Пабло Пикассо. Коррида. 1934 г.
Автор статьи: Сергей Курий
Рубрика: «Культурная зоология»
…ещё в коровьем лоне терпеливом
ты созревал, но кровь твоих отцов
в тебе стучала, как извечный зов,
как понуканье к яростным порывам;
еще не воплощенный в бытии,
ты был зачат, чтобы когда-то, где-то
в живую плоть рога вонзить свои,
оружье тьмы скрестить с оружьем света
и соразмерить в битве до конца
свирепость зверя с мужеством бойца…
(Рафаэль Альберти, «Бык смерти»)
Как мы уже выяснили в прошлой статье, угонять коровьи стада — дело непростое. Но куда сложнее и опаснее вступить в прямое единоборство с разъярённым быком. Не случайно победа над таким могучим противником воспринималась не только, как проявление мужской доблести, но и как настоящая дуэль со смертью, символ обуздания человеком дикой природной силы и власти над ней.
Подобные сюжеты были настолько распространены в культуре, что для этого даже придумали особый термин «тавромахия» (древнегреч. «борьба с быками»).
Например, бога Митру, который был очень популярен в Римской империи, часто изображают убивающим быка (после чего из мозга жертвы произрастают хлебные зёрна, а из крови — виноград).
Митра убивает быка (фреска из храма Митры, Марино, Италия, 2-м год нашей эры).
О поединке с быком повествует и шумерская «Песнь о Гильгамеше». Однажды, её герой — Гильгамеш — отверг сексуальные домогательства самой богини Иштар. За что разгневанная богиня натравила на него огромного небесного быка.
Спустился к Евфрату, в семь глотков его выпил — река иссякла.
От дыханья Быка разверзлась яма,
Сто мужей Урука в нее свалились.
От второго дыханья разверзлась яма.
Двести мужей Урука в нее свалились.
При третьем дыханье стал плеваться на Энкиду…
Не в силах стерпеть такую «обиду», Гильгамеш вместе с другом Энкиду быка таки убили, да ещё, судя по всему, отрезали ему мужское достоинство и забросили прямо к Иштар.
Взобралась Иштар на стену огражденного Урука,
В скорби распростерлась, бросила проклятье:
«Горе Гильгамешу! Меня он опозорил, Быка убивши!»
Услыхал Энкиду эти речи Иштар,
Вырвал корень Быка, в лицо ей бросил:
«А с тобой — лишь достать бы, — как с ним бы я сделал,
Кишки его на тебя намотал бы!»
Созвала Иштар любодеиц, блудниц и девок,
Корень Быка оплакивать стали…
Настоящим же центром бычьего культа и тавромахии был Древний Крит. На фресках Кносского дворца можно увидеть, как стройные юноши разыгрывают с быками целые акробатические представления — хватают их за рога и совершают через спины животных настоящие кульбиты.
Фреска со стен Кносского дворца.
Что уж говорить о мифах! Например, в списке подвигов Геракла под №8 стоит укрощение Критского быка. Геракл не только его укротил, но и оседлал. После чего переплыл таким образом пролив между Критом и Пелопонесом.
Правда, быка по глупости отпустили, и тот стал носиться по Греции, учиняя погромы и беспорядки — до тех пор пока его не пришиб другой герой — Тесей. Убиенного принесли в жертву, и он переселился на небо, став зодиакальным созвездием Тельца. Помните, у Высоцкого — «А звёздный знак его — Телец — холодный Млечный путь лакал…»?
Впрочем, по другой версии созвездие символизировало другого быка — того, в которого обернулся Зевс, похищая Европу (но о проделках Зевса — позже).
Созвездия Ориона и Тельца в звёздном атласе Дж. Флемстида.
Не менее известен миф и о другом критском чудище — Минотавре — помеси быка и человека, запертом царём Миносом в лабиринте. Интересно, что в Средние века считалось, что Минотавр выглядит наподобие египетского сфинкса — т.е. с лицом человека и телом зверя . Однако, когда нашли древнегреческие изображения монстра, оказалось, что всё обстоит с точностью до наоборот…
Сражение Тесея с Минотавром на древнегреческой вазе середины VI в. до н. э.
Возможно, Минотавр так бы и умер в лабиринте своей смертью, не надумай царь Минос наказать жителей Афин за убийство сына. В качестве искупления вины, они должны были посылать на съедение Минотавру семь афинских юношей и семь афинских девушек. Так длилось до тех пор, пока в очередную партию несчастных не затесался, упомянутый выше, Тесей. В итоге, Минотавра он убил, да ещё и очаровал дочь Миноса — Ариадну, которая подарила ему клубок, помогший выбраться из лабиринта…
Х. Л. Борхес «Книга вымышленных существ»:
«Идея построить дом так, чтобы люди в нем не могли найти выхода, возможно, еще более странна, чем человек с бычьей головой, однако оба вымысла удачно сочетаются, и образ лабиринта гармонирует с образом минотавра. Вполне естественно, что в центре чудовищного дома должно обитать чудовище».
Джордж Фредерик Уоттс. Минотавр, 1885.
Сцена тавромахии встречается и в мифе о поисках Золотого Руна. Одним из испытаний предводителя аргонавтов — Ясона — стало укрощение медноногих быков. Причём он должен был их не убить, а запрячь и вспахать поле. Которое затем засеял драконьими зубами, из которых потом выросло войско и т.д. по сюжету…
Тавромахия оказалась крайне притягательной и дожила до наших дней — в виде ковбойских родео и испанской корриды.
Когда в Испании зародилась традиция устраивать из битвы с быками целое шоу до сих пор толком неизвестно. Зато известно, что уже после отвоевания Испании у арабов местная знать очень полюбила это кровавое развлечение. Поначалу корриду устраивали в основном феодалы, в числе которых были такие известные личности, как Сид Кампеадор (герой эпоса «Песнь о господине моём Сиде») и Карл V. Поэтому главным участником был рыцарь — верхом на коне и с пикой в руке.
Франсиско Гойя. Сид Кампеадор поражает быка. 1815–1816 гг. Из серии «Тавромахия».
Однако уже в начале XVIII века традиция корриды сильно меняется — она становится уделом низших сословий. Некоторые считают, что виной тому король-француз Филипп V, который это развлечение сильно не любил. Основателем новой традиции считается Франсиско Ромеро. Именно благодаря ему, центральным участником корриды становится не всадник, а пеший матадор. Матадор (он же тореадор) — это тот мужчина в расшитом золотом костюме, который выделывает пассы, размахивая красным или розовым плащом (капоте) перед мордой быка, ловко уворачивается и в итоге наносит шпагой финальный смертельный удар (обычно прямо в бычье сердце).
Тут надо сказать, что расхожее мнение о том, что быка раздражает красный цвет, не имеет под собой никаких оснований. Быки цветов не различают, а вот людям с трибун капоте яркой окраски виден лучше. Кстати, плащ этот довольно тяжёлый, поэтому он не только служит отвлекающим манёвром, но и создаёт некую преграду между быком и матадором.
Федерико Гарсия Лорка «Плач по Игнасио Санчесу Мехиасу»:
…Не было в Севильи принца
прекрасней его,
ни шпаги шпаге его подобной,
ни сердца такого.
С рекой львиного рева его сила
сравниться могла,
его дальновидность
рисовалась мраморным торсом…
Впрочем, всадники-пикадоры из корриды тоже никуда не делись. Только теперь они стали выполнять роль помощников матадора. В начале представления пикадоры колют быка пиками в загривок, как бы, ослабляя животное и помогая матадору лучше оценить противника. Это тоже довольно опасная профессия — случается, что быки вспарывают лошадь и опрокидывают вместе с всадником.
Франсиско де Гойя. Смерть Пикадора, ок. 1793 г.
Другими помощниками матадора являются бандерильеро. Именно они втыкают в холку быка пару коротких украшенных копий — бандерилий. Бандерильи должны «развеселить» животное (да-да, их так и называют «увеселители») — т.е. придать ему боевой дух, но при этом сохранить силы.
Долгое время коррида оставалась национальным символом Испании (пик её популярности приходится на 1910-1920-е годы). Среди поклонников этого зрелища были такие знаменитости, как художники Франсиско Гойя и Пабло Пикассо, поэт Федерико Гарсия Лорка и даже американский писатель Эрнест Хемингуэй. Все они в один голос утверждали, что это не кровавая бойня, а высокое искусство.
Федерико Гарсия Лорка:
«… бой быков – это, может быть, самое большое, самое жизненное и поэтическое богатство Испании… Это подлинная драма, глядя на которую испанец проливает свои самые искренние слезы и испытывает самую глубокую скорбь».
Подобное мнение разделяли далеко не все. Джек Лондон раздражённо писал, что «впятером нападать на одного глупого быка — способны только жалкие трусы». А Владимир Маяковский и вовсе покинул представления, не желая видеть финал. Он заявил, что жалеет лишь «о том, что нельзя установить на бычьих рогах пулемётов и нельзя его выдрессировать стрелять». Даже Хемингуэй, восхищённо описывающий корриду и удивляющийся, что это зрелище не вызывает у него отвращения, вынужден был отметить в своей повести «Смерть после полудня»:
«Бой быков не является спортом в англосаксонском смысле этого слова; иначе говоря, это не состязание равных и даже не потуга на него в рамках соперничества быка и человека. Скорее, это трагедия о гибели быка, которая разыгрывается — более или менее артистично — быком и человеком, и где для человека присутствует опасность, но уж для животного в любом случае всё кончается смертью».
Протесты против корриды стали особенно массовыми в конце XX века, когда усилилась борьба за «права» животных. Я не случайно взял это слово в кавычки, ведь на самом деле у животных нет и не может быть никаких прав. Право — это чисто человеческое понятие, подразумевающее и ответственность.
С другой стороны — превращать убийство в зрелище — недостойно современного человека (именно современного, люди прошлых веков были другими и воспринимали всё несколько иначе). Но решать этот вопрос надо самим испанцам — у них ведь тоже есть права. Например, в Барселоне корриду всё-таки запретили.
Кроме корриды существуют и другие, не менее опасные, развлечения с участием быков. Например, т.н. испанское энсьерро, когда быков прогоняют по огороженным улицам города, а жители от них убегают. Убежать удаётся далеко не всем. Особо кровавым вышло энсьерро 1924 года — с 13-ю убитыми и 200-ми ранеными…
Другим — на этот раз американским — спортом является родео, где ковбои стараются удержаться не только на необъезженных лошадях, но и на строптивых быках. Например, бык-рекордсмен по прозвищу Ред Рок сумел сбросить аж 312 наездников, пока в 1988 году его всё-таки не оседлал чемпион Лейк Фрост.
Автор: Сергей Курий
февраль 2021 г.