<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ |
Рис. Arthur B. Frost (1869).
ОРИГИНАЛ на английском (1869):
Canto VII – Sad Souvenaunce
What’s this?» I pondered. «Have I slept?
Or can I have been drinking?»
But soon a gentler feeling crept
Upon me, and I sat and wept
An hour or so, like winking.
«No need for Bones to hurry so!»
I sobbed. «In fact, I doubt
If it was worth his while to go –
And who is Tibbs, I’d like to know,
To make such work about?
«If Tibbs is anything like me,
It’s possible ,» I said,
«He won’t be over pleased to be
Dropped in upon at half past three,
After he’s snug in bed.
«And if Bones plagues him anyhow –
Squeaking and all the rest of it,
As he was doing here just now –
I prophesy there’ll be a row,
And Tibbs will have the best of it!»
Then, as my tears could never bring
The friendly Phantom back,
It seemed to me the proper thing
To mix another glass, and sing
The following Coronach.
‘And art thou gone, beloved Ghost?
Best of familiars!
Nay then, farewell, my duckling roast,
Farewell, farewell, my tea and toast,
My meerschaum and cigars!
The hues of life are dull and gray,
The sweets of life insipid,
When thou, my charmer, art away –
Old Brick, or rather, let me say,
Old Parallelepiped!’
Instead of singing Verse the Third,
I ceased – abruptly, rather:
But, after such a splendid word
I felt that it would be absurd
To try it any farther.
So with a yawn I went my way
To seek the welcome downy,
And slept, and dreamed till break of day
Of Poltergeist and Fetch and Fay
And Leprechaun and Brownie!
For year I’ve not been visited
By any kind of Sprite;
Yet still they echo in my head,
Those parting words, so kindly said,
«Old Turnip top, good night!»
____________________________________________________
Перевод Михаила Матвеева (2008):
Песнь VII
Горькие воспоминания
Казалось, было все во сне, —
Настолько эфемерно.
Подкралась тихо грусть ко мне,
Я сел и плакал в тишине
Час или два, наверно.
Куда же призрака влекли
И что за побужденья?
— Зачем спешить? — я думал. — И
Кто этот Тиббс? И стоит ли
Такого привиденья?
А если Тиббс, как я, пуглив,
Что вероятно, кстати,
Мой призрак был бы сверхучтив,
В три тридцать Тиббса навестив,
Подняв его с кровати.
илл. Артура Б. Фроста (Arthur B. Frost) (1869)
Издавши скрежет, визг и стон
Раз десять — двадцать кряду,
Тем обслужил бы Тиббса он,
Я в этом просто убежден,
По высшему разряду.
Не мог слезами я вернуть
Фантома, а иначе
Мне оставался скорбный путь
Налив стаканчик, затянуть
Такую Песню Плача:
«Ушел мой призрак, мой кумир!
Где ты, мой друг дражайший?!
Какого духа прерван пир!
Прощайте, тосты, джем и сыр,
Мой чай, прощай, крепчайший!
Жизнь безотрадна и скучна,
Стакан последний выпит.
Уже испита грусть до дна.
Вернись скорее, старина!
Мой Параллелепипед!»
Не стал слагать я новых строф,
Утешившись вполне тем,
Что после столь роскошных слов
Нельзя найти в конце концов
Слов, даже равных этим.
С тех пор скучал я о былом,
Одну мечту лелея,
Что дружно явятся в мой дом
И Эльф, и Гоблин, и Фантом,
И Полтергейст, и Фея.
Но нет, не скрасил мой досуг
Дух ни одной породы…
Лишь эхом трогательный звук:
«Головотяп, прощай, мой друг!» —
Звучал все эти годы.
илл. Артура Б. Фроста (Arthur B. Frost) (1869)
.
____________________________________________________
Перевод Андрея Москотельникова (2009):
ПЕСНЬ VII. Печальный помин
Приснул я, что ли, на часок?
Напился, не иначе!
Но к горлу подступил комок;
Я с горем справиться не смог
И позабылся в плаче:
«Опять скелетик под дождём…
Видать, Лорд-Мэр не в духе —
Грозит разделочным ножом,
Что не ревёт наш Тиббс моржом
В полночной заварухе!
Небось храпит — по дому дрожь.
И что ещё за тип-с…
Меня-то в три часа не трожь;
А что же будет, если схож
Со мною этот Тиббс?
К нему б к утру б, к семи часам;
А духу — всё чудачиться,
Как давеча хвалился сам, —
Начнутся крики, шум и гам:
Скелетик там наплачется!»
Но не вернётся друг-фантом —
Чего сидеть в слезах…
Я утешаться стал вином
И песню затянул потом
Как на похоронах:
«Меня ты бросил невзначай,
Любезный дух! Итак,
О утка жирная, прощай,
Прощайте, сыр, хлебцы и чай,
Сигары и табак!
илл. Питера Невилла (Peter Newell) (1869)
И белый свет ничуть не бел,
И райский запах — вон,
Коль я тебя куда-то дел,
Иль сам ты, друг мой, улетел,
Мой дух-одеколон!»
Ещё куплет бы для утех,
Но убоялся фальши.
Ведь после слов удачных тех
Мне показалось: просто грех
Горланить что-то дальше.
Зевота повлекла притом
К перине пуховой.
Заснул, и сон мелькал за сном:
То полтергейст, то эльф, то гном,
То тролль, то домовой.
…Ни духов, ни инспекторов,
Хотя прошли года.
Лишь эхо дружелюбных слов:
«Ботва от репы, добрых снов!» —
Мне сказанных тогда.
____________________________________________________
Перевод Андрея Кроткова (2007-2008):
Песнь седьмая
Невпопамять
«В чём дело?» – я себя спросил.
«То сон иль винный морок?»
Плач покаянный подкатил –
Я сел, и хныкал, и скулил
Минут, пожалуй, сорок.
«Мой крошка-Дух забыл покой
В привычке торопиться,
Умчался, не махнув рукой;
А этот Тиббс – кто он такой,
Чтоб так к нему стремиться?
Возможно, этот Тиббс ничуть
Не благостней по нраву,
И, если он успел заснуть,
То крошка-Дух, решив рискнуть,
Нарвётся на расправу.
Всё те же шуточки начнёт –
Они его не красят;
А Тиббс и глазом не моргнёт,
Его за шиворот сгребёт
И знатно отдубасит!»
Недолго хныкал и скулил
О глупой неудаче;
Себе стакан я нацедил,
Глотнул – и горести излил
В ирландском скорбном плаче.
«О Дух, ты сгинул невзначай,
Как сон нелепый детский!
Прощай, дружок, навек прощай!
Прощайте, утка, тосты, чай,
И ты, табак немецкий!
Сбежал мой Дух что Актеон,
Как Мэри с Джо – в Египет,
Без памяти умчался он,
Мой Кубик, мой Пирамидон,
Мой Параллелепипед!»
Ещё один куплет меня
Пропеть тянуло бурно,
Но я, умеренность храня,
Не стал – боялся, что брехня
Нарушит строй абсурда.
Зевнув, я прошептал: «Согрей
Меня, моя перина!»
И лёг, и нежился под ней;
Мне снились Полтергейст, и Фэй,
И Фетч, и чертовщина.
Год миновал, а может, два.
Мне вспоминать неловко
Прощально-дерзкие слова,
Что бросил Дух: «Бывай, Ботва!».
В них слышится издёвка.
____________________________________________________
***
<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ |
Автор и координатор проекта «ЗАЗЕРКАЛЬЕ им. Л. Кэрролла» —
Сергей Курий