Борис Гребенщиков о своём творчестве

1984_den_serebra_06

***
из песни «Альтернатива», 1982:

Мой друг-критик сказал мне на днях,
Что мой словарный запас иссяк.
Ну что же, я попытаюсь спеть
О том же самом
в несколько более сложных словах.

***
из песни «Электричество», 1984:

Моя работа проста — я смотрю на свет,
Ко мне приходит мотив, я отбираю слова…

***
из песни «Маша и медведь», 1999:

Напомни мне, если я пел об этом раньше,
И я спою это снова и снова,
Я не знаю ничего другого.

 .

***
БГ:

Был серый будничный мир взрослых людей. Я уже был школьником. В этом мире ничего не происходило, кроме свар, ссор, получек, зарплат, быта, мытья тарелок… Ну, я не знаю: папа смотрит хоккей, мама стирает белье. В этом мире принципиально не было никаких радостей. Я в школе еще пытался написать рассказ: мальчик долго едет из матшколы домой, засыпает в автобусе и пропускает свою остановку. И ему снится, как он выходит из автобуса, идет домой — в этот серый быт, где бабушка, дрязги, родители,
друзья, уроки — вся эта мура. Но он продолжает ехать и просыпается на конечной остановке. А там светит солнце, и какие-то поляны, и лес. И вообще кайф… И водитель, под которым явно подразумевался Джордж Харрисон, говорит: «Ну, вот и приехали!» Этот рассказ я года три-четыре пытался написать, но так и не написал, слава Богу. Но он точно выражает мое настроение тогда, в детстве и юности.

.

***
Из интервью с БГ, газета «Молодость Сибири», №52, 1989:

БГ: — Давайте я вам в двух словах объясню схему того, что происходит. Любая культура любого общества в любое заданное время является своеобразным буфером между Вселенной и людьми, которые в этом обществе живут. И без этого буфера человек не может воспринимать реальность — примеров тому миллион. Искусство дает человеку каркас, на котором он может свою собственную действительность собрать в соответствии с какими-то определенными схемами, законами, верными для этого общества в это время. Существует метакультура человечества, про которую мы все за последние несколько веков забыли. 20-30 лет назад в связи с рок-н-роллом, начали вспоминать потихоньку. Но культура оказалась просто уничтожена. Она была подменена искусственной, потребительской культурой, когда композиторы писали ту музыку, которую было удобнее продавать. Или писали музыку строго элитарную, как Шнитке, например. Связанную с метакультурой, но никак не связанную с жизнью.
Народная музыка оказалась уничтожена — рок пришел заменить ее. То есть культура как таковая дает человеку возможность существовать вообще, объясняет его мир понятными для него терминами. Которые понятны и ему, и его родителям, и будут понятны его детям. А мифология — это та схема, по которой культура собирается, на которой она стоит. Те, кто руководил нами вместе со своими верными помощниками, тоже пытались создать свою мифологию. Но при малом наличии времени и полной бездарности у них это не получилось. В принципе, идея изначально была хорошая, но они, к сожалению, были мало знакомы с мифами. Поэтому мифология получилась кособокая. Я же занимаюсь мифологией обычной.

.

***
Из интервью с БГ, «Der spiegel профіль», 16.12.2008:

— А когда вы себя ощутили музыкантом?

— Мне нравится петь, нравятся песни. Кем я из-за этого становлюсь, я не знаю. Я с удовольствием пишу музыку, но это для меня то же самое, что и пение. В Индии ведь вся музыка начинается с пения, а все остальное просто имитирует пение. Поэтому даже если я сяду за фортепиано и начну писать какую-то музыку, что со мной несколько раз бывало, то все равно я это воспринимаю как аналог пения.

— Что и когда подвигло вас заняться сочинительством?

— Вначале были стихи, потом песни. Но могу сказать точно: в первом классе я увидел концерт, который передавали в те золотые годы по телевидению. Это был, наверное, 1961-й. В Мариинском театре, насколько я помню, собрали всех бардов, до кого могли дотянуться. Барды стояли на сцене и пели. И я понял, что, во-первых, мне это нравится, а во-вторых, я тоже могу. И с этого я начал. А потом, уже классе в девятом, выяснилось, что можно попробовать и свои песни писать. А потом, уже в университете, я понял, что можно и нужно их писать не на английском языке, а на русском.

.

***
Из интервью с БГ, 2003 г.:

— У Вас сразу возникло желание петь по-русски?

— Когда я был ребенком, у меня случилось видение. Я шел по улице города Петербурга, и вдруг меня осенило, что хорошую песню на чужом языке не напишешь. Никогда. С тех пор я, конечно, писал песни и на английском языке, но — исключительно для своего интереса. Так сказать, в свободное от работы время.

.

***
Из интервью с БГ, «Зеркало недели» № 36 (715) 27 сентября — 3 октября 2008:

— Что было истоками творчества Бориса Гребенщикова? На ком вы росли?

— Beatles.

— А поэты?

— Боб Дилан в первую, во вторую и в третью очередь. Потому что поэзия, особенно русская поэзия, дело совсем особое. И она к песням отношения не имеет. Как Ахматову ни люби, ее ни в какую песню не вобьешь. Но, читая Ахматову, у меня возникает некая планка. Я понимаю, ниже чего нельзя. Потому что она задает такую высоту, что понимаешь, насколько возрастает ценность слова.

.

***
Из интервью с БГ, «Известия», 15.04.2005:

БГ: Наверное, я не очень точно формулировал. Как Цветаева говорила: в Бога я верую, но если Он начнет меня учить писать стихи, я скажу: отдохни. Пишу я их сам. Высшие силы могут дать импульс, еще могут — силу и здоровье, не более. Да, я догадываюсь, что мои песни со стороны могут выглядеть достаточно странно. И даже очень странно. Но я прекрасно понимаю, что имеется в виду в каждой из них. И судя по реакции некоторых людей, они тоже догадываются.

.

***
БГ, 1990:

…Ориентир АКВАРИУМА — это книга Толкиена  «Хоббит»  и трилогия «Повелитель колец»: там как раз о том, как  героические дела совершаются совершенно негероическими людьми… Другой наш ориентир — это «Битлз» второй половины 60-х, люди, делавшие только то, что они хотели и во что верили.

.

***
БГ, 1987:

Рок-н-ролл своим мощным воздействием вернул нам желание постичь многое из других культур и других времен. Причем процесс этот носит всеобщий характер. И Западная Европа, и Америка, и мы бросились почти одновременно открывать для себя Индию, Китай, Японию, Персию, Африку, древнюю русскую культуру, культуру индейцев. А ведь было время, когда большинство воспринимало эти древние культуры как курьез. Сегодня ребята, будущие моряки, читают мне стихи древних китайцев, а какие-то молодые люди ловят на эскалаторе и спрашивают: «А правда, что в ваших песнях есть из … Чжуан-цзы?» Я отвечаю: «Да, правда»,- и внутренне радуюсь.

.

***
БГ, 1987:

Я не склонен разделять действительность и миф. Миф — это кость действительности, то, на чем она держится. Мы можем посмотреть сейчас в окно и сказать: «Действительность… Скука!» Ну, а если представить, что эта же самая дейсвительность, которая была тысячи лет назад? Когда человек живет один в своем одном времени, он не может знать, что такое жизнь. Но как только он прикоснется к культуре, через чтение книг, например, он начинает понимать, что жизнь происходит по каким-то законам, о которых он до этого не подозревал. В мифологии и в литературе закреплены некие законы развития, общие для данного народа, для данной культуры и для человечества в целом. Я, как видите, все время тяготею к универсальности.

.

***
Интервью БГ Джоанне Стингрей, ноябрь 1984:

Джоанна: А когда ты начал петь по-русски?

Борис: Я как-то слушал песню Джона Леннона, в которой были слова «God is a concept by which we measure our pain», и эти слова произвели на меня сильнейшее впечатление. Я был юн и впечатлителен и долго думал об этой песне. Она невероятно тронула меня, и я понял, что для того, чтобы произвести такое впечатление на других, петь нужно на родном языке. Все группы у нас в то время пели только по-английски. Даже те, кто совершенно не понимал смысла, пели все равно по-английски. Ну а я понял, что если я живу в России, то и петь я должен по-русски. И я собрал свою группу — вместе с другом, который хотел играть на барабанах (Джордж Гуницкий). Мы не думали ни об усилителях, ни о том, чтобы научиться играть по-настоящему. Нам хотелось сделать что-то свое, и мы писали песни по-русски. Так это все и началось.

Джоанна: Были ли какие-то проблемы с властями, когда ты только начал играть?

Борис: Когда мы начинали играть, никаких проблем не было и быть не могло — мы были ниже того уровня, на котором могут начинаться проблемы. Мы были всего лишь двумя мальчиками, которые чего-то там играют. Проблемы стали появляться примерно в 1978 году, когда мы стали чуть-чуть известы, и нас захотели слушать. Сейчас, оглядываясь назад, я даже не могу сказать, можно ли назвать это проблемами. То, что я считал плохим тогда, сейчас плохим совершенно не кажется. Все, что было, было именно так, как должно было быть.

Джоанна: Ну так а что, собственно, произошло?

Борис: Ну, проблема состояла в том, как зарегистрировать мои песни и получить разрешение играть их в каком-то зале или институте. У каждого зала, каждого института был какой-то начальник, который хотел иметь документ, подтверждающий, что все законно. В противном случае у него у самого могли возникнуть неприятности. Эта регистрация и была первой проблемой, так как те, кто проверял мои тексты, ничего вних не понимали и не хотели иметь с нами никакого дела. Помню, как какая-то пожилая тетушка смотри на мои тексты и говорит: «Я ничего тут не понимаю, для людей это слишком сложно». Я спросил у нее, почему, и пытался ей объяснить, что она может посмотреть в журналах и увидеть там стихи, которые ничуть не легче для понимания, чем мои, на что она мне ответила: «Но так то же стихи, а у вас песни, и они должны быть простые. Забирайте свои тексты и приходите, когда сделаете их понятными». Таким было мое первое столкновение. Но потом, когда мы стали популярными, эта проблема как бы исчезда, потому что даже ответственные за регистрацию люди стали относиться ко мне с уважением, они уже понимали, что я что-то собой представляю. Поэтому они уже видели текст и говорили: «Ага, это поэзия, это Борис, тут все в порядке».

Джоанна: То есть ты все еще оставался неофициальным, но уже мог играть в каких-то залах и институтах.

Борис: Отличие между официально и неофициальной группой состоит в том, что если ты профессионал, то ты должен постоянно ездить с концертами по всей стране. Нужно играть играть примерно 30 концертов в месяц и при таком графике никакого времени на запись альбома у тебя не остается. Два-три года ты находишься в постоянном чесе и поешь одни и те же песни. Да, ты зарабатываешь деньги, но превращаешься в раба шоу-бизнеса, при том, что доходы твои несопоставимы с доходами западных музыкантов. Поэтому мы и остаемся неофициальными, не получаем денег и не играем, если не хотим. У нас нет аппаратуры, но это не наша проблема, это проблема залов, которые хотят нас пригласить. Мы им говорим: «Денег мы не получаем, поэтому если найдете аппарат и он нас устроит, то мы сыграем».

Джоанна: То есть если даже у вас появится возможность стать официальными, вы ею не воспользуетесь?

Борис: Именно так. Нам неоднократно делали такие предложения, и мы от них отказывались. Я свободный человек и намерен таким же и оставаться.

Джоанна: Ну а сейчас что происходит? Вам можно играть в концертных залах?

Борис: Сейчас, насколько я понимаю, официальной политики по отношению к рок-музыке просто нет. Некоторые чиновники хотели бы ее запретить, другие понимают, что таким образом проблему не решить, и нужно понять, что происходит, и найти способ заставить музыку работать на государство, а не против него. А пока они спорят друг с другом и посылают в залы различные указания сделать то-то и то-то. Но когда доходит до дела, то директор клуба или ДК хочет заработать деньги, а деньги он получает от продажи билетов. А чтобы продать билеты, ему нужны артисты, способные наполнить большой зал — как правило 1300-1500 мест. Официальные артисты собрать такой зал неспособны, потому что они уже совсем осточертели. Поэтому любой директор хочет заполучить неоцифиальную группу.

Джоанна: Ну а с властями у директора из-за этого проблем не будет?

Борис: Нет, потому что у нас есть Рок-клуб. Рок-клуб — это поддерживаемая государством организация для неофициальных музыкантов. Иногда она дает музыкантам разрешение играть, и в ней можно брать аппарутуру. Благодаря Рок-клубу наш ненышний статус можно назвать полуофициальным.

Джоанна: В 1980 году тебя уволили с работы. Что еще происходило из-за музыки?

Борис: Меня также исключили из комсомола, и хотя увольнение с работы меня мало волновало, то исключение из комсомола меня сильно разозлило. Да как они смеют?! И с большим скандалом я восстановился. Я заставил их признать, что они неправы даже в соответствии с собственными правилами. Они хотели меня отовсюду вышвырнуть.

Джоанна: Кто они? Правительство?

Борис: Ну не совсем правительство, а руководство университета, которое приняло решение о моем увольнении. Они хотели избавиться от меня, так как боялись, что из-за меня у них и дальше удут только проблемы.
[…]
Я чувствую, что я должен сделать все, что мне отпущено. И пока во мне есть музыка — потенциальная музыка — я должен выпускать, записывать ее. На самом деле мы здесь в России в наших русских условиях и в русских формах реконструируем всю историю рок-н-ролла. Мы создаем русский рок-н-ролл, только делаем это за пять-шесть лет, а не за тридцать. Вначале мы были практически в одиночестве, но теперь растет новое поколение групп — «Кино», «Зоопарк», «Странные игры».

.

***
Из интервью с БГ, mixnews.lv, 14.04.2009:

БГ: Мы выступаем с религиозной агитацией. Агитируем за какую-то религию, к сожалению – никак не запомню, за какую именно.

— С точки зрения религии, Вы сейчас кто? Прошлый раз приезжали как-будто православным буддистом…

БГ: Это всё слухи. Их враги распространяют. Вы знаете, дело в том, что любая религия… любые разговоры о религии… это настолько превосходит мои умственные способности, что я скромно умолкаю. Об этом пусть мудрые люди говорят. Мне как-то не с руки.

.

***
БГ для Sri Chinmoy.tv, май 2006:

Мне нужно быть в особом настроении. И когда я играю на гитаре достаточно долго, то, что нужно, начинает приходить по мере того, как я следую этому волшебству.
Сначала мне нужно почувствовать настроение, и потом я ищу слова, которые будут значить что-то для меня — даже одна строчка, или пара слов…
И потом музыка приходит естественно. Она будто дает словам корабль… или крылья, и вместо простых слов это становится чем-то гораздо большим.

.

***
Из интервью с БГ, «А-фишка», 18.10.2010:

СМИ: Как у Вас складывается композиция?

Б.Г.: Раньше все это было похоже на игру в бисер. Хотелось сделать и то, и это, совместить и порадоваться за себя. Чем дальше заходишь в волшебное поле, которое называется музыка, тем жестче песня определяет рамки, заявляя, что она потерпит, а что нет. И все мои придумки обращаются в пыль и становятся не нужными. Может быть, я ошибаюсь.
Что касается создания песни, то писать мне хочется все время, и за то, чтобы у меня что-то написалось, я готов это делать сколько угодно. Кантри, неофолк – не важно, в каком направлении. Лишь бы написалось. А вообще это от меня не зависит. Мое дело быть открытым, а там если что-то придет, то придет. Главное, оценить. А писать хочется все время.

.

***
БГ, Интернет-проект Ves.LV 14.04.2009 г.:

«Рок» и «поэзия», думаю, не совсем сочетаются. И я никогда бы не стал претендовать на столь высокое звание, как поэт. Александр Пушкин, Уильям Батлер, Иосиф Бродский — поэты, а Борис Гребенщиков — музыкант. Понимаете, в хорошей песне все элементы сбалансированы. Но на бумаге многие элементы смотрятся не очень, а в песне — именно так, как должны, не только за счет смысла, но и за счет музыки, тембра голоса исполнителя, магической наполненности пространства и так далее. Если взять совершенный стих и попытаться сделать из него песню, то получится не очень. Хороший стих не предполагает музыкального сопровождения. В нем уже есть своя музыка.

.

***
Из интервью с БГ, «Город Смоленск», 21.09.2009:

— …по вашим песням можно учить русский язык?

БГ: — Я бы не рекомендовал этого делать. Песни «Аквариума» весьма специфичны. В них часто мелькают определенные моменты неких «специально допущенных» оборотов, которые, на мой взгляд, смешные. Тем более, в моей поэтике нет ничего нового, по сравнению с творчеством классиков. Но если какой-нибудь первоклассник будет учить русский язык по моим песням, он придет к заблуждению.

— Тогда почему «Лев Толстой писал тексты только для музыки регги»?

БГ: — Я не занимаюсь разбором текстов своих песен. Ведь, отвечая на вопрос, я лишу возможности слушателей самим подумать над смыслом. А это великая привилегия, которая остается для каждого человека индивидуально.

.

***
Из интервью с БГ, январь 1985:

БГ: …Если это помогает жить нам, значит, помогает жить и тем, кто рядом с нами, тем, кто видит, что нам так жить легче и, соответственно, подключается к нам и получает от нас что-то! Но дело и не в этом. Дело в том, что происходит, находится в наших руках и — в смысле того, что надо сделать — мы просто обязаны это сделать, ведь, кроме нас, этого сделать некому! Да и мы делаем это не для людей, а для осуществления Вселенной!/

— Чтобы Вселенная стала чище?

БГ: Не наше дело решать, чище или нет. Она должна исполниться, вот в чем суть. Мы имеем дело с потенциальной энергией и переводим ее в энергию кинетическую, то есть переводим вещи из потенциала в реальность. Рукописи не горят, и то, что мы делаем, мы делаем навечно, нам и после смерти придется иметь дело с тем, что мы сделали и расхлебывать кашу, которую мы заварили. Но — это наша почетная задача!

.

***
Ответы БГ на вопросы слушателей во время концерта в Харькове, 1984:

— Ты не пытаешься бороться за аудиторию? Ты видишь, что кто-то не понимает твоих песен. Ты не пытаешься как-то зацепить их, придумать что-нибудь, чтоб увеличить свою аудиторию? Сделать текст, чтобы его понимали абсолютно все?

— Понимаешь… Я не вижу, почему ссылки на поэзию должны отпугивать людей. То есть, если б я слушал песни, которые непонятны мне до конца, я бы слушал их с удовольствием и это заставляло бы меня слушать их еще по несколько раз, чтобы посмотреть что там еще такого спрятано — в этих текстах.
…А по поводу того, чтобы бороться за публику… Я не думаю, что это стоит делать упрощением и подгонкой этого всего к тому, к чему публика привыкла. У меня наверное другой немножко путь, потому что… я просто пою то, что мне нравится, то, что меня интересует, то, что мне интересно петь, то, чему я сам могу сопереживать.

.

***
БГ, из интервью 1985 г.:

….я открою тебе один рабочий секрет. Тексты можно слушать и расшифровывать. Мы все занимаемся этим. Но изнутри, для себя, я был бы счастлив петь песни типа «бэйби, бэйби, вставь мне в жопу огурец», если бы я мог петь это с той же убедительностью, что и «Иван Бодхидхарма движется с юга на крыльях весны». Я был бы счастлив петь такие штуки, как Джаггер! Но когда я пою «Дорогу 21», там есть прямые цитаты из Лао Цзы — я пою это с убеждением, и рок-н-ролл это настоящий, потому что я понимаю, о чем там идет речь, и это мне близко. Как только я могу прицепиться в песне к искреннему выходу того, что я ощущаю, как только это коснется нервов — это настоящее. Вот мне и приходилось выдрючиваться, писать сложные тексты, для того, чтобы это касалось моих нервов.

.

***
БГ, 1986:

Мне часто говорят: песни должны быть понятны. Это не совсем так, песни должны быть поняты. Мне трудно истолковывать свои песни, ибо все что я хотел сказать, я сказал в песне. Я думаю, что песня может быть понята неоднозначно, трактовка ее может меняться, как трактовка некоторых стихотворений. Песня похожа на предсказание оракула: оракул говорит: трижды восемь — двадцать четыре. Четыре сбоку, ваших нет. Что это значит? Человек ждет разгадки до тех пор, пока в жизни его не случается событие, проясняющее предсказание. Правильная песня поддается многим трактовкам до тех пор, пока не случается событие, про которое она была написана. Песня является частью судьбы.

.

***
Мирослав Немиров. «Всё о поэзии 88. Гребенщиков, Борис»:

— …»Прозрачный цыган» — тоже значит что-нибудь «этакое»?

БГ нахмурился, закурил, задумался. Затем говорит:
— Ну, а вы сами как это понимаете?

— Мы понимаем так, что в ней имеется в ввиду такой человек цыганской национальности, только прозрачный.

— Очень хорошо! — обрадовался Гребень. — Я, в общем, имел в виду много всякого разного, но в вашей трактовке — еще лучше выходит!

.

***
Из интервью с БГ, «Советская Молодежь» 30.06.1990:

— Вот я не понимаю ваши песни. Объясните их мне.

— Тут много говорили: трудно понять мои песни — не трудно. Пикассо сказал, а с его мнением вроде бы принято считаться: «Все пытаются понять мои картины. Зачем? Вот растет дерево. Почему его никто не пытается понять?» Это явления одного порядка. Воспринимайте их.

.

***
БГ, «ZOOM ZOOM ZOOM — одиссея записи», http://www.aquarium.ru/, май 2005:

На все вопросы о восприятии песен и альбомов и о значении каких-то слов и образов в них хочется сказать еще раз:
Если я начну анализировать то, что я делаю, то я должен буду прекратить делать то, что я делаю. Я не анализирую, я повинуюсь своему инстинкту.
Если я пишу песню и ее пою, то я не имею права ее трактовать, потому что тогда моя трактовка будет считаться правильной. Песни же — обращаются к открытому сознанию, и у каждого человека могут быть (и будут) свои ассоциации, которые будут дополнять то, что написано в песнях.

.

***
Интервью с БГ для журнала «Interview» Нью-Йорк, декабрь 1988:
http://interviewrussia.ru/music/985

БГ: Как правило, русский рок имеет гораздо более четкую фокусировку на реалиях духа. С другой стороны, кого волнуют тексты? То есть я пишу сложные тексты, но только ради выражения собственных воззрений, используя это как способ побыть философом. Мы слушали британский и американский рок-н-ролл тридцать лет. 95 процентов людей не понимали слов, но посыл все равно был ясен. И он изменил Россию — полностью.

.

***
Интервью БГ на радио «Весна», г.Смоленск, 13.10.2009:

Дальнейшая тема разговора — подсознательное восприятие исскуства. Я привожу тезис поэта Томаса Элиота о том, что он хотел бы, чтобы его читали люди необразованные с незасоренным восприятием и способные правильно понять написанное. Одно из предубеждений, связанное с группой «Аквариум», — это то, что для их понимания следует прочитать много умных книжек.

— Но тексты «Аквариума» можно воспринимать интуитивно?

— Наверное, в той же мере, как и Элиота, возможно даже проще. Его стихи про котов (имеется ввиду цикл стихов «Практическое котоведение» по мотивам которого Эндрю Ллойд Уэббер поставил мюзикл «Кошки» — прим. ред.) — они восхитительны и для их чтения нужно образование, хотя и без него их читать тоже хорошо. Но «The Waste Land» («Бесплодная земля») — пролетарий из доков не будет способен адекватно воспринять, как бы самому Элиоту того не хотелось. Тоже самое и с группой «Аквариум». Если песня не работает на кого угодно, значит, это не очень хорошая песня.
… Любому человеку промывают мозги с рождения. Потом он начинает читать, и промывание мозгов усиливается. В результате человек в зрелом возрасте не знает, чего он хочет, и кто он. Вторая часть жизни уходит на то, чтобы распутать все эти «непонятки». Как капусту размотать, листок за листком. То, что мы делаем, навредить человеку не может, потому что мы не делаем ничего нового. Просто повторяем то, что было сказано мудрыми людьми сотни, тысячи лет тому назад.

.

***
БГ, из ответов на вопросы читателей «Ленты.Ру», 03.12.2008:

Любое хорошее произведение искусства (и песня в том числе) в конечной форме отражает что-то происходящее в бесконечной вселенной. Мир многомерен, а смысл — понятие человеческое, одномерное.
То, что можно свести к смыслу, не заслуживает название искусства. Поэтому я не думаю, что в хорошей песне может быть «предполагавшийся смысл». Другое дело, что у меня есть определенные требования к словам своих песен; они должны отвечать определенным критериям, объяснять которые бессмысленно.
Хорошая песня как дерево, растет и все. Какой смысл в дереве? Но человеку, сидящему под этим деревом, могут приходить в голову любые мысли.

.

***
Интервью с БГ для VESTI.RU, 05.01.2012.
http://www.vesti.ru/doc.html?id=668041

— И все же есть исключение из правила. Вы никогда не отвечаете на вопросы «что вы хотели сказать этой фразой или этой песней».

 — На эти вопросы невозможно ответить, потому что для каждого человека каждая фраза в каждой песне значит разные вещи.

— Как Пушкин – «о поэзии только поэзией»?

 — Пушкин был излишне вежлив. Даже и это лишнее, и этого говорить не имеет смысла. Сказанное сказано и все.

— Некоторые тексты, фразы, выражения вызывают бурные споры, обсуждения. Вы их отслеживаете?

 — Сказанное сказано. Мне лучше не слушать споры, а внимательно прислушиваться к тому, что происходит, чтобы писать что-то дальше. Человек может смотреть либо вперед, либо назад.

— Но ведь иногда сзади остается то, что требует некого осмысления… И нужно время, чтобы прислушаться, чтобы понять его.

 — Нет. Если я уже это пережил, то опыт остается со мной, мне никуда не нужно возвращаться.

— А как же необходимость анализировать ситуацию?

 — Пусть анализируют те, кто не умеет дело делать.

— Нет уж, позвольте. Человек должен анализировать, чтобы понимать, что он сделал правильно или неправильно.

 — Это очень большая ошибка. Анализ происходит сам по себе, мгновенный, на очень глубоком уровне. Вы входите в комнату и в течение одной секунды вы знаете, в каком углу холодно, где какой человек: это происходит сразу, в миллисекунду. Остальной анализ — от головы. Это мы концепции, прочитанные в книгах, пытаемся навесить на то, что происходит в реальной жизни и — всегда попадаем впросак. Любой анализ бессмысленен. Отдельно им заниматься не надо. Его не нужно понимать, он действует на корневые точки и определяет поведение. Например, если у человека нож в руке, не нужно ничего анализировать. Нужно либо бежать, либо защищаться.

— Нож в руке – это очевидно. Но бывают ситуации, полные скрытого смысла.

 — Как скрытый нож в руке? Мы все время попадаем в беду, потому что плохо слушаем самих себя.

.

***
из интервью с БГ, 2005:

— Хорошо, Борь, а как вы относитесь к людям, которые слушают ваши тексты и крутят у виска — мол… ненормальный?

— Ну, они правы — я ненормальный. Я и не хочу быть, никогда в жизни не хотел быть нормальным. Мне всегда казалось, что быть нормальным крайне скучно. Опыт подтверждает. Те мои сверстники, которые были нормальными, очень скучают.

.

***
БГ, «Новая Газета», 02.06.2005:

«Аквариум» слушают люди особого типа, люди, склонные к странным вещам. По поводу «Аквариума» у меня никаких претензий нет. Мне вообще удивительно, что нас слушает так много народу. Мне, честно говоря, непонятна наша популярность.

.

***
Интервью с БГ в Праге на «Радио Свобода», 02.05.2007:

— Как раз о багаже, о том, как этот багаж выглядит хронологически. Вот Гребенщиков, «Аквариум» 70-х, ведь 70-е годы — это тоже история «Аквариума», это важно, хотя полноценных альбомов не было, вот «Аквариум» 80-х, 90-х и 2000-х. Какой из них вам больше нравится?

— Каждый был очень уместен в свое время и, более того, каждый из них был необходим в свое время, и другого бы не могло быть. В 70-е мы играли музыку просто для удовольствия играния музыки, я начинал учиться искусству писать песни. В 80-е я уже умел писать песни, более или менее, и мы учились, как эти песни играть вместе, как делать так, чтобы они еще звучали, чтобы за них было не стыдно. В 90-е, по неизвестной мне причине, но абсолютно реальной, почему-то я семь лет писал только музыку в русском размере, в основном, три четверти. Вся группа на меня хмурилась, била копытом, говорила: «Ты когда-нибудь что-нибудь напишешь другое, кроме вальсов?». Я говорил: «Был бы рад, но не получается». И это тянулось почти до конца 90-х годов. Потом я из этого вырвался, срочно написал пару альбомов, более или менее стандартного кантри-рокового формата, квадратно-балладной формы, обще американско-европейской. А в теперешних, нулевых годах, мы до сих пор экспериментируем и с формой, то есть опыт писания песен уже есть, чего с этим можно добиться мы уже знаем, а теперь интересно узнать, что можно сделать еще, кроме того, что мы знаем.

.

***
А. Житинский, «Альманах Рок-дилетанта», из интервью с В. Гаккелем, 22 ноября 1990 годa:
http://www.macca.ru/item.php?id=722

РД. Ты выделил Борисa, нaзвaл его глaвной фигурой. A Дюшa в интервью проводит мысль, что Борисa сделaли средствa мaссовой информaции. Что он был первым среди рaвных, a его возвысили и отделили от группы журнaлисты. Кaк ты считaешь?

Сева. Это Дюшинa точкa зрения, и ее нужно принять. С ней можно не соглaшaться. Я считaю, что без Бори, кaкое бы количество музыкaнтов ни собирaлось, это всегдa был бы большой ТРИЛИСТНИК. Не в обиду Дюше будь скaзaно. Все рaвно, AКВAРИУМ — это в основном Боря. Это я могу судить по себе. Я знaю, кaкие отношения у меня склaдывaются с Борей и со всеми учaстникaми, тaк скaжем, оркестрa. Это не одно и то же. И отношения всех aквaриумских музыкaнтов всегдa склaдывaлись, в первую очередь, кaк «я и Боря». Снaчaлa через него, a потом уже все остaльные.

.

***
БГ, из интервью О. Сагаревой, апрель 1992 г.:

…по счастью, в твоей книге ни в одном интервью я не заметил перехождения границы — все оставляют существенное за кадром. И я должен опечалить тех любителей, кто всем этим занимался, читал и участвовал во всем этом, потому что все это напоминает, скажем, заметки о бригаде художников на основании отчетов об их свободном времени. То есть, художники пьют, гуляют, ведут себя непотребно, а то, что они, при этом, делают какие-то картины — остается за кадром.
Естественно, главным в том, что мы называем «Аквариумом», всегда было то, что напрямую передается через музыку. То, для чего музыка, слова и все остальные вещи, которые вокруг этого есть, служат только оберткой, покрывалом, корзинкой. Истинно — то, что было внутри, есть внутри и будет. Внутри всей этой музыки. Почему, собственно, люди до сих пор помнят об этом, и любят это. И я сам об этом помню и люблю.
…это, может быть, даже хорошо, потому что то, что на самом деле делалось, то, что продолжает делаться, и в настоящем времени, и в музыке, которая была, это не требует комментариев. И об этом, как правило, в человеческих словах сказать действительно очень сложно — или вообще невозможно.

.

***
Интервью с БГ для издания «Берег Питера» С-Пб, февраль 2011: 

— В былые времена, причем не такие уж и давние, я часто посещал концерты АКВАРИУМА, но вот в последние годы – поменьше, потому что вдруг почувствовал – может быть, это было и раньше, просто не обращал внимания… золотой период, золотой состав….

БГ: Джордж, я прекрасно понимаю, о чем ты хочешь сказать, более того, я читал какие-то твои рассуждения по этому поводу.

— В самом деле? Какие именно?

БГ: О том, что до недавнего времени ты еще воспринимал АКВАРИУМ как группу, а потом увидел на каком-то из концертов, два года тому назад, что это Гребенщиков и аккомпанирующие ему, как солисту, музыканты. Ты знаешь… я просто вот что напомню, по поводу «золотого» состава… Когда мы писали все, что стало потом называться «золотым» периодом, в восьмидесятые годы, то в студию собрать людей было непросто. В студии все время сидел только Гаккель. Остальные приходили и уходили. Теперь вовлечение музыкантов и их музыкальный вклад значительно больше. Потому что завишу, скажем, от того, что делает Борька Рубекин гораздо больше, чем зависел от Гаккеля. Тогда было другое: тогда было вовлечение энергетическое, жизненное, а музыкальное вовлечение людей, которые сейчас играют в АКВАРИУМЕ, гораздо больше, чем оно было тогда. Тогда нам было, слава Богу, не по 55 лет, а по тридцать.

.

***
Из интервью с БГ, «Новая газета» № 66 от 24.06.2009:

— Для вас музыка с самого начала была серьезным занятием или обольщение девушек тоже входило в вашу задачу?

— Девушки — это очень приятно. И наверняка их можно обольщать, но я не пробовал, занятие пением мне всегда казалось более захватывающим. Мне музыка давала больше, чем могли дать девушки.

— Что она давала?

— Сложно выразить словами. Ощущение истинной жизни — пожалуй, это будет точно.

— Что такое истинная жизнь для вас?

— Острое переживание жизни. Ее величественности.

… — Сочинение стихов и песен — это разные способы творчества?

— Абсолютно. У песен есть музыка, которая многое договаривает, стихи — это другая отрасль. Стихи более трудоемкий бизнес.

— Когда вы составляли каталог русских икон, сочиняемая музыка отличалась от той, которая возникала, скажем, в горах Тибета. Философия сказывается на выборе инструментов?

— Это не философия. Когда я пою и играю — это жизнь. Любая философия, учение, книга — это инструмент для достижения истинного переживания жизни. Если есть истинное переживание жизни — мне больше ничего не надо.

.

***
Из интервью с БГ, газета «Новая» (Киев), 22.11.2009:

БГ: — Если кто-то пишет песни с мыслями, я никогда в жизни не стану слушать такую музыку. Как бы это сказать… Песня — больше, чем любая мысль. Причем, бесконечно больше. Если привязать мысль к определенной песне, это будет уже не мысль, а калека. Песня значительно многограннее мысли. Музыкант, который считает иначе, сам себя обкрадывает.

.

***
Интервью с БГ для издания «Лента.Ру», 11.10.2010:

— Раз вспомнили Боба Дилана. Вопрос не с подковыркой, вы все равно знаете эту историю с Филиппом Киркоровым и «Почему в вашем творчестве так много римейков». Известно, что народ любит находить в творчестве Гребенщикова или, например, в песнях Майка Науменко цитаты из других произведений. Майк вообще очень искусно переводил песни The Rolling Stones. В БГ люди находят Дилана.

— У меня могут быть какие угодно цитаты из кого угодно. Я за это извиняться не буду. Я использую те слова, которыми я пользуюсь в жизни. Я не собираюсь согласовывать свою песню с комитетом по охране авторских прав, потому что я не признаю авторских прав. И все мои песни могут любыми людьми расхищаться, как им это нравится, потому что мы все звенья одной цепи. Те, кто знают, как пишутся песни, знают, что это естественный процесс. У всей музыки – один источник. Никто ни у кого не собирается красть. Т.е. есть люди, которые специально берут и крадут, потому что им нужно заработать денег. Мы пишем песни не ради денег. Поэтому, когда я пишу, я использую тот материал, который мне доступен. Если вам он еще кого-то напоминает, окей, это приятно.

— То есть это послание для тех, кто понимает?

— Нет-нет. Это может быть послание для тех, кто понимает, может быть что-то еще. А может быть самая простая вещь. Вот опять же, допустим, мне нужно построить дом. Если этот дом будет напоминать дом, построенный на другой стороне улицы, это ведь не хорошо и не плохо. Главное, что в этом доме живут. Может быть, я дойду до такого, что начну строить исключительно модерновые дома, которые будут ни на что не похожи, но вряд ли мне это будет интересно. А что касается Майка, он делал великую вещь. Майк переводил не песни, Майк переводил дух. Вот, например, он пел «Ты дрянь». Бог с ним, что это Лу Рид. Для людей, которые слушали эту песню, это не Лу Рид, это то, с чем они сталкиваются в своей повседневной жизни, хорошо это или плохо. Во многих песнях Майка можно проследить какие-то влияния, больше чем у меня или кого-то другого. Но это Майка абсолютно не портит, Майк был такой.

.

***
Пресс-конференция БГ перед концертом в г.Донецке, 25.10.2010:

БГ: …все, что я говорю, можно спокойно вынести за скобки, вычеркнуть и выбросить. Потому что если я говорю что-то в дополнение к песням – значит, это убавляется от песен. Все, что у меня есть, вкладывается в песни. Все остальное от лукавого.

.

***
Интервью с БГ на «Радио России» для портала «Богослов.Ru», октябрь 2011:

К.К.: А вот скажи, Борис, наверное, этот вопрос тебе задавали довольно часто, но вот всё-таки: как у тебя рождается песня? Вообще, что первично в рождении песни — музыка, текст? Как это происходит?

Б.Г.: Нет. Ни то, ни другое. Первичен творческий импульс, когда что-то вдруг сдвигается во вселенной, и я понимаю, что вот мне открылось на какое-то время, неизвестно на какое, вот такая благодать — как будто окошко открылось и из него дует то, что называется вдохновением. И если успеть это использовать, то что-то получается.

К.К.: Но в результате-то у тебя все песни довольно разные, и по стилю, и по тому, что ты закладываешь в тексты. Тексты всё-таки у тебя необычные. Это не обычная поэзия в прямом понимании. В ней, действительно, очень много ощущения того, что в ней заложено много символов, знаков. Откуда они у тебя рождаются? Или это тоже поток?

Б.Г.: Я прожил свою жизнь, читая много книг. Всё, что я прочитал, остаётся у меня в памяти. Поэтому когда я хочу что-то сказать, я использую те образы, которые для меня легче всего использовать. И, естественно, я предполагаю, что те, кто будут слушать, если они хотят разобраться в том, что там сказано, они, по крайней мере, должны знать как-то ориентироваться в этом.

К.К.: …сейчас возникло такое движение, оно называется «Рок в небеса». Я не знаю, слышал ли ты о нем или нет, но одна из целей этого движения, чтобы рок-культура могла бы помочь молодёжи прийти к Церкви. С твоей точки зрения, это возможно?

Б.Г.: Это парадокс, это нелепость, с моей точки зрения, по самой простой причине: потому что люди, которые говорят о рок-культуре и о том, что она может сделать и это, и это, и это, или помочь, или сделать что-то ещё, не понимают, как мне кажется, самого процесса творчества. Т.е. когда заранее то, что человек ещё сотворит, уже должно находиться в каких-то рамках, — это говорит о том, что творчества здесь уже нет. Творчество — дикая вещь, творчество — вещь непредсказуемая. Нельзя написать агитку, вернее агитку написать можно, просто это будет не творчество, это будет не искусство.

К.К.: Это будет агитка.

Б.Г.: Это будет агитка. Агитка может сопровождаться звуками электрогитары или звуком электронных устройств, или хлопками, или чем-то ещё. Но она всё равно будет агиткой. С искусством играть опасно. Искусство не терпит, когда его направляют куда-то. Искусство может взбрыкнуть, искусство может привести не туда.

.

***
Пресс-конференция с БГ перед концертом в г.Уфе, 14.03.2012:
http://www.mkset.ru/news/music/15536/

— Знаете, что в интернете есть электронный словарь с расшифровкой строк ваших песен? Как считаете, люди часто им пользуются?

— Сами понимаете, я должен этого не знать, но я слышал об этом. А стремление к самообразованию всегда помогает людям.

.

***
Интервью с БГ для издания «Vladnews» г.Владивосток, 23.10.2012:
http://vladnews.ru/2012/10/30/62557.html

 — Все ваши песни можно скачать на сайте Круги.ру. Вы часто говорите о том, что альбомная культура уходит в прошлое. Имеется в виду альбом как носитель, то есть диск, или как концепция, сборник песен?

 — Как концепция. Но творцу всегда нужно себя чем-то ограничивать. Альбом, как средняя симфония, длится около 50 минут. И он также состоит из нескольких частей, 10-12 песен. Для меня эта форма пока остается интересной. Хотя сейчас мы пишем не альбомное. По песне в месяц или два. Делаем — выставляем. Есть какие-то вещи, из которых может появиться альбом, есть вещи, которые, скорее всего, в него не войдут. Песня «Расти, борода, расти», которую мы выставили месяц назад – будет не альбомной.

— …Я знаю несколько людей в России, которые считают, что музыка — это совсем не нужное дополнение к словам. Главное, чтобы слова брали. А музыка может быть в три аккорда всю жизнь. У Маккартни часто бывают такие тексты, что мог бы и получше. И Леннон всю жизнь его за это грыз. Опыт Beatles показывает, хорошо, когда слова и музыка находятся в неудобном равновесии. То одно побеждает, то другое. А у нас они упали в сторону слов. И музыка никого не волнует. Я помню, как это было с Майком (Майк Науменко – прим. ред.). Говорю, Миша, хорошо бы в эту песню струнный оркестр. Он удивился – зачем? Гитара же есть — нормально.

…- Многие отмечают влияние на «Аквариум» Боба Дилана. Как на вас повлиял американский бард?

 — Боб Дилан нас сильно расковал. Я помню Высоцкого, который был актуален как раз в то время. Выбирая между нашими бардами и традицией Дилана, которая на самом деле уходит в кельтскую традицию, я выбирал между минором и мажором. Между ощущением волка в углу, как у Высоцкого, и ощущением свободного человека.

.

***
Интервью с БГ для издания «Hello!», октябрь 2012:
http://menestreli.ws/stati/akvarium/boris-grebenschikov-ya-mificheskiy-ded.html

— …в ваших текстах слушатели находили тайные смыслы…

— Никаких «тайных смыслов» не было тогда, нет и сейчас. Просто, создавая песню, я, естественно, вкладываю в все, что знаю. А для тех, кто этого не знает, незнакомое представляется тайной. Это не развлечение, это служение. А после того, как хоть раз получится слиться с музыкой и донести людям, хочется это делать все лучше.

.

***
Интервью Бориса Гребенщикова для издания «Метро», 30.08.2019.:
https://m.metronews.ru/novosti/peterbourg/reviews/boris-grebenschikov-predstavil-uchastnikov-festivalya-chasti-sveta-v-peterburge-1580769/

— …вдохновение для писания песен приходит в другом месте и в другое время.

— В каком?

— В любом, где есть возможность с утра до вечера заниматься только музыкой, написанием стихов или картин. Где меня никто не тревожит. Но иногда песня приходит из кризиса: две недели бьешься головой о стену, голова уже разбита, испытываешь чувство абсолютной тоски. Потом садишься с гитарой на полянке, на кухне или где-то еще, и — бабах — какие-то вещи складываются за час.
[…]
Песни, как звери, появляются из темноты, посветят глазом и могут уйти. Но могут и вернуться. На самом деле, никто из нас песен не пишет. Если бы я мог писать, как хочется, все мои песни были бы прекрасными, легкими и положительными. Но пишется не то, что я хотел бы писать, а то, что приходит откуда-то «из невидимого мира». Часто даже язык не тот, который выбрал бы я. Несколько раз появлялись матерные слова – чего я страшно не люблю. Но они приходят, и я ничего с этим поделать не могу. Если убрать из строчки слово, даже матерное, появляется зияющая ложь. Слава Богу, таких песен немного: я написал всего пять, в которых есть нецензурная лексика, за 45 лет – не так плохо.

.

***
БГ для издания «Вести» (Израиль), октябрь 2016:

Песня — зеркало. Каждый в ней слышит то, что ему нужно. Для меня в том, что я пою, нет никакой многогранности и расплывчатости — все предельно ясно и определенно. А слушатели, если захотят, могут во всем разобраться. Но не всем это нужно. Но, может быть, это и не обязательно: пусть на каждого песня действует по-своему.

.

***
Из интервью Бориса Гребенщикова, «Новая газета», 31.12.2020:
https://novayagazeta.ru/articles/2020/12/31/88585-russkaya-kultura-dlya-vseh-lyudey-na-zemle

БГ: — Учебники истории наглядно показывают, что человечество в целом изменить нельзя. При этом каждый отдельный человек может изменить свою жизнь так, как захочет, и стать тем, кем хочет: секрет в том, чтобы захотеть. Другое дело, что мало кто на это готов. 2020 год дал нам всем время решить, чего именно мы хотим. В условиях ковидной изоляции у людей появилась возможность задуматься о том, правильно ли они реагируют на свою жизнь, не хотят ли избавиться от негативных настроек.
Мы привыкли видеть во всем неразрешимую проблему, это очень удобно — можно ничего не делать и красиво выглядеть жертвой.
А можно вместо проблемы увидеть задачу, которая дается нам, чтобы ее решить. Можно видеть вокруг сплошную драму и безнадегу, а можно не торопясь, шаг за шагом, деталь за деталью приводить в порядок окружающий тебя мир и потихоньку помогать тем людям, которым ты можешь помочь. Наше дело — не рвать на себе волоса по поводу вынужденной паузы, а использовать ее наилучшим образом.

— Все-таки странно слышать от вас эту психотерапевтическую мантру про избавление от негатива. Это говорит человек, который написал «Время N» и «Соль». Может быть, самые страшные альбомы последних лет.

БГ: — Потому и говорю, что знаю на собственном опыте. С детства привык винить во всем окружающее: людей, обстоятельства, удачу. Все-то у меня было не так, все были не такие, как надо. Но в какой-то момент понимаешь — это моя жизнь, я живу ее так, как хочу; я занимаюсь тем, что выбрал сам. Если мне что-то не нравится, я могу это изменить. Вся человеческая культура полна примерами того, как люди это делали. Нужно только осознать, что это не просто слова, что это относится к тебе лично.

.

***
Андрей Адвайтов, Борис Гребенщиков
«Квартирник в изоляции (вопросник для БГ)», октябрь 2020 года:
https://zen.yandex.ru/media/rockpuzzle/kvartirnik-v-izoliacii-voprosnik-dlia-bg-6043a399665e4413f32a2c24

— Андрей Суротдинов как-то сказал, что игра в Аквариуме — это хорошая прочистка мозгов для музыканта, и что такое соседство со словом это очень интересный опыт. А другие музыканты интересуются содержанием песен? Вы им объясняете что-то?

— Ни разу никто не спрашивал; но когда я по своей инициативе что-то показываю, люди иногда удивляются, чем радуют меня. В 70е-80е годы казалось, что у нас в Аквариуме общая культурная База и мы отлично понимаем друг друга; и часто в песни попадали внутренние шутки, которые сложно понять тем, кто не с нами. С течением времени состав группы менялся, а я все пребываю в старой розовой иллюзии, что мы понимаем друг друга без объяснений. Но проводить в коллективе лекторий «о чем наши песни» было бы тоже как-то нелепо..
Впрочем, однажды я провёл эксперимент и спросил у компании друзей группы «о чем песня «Нога Судьбы»?». Ответ меня поразил. Выяснилось, что никому из них и в голову не приходило, что там рассказана очень внятная и логически связная история; более того, один человек сказал мне, что не знал, что там вообще что-то сказано. Я до сих пор нахожусь в шоке от этого. И должен заверить всех, что в каждой песне есть Содержание, логически точное и по которому легко восстановить историю, рассказанную в песне. Ни одно слово не является случайным.
Впрочем, это моя точка зрения. Все остальные в равной степени имеют право на существование.

.
***
БГ отвечает на наши вопросы по имейлу. Часть 3. 28 ноября 2020 г. :
https://www.facebook.com/groups/bgyavlenie/permalink/935794556894570/

— Рок-н-ролл это музыкальный стиль для вас или отношение к жизни или что-то еще?

— Это — музыка, давшая мне свет и научившая дышать полной грудью; освобождение; чудо как норма жизни.

_______________________________________________________________________

<<< Вернуться на главную страницу группы АКВАРИУМ

<<< Вернуться на страницу «Дискография группы АКВАРИУМ»

<<< Вернуться на страницу «Песни группы АКВАРИУМ по алфавиту»


Автор и координатор проекта «РОК-ПЕСНИ: толкование» — © Сергей Курий