Рубрика: «Стихотворения Льюиса Кэрролла»
Публикации: «All the Year Round» (11.02.1860); «Phantasmagoria and Other Poems» (1869);
ОРИГИНАЛ на английском (январь 1860.):
Faces in the Fire
The night creeps onward, sad and slow:
In these red embers’ dying glow
The forms of Fancy come and go.
An island-farm—broad seas of corn
Stirred by the wandering breath of morn—
The happy spot where I was born.
The picture fadeth in its place:
Amid the glow I seem to trace
The shifting semblance of a face.
’Tis now a little childish form—
Red lips for kisses pouted warm—
And elf-locks tangled in the storm.
’Tis now a grave and gentle maid,
At her own beauty half afraid,
Shrinking, and willing to be stayed.
Oh, Time was young, and Life was warm,
When first I saw that fairy-form,
Her dark hair tossing in the storm.
And fast and free these pulses played,
When last I met that gentle maid—
When last her hand in mine was laid.
Those locks of jet are turned to gray,
And she is strange and far away
That might have been mine own to-day—
That might have been mine own, my dear,
Through many and many a happy year—
That might have sat beside me here.
Ay, changeless through the changing scene,
The ghostly whisper rings between,
The dark refrain of ‘might have been.’
The race is o’er I might have run:
The deeds are past I might have done;
And sere the wreath I might have won.
Sunk is the last faint flickering blaze:
The vision of departed days
Is vanished even as I gaze.
The pictures, with their ruddy light,
Are changed to dust and ashes white,
And I am left alone with night.
____________________________________________________
Перевод Андрея Москотельникова
(из издания «Льюис Кэрролл: досуги математические и не только», 2018):
ЛИЦА В ЗАРЕВЕ КАМИНА
Крадётся ночь, ещё светла,
Но гаснет красная зола,
И мгла виденья привела.
Усадьба-остров, а кругом
Волнует гладь пшеницы шторм —
Здесь мой родной счастливый дом.
Лишь миг — и этот вид пропал,
А в красноте золы предстал
Лица трепещущий овал.
Ребёнок — эльф, ни дать, ни взять;
Мне губки б эти целовать!
А ветер развевает прядь.
Нет, — это девушка; она
Своей красою смущена;
Но, как и те, пропасть должна.
Ах, был я молод, но не мал,
Когда впервые увидал,
Как шторм ей волосы трепал.
Я помню: бился пульс сильней,
В часы, когда, бывало, с ней
Сходились мы среди полей.
Седеет локонов гагат,
Всё отчуждённей вид и взгляд —
Когда б вернуться нам назад!
Когда б, любима и мила,
Со мной ты годы провела;
Когда б сейчас ты здесь была!
И всё звучит сквозь смену сцен
В моей душе без перемен
«Когда б» — тот горестный рефрен.
Мне в скачке нужен был рывок,
Но не дождался и поблёк
Мой верный призовой венок.
И вот мелькают всё быстрей
Видения прошедших дней;
Не различает взгляд частей.
Подсветку, что была красна,
Сменяет пепла белизна;
И снова ночь вокруг одна.
——
ПРИМЕЧАНИЕ ПЕРЕВОДЧИКА:
В первых строках этого стихотворения Кэрролл вспоминает родной домик на севере Англии в деревушке Дэрсбери, графство Чешир, где его жизнь текла до одиннадцатилетнего возраста, когда Чарльз Доджсон-старший получил новый приход в Крофте-на-Тизе (Северный Йоркшир); значительно возросшая к тому времени семья заняла там обширный дом, а сам юный Чарльз Лютвидж отправился в школу пансионного типа — сначала в ричмондскую, а потом в знаменитый Рэгби.
____________________________________________________
Автор и координатор проекта «ЗАЗЕРКАЛЬЕ им. Л. Кэрролла» —
Сергей Курий