Всё, что мне удалось передать по наследству
То не святость, не букость,
То здоровая дурость,
Уверенность
в том, что запросто можно
исчерпать океаны бессилия,
Да не просто ладонью,
А своею собственной.
(Е. Летов, сентябрь 2007)
***
Егор Летов:
Я вообще по своей природе какой-то архивариус, мне всегда было больно, когда исчезают или прозябают некие важные, но не очень очевидные составляющие бытия. Посему я с самого раннего возраста, насколько это было возможно, пытался всякими доступными с способами зафиксировать исчезающее бытие путем фотографии, (которой я занимался с детства), записи и т.д.. Благодаря этому, возможно, и сохранилось изрядное количество фотографий, а также звуковых документов начального периода нашего творчества.
.
***
Из интервью Н. Мейнерта с Е. Летовым, 1990:
Егор Летов: — Изначально всё, что писалось и делалось — это делалось для себя, потому что я был стопроцентно уверен, что это не понравится вообще никому. Поэтому вот первые оригиналы я никому не давал, потому что мне было стыдно, то что я играть не умею и… по сути, это вообще не рок. Мне это было самому приятно слушать. Я включал и танцевал под то, что я сделал.
.
***
Из реплик Егора Летова на концерте в Киеве «Праздник кончился», 1990:
Егор Летов: Бытует мнение, что то, чем мы занимались долгое время — в 86-м году, в 87-м — это некое политическое действие. За что нас там Троицкий грязью поливает до сих пор — это, якобы, то, что мы занимаемся политикой в чистом виде. Я несколько раз давал интервью и говорил, что все эти политические символы, которые у нас встречались — на 70% это вообще не политика. Скажем так… Это некие образы или символы, как отношение к некому мироустройству или миропорядку, который существовал и существует всегда.
Просто в то время было легче и более понятнее для всех — для нас, для масс – всё это так или иначе трансформировать в политические символы. Т.е. это даже разговор не о том, что наши песни там антисоветские или не антисоветские — это песни антисоциальные.
[….]
ВОПРОС: — Не кажется ли вам, что ваши песни носят излишне конъюнктурный характер?
Егор Летов: Сразу могу сказать, что я сочиняю песни по некому принципу. Песня должна, с одной стороны, выражает вот это состояние, в данный момент. Во-вторых, песня должна работать. Чтобы она работала, нужно, чтобы она была достаточно, скажем… не то, что яркая… она должна быть, скажем… с красивой мелодией или ещё как-то… В общем, у меня такое отношение.
Вот в результате возник такой, как бы, парадокс, что, с одной стороны, песня нравится тем, скажем, для кого они предназначены, а с другой стороны — песни нравятся гопникам. Вот такая, как бы, возникла ситуация. Т.е. на наши концерты собираются те, для кого они, в общем, и поются, а половина народа — это гопники, которые бьют морды. И ещё собираются некая — самая ненавистная мне — тусовка эстетов под руководством там Троицких всевозможных и т.д. Они ходят на все концерты и постоянно слушают там какие-нибудь арпеджио… (смех в зале) Получается, что у нас постоянно публика делится на три части: свои, которых самое меньшее количество в зале, как обычно (их вообще единицы); постоянно гопники и постоянно эстеты.
.
***
Интервью с Егором Летовым. Смоленск. 2000:
Группу я создал по причине того, что всё, что происходило вокруг меня — вот в нашем, допустим, роке (и даже в мировом) — меня не устраивало.
Ну, это был год, наверное, 86-87-й. Нужно было, по моим понятиям, сломать вот ту существующую систему ценностей эстетическую любым, в принципе, методом.
Три метода, я думаю, было самых первостатейных. Первый — это голимая антисоветчина — т.е. сделать такую вещь, которую никто себе позволить не может. Это чудовищное нарушение всех законов и жанров матерщиной и максимальное нарушение канонов записи — т.е. эта «грязь» с перегрузом, вот это всё…
Ну, вот мы это, собственно говоря, и сделали. Получилась революция…
.
***
Из интервью с Е. Летовым:
— Как обычно идет работа над текстами песен?
— Это напоминает охоту за измененным состоянием сознания. Когда «охота» удается, входишь в транс и являешься кем-то вроде медиума, и тогда через тебя хлещет огромный поток. Даже не успеваешь записывать. А после этого уже начинается техническая работа с текстом.
.
***
Е. Летов, 02.03.1990:
Песня представляет собой некий поток. У меня все песни рождаются из определенного состояния, у меня как бы воронка открывается, когда я дохожу до предела. Песни пишу как бы не я, во мне просто… как оракул я являюсь, понимаешь? Во мне просто возникает определенная система образов, которые я полностью, не тормозя переношу… В результате рождается песня, но она не лежит в какой-то грани одного смысла, другого смысла. Иначе если я свою песню понимаю, вернее, лично мной она подлежит пониманию, я ее не пою.
.
***
Е. Летов:
Всё, что делается в первый раз — это чего-то стоит. Я бы сейчас не стал играть как «Гражданская оборона», если бы сейчас был молодым. Просто в голову бы не взбрело. Мы тогда начали так играть, потому что это было нарушение всех канонов. Если бы все так играли, я бы никогда так играть не стал. Я бы стал играть что-нибудь совершенно другое. Может быть джаз, что угодно.
.
***
Из ответов Е. Летова на вопросы посетителей официального сайта Гражданской Обороны, 23.02.2006:
Когда я пишу песни, я не выплёскиваю что-либо накопившееся, а создаю нечто новое, чего я не понимаю и чего во мне вообще нет. Мне неинтересно себя проецировать куда-либо. Это ложный путь. Это я понял лет в 17. Нужно создавать новое. Для этого необходимо входить в совершенно себе несвойственное состояние ума и бытия. Это занятно и поучительно.
.
***
Из интервью с Е. Летовым:
— Получается все твои радикальные перемены — просто смена игрушек?
— В каком-то смысле да. Но звучит это очень цинично. А к игрушкам я никогда цинично не относился.
.
***
Из ответов Е. Летова на вопросы посетителей официального сайта Гражданской Обороны, 23.02.2006:
Долг один: творчество! Причём это страшный долг! Творчество- это даже не долг, это вообще единственная идея, которая достойна рассматривания и сосредоточения. Ибо все остальные проявления какой-либо идейности — это проявления бездарности и глобальной бесплодности.
.
***
Е. Летов:
Ведь, по большому счету, я не совсем музыкант, для меня это вынужденная творческая форма контакта с массами, потому что поэзия у нас не в чести. А я прежде всего занимаюсь разработкой слова, экспериментами над словом, психологией и философией, воплощенными в слове.
.
***
Е. Летов, » УРЛАЙТ», 02.12.1988:
Рок по сути — не музыка и не искусство, а некоторое религиозное действо — по типу шаманизма — которое существует, дабы утвердить определенную установку. Человек занимающийся роком, постигает жизнь, но не через утверждение, а через разрушение, через смерть.
Шаманство здесь ритм, на который накладывается импровизация. И чем больше шаманства, тем больше рока. И, наоборот, если над шаманством начинает преобладать искусство, музыка — то рок умирает.
…В моем понимании рок — это движение античеловеческое, антигуманистическое, — некая форма изживания из себя человека как психологически жизнеспособной системы. Человек — это существо, которое наделено логическим сознанием — и в силу этого не может жить ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС. Поэтому он погружен в прошлое или в будущее. ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС живут только дети.
.
***
Е. Летов:
Для чего мы вообще возникли как «Гражданская оборона»? С точки зрения природы я не врожденный творец или поэт. Мне не шибко нравится, что приходится этим заниматься. Я скорее потребитель. Я ленивый человек. И начал это делать только потому, что не слышал среди русскоязычной сцены ничего, что меня бы удовлетворяло, только это говно, которое звучало отовсюду. До такой степени мне было, что называется, за державу обидно.
.
***
Из интервью с Е. Летовым:
— Война — главная ось этого мира, главная созидательная сила. Война — это прогресс, преодоление косности, инерции. Война — это, прежде всего, война с самим собой, чтобы преодолеть какой-нибудь недостаток, или комплекс свой.
— Откуда же у победителей такая опустошенность?
— Вероятно, опустошенность — неверное слово. Победители — мудрые люди, и у каждого из них — состояние свершения, а оно печальное. Мудрый человек — он платит всем своим, самим собой, чтобы было хорошо другим. Это необходимая жертва. Есть притча: пока ты поднимаешься на гору, думаешь, что это самое главное, но вот поднялся, а там спуск, и еще одна гора, еще выше и страшнее первой, и далее. Я верю, что история человека и человечества не круг, а спираль, стремящаяся все выше и выше вверх.
.
***
Е. Летов:
Я свое творчество объяснять не могу. Есть такой писатель японский, Харуки Мураками. Так вот он на своем сайте объясняет все свои произведения, что он в них вложил, как сочинил «Охоту на овец», допустим. И когда я это все прочитал, то, честно говоря, сильно разочаровался. Большой облом у меня был, и я понял, что перечитывать Мураками мне больше неохота. Во всяком случае, те книжки, которые он объяснил по-своему. Поэтому я свои вещи тоже не объясняю, потому как они для меня самого часто становятся понятны лет через пять-семь. А из некоторых до сих пор непонятно, что я в принципе создал.
.
***
Из интервью с Е. Летовым:
— Ты разбираешься в кино, в музыке, в литературе. Как ты думаешь, могут ли полноценно понять твое творчество молоды люди, не читавшие Кафку и Платонова или не слушавшие Love и Джона Кейджа?
— Конечно! Я вообще не делаю вещи для интеллекта. Я создаю некие объекты, которые должны работать в культурном или бескультурном пространстве нашей страны. Вот главный критерий. Пока все работает. Мне уже сорок с лишним лет, я уже в принципе могу и помереть. И я не зря жизнь прожил, а сделал много правильных вещей, которые взорвали у кого-то крышу, снесли что-то старое, воздвигли новое. Я в этом смысле провокатор-строитель.
.
***
Из интервью с Е. Летовым, 1998:
ЕЛ: То, что мы сейчас делаем, вообще всё, что мы делаем в жизни — это мы делаем только «ЗА»…
— За что?
ЕЛ: За что? За жизнь…
— А как вы понимаете жизнь?
ЕЛ: Жизнь… Жизнь — это единственное чудо, которое на Земле существует вообще, совершенно необъяснимое и непонятное, то, что совершенно не вписывается ни в какие ни в религии там — ни в буддийские, ни в иудейские, ни в христианские… Если в христианские — то в понятия ранних христиан — апокрифные… гностиков…
.
***
Ответы Е. Летова на вопросы посетителей официального сайта ГО, 2005:
— Бывает ли Егор Летов не прав?
— Мне как-то не важно, прав я или не прав. Главное, что вот ТАК надо.
.
***
Из интервью с Н. Чумаковой — женой Е. Летова, журнал «Сеанс», 10.09.2011:
http://seance.ru/blog/letov-chumakova-interview
— Сразу спрошу: он считал себя поэтом?
— Более того, именно им, а не музыкантом, себя и считал. У меня его архивы с 1982 года, где стихи собраны в тетради с оглавлениями, с пронумерованными страницами, с вклеенными разного рода «объектами»: билетами, повестками в армию и так далее. Когда он после школы поехал к брату в Москву, то сдружился там с поэтами, особенно ленинградскими, многого набрался от концептуалистов. Я знаю, что он слушал «Мухоморов», страшно Монастырского уважал.
…— Сколько бы ты ни говорила, что не принимал наркотиков, всё равно люди не верят.
— Дело в том, что он всегда очень спешил. Пробовал очень много разных методов — магических, не магических, и не спать, и молчание, задержки дыхания, всякие разные практики, миллион. Или, например, это его любимое — делать всё вопреки себе. То есть делать ровно противоположное тому, что тебе хочется. Меня больше всего потрясло, когда я с ним познакомилась, что все эти были и небылицы о нём оказались совершеннейшей правдой — я-то думала, преувеличивают. Он ради какой-нибудь цели мог сделать с собой всё что угодно. А иногда и с другими, если они должны были делать с ним одно дело. Когда говорил: «Я не занимаюсь искусством, я даже не занимаюсь творчеством», он имел в виду возвращение искусства именно как ремесла, посредством которого передаются… главные вещи. Ну, ради жизни, чтобы маятник качался в правильную сторону. Но при этом это очень был такой въедливый человек, трудолюбивый. Он очень много трудился над тем, чтобы быть хорошим поэтом, он реально работал, работал, работал, он выслеживал слова, как охотник. Ходил в лес постоянно, у него был основной метод — он уходил в лес.
Он действительно очень мало спал, часов пять. Ненавидел терять время. Если не сочинял и не записывался, то читал, смотрел кино в огромных количествах, слушал музыку, успевая и давать концерты, и общаться с людьми.
— Кого Егор любил из поэтов?
— Для него, наверное, лучшим поэтом всё-таки был Введенский. Не Хармс, а Маяковский и Введенский. Из западной поэзии он ценил Хьюза, немецкий экспрессионизм. К традиционному стиху относился спокойно, скажем так. Пушкина тоже сбросил с корабля… Смешно было с моим папой — он у меня пушкинист. Папа, кстати, очень его ценит как поэта. А Егор Тютчева ценил, и папа очень любит Тютчева. В этом они сходились. А Пушкина, у меня есть такое подозрение, он и не читал никогда, разве только в школе. Не поручусь, но вполне возможно. Что касается поэзии, музыки, он очень быстро понимал, что ему нужно, а что нет. Не читал, не слушал того, что, знал, не понадобится. Он же всё использовал для поиска каких-то своих путей. У него были и футуристические стихи, и конкретная поэзия, но это были разовые вещи.
Есть несколько ранних стихотворений в книге «Егор Летов. Стихи». Сейчас мы её переиздаём, но сделаем всё-таки по годам, а не вразброс, как тогда. Добавится кое-что из ранних, и все поздние. Это переиздание мы готовили ещё при его жизни, в 2007-м. С этими ранними стихами такая штука: они всё-таки достаточно ученические. Это всё равно, что издавать ранние его аудиозаписи, где он поёт высоким голосом, писклявым, очень смешным. Голос, который все знают, возник позже, и он его сделал сам. Орал в подушку, сорвал его специально, откуда же эти хриплые ноты… Почему в подушку — потому что, а как орать, на весь дом, что ли? Он, в общем-то, петь поначалу не собирался, искал вокалистов.
— Не хотел записываться в одиночку?
— Иногда так и записывал. В какой-то момент оказалось, что у него нет ни гитариста, ничего. И он придумывал себе товарищей: «на ударных — такой-то». Потому что считал, что это как бы не личное должно быть творчество, а групповое. То есть всегда очень хотел себе товарищей. Потом как-то перестал их искать. И находил их скорее в том же Достоевском, Сиде Барретте, или, скажем, в Артуре Ли. Для него ведь не было так уж важно, чтобы они были тут, под боком. Самое главное, что они вообще где-то когда-то — были. Или будут.
…— Как ты думаешь, почему «культура», которая себя осознаёт не в качестве публики на рок-концерте, а в качестве именно культуры, не осознала и не поняла, что такое Летов?
— Я думаю, из-за вписанности его в рок-среду. Из-за того, что он выходил к любому народу, который придёт, что он не делал искусственный отсев публики. Он хотел, чтобы это мог услышать любой. И он использовал такие вещи, которые работают на большее количество людей. Если человек умеет сочинять хиты, делать вещи, которые «цепляют» — то зачем ему сознательно их не писать? Публика эта якобы «культурная», она всё-таки часто очень зашоренная — если много людей ходят в этих майках, значит, это какая-то дрянь, значит, это не то, к чему можно примкнуть. Эти люди очень боятся того, что о них подумают: если какой-то условный гопник спел «Всё идёт по плану» где-то во дворе — всё, я уже не могу это слушать, это позор.
Статус рок-кумира выгоден тем, что ты можешь говорить, и тебя услышат. А во всём остальном он очень проигрышный. Но если ты востребован, записи где-то звучат, и какой-то совершенно случайный человек в минуту душевной скорби своей их услышал, и это ему помогло, это, конечно, здорово.
— Кроме текстов как таковых есть ещё такая вещь, как «фигура поэта», которую безуспешно ищет культура в последние двадцать лет. При этом, на мой взгляд, если и был тот, чьими текстами говорила страна, — это был Летов. Если кто-то и выразил время, то Летов.
— Егор сознательно ушёл из «просто» поэзии. Он мог, приехав в Москву, в этом кругу людей жить, писать стихи, у него бы получилось. Он не захотел, — я думаю, что ему это было скучно, такая малоэнергичная как бы тусовочка. Когда-то Хлебников, Маяковский, — они тогда были, как у нас сейчас некоторые рок-исполнители. Просто их поместили в культурный контекст, а рок-музыкантов нет.
Егор хотел реально влиять на мир и на жизнь, а это может делать, конечно, только площадное искусство. Поскольку он в нём хорошо разбирался, он взял и совместил, поэзию и это ремесло. Он ведь не считал себя каким-то особенным музыкантом, хотя он хороший музыкант, чего там.
— Хотел менять реальность какую, как?
— Окружающую, ту, которая его не устраивала ни в коей мере. Менять к лучшему. Чтобы не было в ней серости, тоски, равнодушия. Чтобы было ярко. Это всё вписывается туда, и этот так называемый коммунизм, и всё что угодно. Ему говорят: «Ты за революцию, ты за коммунизм, а ты понимаешь, что если это действительно то, за что ты выступаешь, начнёт побеждать, что тебя же первого и растопчут?» Он говорит: «Да, я знаю, и пусть». Он в принципе свою жизнь не очень-то ценил, он был всегда готов ею жертвовать за эту идею, если бы нужно было.
— За «эту» — это именно за какую?
— Ну, как эти слова произносить? Идею всеобщего счастья. Идею «сверкающего настоящего», которая, наверное, есть Царство Божие на земле. И он делал то, что казалось ему в данный момент правильным, то есть просто «сейчас надо так», интуитивно. Когда ему казалось, что сейчас правильно выступить против каких-то «этих», которые вообще ни в какие ворота, он присоединялся.
Вот 1993 год и Белый дом. Он же не думал: «ага, поддержу-ка я этих». Он увидел, что расстреливают этот Белый дом, в нём всё перевернулось, и он побежал как обезумевший.
Знаешь, наверное, действительно можно сказать, что «царство Божие на земле» — вернее всего. В отличие от тех, кто считает, что надо просто прожить тихонечко и не грешить, и получишь своё когда-то, — он этого никак не понимал. Он был человеком действия, он не мог сидеть и ждать, когда видел несправедливость и низость.
.
***
Егор Летов, из интервью «Billboard» № 4 (12). апрель 2008:
https://grob-hroniki.org/article/2008/art_2008-04-xxc.html
Я воспитан на психоделическом роке. Одна из самых моих любимых групп — Country Joe & the Fish. Я часами могу говорить об этой музыке, разбирать каждую песню, анализировать каждый ход или соло. Ведь в нашей стране эту музыку никто толком не слушал и не понимал. У нас все как слушали Uriah Неер, так и до сих пор всю рок-музыку этим меряют. С каждым годом я все больше и больше погружаюсь в воронку 60–70-х. Фрэнк Заппа (Frank Zappa) для меня сложный персонаж, я не совсем понимаю то, что он иногда пытается сказать. А вот Ника Дрейка (Nick Drake) собрал всего, я готов слушать его музыку постоянно, это полностью моя музыка. Или вот Фил Окс (Phil Ochs), как такую музыку можно пропустить?
Я воспитан на психоделическом роке. Одна из самых моих любимых групп — Country Joe & the Fish. Я часами могу говорить об этой музыке, разбирать каждую песню, анализировать каждый ход или соло. Ведь в нашей стране эту музыку никто толком не слушал и не понимал. У нас все как слушали Uriah Неер, так и до сих пор всю рок-музыку этим меряют. С каждым годом я все больше и больше погружаюсь в воронку 60–70-х. Фрэнк Заппа (Frank Zappa) для меня сложный персонаж, я не совсем понимаю то, что он иногда пытается сказать. А вот Ника Дрейка (Nick Drake) собрал всего, я готов слушать его музыку постоянно, это полностью моя музыка. Или вот Фил Окс (Phil Ochs), как такую музыку можно пропустить?
Когда я начинаю писать альбом, я ни на что конкретное не ориентируюсь. Все мои музыкальные знания отходят на задний план и больше служат опорой. Мне каждый раз хочется разрушить состоявшиеся вещи, нарушить правила, пусть даже установленные мной. Если уже что-то сделано до тебя, то какой смысл двигаться в эту же сторону? Незачем повторять то, что сделал Кантри Джо Макдональд (Country Joe McDonald), можно просто поставить его пластинку и слушать.
Во многих своих альбомах я себя уже не узнаю. Все это сделал кто-то другой. Этот другой не думает так, как я сейчас. Я сегодняшний уже все сделал бы иначе. Когда я записываю свою музыку, я не понимаю до конца, как это будет восприниматься. Когда я сочинял свой последний альбом, он еще имел ко мне какое-то отношение. Но как только его выпустили на диске, он начал жить своей собственной жизнью. Как быстро повзрослевшее дитя, как самостоятельная личность. Я не очень понимаю те вещи, которые делаю. Как только я начинаю понимать, что мне хочется сказать, — становится не интересно, а песня превращается в набор лозунгов. На это время тратить не хочется.
Принцип творчества простой: взял — отдай. Я очень много беру, но если я не дармоед, то должен отдать полученное. Я должен ответить тем, чего еще в мире нет, и пусть это уже берут другие. И то, что мне удалось за эти годы столько всего сделать — значит, не зря жил, значит, жизнь удалась. Хотя то, что я сейчас делаю, это уже бонус к основному материалу. Главное я уже отдал.
[…]
Я давно понял одну вещь — в нашей стране группа существует только тогда, когда выпускает альбомы. За счет этого Гражданская Оборона и стала тем, чем является сегодня. Ведь вокруг меня было огромное количество команд. Но все сидели и ждали, когда случится некое чудо — продюсер с деньгами, крутая студия, контракт. А у нас был магнитофон «Нота» — мы на него и записывались. Тогда самым важным моментом были тексты — так, значит, и нужно было давать эти тексты. Ставь узконаправленный микрофон и постарайся записаться так, чтобы каждое слово было понятным, а остальное совершенно не важно. Главное — не бойся нарушать правила!
Мы первыми начали играть в этой стране панк-рок старого американского образца, типа Ramones. До этого ведь у нас панком считали то, что, например, Свинья делал, но какой это панк-рок? Но самое обидное — не с кем было соревноваться. А соревноваться музыканту или группе обязательно нужно, иначе как творец просто вырождаешься. Чем больше в твоей нише сильных соперников, тем больше вероятность, что ты сделаешь что-то настоящее. В 80-е были достойные коллективы, с которыми нам приходилось соревноваться: БОМЖ, Инструкция По Выживанию, ДК. Потом все они исчезли, в андеграунде мы остались одни. На нас стали молиться, нас стали проклинать, но никто не задумывался, почему мы одни?
_______________________________________________________________________
<<< Вернуться на главную страницу группы ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА
<<< Вернуться на страницу «Дискография группы ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА«
<<< Вернуться на страницу «Песни группы ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА по алфавиту»
Автор и координатор проекта «РОК-ПЕСНИ: толкование» — © Сергей Курий