***
Из ответов Я. Андерсона на сайте группы:

— Почему вы назвались «Jethro Tull»?»

Ответ: В феврале 1968-го у нас было много названий, обычно мы их меняли каждую неделю. Играли мы скверно и всякий раз притворялись другим оркестром. Наш агент в колледже изучал историю, он и придумал название. Так звали английского агронома 18 века, который изобрел рядковую сеялку. Под этим названием мы выступили в Лондоне в клубе «Марки», и нам предложили там играть каждый четверг. Так название и прилипло.

Тот самый Джетро Талл.

***
Сева Новгородцев, программа «Рок-поссевы», сентябрь 1988:

Продюсер предлагал цветистое, эдакое психоделическое название в духе того времени: «Candy Coloured Rain -Дождь Цвета Карамели», но на счастье скромный конторщик, диспетчер по концертам, образованный молодой человек, изучавший историю, вспомнил агронома 18 века, того самого, который изобрел рядковую сеялку, звали его Джетро Талл. Так и назвались. В типографии имя это, из-за необычности, перепутали, напечатали с ошибкой, вместо Jethro Tull — Jethro Toe, a toe — это вообще значит — «большой палец на ноге» — но никакого значения тогда все это не имело, потому что на первую пластинку никто внимания не обратил.

…Джетро Талл! Это напоминает раскаты отдаленного грома, звучит загадочно, почти заклинательно и хочется узнать — как же это агроному угораздило заиметь такое имя? В объемистом пятикнижии лондонского телефонного справочника я разыскал 35 однофамильцев рок-н-рольного сельхозноватора, а вот с именем малость посложнее. Имя это находим в Библии, во второй книге Моисея, Исход, глава третья, стих первый, и сравнив английское издание с Синодальным переводом, обнаруживаем, что Джетро по русски это — ИОФОР. «Моисей пас овец у Иофора» — читаем там — «тестя своего, священника Мадиамского». Так вот откуда взялось имя Джетро — Иофор! Видать отец агронома был человеком набожным и Библию читал внимательно. В свое время, когда я заинтересовался «Джетро Талл», никто не мог мне пояснить — что же это название значит, но сегодня я даже немного доволен собой, потому что первым докопался до библейского происхождения «Джетро».

***
Стенограмма пресс-конференции Яна Андерсона в клубе «На Брестской», Zvuki.ru, 16.04.2003:

— Ваш первый альбом вышел с опечаткой Jethro Toe — Вы подавали в суд?

Ian Anderson: — Нет, потому что тираж был отозван, и продано было всего, может быть, 200 копий этого сингла. Я думаю, это они нарочно так ошиблись, решили подшутить над нами: это было самое начало нашей карьеры. Эта пластинка — мечта коллекционеров.

***
Из интервью с Я. Андерсоном, «Classic Rock», 3 (29), 19.02.2005:

— Вы появлялись на сцене лондонского клуба Marquee под разными названиями. Сколько всего их было?

— Кажется, самое первое название было ]ohn Evan Band, а потом, кажется, John Evan Smash, но я не уверен. Потом Navy Blue и Ian Henderson’s Bag Of Blues. Было еще какое-то название, я уже не припомню. Но Jethro Tull было где-то пятым по счету.

…- Изначально Джетро Талл — это человек, который изобрел рядовую сеялку в 1701 году. Не возникает ли у Вас двусмысленности?

— Я совершенно не имел понятия об оригинальном Джетро Талле. Когда агент сказал, что у него для меня есть новое имя — Jethro Tull — я просто подумал, что он сам его придумал. Это совсем неплохое название. Слово «Tull» — красивое, звучит как космический властелин из фильма «Звездные войны». Вот «Jethro» слегка подкачало. Звучит немного по-деревенски, И конечно, в Англии есть еще такой комик по имени Джетро, которого, хотите — верьте, хотите — нет, иногда путают с Jethro Tull.

***
Стенограмма пресс-конференции Яна Андерсона в клубе «На Брестской», Zvuki.ru, 16.04.2003:

— Ваш последний студийный альбом выходил под логотипом «J-Tull». И потом, в интервью немецкому журналу, Вы обмолвились, что невозможно было придумать более идиотского названия для группы, чем имя изобретателя автоматической сеялки. Вы действительно так думаете?

Ian Anderson: — Вы знаете, я очень плохо изучал историю, и не знал, что наш агент назвал группу в честь средневекового изобретателя сеялки. Та часть, которая TULL, — мне нравится, это сильное название, это имя плохого парня из следующей бондианы, или межпланетного бойца в следующей серии «Звездных войн». Но JETHRO — звучит как имя деревенского дурачка. Jethro is bad, Tull is good. Но группа называется так — ничего не поделаешь.

***
Из интервью с Я. Андерсоном, август 2006:

— Ты способен, работая в настоящее время без TULL, представить на своем месте в группе кого-нибудь другого? Тийса Ван Лира, скажем, или Иэна Макдоналда? Или даже Мартина Барра, ведь он не только гитарист TULL, он еще и на флейте играет.

— Я не могу такое представить себе по двум причинам. Во-первых, авторские права на название JETHRO TULL, относящиеся к музыкальному коллективу, принадлежат мне, и использовать это название без моего ведома по закону невозможно. Во-вторых, JETHRO TULL без Иэна Андерсона были бы предприятием по вымогательству денег, так как я написал девяносто пять процентов музыки группы и стоял на авансцене все эти годы. Кроме того, я — единственный, кто остался из первоначального состава ансамбля. Да, Мартин Барр — давний участник коллектива (гитарист играет в TULL с начала 1969-го. -Дм. М. Э.), и многие его узнают, однако я даже на мгновение не способен вообразить, что название JETHRO TULL может обозначать группу, в которой нет меня. Я на сто процентов уверен, что такое никогда не случится!

***
Из интервью с Я. Андерсоном, «Газета», 11.04.2003:

— Не жалеете о когда-то выбранном названии — Jethro Tull?

— Да, это одна из немногих вещей, о которых я по-настоящему сожалею: назваться по имени мертвого человека, который изобрел какой-то усовершенствованный плуг, — какая глупость! Поначалу я этому значения не придавал, а потом понял, что Джетро Талл был настоящей знаменитостью в свое время. С таким же успехом можно было бы назваться «Робин Гуд» или «Адольф Гитлер». Вот если бы мы назывались попросту Tull… Вот это отличное название для рок-группы. Звучит сильно! Талл — так могли бы звать главного злодея в следующей серии про Джеймса Бонда.

— Тогда надо было бы хэви-метал играть…

— Ага, точно. А «Джетро» — что-то в этом простонародное, деревенское.

***
Из интервью с Я. Андерсоном, «Афиша», 31.03.2003:

…Играть музыку в конце шестидесятых — это было как на Луну слетать. Девственные просторы, любой кусок территории — твой. Втыкаешь флаг и говоришь: «Мое». Хендрикс, Моррисон, я — мы не то чтобы были сильно умными, нам просто повезло со временем и местом. У большинства из нас все получилось. Кто-то ведь должен был взять флейту в руки.

***
А. Галин «Менестрели рок-н-ролла. История группы ДЖЕТРО ТАЛЛ» (М: АОЗТ «Оникс», 1996):

Я. Андерсон:
Я стал вокалистом в своей группе, но, пока мои товарищи играли на своих инструментах, я не знал, чем мне заняться. При этом я чувствовал себя довольно неловко но, в конце концов, пришел к мысли о флейте и гармонике и вышел из этого довольно неприятного положения.
…Я выбрал флейту, — говорит музыкант, — потому что всегда хотел использовать какой-нибудь необычный инструмент в контексте рок-группы. В то же время она очень практична и удобна. Я могу запросто положить ее в карман. Меня просто пленила эта идея — вытащить музыкальный инструмент прямо из кармана, сыграть на нем, а после шоу спокойно убрать обратно и отправиться восвояси. Кроме того, игра на флейте требует гораздо больших физических усилий, чем, например, игра на гитаре. Для этого нужно иметь сильное и ровное дыхание. Гитара имеет склонность играть как бы сама по себе, в отличие от флейты, заставить играть которую должен ты сам.

***
Из интервью с Я. Андерсоном, «Classic Rock», 3 (29), 19.02.2005:

— Вы начали заниматься флейтой после того, как услышали гитару Эрика Клэптона на альбоме Джона Майалла ‘Bluesbreakers’.

— Да. Помню, я сидел перед проигрывателем и пытался слушать пластинку на более медленной скорости, чтобы лучше разобрать музыку. И вдруг я услышал гитариста, и это был не Берт Уидон и не Хэнк Марвин. На пластинке я угадал изящество Эрика Клэптона.
И это отвратило меня от игры на гитаре. Я уже играл пару лет, и казалось, зашел в тупик в смысле импровизаций и звука. Мы не знали, что, если включить Vox AC30 на полную громкость, получится довольно хороший звук, мы панически боялись сжечь колонки. Вот я и стал осматриваться, что бы такое еще придумать, потом взял и купил флейту.
Поначалу я не мог сыграть ни ноты. Мне было очень стыдно. Поэтому я отложил флейту в сторону на несколько месяцев, раздобыл свистульку и стал развлекаться с ней. Я научился издавать смешные, близкие к вокалу звуки и, когда я снова взял в руки флейту, я стал использовать такую же технику. И это происходило как раз во времена зарождения Jethro Tull.

…- Флейта ведь не рок-н-ролльный инструмент. Как же Вы собирались выйти из положения?
— Как только я осознал, что не стану вторым Эриком Клэптоиом, единственной очевидной альтернативой был саксофон, но он мне не нравился, и скорее всего, с точки зрения гигиены, нежели звука. Я просто испытываю отвращение к чему-то большому и грязному у себя во рту. Бе-е. А флейту просто нежно целуешь легким касанием.

— И стало быть, никаких сексуальных образов?

— Ну, естественно, волей-неволей ты проводишь параллель. И одно из оснований, дающих мне твердую уверенность, что я не гей, это тот факт, что я не могу играть на саксофоне. Я имею в виду, что для девушек это было бы нормально, но не для меня. В то время как игра на флейте — это легкий флирт с утонченным механизмом.

— Мы сейчас говорим об оральном сексе?

— Ну, мы подразумеваем, что флейта — это очень нежная и чрезвычайно чувствительная маленькая штучка… Я имею в виду личное восприятие. Поэтому я полагаю, можно сказать, что саксофонист великолепно справится с оральной стимуляцией, а флейтист гораздо лучше сумеет э-ээ, доставить удовольствие женщине.

***
Из интервью с Я. Андерсоном:

— Почему в рок-музыке так редко встречается флейта?

— Не имею понятия. Возможно, потому, что это — невероятно трудный инструмент для рок-группы, в которой его трудно услышать. Трудно играть в мелодию. Трудно усилить звучание. Это не легкий инструмент для внедрения его в рок-музыку. Поэтому в основном он там и не попадается. Были люди, которые пробовали применить его и тут, и там, но я не думаю, что флейта была когда-либо популярным инструментом, потому что… довольно быстро она надоедает. Это — немножко похоже на китайские фонарики на Рождественской елке. Она может украсить композицию, однако становится немного раздражающей, если ее слышишь в каждой мелодии. Для того, чтобы отвести флейте главную роль, нужно быть очень искусным и ловким музыкантом.

***
Из интервью с Я. Андерсоном, «Коммерсант-Weekend», 04.04.2003:

— Сколько у вас флейт, на какой вы предпочитаете играть и как выбираете инструмент для концерта?

— У меня три-четыре флейты, которые я постоянно использую. В основном это инструменты, сделанные в Японии. Не самые дорогие, но и не самые дешевые. Они легкие, удобные, за ними просто ухаживать. В тур я обычно беру с собой парочку таких флейт. В студии я играю либо на такой же японской флейте, либо на инструменте американской фирмы Powell. Вот она очень дорогая и очень тяжелая — сделана из чистой платины. В тур такую не возьмешь. Звук у нее мрачный и объемный. Когда мне надо что-то более воздушное, то в дело идет небольшая серебряная флейта, тоже японская или даже бамбуковая индийская. Еще я иногда играю на мандолинах и гитарах. Для своей сольной пластинки я сейчас играю на гитаре, сделанной в 1880 году, у нее очень нежный звук. Хотя есть у меня гитары и постарше.

***
Из интервью с Я. Андерсоном, «Газета», 11.04.2003:

— Мог бы Jethro Tull существовать без флейты? Заменил бы ее, скажем, тромбон, труба или кларнет?

— Кларнет — хорошая идея! В рок-музыке пока не было кларнетистов. Флейты-то были, но именно я превратил флейту в лидирующий рок-инструмент, не хуже гитары. Кто-то мог бы сделать то же самое с кларнетом, кто-то — с трубой. Только никто не сделал этого, почему-то. Классический инструмент непросто интегрировать в рок-музыку. Хотя вот Майлз Дэвис сделал для трубы в джазе не меньше, а то и больше, чем я для флейты в рок-н-ролле. Не знаю, почему трубу не используют, такой мощный инструмент! Удивительно. Вот вам конструктивная идея — ваша, между прочим. Плюньте на электрогитару и даже флейту, возьмите кларнет или трубу, и у вас появится шанс стать Джимми Хендриксом в области трубы или кларнета. Великим рок-музыкантом, открывшим новую эру в 2003 году. Блестящая возможность! (Смеется.)

***
Из интервью с Я. Андерсоном, BBC, 11.04.2003:

Би-би-си: Частью Вашего имиджа стало то, что Вы играете на флейте, стоя на одной ноге. Как у Вас это получается, ведь Вы уже далеко не мальчик?

Ян Андерсон: Я начал стоять на одной ноге, когда стал играть на губной гармошке. Собственно, я приподнимал одну ногу всего на несколько секунд. И вот обо мне стали писать, что это тот парень, который играет на флейте и стоит при этом на одной ноге. Вот мне и пришлось научиться играть на флейте, стоя над одной ноге. Но я все равно не провожу два часа, стоя на одной ноге. Я стою на одной ноге всего несколько мгновений. Это забавно. Это весело. К тому же это дисциплинирует. Это очень интересный баланс. Это непросто. Это не было легко, когда мне было 20, это нелегко и сейчас, когда мне 55. Одни занимаются йогой, а другие играют на флейте, стоя на одной ноге. Возможно, что еще кто-то занимается сексом, стоя на одной ноге. Люди делают кучу разных вещей по совсем разным причинам.

***
Я. Андерсон:

Кстати, мне было очень интересно узнать, что Кришна, к примеру, играл на флейте, стоя на одной ноге. Об этом я узнал в Бомбее, когда один журналист с гневом спросил меня, почему я высмеиваю их религию. Я сначала не понял, в чем дело, говорю — «объясните». И он мне показал изображение Кришны, играющего стоящего на одной ноге с флейтой. Я не смог ответить ничего, кроме «это — странное совпадение». Но самое интересное, что после этого я нашел изображения североамериканских богов, которые тоже стояли на одной ноге! То есть эти ребята делали то же, что делаю я, пять тысяч лет назад! Наверно, EMI Records были бы очень расстроены, что им не удалось подписать с ними контракт… Но у всех этих богов-флейтистов есть одно общее качество: они играли на флейте как на инструменте соблазнения, чтобы завлекать молоденьких девушек. Кришна в этой области был особенно успешен. Со мной это не очень хорошо работает, хотя у меня еще есть время.

***
Из интервью с Я. Андерсоном, 21.02.2008:

— Вашим фирменным концертным жестом является периодическое стояние на одной ноге при исполнении сольных партий на флейте. С годами это делать сложнее?

— На одну ногу я встаю ненадолго, поэтому пока мне несложно. Хотя в совсем преклонном возрасте, возможно, буду испытывать затруднения с этим элементом.

…- В начале 70-х ваши выступления смотрелись довольно театрально. Вы использовали эксцентричные костюмы, переодевались прямо на сцене в пляжных кабинках, приглашали актеров, наряженных кроликами, и т.п. Почему в дальнейшем вы отказались от подобных перфомансов?

— В 1972-1973 годах Jethro Tull и Alice Cooper первыми прибегли к театрализации своих концертов. Тогда это смотрелось весело и свежо. А затем по такому пути пошли все подряд. Сегодня Jethro Tull — прежде всего музыка и личности, которые играют в группе, а не пиротехника, свет и прочие спецэффекты.

***
Из интервью с Я. Андерсоном, 26.05.2002:

— Jethro Tull с первых дней своего существования считался очень эксцентричной группой — со странным названием и инструментарием…

— Да это никакая не эксцентрика, а просто удавшаяся попытка заставить звучать группу по-иному, чем большинство тогдашних коллективов. Когда я начал свой путь профессионального музыканта, мне было 19 лет, и я играл на гитаре. Но я прекрасно понимал, что до звезд вроде Эрика Клэптона с моими навыками гитариста еще очень далеко. И я решил выбрать инструмент, игрой на котором я мог бы создать и свой стиль, и стиль своей группы. Поэтому я стал играть на флейте. И ведь к тому же Эрик Клэптон не умеет на ней играть! И Джими Хендрикс — тоже. Сначала про Jethro Tull говорили: “а, это та странная блюзовая группа, где певец играет на флейте!” И действительно, именно флейта, а не гитара Gibson, как у большинства составов, и сделала Jethro Tull очень заметной группой не только у критиков, но и у широкой публики. Благодаря флейте мы стали моментально узнаваемой группой — она-то и выделила нас из пестроты тогдашней рок-сцены. И даже теперь, 35 лет спустя, я не вижу известных флейтистов в мире рок-н-ролла. Оглядываясь назад, я думаю, что именно мое решение освоить флейту и привело к тому, что Jethro Tull стали такой известной группой и объехали весь мир. К тому же я горжусь званием лучшего рок-флейтиста мира! Лучшего, и чуть ли не единственного.

— Существовал ли персонаж, ставший прототипом для вашего знаменитого сценического шоу — маниакальной игре на флейтах, стоя на одной ноге?

— Прототипов, конечно же, не было, и меня, понятно, никто не учил стоять на одной ноге! Зато были музыканты, которые настолько много внимания уделяли шоу, что оно становилось как бы частью их музыки. И они-то и стали моими, так сказать, наставниками. В этом смысле на меня гигантское впечатление произвел Джими Хендрикс — вот уж был великий шоумен! Да и Кейт Эмерсон, работавший тогда с группой The Nice, был ничем не хуже — он стал первым музыкантом, устраивавшим такие дикие шоу со своими клавишными инструментами. Мне довелось работать и с Джими, и с Кейтом в лондонском клубе Marquee в самом конце 60-х, и вот на тех концертах я понял, как же это много значит — правильно строить шоу своей группы. Да я никого особенно и не копировал, зато Jethro Tull вскоре получили репутацию отличной шоу-группы. Мне нужен был инструмент максимально полного воплощения своей личности на сцене — им и стало шоу Jethro Tull. Но я никого не изображаю на сцене — не то что Дэвид Боуи, который всю свою карьеру только и занимался том, что играл разные роли, пусть и в рамках рок-музыки. А каков Дэвид на самом деле — никто небось не знает. Так вот, я на сцене играю только самого себя. Понятно, что мое шоу — это одно, а жизнь — совсем другое: в жизни я — малоприятный пожилой джентльмен, ха-ха! Иным журналистам даже непонятно: как такой жизнерадостный рокер, как я, может быть таким мрачным вне сцены и пребывать в дурном настроении. Но я вообще считаю очень удобным пребывать в плохом настроении. Чудеса человеческой природы, ха-ха!

***
А. Галин «Менестрели рок-н-ролла. История группы ДЖЕТРО ТАЛЛ» (М: АОЗТ «Оникс», 1996):

…шоу группы …всегда было очень зрелищным и эксцентричным, в лучших традициях дадаизма. На сцене в самый неподходящий момент мог зазвонить телефон или появлялся дворник с метлой, а то и настоящий с виду лондонский бобби со свистком и дубинкой. Сами музыканты одевались довольно необычно, например, в котелки и футболки.
Однажды, когда начало одного из концертов надолго задержалось и публика стала свистеть и топать ногами, на сцену вышли техники в прорезиненных плащах и кепках, надвинутых на глаза. Они стали деловито суетиться среди аппаратуры, подкручивая ручки усилителей и копаясь в проводах, чем довели аудиторию буквально до бешенства. После чего неожиданно сбросили свои плащи, взяли в руки инструменты и начали играть. Этими шутниками оказались музыканты из ДЖЕТРО ТАЛЛ.

Но главным распорядителем всего этого балагана всегда был Андерсон — одетый в изъеденный молью макинтош до пят или средневековый длиннополый камзол, из-под которого торчали старые шнурованные штиблеты. В широкополой мятой-перемятой шляпе он походил на самого настоящего городского бродягу и смотрелся необычно даже для рок-аудитории.
Андерсон постоянно находится на сцене в движении, но его «балетная хореография» всегда точно соответствует музыке. Жестикулируя как одержимый, тараща глаза, строя гримасы и тряся своим живописным тряпьем, он то мечется по сцене, подпрыгивая и пронзительно вопя, то, приседая по-скоморошечьи, шатаясь как лунатик, заворачивается в шнур от микрофона и падает на пол. Словно козлоногий фавн из древних мифов, злой и озорной одновременно, Ян скачет на одной ноге и вдруг застывает в одной позе, как экзотический фламинго, с рукой поднятой над головой. Не дать не взять — бесстрашный тореадор. Через мгновение он снова срывается с места, самозабвенно поет свои песни и играет на серебряной флейте, которой потом начинает дирижировать перед музыкантами, неистово размахивая при этом руками.
В его сценическом образе есть что-то и от юродивого сельского музыканта в пиджачишке, снятом с огородного пугала, и от крысолова из Гаммельна (который, согласно немецкой легенде, играя на дудочке, увел за собой всех детей в отместку за то, что их родители отказались платить ему за истребление крыс) и от странствующего монаха, проповедника дзен-буддизма, который задает встречным на первый взгляд дурацкие вопросы, а потом сам дает на них не менее странные ответы. Однажды Яна даже назвали «Распутиным рок-н-ролла»… Короче говоря, Андерсон является центром всего сценического действа ДЖЕТРО ТАЛЛ и, наряду с Миком Джэггером (Mick Jagger), Дэвидом Боуи (David Bowie) и Элисом Купером, он так и значится в анналах рок-музыки — один из лучших шоуменов конца 60-х — начала 70-х годов.

«Я не отрицаю, что на сцене я представляю собой грязную и грубую личность, — объясняет Андерсон свой феномен «Доктора Джекилла и Мистера Хайда», — да, это часть моей личности, но это не весь я. Вне сцены я никогда не был тем бродягой, которым представлялся, будучи на ней. Поэтому я всегда удивлялся, когда люди думали, что я более завернут, чем на самом деле. Вначале я не был шоуменом, просто мне показалось интересным скрываться под имиджем бродяги в длинном макинтоше, быть эксцентриком. На сцене я словно становлюсь другим человеком, что и позволяет мне скрывать свою незащищенность. Я вхожу в этот образ, потому что у меня огромный диапазон эмоций, которые я хочу выплеснуть, но я не хожу в таком образе по улицам и не появляюсь дома перед своей мамой. Поэтому бывает обидно, когда меня на самом деле считают бродягой, гомосексуалистом и наркоманом».

Между тем, Ян Андерсон — это весьма нетипичная фигура среди остальных рок-исполнителей. Он никогда не заигрывал со своими поклонницами, не претендовал на роль рок-гуру, никогда не использовал алкоголь и наркотики в качестве стимуляторов и вел аскетический образ жизни. Того же он требовал и от своих коллег: «Просто я не могу доверять музыканту, который постоянно находится в уторченном состоянии. Если я не принимаю наркотиков, то не из-за каких-то соображений морали. Просто я не хочу, чтобы моя личность менялась или подвергалась влиянию внешних раздражителей. У меня свои моральные устои, которым я всегда скрупулёзно следую, но не на сцене где из меня исторгается вся эта вульгарность и бесовщина. Мне не нужно пользоваться наркотиками, чтобы начать дурачиться, потому что я могу полностью расслабиться во время шоу.»

***
Из интервью с Я. Андерсоном, «Classic Rock», 3 (29), 19.02.2005:

— Вы никогда не увлекались ни политикой, ни революционными идеями, ни философией хиппи и всегда решительно выступаете против наркотиков. Так почему Вы приняли облик обкуренного хиппи, замышляющего революцию?

— Для себя я свой внешний вид не ассоциирую с хиппи или «наркошей». Это скорее прообраз персонажа из «Акваланга», такого, знаете, если у тебя совсем нет денег и негде ночевать, но не одну ночь, а всю неделю, потому что тебе нечем платить за квартиру. Очень неуютное состояние. Я был в таком положении месяца три в своей жизни, когда ушел из дома. Знаете, когда ты в любой момент можешь открыть холодильник, взять хлеб с маслом, намазать джемом и запить молоком — и вдруг ты оказался совсем один и должен бороться за выживание. Я полагаю я немного готовил себя к этому, взяв персонаж с улицы.
Пальто было неотъемлемой частью моего облика. Отец дал его мне. Последние два года мы с ним совсем не ладили, и когда я уходил из дома, отец дал мне пальто и сказал: «Зима будет холодной, возьми-ка это». Пальто стало для меня талисманом, спасительным одеялом. И позднее я использовал его на сцене.

***
Я. Андерсон, «FUZZ», №7/8 2002:

JETHRO TULL выступают уже 35 лет, но мы смотрим на нашу историю не с ностальгией. Ностальгию, возможно, испытывает кто-то из наших слушателей, но я сам ею никогда не страдал. Как можно ностальгировать по музыке, которую я играл последние 24 часа? Не 24 года, а 24 часа, заметьте. Я ведь играю каждый день, и когда я исполняю какие-то старые песни — они для меня вовсе не старые, ведь я играл их вчера! Я репетировал их с группой, какие же они старые? Им всего сутки от роду. Они возрождаются заново каждый раз, когда мы исполняем их со сцены. Это ощущение жизни с историей. Так что мы не живем в исторической перспективе, мы развиваемся вместе с ней.
…Мы каждый концерт играем с вдохновением, как же иначе? В противном случае нам пришлось бы возвращать публике деньги, а нам вовсе этого не хочется.

***
Я. Андерсон, из интервью на BBC, 11.04.2003:

Если написать все, что я играю каждый раз, то 80% будет — одна и та же музыка, одни и те же ноты, но 20% — импровизация. То есть каждая песня каждый раз звучит иначе. В каждой песне есть момент для импровизации, и я не знаю, что сыграю, пока не сыграю. Это непредсказуемо. И одни вечера, одни выступления более удачны, другие — менее. Некоторые песни я сыграл тысячи раз, некоторые — две тысячи раз, но это не значит, что они стали скучными. Вы каждый раз думаете, как сыграть их. Каждый раз вы стараетесь добиться совершенства. Вы преследуете эту мечту о совершенстве и никак не можете реализовать ее. Это вид пристрастия, привычки или зависимости. Зависимость от идеи совершенства, идеи чистоты и страсти. Это постоянная мечта о том, чтобы сделать совершенное представление. Вот о чем это все.

***
Я. Андерсон:

Когда я играю концерт, я не то чтобы хочу заставить людей смеяться, но я хочу наложить повязку, прекратить кровотечение на два часа. Они уходят с концерта и некоторое время чувствуют себя лучше. Так же, как я чувствую себя лучше, прочитав хорошую книгу или посмотрев хороший фильм. На какое-то время. А потом кровотечение начинается снова.

 

_______________________________________________________________________

<<< Вернуться на главную страницу группы JETHRO TULL

<<< Вернуться на страницу «Дискография группы JETHRO TULL»

<<< Вернуться на страницу «Песни группы JETHRO TULL по алфавиту»

Автор и координатор проекта «РОК-ПЕСНИ: толкование» — © Сергей Курий