Фрагмент обложки издания «Алиса для малышей» 1890 года. Хужожник — E. Gertrude Thomson.
Автор статьи: Сергей Курий
Рубрика: «ЖЖ автора проекта «Зазеркалье им. Л.Кэрролла»
«…когда мы спим и, как это часто бывает, смутно сознаём это и пытаемся проснуться,
не говорим ли мы во сне таких вещей и не совершаем ли таких поступков, которые
наяву заслуживают название безумных? Нельзя ли в таком случае иногда определять
безумие как неспособность отличать бодрствование от жизни во сне?»
(Л. Кэрролл)
В 2020 году поклонники Льюиса Кэрролла отмечают очередной юбилей — 155 лет со дня выхода книги «Алиса в Стране чудес». Правда, определиться с конкретной датой непросто. Первый тираж, отпечатанный издательством Макмиллиана, поступил в продажу 4 июля 1865 года – т.е. спустя ровно три года после знаменитой лодочной прогулки, во время которой Кэрролл начал сочинять сказку по просьбе сестёр Лидделл.
Однако, по настоянию иллюстратора Джона Тенниела, недовольного качеством печати, почти весь этот тираж был отозван (пишут, что сохранилось лишь 22 экземпляра, за которые сегодня на аукционах платят немалые деньги). В результате, «Алису» перепечатали, и в широкую продажу она поступила лишь 26 (по другим данным — 18) ноября 1865 года.
Первое издание «Алисы в Стране Чудес». 1865.
Так или иначе, юбилей — это всегда хороший повод очередной раз посмотреть свежим взглядом на столь неординарную сказку. И на этот раз я хочу разобрать всё то обилие мифов, слухов, домыслов, расхожих представлений и откровенных фейков, которые окружали и окружают, как самого Чарлза Лютвиджа Доджсона (настоящее имя Кэрролла), так и главное произведение его жизни.
Перед написанием статьи я специально пересмотрел множество передач и интервью, посвящённых Кэрроллу, и они только подлили масла в огонь. Вроде бы неглупые и образованные люди высказывали такие суждения, что хотелось воскликнуть: «Откуда вы это взяли?!» или даже так: «Вы саму-то сказку читали?!».
Сразу признаюсь, что отдельные мифы и суждения я уже разбирал в других своих статьях, но теперь решил свести их воедино. И ещё. Там, где в статье будет написано просто «Алиса», знайте — я имею в виду всю дилогию, состоящую из «Страны чудес» и «Зазеркалья».
Итак, поехали…
«Алиса» — это книга не для детей
В этом утверждении есть большая доля истины.
К сожалению, я не знаю, как сегодня воспринимает эту сказку англоязычная детвора. Однако, исходя из личного опыта, русскоязычным детям она действительно даётся с трудом. Моё мнение подтвердили и участники вышеупомянутых интервью, которые почти в один голос заявляли, что по-настоящему оценили достоинства сказки лишь во взрослом возрасте.
Марина Бородицкая, поэт (из передачи «Игра в Бисер» на телеканале «Культура):
«Не знаю, как у вас, а для меня «Алиса» была самым большим разочарованием моего читательского детства. Это были обманутые ожидания. За год до того, как мне в руки попала эта книжка, вся семья говорила: «Маринка, до сих пор не читала «Алису». Надо достать для ребёнка «Алису»…». И вот она попадает мне в руки… Она, конечно, занятная, но там ни от чего не перехватывает дыхание. Она немного такая «Бяка-закаляка, я сама из головы её выдумала…»».
По крайней мере, это мнение правомерно в отношении более точных и адекватных переводов «Алисы» — вроде перевода Нины Демуровой. А ведь были и вольные пересказы Бориса Заходера или Владимира Набокова — сильно русифицированные и сознательно упрощённые для отечественного маленького читателя. Не говоря уже о замечательных мультфильмах Ефима Пружанского, с которых, собственно, и начался мой интерес к творчеству Кэрролла.
Сама же книга долгое время манила меня, но в руки не давалась. Пересказ Заходера сильно отличался от любимого мультфильма и был отвергнут, а перевод Демуровой казался слишком тяжеловесным. Да, отдельные фрагменты смешили и восхищали, но было много таких, которые казались непонятными или скучными. И это притом, что я был очень специфическим ребёнком, обожающим всякие нелепицы, словесные игры и парадоксы. Хорошо помню, как отрывок из «Бармаглота», найденный мною в мамином журнале «Дошкольное воспитание» (то самое «Варкалось. Хливкие шорьки…»), практически сразу произвёл на меня сильнейшее впечатление.
И ещё — мне всегда нравились книжные примечания. Поэтому, когда (где-то в 7-8 классе) я взял в читальном зале аннотированное издание «Алисы» с примечаниями Мартина Гарднера, сказка стала гораздо понятнее и интереснее. Однако, по-настоящему, насколько она хороша, я осознал лишь во время учёбы в институте, неожиданно заметив, что цитирую из неё целые отрывки по тому или иному поводу…
В чём же причины столь нелёгкого восприятия «Алисы» детьми?
1) В тексте (особенно «Страны чудес») очень много отсылок частного характера (ведь Кэрролл изначально сочинял её для конкретных девочек). Без примечаний или предисловия невозможно понять, что Попугайчик Лори — это старшая сестра Алисы Лидделл — Лорина, а Орлёнок Эд — младшая сестра Эдит.
Участники знаменательной лодочной прогулки, во время которой была сочинена сказка про Алису:
вверху — три сестры Лидделл (Лорина, Алиса, Эдит), внизу — член совета Тринити-колледжа в Оксфорде — Роберт Дакворт и собственно сам Чальз Лютвидж Доджсон (позднее — Льюис Кэрролл).
2) Русскоязычные читатели не живут в поле английской культуры, где, например, Шалтай-Болтай такая же привычная фольклорная фигура, как для нас — Колобок.
3) Обе сказки довольно старые, написанные в далёкую викторианскую эпоху — с её кринолинами, купальными кабинками и ужасными (на современный взгляд) нравоучительными стишками. Я уже не раз писал, что даже английские дети уже не помнят те стихи, которые пародировал Кэрролл. А вдоволь насладиться пародией, не зная оригинала, не получится.
Поэтому я всегда не понимал — почему не вставить эти самые оригиналы прямо в текст Кэрролла? Это не столь уж кощунственно. Например, можно написать так «Алиса попыталась прочитать стих «Как дорожит любым деньком малюточка пчела…» (после чего привести его правильный текст). Но вместо этого прочла следующее… » и привести текст пародии «Как дорожит своим хвостом малютка крокодил…».
4) У Кэрролла очень специфическое чувство юмора. Именно оно придаёт сказке ту самую оригинальность, но оно же может и отпугнуть читателей, не получающих удовольствия от смысловых парадоксов и каламбуров.
Рисунок Джона Тенниела к стихотворению Льюиса Кэрролла «Папа Вильям».
5) У сказки отсутствует внятная сюжетная интрига (особенно в «Стране чудес»). Текст состоит из не слишком связанных между собой сцен. Многие из них можно без труда убирать или менять местами, и логика повествования не нарушится. Просто потому, что особой логики там и нет. Всё очарование сказки скрыто не в сюжете, как таковом, а в сопровождающей его «игре» — превращениях Алисы, нелепых ситуациях, странных героях и не менее странных разговорах.
Так что я бы сказал, что «Алиса» может показаться трудной и чуждой не только для детей, но и для большинства взрослых (по крайней мере, русскоязычных — точно).
При этом сам Кэрролл нисколько не сомневался в том, что сочиняет детскую сказку. Это особенно заметно, если сравнить окончательный текст «Страны чудес» с рукописным исходником — «Приключения Алисы под землёй». В рукописи, подаренной Алисе Лидделл, бесед и парадоксов куда меньше, чем в книжном варианте (например, полностью отсутствует сцена Безумного Чаепития). То есть, изначально Кэрролл делал больший упор на фантастические превращения и всяческие происшествия, которые так нравятся детям. И уже потом – во время подготовки текста к печати – стал добавлять то, что забавляло его самого.
Так или иначе, первые тиражи книги разошлись, как горячие пирожки, а, значит, дети действительно были в восторге.
Интересно, что в 1890 году, когда «Алиса» уже считалась достоянием английской литературы, Кэрролл решил издать упрощённую версию своей сказки под названием «Алиса для малышей» (как писал сам автор, «для детей от 0 до 5 лет»). И оказалось, что, очищенная от всех парадоксов, сказка сразу потускнела, а рыхлость сюжета стала, как никогда, очевидной.
Так что читать или не читать «Алису» детям — решать вам (тем более, что дети бывают разные). Однако навязывать её не стоит. И уж точно не стоит начинать с перевода Демуровой. Лучше прочесть тот же пересказ Заходера или показать мультики Пружанского и Диснея (как по мне, советский мультик более адекватно передаёт дух книги).
На вопрос «Стоит ли прочесть «Алису» тем, которые не слишком любят произведения подобного толка?» я бы ответил: «Стоит». Дело в том, что «Алиса» настолько плотно вписаны в мировую культуру (в том числе, и массовую), что иметь о них, хотя бы, общее представление не помешает любому образованному человеку. Тем более, что обе сказки очень небольшие, и их можно «проглотить» буквально за один день.
«Алиса» — страшная сказка
Есть мнение, что «Алису» не стоит читать маленьким детям и потому, что она слишком жутковатая. Действительно, в современной массовой культуре эта сказка нередко трактуется, как источник потаённых страхов, своеобразная ода безумию и агрессии. Достаточно посмотреть фильм Яна Шванкмайера «Алиса», клип группы OOMPH! «Labyrinth» или поиграть в компьютерную игру «American McGee’s Alice» с готичной героиней, сжимающей в руках окровавленный нож.
Однако, если прочесть текст сказки Кэрролла незамутнёнными глазами, то выясниться, что ничего по-настоящему страшного там нет. Странность происходящего и ненормальность персонажей, по большей части, не пугают, а удивляют и смешат. Да и сама Алиса никого из этих персонажей не боится (разве что за исключением гигантского щенка и Чеширского Кота, которые, как ни парадоксально, на редкость, дружелюбны).
Да, в сказках Кэрролла хватает «чёрного юмора», а обитатели Страны Чудес зачастую грубы и агрессивны. Но на поверку никакой опасности они не представляют. Королева Червей за весь сюжет так никого и не казнила, а сумасшедшая кухарка, метающая посуду и сковородки, никого не зашибла. Нормального здорового ребёнка запугать «Алисой» крайне сложно (то ли дело — сказки братьев Гримм!).
Лично мне кажется, что первый «тёмный ореол» вокруг сказки создали чёрно-белые гравюры Джона Тенниела, который изобразил персонажей предельно гротескными, а иногда и просто уродливыми. Что не удивительно, учитывая, что художник заработал себе имя на поприще карикатуриста журнала «Панч». Достаточно взглянуть на Герцогиню или жуткого Бармаглота (по этой причине последний рисунок даже убрали с фронтисписа «Зазеркалья», перенеся вглубь текста). А ведь само по себе стихотворение «Бармаглот» чрезвычайно смешное, и сам «Джаббервокушка» (если перевести название буквально), скорее, комичный монстр, чем страшный.
Поэтому здесь трудно не согласится с рецензией, опубликованной в журнале «The Atheneum» в 1865 году: «Иллюстрации мистера Тенниела грубоваты, мрачны, неуклюжи, несмотря на то, что художник чрезвычайно изобретателен и, как всегда, почти величествен».
Иллюстрации Джона Тенниела.
Так что для детей лучше всё-таки покупать «Алису» с цветными и более «дружелюбными» иллюстрациями. В остальном, за психику маленького читателя или слушателя можно не переживать. В худшем случае, он сказку просто не поймёт…
«Алиса» — психоделическая абсурдная сказка,
написанная наркоманом с психическим расстройством
Жуткие трактовки «Алисы» появились далеко не сразу и расцвели буйным цветом лишь во второй половине XX века. Сначала за дело взялись «фрейдисты», которые тут же отыскали в сказке потаённые фобии автора и подавленную сексуальность. Достаточно сказать, что падение в кроличью нору стали трактовать, как проникновение в женское влагалище (в мультфильме «Malice in Wonderland» 1982 года это даже продемонстрировали наглядно).
Ну, а с началом психоделической революции во второй половине 1960-х, Кэрролла и его сказку присвоили себе пропагандисты «расширения сознания» с помощью галлюциногена ЛСД. Певица Грейс Слик из группы JEFFERSON AIRPLANE в своей песне «White Rabbit» (1967) прямо связала сюжет «Алисы» с наркотиками. Мол, не случайно Гусеница курит кальян, а Алиса пьёт непонятные жидкости и ест грибы, чтобы «измениться».
Разумеется, попытки представить Кэрролла наркоманом или скрытым психом, в научной среде успехом не увенчались. Обычно в качестве доказательства приводили сильные мигрени, мучающие автора «Алисы», от чего тот даже падал в обморок. Некоторые исследователи подозревали, что их причиной могла быть височная эпилепсия (но это не точно). Сам же Кэрролл впервые упоминает приступ в дневниковых записях за 1880 год. Т.е. тогда, когда ему исполнилось 48 лет, и все его главные художественные произведения уже были написаны.
Иллюстрация Джона Тенниела из «Алисы в Стране чудес».
Однако среди обывателей до сих пор господствуют представления о том, что все неординарные произведения искусства – следствие психических расстройств или наркоманских пристрастий. Потому что идиотам всегда трудно поверить в то, что человек может обладать богатым воображением безо всяких стимуляторов и психозов.
«Алиса» — сказка «сухая» и скучная
Обратной стороной предыдущего мифа является утверждение в том, что сказка Кэрролла чрезмерно рациональна и скучна. Ну, почти, как учебник по истории Англии, который читает Мышь, чтобы «высушить» промокшую компанию. Как тут не вспомнить Рэя Брэдбери, сравнившего «Алису» с «холодной овсянкой, арифметикой в шесть утра, ледяным душем и нескончаемыми уроками»!
Мышь читает «сухую» лекцию.
Иллюстрация Джона Тенниела из «Алисы в Стране чудес».
На самом деле всё зависит от конкретных вкусов и предпочтений.
В «Алисе» хватает необычных событий (вроде плаванья в Море Слёз и игры в крокет живыми фламинго), но подозреваю, что ограничься Кэрролл лишь этим, его сказка вряд ли бы обрела культовый статус (в той же «Стране Оз» подобных увлекательных происшествий даже больше). Как мне кажется, долговечность «Алисе» обеспечили странности совсем другого рода — не раз уже помянутые мною, каламбуры, парадоксы и изощрённо-извращённая логика. Самые лучшие образчики юмора Кэрролла, как правило, представляют собой интеллектуальную забаву с большой долей рассудочности.
Разговоры Алисы с обитателями Страны чудес напоминают разговоры беседы с отмороженными софистами. Они постоянно «троллят» героиню, ловят её на оговорках, а откровенно безумные вещи говорят с такой убедительностью, что Алиса часто не знает, что на это возразить.
«– Это даже и не письмо, а стихи.
– Почерк обвиняемого? – спросил другой присяжный.
– Нет, – отвечал Белый Кролик. – И это всего подозрительней.
(Присяжные растерялись.)
– Значит, подделал почерк, – заметил Король.
(Присяжные просветлели.)
– С позволения Вашего Величества, – сказал Валет, – я этого письма не писал, и они этого не докажут. Там нет подписи.
– Тем хуже, – сказал Король. – Значит, ты что-то дурное задумал, а не то подписался бы, как все честные люди».
Не случайно, немало исследователей считают, что относить сказку Кэрролла к жанру чистого «нонсенса» (т.е. «бессмыслицы») не совсем верно. «Бессмыслицы» в «Алисе», по большей части, имеют свою структуру и логику. Да, это очень искажённая ошибочная логика, но в реальной жизни подобные приёмы используются сплошь и рядом (от гопников в подворотне и лжеучёных до политиков и рекламщиков).
Многие делают упор на том, что «рациональный» стиль сказки связан с тем, что её сочинял «холодный ум математика». Да, по образованию Кэрролл был математиком, однако, собственно, математических шуток в его «Алисе» исчезающе мало. Зато там много логических и филологических игр. И, естественно, далеко не все люди испытывают страсть к подобным забавам.
«Алиса в Стране чудес» лучше «Алисы в Зазеркалье» (или наоборот)
Здесь, опять-таки, всё зависит от вкусов читателя. Например, одна из моих знакомых больше ценит «Страну чудес» — «за непосредственность и более ярких персонажей». Я же отдаю предпочтение «Зазеркалью». Вторая сказка более сюжетно цельная, продуманная и внятная, чем первая (которая, по сути, сочинялась, как импровизация для узкого круга людей).
В общем, если вам больше по душе забавные события и сказочные превращения, то и «Страна чудес» понравится больше. Если же вы цените хитроумные словесные игры и смысловые парадоксы, то в этом плане явно лидирует «Зазеркалье», где значительное место занимают именно беседы персонажей.
«Алиса» имеет скрытые смыслы и тайные эзотерические знания
Как только «Алиса» превратилась из развлекательной детской сказки в обязательную классику, как за неё всерьёз взялись взрослые. Как писал в своём замечательном эссе «Льюис Кэрролл» Г. К. Честертон, «мыльный пузырь, выпущенный из соломинки поэзии в небо бедным Доджсоном в минуту просветленного безумия, стараниями педагогов лишился лёгкости, сохранив лишь полезные мыльные свойства». А стоит только высоколобым взрослым взяться за книгу, как они тут же начинают её дотошно исследовать. И, вроде бы, в этом нет ничего плохого. Я уже писал, что без подробных аннотаций М. Гарднера или примечаний русских переводчиков, нынешний читатель не всегда способен понять, что и как высмеивал Кэрролл.
Льюис Кэрролл.
Далеко не все знают, что черепаха Mock Turtle с головой телёнка — это отсылка к фальшивому супу, который маскировали под черепаховый, а на самом деле варили из телятины. Также мало кто догадается, что живущие в колодце, Elsie, Lacie и Tillie — это «зашифрованные» сёстры Лидделл (в частности, Lacie — это анаграмма имени «Alice» — «Алиса»). И уж точно ни один русский ребёнок не поймёт сцену, где Алиса вспоминает таблицу умножения:
«— …Значит так: четырежды пять — двенадцать, четырежды шесть — тринадцать, четырежды семь… Так я до двадцати никогда не дойду!».
То, что Алиса ошибается в счёте — понятно, но почему она не может «дойти до двадцати»? Комментатор англоязычного издания «Алисы» 1967 года Л. Головчинская поясняет это так:
«…в английских учебниках арифметики таблица умножения обычно кончается на 12 (ведь там принято считать на дюжины); и если продолжать считать по методу Алисы (4?5=12; 4?6=13 и т.д.), то выходит, что 4?12=19, т.е. меньше 20».
Так что пояснения и примечания не только интересны, но, порой, просто необходимы для понимания текста.
Однако на научных аргументированных исследованиях дело не закончилось. Как только «Алиса» обрела статус «интеллектуального бестселлера», в ней начали вычитывать то, чего нет (точнее, то, чего автор туда явно не закладывал). У отдельных интеллектуалов вообще есть какое-то патологическое стремление всё усложнять.
Особенно меня поразил американский документальный фильм 2010 года «Initiation of Alice in wonderland: The looking glass of Lewis Carroll» (реж. Филип Гардинер). Он вобрал в себя такое огромное количество странных теорий по поводу Льюиса Кэрролла, что вполне мог бы быть детищем российского канала «Рен-ТВ» с его «масонами» и «рептилоидами».
Сразу надо оговориться, что создатели фильма ведут себя осторожно, и стараются ничего однозначно не утверждать, употребляя обороты «возможно», «скорее всего». Более того – они даже развенчивают миф о педофилии автора «Алисы», чтобы вместо этого… создают другие мифы – не менее безумные!
Иллюстрация Джона Тенниела.
Простодушному зрителю исподволь внушается мысль, что Кэрролл (возможно!) был связан с эзотерическими обществами вроде Розенкрейцеров или Теософского общества Блаватской. После чего сразу следует вывод, что текст «Алисы» — это аллегорической шифр, скрывающий тайные знания и сакральные символы. Вот, например, как в фильме трактуют сцену, где садовники по ошибке посадили белые розы вместо красных и теперь срочно их перекрашивают, чтобы Королева Червей не отрубила им головы.
«Мы видим, как Кэрролл использует словосочетание «розовое дерево», а не «розовый куст». Этому есть причина. Дерево — это тот же крест, а в «Библии» Иисус был распят на дереве. […] Вот здесь мы находим явную отсылку к Розенкрейцерам и библейскому пророчеству о том, что христианский Спаситель будет пригвождён или распят на дереве или кресте. […] Очень странно, но, используя технику гадания под названием «гематрия», мы узнаем, что по-гречески «крест» будет «stauros». И это слово имеет такое же численное значение, как «gnosis» («мудрость»). Посадив не то дерево, вы лишитесь головы. […] С давних времён роза — символ сокровенного, и здесь Кэрролл использует его мастерски».
Это что же должно твориться в голове человека, чтобы вычитать этакое из столь незатейливой сценки. А никому в голову не приходило, что Королева ЧЕРВЕЙ требует высаживать красные розы просто потому, что красный – это цвет её карточной масти?
Дальше — больше. Нам объясняют, что обе книги про Алису состоят из двенадцати глав не случайно, ведь «12» — «число означающее Священный Путь, поскольку в календаре 12 месяцев, а в зодиакальном цикле 12 знаков». А ничего, что в оригинальной рукописи сказки «Приключения Алисы под землей» глав всего четыре? Или Кэрролл тогда ещё был недостаточно просвещённым и посвящённым эзотериком?
Разбирая сцену превращения ребёнка в поросёнка, создатели фильма указывают, что в восточных традициях свинья — это «символ Воскресения и изображена на буддийском колесе Возрождения». То есть опять ищут «эзотерические тайны» в очевидной и даже простоватой шуточной аллегории автора, понятной даже малышам.
«– Если бы он немного подрос, – подумала [Алиса], – из него бы вышел весьма неприятный ребёнок. A как поросёнок он очень мил!
И она принялась вспоминать других детей, из которых вышли бы отличные поросята».
Не обошли стороной и Чеширского Кота, упомянув, что кот — «символ иного мира и священное животное Древнего Египта». То есть, английской поговорки «Улыбается, как Чеширский Кот» недостаточно, и надо зачем-то приплетать Древний Египет? Подобного, высосанного из всех десяти пальцев, бреда в фильме навалом. Поэтому финальное высказывание авторов кажется каким-то издевательством над мозгом зрителя: «Не лучше ли наслаждаться его юмором и фантазией, чем наводнять мир бездоказательными домыслами?». Хочется спросить — а не этим ли вы большую часть фильма занимались?
Похожим примером поиска в «Алисе» религиозно-философских смыслов могут послужить и авторские комментарии Игоря Еремеева к изданию «Алисы в Стране чудес» 2015 года. Вот лишь несколько «перлов»:
«Алиса-Душа путешествует под землей, где Король-Разум плох, тиски его ослабли, а правит Королева-Чувство, Страсть…
Здесь Чудесный сад — это Рай, куда стремится Душа, а суд — это Суд над ней.
Соответственно, маленькая дверь, ведущая из темного коридора в Чудесный Сад — это евангельские «тесные врата», куда так сложно пройти богатому. Сюда же относится и Озеро Слез.
Таким образом, «Алиса» имеет христианский подтекст».«Гусеница, курящая кальян, олицетворяет в тексте созерцательный Восток. Речь в сцене с Гусеницей идёт о том, что мир — это сон, а также об иллюзорности «я» и перерождении».
А мы точно с Еремеевым читали одну и ту же книгу? Тогда почему «чудесным райским садом» правит деспотичная Королева Червей? И, скажите, где в сцене с Гусеницей идёт речь о том, что «мир — это сон»? Да, подобные размышления у Кэрролла есть, но только во второй сказке — «Зазеркалье». Да, Алиса действительно говорит Гусенице, что столько раз за день менялась, что уже не понимает, она это или уже не она. Но то, что смущает Алису, для Гусеницы — привычное дело.
«– Вы с этим, верно, еще не сталкивались, – пояснила Алиса. – Но когда вам придется превращаться в куколку, а потом в бабочку, вам это тоже покажется странным.
– Нисколько! – сказала Гусеница».
Неужели отсюда можно сделать какие-то выводы о духовном перерождении? И уж, если вы так любите всякое глубокомысленное, то не точнее ли будет сказать, что Алиса размышляет о «самоидентификации», о том — сохраняется ли личность человека при изменениях и развитии?
«Алиса» содержит в себе христианскую символику и мораль
Казалось бы, для этого утверждения есть все основания. Доджсон-Кэрролл был не просто сыном священника и искренне верующим христианином, которого возмущали шутки на библейские темы и упоминание имени Господа всуе. Он сам носил сан дьякона. Вот только подниматься дальше по религиозной карьерной лестнице автор «Алисы» не хотел — во многом по светским причинам (он увлекался фотографией и театром, которые в ту эпоху для священника считались занятиями неподобающими). Конфессиональные различия его тоже не сильно смущали. Во время своего путешествия в Россию Кэрролл присутствовал на православной службе и, по его словам, если бы понимал язык, то даже принял бы участие в литургии.
Льюис Кэрролл. Автопотрет 1856 г.
Однако можно ли пристегнуть к христианству его «Алису»? Если не натягивать свою сову на чужой глобус — однозначно, нельзя. В сказке нет ни одной христианской отсылки, ни одного христианского символа и ни одного упоминания о церкви и священниках. Мораль и манеры главной героини, конечно, обусловлены эпохой. Но также порядочно могла вести себя и девочка из атеистической семьи (ну, разве что, реверансы и книксены не делала).
В том-то и парадокс, что такой человек, как Кэрролл сумел породить на свет сказку, которая была практически полностью избавлена от морализаторства, характерного для сказок вообще, а для сказок викторианской эпохи в особенности. Мне кажется, что именно эта особенность «Алисы» сделала её такой популярной среди детей того времени. Автор не просто ничему специально не учит, но и всячески стебётся над чрезмерным морализаторством — переиначивает нравоучительные стишки и вводит комичный образ Герцогини, которая готова вывести мораль буквально из всего.
«– Ты о чём-то задумалась, милочка, и не говоришь ни слова. А мораль отсюда такова… Нет, что-то не соображу! Ничего, потом вспомню…
– А, может, здесь и нет никакой морали, – заметила Алиса.
– Как это нет! – возразила Герцогиня. – Во всём есть своя мораль, нужно только уметь её найти!»
Однако, при нынешнем всплеске религиозной пропаганды появилась тенденция придавать христианский ореол не только самому автору (для чего есть все основания), но и его произведению. В телепередаче «Льюис Кэрролл. Устами младенцев», вышедшей на канале «Культура» в 2012 году, ведущий изо всех сил пытается связать «Алису» с христианскими воззрениями Кэрролла, но выходит это, мягко говоря, не очень. То, что рукопись «Алисы» Кэрролл озаглавил, как «Рождественский подарок милой девочке» не делает сказку «христианской». Особенно забавно видеть, как при стих «Бармаглот» иллюстрируется в передаче изображениями… бесов!
Да, в том же «Гарри Поттере», которого некоторые представители церкви подвергают анафеме, куда больше христианской морали, чем в «Алисе» преподобного Доджсона!
Более того, с точки зрения мракобеса, осудить сказку Кэрролла гораздо проще, чем искать в ней добродетель. Миры, в которые попадает Алиса, мало напоминают «райские кущи». Их обитатели грубы, безумны, высокомерны, агрессивны, истеричны. Уж проще описать историю Алисы, как кошмарное путешествие по аду, где она подвергается испытаниям и искушениям со стороны всяческих бесов (не будем забывать, что Страна Чудес располагается не на небесах, а под землёй). Эта трактовка, конечно, тоже — бред, а ведь на её основе вполне можно было бы черкнуть очередную «глубокомысленную статейку» в духе «О чём на самом деле писал Кэрролл».
На самом деле, хотя «Алиса» — не морализаторская сказка, в ней нет ничего и аморального. И здесь, действительно, можно было бы упомянуть о приличиях, который Кэрролл старался никогда не переступать. Но изначально сказка была создана, чтобы развлечь детей, будить в них воображение, а подспудно и интеллект (например, подмечать, что даже рассуждения, которые кажутся логически выверенными, могут привести к откровенной нелепости и абсурду).
Однако «Алиса» вряд ли годится для того, чтобы учить детей разумному поведению. Да, героиня здесь — девочка порядочная, стойкая, чуткая к несправедливости, но вместе с тем крайне безрассудная. Образно говоря, Алиса суёт пальцы в каждую розетку, и будь мир, куда она попала, не столь безопасным, ей вряд ли удалось бы добраться до финала целой и невредимой…
«Алиса […] увидала у зеркала маленький пузырек. На нем не было написано: «ВЫПЕЙ МЕНЯ!», но Алиса открыла его и поднесла к губам.
– Стоит мне что-нибудь проглотить, – подумала она, – как тут же происходит что-нибудь интересное. Посмотрим, что будет на этот раз!».
Кстати, удивительно, что в упомянутой телепередаче «Устами младенца» ведущий ни одним словом не упомянул ещё одно произведение Кэрролла — объёмный фантастический роман «Сильвия и Бруно». Видимо, потому что либо о нём не знал, либо его не читал. Вот там действительно можно найти и морализаторство, и отсылки к христианству. Беда лишь в том, что всё это — отнюдь не достоинства, а, скорее, недостатки романа. Как только Кэрролл пытается чему-то читателя поучать, как вся его оригинальность рассеивается, как дым, и превращается в банальное «пересахаренное» сюсюканье и сентиментальную восторженность, характерные для не лучших образцов детской литературы тех лет.
«Алиса» — это лирическая ода детству
Единственной уместной евангельской цитатой, приведённой по отношению к сказке Кэрролла в телепередаче «Устами младенцев», можно считать слова Христа: «если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное; итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном» (Мф. 18:3-4).
Мне кажется, эти слова были особенно близки Кэрроллу, который до конца жизни сохранил в себе мальчишку, развлекающего многочисленных братьев и сестёр театральными представлениями, играми, головоломками и рукописными домашними журналами. Тоска о беззаботном и счастливом детстве преследовала Кэрролла всю жизнь. Это особенно ярко звучит в его поэме «Одиночество»:
Я готов отдать свои победы,
Не беречь последний уголёк,
Только чтобы мальчиком побегать
В солнечный единственный денек…
Именно этим обусловлено постоянная потребность Кэрролла в общении с детьми. Они восхищали его своей невинностью, непосредственностью и незашоренностью, которые обычно не свойственны взрослым.
Л. Кэрролл:
«Чтобы понять натуру ребенка нужно немало времени, особенно если видишь детей всех вместе да еще в присутствии старших. Не думаю, что те, кому довелось наблюдать их только в этих условиях, имеют представление о том, насколько прелестен внутренний мир ребенка. Я имел счастье общаться с ними наедине. Такое общение очень полезно для духовной жизни человека: оно заставляет убедиться в скромности собственных достижений по сравнению с душами, которые настолько чище и ближе к Господу».
В другой, гораздо более интересной, телепередаче канала «Культура» — «Игра в бисер» — известный переводчик Григорий Кружков назвал одним из главных достоинств сказки Кэрролла «сильную лирическую струю». И, действительно, я не раз встречал представления о том, что «Алиса» — это сказка о путешествии милой девочки в яркий мир фантазии и воображения. Так-то оно так, но вот чрезмерно сентиментальные и романтические нотки здесь излишни. И Страна Чудес, и Зазеркалье — миры, конечно, интересные, но не самые дружелюбные.
Что касается лирического настроения, то оно главенствует не столько в самих сказках, сколько в их «обрамлении». Конечно, я имею в виду стихотворные вступления к обеим «Алисам», где Кэрролл с ностальгией вспоминает обстоятельства сочинения первой сказки.
«Июльский полдень золотой
Сияет так светло,
В неловких маленьких руках
Упрямится весло,
И нас теченьем далеко
От дома унесло…[…]
Алиса, сказку детских дней
Храни до седины
В том тайнике, где ты хранишь
Младенческие сны,
Как странник бережёт цветок
Далёкой стороны».
«Дитя с безоблачным челом
И удивлённым взглядом,
Пусть изменилось всё кругом
И мы с тобой не рядом,
Пусть годы разлучили нас,
Прими в подарок мой рассказ…[…]
Хоть лёгкая витает грусть
В моей волшебной сказке,
Хоть лето кончилось, но пусть
Его не блекнут краски,
Дыханью зла и в этот раз
Не опечалить мой рассказ»
То же касается и финалов. В «Стране чудес» — это мысли старшей сестры Алисы о том, «как её маленькая сестра вырастет и, сохранив в свои зрелые годы простое и любящее детское сердце, станет собирать вокруг себя других детей, и как их глаза заблестят от дивных сказок».
А в «Зазеркалье» — очередной стих об «июльском полдне», представляющий собой анаграмму имени «Алиса Плэзнс Лидделл».
Ах, какой был яркий день!
Лодка, солнце, блеск и тень,
И везде цвела сирень.
Сестры слушают рассказ,
А река уносит нас.
Плеск волны, сиянье глаз…
Мне кажется, именно эти лирические обрамления и создали сентиментальный ореол вокруг сказок об Алисе. Правда, лично я, ценю их, как раз за то, что они придают всей остальной фантасмагории недостающую «теплоту».
Ведь, если мы углубимся в сам текст, то заметим, что лирических моментов там крайне мало. В основном они встречаются в «Зазеркалье». Это размышления Алисы о зиме и кувшинках, а также умилительный образ маленькой девочки с ланью, давно уже ставший клише. И положа руку на сердце, я понимаю, что без этих отрывков сказка ничего бы для меня не потеряла.
«— Слышишь, как снег шуршит о стекла, Китти? Какой он пушистый и мягкий! Как он ласкается к окнам! Снег, верно, любит поля и деревья, раз он так нежен с ними! Он укрывает их белой периной, чтобы им было тепло и уютно, и говорит: «Спите, дорогие, спите, пока не наступит лето». А восстав от зимнего сна, Китти, они наденут зеленый наряд и пустятся в пляс на ветру. Ах, как это красиво!..».
«Обиднее всего было то, что, хотя ей и удалось сорвать несколько крупных кувшинок, до самых красивых дотянуться она не смогла. («Можно подумать, что это они нарочно», — подумалось Алисе.)
— До самого красивого никогда не дотянешься, — сказала, наконец, Алиса со вздохом досады и выпрямилась.
Щеки у нее раскраснелись, с волос и рук ручьями текла вода. Она уселась на место и принялась разбирать цветы.
Что ей было до того, что они вяли на глазах, теряя свою свежесть и красоту? Даже настоящие кувшинки держатся очень недолго, ну, а эти таяли как во сне. Но Алиса этого не замечала — вокруг творилось столько всего необычного!..».
Единственный по настоящему лирически сильный отрывок — это сцена прощания Алисы с Белым Рыцарем (в образе которого автор вывел сам себя):
«Из всех чудес, которые видела Алиса в своих странствиях по Зазеркалью, яснее всего она запомнила это. Многие годы спустя сцена эта так и стояла перед ней, словно всё это случилось только вчера: кроткие голубые глаза и мягкая улыбка Рыцаря, заходящее солнце, запутавшееся у него в волосах, ослепительный блеск доспехов, Конь, мирно щиплющий траву у её ног, свесившиеся на шею Коня поводья и черная тень леса позади — она запомнила всё, все до мельчайших подробностей, как запоминают поразившую воображение картину. Она прислонилась к дереву, глядя из-под руки на эту странную пару и слушая, словно в полусне, грустный напев…».
Исходя из этого, ясно, что назвать «Алису» лирической сказкой было бы большим преувеличением.
Является ли она «одой детству»? В определённом, опосредованном, смысле — да. Но это вовсе не тот смысл, который закладывают отдельные режиссёры, у которых чистое «естественное» дитя Алиса служит контрастом безумному миру взрослых (как, например, в фильме «Алиса в Стране чудес» Д. Миллера 1966 года или фильме «Страна приливов» Т. Гиллиама 2005 года).
На самом деле, какие бы безумные и вздорные персонажи не присутствовали в сказке Кэрролла, она не «омрачена» взрослыми проблемами и, по сути, представляет собой беззаботную затею дяденьки, который сохранил в себе игривый дух ребёнка.
«Алиса» предвосхитила многие научные открытия
Не секрет, что одними из самых больших поклонников творчества Льюиса Кэрролла являются учёные — причём самого разного толка: от физиков и биологов до логиков и лингвистов. В научно-популярных изданиях уже давно считается хорошим тоном привести пример или цитату из «Алисы» и поэмы «Охота на Снарка». Лично я впервые столкнулся с этим ещё в детстве, читая такие книги, как «Причудливые деревья» Э. Меннинджера и «Путь кенгурёнка» Д. Даррелла. Не сомневаюсь, что именно горячая любовь учёных к Кэрроллу и создала расхожее мнение о том, что «Алиса» — непростая и интеллектуальная сказка.
Ю. А. Данилов, Я. А. Смородинский. «Физик читает Кэрролла»:
«Мы, взрослые, по-своему, не по-детски воспринимаем фантазии Кэрролла, заставляющего нас видеть всё в непривычном свете, смещать вместе с ним все пропорции, переставлять местами причины и следствия и смутно угадывать, что за всей этой «бессмыслицей» — кроется какая-то тайна, разгадка которой не безразлична для науки.
…Нашу уверенность поддерживают те исследователи, которые часто обращаются к творчеству Кэрролла, доказывая, что он предвосхитил математическую логику, что в нарисованном им устройстве материального и духовного мира в зародышевой форме угаданы современные представления о времени, о пространстве, о природе человека, о его резервных возможностях».
Да, в науке действительно можно встретить целые термины, напрямую отсылающие нас к этой сказке. Например, в медицине есть «Синдром Алисы в Стране чудес», а в эволюционной теории «Эффект Красной Королевы». Однако есть ли на самом деле хоть одно серьёзное научное открытие, напрямую проистекающее из творчества Кэрролла? Я был бы рад ошибиться, но мне подобная информация никогда не попадалась.
А ведь Кэрролл-Доджсон действительно издал при жизни немало «профильных» трудов по математике, изобрёл графический способ решения логических задач и придумал множество забавных и хитроумных головоломок. Однако, насколько мне известно, ничего из этого научным прорывом так и не стало. Более того — математические работы Кэрролла даже для своей эпохи были слишком консервативны (например, он защищал Евклида, отвергая новую геометрию Лобачевского).
Почему же Кэрролл завоевал столь большой авторитет среди учёных? А потому, что те странные миры, которые он создал в «Алисе» и «Снарке» оказались неисчерпаемым источником для иллюстрации и объяснения многих научных теорий — особенно, тех, которые для обывателя выглядят такими же абсурдными и парадоксальными.
Оказалось, что сказки Кэрролла учат не только тому, как подмечать логические ошибки и нелепости, но и помогают взглянуть на очевидные вещи с неожиданной стороны. Для учёных XX века, когда старая картина мира подверглась серьёзному пересмотру (вспомним, хотя бы, генетику, теорию относительности и квантовую физику), подобное умение стало особенно полезным.
«Алиса» — это социально-политическая сатира и
протест против ханжеской викторианской эпохи
Отыскать в сказке Кэрролла скрытую (опять это слово!) политическую пародию и социальный контекст пытались уже давно. Банку с апельсиновым джемом («Orange Marmalade») считали намёком на голландских «оранжистов» (сторонников принца Вильгельма Оранского), ребёнка-поросёнка Герцогини — намёком на Ричарда III Глостера, а перекраску роз — намёком на войну Алой и Белой розы. «Вишенкой на торте» было утверждение, что стихотворение «Бармаглот» выражает… «отношение британцев к папству».
Подобные трактовки настолько притянуты за уши, что даже нет смысла их опровергать — настолько они бездоказательны.
Возможно (возможно!), свою лепту в подобное видение «Алисы» внёс её иллюстратор Джон Тенниел — мастер политической карикатуры. Недаром его Лев и Единорог имеют заметное сходство с британскими политиками Гладстоном и Дизраэли, а Герцогиня явно срисована с крайне уродливой тирольской герцогини Маргариты.
Иллюстрация Джона Тенниела.
Попытки навязать «Алисе» социально-политические трактовки встречается и сегодня. Например, доктор филологических наук Леонид Кацис в разных интервью с завидным постоянством утверждает, что Кэрролл недалеко ушёл от Свифта с его политическим памфлетом про Гулливера. Мол, в сцене суда над Валетом критикуется «островная» (т.е. британская) система судопроизводства – в противовес «континентальной». А желание Королевы Червей рубить направо и налево головы — отсылка к… Великой Французской революции (хорошо, что не Октябрьской)! То, что во время революций головы рубят не королевы, а королевам, Кациса почему-то не смущает.
Никаких внятных доказательств за всё время долгих разговоров исследователь так и не привёл, ограничившись глубокомысленными намёками и отдельными фактами из биографии Кэрролла. Мол, автор «Алисы» действительно интересовался судопроизводством, стремился помочь голодающим жителям островов Тринидада и Тобаго и т.п. Каким образом, данные факты доказывают, что «Алиса» — это социальная сатира, я так и не понял… Вместо того, чтобы «распутать» смысл сказки, Кацис мастерски его «запутывает».
При этом у меня снова возникает вопрос — почему подобные исследователи не берут в оборот роман Кэрролла «Сильвия и Бруно», где автор действительно местами размышляет о социальном устройстве? Может потому, что он не столь популярен и удачен в художественном плане?
Гораздо более интересно другое мнение — о том, что «Алиса» была скрытым неосознанным протестом против морализаторского и ханжеского духа викторианской эпохи. Своё здравое зерно в этих размышлениях есть. Был ли это именно «протест»? Думаю, что нет. Скорее, это была некая «отдушина» для, опутанного условностями и приличиями, англичанина.
Заметьте, что «Алиса» в момент своего выхода не подвергалась никаким нападкам по поводу её «аморальности» или непочтения к монархическим особам (а ведь Короли и Королевы в сказке все, как на подбор, особы вздорные и комичные).
Гораздо точнее объяснил это состояние викторианского ума Г. К. Честертон в своём эссе о Кэрролле:
«…странная английская нация в странный период викторианства имела гораздо более тонкое представление о делах и развлечениях; и чистый нонсенс, который они изобрели, был на деле каникулами для души и ума. […] Придумать веселый кошмар не так-то просто; создать нечто, в одно и то же время не подвластное закону и невинное, еще сложнее. Это была некая жизнь во сне, которую англичанин XIX в. вел параллельно своей реальной и, пожалуй, слишком реалистической жизни. В ней было что-то от Раздвоения Личности, хоть и без всякого признака сатанинского вмешательства».
Надо сказать, что отношение к «Алисе», как к скрытой форме протеста против официоза, нашло отражение и у советской интеллигенции. Разумеется, в советскую эпоху она такие мысли вслух не высказывала. Но с началом перестройки и далее редкий интеллигент не упускал возможности вставить свою «шпильку» — мол, сказка Кэрролла была чужда советской действительности и не привечалась чиновниками от культуры. Всё это чистой воды ложь и преувеличение. Конечно, отвязная абсурдная сказка не могла стать «настольной книгой соцреализма» и кем-то действительно воспринималась, как некая анархическая «отдушина». Однако, как и в викторианскую эпоху, никаким «репрессиям» «Алиса» никогда не подвергалась.
Судите сами. Первые советские переводы сказки были опубликованы в 1923 («Страна чудес» в пер. А. Д’Актиля) и 1924 («Зазеркалье» в пер. В. Азова) годах. Более того — в четвёртом номере официальном журнала «Детская литература» за 1939 год была напечатана объёмная статья В. Тренина, высоко оценивающая творчество Кэрролла. Причём за всю статью «классовый подход» встречается лишь в одном предложении:
«В главах «Кто украл пирожки» и «Показание Алисы» […] дано великолепное по своей гротескности изображение судебного разбирательства в монархической стране».
А завершается статья так:
«Издательству детской литературы следует вспомнить о Льюисе Кэрролле и позаботиться о том, чтобы наши дети могли прочесть в полноценных переводах обе эти весёлые и умные книги».
Издательство отреагировало мгновенно. Уже в 1940 году выходит ещё один советский перевод «Страны Чудес», выполненный А. Оленичем-Гнененко.
Книги про Алису продолжали издаваться в СССР и после войны. Однако, настоящая популярность Кэрролла в нашей стране началась в конце 1960-х, когда появился замечательный перевод Нины Демуровой, а вслед за ним — переводы Александра Щербакова и Бориса Заходера. В 1978 году «Алиса» в переводе Демуровой вышла в солидной академической серии «Литературные памятники» — с примечаниями М. Гарднера, биографией Кэрролла и множеством критических статей. Неужели снова «вопреки»?
Иллюстрация Джона Тенниела.
***
И здесь мы плавно переходим к резюмирующему вопросу — допустимо ли вообще трактовать «Алису» по-своему, использовать её образы и цитаты в политических, научных, сатирических целях? Я думаю, что не только допустимо, но и желательно. Любое талантливое произведение, попадая в культурное поле, начинает жить своей жизнью и, чем больше оно будоражит человеческие эмоции и разум, тем дольше эта жизнь продлиться.
В использовании текстов Кэрролла для своих целей нет ничего зазорного. Тут всё, как обычно, зависит от таланта и вкуса интерпретатора. Например, в фильме Лу Бунина «Алиса в Стране чудес» 1949 года есть явные черты социальной сатиры, но выглядит это уместно и оригинально. А та же экранизация Тима Бёртона 2010 года, напротив, превращает произведение Кэрролла в банальнейшую и клишированную историю о борьбе сил демократии против тоталитаризма. У режиссёра Яна Шванкмайер забавная и весёлая сказка вообще оборачивается сплошным экзистенциальным кошмаром. Но делает ли подобный подход его фильм плохим? Не думаю…
Я не раз уже говорил, что привлекательность «Алисы» во многом обусловлена тем, что она — неисчерпаемый источник интерпретаций, наглядных примеров и метких цитат. Более того — её парадоксы можно трактовать совершенно по-разному. Я сам делаю нечто подобное, когда сочиняю песни по мотивам «Алисы». Например, в песне «Совет Чеширского Кота» я трактую строчку «Если всё равно, куда идти — значит, всё равно, куда попасть» в отрицательном ключе — мол, «не зная броду — не суйся в воду». А, ударь меня под хвост другая вожжа, та же самая строчка могла бы послужить олицетворением свободы и поиска нового наугад.
В общем, трактовки могут быть самые разные. Но…
Важно, чтобы волюнтаристские интерпретации не приписывались самому Кэрроллу и не выдавались за единственно верное понимание сказки. По этому поводу, я всегда люблю приводить следующую метафору. Сказки про Алису — это, по большому счёту, просто «улыбка без кота», а уж какого кота вы к ней дорисуете — ваше личное дело. Но саму «улыбку», будьте добры, не трогайте…
Льюис Кэрролл испытывал тёмную страсть к маленьким девочкам
«У него не было взрослых друзей. Ему нравились девочки и только девочки…».
(П. Шилдер «Психоаналитические заметки об «Алисе в Стране чудес» и Льюисе Кэрролле», 1938)
Если мои предыдущие разборы мифов и домыслов касались в основном сказок Льюиса Кэрролла, то теперь пришло время перейти к самому паскудному мифу, непосредственно связанному с личностью автора. Хоть я уже не раз касался этой темы в других статьях, в рамках этого цикла её никак не обойти. К сожалению, до сих пор редкая статья или передача о Кэрролле не обходится без упоминаний о его «скрытой педофилии».
На первый взгляд, подобное утверждение не стоит даже выеденного яйца. Просто потому, что не существует ни одного сколь-нибудь серьёзного доказательства о нездоровой страсти Кэрролла к детям. Все, так называемые, «подозрения» строятся не на очевидных фактах, а на умолчаниях и намёках.
Как обычно, всё началось с психоаналитиков, обожающих во всех проявлениях человеческой природы усматривать сексуальную основу. Этим представлениям в своё время здорово подыграл Владимир Набоков с своей «Лолитой» (1955), где извращенцу Гумберту вложены в голову следующие слова:
«…я вспоминал, с болезненной усмешкой, далёкое моё, доверчивое, Додолоресовое былое, когда я бывал обманут драгоценно освещённым окном, за которым высматривало моё рыщущее око — неусыпный перископ постыдного порока — полуголую, застывшую, как на киноплёнке, нимфетку с длинными волосами Алисы в Стране Чудес (маленькой прелестницы более счастливого собрата), которые она как раз, по-видимому, начинала или кончала расчёсывать».
Спустя 10 лет представление о влюблённости Доджсона (настоящее имя Кэрролла) в малолетнюю Алису Лидделл — вдохновительницу знаменитой сказки — нашло отражение в кинематографе. В 1965 году вышел очередной эпизод британского телепроекта «The Wednesday Play» («Игры по средам») под названием «Алиса». Сценарий для него написал Деннис Поттер.
К сожалению, русского дубляжа этого фильма я так и не нашёл, но общий посыл уловил. Тем более, что спустя ещё 20 лет на экраны вышел уже полноценный фильм «Dreamchild» (в русском дубляже — «Сказочный ребёнок») — снова на ту же тему и по сценарию того же Поттера.
Парадокс, но на фоне обоих фильмов даже откровенное порно по «Алисе», снятое в 1976 году, не выглядит столь оскорбительным! По крайней мере, по отношению к Доджсону и Алисе Лидделл — уж точно…
Кадр из телефильма «Алиса» (1965).
Поттер изображает автора «Алисы» крайне странным человеком. Я даже про себя обозвал главного героя «дурачком-маньячком». Он патологически застенчив, нелеп и так жутко заикается, что слушать его речь зрителю утомительно. Доджсон действительно заикался, но, насколько известно, не до такой степени, а, когда. например, пел и разыгрывал сценки, икота и вовсе отступала (подобные примеры не редкость).
Почти весь сюжет фильма строится вокруг взаимоотношений Доджсона с семейством Лидделл. Герой не просто тайно влюблён в Алису, он одержим ею почище набоковского Гумберта. На протяжении фильма Доджсон бросает на девочку столь нездоровые взгляды, что на месте матери я бы не подпустил к своим дочерям такого дяденьку даже на километр. Сама же Алиса ведёт себя по отношению к Доджсону, как прожжённая кокетка — то симпатизирует ему, то над ним подшучивает, а иногда и откровенно издевается.
Параллельно эти взаимоотношения изображаются метафорически — через сценки из «Страны чудес» (например, несчастного влюблённого Доджсон символизирует плачущая Фальшивая Черепаха).
Кадр из фильма «Сказочное дитя» (1985).
Такова канва, объединяющая оба фильма. Однако для «Сказочного ребёнка» Поттер сценарий сильно переработал. Поверх двух сюжетных линий была наложена третья, которая и стала основной (а предыдущие две становятся воспоминаниями или фантазиями). Речь идёт о поездке престарелой Алисы Лидделл (в замужестве — Харгривс) в Нью-Йорк для получения почетной ученой степени от Колумбийского университета (присуждение было приурочена к 100-летию со дня рождения Льюиса Кэрролла). Алиса изображена чопорной дамой с кучей застарелых предрассудков, которая поначалу с крайней неприязнью относится к вульгарным и нагловатым американцам.
Если забыть основной посыл фильма, то надо признать, что в художественном плане он снят достаточно талантливо. Ну, а персонажи Страны Чудес для того времени выполнены просто превосходно, хотя и жутковато (более пугающего Мартовского Зайца я, наверное, не видел).
Кадр из фильма «Сказочное дитя» (1985).
Правда, 54-летний актёр Иэн Холмс, играющий Доджсона, слишком стар для своей роли — во время показанных в фильме событий реальному автору «Страны чудес» было всего за тридцать. Юная Алиса в «Сказочном ребёнке», напротив, более соответствует реальному прототипу — как внешне, так и по возрасту (в предыдущей экранизации мы видели вполне половозрелую 17-летнюю девицу). Однако от этой разницы в возрасте любовное напряжение между Доджсоном и Алисой выглядит ещё гаже.
Кадр из фильма «Сказочное дитя» (1985).
Надо сказать, что это — беда почти всех художественных фильмов, посвящённым известным людям. Их создатели, как правило, не только преувеличивают какие-то факты биографии (что вполне нормально), но и сознательно перевирают их.
Так что же там на самом деле было между Чарлзом Лютвиджем Доджсоном и Алисой Плэзнс Лидделл (да и остальными его «маленькими друзьями»)?
Алиса Лидделл на фото Льюиса Кэрролла.
В качестве одного из самых весомых «доказательств» тайной влюблённости Доджсона в его малолетнюю подружку стало внезапное охлаждение его отношений со всей семьёй Лидделл. Миссис Ли запретила девочкам всякие лодочные прогулки и, по словам Алисы, уничтожила всю её переписку с Доджсоном. Поговаривали, что это охлаждение связано с тем, что Кэрролл осмелился сделать 11-летней Алисе… предложение (разумеется, через её мать). Мол, такие ранние помолвки, заключаемые задолго до фактического вступления в брак, в то время не были редкостью.
То, что Доджсон за всю свою жизнь ни в письме, ни в разговоре ни разу не проявил ни малейшего желания изменить свой статус холостяка, в учёт не бралось.
Фейковые фото Кэрролла и Алисы.
Неужели у разрыва между Кэрроллом и Лидделлами не могло быть других причин? Какой-то неизвестной нам ссоры? Того, что к тому времени старшая сестра Алисы — Лорина — уже вышла из «невинного возраста» (ей, как раз, исполнилось 15 лет)? Кроме того, достоверно известно, что Кэрролла подозревали, как раз, в совершенно обратном. Что он, мол, завёл дружбу с сёстрами Лидделл лишь для того, чтобы почаще видеть их гувернантку — мисс Прикетт.
Запись из дневника Л. Кэрролла. 17 мая 1857 года:
«К большому моему удивлению, обнаружил, что мое внимание к ним кое-кто из членов колледжа толкует как ухаживание за гувернанткой… Что до меня, то я не придаю значения столь необоснованным слухам; но я был бы невнимателен по отношению к гувернантке, если бы и в будущем дал повод для подобных замечаний. И потому буду впредь стараться не проявлять к ней внимание на публике, за исключением тех случаев, когда подобное толкование невозможно».
Кстати, отношения Доджсона с Лидделлами через какое-то время более-менее наладились, но уже не были прежними. Выросшая Алиса вышла замуж и особо тёплого внимания к своему «другу детства» не проявляла, хотя он исправно посылал ей экземпляры своих сказок. На похоронах Доджсона она тоже не присутствовала. Мне кажется, что, не попади её имя в сказку и не стань эта сказка столь знаменитой, воспоминания Алисы Хагривс о «золотом июльском полдне» остались бы лишь в самых отдалённых уголках её сознания (кстати, этот момент отражён в фильме «Сказочный ребёнок» довольно убедительно).
«Ну, хорошо – скажете вы – пускай никакого предложения руки и сердца Алисе и не было (хотя, может, и было, но это не точно)… Но ведь холостяк Кэрролл почему-то всё время общался с одними детьми. Да ещё и голыми их фотографировал! Ох, неспроста это… Неспроста…».
Прежде, чем что-то на это возражать, начну с базового утверждения. Узнать, что твориться в посторонней голове мы не в силах и твориться там может всякое. Но нас определяют не столько мысли и эмоции, сколько то, как мы их выражаем. Иначе в педофилии можно обвинить любого человека, который любит и умеет общается с детьми — от писателя Чуковского до педагога Сухомлинского. Но… «где пруфы, Карл? Где пруфы?». Иначе получится прямо, как в анекдоте про Винни Пуха, который внезапно ударил Пятачка:
«- За что, Винни?!!
— А чего ты идёшь, молчишь, гадости всякие про меня думаешь?».
Во-первых, то, что Кэрролл любил и умел общаться с детьми не удивительно. Как я уже писал ранее, он вырос в многодетной семье (у него было 7 сестёр и 3 брата), поэтому имел в этом плане богатый опыт.
Во-вторых. В викторианскую эпоху девочки до 14 лет считались, как бы так сказать, «асексуальными». И то, что Кэрролл переставал с ними общаться по мере их взросления, говорит не о педофилии, а о том, что подобное общение холостого мужчины в полном расцвете сил с «девицами на выданье» считалось бы просто неприличным.
Мартин Гарднер «Аннотированная «Алиса»»:
«В его дневнике есть забавная запись о том, как он поцеловал какую-то девочку, а потом узнал, что ей уже исполнилось семнадцать лет. Кэрролл тут же отправил ее матери шутливое извинение, заверяя ее, что это больше не повторится. Матери девочки это письмо совсем не показалось смешным».
По той же причине, Кэрролл без особого смущения фотографировал детей обнажёнными (тогда подобные фото были распространены, а их целью было запечатлеть, как раз, ангельский невинный облик). Причём детские фото Кэрролл всегда делал только с согласия родителей и, как правило, в их присутствии.
Фотограф Льюис Кэрролл и его фото Беатрис Хэтч в стиле «ню».
Именно благодаря особому отношению викторианской эпохи к детству (разумеется, мы говорим о детях низших классов) и возник умилительный образ Кэрролла, как дяденьки-фантазёра, который сторонится взрослых и раскрывается только во время общения и игр с детьми. Кто тогда знал, что подобное однобокое клише спустя годы сыграет с личностью Кэрролла злую шутку.
Когда подозрения автора «Алисы» в скрытой педофилии стали общим местом и начали приобретать черты «общеизвестного факта», на защиту Кэрролла встали серьёзные исследователи. Хотя, казалось бы, от чего его защищать? От домыслов?
Сторонники теории «педофилии Кэрролла» обычно любят указывать на то, что часть дневников писателя была утеряна, а в оставшихся были вырезаны некоторые страницы. Из чего делался вывод, что это сделали племянницы Кэрролла — с целью скрыть неприглядные факты биографии. Вот только, что они на самом деле пытались скрыть?
Внимательно изучив биографию Доджсона-Кэрролла, исследователи пришли совсем к другим выводам, разрушающим устоявшийся викторианский миф о «лучшем друге маленьких девочек».
1) Кэрролл имел немало друзей и среди мальчиков, что видно по его фото и письмам.
2) Кэрролл нередко сохранял дружеские отношения со своими маленькими друзьями» и после их взросления — писал им письма и даже приглашал погостить. Правда, без опаски он стал делать это лишь. достигнув преклонного возраста (встречи девиц со молодым холостяком и со стариком — две большие разницы).
Из письма Л. Кэрролла к 24-летней Гертруде Чатауэй с приглашением к себе в гости:
«Во-первых, если я доживу до следующего января, мне исполнится 59 лет. Если бы подобную вещь предложил мужчина тридцати или даже сорока лет от роду, это было бы совсем другое дело. Тогда бы об этом и речи идти не могло. Мне самому подобная мысль пришла в голову лишь пять лет назад. Только накопив действительно немало лет, рискнул я пригласить в гости десятилетнюю девочку, которую отпустили без малейших возражений. На следующий год у меня неделю пробыла двенадцатилетняя гостья. А еще через год я позвал девочку четырнадцати лет, на этот раз ожидая отказа под тем предлогом, что она уже слишком взрослая. К моему удивлению и радости, ее матушка согласилась. После этого я дерзко пригласил ее сестру, которой уже исполнилось восемнадцать. И она приехала! Потом у меня побывала еще одна восемнадцатилетняя приятельница, и теперь я совсем не обращаю внимания на возраст».
Льюис Кэрролл в старости.
Например, актриса Иза Боумен, сыгравшая роль Алисы в театральной постановке «Страны чудес», общалась с Кэрроллом с 14 до 19 лет. Навещала Кэрролла и Гертруда Чатауэй — девочка, которой он посвятил «Охоту на Снарка». В момент последней встречи Кэрролла и Гертруды последней было 27 лет. И это лишь несколько примеров.
Льюис Кэрролл (из письма к младшей сестре):
«Теперь я руководствуюсь лишь двумя критериями относительно того, могу ли я пригласить в гости какую-то девочку или девушку из моих друзей. Это, во-первых, моя совесть, которая решает, является ли такой поступок совершенно невинным и допустимым в глазах Господа, а во-вторых, её родители, которые решают, одобряют ли они полностью то, как я поступаю.
Тебя не должно шокировать то, что про меня говорят. Любой из тех, о ком вообще говорят, наверняка будет кем-то осужден, и любой поступок, как бы ни был он сам по себе невинен, может быть, что вполне вероятно, кем-то не одобрен. Если делать в жизни лишь то, против чего никто не станет возражать, то недалеко уйдешь!».
Многие его «подруги» в своих мемуарах даже умышленно занижали свой возраст, чтобы не компрометировать образ Кэрролла.
Кэролайн Лич:
«Эта манипуляция становится особенно прозрачной, когда выясняется, что даже в тщательно отобранной Коллингвудом переписке почти половина цитируемых писем написана девочкам старше четырнадцати, а четверть адресована девицам восемнадцати лет и старше».
3) Кэрролл вовсе не сторонился взрослых (на его фото можно увидеть немало знаменитостей — вроде Альфреда Теннисона, Джорджа МакДональда и Роберта Саути). При этом среди друзей Кэрролла было немало, как мужчин, так и уже взрослых женщин. Вроде художницы Гертруды Томпсон, нарисовавшей обложку «Алисы для малышей» (в момент встречи с Кэрроллом ей было чуть меньше тридцати).
4) Кэрролл открыто восхищался зрелой женской красотой, с восторгом описывая, как статуи в стиле «ню», так и театральных актрис. Кроме того, тему взрослой любви можно найти в его романе «Сильвия и Бруно».
Недаром есть все основания утверждать, что, выдирая страницы из дневников, племянницы Кэрролла пытались скрыть не его отношения с детьми, а какие-то семейные детали, которые не хотели выносить на глаза публики. А, возможно, и личные встречи автора «Алисы» со взрослыми девушками и женщинами (которые в ту эпоху могли быть неправильно поняты).
Кто же знал, что в ХХ веке всё станет «задом наперёд совсем наоборот»?
Желающих узнать больше подробностей на эту тему, я отсылаю к статье А. Борисенко и Н. Демуровой «Льюис Кэрролл: мифы и метаморфозы» («Иностранная литература» №7/2003).
А тем, кто предъявляет Кэрроллу бездоказательные обвинения, предлагаю лучше задуматься о своей психике. А вдруг это вы — латентные педофилы?
Анекдот:
«Вовочка: — Марья Ивановна, а какое слово начинается на «х» и заканчивается на «й»?
Марья Ивановна: — Вовочка! Немедленно выйди из класса!!!
Вовочка: Вообще-то, это «Хемингуэй», но мне нравится ход Ваших мыслей…».
***
Ну, и напоследок кратко разберём уже откровенные фейки про Льюиса Кэрролла и его сказку.
Льюис Кэрролл был Джеком Потрошителем
Такое сенсационное заявление сделал некто Ричард Уоллес. В 1996 году он издал книгу, где заявил, что, именно Кэрролл стоял за чередой загадочных и жестоких убийств проституток, которые потрясли лондонский квартал Уайтчепел во второй половине 1888 года.
Алиса и Чеширский Кот из компьютерной игры «American McGee’s Alice».
По этому поводу, сразу хочется воскликнуть: «Вы там уже определитесь: он — педофил или любитель расчленять взрослых женщин с, невесть откуда взявшимся, хирургическим мастерством?».
Доказательства Уоллес выдвинул просто фееричные. На основании того, что Кэрролл обожал анаграммы, он стал… переставлять слова и буквы в тексте «Страны чудес». Как поётся в песне, «кто ищет — тот всегда найдёт». Проделав эту долгую и бессмысленную работу Уоллесу, якобы, удалось получить точное описание одного из убийств Потрошителя. Правда, поклонники Кэрролла тут же всё проверили и выяснили, что часть букв «исследователь» просто подменил.
Настоящим автором «Алисы» является королева Виктория
Забавно, но на этот явный фейк повелись даже редактора советской газеты «Известия» (обычно советские издания очень скрупулёзно проверяли печатавшуюся информацию). 21 февраля 1984 году в газете появилась статья, где утверждалось:
«Исследователи из Континентального исторического общества в США, проведшие 11 лет за изучением неизвестных дневников королевы Виктории, склонны приписывать ей авторство популярнейшей сказки для детей и взрослых „Алиса в Стране чудес“. В одном из своих „откровений“, приведенных в монографии „Секретные дневники королевы Виктории“, она якобы писала: „Это, вероятно, поразит многих, когда станет известно, что я выступала под именем Чарлза Доджсона и его литературным псевдонимом Льюис Кэрролл“».
Разумеется, не обошлось и без аристократических прототипов — мол, под Герцогиней Виктория вывела свою мать, под Белым Кроликом — отца, а под Белым Рыцарем — мужа.
Фейк был настолько очевиден, что за его расследование взялось другое советское издание — «Литературная газета», которое обратилось за разъяснениями к известному комментатору Кэрролла – Мартину Гарднеру. Гарднер сказал, что знает автора этой бредовой концепции, но принципиально не хочет называть его имени.
М. Гарднер:
«Одно из двух — либо автор решил пошутить, либо он просто сумасшедший. Впервые с этим исследователем я познакомился десять лет назад. Подписывался он тогда женским именем и лишь спустя некоторое время признался, что он — мужчина».
Иллюстрация Джона Тенниела.
Королева Виктория была «фанаткой» Кэрролла
Миф о восхищении, которое королева выражала по поводу сказки Кэрролла, существует в нескольких вариантах. Один из них весьма забавный и по-своему даже изящный. Мол, когда Виктория прочла «Страну чудес», то тут же попросила принести ей другие произведения этого автора. Ну, ей и принесли… «Элементарное руководство по теории детерминантов» и прочие математические труды.
В ходу было и воспоминание «некой старой знатной дамы» о том, как, будучи девочкой, она читала главу о Море Слёз, и спросила королеву «А вы могли бы столько наплакать?». После чего королева не только высоко оценила книгу, но и послала в дар Кэрроллу медальон. Нашлись и те, кто утверждал, что Виктория даже просила писателя посвятить ей следующую книгу.
Серьёзные исследователи в один голос утверждают, что все истории о тёплых взаимоотношениях автора «Алисы» с королевой — чистой воды слухи. Судя по всему, они возникли ещё при жизни Кэрролла и даже вынудили его опубликовать заявление:
«Пользуюсь случаем публично опровергнуть сообщения газет о том, будто я преподнёс некоторые свои книги в дар Ее Величеству. Считаю необходимым заявить раз и навсегда, что подобные сообщения являются ложными от начала и до конца и что ничего подобного никогда не было».
Фейковые цитаты «из Льюиса Кэрролла»
Интернет, наряду с неоспоримыми достоинствами, обладает рядом существенных недостатков. Откровенные фейки (особенно после появления социальных сетей) теперь распространяются с неимоверной скоростью, минуя хоть какие-то редакторские «фильтры». И даже там, где проверить достоверность информации не составляет никакого труда, многие этого не делают — кто по лени, кто из-за отсутствия времени (сам бываю грешен), а кто-то целиком осознанно. Иногда случается и так, что срабатывает принцип «испорченного телефона», когда информация от поста к посту искажается до неузнаваемости…
Данная тенденция не обошла стороной и «Алису в Стране чудес». В начале 2020 года я решил исследовать, как творчество Льюиса Кэрролла освещается в сети «ВКонтакте». И очень быстро разочаровался. Казалось бы — сказка культовая, имеющая неисчислимое число проявлений в самых разных сферах науки и искусства… Однако, каких-то интересных споров и исследований на эту тему, в соцсети я так и не обнаружил. Даже тематические сообщества по Кэрроллу не очень балуют разнообразием своих постов. Лучшее из того, что там попадается — это информация о новых изданиях «Алисы». Львиная же часть остальных постов была посвящена фильму Тиму Бёртона, игре «Алиса МакГи» и прочим вещам, крайне далёким от оригинального первоисточника.
Почему в сетях нет сообществ серьёзных отечественных исследователей или переводчиков, мне понять трудно (может я их просто не нашёл?).
Однако, что кому писать и постить — дело хозяйское. По-настоящему искреннее недоумение у меня вызвали, щедро рассыпанные по просторам соцсетей, цитаты, которые «на голубом глазу» приписываются Кэрроллу. Вот лишь некоторые из них:
«Алиса удивилась, как это она не удивилась, но ведь удивительный день еще только начался и нет ничего удивительного в том, что она еще не начала удивляться».
«— Если в мире всё бессмысленно, — сказала Алиса, — что мешает выдумать какой-нибудь смысл?»
«— А где я могу найти кого-нибудь нормального?
— Нигде, — ответил Кот, — нормальных не бывает. Ведь все такие разные и непохожие. И это, по-моему, нормально».«– Если есть Стена Плача, то почему нет Стены Спокойствия ? – спросила Алиса. – Приходить к ней помолчать и набраться сил.
– Потому что есть Море Спокойствия, – ответил Кот. – Потому, что спокойствие – это море, а не стены».«— А жизнь — это серьезно?
— О да, жизнь — это серьезно! Но не очень…».
Если первая цитата худо-бедно напоминает манеру Кэрролла, то остальные даже толковыми отсылками не назовёшь. Всё это напоминает сборник каких-то графоманских афоризмов, пытающихся косить то ли под Экзюпери, то ли под Ричарда Баха. Установить источники вышеприведённых цитат мне так и не удалось.
Однако встречаются и цитаты, которые имеют вполне конкретных авторов. Например, в 2010 году на proza.ru был опубликован цикл миниатюр под названием «Алиса… В Стране Чудес?», сочинённый Александром Баланиным. Да, в его миниатюрах есть и Алиса, и Чеширский Кот, и другие персонажи Страны Чудес. Нет только духа оригинальных книг Кэрролла (или почти нет). По сути, это некие метафорические философские рассуждения автора о жизни, смерти, взрослении и т.п.
«- А они и вправду не в своем уме? — спросила Алиса.
— Конечно, я же уже говорил тебе.
— А в чьем же тогда?
— Ни в чьем: они вообще безумны.
— «Без умны»? — удивилась Алиса. — Но хоть что-то же должно быть вместо ума! Может, глупость?
— Настоящий безумец тот, у кого ума не хватает даже на глупости, — сказал Кот с дурацкой улыбочкой».
Обычно на сочинения подобного рода падки рефлексирующие «вьюноши» и романтичные дамы «не от мира сего». Видимо, они и разнесли по Интернету следующие цитаты из Баланина:
«- Как тебя понимать? — строго спросила Герцогиня.
— Никак! — ответил Чеширский Кот. — Понимать меня необязательно. Обязательно любить. И кормить вовремя.
— Ладно, — согласилась Герцогиня.
— А еще я люблю, чтобы чесали, — а лучше целовали, — за ушком.
— Это уж слишком! — возмутилась Герцогиня.
— Не надо ни с каким Лишком! — закапризничал Кот. — Сама справишься!».«- Они не странные. Они разные.
— Разные? И как их понять? Они такие разные!
— А их понимать не надо. Их любить надо».
Ещё один источник псевдоцитат помог установить участник старого (и довольно толкового) Liveinternet-сообщества «Страна Чудес» под ником «my_happy_day», который привёл скрины уже исчезнувших постов некоего «Маленького товарища Микки-Маузера». Судя по ним, именно перу «Микки-Маузера» принадлежат ещё два распространённых фейка:
«- Не грусти, — сказала Алисa. — Рано или поздно всё станет понятно, всё станет на свои места и выстроится в единую красивую схему, как кружева. Станет понятно, зачем всё было нужно, потому что всё будет правильно».
«- А что это за звуки, вот там? – спросила Алиса, кивнув на весьма укромные заросли какой-то симпатичной растительности на краю сада.
— А это чудеса, – равнодушно пояснил Чеширский Кот.
— И.. И что же они там делают? – поинтересовалась девочка, неминуемо краснея.
— Как и положено, – Кот зевнул. – Случаются».
Пост «Микки-Маузера».
(Кликните на изображение, чтобы расукрыть его в полном размере).
Справедливости ради, надо сказать, что ни «Микки-Маузер», ни Баланин никогда не пытались выдать своё творчество за чужое. То ли дело пользователи соцсетей, которые не просто постили эти «цитаты», но и, ничтоже сумняшеся, подписывали их — «Льюис Кэрролл», «Алиса в Стране чудес». Дошло до того, что псевдоцитаты даже запихивали посреди отрывков из настоящей «Алисы»!
Скрины постов из сети «ВКонтакте».
(Кликните на изображение, чтобы расукрыть его в полном размере).
Ребятушки! Хватит позориться. Не надо делать репост того, о чём вы не знаете. Сказки про Алису — не «Война и Мир», их недолго прочесть. Даже одного прочтения хватит, чтобы понять, что «Алиса» Кэрролла не имеет никакого отношения ко всем этой философско-романтическим раздумьям с изрядной долей сопливости. Что парадоксы и каламбуры Кэрролла, как правило, несравнимо изощрённей и интересней.
А, если хотите чего-то более простого и романтичного, лучше прочтите книгу Е. Клюева «Между двух стульев». Она тоже несёт на себе отблеск кэрроловской игры, но написана более мастерски и смешнее этих Интернетовских фанфиков.
Автор: Сергей Курий
июль 2020 г.
См. также:
Алисин кинозал
(обзор фильмов и мультфильмов, снятых по сказкам Льюиса Кэрролла)
Кэрролатые выражения
(почему сказки Льюиса Кэрролла разобрали на цитаты?)