день и не показывают час, — сказала она.
— А зачем это нужно? — пробормотал Шляпочник. — Разве ваши часы показывают, который год?
— Конечно, нет, — живо ответила Алиса. — Но это потому, что время идет, а год все один и тот же.
— Мой случай почище, — сказал Шляпочник.
Алиса очень смутилась. Она совершенно не поняла, как это и зачем надо мыть случай. Слова Шляпочника казались бессмысленными, но в то же время это были совершенно нормальные слова.
— Я не совсем поняла, — произнесла она как можно вежливее.
— Соня-то опять спит, — сказал Шляпочник и капнул ей на нос горячим чаем.
Соня замотала головой и проговорила, не открывая глаз:
— Конечно, конечно. Я хотела сказать то же самое.
— Ну-с, как, разгадали загадку? — обернулся Шляпочник к Алисе.
— Нет,- ответила Алиса. — Я не могу. А как она отгадывается?
— Не имею ни малейшего понятия,- сказал Шляпочник.
— Я тоже,- сказал Заяц. Алиса вздохнула.
— Зачем же вы задаете безотгадные загадки? — сказала она. — Только время зря прошло.
— Не прошло, а прошел, — сказал Шляпочник. — Время — это он. Видно, вы с ним мало сталкивались, не то что я.
— Не представляю, что вы имеете в виду, — сказала Алиса.
— Само собой разумеется! — И Шляпочник надменно вздернул подбородок. — Я полагаю, вы даже не знаете, как надо обращаться к нему.
— Может, и не знаю, — осторожно ответила Алиса. — Но зато я почти всегда знаю, как его провести.
— Вот теперь понятно! — сказал Шляпочник. — Кому понравится, что его хотят провести! Он вас и сторонится. Дядя Время любит дружеское и честное обращение. И тогда он сделает с часами все, что захотите! Скажем, например, девять часов утра, должны начаться уроки, но вы только шепните: мол, дядя Время, пожалуйста, — и тут же стрелки завертятся! Раз-два, и уже половина второго, пора обедать.
(- Единственно, чего бы я хотел,- прошептал Заяц.)
— Это было бы замечательно, я согласна,- задумчиво сказала Алиса.- Но тогда… Видите ли, я не успела бы проголодаться до обеда.
— Точнее говоря, до первого блюда, — сказал Шляпочник.- Так оно, наверное, и будет, но вы могли бы придерживать часы на половине второго, сколько вам будет угодно.
— И вы можете с ним так договариваться? — спросила Алиса.
Шляпочник скорбно опустил голову.
— Мог раньше, — ответил он.- Мы поссорились в'» марте. Как раз перед тем, как он, — и Шляпочник указал на Зайца чайной ложкой, — сходит с ума. Червонная Королева давала большой концерт, и я пел:
Чайник закипает,
Чашечка блестит!
Вы, может быть, знаете эту песню?
— Я припоминаю что-то в этом духе, — сказала Алиса.
— Дальше там поется:
Муха на варенье
В гости к нам летит.
Чайник закипает…**
Соня вздрогнула и стала подтягивать сквозь сон: «Чайник закипает, чайник закипает, чайник закипает». И это продолжалось до тех пор, пока ее не ущипнули.
— Так вот, едва я кончил первый куплет, — продолжал Шляпочник, — Королева вскочила да как взвоет: «Вы что! Не понимаете? Он же не умеет петь! Он только время изводить мастер! Снять с него голову!»
— Какая дикость! — воскликнула Алиса.
— И с тех пор,- скорбно закончил Шляпочник, — я все зову его и зову: «Дядя Время! А дядя Время!» — а он вообще не хочет идти. Проходят дни за днями, а как было шесть часов вечера, так и есть.
Блестящая мысль озарила Алису.
— Не потому ли здесь полно неубранной посуды? — спросила ока.
— Да, поэтому, — вздохнул Шляпочник. — Мы с тех пор все так и пьем и пьем чай, а дело никак не доходит до того, чтобы встать из-за стола и убрать посуду.
— Значит, вам приходится пересаживаться вокруг стола? — спросила Алиса.
— Совершенно верно,- кивнул Шляпочник. — Как только понадобится чистая посуда.
— А что бывает, когда вы возвращаетесь туда, откуда начали? — осмелилась спросить Алиса.
——
Примечание автора проекта — С. Курия:
** — Переводчик пародирует строчки песни «Ласточка» (сл. А. Плещеева, муз. П. И. Чайковского, М. М. Ипполитова-Иванова, Р. М. Глиэра, В. И. Ребикова и других композиторов):
«Травка зеленеет,
Солнышко блестит,
Ласточка с весною
В сени к нам летит».
____________________________________________________
Перевод Владимира Орла (1988):
Первым заговорил Шляпник.
— Какое сегодня число? — спросил он Алису и вытащил из кармана часы.
На часы он глядел с отвращением, иногда встряхивал их и то и дело подносил к уху.
Алиса задумалась и, наконец, ответила:
— Четвертое.
— Отстают на два дня! — огорчился Шляпник. — Говорил я тебе, голова садовая, что этим маслом часы не смазывают, — добавил он и злобно поглядел на Зайца.
— Хорошее было масло, — кротко возразил Заяц,- сливочное.
— Сливочное-то сливочное. Да в механизм крошки попали, — проворчал Шляпник. — Кто тебя надоумил полезть в часы столовым ножом?!
Заяц взял часы и посмотрел на них. Потом он окунул их в чашку и посмотрел еще раз. Но ничего умнее не придумал, как повторить:
— Нормальное было масло.
Алиса с любопытством выглядывала из-за его плеча.
— Вот так часы! — сказала она. — Они же показывают не час, а число.
— А тебе что, жалко, что ли? — буркнул Шляпник.
— А твои часы что показывают? Год? — полюбопытствовал Заяц.
— Конечно, нет, — ответила Алиса. — Год, он ведь редко когда меняется.
— Но заметьте, что вход со двора, — заявил Шляпник. Слова Шляпника ошеломили Алису. Правда, каждое слово стояло вроде бы на своем месте, и все-таки они ровным счетом ничего не значили.
— Как вы туманно выражаетесь,- сказала она.
— Соня опять спит,- ответил Шляпник и капнул Соне на нос горячего чаю.
Соня затрясла головой и, не открывая глаз, проворчала:
— Еще бы, еще бы. И я, братцы, того же мнения.
— Ну, как, разгадала загадку? — обратился Шляпник к Алисе.
— Нет, сдаюсь, — сказала Алиса.- А какая отгадка?
— Понятия не имею, — заявил Шляпник.
— Присоединяюсь,- важно сказал Заяц. Алиса тяжело вздохнула.
— Время летит, — ответила она. — А вы тратите его на загадки без отгадок. Оно ведь не резиновое!
— Если бы ты лучше знала наше Время, — упрекнул ее Шляпник,- например, как я, ты бы не посмела называть его «оно». Оно — не оно, оно — он.
— Ничего не понимаю! — призналась Алиса.
— Куда тебе! — усмехнулся Шляпник и приосанился.- Ты с ним небось никогда не разговаривала…
— Нет, наверно, — уклончиво ответила Алиса.- Но зато я его понапрасну не изводила.
— О чем я и говорю! — вмешался Шляпник.- Попробовала бы ты его изводить, да еще понапрасну. Вот была бы ты с ним в человеческих отношениях, он бы для тебя в лепешку разбился, себя не пожалел бы. Допустим, сейчас утро. Пора в школу. Шепни ему пару слов, и пожалуйста — стрелки завертелись. А там и обедать пора.
— Пора, — согласился Заяц.
— Да, замечательно! — задумчиво сказала Алиса.- Только мне тогда есть не захочется.
— Это ты верно подметила, — согласился Шляпник. — Но это тоже можно уладить. Шепни ему пару слов…
— А вы что, так и делаете? — спросила Алиса. Шляпник отчаянно тряхнул головой.
— Увы, — ответил он, — мы поссорились в марте прошлого года, когда у него (тут Шляпник ткнул ложечкой в Зайца) не все были дома. Это произошло, понимаешь ли, во время Торжественного Концерта, который устроила Королева Бубен. Мне поручили петь песенку:
Отчего мышам летучим
Не подняться прямо к тучам?
Ты, конечно, помнишь, как там дальше…
— Да, кажется, помню, — ответила Алиса.
— Как это там поется? — нахмурился Шляпник. — А!
Кто достаточно летуч,
Тот летает выше туч.
Я лечу, как подстаканник,
Братцы…
Соня встрепенулась и, не открывая глаз, забубнила:
— Братцыбратцыбратцыбратцыбратцыбратцыбратцы… — И тут ее заело, так что Шляпнику пришлось даже ущипнуть ее, чтобы замолчала.
— Ну так вот,- продолжал он,- только я пропел первое слово «Отчего», а Королева как вскочит да как закричит: «Он губит Время! Отрубить ему голову!»
— Подумать только! — ахнула Алиса.
— И вот с тех пор,- безнадежным голосом проговорил Шляпник,- Время на меня ноль внимания. И теперь у нас все время пять часов.
Алису осенила замечательная мысль.
— Так вот почему здесь столько чашек! — воскликнула она.
— Да, — вздохнул Шляпник. — Все пьют чай в пять часов, вот и нам приходится. У нас все время — время пить чай, а времени помыть чашки — нету.
— Значит, вы так и пересаживаетесь по кругу? — спросила Алиса.
— Пересаживаемся, — подтвердил Шляпник.-Попьем чайку и пересядем. Попьем и пересядем.
— А что будет, когда чистые чашки кончатся? — отважилась спросить Алиса.
____________________________________________________
Перевод Леонида Яхнина (1991):
Первым нарушил молчание Котелок.
— Ну-ка, какое сегодня число? — спросил он, потряхивая и прикладывая к уху свои карманные часы.
Алиса немного подумала и ответила:
— Четвертое.
— Убежали вперед на два дня, — проворчал Котелок. — Говорил я тебе, что сливочное масло часам вредно. — И Котелок сердито глянул на Зайца.
— Да масло-то было первый сорт! — испуганно пискнул Заяц.
— Небось туда крошки попали, — буркнул Котелок. — Кто же смазывает часы хлебным ножом?
Заяц взял часы, озадаченно оглядел и бухнул в чай. Вытащил их оттуда и повертел перед носом. Потом удивленно бормотнул:
— Надо же, масло ведь было первый сорт!
Алиса вытянула шею и с любопытством посмотрела на часы.
— Ну и часы! — воскликнула она. — Идут раз в день!
— Тебе мало? — обиделся Котелок. — Может, скажешь, что твои идут раз в год?
— Нет, конечно, — удивилась Алиса, — мои идут все время, а не раз в год.
— А год — это не время? — сказал Котелок. Алиса опешила. Вроде бы Котелок не сказал никакой глупости, а разговор получался ужасно глупый.
— Простите, что вы хотели сказать? — вежливо спросила Алиса.
— Я хотел сказать, что Соня опять спит, — бросил Котелок и плеснул в мордочку Ночной Соне чаем.
Соня недовольно тряхнула головой и, не открывая глаз, пробурчала:
— Да-да-да, и я хотела сказать…
— Ну, отгадала загадку? — повернулся к Алисе Котелок.
— Нет, — смутилась Алиса. — А какая у нее отгадка?
— Откуда мне знать? — пожал плечами Котелок.
— Я, что ли, знаю? — подхватил Заяц. Алиса нахмурилась:
— Постыдились бы! Загадывают сами не знают что! Времени вам не жалко!
— Не жалко? — закипятился Котелок. — Старину Время? Как это можно живое существо да не пожалеть?
— Я вас не понимаю. Что-то я не замечала, что время живое, — поразилась Алиса.
— Да вы все вообще его не замечаете, — возмущался Котелок. — Аля вас Старина Время незаметно проходит.
— Когда проходит, а когда стоит на месте и ни с места, — осторожно возразила Алиса. — Особенно на уроке музыки.
— А ты не гони Время, не гони. Старина Время этого не любит, — наставлял Котелок. — Ты с ним подружись. Все, что угодно, получишь. Вот, к примеру, утро, урок только еще начался. А ты мигни — Время как побежит! Стрелки как завертятся! Глядь, уже полвторого — пора обедать.
— Мечта! — прошептал Заяц.
— Это было бы замеча-ательно, — протянула Алиса. — Но я же не успею нагулять аппетит.
— Он сам разгуляется. Ты только начни, — сказал Котелок. — А к тому же и Время можно остановить.
— И вы можете остановить его? — спросила Алиса.
— Нет, со мной Старина Время теперь не останавливается. Мы с ним еще в марте поссорились. Это когда тот ополоумел. — И Котелок ткнул чайной ложечкой в сторону Полоумного Зайца. — Я тогда как раз на концерте у Королевы пел. — Котелок стал в позу и затянул:
Раз, два, три, четыре, пять,
Вышел зайчик пострелять.
Тихо — ушки на макушке —
Притаился на опушке…
Ты, конечно, знаешь эту песенку?
— Кажется, — неуверенно ответила Алиса.
— Продолжаю! — не унимался Котелок. — И-и!
Вдруг охотник выбегает,
А ружье само стреляет.
Пиф-паф! Ой-ой-ой!
Испугался зайчик мой!**
В этот момент Ночная Соня затянула со сна:
— Ой-ой-ой!
Котелок толкнул ее локтем, и она умолкла.
— Нет, ты послушай! — продолжал Котелок. — Не успел я допеть последний куплет, Королева как закричит: «Разбойник! Он крадет наше время! Этого нельзя снести! Снести ему голову!»
— Какой ужас! — воскликнула Алиса.
— С того самого дня, — печально сказал Котелок, — Старина Время шагу для меня не сделает. Так и стоит все время на пяти часах.
И тут Алису осенило.
— Вот почему, — догадалась она, — у вас скопилось так много чайных чашек.
— Конечно, — вздохнул Котелок, — у нас же все время время полдника. Пьем, пьем чай без передышки. Даже посуду помыть некогда.
— И вы двигаетесь вокруг стола, — сообразила Алиса.
— Вот-вот, — подхватил Котелок, — от грязной чашки к чистой.
— А что будет, когда вы вернетесь к началу? — спросила Алиса.
——
Примечание автора проекта — С. Курия:
** — Переводчик пародирует строчки детской считалочки:
«Раз, два, три, четыре, пять
Вышел зайчик погулять.
Вдруг охотник выбегает,
Прямо в зайчика стреляет,
Пиф-паф, ой, ой, ой!
Умирает зайчик мой.
Привезли его домой,
Оказался он живой.».
____________________________________________________
Перевод Юрия Лифшица (1991, опубликовано в 2017):
Ты ныряй, сова ночная!
«Где ты?» – я к тебе взываю.
Ты ныряешь под водой,
Как башмак в траве лесной!
____________________________________________________
Перевод Бориса Балтера (1997):
Молчание нарушил Шляпник.
«Какой сегодня день?»- спросил он Алису, вынимая часы из жилетного кармана, недовольно глядя на них, встряхивая и затем прикладывая к уху.
Алиса чуть-чуть подумала и сказала: «Четвертое».
«Врут! — вздохнул Шляпник.- Правда, всего на два дня — должна быть среда — но все равно. Говорил тебе, часы не мажут маслом!» — добавил он, сердито глядя на Зайца.
«Масло было сливочное», — кротко возразил тот.
«Нуда, но могли попасть крошки, — проворчал Шляпник, — хлебный нож-то зачем брал?»
М. Заяц взял у него часы и грустно осмотрел; затем окунул в свою чашку и снова посмотрел, но ничего не придумал и только повторил, как раньше: «Сливочное было масло».
Алиса глядела через его плечо с некоторым интересом. «Какие смешные часы! — заметила она. — Они показывают число, а не час!»
«Ну да, число — не букву же! — пробормотал Шляпник. — А твои что показывают? Год?»
«Конечно, нет, — бойко ответила Алиса, — но только потому, что Нового Года ждать так долго, и они большую часть времени проводят в старом году».
«Ну и мои ведут себя точно так же», — заметил Шляпник.
Алису этот ответ ошеломил. Слова Шляпника звучали как бы по-английски, но она не могла найти их смысла, как ни старалась. «Я вас не до конца поняла», — сказала она, насколько возможно вежливо.
«А вот Соня тоже спит», — возразил Шляпник и полил ей чаю на кончик носа.
Соня встрепенулась и проговорила, не разлепляя глаз: «Да-да, это я и имела в виду».
«Как загадка? Отгадала?» — спросил Шляпник, опять поворачиваясь к Алисе.
«Сдаюсь, — ответила Алиса, — скажите отгадку».
«Не имею ни малейшего представления», — сказал Шляпник.
«А я еще меньше», — сказал М. Заяц.
Алиса утомленно вздохнула: «Вам что, больше делать нечего как растрачивать время на загадки без отгадок?»
«Вот и видно, что ты ничего не знаешь о Времени, — сказал Шляпник, — поверь МНЕ, его не потратишь, оно само кого хочешь потратит — как моль!»
«Не понимаю»,- сказала Алиса.
«Еще бы! — сказал Шляпник, надменно откидывая голову. — Тебе ведь не случалось находиться в присутствии Времени?»
«Кажется, нет, — неуверенно ответила Алиса, — разве что на музыке, когда его приходится отбивать в такт».
«Ну ясно! — сказал Шляпник. — Оно не переносит, когда его пытаются отбивать. Ты бы лучше к нему всей душой, тогда можешь делать с часами что угодно. Смотри: допустим, сейчас девять утра — как раз пора на уроки. Ты только шепнешь словечко Времени, и готово дело: часы обернулись раз-другой — и обед! Половина второго!»
«Дожить бы до этого!»- со вздохом прошептал Мартовский Заяц.
«Это, конечно, было бы здорово, — раздумчиво сказала Алиса, — но, с другой стороны, я не успею проголодаться к обеду, правда?»
«Не сразу, не сразу, — ответил Шляпник, — но ты можешь держаться на половине второго столько, сколько пожелаешь!»
«А вы что, так и устроились?» — спросила Алиса.
Шляпник скорбно покачал головой: «Только не я. Мы поссорились прошлым мартом — ну, как раз когда у НЕГО крышка поехала, — показал он ложечкой не то на М. Зайца, не то на чайник. — Тогда был большой концерт у Королевы Червей, и я должен был свистеть за чайника:
Гляди, гляди, моя сова!
Сова моя, не спящая!**
Узнаешь мелодию?
«Кажется, где-то слышала»,- ответила Алиса.
«А дальше так,- продолжал Шляпник, —
Ты, как поднос, в ночи летящая,
Сверкай очами мне всегда!
Тут Соня вздрогнула и, не просыпаясь, принялась подпевать: «как блесна, звезди во сне…» — и не остановилась, пока ее не ущипнули.
«Ну вот, — продолжал Шляпник, — я и первого стиха не закончил, а Королева как загремит: «Ах, он убивать время?! Голову ему самому долой!»
«Какая дикость!» — воскликнула Алиса.
«И с тех самых пор,- печально продолжал Шляпник,- Время отказывается мне служить. И теперь всегда файв-о-клок».
Тут Алису, наконец, осенило: «Так ПОЭТОМУ у вас на столе столько всего чайного?»
«В том-то и дело, — вздохнул Шляпник. — Всегда только время чая, и другого времени нет — даже чтобы чашки помыть».
«Значит, вам приходится пересаживаться?»- спросила Алиса.
«Именно так, — сказал Шляпник, — то есть по мере того, как посуда расходуется».
«А когда вы опять вернетесь к началу, что будет?» — осторожно спросила Алиса.
——
Примечание автора проекта — С. Курия:
** — Переводчик пародирует строчки русского романса П. Булахова на слова В. Чуевского.:
«Гори, гори, моя звезда,
Звезда любви, приветная!
Ты у меня одна заветная;
Других не будь хоть никогда».
____________________________________________________
Перевод Андрея Кононенко (под ред. С.С.Заикиной) (1998-2000):
Первым прервал молчание сапожник. Он вынул вдруг из кармана часы и, повернувшись к Алисе, спросил: «Какое сегодня число?» при этом Сапожник не переставал тревожно поглядывать на них и, то и дело встряхивая, прикладывать к уху.
Алиса немного подумала и ответила: «Четвертое».
«Отстают на два дня!» — вздохнул Сапожник и пробурчал, сердито взглянув на Мартовского Зайца, — «Говорил же тебе, не пойдет в часы сливочное масло!»
«Это было лучшее масло», — мягко возразил мартовский Заяц.
«Ну да, только с крошками», — проворчал Сапожник, — «тебе не следовало намазывать его хлебным ножом».
Взяв из рук Сапожника часы, Мартовский Заяц уныло посмотрел на них. Затем он помешал часами чай в своей чашке и снова взглянул на них. Не найдя ничего лучше сказать, Мартовский Заяц грустно повторил: «Это было лучшее масло».
Алиса все это время с любопытством смотрела через его плечо и наконец заметила: «Какие смешные часы! Показывают число, но не показывают время!»
«Чего смешного?» — пробормотал сапожник, — «Можно подумать, твои часы показывают год?!»
«Конечно нет», — охотно ответила Алиса, — «Но мне такие часы и не нужны, ведь один и тот же год длится так долго».
«Ну вот, поэтому и мне такие не нужны», — пояснил Сапожник, чем ужасно озадачил Алису.
Хотя Сапожник изъяснялся русским языком, в его словах Алис а не нашла ни капли смысла. А потому она как можно вежливее сказала: «Я не совсем вас понимаю».
На что Сапожник лишь заметил: «Сурок опять спит», — и вылил ему на нос немножко горячего чая.
Сурок встревожено помотал головой и, не открывая глаз, протараторил: «Конечно, конечно, я только хотел сказать тоже самое».
«Отгадала загадку?» — спросил Сапожник, снова повернувшись к Алисе.
«Нет, сдаюсь», — ответила она, — «Какой же ответ?»
«Понятия не имею», — провозгласил Сапожник.
«И я», — вставил Заяц.
Алиса устало зевнула и заметила: «Думаю лучше заняться чем-нибудь другим, чем просто терять время на загадки, у которых нет ответа».
«Если б ты знала Время так, как я», — возмутился Сапожник с ужасом в глазах, — «то так просто б не говорила о его потере. Потерять ЕГО?!!»
«Не понимаю, что вы имеете в виду?» — недоумевала Алиса.
«Конечно нет!» — воскликнул Сапожник, презрительно вскидывая голову, — «Скажу больше, у тебя непременно возникнут проблемы со Временем, если так к нему относиться!»
«Возможно и возникнут со временем», — осторожно согласилась Алиса, не понимая до конца, о чем речь, — «Хотя у меня уже были проблемы со временем, поэтому-то я и бросила на время уроки музыки».
«Ага! В этом-то и дело», — самозабвенно продолжил Сапожник, — «С ним нельзя наживать проблем. Подружись ты с ним, и оно ради тебя бы все что хочешь с часами сделало. Поэтому не надо на Время бросать что попало, в том числе и уроки. Достаточно лишь намекнуть ему в девять утра, например, когда начинаются уроки. И все! В миг бы завертелись стрелки — не успеешь оглянуться, а уже полвторого, обед!»
(При этих словах Мартовский Заяц грустно шепнул себе под нос: «Об этом только и мечтаю!»)
«Конечно было бы неплохо», — задумчиво произнесла Алиса, — «Да только, знаете ли, мне есть совсем бы не хотелось».
«Сперва возможно-то и нет», — сказал Сапожник, — «Но ты б могла держать стрелки на пол второго сколько угодно долго».
«А-а, значит вы вот так и делаете?» — спросила Алиса, начиная понимать, что к чему.
«Не, не я», — ответил Сапожник, печально покачав головой. «Мы поссорились со Временем еще в марте прошлого года, знаешь, как раз прежде чем этот совсем одурел», — пояснил он, тыча чайной ложкой в Мартовского Зайца, и стал рассказывать, как это было, — «Королева устроила грандиозный концерт, в котором и я среди прочих должен был выступать. Ну я и решил спеть свою любимую:
«Тили-дили, трали-вали,
Все ватрушки поделили,
Чай по кружкам разливали…»
Да наверное ты знаешь эту песню?»
«Ну, что-то такое я слышала», — ответила Алиса, пораженная этим песнопением.
«Тогда ты в курсе, дальше так идет», — радостно продолжил Сапожник и стал горлопанить, хрипя и визжа от усердия на все лады, —
«Все с ума тут посходили,
Целый месяц пировали.
Тили-дили, трали-вали…»
Тут неожиданно Сурок вздрогнул и запел во сне: «Тили-дили, трали-вали…» Это сонное мычание длилось так долго, что дабы это прекратить Сапожнику и Зайцу пришлось щипать его.
«Ну так вот», — возобновил рассказ сапожник, как только уняли Сурка, — «Едва я допел первый куплет, вдруг Королева как заревет: «Да он просто убивает время!!! Отрубить ему голову!!!»
«Жуть как жестоко!» — воскликнула Алиса.
«И с тех пор время отвернулось от меня!» — уже печально продолжил сапожник, — «Теперь всегда шесть часов».
«Так вот почему на столе так много чайной посуды?» — догадалась Алиса.
«Да, именно потому», — тяжело вздохнул Сапожник, — «У нас нет времени мыть посуду, ведь всегда время пить чай».
«Значит вы постоянно пересаживаетесь, двигаясь вокруг стола, так?» — спросила Алиса.
«Конечно так», — ответил Сапожник, — «По мере загрязнения посуды».
«А когда возвращаетесь к началу, что тогда?» — допытывалась Алиса.
____________________________________________________
Шляпник первым нарушил молчание.
— Какое сегодя число? — спросил он, оборачиваясь к Алисе; при этом он достал из кармана часы и смотрел на них обеспокоенно, периодически встряхивая их и поднося к уху.
Алиса немного подумала и ответила:
— Четвертое.
— Врут на два дня! — вздохнул Шляпник. — Говорил же тебе, не надо было смазывать их сливочным маслом! — добавил он, сердито глядя на Мартовского Зайца.
— Это было самое лучшее сливочное масло, — кротко ответил Мартовский Заяц.
— Да, но туда, должно быть, попали крошки, — проворчал Шляпник, — не надо было пихать масло внутрь хлебным ножом.
Мартовский Заяц взял часы и мрачно поглядел на них; затем он окунул их в чашку с чаем, и поглядел на них снова; однако ему не удалось придумать ничего лучше, чем повторить предыдущую реплику:
— Это было лучшее масло, ты же знаешь.
Алиса с любопытством глядела ему через плечо.
— Какие забавные часы! — заметила она. — Показывают число, но не показывают, который час!
— А с какой стати? — пробурчал Шляпник. — Твои часы показывают, какой сейчас год?
— Нет, конечно, — с готовностью ответила Алиса, — но это потому, что год не меняется очень долго.
— Вот и в моем случае то же самое, — сказал Шляпник.
Алиса была весьма озадачена. Реплика Шляпника показалась ей совершенно бессмысленной, хотя каждое слово было вполне понятным.
— Я не совсем поняла вас, — сказала она так вежливо, как только могла.
— Соня снова спит, — сказал Шляпник и капнул горячего чая Соне на нос. Та недовольно мотнула головой и произнесла, не открывая глаз: «Конечно, конечно, я как раз хотела сама это сказать».
— Ты уже отгадала загадку? — спросил Шляпник, вновь поворачиваясь к Алисе.
— Нет, я сдаюсь, — ответила Алиса, — какой ответ?
— Не имею ни малейшего понятия, — сказал Шляпник.
— Я тоже, — сказал Мартовский Заяц.
Алиса устало вздохнула.
— Думаю, ваше время можно было потратить лучше, — сказала она, — чем загадывая загадки без ответов.
— Если бы ты так же хорошо знала Время, как я, — сказал Шляпник, — ты бы не называла его «оно». Время — он![22]
— Не понимаю, что вы имеете в виду, — сказала Алиса.
— Конечно нет! — воскрикнул Шляпник, презрительно дернув головой. — Ты, небось, даже ни разу не разговаривала с Временем!
— Наверное, нет, — осторожно ответила Алиса, — хотя я и провела немало времени за учебой.
— А, тогда все понятно, — сказал Шляпник. — Старик Время не станет терпеть, когда его пытаются провести. А вот если бы ты была с ним в хороших отношениях, он бы делал с часами практически все, что ты захочешь. Например, представь себе, что сейчас девять утра, как раз начинаются уроки; а ты только шепни намек Старику, и стрелки как закрутятся! Полвторого, пора обедать!
(«Хорошо бы так и было», — прошептал себе под нос Мартовский Заяц.)
— Это, конечно, было бы замечательно, — сказала Алиса задумчиво, — но тогда — ведь я бы не успела проголодаться.
— Поначалу, вероятно, так, — сказал Шляпник, — но ты могла бы сохранять полвторого столько, сколько пожелаешь!
— И что, вам такое удалось? — спросила Алиса.
Шляпник печально покачал головой.
— Мне — нет, — ответил он. — Мы поссорились в минувшем марте — как раз перед тем, знаешь ли, как он сошел с ума, — (Шляпник указал чайной ложкой на Мартовского Зайца). — Червонная Королева устраивала большой концерт, и я должен был петь:
Нетопырь, пари, пари!
С высоты на пир смотри![23]
Ты случайно не знаешь эту песню?
— Что-то такое я слышала, — сказала Алиса.
— Помнишь, как там дальше, — продолжал Шляпник:
Как поднос ты в вышине,
Что ты ешь, понять бы мне!
Пари, пари…
Тут Соня встрепенулась и принялась петь во сне: «Пари, пари, пари, пари…» — и продолжала в том же духе так долго, что им пришлось ущипнуть ее, чтобы остановить.
— Ну вот, едва я закончил первый куплет, — продолжал Шляпник, — когда Королева как закричит: «Да он просто убивает время! Отрубить ему голову!»
— Какая ужасная дикость! — воскликнула Алиса.
— И с тех самых пор, — заключил Шляпник жалобным тоном, — он не делает ничего, что я прошу! Теперь здесь всегда шесть часов.[24]
Алисе пришла в голову блестящая идея.
— Именно поэтому здесь так много чайной посуды? — спросила она.
— Именно, — вздохнул Шляпник, — здесь всегда время пить чай, и у нас даже нет времени помыть посуду.
— Значит, вы все время двигаетесь вокруг стола? — предположила Алиса.
— Именно так, — сказал Шляпник, — по мере использования посуды.
— Но что будет, когда вы снова доберетесь до начала? — рискнула спросить Алиса.
——
Комментарии переводчика:
[22] Имеется в виду английское выражение «Старик Время».
[23] Имеется в виду стихотворение Джэйн Тэйлор (Jane Taylor, 1783-1827)
Звездочка, гори, гори,
С высоты на мир смотри.
Как брильянт ты в вышине,
Что ты есть, понять бы мне!
Вот сокрылось солнце прочь,
Мир одела мраком ночь,
Всякий прочий свет погас —
Значит, наступил твой час.
Путник шлет тебе привет:
Если б не твой скромный свет,
Не найти б ему пути.
Звездочка, свети, свети.
В темно-синей вышине
И сквозь занавесь в окне
Мне подмигивал твой глаз
Ночью долгою не раз.
Что ты есть, мне не понять,
Но, как тьма придет, опять
Путь скитальцу озари —
Звездочка, гори, гори.
[24] Именно шесть, а не пять. Обычай пить чай в пять (five o’clock) установился в Англии позже. В семействе Лиддел чай пили в шесть часов.
____________________________________________________
Первым нарушил молчание Шляпник.
— Какое сегодня число? — спросил он, повернувшись к Алисе. Он достал часы из кармана и с тревогой разглядывал их, время от времени встряхивая и поднося к уху.
— Четвертое.
— Отстали на два дня, — заметил Шляпник. — Я же тебе говорил, что маслом можно испортить кашу! — добавил он, сердито глядя на Мартовского Зайца.
— Это было ЛУЧШЕЕ сливочное масло, — кротко ответил Мартовский Заяц.
— Да, но все же крошки могли туда попасть, — проворчал Шляпник, — вам не следовало намазывать его столовым ножом.
Мартовский Заяц взял часы, с задумчивым видом макнул их в чашку с чаем и уныло посмотрел на них снова — но так и не нашел ничего лучше как повторить свое замечание: «Это, знаете ли, было лучшее сливочное масло!»
Алиса с любопытством заглянула ему через плечо.
— Какие интересные часики, — сказала она. — Показывают не часы, а дни!
— Как это? — пробормотал Шляпник. — А ваши часы что — показывают год?
— Нет, конечно, — охотно ответила Алиса, — но это потому что они стоят с прошлого года.
— С моими тоже самое, — сказал Шляпник.
Алиса была жутко заинтригована. Замечание Шляпника было совершенно бессмысленным, но рассуждал он вполне здраво.
— Я вас не совсем поняла, — сказала она так вежливо, что ей показалось будто рот у нее наполнился сахарным сиропом.
— Соня опять уснул, — сообщил Шляпник и капнул ему на нос горячего чая. Соня тряхнул головой и произнес, не открывая глаз, загадочную фразу: «Да-да, я, как раз собирался это отметить».
— Ну, так как, вы разгадали загадку? — спросил Шляпник, поворачиваясь к Алисе.
— Нет, я отказываюсь разгадывать вашу загадку. Подходит вам такой ответ?
— Понятия не имею, — сказал Шляпник.
— Я тоже, — добавил Мартовский Заяц.
Алиса устало вздохнула:
— Надеюсь, со ВРЕМЕНЕМ вы найдете себе более приличное занятие, чем убивать его загадыванием загадок, у которых нет ответа.
— Если бы вы были знакомы со ВРЕМЕНЕМ также хорошо, как я, — сказал Шляпник, — вы бы не стали говорить, что мы убиваем его… Потому что это ОНА!
— Я не понимаю о чем вы говорите, — сказала Алиса.
— Ну, еще бы! — сказал Шляпник, гордо задирая подбородок. — Вы, милая, никогда не разговаривали со Временем!
— Может быть, — осторожно ответила Алиса, — но я всегда отбиваю время в такте, когда учусь музыке.
— Ага! Это все объясняет, — сказал Шляпник. — Она не переносит грубости. Но, если вы ведете себя вежливо, она сделает все что угодно. Например, допустим было девять часов утра, как раз время начала уроков — стоит вам только шепнуть ЕЙ и часы полетят один за другим. Раз — и уже половина второго, время обедать!
— Я бы не отказался перекусить, — пробормотал себе под нос Мартовский Заяц.
— Да, это было бы замечательно, — с глубокомысленным видом сказала Алиса. — Я…но, вы знаете, вообще-то я не бываю голодна к этому времени.
— Это поначалу, — сказал Шляпник, — но вы можете растянуть время до половины второго как вам заблагорассудится!
— Вы так и делаете? — спросила Алиса.
Шляпник мрачно покачал головой.
— Нет! Мы поссорились в марте прошлого года, как раз перед тем как ОН спятил(он указал чайной ложкой на Мартовского Зайца) — это произошло на грандиозном концерте, устроенном Червовой Королевой, и мне пришлось спеть:
Кышь, кышь, маленькая мышь!
Откуда ж ты взялась?
— Ну, вы знаете… — И Шляпник вопросительно посмотрел на нее.
— Кажется, я слышала нечто подобное, — ответила Алиса.
— Дальше там таким манером, — продолжил Шляпник:
Ты летаешь над миром
Как чайник в облаках,
Кышь, кышь!
В этом месте Соня встрепенулся и стал подпевать во сне:
— Кышь, кышь, кышь, кышь, — и делал это так долго, что им пришлось ущипнуть его.
— Так вот, едва я закончил первый куплет, — сказал Шляпник, — как Королева подпрыгнула и завопила:
— Он убивает время! Отрубите ему голову!
— Какая жестокость! — воскликнула Алиса.
— И с тех пор, — продолжал Шляпник скорбно, — ОНА не делает то, что я прошу. Теперь постоянно шесть часов вечера.
Алиса хлопнула себя ладошкой по лбу:
— Так вот почему на столе столько посуды!
— Вот именно, — подтвердил Шляпник, тяжело вздохнув, — шесть часов вечера — время пить чай и у нас нет времени помыть посуду.
— Вот почему вы пересаживаетесь вокруг стола по часовой стрелке! — сказала Алиса.
— Совершенно верно, — сказал Шляпник, — как только используем очередную партию посуды.
— А что происходит, когда вы возвращаетесь к точке отсчета? — осторожно спросила Алиса.
____________________________________________________
Перевод Олега Хаславского (2002):
Шляпник первый нарушил молчание. «Какое число сегодня?» — спросил он, обернувшись к Алисе: он достал из кармана часы, озабоченно посмотрел на них, потом потряс и приложил их к уху.
Алиса поразмыслила и сказала: «Четвертое»
«Врут на два дня! — закричал Шляпник. – Говорил же я тебе, что сливочное масло не годится для смазки!» — и сердито посмотрел на Мартовского Зайца.
«Это было ЛУЧШЕЕ масло» — кротко ответил Мартовский заяц.
«Значит, в нем были хлебные крошки, — ворчал Шляпник. – Не следовало смазывать их хлебным ножом».
Мартовский заяц взял часы и уныло посмотрел на них, потом опустил их в чашку с чаем и осмотрел снова, но не мог придумать ничего разумней, чем повторить сказанное в самом начале: «Это было ЛУЧШЕЕ масло, сам знаешь».
Алиса посмотрела через его плечо с любопытством. «Какие забавные часы, — заметила она, — они показывают, какое число, но не показывают, который час!»
«Ну и что? — проворчал Шляпник, — а твои часы показывают, который год?»
«Разумеется, нет, — ответила Алиса с готовностью, — но это потому что год –очень большой промежуток времени».
«В МОЕМ случае то же самое» — сказал Шляпник.
Алиса была ужасно озадачена. С одной стороны, замечание Шляпника было совершенно бессмысленным, с другой – это был несомненно английский язык. «Я вас не вполне понимаю» — сказала она вежливо, как могла.
«Соня опять дрыхнет» — сказал Шляпник и плеснул горячего чая ей на нос.
Соня дернула обеспокоенно головой и сказала, не открывая глаз: «Разумеется, разумеется; полностью присоединяюсь к вашему мнению».
«Ты уже разгадала загадку?» — спросил Шляпник, снова обращаясь к Алисе.
«Нет, сдаюсь, — ответила Алиса, — а какой ответ?»
«Понятия не имею» — сказал Шляпник.
«Я тоже» — сказал Мартовский Заяц.
Алиса тяжело вздохнула. «Я думаю, вы могли бы лучше использовать время, — сказала она, — оно может быть употреблено на что-нибудь более разумное, чем загадывание загадок, которые не имеют ответа».
«Если бы ты знала Время так же хорошо, как я, — сказал Шляпник, — ты никогда не назвала бы его ОНО. ОНО — это ОН».
«Не знаю, что вы имеете в виду» — сказала Алиса.
«Откуда тебе знать? – сказал Шляпник, высокомерно подняв голову, — Осмелюсь предположить, что ты никогда даже не разговаривала со временем!»
«Разумеется, нет, — сказала Алиса, — Я только слушала, как часы отбивают время».
«То-то же! А напрасно, оно не терпит никакого битья, — сказал Шляпник, — Если к нему хорошо относиться, оно сделает с часами все, что ты пожелаешь. Представь себе – девять утра и пора отправляться на уроки. Только шепни ему, намекни только – раз, стрелки завертелись – и уже половина второго! Вот и обедать почти пора!»
(«Хорошо бы так» — пробормотал под нос Мартовский Заяц).
«Это было бы замечательно конечно, — сказала Алиса задумчиво, — но вот ведь что – я бы не успела проголодаться к этому времени, знаете ли».
«Поначалу конечно, — сказал Шляпник, — но ты можешь удерживать половину второго так долго, как тебе вздумается».
«И у вас получается?» — спросила Алиса.
Шляпник удрученно покачал головой. «Увы, — ответил он. – Мы поссорились в прошлом марте, как раз перед тем, как у ЭТОГО крыша поехала, знаешь ли, — (и он указал чайной ложкой на Мартовского зайца) – это было на большом концерте у Дамы Червей, где я должен был петь:
Птичка, птичка, нетопырь,
Крылья шире растопырь!
«Ты, конечно, знаешь эту песенку?»
«Кажется, слышала что-то в этом роде» — сказала Алиса.
«Тогда ты знаешь продолжение» — сказал Шляпник.
Ты и птичка, ты и мышь,
Ты летаешь выше крыш.
Птичка, птичка…
Тут Соня встрепенулась и принялась подпевать сквозь сон: «Птичка, птичка, птичка, птичка…» — до тех пор, пока ее не ущипнули, чтобы она замолчала.
«Да, и как только я закончил первый куплет и затянул было второй, — сказал Шляпник, — Королева как подскочит, да как заорет: “Он просто тянет время! Отрубить ему голову!»
«Какое ужасное дикарство!» — воскликнула Алиса.
«И с тех пор, — продолжал Шляпник жалобно, — бесполезно ЕГО и просить о чем бы то ни было. Теперь тут всегда шесть часов пополудни».
Алису озарило. «Значит, поэтому здесь столько чайной посуды?» — спросила она.
«Именно поэтому, — сказал Шляпник со вздохом, — всегда время чаепития, и никогда – мытья посуды».
«Следовательно, вы все время перемещаетесь по кругу, я полагаю» — сказала Алиса.
«Именно так, — ответил Шляпник, — ко всему привыкаешь».
«Но что будет, когда вы вернетесь к исходной точке?» — с опасением спросила Алиса.
____________________________________________________
Пересказ Александра Флори (1992, 2003):
Молчание прервал Сапожник:
— Какое сегодня число?
Алиса ответила:
— Четвертое.
— Отстают на два дня, — заключил Сапожник и проворчал, обернувшись к Зайцу: — Говорил же тебе: не надо смазывать часы маргарином!
— Маргарин был высшего сорта, — возразил Заяц.
— Да, но ты их смазывал хлебным ножом! Могли попасть крошки.
Заяц хмуро посмотрел на часы, окунул их в чашку с чаем и пригляделся еще раз:
— Уверяю тебя: маргарин был наивысшего сорта.
Видимо, он ничего лучшего не мог выдумать.
Алиса с любопытством поглядела ему через плечо:
— Какие занятные часы! Показывают не час, а день!
— Ну и что? — пробормотал Сапожник. – Ведь не год же!
— Разумеется, — сказала Алиса. – Год такой длинный!
— Вот именно, — кивнул Сапожник. — Но ты же не приходишь в негодование!
Эти слова поставили бедную Алису в тупик. Нет, они были понятны по отдельности, но абсолютно бессмысленны все вместе.
— Объяснитесь, пожалуйста, — молвила она как можно вежливее.
— А Соня-то опять дрыхнет! — заметил Сапожник и плеснул Соне чаем на нос. Та замотала головой и заговорила, не открывая глаз:
— Да-да, и я того же мнения.
— Что, отгадала загадку? — спросил Сапожник у Алисы.
— Нет, — ответила она. — Я пас. А все-таки, что же общего между ними?
— Понятия не имею, — ответил Сапожник.
— А я и подавно, — подхватил Заяц.
Алиса вздохнула:
— Неужели нельзя придумать что-то лучше, чем загадки без отгадок? Только время ведем.
— Э, нет! — возразил Сапожник. – Знай ты Время так же хорошо, как я, ты заговорила бы иначе. Его нельзя никуда вести — он не допустит.
— Кто не допустит? — не поняла Алиса.
— Времь, — ответил Сапожник.
— Времь?!! — ужаснулась Алиса. — Но ведь вы сами сказали «Время».
— Я сказал: знай ты — кого? — Время, — возразил Сапожник. — Но в именительном падеже будет: Времь. Да что с тобой говорить! Ты, поди, и не общалась с ним?
— Не доводилось, — честно ответила Алиса. — Правда, я иногда пыталась засечь время…
— ЗАСЕЧЬ ВРЕМЯ!!! — до глубины души возмутился Сапожник. — Тогда все понятно. Времь не любит, когда его секут. Если бы ты не была к нему так жестока, он сделал бы для тебя, что угодно. Вот, например, полвосьмого — надо идти в школу. А стоит тебе только намекнуть — и стрелки побежали, побежали … Момент — и вот уже полвторого, пора обедать.
— Пора-пора-пора, — запел Заяц.
— Неплохо, конечно, — ответила Алиса. — Но ведь я бы не успела проголодаться.
— Ну и что? — откликнулся Сапожник. — Зато могла бы держать стрелки на месте, пока не захочется есть.
— А вы так и делаете? — спросила Алиса.
— Где нам, дуракам… — сокрушенно махнул рукой Сапожник. — Мы с ним поссорились. Дело было в пьянваре — как раз когда он (и ткнул ложкой в зайца) угорел. Королева закатила концерт, я там пел «Соловья». Слыхала когда-нибудь?
Соловей мой, соловей.
Колосистый соловей…**
Тут Соня замурлыкала во сне:
— Соловей, соловей, пташечка…
Заяц и Сапожник ущипнули ее — и она умолкла.
Сапожник продолжал:
— Я и до припева не дошел, а кто-то из гостей и говорит: «Поет он, конечно, как Сапожник, ню ведь надо же как-то убить время. Королева как закричит: «Убийца! Он убивает Время! Отрубить ему голову!
— Какая жестокость! — горячо воскликнула Алиса.
— И с тех пор, — уныло закончил Сапожник свой рассказ, — Времь обиделся на меня. На моих часах всегда 5.
И тут Алиса поняла:
— Значит, вы поэтому пьете чай все вре…мя?
— Конечно! — подтвердил Сапожник, — Даже посуду не успеваем помыть.
— И пересаживаетесь? — Алиса даже удивилась собственной догадливости.
— Разумеется, — кивнул Сапожник. — Выпьем чашку – и двигаемся дальше.
— А когда чашек не останется — тогда что? – спросила Алиса.
——
Примечание автора проекта — С. Курия:
** — Переводчик пародирует романс «Соловей» композитора А. А. Алябьева на стихи поэта А. А. Дельвига:
Соловей мой, соловей,
Голосистый соловей!
Ты куда, куда летишь,
Где всю ночку пропоешь?
____________________________________________________
Перевод Михаила Блехмана (2005):
Первым прервал молчание Странник.
— Который сейчас день? — спросил он у Алиски и тут же вынул из жилетного кармана часы, обеспокоенно посмотрел на них, потряс, приложил к уху, и так — несколько раз.
Подумав, Алиска ответила:
— Четвёртый.
— На два дня опаздывают! — вздохнул Странник. — Говорил я тебе — нельзя их смазывать маслом! — и он сердито посмотрел на Зайца.
— Такое хорошее было масло… — кротко отозвался тот. — Сливочное…
— Масло-то хорошее, да с крошками! — буркнул Странник. — Кто же смазывает хлебным ножом?!
Лопух взял часы, посмотрел на них уныло, потом окунул в чай и снова посмотрел.
— Такое хорошее было масло!.. — повторил он, не найдя ничего более подходящего.
Алиске всё это было очень интересно.
— Какие смешные часы! — удивилась она. — У нас дома ходики ходят гораздо быстрее, а это — настоящие ползики.
— А вот и нет! — сказал Шляпных Дел Мастер. — Самые быстрые часы — те, которые всё время стоят.
— Почему это?
— Ну, подумай сама: если тебе нужно куда-нибудь прийти, ты тратишь время. А раз часы стоят, значит, когда вышел, тогда и пришёл. А стоят они всё время, значит, времени не тратят.
Алиска растерялась. Все слова в отдельности ей были понятны, а вместе — не очень.
— Я вас не совсем поняла, — сказала она вежливо.
— Соня опять уснул, — заметил Странник и капнул горячего чаю Соне на нос.
Тот замотал головой и проговорил сквозь сон:
— Присоединяюсь к мнению предыдущего оратора.
— Отгадала загадку? — спросил Странник у Алиски.
— Нет, сдаюсь, — ответила она. — А какой ответ?
— Какой тебе ещё ответ? Хватит и загадки. Главное — спросить.
Алиска тяжело вздохнула:
— Наверно, вам совсем не дорого время, раз вы его тратите на загадки без разгадок.
— Знала бы ты время так, как я, — сказал Странник, — не называла бы его «оно», как будто оно неживое. — Время не «оно», а «он»!
— Как это? — удивилась Алиса. — Я вас не понимаю…
— Ещё бы! — пренебрежительно заметил Шляпных Дел Мастер. — Откуда тебе знать! Ты, наверно, и не разговаривала никогда с Временем.
— Что-то не припомню, — осторожно проговорила Алиска. — Но всё равно, по-моему, оно — «оно». «Время истекло»… Конечно, «оно»!
— Стекло — «оно», согласен. Что оно может? Только разбиться, и всё. А Время — и идёт, и ползёт, и терпит, и не ждёт. И ещё спит, обедает, учится. Не зря же говорят: «Время спать!» «Время делать уроки!» И часами командует. Что скажет им — то они для тебя и сделают, только подружись с ним. Представь себе: пробило 9 утра, в школе звонок на первый урок, а ты Времени шепнула на ушко, стрелка — прыг! — пожалуйста — половина второго, пора обедать!
— Если бы!.. — мечтательно проговорил Лопух.
— Да — а, — задумчиво протянула Алиса, — это было бы замечательно… Правда, мне бы ещё совсем есть не хотелось…
— Аппетит приходит во время еды, — сказал Шляпных Дел Мастер. — А если не придёт, попроси Время, чтобы половина второго продержалась, пока ты не проголодаешься!
— Вы, наверно, так и делаете?
Странник грустно-прегрустно покачал головой:
— Увы! Уже больше года он с нами не разговаривает. Не успел этот, — он указал чайной ложечкой на Зайца, — не успел этот полинять, как всё и случилось. Червонная Дама, наша королева, давала концерт. Я там не без успеха исполнял известную вещицу:
Му — у — равей мой, му — у — равей,
Непоседа, м у — у — равей!**
— Знаешь её?
— Кажется, я что-то такое слышала, — проговорила Алиска.
— Дальше там так: —
Ты ку — у — да-а, куда спешишь?
Почему — у так мало спишь?
Тут Соня встряхнулся и запел сквозь сон:
Спи — и — и — и — и — шь…
Спи — и — и — и — и — шь…
И так до тех пор, пока его не ущипнули.
Ну, так вот, — продолжал Странник. — Не успел я допеть первый куплет, как Королева как вскочит да как закричит: «Ему не жаль нашего времени! Голову с плеч!!»
— Какой ужас! — воскликнула Алиса.
— С тех пор, — печально заключил Шляпных Дел Мастер, — он для меня ничего не хочет делать! Целыми днями у нас тут 5 вечера.
Алиску осенило:
— Так вот почему тут так много чайных приборов?
— Точно, — вздохнул Странник. — Теперь у нас вечный полдник. Даже посуду вымыть не успеваем. Нет времени.
— Поэтому, вы всё время пересаживаетесь, да?
— Вот именно, — ответил Странник. — Выпьем из одной чашки — перебираемся к следующей.
— Ой, а что же вы делаете, когда возвращаетесь на старое место?
——
Примечание автора проекта — С. Курия:
** — Переводчик пародирует романс «Соловей» композитора А. А. Алябьева на стихи поэта А. А. Дельвига:
Соловей мой, соловей,
Голосистый соловей!
Ты куда, куда летишь,
Где всю ночку пропоешь?
____________________________________________________
Первым нарушил тишину’ Маячник.
«Какое сегодня число?» спрашивает, повернувшись к Алис; а сам достаёт из кармана часы и беспокойно на них смотрит, всю дорогу потряхивая да поднося к уху.
Алис чуток подумала: «Двадцать девятое».
— На два дня врут! — вздохнул Маячник. — Говорил тебе, сливочное масло для пятерёнок не подходит! — добавил, сердито глядя на Майского Зайца.
— Вкуснейшее масло-то! — покорно оправдывается тот.
— Да. но небось ещё и крошки внутрь попали, — ворчит Маячник, — зря ты мазал ножом для хлеба.
Майский Заяц взял часы, хмуро осмотрел: затем макнул в чашку с чаем, снова оглядел; но не придумал ничего лучше первого замечанья: «Вкуснейшее, понимаешь ли, масло-то».
Алис давно уже с любопытством наблюдала поверх его плеча.
«Какие часики мудрёные!» говорит. «Показывают число, а не сколько время!»
— С какой стати время-то? — пробубнил Маячник. — А твои год показывают?
— Конечно, нет. — с большой готовностью ответила Алис. — но лишь потому, что один и тот же год длится столько времени подряд.
— Вот и с моими прям та же петрушка, — говорит Маячник.
Алис жутко озадачена. В заявлении Маячника вроде б нет ни капли смысла,
хотя буквально все слова знакомые.
«Не совсем вас понимаю», наиучтивейше молвит.
— Соня вновь задремала. — Маячник плеснул той на нос чуток горячего чая.
Соня раздражённо тряхнула головой и говорит, не открывая глаз: «Конечно-конечно; именно это как раз сама собиралась сказать».
— Ну. загадку решила? — опять поворачивается к Алис Маячник.
— Не-а. сдаюсь; какой ответ-то?
— Не имею ни малейшего представления.
— Я тоже. — мотает башкой Майский Заяц.
Теряя терпенье. Алис вздохнула: «Полагаю, время подобало бы использовать с большим проком, нежели растрачивать на загадки, не имеющие ответов».
— Кабы ты знала Время столь же хорошо, сколь я. — говорит Маячник. — не поминала б про использование его. Наоборот — оно использует тебя.
— Не понимаю, в каком смысле. — недоумевает Алис.
— Ещё бы! — Маячник презрительно задрал нос. — Осмелюсь предположить, ты с Временем даже отродясь не разговаривала!
— Пожалуй, и так. — осторожно подбирает слова Алис, — но наверняка знаю: вынуждена с ним бороться — ну, на уроках там.
— Опа! Причина обнаружена. — говорит Маячник. — Борьбы оно ни в жисть не потерпит. Зато, ежели только ты с ним в хороших отношеньях, сделает всё, чего твоей душеньке угодно, с отсчётом часов. Предположим, к примеру, наступает полдевятого утра, начало занятий; тебе надо лишь шушукнуть Времени на ушко, и стрелки вмиг прокручиваются! Полвторого — пора обедать!
(«Вот бы впрямь пора», шепнул под нос Майский Заяц.)
— Здоровско, конечно. — задумчиво произносит Алис, — но тогда… я ведь ещё. понимаете ли, не проголодаюсь.
— Сперва-то, вероятно, не особо. — согласен Маячник. — однако его не возбраняется подзадержать в половине второго на сколь угодно долго.
-То бишь вы эдак умеете? — спрашивает Алис.
Маячник скорбно помотал головой: «Увы. нет! В самом начале мая мы поссорились — прям перед тем как он. понимаешь ли, замаялся… (тычет чайной ложечкой в Майского Зайца) … ну на большом творческом вечере у Дамы Червей, где мне предстояло исполнять
Мельтеши, мельтеши,
Мышь летучая в тиши!
Знаешь, вероятно, песенку-то?
— Вроде бы чего-то похожее слышала.
— А дальше, понимаешь ли, эдак:
Высоко же ты паришь —
Словно чайник — выше крыш.
Мельтеши, мельтеши…
Тут Соня встряхнулась и подхватила во сне:
«Мельтеши, мельтеши, мельтеши, мельтеши… »,
да всё голосит-го лосит-голосит-голосит, пришлось даже ущипнуть, чтоб прекратила.
— Короче, едва закончил первый запев, — продолжает Маячник. — Дама вскочила и развопилась: «Он убивает время! Оттяпать ему голову!»
— Прям жуткая свирепость какая-то! — воскликнула Алис.
— И с тех самых пор. — мрачно повествует Маячник, — оно не желает исполнять моих просьб! Теперь всю дорогу пять часов.
Тут в голову Алис пришла блестящая догадка.
«Дык вот почему на стол накрыто столько чайных принадлежностей?» спрашивает.
— Ага. потому, — вздохнул Маячник, — ведь всю дорогу время полдника с чаем, даже не всегда успеваем помыть посуду.
— Но тогда, наверно, пересаживаетесь к следующему прибору? — спрашивает Алис.
— Вот именно, — сказал Маячник. — После того как замусолим.
— А… чего происходит при возвращены! в исходную точку? — отваживается спросить Алис.
.
____________________________________________________
Перевод Натальи Мироновой (2008):
Молчание нарушил Шляпник.
— Какое сегодня число? — обратился он к Алисе, вынул из кармана часы и недоверчиво взглянул на циферблат, а потом поднёс часы к уху.
Алиса задумалась и сказала:
— Четвёртое.
— На два дня отстают, — вздохнул Шляпник.
Алиса с любопытством заглянула ему через плечо.
— Какие чуднацкие часики! — заметила она. — Они показывают числа месяца, но не показывают, который час!
— А с какой стати? — пробормотал Шляпник. — Разве твои часы показывают, который год?
— Конечно, нет, — ответила Алиса. — Но это потому, что один и тот же год тянется очень долго.
— Вот и я о том же, — вздохнул Шляпник.
Алиса растерялась. Ей казалось, что в словах Шляпника нет никакого смысла, хотя это были вроде бы обычные понятные слова.
— Я вас не совсем понимаю, — проговорила она со всей возможной вежливостью.
— Загадку отгадала? — спросил Шляпник вместо ответа.
— Нет, я сдаюсь, — ответила Алиса. — Каков ответ?
— Не имею ни малейшего представления, — сказал Шляпник.
Алиса сокрушённо вздохнула.
— Я думаю, вы могли бы использовать время с большей пользой, чем терять его на загадки без отгадок.
— Если б ты знала Время так, как знаю его я, ты бы не говорила, что его можно терять. Время — это действующее лицо.
— Не понимаю, о чём вы говорите, — сказала Алиса.
— Конечно, ты не понимаешь! — воскликнул Шляпник. — Смею предположить, ты ни разу даже не говорила со Временем!
— Говорить, может, и не говорила, — вздохнула Алиса. — Но я знаю, что иногда приходится тянуть время. А иногда мне случалось даже убивать время. Особенно когда я ждала обеда.
— Ага! Вот теперь всё понятно, — сказал Шляпник. — А вот если бы ты не обращалась со Временем так вольно, если бы сохранила с ним хорошие отношения, Время могло бы сделать всё, что угодно, с твоими часами. Вот, допустим, сейчас девять часов утра: пора на занятия. Но стоит только намекнуть Времени — и оно мигом переведёт стрелки на полвторого: время обедать!
— Конечно, это было бы замечательно, — задумчиво проговорила Алиса. — Но, понимаете, тогда я бы не успела проголодаться.
— Ну поначалу, может быть, и нет, — сказал Шляпник. — Но ты могла бы держать стрелки на половине второго сколько угодно.
— Именно так вы и сделали, да? — догадалась Алиса.
Шляпник покачал головой.
— Только не я, — ответил он. — Мы поссорились в марте прошлого года, и с тех пор Время не желает выполнять мои просьбы. Стоит на шести часах и ни с места.
Тут Алису осенило:
— Так вот почему весь стол заставлен чайными чашками!
— Да, именно поэтому, — со вздохом подтвердил Шляпник. — Всё время пора пить чай. Нам даже посуду помыть некогда.
— Значит, вы просто пересаживаетесь? — спросила Алиса.
— Точно, — кивнул Шляпник. — Как всё съедим и выпьем, так и пересаживаемся.
— А что будет, когда вы всё съедите и выпьете? — полюбопытствовала Алиса.
____________________________________________________
Перевод Алексея Притуляка (2012-2013):
Шляпник первым нарушил молчание.
— Какое сегодня число? — спросил он, повернувшись к Алисе.
Перед этим он достал из кармана часы, и со стороны казалось, что достать их было очень нелёгким делом. Теперь он несколько раз встряхнул их и поднёс к уху.
Алиса прикинула и ответила:
— Четвёртое.
— Врут на два дня! — вздохнул Шляпник. — Говорил же я тебе, что сливочное масло не подойдёт! — добавил он, сердито взглянув на Мартовского Зайца.
— Это было лучшее масло, — кротко ответил тот.
— Да, но хлебные крошки, должно быть, попали внутрь, — проворчал Шляпник. — Тебе не следовало намазывать масло ножом для хлеба.
Мартовский Заяц взял часы и мрачно посмотрел на них. Потом он погрузил их в свою чашку чая и посмотрел на них снова, но не нашёл ничего лучше, чем повторить свою фразу:
— Это было лучшее масло, ты знаешь.
Алиса с любопытством посмотрела через его плечо.
— Какие забавные часы! — заметила она. — Они показывают число, но не показывают который час.
— А почему они должны это делать? — пробормотал Шляпник. — Вот твои часы показывают, который сейчас год?
— Конечно нет, — с готовностью ответила Алиса. — Но это потому, что год у нас длится очень долго.
— Не дольше, чем у моих часов, — сказал Шляпник.
Алиса была страшно озадачена. Замечания Шляпника казались совершенно бессмысленными, и в то же время все они состояли из самых обычных и понятных слов.
— Я не совсем поняла вас, — сказала она вежливо.
— Соня снова уснул, — произнёс Шляпник, наливая немного горячего чая ему на нос.
Соня недовольно встряхнул головой и пробормотал, не открывая глаз:
— Конечно, конечно, именно это я и собирался сказать.
— Вы уже отгадали загадку? — спросил Шляпник, снова поворачиваясь к Алисе.
— Нет, сдаюсь, — ответила Алиса. — И каков ответ?
— Не имею ни малейшего представления, — ответил Шляпник.
— Я тоже, — добавил Мартовский Заяц.
Алиса устало вздохнула.
— Я думаю, вы могли проводить время как-нибудь получше, — сказала она, — чем тратить его на загадки, не имеющие решения. Оно того стоит.
— Если бы вы знали Время так же хорошо, как знаю его я, — возразил Шляпник, — вы бы не говорили о нём оно. Это — он.
— Не знаю, что вы имеете в виду, — пожала плечами Алиса.
— Конечно, вы не знаете! — воскликнул Шляпник, презрительно дёрнув головой. — Осмелюсь предположить, что вы никогда даже не разговаривали со Временем!
— Вероятно, нет, — осторожно ответила Алиса. — Но я много раз пыталась убить его разговорами.
— Ого! Ну, это всё объясняет, — воскликнул Шляпник. — Время не из тех, кто за здорово живёшь позволит себя убить, а тем более — разговорами. Вот если бы вы сохранили с ним добрые отношения, он бы делал с часами всё что угодно. Представьте, например: сейчас девять часов утра, самое время садиться за уроки. Вам стоит только намекнуть Времени, и — вот, стрелки так и мелькают, так и мелькают! Половина второго, пора обедать!
— Эх, если бы так оно и было… — прошептал Мартовский Заяц.
— Это было бы великолепно, конечно, — задумчиво произнесла Алиса, — но тогда… я бы не успела проголодаться, знаете ли.
— Сначала, пожалуй, не успеете, — согласился Шляпник. — Но ведь ничто не мешает вам остановить Время на половине второго на любое время.
— Вы, наверное, именно так и поступаете? — спросила Алиса.
Шляпник горестно покачал головой.
— Не я, — ответил он. — Мы повздорили в марте, как раз когда вот он спятил, — Шляпник указал чайной ложечкой на Мартовского Зайца. — Королева давала большой концерт, на котором я должен был исполнять песню про летучего мышонка, ну эту, где
«Быстро-быстро ты летишь!
Будишь это ты ли тишь?».
Быть может, вы знаете эту песню?
— Слышала что-то подобное, — наморщила лоб Алиса.
— А продолжение, знаете, такое…
И Шляпник напел:
Ты паришь — по ветру нос, —
Будто маленький поднос.
Быстро-быстро…
— Тут Соня вздрогнул и принялся напевать сквозь сон: «Быстро, быстро, быстро…» и продолжал до тех пор, пока Шляпник и Заяц не остановили его щипками.
— Ну, я кое-как закончил первый куплет, — продолжал Шляпник, — когда Королева вдруг как подпрыгнет, да как заорёт: «Да он просто убивает время! Отрубить ему голову!».
— Какая ужасная жестокость! — воскликнула Алиса.
— И с тех пор — всё, — печально продолжал Шляпник. — Время не хочет иметь со мной никаких дел. Теперь у него для меня всегда шесть часов.
Алису осенило.
— Так вот почему здесь так много чайных приборов?
— Именно поэтому, — кивнул Шляпник со вздохом. — У нас всегда время чаепития, и нет времени чтобы помыть посуду в перерывах.
— Так вы просто движетесь по кругу, вокруг стола, да? — догадалась Алиса.
— Именно так, — снова кивнул Шляпник. — По мере использования чашек.
— Но что будет, когда вы вернётесь к началу?
____________________________________________________
Перевод Сергея Семёнова (2016):
Первый нарушил молчание Болванщик.
«Какое ж сегодня число?» — проговорил он, обернувшись к Алисе: он вынул из кармана часы и тревожно вглядывался в них, встряхивая их по всякому и прикладывая к уху.
Алиса немного подумала и назвала, — «Четвёртое».
«Врут на два дня!» — вздохнул Болванщик. «Я говорил, твоё масло не годится!» — добавил он, сердито взглянув на Мартовского Зайца.
«Это самое лучшее масло», — кротко ответил Мартовский Заяц.
«Да, но, должно быть, попали крошки», — проворчал Болванщик, — «не лазить бы тебе туда со столовым ножом».
Мартовский Заяц взял часы и печально на них посмотрел, затем он опустил их в свою чашку с чаем и опять посмотрел, — но ничего лучшего не придумал, как повторить своё предыдущее замечание: «Самое лучшее масло, понимаете».
Алиса с удивлением смотрела через его плечо. «Какие странные часы!», — отметила она: «Показывают число, а времени не показывают!»
«С какой стати», — проворчал Болванщик: «А ваши часы показывают, какой сейчас год?»
«Конечно, нет», — с готовностью ответила Алиса, — «но это потому, что тот же самый год остаётся такое долгое время подряд».
«Мои — по той же причине», — сказал Болванщик.
Алиса ужасно растерялась. В замечании Болванщика, хотя и высказанным по-английски, казалось, не было никакого смысла. «Я не совсем вас понимаю», — сказала она, как можно вежливее.
«Соня снова заснула», — сказал Болванщик и чуть брызнул ей на нос горячим чаем.
Соня нетерпеливо потрясла головой и сказала, не открывая глаз: «Именно, именно: то же и я собиралась отметить».
«Вы уже отгадали загадку?» — спросил Болванщик, опять поворачиваясь к Алисе.
«Нет, сдаюсь,» — сказала Алиса: «Какой ответ?»
«Не имею ни малейшего представления», — сказал Болванщик.
«И я», — сказал Мартовский Заяц.
Алиса устало вздохнула. «Мне кажется, вы могли бы заняться чем-нибудь получше», — сказала она, — «чем тратить время на загадки без отгадок».
«Если б вы знали время так, как я его знаю», — сказал Болванщик: «Вы бы никогда не сказали о том, чтоб его тратить. Оно само тратит».
«Не понимаю, о чём вы», проговорила Алиса.
«Конечно, не понимаете!» — сказал Болванщик, презрительно тряхнув головой: «Предположу, что вы-то со Временем никогда и не разговаривали».
«Наверное, нет», — осторожно ответила Алиса, — «я только знаю, что, бывает, время убивают».
«Вот сразу и видно», — сказал Болванщик: «Оно такого не допустит. А если с ним хорошенько договориться, будет творить с часами ну совсем, что хочешь. К примеру, предположим — девять часов утра, как раз — время уроков: нужно только шёпотком времени намекнуть, и раз — оборот! Пол-второго, время обедать!»
(«Я только этого и жду», — прошептал про себя Мартовский Заяц).
«Вот действительно, было бы здорово», — задумчиво произнесла Алиса: «Только, видите ли, к тому времени я не проголодаюсь».
«Ну, можно не сразу обедать», — предложил Болванщик: «Вы можете оставлять пол-второго, сколько хотите».
«А вам это удавалось?» поинтересовалась Алиса.
Болванщик сокрушённо покачал головой. «Мне — нет», — ответил он: «Мы в прошлом году в марте поссорились — как раз перед тем, как он задурил, видите ли» — (чайной ложкой указывая на Мартовского Зайца) — это случилось на большом концерте, который давала Королева Червей. И я ещё должен был петь:
«Порхай, порхай, летучий Мышь!
Скажи, что затеваешь? «
«Возможно, вы знаете эту песню?»
«Я слышала что-то подобное», — вспомнила Алиса.
«Как дальше, вы знаете», — и Болванщик продолжил:
«Как блюдце чайное паришь,
В небесной дали таешь.
Порхай, порхай —«
В этот момент Соня встрепенулась и стала петь во сне: «Порхай, порхай, порхай, порхай —» и никак не могла остановиться, так что её пришлось ущипнуть, чтобы замолчала.
«Значит, я едва закончил первый куплет», — продолжал Болванщик, — «как Королева воскликнула: ‘Он убивает время! Снести ему голову!’ «
«Какая ужасная жестокость!» — вырвалось у Алисы.
«И с тех пор никогда», — упавшим голосом закончил Болванщик, — «оно не делает для меня того, о чём бы я попросил! Теперь всегда шесть часов».
Отчётливая мысль пришла в голову Алисе. «Поэтому здесь и выставлено столько чайных сервизов?» — спросила она.
«Да, поэтому», — ответил Болванщик, вздохнув, — «теперь всегда время пить чай, и у нас нет времени чего-то ещё захотеть, даже чашки между делом не помыть».
«Поэтому, вероятно, вы и переходите по кругу?» — догадалась Алиса.
«Именно потому», — сказал Болванщик, — «когда одними попользовались».
«А что случается, когда вы снова приходите к началу?» — рискнула спросить Алиса.
____________________________________________________
Перевод Дмитрия Ермоловича (2016) (отрывок):
— А вы сами-то что, так и живёте? — спросила Алиса. Шляпник скорбно покачал головой:
— Увы! Мы с ним поссорились в марте, прямо перед тем, как у этого (тут Шляпник показал чайной ложкой на Мартовского Зайца) началось весеннее бешенство. Дело было на большом концерте, устроенном нашей королевой — Червонной Дамой. Я там исполнял арию «В сияньи ночи лунной» — знаешь её?
В сияньи ночи лунной
Мышей летучих тьма,
Их голос многострунный
Сведёт меня с ума.
.
____________________________________________________
Перевод Евгения Клюева (2018) (отрывок):
Светит носик, светят глазки,
Светят зубки кабана,
Когда в небе он гуляет,
Словно белая луна…
—-
Примечание автора проекта:
Переводчик русскую народную песню «Светит месяц»:
Светит месяц, светит ясный,
Светит белая заря.
Осветила путь дорожку
Мне до милого двора…
____________________________________________________
Юрий Изотов (2020):
https://proza.ru/avtor/spirit3
Молчание прервал Шляпник.
— Какое сегодня число? — спросил он, обращаясь к Алисе, и тут же вынул из кармана часы. Он с небольшими паузами беспокойно оглядывал циферблат, тряс часы и прикладывал их к уху.
Алиса, немного подумав, ответила:
— Четвёртое.
— Врут на два дня, — со вздохом произнёс Шляпник и сердито, глядя на Мартовского Зайца добавил. — Я же тебе говорил, что сливочным маслом нельзя смазывать часы.
— Это было очень вкусное масло, — тихо ответил Заяц.
— Ну да… Но в него наверняка попали крошки, — проворчал Шляпник. — Кто же ковыряется хлебным ножом в часах?
Мартовский Заяц взял часы, с отрешённым видом посмотрел на них, сунул их в чашку с чаем, вытащил, и снова стал разглядывать. Но ничего нового сказать не придумал, и ограничился старым:
— Это было очень вкусное масло, ты не поверишь.
Алиса с любопытством посмотрела ему через плечо.
— Какие забавные часы! — изумилась она. — Показывают число месяца, а не который час!
— А что здесь удивительного? — пробормотал Шляпник. — Можно подумать, твои часы показывают, который год.
— Вовсе нет, — с готовностью ответила Алиса. — Но это лишь потому, что год длится слишком много времени.
— Да и мои такие же, — сказал Шляпник.
После этих слов Алиса сильно призадумалась. Казалось, Шляпник говорил на правильном языке правильные слова, но при этом смысла в них не было никакого.
— Я не вполне вас понимаю, — сказала она вежливо, насколько могла.
— Соня снова дрыхнет, — сказал Шляпник и стал потихоньку лить ему на нос горячий чай.
Древесный Соня очумело затряс головой, и, не открывая глаз, проговорил:
— Конечно, конечно, я и сам это хотел сказать…
— Ну что, разгадала загадку? — снова спросил Шляпник Алису.
— Нет, сдаюсь, а какой же ответ?
— Чего не знаю — того не знаю, — развёл руками Шляпник.
— И я тоже, — добавил Мартовский Заяц.
Алиса тяжело вздохнула.
— Мне кажется, вы могли бы с большей пользой проводить время, у вас оно тратиться попусту на загадывание загадок без ответа.
— Если бы ты знала Время так, как знаю его я, — с пафосом заговорил Шляпник, — ты бы не говорила «оно тратится». Время — это он!
— Не понимаю, что вы имеете в виду, — сказала Алиса.
— Тебе не дано понять! — презрительно вскинул голову Шляпник. — Ты, наверное, со Временем и не разговаривала ни разу.
— Может и не разговаривала, — осторожно ответила Алиса, — но я не раз отбивала такты времени, когда занималась музыкой.
— А-а, это всё объясняет! — обрадовался Шляпник. — Время терпеть не может, когда ему что-нибудь отбивают. Вот если бы ты была с ним в хороших отношениях, он бы для тебя сделал с часами, всё, что захочешь. Только представь себе: сейчас девять утра и пора в школу, но стоит тебе шёпотом намекнуть Времени, и стрелки часов бешено завращаются и вот уже половина второго, и пора обедать.
— Ах, если бы так, — прошептал себе под нос Мартовский Заяц.
— Конечно, это было бы замечательно, — мечтательно сказала Алиса, — но я к тому времени ещё не проголодалась бы.
— Ну, сперва, может быть, и нет, — ответил Шляпник, — но ведь ты можешь держать стрелки на полвторого сколь угодно долго!
— Так вы себе сами завели такой распорядок? — спросила Алиса.
Шляпник с печалью в голосе сказал, качая головой:
— Нет, не я! Мы с ним поссорились в марте, прямо перед тем, как вон у этого (он показал чайной ложечкой на Зайца) начался очередной приступ безумств. Это было на концерте, который устраивала Королева. Я там пел:
Мышей летучих стая
Мерцает в вышине.
Мерцает там, летая,
Зачем, скажите мне.
— Знаешь эту песню?
— Вроде слышала что-то похожее, — ответила Алиса.
— У неё есть продолжение:
Они во тьме летают,
Как чайник над землёй.
Летают и мерцают…
Внезапно Древесный Соня очухался, и запел во сне: «мерцают, мерцают, мерцают, мерцают…»
Останавливаться он не желал, но друзья не растерялись и ущипнули Соню, и тот сразу прекратил свою песню.
— Едва я спел первый куплет, Королева как заорёт: «Как ты поёшь? Сбиваешься с такта, вступаешь не в то время! Отрубить ему голову!»
— Какое дикое варварство! — вскрикнула Алиса.
— С той поры, — сказал Шляпник грустно, — он не желает ничего делать, чтобы я не попросил. И теперь на часах у нас всегда шесть.
И тут Алиса всё поняла.
— Столько чайных приборов только поэтому?
— Да, поэтому, — вздохнул Шляпник. — У нас всегда время вечернего чая, мы не успеваем помыть чашки, и садимся снова пить чай.
— И пересаживайтесь по кругу?
— Так оно и есть, — ответил Шляпник, — как только выпиваем чашку.
— А что делаете, когда возвращаетесь к началу? — осмелилась спросить Алиса.
____________________________________________________
Стихотворный перевод Светланы Медофф (2022):
Болванщик вытащил брегет[39]:
– Сегодня же среда?
Она поправила: «Четверг».
– Число второе, да?
– Четвёртое. – «Ох, отстают
На целые два дня!
Мелодию, скрипя, поют».
И Зайцу попенял:
– Не вмешивался б каждый псих –
И не было б проблем.
Ну ладно маслом смазать их,
Но сливочным зачем? –
В косых глазах мелькнула грусть,
А в голосе металл:
– Да масло свежее, клянусь! –
Болванщик продолжал:
–Так значит, крошки были в нём!
Ведь я же говорил:
Не надо смазывать ножом.–
Косой часы схватил
И в чашку с чаем окунул.
Достал и хмыкнул в нос:
– Свежайшее (я сполоснул),
Предпраздничный завоз.–
Алиса встряла: «Как часы
Показывают день?»
И, отмахнувшись от осы,
Задела чашку: теньк!
Воскликнул Заяц: «Не шали!»
А Шляпник: «Эй, не шкодь!–
Убрал часы. – А что, твои
Показывают год?»
– Часы показывают час.
– А Соня дрыхнет, блин, –
Болванщик вдруг, разгорячась,
Ей на нос чай налил.
А мышь, не открывая глаз,
Мотнула головой:
«А вот и тёпленькая, класс,
И спинку мне помой».
Алиса вспомнила слова
Чеширского Кота:
«Правдивая идёт молва
Про здешние места».
А вслух решила указать:
– Мы, честно говоря,
Как бы повежливей сказать,
Теряем время зря, –
Задев у Шляпника в душе
Ранимую струну.
– Нам нечего терять уже, –
Сказал он и вздохнул. –
Я время оскорбил, когда
Был сумасшедший март.
С катушек он слетел тогда,
А я утратил фарт:
Не лечит время, не щадит,
А лишь берёт своё.
Ты с временем должна дружить,
Не то хлебнёшь с моё.
– Ты тянешь время. Поживей, –
Косой его прервал.
– Король с женой (Король червей)
Давали шумный бал…
– Червей?! – Алису порвало. –
Которых? Дождевых?
– Червовой масти. Не смешно,
Во-первых. Во-вторых,
Для представительных гостей
Я начал исполнять
Простую песню, без затей.–
Он принялся орать:
«А бабочка крылышками
Бяк-бяк-бяк-бяк,
А за ней воробушек
Прыг-прыг-прыг-прыг,
Он её голубушку
Шмяк-шмяк-шмяк-шмяк,
Ам-ням-ням-ням
Да и шмыг-шмыг-шмыг-шмыг».[40]
Очнулась Соня в тот же миг
И стала подпевать:
«Бяк-бяк и шмыг-шмыг-шмыг-шмыг».
Пытаясь продолжать,
Зашикал Шляпник на неё,
Рванулся и обмяк,
А Соня снова за своё:
«Прыг-прыг и шмяк-шмяк-шмяк-шмяк».
Тогда он рьяно ущипнул
Её за мягкий бок,
А Заяц Мартовский пихнул
В коричневый задок.
Задёргался у Сони глаз,
Но не открылся, нет,
И, погрузившись снова в транс,
Она, как старый дед,
Всхрапнула. Шляпник продолжал:
– Я не успел моргнуть,
Как Королева вдруг кинжал
Вонзила в мою грудь.
Ну, фигурально. Дав сигнал
Оркестру замолчать,
Она ругнулась, как капрал,
И принялась кричать:
«Какой рыгательный вокал!
Какой вульгарный стиль!
Занудно, пошло превращал
Реликвию в утиль!
Он время у меня украл,
Бездарный лоботряс.
И то, чем он сейчас орал,
Отрубим сей же час».
«Я не стремился оскорбить
Ваш слух, – я возопил, –
Я время лишь хотел убить!»
И сам себя казнил…
– Но как вам удалось спастись? –
Алиса поднялась,
На стол руками опершись.
Ей любопытно – страсть.
Промолвил Шляпник, пересев:
– Так Время не пришёл[41].
Её Величество казнь в семь
Назначила часов.
А было шесть[42], и весь вертеп
Ушёл на перерыв.
Во-первых, людям дайте хлеб,
А зрелищ – во-вторых!–
Алису осенило: «Класс!
Пришла пора пить чай!
С тех пор всё время шесть у вас!»
Болванщик отвечал:
– С тех пор нет времени вообще:
Не моюсь и не сплю,
Всё в той же шляпе, в том плаще
Я чай запоем пью.
– Не можем, – Заяц пробурчал, –
Посуду перемыть,
Поэтому, чтоб свежий чай
Из чистых чашек пить,
Смещаемся. Вот как сейчас.
А ну-ка встали! – И
Все пересели напоказ.
С Алисой визави
Случилась чашка: чай на дне,
На ручке чья-то шерсть,
Потёки сливок по кайме,
На блюдце масло – жесть!
Склонился Заяц к ней: «Вина?
Не хочешь больше чай?»
– Куда уж больше! – льёт она
Чай мимо невзначай. –
А ничего, что ничего
Я не пила ещё?!
Болванщик подавил зевок:
– Он не предъявит счёт.
А ты хлебни чаёчку, мисс.
Один глоток всего.
И будет БОЛЬШЕ, согласись,
Чем дважды ничего. –
Она с ответом не нашлась
И принялась грубить,
Обидевшись и расхрабрясь:
– Забыла вас спросить!–
От смеха Зайца ходуном
Затрясся стол, дал крен:
– Ты тоже строгий эталон
Прекраснейших манер!
Алиса, опустив глаза,
Вонзилась в бутерброд,
Как жмёт нога на тормоза,
Прошляпив поворот.
Проснувшись, Соня говорит
Алисе: «Продолжай»,
Но делает Алиса вид,
Что пьёт их гнусный чай.
——
Примечания переводчицы:
39 — Здесь: часы на цепочке.
40 — Шляпник цитирует «Песню Министра-администратора» (муз. Г. Гладкова, сл. Ю. Кима) из фильма «Обыкновенное чудо» (1979).
41 — Льюис Кэррол устами Шляпника одушевляет время, причем подчеркивает, что Время не оно, а он.
42 — Во время написания книги в Англии еще не было традиции five-o-clock – пить чай в 17.00. В доме Алисы его пили в шесть.
____________________________________________________
Украинский перевод Галины Бушиной (1960):
Першим порушив мовчанку Капелюшник.
— Яке у нас сьогодні число? — запитав він, повертаючи голову до Аліси. Він дістав з кишені годинника і занепокоєно дивився на нього, весь час струшуючи його і підносячи до вуха.
Аліса трохи подумала і відповіла: — Четверте.
— Два дні різниці,- зітхнув Капелюшник.- Я ж тобі казав, що вершкове масло не годиться для механізму! — додав він, сердито зиркаючи на Солоного Зайця.
— Але це було дуже добре масло! — винувато заперечив Солоний Заєць.
— Так, але, мабуть, попали крихти, — буркнув Капелюшник. — Не слід було брати його хлібним ножем.
Солоний Заєць узяв годинника і похмуро подивився на нього, потім занурив його в чашку з чаєм і знов поглянув на нього, але нічого кращого не надумав, як повторити своє попереднє зауваження:
— Це було дуже добре масло, розумієш.
Аліса зацікавлено зазирнула через його плече.
— Який дивний годинник, — зауважила вона. — Він показує числа і не показує, котра година.
— З якої речі він буде показувати години? — пробурчав Капелюшник. — Хіба твій годинник показує рік?
— Звичайно, ні, — охоче погодилася Аліса. — Але це тому, що рік залишається тим самим дуже довго.
— Те саме і з моїм годинником, — пояснив Капелюшник.
Аліса зовсім розгубилася. Зауваження Капелюшника здавалося їй цілком безглуздим, а він же, безперечно, говорив англійською мовою.
— Я не зовсім розумію вас,- сказала вона як можна ввічливіше.
— Вовчок знову спить,- промовив Капелюшник і хлюпнув тому На ніс гарячим чаєм.
Вовчок сердито струснув головою і вставив, не розплющуючи очей:
— Звичайно, звичайно! Саме це хотів відзначити і я.
— Ти вже відгадала загадку? — запитав Капелюшник, знов звертаючись до Аліси.
— Ні, я облишила її,- відповіла Аліса. — А яка розгадка?
— Не маю найменшого уявлення, — сказав Капелюшник.
— І я теж, — додав Солоний Заєць. Аліса зітхнула в знемозі.
— Гадаю, що ви могли б використати час на щось краще, — зауважила вона, — замість того, щоб гайнувати його на загадки, які не мають розгадки.
— Якби ти знала Час так, як знаю я, — промовив Капелюшник, — ти б не говорила про гайнування його. Час — живий.
— Не знаю, що ви хочете цим сказати, — зауважила Аліса.
— Звідки тобі знати! — сказав Капелюшник, зневажливо похитавши головою. — Я певен, тобі навіть розмовляти не доводилося з Часом!
— Може й ні, — обачливо відповіла Аліса. — Проте я знаю, що мені інколи доводиться убивати час, коли нема чого робити.
— Ага! Тоді все зрозуміло,- заявив Капелюшник.- Вій не любить, щоб його убивали. А якби ти була до нього доброю, він робив би з годинником все, що тобі заманеться. Наприклад, уяви собі дев’ять годин ранку, якраз коли треба сідати за уроки: тобі треба лише натякнути Часові, і годинник миттю побіжить. І ось тобі пів на другу, час обіду.
(- Хотів би я, щоб настав час обіду! — пошепки мовив Солоний Заєць).
— Це було б чудово, звичайно, — замислено погодилася Аліса. — Але тоді… я ж іще не буду голодна, розумієте.
— Спочатку можливо і ні, — пояснив Капелюшник, — але ти могла б залишати пів на другу скільки завгодно часу.
— Саме так ви і робите? — запитала Аліса. Капелюшник сумно похитав головою.
— Я ні, — відповів він, — ми посварилися в березні, саме перед тим, як він почав казитися, розумієш… (Він вказав чайною ложечкою на Солоного Зайця). Це сталося на великому концерті, який влаштувала Червона Королева, де я мав співати:
Мигай, мигай, кажанок.
Двигай, двигай казанок…
— Ти, мабуть, знаєш цю пісню?
— Я чула щось подібне,- сказала Аліса.
— Далі вона співається, розумієш, — продовжував Капелюшник, — так:
Понад нами пролітай.
Як сідаєм ми за чай.
Тут Вовчок струснувся і почав підспівувати крізь сон: «Мигай, мигай, мигай, мигай…» і тяг так довго, що довелося вщипнути його, щоб він замовк.
— Так от, ледве я проспівав перший куплет, — сказав Капелюшник, — як Королевазарепетувала: «Він невчасно почав, невчасно й скінчив! Відтяти йому голову!»
— Яка жахлива жорстокість! — вигукнула Аліса.
— І відтоді, — провадив Капелюшник сумним голосом, — Час нічогісінько не хоче робити для мене. І тепер завжди шість годин.
Аліса здогадалася:
— І це тому тут так багато чайного посуду? — запитала вона.
— Так, саме тому,- підтвердив Капелюшник, зітхаючи. — У нас завжди година вечірнього чаю, ми не маємо часу навіть помити посуду.
— Отже, вам доводиться, мабуть, весь час пересідати з місця на місце? — запитала Аліса.
— Авжеж,- підтвердив Капелюшник,- кожного разу, як посуд забруднюється.
— Але що, коли ви доходите знов до того місця, звідки починали? — поцікавилась Аліса.
____________________________________________________
Украинский перевод Валентина Корниенко (2001):
Капелюшник перший порушив мовчанку.
— Яке сьогодні число? — звернувся він до Аліси, добувши з кишені годинника. Він дивився на нього тривожними очима, тоді струснув ним і приклав до вуха.
— Четверте, — хвильку подумавши, мовила Аліса.
— На два дні відстає, — зітхнув Капелюшник, і додав, світячи лихими очима на Шаленого Зайця:
— Я ж тебе застерігав: масло не годиться для годинників.
— Але ж то було масло найвищого ґатунку, — сумирно відповів той.
— Так, але в нього могли потрапити крихти, — буркнув Капелюшник. — Додумався — мастити кухонним ножем!
Шалений Заєць узяв годинника й похмуро вп’явся в нього очима, тоді вмочив його у свій чай і глянув ще раз, після чого не знайшов нічого кращого, як повторити:
— Але ж масло було найвищого ґатунку!
— Який кумедний годинник, — зауважила Аліса, що з цікавістю зазирала Зайцеві через плече. — Показує дні, але не показує годин!
— Ну то й що? — промимрив Капелюшник. — Може, твій годинник показує роки?
— Певне, що ні, — жваво відказала Аліса. — А все тому, що рік триває дуже довго.
— Отак і мій — сказав Капелюшник.
Аліса розгубилася. Капелюшникові слова, здавалось, були позбавлені будь-якого глузду, хоча вона добре розчула кожне слово.
— Я не зовсім вас розумію, — сказала вона якомога чемніше.
— Сонько знову спить, — зауважив Капелюшник і хлюпнув йому на ніс гарячого чаю.
Сонько нетерпляче труснув головою й озвався, не розплющуючи очей:
— Звичайно, звичайно, те самісіньке хотів сказати і я!
— Ну, як там загадка? Ще не відгадала? — запитав Капелюшник, знову повернувшись до Аліси.
— Здаюся! — сказала Аліса. — І яка ж відповідь?
— Уявлення не маю, — сказав Капелюшник.
— Я так само, — озвався Шалений Заєць.
Аліса стомлено зітхнула:
— І треба ж було вбити стільки часу на загадку, яка не має відповіді!
— Якби ти знала Час так, як я, — насупився Капелюшник, — ти б цього не казала, бо Він — живий.
— Не розумію, — сказала Аліса.
— Ще б пак! — зневажливо тріпнув головою Капелюшник. — Ти ж, мабуть, із Часом ніколи й словом не перекинулася!
— Здається, ні… — обережно відповіла Аліса. — Знаю лише, що іноді неправильно його вживаю, коли пишу завдання з мови.
— Ага! Тоді все ясно! — сказав Капелюшник. З Часом треба поводитися правильно! Бач якби ти з ним дружила, він робив би з годинником усе, що захочеш. Ось, припустімо, зараз дев’ята ранку — якраз час початку уроків, а ти береш і шепочеш Часові одне слівце — і стрілки я-ак забігають!.. Пів на другу, час обідати.
— Хотів би я, щоб настав час обіду, — тихенько зітхнув Шалений Заєць.
— Звісно, це було б чудово, — задумливо мовила Аліса, — тільки до того часу я ще, мабуть не встигну зголодніти. ‘
— Мабуть, — погодився Капелюшник. — Але його можна затримати на половині другої й тримати скільки завгодно.
— Так і ви робите? — запитала Аліса.
Капелюшник скрушно похитав головою.
— Аби ж то… Ми з Часом розбили глека ще в березні, якраз перед тим, коли оцей добродій (він показав чайною ложечкою на Шаленого Зайця) ошалів, — на великому королівському концерті. Я мав співати:
Іди, іди, борщику,
Зварю тобі дощику
В олив’янім горщику…
— Знаєш цю пісню?
— Та наче щось таке чула, — відповіла Аліса.
— Там є ще продовження, — і Капелюшник заспівав:
Мені каша, тобі дощ
Щоб періщив густий борщ!
Іди, іди, борщику…
Тут Сонько стрепенувся і крізь сон заспівав: «Іди-іди-іди-іди-іди…»
Він співав так довго, аж решті чаєпивців довелося його вщипнути, аби він перестав.
— Ну так от, — повів далі Капелюшник, — доспівую я перший куплет, коли це Королева як підскочить та як зарепетує: «Це марнування Часу! Він убиває Час! Відтяти йому голову!»
— Яке дикунство! — вигукнула Аліса.
— І відтоді, — тоскно додав Капелюшник, — Час для мене пальцем об палець не хоче вдарити! Відтоді у нас завжди шоста година.
Нараз Алісу осяяв здогад.
— І через те стіл накритий до чаю*? — спитала вона.
— Атож, саме через те, — зітхнув Капелюшник. — У нас завжди пора чаю, нам навіть ніколи помити посуд.
— Виходить, ви просто пересуваєтесь по колу, чи не так? — спитала Аліса.
— Достеменно так, — відповів Капелюшник. — Вип’ємо чашку і пересідаємо до другої.
— А що ви робите, коли доходите до того місця, звідки починали? — ризикнула спитати Аліса.
——
Коментар перекладача:
*Це було написано ще до того, як звичай пити чай о п’ятій годині дня став у Англії повсюдним.
____________________________________________________
Украинский перевод Владимира Панченко (2007):
Мига, мига кажанець —
Диво, диво-молодець —
Попід хмарами літає,
Наче в небі таця з чаєм…
____________________________________________________
Украинский перевод Виктории Нарижной (2008):
Мій кажанчику, лети,
Знати б, знати б, де є ти.
Понад світом в пізній нас
Ти ширяєш, мов матрац.
Мій кажанчику, лети,
Знати б, знати б…
.
____________________________________________________
Белорусский перевод Максима Щура (Макс Шчур) (2001):
Шапавал загаварыў першым:
— Які ў нас сёньня дзень? — спытаўся ён, зьвяртаючыся да Алесі.
Потым дастаў з кішэні гадзіньнік і напружана ўглядаўся ў яго, час ад часу заклапочана страсаючы і падносячы да вуха.
Алеся трошкі падумала й адказала:
— Сёньня — чацьвертага.
— На два дні позьніцца! — уздыхнуў Шапавал. — Я ж табе казаў, што нельга мазаць гадзіньнік маслам! — дадаў ён, злосна пазіраючы на Марцовага Зайца.
— Дык жа гэта ж было масла вышэйшага гатунку! — рахмана апраўдваўся Заяц.
— Ну і што? Усё адно туды маглі трапіць крошкі! — прабурчаў Шапавал. — Ня трэ’ было лазіць у мэханізм нажом, якім хлеб кроім.
Марцовы Заяц узяў гадзіньнік і скрушна зірнуў на яго, потым апусьціў у кубак з чаем, выняў і зноў зірнуў. Аднак ня змог прыдумаць нічога лепшага за сваю ранейшую фразу:
— Дык жа гэта ж было масла вышэйшага гатунку! Ты ж сам бачыў!
Алеся зь цікавасьцю казерылася на яго.
— Які вясёлы гадзіньнік![0706] — заўважыла яна. — Паказвае дзень месяца, але не паказвае, каторая гадзіна!
— А навошта? — прамармытаў Шапавал. — Няўжо твой гадзіньнік паказвае год?
— Ведама ж, не! — борзда адказала Алеся. — Бо год доўга застаецца той самы.
— Дык і мой таксама, — сказаў Шапавал.
Алеся была проста зьбітая з тропу. Яна ня бачыла ў заўвазе Шапавала ніякага сэнсу, хоць усе словы быццам бы былі правільныя.[0707]
— Я вас не зусім зразумела, — перапытала яна як мага ветлівей.
— Соня зноў сьпіць, — сказаў Шапавал і пляснуў ёй на нос гарачай гарбаты.
Соня раздражнёна пакруціла галавой і мармытнула, не расплюшчваючы вачэй:
— Ведама, ведама, гэта я й хацела сказаць.
— Ну дык што, ты ўжо адгадала загадку? — спытаўся Шапавал, зьвяртаючыся да Алесі.
— Не, здаюся, — абвесьціла Алеся. — Які адказ?
— Нават не ўяўляю, — сказаў Шапавал.
— Я таксама, — дакінуў Марцовы Заяц.
Алеся стомлена ўздыхнула:
— Я думаю, што можна бавіць час нашмат цікавей, чым марнаваць яго на загадкі без адгадак.
— Каб ты ведала пра час гэтулькі, як я,[0708] — сказаў Шапавал, — ты б не гаварыла пра яго марнаваньне. Час — гэта Яна. Гэта наша Доля.
— Незразумела, што вы хочаце гэтым сказаць, — спыталася Алеся.
— Дзе ж табе будзе зразумела! — сказаў Шапавал, пагардліва матляючы галавой. — Падазраю, што ты нават ніколі не гаварыла зь Ёю!
— Можа, і не, — унікліва адказала Алеся. — Але я ведаю, што, калі развучваеш музычную п’есу, трэба адбіваць долю.
— А! Дык во дзе прычына! — сказаў Шапавал. — Доля ня церпіць біцьця. Затое калі ты зь Ёю сябруеш, Яна робіць з тваім гадзіньнікам усё, што ты хочаш. Уяві, скажам, што цяпер дзявятая раніцы і павінны пачацца заняткі ў школе. Досыць табе шапнуць: “А Долечка ты ж мая!”, як стрэлкі гадзіньніка ўмомант праходзяць патрэбную табе долю! Палова на другую — пара палуднаваць!
(“Хацеў бы я, каб надышоў час полудня”, — шапнуў сабе Заяц.)
— Так, гэта было б здорава, — задуменна сказала Алеся. — Але ў такім разе я не пасьпела б адчуць голад.[0709]
— Спачатку, можа, і не, — сказаў Шапавал. — Але ты магла б і пачакаць.
— Дык вось як, значыцца, вы бавіце час, — здагадалася Алеся.
Аднак Шапавал паныла пакруціў галавой.
— Дзе там! — адказаў ён. — Мы з Доляю пасварыліся яшчэ летась у сакавіку — якраз перад тым, як ён, ну, ты зразумела… (і паказаў лыжачкай на Марцовага Зайца) звар’яцеў. Гэта было на славутым канцэрце, што давала тады Каралева Чырвань, дзе я мусіў пяяць:
Котка, котачка, крычы [0710]
Немым крыкам уначы.
Ці ведаеш ты гэтую песеньку?
— Нешта падобнае я чула, — сказала Алеся.
— Яна мае працяг, ты ж ведаеш, — расказваў Шапавал. — Вось ён:
Абуджаючы ўвесь сьвет,
Як шалёны курасьлеп.
Котка, котачка…
Тут Соня зварухнулася і запяяла ў сьне:
— Котка, котка, котка, котка… — і цягнула б так бясконца, калі б яе не ўшчыкнулі.
— …Не пасьпеў я дацягнуць першы куплет, — працягваў Шапавал, — як Каралева зараўла: “Ён цягне ката за хвост, скуралуп! Сьцяць яму галаву!”
— Якое зьверства! — усклікнула Алеся.
— А самае галоўнае, што Доля пакрыўдзілася, — жаласьліва працягваў Шапавал. — Цяпер Яна дзеля мяне ня тое што стрэлкай — пальцам не зварухне! І цяпер абычас у нас пятая гадзіна.
Тут Алеся скеміла:
— Дык вось чаму ў вас так стол накрыты! — усклікнула яна.
— А як жа ж! — уздыхнуў Шапавал. — У нас увесь час — час піць чай, таму й няма часу на мыцьцё посуду.
— Во чаму ў вас столькі посуду на стале! — здаўмелася Алеся.
— Ты правільна зразумела, — кіўнуў Шапавал. — Калі адзін прыбор робіцца брудны, мы перасоўваемся далей.
— А што вы робіце, калі вяртаецеся ў пачатак? [0711] — наважылася запытацца Алеся.
——
Заувагі Юрася Пацюпы:
0705 — …разьлічваеш знайсьці слушны адказ на гэтую загадку? — Тут скептыцызм Марцовага Зайца ў нечым папярэднічае постпазытывізму К. Попэра, які даводзіў, быццам няма раз і назаўсёды слушных тэорыяў. Тое, што гэты скепсыс узьнікае з нагоды мэтафары, падказвае нам: усе навуковыя тэорыі — ня што іншае, як разгорнутыя мэтафары.
0706 — Які вясёлы гадзіньнік! — У “Сыльвіі і Бруна”, адкручваючы назад стрэлкі гадзіньніка, можна вяртацца ў мінуўшчыну. Наагул, Керал любіў жарты з часам. Ён казаў: гадзіньнік, які стаіць, лепшы за той, які спазьняецца на хвіліну, бо першы паказвае правільны час двойчы на суткі, а другі — толькі раз на два гады.
0707 — Алеся ня бачыла ў заўвазе Шапавала ніякага сэнсу, хоць усе словы быццам бы былі правільныя. — Яшчэ адзін адсыл да лягічнага пазытывізму, які падзяляў выказваньні на слушныя, аблудныя і бессэнсоўныя.
0708 — Каб ты ведала пра час гэтулькі, як я… — П. Гіт асацыюе з гэтым выказваньнем цьверджаньне Аўгустына, маўляў, пакуль пра час не пытаюцца, мы ведаем, што гэта такое, але як толькі паспрабуем адказаць — пападаем у тупік. Тут можна згледзець іронію на адрас мэтафізыкі, якая спрабуе то тлумачыць, то адмаўляць час. Успамінаецца таксама анэкдот пра філёзафа, што чытаў лекцыю пра ілюзорнасьць часу, а потым глянуў на гадзіньнік і паведаміў: “Я пазьнюся”.
0709 — …У такім разе я не пасьпела б адчуць голад. — У. Шыблз заўважае, што Алеся міжволі разьмяжоўвае астранамічны і біялягічны час.
0710 — “Котка, котачка, крычы…” — Пародыя на верш Джэйн Тэйлар “Зорка”.
0711 — А што вы робіце, калі вяртаецеся ў пачатак? — Каб не адказваць на гэтае пытаньне, Марцовы Заяц прапаноўвае зьмяніць тэму, што можна тлумачыць як страх перад благою бясконцасьцю. (Бясконцасьці, дарэчы, баяліся старажытныя грэкі.) Парадоксы Керала вельмі часта заводзяць сюжэт ў ірацыянальны тупік, і кожны раз нехта з “валявых” герояў (Чэшырскі Кот, Грыфон) прапаноўвае зьмяніць тэму. Такі прыём можна назваць прыватным выпадкам deus ex machina (Бога з машыны) — грэкі яго ўжывалі тады, калі падзеі трагедыі не маглі атрымаць арганічнае разьвязкі.
____________________________________________________
Белорусский перевод Дениса Мусского (Дзяніс Мускі):
Цішыню парушыў Капялюшнік:
— Які сёння дзень месяца?- спытаўся ён у Алісы, выцягнуў гадзіннік і спалохана на яго паглядзеў. Потым патрос яго і прытуліў да вуха.
— Чацьвёртага,- крыху падумаўшы адказала яна.
— Адстаюць на два дні,- уздыхнуў Капялюшнік,- Я ж казаў табе не змазваць яго сметанковым маслам!- звярнушыся да Зайца, злосна заўважыў ён.
— Але ж гэта было НАЙЛЕПШАЕ масла,- выкручваўся Заяц.
— У яго напэўна трапілі крошкі,- бурчэў Капялюшнік,- не трэба было табе лезці ў яго хлебным нажом.
Заяц сумна паглядзеў на гадзіннік, апусціў яго ў кубак з гарбатай, паглядзеў зноў, а потым паўтарыў свае папярэднія словы:
— Масла ж было ЛЕПШЫМ!
Аліса праз яго плячо з цікавасцю паглядзела на гадзіннік.
— Які дзіўны гадзіннік,- заўважыла яна,- паказвае дні, а не гадзіны.
— Самы звычайны,- прамармытаў Капялюшнік,- а хіба твой гадзіннік паказвае год?
— Ой не!- шпарка адказала Аліса.- Год жа ж доўжыцца так шмат часу!
— Вось так вось і са МНОЙ,- сказаў Капялюшнік.
Гэтымі словамі ён моцна азадачыў Алісу. Ён быццам бы размаўляў іншай моваю, не гледзячы на тое, што словы былі ангельскія.
— Я вас не зразумела,- сказала яна, так ветліва, як толькі магла.
— Соня зноў спіць,- сказаў Капялюшнік і паліў ёй на нос гарбаты.
Соня захістала галавою і не распюшчваючы вачэй сказала:
— Так, так! Я толькі што хацела сказаць тое самае.
— Адгадала загадку?- спытаў Капялюшкік у Алісы.
— Ой не!- адказала тая.- І якая адгадка?
— Не ведаю,- сказаў Капялюшнік.
— Я таксама,- паведаміў Заяц.
Аліса стомлена енкнула:
— Вы б маглі прыдумаць лепшы спосаб бавіць час, чым загадкі без адказу!
— Калі б ты ведала Час, як я,- сказаў Капялюшнік,- ты б так пра ЯГО не казала.
— Не разумею пра што вы кажаце,- заўважыла Аліса
— Канечне ж не!- казаў Капялюшнік ганарліва падняўшы галаву.- Ты жа ж пэўна ніколі і не размаўляла з ЧАСАМ.
— Ніколі,- асцярожна заўважыла Аліса,- але аніраз думала, як бы змарнаваць час на сумотных занятках.
— Ах! Марыць Час!- казаў Капялюшнік.- Ён не любіць калі яго мораць. А была б ты з ім у сяброўскіх адносінах, Ён бы зрабіў бы дзеля цябе, што заўгодна. Уяві, а восьмай гадзіне ранніцы трэба пачынаць заняткі ў школе, ты шэпчаш Часу слова-другое. Гоп! І твой гадзіннік пачынае хутка круціцца! Вось, і ужо вялікая пераменка і абед!
— Шкада, што ў мяне так ужо не атрымаецца,- шэптам енкнуў Заяц
— Было б канечне добра,- уголас задумалася Аліса,- але ж я так хутка не паспею згаладацца.
— Ну з гэтым няма праблем,- сказаў Капялюшнік,- бо ты можаш трымаць Яго а палове на другую, так доўга, як хочаш!
— І вы гэтым СПОСАБАМ карыстаецеся,- спыталася Аліса.
Капялюшнік маркотна захістаў галавой.
— Нажаль не,- адказаў Ён.- Мы пасварыліся з Ім у мінулым сакавіку, як раз перад тым, як ЁН звар’яцеў.
Капялюшнік паказаў лыжкай на Сакавіцкага Зайца
— Як раз быў ганаровы канцэрт, які ладзіла Чырвовая Каралева і я там спяваў:
“Кажаночак мой мігці!
Памажы цябе знайсці!”
— Ці ведаеш ты гэту песню?
— Штось падобнае чула,- казала Аліса.
— Калі ведаеш працяг,- казаў Капялюшнік,- дапамагай:
“Па-над Светам ты лятаеш,
Нібы імбрык з небакраю.
Кажаночак мой мігці…”
Тут Соня схамянулася і пачала спяваць у сне:
— Мігці, мігці, мігці, мігці…
І спявала так доўга, што яе вымушаны былі штурхнуць.
— Толькі я скончыў першы куплет,- працягваў Капялюшнік,- як Каралева ўскочыла і заенчыла: “Ён забівае наш час! Адсячы яму галаву!”
— Якая дзікасць! — усклікнула Аліса.
— І вось з гэтага моманту,- жаласліва працягваў Капялюшнік,- ЁН нас кінуў! І ў нас заўсёды а шостай вечара!
— Час піць гарбату!- здагадалася Аліса.- Дык вось чаму ў вас так многа посуду?
— Так,- сказаў уздыхаючы Капялюшнік,- мы заўжды п’ем гарбату, мы нават не маем часу памыць посуд.
— І вы папросту рухаецеся па коле. Так?- спытала Аліса.
— Зразумела,- адказаў Капялюшнік.
— А што будзе, калі вы пройдзеце ўвесь стол?- рызыкнула спытаць Аліса.
____________________________________________________