Рубрика «Параллельные переводы Льюиса Кэрролла»
| СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>
6
Заставка CD интерактивной образовательной программы «Мир Алисы» (Изд-во «Комтех»).
____________________________________________________
Предисловие Владимира Орла (1980):
Еиволсидерп
О том, кто написал эту книгу
Свойство зеркальце имело:
говорить оно умело.
А. С. Пушкин
Как говорится в одной старинной английской сказке, «в доброе старое время — а оно и в самом деле было доброе время, хотя было то не мое время. и не твое время, да и ничье-то время», а точнее, сто четыре года тому назад появилась на свет эта книга.
Написал ее Льюис Кэрролл, он же — Чарльз Лутвидж Доджсон, и уже одно это говорит, что он был человек необыкновенный. Кто же еще может похвалиться, что у него есть пять имен сразу?
Поэтому никто бы не удивился, если бы дальше было написано:
«У Кэрролла была длинная зеленая борода и страшные острые зубы. За поясом у него торчал кинжал, а на боку висел пистолет. Глаза у него, уважаемый читатель, были желтые, как у кота, а уши — огромные, как тарелки. Этот известный английский писатель говорил жутким басом и катался верхом на носороге. Больше всего на свете он любил дразнить малышей и издеваться над старушками. В выходные дни он обычно бил стекла соседям, а в будни стрелял из рогатки в кошек. Таков (вкратце) его портрет».
И кое-кто, возможно, поверил бы, что так оно и есть: что поделаешь — необыкновенный писатель.
Но на самом-то деле правды в этой ерунде всего два слова: Льюис Кэрролл действительно английский писатель. А все остальное я выдумал специально для того, чтобы вы поняли, что слова «необыкновенный», «со странностями», «чудаковатый» и даже, если угодно, «экстравагантный», может быть, и имеют какое-то отношение к Кэрроллу, но уж во всяком случае их недостаточно, чтобы все о нем рассказать.
Да и потом, если Кэрролл кажется вам непонятным или странным, то это беда не Кэрролла, а ваша.
Необыкновенны в этой книге не шутки Кэрролла. Необыкновенно то, что он САМ ИХ ПРИДУМАЛ. Причем не нарочно — они получились у него сами собой. И вот это воистину достойно удивления.
Он не вычитал их в книжке, не отыскал в календаре, не услышал от знакомых — они сами пришли ему в голову. А ему оставалось только записать их на бумаге.
Правда, уже до Кэрролла (и задолго до Кэрролла) англичане знали и почитали Шалтая-Болтая, Тилибома и Тарарама, а также Льва и Единорога, которые и по сей день не сходят с британского герба, но после Кэрролла все они приобрели самую настоящую мировую известность.
Так что отчасти Шалтай-Болтай прав — он тоже История Родного Края, история Англии и ее народа.
Но «необыкновенный», пожалуй, слишком слабое слово. Кэрролл был невероятный человек. Впрочем, своей удивительной фантазией, неправдоподобной силой воображения он обязан не только себе.
Эта фантазия, свобода мысли, вид свободомыслия были, наверно, развиты в нем еще и благодаря его профессии — труду математика.
Кэрролла можно считать одним из основателей высшего раздела математики — математической логики. И вполне понятно, что как раз основателю науки и требуется возможно большая свобода суждений: ведь перед ним стоит почти неразрешимая задача — придумать новую науку. Это так же трудно, как придумать новую шутку.
И то и другое легко, кажется, почти без труда, давалось Кэрроллу.
Его литературный дар вырос из сравнительно незначительной задачи — развлечь чем-нибудь трех сестер, девочек по фамилии Лидделл, которых он катал на лодке по узкой речке Айсиз.
Его математические труды впрямую связаны с теми шутливыми задачами и парадоксами, которые он придумал, чтобы развлечь себя н своих домашних.
Но даже из этого удивительно счастливого для нас соединения дарований могло бы ничего не получиться, если бы не одно обстоятельство: Кэрролл родился и вырос в Англии, он был воспитан на всем лучшем, что к тому времени создала английская литература — и народная, и профессиональная.
Ему, как вы уже знаете, были отлично известны и Шалтай-Болтай, и Тилибом, и Тарарам; он прекрасно знал историю трех поросят; он читал Свифта, и важный титул короля Лилипутии — Гольбасто момарен эвлем гердайло шефин молли олли гой — был известен ему не хуже, чем имя царствовавшей в 1871 году английской королевы (ее звали Виктория); он знал и Стерна, и Диккенса — вероятно, самых остроумных из всех английских писателей.
И вот это знание (в которое, на полном серьезе, входит и знание «Трех поросят») того, что написано его предшественниками и современниками, того, что сложено самим английским народом,- это знание и есть та третья сила, которая вызвала к жизни две самые замечательные книги Кэрролла — «Алису в Стране Чудес» и ту, которая сейчас перед вами.
Есть такой город Лимерик. Говорят, когда-то какой-то человек из этого самого города первый придумал смешной, дурацкий стишок из пяти строчек. Эта форма всем англичанам очень понравилась, и все, кому хотелось пошутить, стали писать лимерики (так их назвали, эти стихи, в честь города). Писал лимерики и Льюис Кэрролл. Может быть, если привести тут несколько лимериков, станет понятнее, что обычно имеется в виду, когда говорят об «английском юморе» (название не очень честное — любой человек может научиться шутить так же).
Воскликнул один бородач:
«Ну что же мне делать!
Хоть плачь! Живут, как в гнезде,
В моей бороде
Сорока, ворона и грач».Девица из города Ницца
Худела — и стала как спица.
И дома,одна,
Боится она
Сквозь щелку в полу провалиться.Жил-был один парень в Испании,
Любитель животных усиленно
Ватрушками потчевал филина.
Поскольку ватрушки
Вкусней, чем лягушки,
И очень полезны для филина.Страдавший от недосыпания,
Он спал на столе,
На голой земле
И даже во время купания.Поэт сочиняет поэму,
Поэму про страуса эму,
Мечтая о том,
Как выпустит том,
В котором наконец полностью разовьет эту достойную такой длинной строчки,
блестящую Тему.
Только у одного из этих пяти лимериков есть свой, определенный автор. Все остальные написаны неизвестно кем и неизвестно когда. А теперь представьте себе, что таких лимериков — сотни, что они, можно сказать, носятся в воздухе. Тут уж хочешь не хочешь, а станешь шутить. И если к этому еще добавить невероятность Кэрролла и математический склад его ума, то неудивительно, что…
Нет, вероятно, ни одного поэта на свете, у которого не было бы стихотворения про зеркало. Странно, не правда ли?
Впрочем, не так уж странно. Зеркало — предмет, как будто специально предназначенный для поэзии. Оно словно само подставляет себя так, чтобы его заметили, чтобы о нем написали.
Во-первых, зеркало всегда отражает не все, что мы видим по эту его сторону. Значит, неизвестно, что находится за зеркалом в тех местах, куда мы не можем заглянуть. Может быть, так же как по нашу сторону, там стоит диван или книжный шкаф, а может быть, и нет.
Во-вторых, в зеркале мы не всегда видим то, что есть на самом деле. Например, часы. Зазеркальные часы вообще идут в другую сторону — против часовой стрелки, в чем вы можете убедиться сами. Наше отражение держит ложку в левой руке и читает книжки, напечатанные совершенно немыслимым образом.
В-третьих, как ни старайся — в зеркале не удастся увидеть себя таким, какой ты есть. В тот момент, когда мы попытаемся украдкой посмотреть на собственное отражение, оно сделает то же самое, и мы так и не узнаем, как мы выглядим, когда, например, читаем книжку или моем руки.
Значит, про то, что существует за зеркалом, мы знаем пока очень-очень мало.
Откуда же все-таки можно узнать, что происходит в тех местах Зазеркалья, которых мы с вами в принципе не можем разглядеть? Нам может помочь в этом только наше воображение. Силой данного нам воображения мы можем населить невидимую часть Зазеркалья кем только нам вздумается, сделать его большим или маленьким, веселым или унылым.
Следовательно, невидимое по эту сторону Зазеркалье — целиком и полностью плод нашей фантазии. И то, как выглядит Зазеркалье, зависит от того, кто о нем думает, кто фантазирует.
В книге Кэрролла — это Зазеркалье девочки Алисы, оно, если угодно, устроено, как сама Алиса, вернее, как очень важная ее часть — фантазия.
Но сама Алиса в этом не очень уверена: все время ее занимает, она ли «автор» Зазеркалья. Или, может быть, все это — сон не слишком симпатичного Черного Короля? Ведь именно это втолковывают Алисе обитатели Зазеркалья.
Самое удивительное, пожалуй, то, что Алисе, как она ни будет стараться, не удастся их переспорить. Ведь любое доказательство, что она существует на самом деле, что она «взаправдашняя», можно вывернуть наизнанку; так и поступают Тилибом и Тарарам — они объявляют, что и сама Алиса, и ее слезы, и то, что она говорит,- всего лишь чужой сон.
Обидно, правда? Но как раз в этом-то «обидно» и скрыт настоящий ответ. «Обидно» — это то, что внутри Алисы; «не хочу быть сном» — тоже внутри Алисы. Это она наверняка чувствует сама. И значит, не снится Черному Королю, а существует на самом деле!
В книге Кэрролла — пусть в виде сказки — утверждается очень важная для всех нас мысль: мысль о свободе, о силе человеческого духа, о том, что человек не снится, он есть на самом деле.
Зазеркальный мир… Мы уже заметили, какой он странный, как он не похож на наш. Часы в нем идут задом наперед, да и других необычностей более чем достаточно.
Кстати, даже научиться передвигаться за зеркалом человеку не просто. Ведь, наученные нашим обычным опытом, мы и за зеркалом будем двигаться по направлению к какому-то предмету — и тем самым удаляться от цели, его отражения.
Оказывается, то, что происходит за зеркалом в сказке Льюиса Кэрролла, очень напоминает то, как представляют себе наш мир физики. Вот, например. Белая Королева, которой, как она говорит, целых сто лет. Она ведь не просто привирает. Если допустить, что в Зазеркалье можно двигаться очень быстро (а вы потом увидите, что так оно и есть), то по одному закону природы окружающим действительно должно казаться, что Белая Королева уже целый век носится по Зазеркалью.
А на самом-то деле она даже немножко моложе Алисы (ей лет семь, не больше).
И вообще все в Зазеркалье удивительно. Вот у нас — иди хоть целый месяц, а назад никак не попадешь (если, конечно, идти все время вперед), а вот за зеркалом все не так: попадешь назад и даже поворачивать не придется.
Но для того чтобы толком в этом разобраться, обязательно нужно очень много знать (и между прочим, хорошо знать математику). Так что с более обстоятельными объяснениями читателям поменьше придется подождать.
Итак, Зазеркалье. А в Зазеркалье, оказывается, шахматная страна. Значит, и про шахматы нужно знать хоть что-нибудь. Но рассказывать о них пришлось бы очень долго, так что попробуем покороче.
Вот перед вами шахматная доска. Фигуры стоят, как положено перед началом игры. Снизу — белые, сверху — черные. Под каждой фигурой подписано, как она называется.
В шахматах имена есть не только у фигур, но и у клеток. Шахматисты, как моряки, называют каждую клетку (или квадрат) буквой и цифрой. Если вы когда-нибудь играли в морской бой, то сразу поймете, как это делается.
(Последние несколько строк, конечно, относятся к самым маленьким читателям. И пусть те, что постарше, да и взрослые, не обижаются. Ведь нужно, чтобы все, кто будет читать эту книгу, ее поняли.)
Почему же именно шахматы оказались по ту сторону зеркала? Да очень просто. Шахматы ведь и в зеркале остаются точно такими же, им, следовательно, легче, чем нам, селиться в Зазеркалье. Такими же, да не совсем. Вот если мы договоримся, что за зеркалом все черное — белое, а белое — черное, тогда те шахматы будут в точности такими же, как эти. Почему я объяснять не буду: подумайте и догадайтесь сами.
Ну вот. Перед нами Зазеркалье — страна странных законов, край, где белое — черное, а черное — белое, место, где часы идут задом наперед. Сюда и попадает девочка Алиса, которая уже знакома вам по первой книге Кэрролла «Алиса в Стране Чудес». И ожидает ее масса удивительных приключений.
А ведь Алиса была самой настоящей девочкой, звали ее Алиса Плезанс Лидделл, и именно для нее Кэрролл сочинил эту невероятную историю. И конечно, как раз ее он имел в виду, когда описывал путешествие Алисы за зеркалом.
Ей посвятил он грустные стихи, которыми начинается И кончается книжка; грустные они потому, что уже сто четыре года тому назад Алиса была совсем взрослой, и Кэрролл боялся, что читать эту сказку ей будет не очень интересно.
Но это был, пожалуй, единственный случай, когда Льюис Кэрролл ошибся: и Алиса Лидделл, и англичане, которые прочли его книгу вместе с ней, и все, кто читает ее теперь, думают совершенно по-другому.
Но не только Алиса была на самом деле. Все остальные герои сказки тоже существовали: правда, в жизни они были не такими смешными, но все-таки были.
Поэтому, когда был начат перевод этой книги, было решено, что переводчик тоже обязательно должен иметь в виду каких-то живых людей, которые похожи на персонажи книги Кэрролла. Потому что хотелось, чтобы и по-русски они вышли живыми, а не просто придуманными.
Можно считать, что эти люди помогли перевести книжку, а значит, в предисловии их обязательно нужно назвать. Но чтобы некоторые из них не обиделись слишком сильно, назовем их так, чтобы только они сами догадались, что это они и есть.
Итак, большое спасибо девочке Лене, успешно выступившей в роли Алисы, Топсику, замечательно исполнившему роль Топсика, а также М. Ц., М. 3., В. Ч., В. О., Л. Л., С. Л., Л. К., П. Л., А. Г., О. А., Т. Е. и многим другим.
И наконец, последнее. Это — книжка для всех: для детей и взрослых, мальчиков и девочек, и, конечно, если кто-нибудь из этих мальчиков, девочек и взрослых когда-нибудь прочтет’ эту книжку на том языке, на котором она была написана,— по-английски, всем нам останется только им позавидовать.
____________________________________________________
| Комментарий Д. Ермоловича к своему переводу «Алисы в Зазеркалье»:
Перевод заглавия. |
***
| СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>