Рубрика «Параллельные переводы Льюиса Кэрролла»
<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>
Кадр из м-ф 1982 г.
ОРИГИНАЛ на английском (1865):
Child of the pure unclouded brow
And dreaming eyes of wonder!
Though time be fleet, and I and thou
Are half a life asunder,
Thy loving smile will surely hail
The love-gift of a fairy-tale.
I have not seen thy sunny face,
Nor heard thy silver laughter:
No thought of me shall find a place
In thy young life’s hereafter—
Enough that now thou wilt not fail
To listen to my fairy-tale.
A tale begun in other days,
When summer suns were glowing—
A simple chime, that served in time
The rhythm of our rowing—
Whose echoes live in memory yet,
Though envious years would say “forget”.
Come, hearken then, ere voice of dread,
With bitter tidings laden,
Shall summon to unwelcome bed
A melancholy maiden!
We are but older children, dear,
Who fret to find our bedtime near.
Without, the frost, the blinding snow,
The storm-wind’s moody madness—
Within, the firelight’s ruddy glow,
And childhood’s nest of gladness.
The magic words shall hold thee fast:
Thou shalt not heed the raving blast.
And, though the shadow of a sigh
May tremble through the story,
For “happy summer days” gone by,
And vanish’d summer glory—
It shall not touch with breath of bale,
The pleasance of our fairy-tale.
____________________________________________________
Перевод Нины Демуровой (1967, 1978):
Дитя с безоблачным челом <1>
И удивленным взглядом,
Пусть изменилось все кругом
И мы с тобой не рядом,
Пусть годы разлучили нас,
Прими в подарок мой рассказ.
Тебя я вижу лишь во сне,
Не слышен смех твой милый,
Ты выросла, и обо мне,
Наверное, забыла <2>.
С меня довольно, что сейчас
Ты выслушаешь мой рассказ.
Он начат много лет назад
Июльским утром ранним,
Скользила наша лодка в лад
С моим повествованьем.
Я помню этот синий путь,
Хоть годы говорят: забудь!
Мой милый друг, промчатся дни,
Раздастся голос грозный.
И он велит тебе: «Усни!»
И спорить будет поздно.
Мы так похожи на ребят,
Что спать ложиться не хотят.
Вокруг — мороз, слепящий снег
И пусто, как в пустыне,
У нас же — радость, детский смех,
Горит огонь в камине.
Спасает сказка от невзгод
Пускай тебя она спасет.
Хоть легкая витает грусть
В моей волшебной сказке,
Хоть лето кончилось, но пусть
Его не блекнут краски <3>,
Дыханью зла и в этот раз
Не опечалить мой рассказ <4>
<стихотворение в пер. Д. Орловской>
—
Из примечаний Н. Демуровой
1 — Дитя с безоблачным челом… — В этом стихотворном посвящении Кэрролл вновь обращается к Алисе Лидделл.
—
Из примечаний М. Гарднера:
2 — Грустная мысль, выраженная в этих строках, к счастью, не имела реального основания, хотя большинство маленьких друзей Кэрролла, став повзрослее, теряли с ним связь (а возможно, это он терял связь с ними). Среди воспоминаний о Кэрролле особое место занимают мемуары Алисы Лидделл, написанные ею в преклонном возрасте.
—
Из примечаний Н. Демуровой
3 — Хоть лето кончилось, но пусть / Его не блекнут краски… — В этих строках Кэрролл вспоминает «Алису в Стране чудес» и обстоятельства ее написания.
4 — Дыханью зла и в этот раз / Не опечалить мой рассказ. — В оригинале последняя строка читается двояко. The pleasance of our fairy-tale буквально означает [не омрачит] «радость нашей сказки». В то же время Pleasance (счастье, радость) — второе имя Алисы Лидделл. Тем самым Кэрролл выражает также и надежду, что ее не коснутся ни зло, ни печаль.
____________________________________________________
Перевод Владимира Азова (Ашкенази) (1924):
Мое дитя с безоблачным челом,
В твоих глазах — мечта и ожиданье…
Проходит жизнь: мы врозь с тобой живем,
Нам никогда не суждено свиданье.
Но все ж с улыбкой дар мой примешь ты:
Волшебной сказки легкие мечты.
Не для меня твой серебристый смех,
Твоей улыбки солнечной сиянье,
Не обо мне среди любимых всех
В грядущих днях твое воспоминанье.
Довольно мне, что нынче ловишь ты
Волшебной сказки легкие мечты.
Ту сказку я сложил в былые дни.
Как лепестки цветов ее я бросил.
В июльский вечер на реке в тени
Ее сложил я в лад ударам весел.
Я слышу плеск их … вижу тот закат,
Хоть годы мне давно забыть велят.
Но слушай же!… Пока суровый зов
Последней вести, с горькою тоскою,
Не оторвет от солнца и цветов,
Печальную, тебя — позвав к покою,
Мы — вечно дети: мысль для нас страшна,
Что наконец настанет время сна.
Там, за окном — мороз трещит сильней,
И плачет стон безумной вьюги снежной.
Здесь — в камельке горячий жар углей
И детский мир, уютно безмятежный.
Отдавшись сказке яркой и живой,
Ты не услышишь бури страшный вой.
Пусть легкий вздох в той сказке иногда
И задрожит неуловимо где-то,
О «летних днях, ушедших без следа»,
О красоте исчезнувшего лета:
Он не смутит дыханьем темноты
Волшебной сказки легкие мечты.
<стихотворение в пер. Т. Щепкиной-Куперник>
____________________________________________________
Перевод Александра Щербакова (1977):
Мой юный дружок! Твое детство прекрасно,
И полон твой мир чудесами.
Пусть годы текут непреложно и властно,
Полжизни кладя между нами,
Но как благодарно твой взор загорится,
Когда я тебе подарю небылицу.
И пусть я не знал, как смеешься ты, сразу
От смеха цветком расцветая,
И пусть обо мне ты не вспомнишь ни разу.
Мой юный дружок, подрастая,
И пусть наша встреча недолго продлится, —
Была бы ты рада моей небылице.
Она начиналась, как летняя шалость
(И все это давняя давность!),
Как присказка к счету, чтоб вёсел полету
Придать соразмерность и плавность.
И в памяти жив еще плеск их согласный,
И годы стирали его понапрасну.
Садись же и слушай о странствиях дальних,
Они целый вечер продлятся,
Покуда тебе в эту скучную спальню
Еще не велят отправляться.
Мы дети постарше, дружок мой, и что-то
Нам тоже ложиться в постель неохота.
За окнами холод, и с посвистом длинным
Бушует метель по соседству,
А здесь, перед пышущим алым камином,
Гнездо беззаботного детства.
Слова обладают волшебною властью,
И ты не услышишь, как воет ненастье.
Пусть даже к рассказу на миг прикоснется
Нечаянно дымка печали
По лету, которое к нам не вернется,
По дням, что давно отзвучали,
Но буря напрасно за окнами злится:
Не тронуть ей нашу с тобой небылицу.
____________________________________________________
Перевод Владимира Орла (1980):
Дитя с безоблачным челом
И безмятежным взглядом!
Помчалось время напролом,
Но вот мы снова рядом:
И рой волшебных небылиц
К тебе слетает со страниц.
Я позабыл твои черты,
Но не страшусь возврата.
Давно меня забыла ты,
Но это не утрата.
Мы вместе, и при свете дня
Ты снова слушаешь меня.
Ты помнишь: полдень золотой,
Рассказ чудесный начат,
Шумит весло, и так светло…
Ты помнишь? Это значит,
Что убегающим годам
Я нашу память не отдам.
Там, на дворе, опять пурга
И вьюги людоедство.
А дома — свет от очага,
Тепло и нежность детства.
Метели за окном метут,
А сказка снова тут как тут.
Печаль попала на постой
В повествованье это:
Ведь кончен «полдень золотой»
И отзвенело лето…
Но следом за печалью зло
К нам в нашу сказку не пришло.
____________________________________________________
Перевод Леонида Яхнина (1991):
Мне светит чистое чело
И ясный детский взгляд,
Дитя, полжизни утекло,
Возврата нет назад.
Но вереницу давних дней
Верну я сказкою своей.
Во мне по-прежнему звенит
Твой серебристый смех,
А я, наверное, забыт,
Как прошлогодний снег.
Пусть время разлучило нас,
Но ты опять со мной сейчас.
И снова лодочка скользит
Неслышно по волнам,
И солнце в зелени сквозит,
Слетает сказка к нам.
Как драгоценность берегу
Тот день и нас на берегу.
Бегут, струятся, как вода,
Беспечно день за днем.
Пройдут года, и навсегда
Уснем последним сном.
Но мы, как дети, гоним прочь
Противный сон и злую ночь.
А нынче день, и за окном
Сугробы намело.
В уютном доме с камельком
Надежно и тепло.
Несчастье, горе и беду
Волшебным словом отведу.
Когда нежданно грусти тень
Заденет нас крылом,
Мы вспомним тот июльский день
И в сень его сойдем.
И сказка снова потечет,
И новым дням начнется счет.
.
____________________________________________________
Перевод Юрия Лифшица (1991, опубликовано в 2017):
Дитя, глядевшее светло
Мечтавшее о чуде,
Хотя немало лет прошло
И вместе мы не будем
Но ты вошла и в этот раз
В подаренный тебе рассказ.
Тебя здесь нет, не слышу я
Серебряного смеха.
В расцвете молодость твоя,
И я в ней лишь помеха
Но если ты в досужий час
Прочтешь мой сказочный рассказ…
Он летом начался, когда
В лучах горели краски.
Сливались солнце и вода
С теченьем первой сказки
Годам безжалостным назло
Я помню летнее тепло.
Наступит час когда нибудь
Вечерний, предзакатный,
И девочке моей уснуть
Прикажет голос внятный
Но мы не дети, чтоб рыдать,
Когда пора нам лечь в кровать.
Снаружи вьюга и мороз
И ветер воет яро.
А здесь – блаженство детских грез,
Камин пылает жаром
Твои младенческие сны
Фантазией окружены.
Хоть призрак старости моей
Скользит в рассказе этом,
И нет «счастливых летних дней»,
Пропавших вместе с летом
Но не проник зловещий глаз
В мой новый сказочный рассказ.
____________________________________________________
Дитя с безоблачным челом,
С мечтою в чудном взгляде!
Сквозь время вместе мы плывём,
Ты — на полжизни сзади;
Но нежную приязнь яви
Сей сказке — дар она любви.
Не вижу я твой ясный лик,
Не слышу смех (хоть взвизгни
Не уделишь раздумий миг
Ты мне в грядущей жизни…
Но уж за то благодарю,
Что глянешь сказочку мою.
Возникшую, пока я грёб
В лучах златого солнца…
Сказ простенький, служивший, чтоб
Скользить не как придётся…
Чей отзвук ввек я не отдам,
Другим — завистливым — годам.
Внимай, покуда страха глас
В могильную темницу
Не призовёт последний раз
Печальную девицу!
Мы, дети старенькие, тоже
Вечернего боимся ложа.
Снаружи — хлад, сыпучий снег,
Безумство нравной бури…
Внутри — довольный детский смех
У камелька на шкуре.
Слова волшебные сильны,
Им вьюги злые хоть бы хны.
Да, вздоха горестного тень
Трепещет в чудной сказке —
Прошёл «весёлый летний день»,
И полиняли краски, —
Но не затмить ей, сколь ни машет
Крылами, смака байки нашей.
____________________________________________________
Перевод Ирины Трудолюбовой (2016):
Дитя с безоблачным челом
И взором, полным удивленья!
Хоть дружбе нашей суждено
Всего лишь краткое мгновенье,
Но ты сейчас с улыбкою живой
Прими моих фантазий легкий рой.
Я не увижу дни твоей весны,
Я не услышу смех твой серебристый.
И память обо мне растает словно снег
Под солнцем юности лучистым.
Достаточно, что мой рассказ
Ты рада выслушать сейчас.
Рассказ далеких летних дней,
Когда сияло солнце
И весла опускались в такт,
Вода плескалась в донце,
Все продолжает в памяти звучать,
Хоть годы на уста кладут печать.
Внимай, пока ни пробил час
И ни раздался голос грозный,
Велящий навсегда уснуть
Под пологом морозным.
Но нам как шаловливой детворе
Нет дела, что темно уж на дворе.
Снаружи – стужа, снег стеной
Метели песнь свою поют.
Внутри – приветливый очаг.
И детской радости приют,
Где магия волшебных слов
Сильнее яростных ветров.
Ну что ж, пусть легкой тенью грусть
Коснется моего повествованья
За тем, что дни прошли
И унеслось былого лета ликованье.
Но верю я, что дуновенье злое
Бессильно перед сказочной страною.
____________________________________________________
Перевод Сергея Колчигина (2012):
http://www.stihi.ru/avtor/ckolchig
Дитя небесной чистоты
С волшебными глазами!
Проходит жизнь, а я и ты
Не видимся годами.
Но мой причудливый рассказ,
Быть может, как-то сблизит нас.
Мне не увидеть глаз твоих
И не услышать смеха,
И я в мечтах твоих младых
Растаю, словно эхо, —
И всё же странный мой рассказ
Ты вспоминай в печальный час.
Он сочинён в былые дни
Июльского веселья
Не просто так, а строго в такт
Мелодии весельной,
Чей отзвук в памяти живёт,
Хотя летит за годом год.
Внимай же мне, покуда зов
Зловещего старенья
Не повелел из тьмы годов
Уснуть без сновиденья.
Мы будем робкими детьми
На склоне лет при виде тьмы.
Там, за окном, — безумье вьюг,
Свирепые морозы,
А здесь — камин, тепло, уют,
Ребяческие грёзы.
В гостях у сказки колдовской
Ты позабудешь вьюги вой.
В моё сказанье иногда
Вкрадётся тень печали
О том, что минули года
И “золотые дали” –
И всё же мой чудной рассказ
Тебя обрадует не раз.
.
____________________________________________________
Перевод Евгения Клюева (2018):
Дитя, на чьем челе покой,
В чьем взгляде — вера в чудо,
Я вновь машу тебе рукой —
И все еще отсюда.
С улыбкою, в ином краю,
Послушай сказочку мою.
Мне было от тебя светло,
Один твой смех был помощь.
Я знаю, много лет прошло,
И ты меня не помнишь.
Пусть так, и все-таки, молю,
Прими хоть сказочку мою.
Далеким летом золотым
Она, в угоду зною,
Под солнца блеск, под весел плеск
Придумывалась мною.
Я помню все, хоть иногда
«Забудь про все», — твердят года.
А грозный голос нас зовет
К последней нашей цели,
И всем уснуть придет черед
В неведомой постели,
Хоть мы, как дети, допоздна
Оттягиваем время сна.
Там, дальше, — холод, сумрак, снег —
И никуда не деться,
А здесь у нас который век
Счастливый смех и детство,
Камин затоплен, ярок свет —
Зиме сюда дороги нет.
Но в каждой сказке есть свой вздох —
Есть он и здесь, где тени
Дней золотых, храни их бог,
Проносятся в смятении.
И все ж печаль, на том стою,
Не тронет сказочку мою.
____________________________________________________
Дитя, я помню твой святой
И удивлённый взор,
Хотя полжизни непростой
Прошло с тех давних пор.
Ты улыбнись, тебе сейчас
Я новый подарю рассказ.
Как было радостно тебе, —
Мне видеть довелось.
В твоей недетской уж судьбе
Мне места не нашлось.
Я рад, что сказку ту храня,
Вновь будешь слушать ты меня.
Был летний солнечный денёк,
Мы плыли на закат.
Я сказку странную, как смог,
Придумал вёслам в такт.
День этот в памяти всегда,
Хоть всё забыть велят года.
«Пора!» — вот так в конце пути
Злой голос скажет всем.
А нам, как детям, — спать идти
Не хочется совсем.
Но мы не можем спорить с ним,
И верить в это не хотим.
Снежинки за окном кружат,
Беснуется метель.
А в доме — от камина жар,
И звонкий смех детей.
Здесь магией чудесных слов
Я вьюгу разогнать готов.
А если повести моей
Коснётся грусть чуть-чуть,
Что тех «счастливых летних дней»
Нам больше не вернуть,
То я немного погрущу,
Но в сказку грусть не пропущу.
.
____________________________________________________
ОТ ПЕРЕВОДЧИКА:
Я не переводил вступительного стиха, потому что Набоков тоже не переводил вступительного стиха к первой сказке (мне показалось, что это будет забавно). А последнего стиха, который является акростихом, я не переводил, потому что мне там нечего шифровать. Эти два стиха очень личные и связаны с английской жизнью Кэрролла, а у меня все же адаптация, как и у Набокова. У Ани-то прототипов не было, в отличие от Алисы.
____________________________________________________
Украинский перевод Валентина Корниенко (2001):
Дитя із соняшним чолом
І дива спраглим зором!
Хай все змінилося кругом
І розділя нас море,
Ця повість — дар мій, знаю, вмить
Тебе, мій друже, звеселить.
Твоїх не видно зір-очей,
Не чуть дзвіночка сміху,
Ти панна вже — й мене, ачей,
Забула… Але втіха
Зігріє дні мої однак,
Як ти спізнаєш казки смак.
Я почато ще давніш,
Як сонце літнє сяло,
Під сплески весел у човні
Прості слова звучали.
Ті сплески в пам ‘яті живуть,
Хоча літа ячать: забудь!
Ходи ж, послухай, не барись,
Допоки голос грізний
Гукне до одру — й не просись
Тоді — вже буде пізно.
Ми діти, сиві вже нехай,
Нас спать лягати й не благай!
Довкіл мороз, сліпучий сніг,
Похмурий шал хурдиги,
А в нас — дитячий, щасний сміх,
Багаття жаром диха.
В обіймах казки не страшні
І лютої негоди дні.
Хай тихої зажури флер
На повість ліг спроквола,
Хай сонцесяйний день помер,
І літо захололо,
Та чарів казки подих зла
Не розіб’є, не подола.
.
____________________________________________________
Украинский перевод Виктории Нарижной (2008):
Дитя з осяяним чолом,
Захоплене дивами,
Нехай життя нас розвело
І час проліг між нами,
Зустрінь усмішкою, молю,
Сердечну казочку мою.
Не чути сміху вже мені
Твого, що сріблом лився:
Де юності панують дні,
Мені немає місця.
Та казку вислухай мою,
Що я з любов’ю склав, молю!
Ця повість якось почалась
У липні, сонця повнім,
Неспішно оповідь плелась,
І плив маленький човник.
Думки мене туди несуть,
Хоча роки велять: «Забудь!»
Тож слухай, слухай, поки глас,
Зловісний, невеселий,
Ще не покликав грізно нас
До скорбної постелі.
Нам всім, неначе дітям тим,
Не хочеться до сну іти.
Надворі сніг, морозу тріск,
Лютує хуртовина,
А тут — веселий сміх і виск,
І лине жар з каміна.
Лиш казки слово забринить —
І хуга відступає вмить.
І хоч у розповідь сумні
Вплітаються зітхання,
Бо вже далеко літні дні,
І щастя, й сподівання,
Та горя подих не вкраде
Цю казку, що від серця йде.
.
____________________________________________________
Белорусский перевод Дениса Мусского (Дзяніса Мускі):
Маё цнатлівае дзіця
З дзівосамі ў вачах!
Бяжыць ракою час, і мы
На розных берагах,
Але, я думаю ты, з ласкай
У падарунак прымеш казку.
Я болей твой не чую смех,
Ды тварык твой не бачу,
І месца больш мне не знайсці
Ў тваім жыцці юначым.
Мне шчасця і з таго хапае,
Што зараз казку ты чытаеш.
Прыпомніш ты спякотны дзень
І казачку-прыгоду —
Я ў вушы словы клаў, а ты
Вясло свае у воду —
Дзень рэхам ў памяці гучыць,
Хаця нам час “Забудзь” крычыць.
Прыпомніш ў час, калі прыйдзе
Мне вестка та цяжкáя,
Што вечны сум і вечны сон
Мяне ужо чакае!
Я, нібы неслух той, што ноччу
У ложак класціся не хоча.
Няхай на вуліцы мароз,
Няхай вятры злуюцца,
Ў пакойчыку гарыць камін
Ды дзетачкі смяюцца.
І чары казкі непрыкметна
Суцешаць хай шаленствы ветра.
Хаця гісторыю маю
Суправаджае цень,
Тугі аб прыгажосці, што
Была ў той летні дзень —
Туга не дакранецца бляску,
Той радасці, што ёсць у казцы.
____________________________________________________
Отрывок из белорусского перевода Максима Щура (Макса Шчура) (2001):
Дзіця, чый бесклапотны зьдзіў
Зьзяўу абліччы ясным!
Хоць разьвітацца прысудзіў
Даўно няўмольны час нам,
Няхай маёй любові дар
Азорыць шчасьцем мілы твар.
Гады таму я чуў, дзіця,
Твой cьмех, званочак cрэбны:
Уcьцяж дарослага жыцьця
Табе я не патрэбны—
Хай так, абы гук слоў маіх
Крануў душу, крануўшы слых.
Узьнік у даўні летні дзень
Аповед гэты просты,
Адно каб згодна па вадзе
Ударалі нашы вёслы —
Я іх і сёньня здольны ўчуць,
Хоць век загадвае: «Забудзь!»
Хадзі, паслухай баек сядзь —
Больш сьветлых і прыгожых
За голас, нгго пагоніць спаць
Цябе ў нялюбы ложак!
Нібы дзяцей малых, і нас
Ня цеіпыць ночы блізкі час.
Знадворку — сьлепіць сьнег, мароз
Пячэ, злуе зіміна,
А тут — гняздо дзіцячых кроз
Ля хатняга каміна.
Затуліць казка сілай чар
Ад завірухі мілы твар.
«Шчасьлівых летніх дзён»* няма,
Гучаць з уздыхам словы,
Ды ў іх — імя тваё, дарма**
Што змрок настаў зімовы:
Ён не кране сваёй тугой
Радкоў, што лучаць нас з табой.
—
Заувагі:
* — “Шчасьлівых летніх дзён” — маюцца на ўвазе апошнія словы кніжкі “Алесіны прыгоды ў Цудазем’і”.
** — “Ды ў іх — імя тваё” — у арыгінале аўтар абгульвае другое імя дзяўчынкі, Pleasance, што перакладаецца як “асалода, задавальненьне, прыемнасьць”.
____________________________________________________