Информацию об отдельной песне и комментарии к ней можно прочесть, открыв страничку этой песни.
1. Профукал
(АукцЫон, В.Волков, M.Ribot, J. Medeski — Д.Озерский)
2. Падал
(АукцЫон, В.Волков, M.Ribot, J. Medeski — Д.Озерский)
3. Ждать
(АукцЫон, В.Волков, M.Ribot, J. Medeski — Д.Озерский)
4. Роган Борн
(АукцЫон, В.Волков, M.Ribot, J. Medeski — Д.Озерский)
5. Там-дам
(АукцЫон, В.Волков, M.Ribot, J. Medeski, N. Rothenberg — Д.Озерский)
6. Слова
(АукцЫон, В.Волков, M.Ribot, J. Medeski — Д.Озерский)
7. Дебил
(АукцЫон, В.Волков, M.Ribot, J. Medeski, F.London, N. Rothenberg — Д.Озерский)
8. Возле меня
(АукцЫон, В.Волков, M.Ribot, J. Medeski — Д.Озерский)
9. Долги
(АукцЫон, В.Волков, M.Ribot, J. Medeski — Д.Озерский)
10. Девушки поют
(АукцЫон, В.Волков, M.Ribot, J. Medeski, F.London — Д.Озерский)
Музыканты:
Маrс Ribot — Harmony Stratatone, Аuditiоп (electric), Silveгtone;
John Medeski — Hammond, Piano, Melodica, Chamberlin, Faгfisa;
Ned Rothenberg — alto sax, Shakuhachi;
Frank London — труба;
Владимир Волков — контрабас, перкуссия;
Виктор Бондарик — бас-гитара;
Борис Шавейников — барабаны;
Николай Рубанов — бас-кларнет, бас-саксофон, сопрано-саксофон;
Михаил Коловский — туба;
Дмитрий Озерский — синтезатор, вокал;
Леонид Фёдоров — вокал, гитара, перкуссия;
Олег Гаркуша — вокал, перкуссия
Музыка: АукцЫон, В.Волков, M.Ribot, J. Medeski
+ F.London (Девушки поют, Дебил), N. Rothenberg (Там-дам, Дебил)
Тексты: Д.Озерский, кроме «Доброта» — О.Гаркуша
Запись: Stratosphere Sоuпd Studios, New York 2006 — 2007 г.
Звукорежиссер: Geoff Sanoff
Помощник звукорежиссера: Arjun Ageгwala
Исполнительный продюсер: Макс Милендорф
Мастеринг: Sterling Sound, New York, 2007 г.
Инженер: Will Quinell
Фото: Роман Дриц
Дизайн: Александр Менус
Спасибо: Максу Милендорфу, Paul Cohen, Andres Levin, Bill Bragin, Aaron Fuchs, Dеb Hanks, Dmitri Vietze и всем в Стратосфере, Марату, Лёхе Аграновичу, Магеру, Димке Ицковичу, Лиде Фёдоровой, Катерине Ефимовой и Сергею Васильеву.
* * *
Из интервью с Л. Федоровым, «Роллинг Стоун», 3/2006:
ФЕДОРОВ: — …В этот раз мы выступили в удачном месте. В Америке это очень важно. Там ведь как все устроено: можно отыграть сотню фестивалей и не получить от этого никаких дивидендов. Мы сыграли в одном культовом месте. Туда просто так не попасть — нас сосватал Фрэнк Лондон.
— Прошу прощения за невежество, Фрэнк Лондон — это кто?
ФЕДОРОВ: — Трубач такой. Он играет в нью-йоркском бэнде The Klezmatics, знаменитом в Штатах, но не в попсовых кругах, конечно. 30 человек на сцене: 9 вокалисток, дудки, перкуссия… Чума полная. Мы с ними выступали на одном фестивале, там и познакомились. В итоге Фрэнк говорит нам: «Давайте чего-нибудь вместе запишем, у меня есть отличная студия. Я приглашу ещё музыкантов, хотите?» Мы справшиваем: «Каких?» — «Ну, я вам предлагаю двоих, — говорит. — Не знаю, согласитесь ли вы. Одного зовут Джон Зорн, другого — Марк Рибо». Мы просто в осадок выпали. А он продолжает: «Вы, конечно, можете ещё каких-нибудь людей предложить, если эти не подходят. Назовите имена, а я вам скажу, смогу я их достать или нет». Я уже в шутку говорю: «Мы подумаем». На самом деле, удивительная поездка получилась.
— И когда вы едете на запись?
ФЕДОРОВ: — Предварительно договорились на май-июнь. Я сейчас так говорю, будто всё уже состоялось. Конечно, нет. Ещё массу вопросов надо решить.
— Например, что, собственно, записывать?
ФЕДОРОВ: — Как, что? Новое, разумеется.
— Разве у «Аукцыона» есть новый материал?
ФЕДОРОВ: — Пока нет. Но, думаю, не проблема будет найти.
— Странно. Почему же в течение 12 лет это было проблемой?
ФЕДОРОВ: — Да никогда не было. Проблема была в том, чтобы получить удовольствие от процесса записи. Мы перепробовали здесь уже всё и вся, нам стало просто скучно. В Штатах, надеюсь, всё по-другому будет. В Нью-Йорке очень кайфово.Там атмосфера подвигает к творчеству, самовыражению. Весь воздух этим пропитан. А когда есть общий кайф, что-нибудь обязательно родится, пусть даже прямо в студии. Я знаю это по своему опыту.
***
Сергей Васильев, директор группы АУКЦЫОН, 2013:
http://www.colta.ru/articles/music_modern/687
У меня главная задача сейчас — чтобы «АукцЫон» существовал как можно дольше в творческом плане. Любые паузы я терпеливо пережидаю. Я никогда не инициировал процесс записи, за исключением альбома «Девушки поют». Тогда я спросил у Фрэнка Лондона, есть ли в Нью-Йорке студии, где можно записаться вживую (все равно что спросить — есть ли в Нью-Йорке булочные). Естественно, он ответил: йес-йес! А Федорову я сказал, что нам предлагают записаться. Слукавил. А Лондон тут же заявил, что может позвать любых музыкантов, Федоров выдал: «Рибо, Медески, Зорн» — и все завертелось.
***
Из интервью с Л. Федоровым, Русский Newsweek, 2006:
— Ну и команду вы собрали! Гитарист Марк Рибо, многие годы работающий с Томом Уэйтсом; клавишник Джон Медески из группы Medeski, Martin & Wood (музыканты, из чьих имен сложилось название, носят титул «трех китов нью-йоркской downtown music»); трубач Фрэнк Лондон из популярнейшей The Klezmatics; саксофонист и композитор Нед Ротенберг, которого ставят на одну ступень с главным авангардистом Джоном Зорном. Как вам удалось привлечь всех этих людей к работе над альбомом?
— Все получилось достаточно просто и неожиданно. Зимой мы играли на фестивале GlobalFest в Нью-Йорке, и Фрэнк Лондон, который там нас слушал, спросил, не хотим ли мы попробовать записать здесь пластинку, потому что при желании это можно сделать. Мы назвали имена некоторых музыкантов, с которыми нам бы хотелось поработать. А дальше начались переговоры, потому что многих Лондон просто знает лично.
— То есть в Америке, как и в России, можно многое сделать «по знакомству»?
— Ну, грубо говоря, да.
— И что, все согласились?
— Почти все. По некоторым причинам не смог принять участие в записи только Джон Зорн. А с остальными договорились, и им отправили наши пластинки, я даже не знаю какие — «Бодун», наверное, еще что-то. А потом мы поехали записываться.
— И вот все эти знаменитые музыканты были на записи просто как исполнители ваших идей?
— Конечно, песни были нашими, и Рибо, Медески, Лондон и Ротенберг играли нашу музыку. И участвовали в каждой песне.
— Просто фантастика какая-то.
— Да, история фантастическая: они все — блестящие музыканты, с именами. Но им понравился материал, вот и все. Если бы им что-то не понравилось, если бы им это было не нужно, вряд ли бы они согласились.
— Им переводили тексты?
— Частями. Медески и Рибо, честно говоря, не слишком интересовались этим, а Лондон более глубоко хотел все выяснить.
— Сколько же времени на все это ушло?
— Записали за неделю.
— Без репетиций?
— Совместных репетиций с американцами не было. А мы-то, конечно, репетировали, что-то делали, как-то готовились.
— И каковы впечатления от музицирования с кумирами?
— Да офигенно, какие же еще впечатления?! Трудно что-то конкретное сказать.
— Волновались?
— У меня было волнение другого рода — эти ребята, американцы, они же играют, я не знаю, в десять раз лучше. Они играют так, как никто больше сыграть не может. Но вроде бы все удалось.
— Я правильно понимаю, что на пластинке впервые за долгие годы будет новый материал?
— Да, абсолютно новый.
— Почему такая пауза была? Четыре года группа «молчала»
— Ну кто же его знает. Я делаю то, что мне интересно, что у меня получается. Но новые песни для «АукцЫона» все равно появляются — что-то постепенно накопилось, что-то специально для альбома было написано.
— Когда выходит альбом?
— Я еще не знаю, на самом деле, его еще надо сводить. Надеюсь, выйдет к весне. В России — точно, а насчет американского релиза сейчас ведутся переговоры, но пока еще ничего не известно.
— Есть ли шанс, что на российских презентациях альбома вместе с «АукцЫоном» будут играть Рибо, Медески, Лондон и Ротенберг?
— Да, очень большой шанс. Они вроде бы заинтересованы, им вообще все понравилось — совершенно непонтовые люди. Более того, сейчас с ними ведутся переговоры по поводу их сольных концертов. Но говорить об этом пока рано.
— Уже что-то планируете по поводу дальнейшего сотрудничества?
— Нет, конечно. Сначала надо посмотреть, что из всего этого вышло.
***
Из интервью с Л. Федоровым, газета «Вечерний Петербург», 25.07.2007:
— Вообще веселая была поездочка, или все впечатления на работу ушли?
— Я бы сказал что больше, конечно, рабочая – работали по десять часов. Но при этом — кайфовая такая. Потому что — опыт, люди все, начиная со звукорежиссера – я таких вообще не встречал. Представляешь, десять человек записать одновременно? Студия Stratosphere Sound на Манхэттене маленькая, мы там с трудом разместились все, при этом постоянно меняли составы на запись песен. А он сделал все очень качественно, причем, не понимая по сути — что происходит. Кстати, из третьего поколения русских эмигрантов. С Лондоном в какой-то момент была смешная история. Когда записывали песню про дебила – надо было всем вместе выучить довольно сложную быструю партию. Мы потратили на это часа четыре и устали – сели передохнуть, послушать. Фрэнк сидел что-то ел и вдруг спрашивает: «What is «na kol»?». Мы пытаемся перевести — что была, мол, такая экзекуция в средние века, когда человека казнили, сажая на кол. Он долго думал и когда понял, вдруг произнес: «O, nice!».
— Вы всегда альбомы с такой скоростью записываете?
— Ну, вообще мы всегда писались очень быстро. Но здесь история довольно странная, потому что мы обычно на подготовку много времени тратили. А здесь обошлось без этого. Правда, я песни старался делать попримитивнее.
— Это ты новую пластинку примитивом называешь?
— Они изначально были настолько простые, что над ними можно было изгаляться как хочешь – они не требовали придумывать каких-то аранжировок. Один-два аккорда, которые любой мало-мальский нормальный музыкант мог сходу играть.
— Рибо с Медески поразили тебя мощью своей авангардной?
— Поразили скорее не мощью, а таким абсолютным спокойствием и в то же время способностью сходу погружаться в музыку. При этом они собирали музыку на глазах, а не просто показывали что умеют — это было просто потрясающе. Был очень интересный момент с Рибо — духовые долго учили партию сложную – чтобы всем вместе попасть, разбирались в нотах, он слушал, слушал и говорит: «Мне тоже надо ноты!». Я приношу, а он: «Нет, давай поиграй, я сам напишу». Сидел над ними минут пятнадцать, а когда пришло время записи, он, глядя в партитуру, неожиданно заорал и заиграл по ней что-то совершенно атональное.
— Так погоди, вы что же, им никакого предварительного материала не отсылали послушать?
— Нет, я же тебе говорю — все сходу было, об этом-то и речь. Мы и там не репетировали. Так изначально и задумывалось — когда до отъезда мы их спросили — не нужны ли ноты для предварительной подготовки, они сказали, что, если есть возможность – то лучше не надо. Я просто сходу показывал песни – и пошли играть. Обычно все писалось с первого дубля. Я как раз и рассчитывал, что история будет абсолютно спонтанная и что именно эти люди и могут сделать музыку именно вот так – а не вымучивать какие-то аранжировки и придумывать партии. Они на нескольких вещах старались добиться чистоты какой-то, но, как ни странно, в результате остались те дубли, которые были самые сырые — потому что они вышли самые интересные.
— А в дискографии «АукцЫона» ты считаешь новую пластинку какой-то вехой? Все-таки не часто со столпами нью-йоркского авангарда запишешься.
— Ну, мы всегда приглашали людей, на мой взгляд, не менее значимых. Но это была моя давнишняя мечта. Понимаешь, они звезды — сами по себе. А по уровню музыкального мышления я, например, не считаю что Медески, допустим, круче, ну не знаю, того же Ганелина. Вовка Волков с ним, кстати, альбом сейчас записал — вообще офигенный. Или там музыкально такие люди как Тарасов, Чекасин, Старостин, Шилклопер и т.д. Рибо – понятно, один из первых гитаристов мира, но я примерно даже понимал что он будет играть. Хотя, конечно, не мог представить, что будет все с таким звуком — он там примочки свои чумовые принес. То есть, с одной стороны — он предсказуемый, а с другой нет, потому что делал какие-то вещи, которые я от него не ожидал.
— Вот они приедут аккурат к концерту, время на репетиции не будет – значит, звучание может радикально отличаться от того, что на альбоме?
— Запросто. Ну, одна-то репетиция будет. Они до этого все равно альбом послушают, по крайней мере, будут иметь представление о том, что играли.
— А ты думаешь, они уже ничего не помнят?
— Я думаю, вряд ли – а как запомнить? На альбоме десять песен, а записано пятнадцать. Ну, там как-бы не песни пока, а музыка — они выйдут потом. По сути, весь альбом был как такой большой джем. Правда, на заданную тему.
***
Из интервью с музыкантом Леонидом Федоровым, 27.12.2006:
— Много разговоров об альбоме, записанном в Америке. В котором играют Марк Рибо, Джон Медески из MEDESKI, MARTIN & WOOD, трубач Фрэнк Лондон из The Klezmatics, саксофонист Нед Ротенберг. Это ведь все главные музыканты мира за последние лет десять.
Ф: — Все так и есть. Альбом записывался в Нью-Йорке. Нам повезло, что вместе с нами играют такие замечательные музыканты.
— Музыка полностью импровизационная, или песни заранее написаны?
Ф: — Песни были заранее придуманы, какие-то, даже игрались до этого на концертах. Но, писалось все это дело спонтанно, сходу.
— Марк Рибо не играл ключами от квартиры, как на пластинках Тома Вейтса?
Ф: — Не знаю (улыбается). Я играл на гитаре и пел, а Рибо, кстати, тоже играл на гитаре. Сейчас пластинка в стадии сведения. Как все это будет называться, пока не знаю. Есть идея пригласить всех этих музыкантов поиграть с нами на презентации в России. Что б люди порадовались.
***
Альбом выпущен с двумя версиями обложки: русскоязычной и англоязычной. В англоязычном варианте название альбома — «Girls Sing».
На том же лейбле «Геометрия» 10 ноября 2007 года выпущена видеопрограмма «Девушки поют. Концерты» на двух DVD-дисках.
***
Из интервью с Л. Федоровым, 2008:
Альбом 2007 года «Девушки поют» вышел после длительного перерыва. Когда меня спрашивают, почему пауза была такой длинной, не знаю толком, что и ответить. Что значит — долгой? Так получилось. Не писалось. Не было опасений, что о нас все забудут; я вообще предпочитаю не рефлексировать по этому поводу.
***
Пресс-релиз, 2007:
В апреле 2007 года легендарная питерская группа Аукцыон выпускает новый альбом — событие огромного значения для отечественной музыкальной культуры. За последние 11 лет это первая студийная работа группы, составленная из абсолютно новых композиций. Аукцыон — одна из наиболее значительных и интересных российских рок-групп — всегда отличался творческим подходом, высочайшей требовательностью к себе и большой артистической непредсказуемостью.
В записи альбома поучаствовали известный джазовый контрабасист Владимир Волков, а также первоклассные американские музыканты-гости — Марк Рибо (Marc Ribot), Джон Медески (John Medeski), Фрэнк Лондон (Frank London) и Нед Ротенберг (Ned Rotenberg). Выход диска будет сопровождаться концертами-презентациями в России и США при участии Марка Рибо, Джона Медески и Владимира Волкова.
Аукцыон давно и по праву признан уникальным самоценным явлением в отечественной культуре последних десятилетий. Новый альбом группы без сомнения не только подтвердит это звание, но и станет ценным приобретением для каждого, кто любит и ценит настоящую музыку.
Марк Рибо — американский гитарист и композитор, автор музыки к кинофильмам. Его гитара звучит на многих альбомах Тома Уэйтса (Tom Waits) и Элвиса Костелло (Elvis Costello). Марк также записывался и выступал со многими музыкантами, в числе которых Уилсон Пикет (Wilson Pickett), Мариан Фейтфул (Marianne Faithful), The Lounge Lizards, Ти-Боун Бернет (T-Bone Burnett), Джон Зорн (John Zorn), Билл Фризелл (Bill Frisell), Фред Фритт (Fred Frith), Medeski Martin & Wood и многие другие.
Джон Медески — американский джазовый клавишник и композитор. Получив классическое музыкальное образование, заинтересовался такими музыкальными направлениями, как фанк и джаз, а в 1991 сформировал весьма популярное и уважаемое ныне джазовое трио Medeski Martin & Wood. Как сессионный музыкант участвовал в проектах Ти-Боуна Бернета, KD Lang, Джона Скофилда (John Scofield), Игги Попа (Iggy Pop), Мейсио Паркера (Maceo Parker), The Blind Boys of Alabama и др.
Владимир Волков — известнейший российский контрабасист. Сфера его интересов и возможностей практически неограничена: от классики барокко до участия в рок- и фолк-проектах. Стал известен в составе дуэта с Вячеславом Гайворонским, затем как основатель авант-джазового Волковтрио. Активно сотрудничает с лидером Аукцыона Леонидом Федоровым. Играл и записывался с Андреем Кондаковым, Владимиром Тарасовым, Сергеем Курехиным, Пятрасом Вишняускасом, Аркадием Шилклопером, Сергеем Старостиным, Игорем Бутманом и многими другими.
***
«АукцЫон» обзавелся девушками:
В январе прошлого года «АукцЫон» пригласили в Нью-Йорк на фестиваль «ГлобалФест». Там на их выступлении побывал трубач Фрэнк Лондон из знаменитой группы The Klezmatics. После концерта он предложил гостям с берегов Невы записать альбом с местными музыкантами. Вскоре в одной из нью-йоркских студий закипела работа.
Питерским музыкантам помогали такие примечательные личности, как гитарист Марк Рибо, долгие годы сотрудничавший с Томом Уэйтсом, Джон Медески, Нед Ротенберг и, конечно же, сам инициатор проекта Фрэнк Лондон. Принял участие в записи и контрабасист Владимир Волков. Причем Рибо и Медески писали свои партии без репетиций. Им просто давалась основная мелодия, и они ее подхватывали.
— У меня было ощущение счастья, — поделился впечатлениями лидер группы Леонид ФЕДОРОВ. — Мы сидели в довольно маленькой комнате: две тяжелые дудки — туба и бас-саксофон, — контрабас, гитара, двое клавиш, аналоговые клавиши. Все гремело. И первая композиция этого диска была записана за 15 минут. После того как мы вышли из студии, звукорежиссер воскликнул: «Как я все это буду сводить?» Он был в шоке. Там же все оглохли. Была просто чума. Мы же никому не показывали ничего. Все игралось и писалось сходу. Нет там никаких аранжировок. Просто люди играют… Мне кажется, только ради этого стоило все делать! Всего две композиции были записаны где-то с четвертого дубля. А в основном брался первый дубль. Это такое счастье, которое я даже описать не могу.
***
Из интервью с Л. Федоровым, Газета «Вечерний Петербург», 25.07.2007:
— Вы всегда альбомы с такой скоростью записываете?
— Ну, вообще мы всегда писались очень быстро. Но здесь история довольно странная, потому что мы обычно на подготовку много времени тратили. А здесь обошлось без этого. Правда, я песни старался делать попримитивнее.
— Это ты новую пластинку примитивом называешь?
— Они изначально были настолько простые, что над ними можно было изгаляться как хочешь — они не требовали придумывать каких-то аранжировок. Один-два аккорда, которые любой мало-мальский нормальный музыкант мог сходу играть.
***
Деловая газета «ВЗГЛЯД», 13.03.2007:
Вкратце история такова. В январе 2006 г. «Аукцыон» выступил в Нью-Йорке на фестивале GlobalFest, после которого трубач из культовой группы The Klezmatics Фрэнк Лондон предложил музыкантам записать альбом с нью-йоркскими музыкантами. Лейбл «Геометрия» взялся профинансировать и издать новый альбом «Аукцыона» (последний альбом «Птица» вышел аж в 1993 году).
Запись прошла в студии Stratosphere Sound Studios при участии гитариста Марка Рибо (играл с John Zorn, Tom Waits, Elvis Costello, Marianne Faithful и т.д.), клавишника Джона Медески (Medeski Martin & Wood, играл с KD Kang, Iggy Pop, John Scofield и др.), трубача Фрэнка Лондона, Неда Ротенберга и контрабасиста Владимира Волкова. Получился альбом из 11 новых песен, насыщенный шумами, тресками, сочными импровизациями, атональными соло и вкрадчивым вокалом Федорова, поющего песни на тексты Дмитрия Озерского.
Релиз альбома «Девушки поют» намечен на середину апреля, а презентация пройдет 21 апреля в Санкт-Петербурге и 22 апреля в Москве с участием Рибо, Медески и Волкова.
– Мы думали сделать двойной альбом, – говорит Вадим Ульянкин, музыкальный продюсер лейбла «Геометрия». – Но потом песни встали друг за другом, и получилось завершенное произведение. То, что осталось вне рамок альбома, когда-нибудь наверняка будет опубликовано. Все здорово сыграно, и похоронить для аудитории – совесть нам не позволит.
Леонид Федоров рассказал деловой газете ВЗГЛЯД о том, как проходила работа.
– Почему «Аукцыон» вновь стал выпускать альбомы?
– У меня было ощущение счастья, когда мы записывались. Там же были песни, которые были сочинены десять лет назад. Я точно знал, что они – «аукцыоновские». Никто, кроме «Аукцыона», их не может сыграть. И на протяжении многих лет, играя их с различными музыкантами, причем выдающимися музыкантами – тем же Волковым, я все равно был уверен, что это песни для «Аукцыона».
…Я точно знал, что эти песни – для «Аукцыона». Но я ждал момента. Я ждал такого толчка, который мне скажет – вот, на, хватай! И когда Фрэнк Лондон предложил запись в Америке и возможность приглашения вообще любых музыкантов – я тут же сходу назвал двоих самых любимых своих музыкантов. Рибо и Медески. Лондон говорит: «А нет проблем!» И действительно, никаких проблем нет, как оказалось.
Мне очень хотелось, чтобы в России увидели людей, которые находятся на гребне мирового музыкального авангарда, это самые сливки. Они настоящие музыканты – причем сейчас. Они играют настоящую музыку сейчас. Пройдет двадцать лет, и, возможно, кто-то другой будет играть настоящую музыку. А сейчас – они. Мне хочется, чтобы люди увидели, как они это делают.
– Как проходила запись?
– Мы записывали все в одной комнатушке, кроме барабанов. И в той комнатке были туба, бас-саксофон, контрабас, гитара, двое клавиш… Первая композиция игралась 15 минут. Вышли, и звукооператор сказал в ужасе: «Как я буду это сводить?» Мы записывали, но никому в сведенном виде еще не показывали. Все песни сыграны и записаны сходу, нет никаких заранее придуманных аранжировок. Только пару песен мы записали с четвертого дубля. А в основном – второй-третий, масса песен в альбоме записана сразу с первого дубля.
Они настолько свободные и классные, что кажется – только ради того, чтобы увидеть, как это возможно, стоило затевать все. Они из нас умудрились сделать нечто. Рибо весь в проводах, с кучей примочек – а ему в ухо дуют туба и бас-саксофон. И он умудрялся делать такие вещи, которые при прослушивании записи оказались тончайшей игрой.
Как Рибо? Все нас спрашивали так по возвращении. Да так, ничего, шаверму жрет. Никакого пафоса. Люди приходят и просто играют. Причем играют так, что… Был еще Волков, который тоже делал будь здоров.
Я фаталистичен. Все, что происходит, то и происходит. Никакой везухи в этом я не вижу. Пришло время, и так получилось. Появился Рибо.
– А с нашими музыкантами? Ведь несколько песен уже звучали на концертах.
– С «Аукцыоном» мы какие-то вещи репетировали, да. Десять музыкантов, и каждый музицировал в зависимости от своего состояния. Три песни из альбома мы играли на концертах. Что-то было отработано, но с вариациями – можно играть так, можно эдак. Специально ничего не моделировалось. Не было «рыбы» даже. Договоренностей о том, что кто-то начинает, не было. Заканчивали тоже сами по себе – как получалось. Другой вопрос, что при сведении что-то отрезалось.
Альбом записывался четыре дня. Изначально была задача открыть то, чего нет у нас самих. Задача открытия. Сами песни же – очень простые, максимум три аккорда. Можно и в один аккорд сыграть. Было интересно то, что эти музыканты могут хоть из одного аккорда вытянуть столько идей, сколько нам здесь в голову не приходит.
– Вне сцены вы общались с Рибо и Медески?
– Нет, сил не было на общение. Вся группа жила в гостинице, мы с Вовкой жили у друзей. Мы общались между собой. Мне в музыке нравится непредсказуемость. Я не люблю эдакое композиторство, когда написал по нотам, сидишь и слушаешь музыкантов – похоже или непохоже. Было дико интересно, что все непохоже и не придумать такое мне одному. Все играли и все придумывали. Если я спою эти песни под гитару – это не будет иметь ничего общего с тем, что на альбоме звучит.
– Эти песни напоминают сложностью аранжировок ваше сольное творчество, почему они не вышли под именем Федоров, Волков плюс …
– Я так не думаю. Они простые. Но они не скучные. Мне неинтересно делать музыку, в которой такты повторяются друг за другом. Надо включать музыку с любого места, и она должна завораживать. Мне и «Птица» не нравится в том отношении, что она на какой-то момент превратилась в скучную музыку. Хотя песни хорошие. Новый альбом для меня – нескучная музыка.
Это не радио «Шансон», не «Наше радио». Тут ничего не вдалбливается. В настоящей музыке в каждый момент происходит что-то. Как в жизни. Нескучность – когда в любой момент ты находишься в другой точке. Мне кажется, такой должна быть настоящая музыка.
…У этих музыкантов нет никаких перегородок в голове. Они выходят как чистые листы. И мочат. «Аукцыон» тоже мочит, но он завязан на язык, на нас, на зрителей. А они-то никто… для «Аукцыона». Мы забыли, что музыку надо играть как музыку. Им все равно – джаз это, рок или что-то другое. Они настолько свободны…
– На записи слышно много шумов, тресков. На концертах будет живьем исполняться?
– Там все живое. И Гаркуша подстукивал, и Медески шуршал, и Рибо трещал. Это все аналоговое, записывалось в микрофоны. Что будет на концерте, я даже не представляю. Ну, исполним по-другому. То, что на альбоме, – это разовая вещь. Я против пинкфлойдовских задач абсолютной точности фонограммы и концерта.
– Эти партии будет играть Озерский? Или они исчезнут в никуда?
– Думаю, они исчезнут, да. Мало того, я уверен, что и сам Медески не сможет сыграть точно так, как было на альбоме.
– Предыдущие альбомы «Аукцыона» звучали на концертах без потери основных партий …
– А это совсем другой альбом. Он такой.
– Можно назвать этот альбом джазовым?
– Я бы так не сказал. Там есть совершенно неджазовые песни. Я бы никак не стал называть. Это вы так спрашиваете, а мне-то все равно. Я знаю, что он был записан таким образом. Какие-то вещи мне в нем нравятся больше, какие-то меньше. Возможно, на концерте они даже будут сильнее, чем на записи. Несмотря на то, что там играют такие звезды. Сами песни очень хорошие.
– Раньше существовали стилистические границы между «Аукцыоном» и сольными проектами Федорова. Альбом «Девушки поют» практически разрушил эти границы. Означает ли это смерть вашим сольным проектам?
– Для меня разницы нет. Сольный или не сольный. «Анабэна» вышла как мой сольный проект, хотя это вполне «аукцыоновский» альбом. Важнее процесс, он не должен прекращаться. А сольники или «Аукцыон» – нет разницы.
***
Л. Федоров и О. Гаркуша о записи альбома «Девушки поют», Газета Re:акция, 2007:
Олег Гаркуша: У нас сумасшедшая группа. Все в жизни происходит спонтанно. Мы никоим образом не стремились к записи этого альбома. Просто играли в Нью-Йорке, а на концерт пришел Фрэнк Лондон (трубач одной из популярнейших немейнстримовых групп The Klezmatics. — Прим. «Re:»), взял да и предложил свои услуги. Леня спросил: а вот таких еще музыкантов позвать можешь? Фрэнк сказал, что подумает. И подумал! Все согласились, кроме Джона Зорна. В общем, ситуация сложилась сама по себе.
Леонид Федоров: Я ждал какого-то толчка: вот оно, бери и хватай. И когда Лондон предложил эту запись с возможностью пригласить вообще любых музыкантов, я сразу же назвал двух своих самых любимых — Рибо и Медески. И он говорит: «А, нет проблем!».
Леонид Федоров: У меня было ощущение счастья. Мы сидели в довольно маленькой комнате: две тяжелые дудки — туба и бас-саксофон, контрабас, гитара, двое клавиш, аналоговые клавиши. Все гремело то есть. И первая композиция в трек-листе этого диска была записана за 15 минут. И после того как мы вышли из студии, звукорежиссер сказал: «Как я все это буду сводить?». Он был в шоке. Там же все оглохли. Была просто чума. Мы же никому не показывали ничего. Все игралось и писалось сходу. Нет там никаких аранжировок. Просто люди играют… Мне кажется, только ради этого стоило все делать! Всего две композиции были записаны где-то с четвертого дубля. А в основном брался первый дубль. Это такое счастье, которое я даже описать не могу.
Леонид Федоров: Можете представить себе: сидит Рибо, весь в примочках каких-то, в проводах, которые у него повсюду торчат, а в метре от него прямо в ухо дуют туба и бас-саксофон. И он сидит, ему страшно немного. Но при этом он умудрялся делать такие вещи, которые на записи оказывались просто тончайшими штуками. Понимаю, что многие могут их и не услышать, но, на мой взгляд, это круто. При этом он очень простой, шаверму жрет. А еще больше меня поразил Медески. Именно он оказался самым аукцыоновским по духу парнем. Фрэнк Лондон хоть и прозвучал в одной вещи, но остался для меня просто тактильным — единственным, с кем удалось пообщаться более или менее.
Олег Гаркуша: Мне показалось, что приглашенные музыканты не сразу въехали. Когда все живьем вместе играют, понимаешь, что энергетика, извлекаемая группой «АукцЫон», — это совсем другая вещь. Я видел, как тот же Медески с первой песни наяривал так, будто он не в студии, а на концерте. Видел Рибо, который сидел с закрытыми затуманенными глазами. Волшебство! Прелесть «АукцЫона» в том, что он непредсказуем. Никто не может сказать, что с нами будет в ту или иную секунду. Даже звукооператор не хотел с нами расставаться, так ему понравилось. В общем, врубчивость была полная. Федоров ходил такой, будто чудо света увидел. Это было что-то особенное. Видимо, Леня соскучился по работе с нами…
Олег Гаркуша: Я не музыкант, я даже был удивлен, что меня взяли с собой. Но ходил в студию с первого дня и чувствовал атмосферу, которая там царила. Там даже курить можно было — это в Америке большая редкость… И эти парни, Рибо и Медески, совершенно как люди с улицы: приходили пешком, на велосипедах приезжали. Я же к середине недели занервничал и начал спрашивать у Федорова: а когда я, ну когда же? Так переволновался, что в последний день от нервов писяк выскочил. Писяк — это такая штука, которая случилась во время записи, — ячмень на глазу. Надо было назвать альбом «Американский писяк».
Леонид Федоров: Мы практически не разговаривали во время записи. Не обсуждали, что делаем. Мне вообще в музыке нравится непредсказуемость — не люблю композиторство, когда что-то выдумал и записываешь, смотришь, похоже или нет. И здесь мне было дико интересно именно от ощущения того, что этого не придумать. Что это та непридуманная музыка, которую можно сыграть прямо сейчас на гитаре. Смысл музыки в том, что она должна быть простой и нескучной. Музыка должна быть, как морозный узор на стекле, в котором ты можешь взять любую точку и поразиться, как офигенно. И он меняется каждую секунду.
Мне бы хотелось, чтобы в России увидели этих людей, находящихся на гребне мирового авангарда, настоящих музыкантов, которые играют настоящую музыку — здесь, сейчас, в настоящий момент. Мне очень бы хотелось, чтобы наши люди увидели, как они это делают. Это все так просто — вот как если бы мы сейчас сидели и выпивали. А они так играют. В этом нет никакого пафоса. Просто из одного аккорда они могут вытягивать такие штуки, которые никакому «продюсеру» даже в голову не приходят. Хотя, на мой взгляд, это самый тяжелый по восприятию альбом «АукцЫона». Про себя же могу сказать одно: когда я сделал пластинку и отдал ее, она меня уже не интересует.
Олег Гаркуша: Я с нового альбома слышал только одну песню. Шел домой, а наш директор затащил меня к себе в гости, поставил ее. Даже не знаю, как она называется. И у меня было ощущение, что она записана на бытовом магнитофоне где-то в 83-м году. Качество, конечно, совершенно другое, но по настроению, по ощущению от самой записи очень похоже. Не могу сказать, что там есть что-то от тех пластинок, которые Леня в последнее время делал сольно. В них было достаточно много мрачного материала, а в том, что записывалось для этого альбома, мрака нет.
***
Из интервью с Л. Федоровых, журнал «Афиша» №198, 9-22 апреля 2007:
Федоров: – Я вообще дико не люблю театральность, но ее в «Аукцыоне» полно, и в этом альбоме тоже, к сожалению. Мне кажется, это такой способ убежать. В свое время Озерский сказал, что «Аукцыон» – единственная группа, которая умудряется играть похоронный марш весело. Вот это оно и есть. Это присуще даже Баху – театральность. Я все силы прикладываю, чтобы уйти от нее, и все равно делаю вещи театральные. Потому что вся нетеатральная музыка отдает скукой, а это еще хуже. Хотя сейчас я бы сказал, что эти песни – они уже скорее киношные. Я сделал дико простые по структуре вещи. Они элементарные даже на уровне «Аукцыона» восьмидесятых – проще некуда. Там два аккорда максимум. Поэтому, когда я играл Рибо и Медески эти вещи, они так офигели, что есть еще, оказывается, какие-то размеры нестандартные и ноты, которые вроде быстро играются, но их так сразу и не выучить. Им это дико понравилось, для них это вроде стресса было – как с чистого листа все начать. Мне всегда казалось, что сложные вещи нужно уметь играть просто.
– Как эта пластинка соотносится с аукцыоновской дискографией?
Федоров: – Я ее не то чтобы вынашивал, я просто ее ждал. Я как бы провоцировал ситуацию долгие годы. Согласись, что все наши ранние пластинки были очень выверены.
[…….]
– А ну как американцы не попали бы в твою музыку? Если бы в студии выяснилось, что вместе играть никак не получается?
Федоров: – В том, что они попадут, я не сомневался ни секунды. Меня больше заботило, чтоб аукцыонщики не испугались. Невозможно было не попасть. Сами песни были настолько … Да нет, они не могли не попасть.
– В чем все-таки главная разница между этой пластинкой и классическим «Аукцыоном»?
Федоров: – Мне кажется, во всех прошлых пластинках мне прежде всего мешало мое какое-то стремление к изощренности, а сейчас я умудрился убрать мозг. То, что дал нам ХХ век, – это способность к импровизации: такую свободу и в то же время такую ответственность. Ответственность тяжелая, но и кайфовая. Мне кажется, именно ХХ век разрушил все эти представления про великих композиторов, поэтов и вообще про величие. На самом деле нет никакого величия. Все рефлексии на тему незыблемости искусства – это на самом деле придуманные фетиши, рано или поздно этого не будет. Мне кажется, вот это убирание «я», оно очень важное. Какая разница, кто ты и что ты? Пока сам не забоялся, все возможно. Границ нет, если сам их не ставишь. А на самом деле их нет. Мы записали альбом с Рибо и Медески, а с тем же успехом могли бы, я не знаю … с Гитлером. Границ никто не обозначал. А если нет границ, то нет вопросов. И это было бы круто на самом деле. Мы сами их ставим. У Кейджа – молчание на четыре минуты тридцать три секунды – это граница. Мы вот пишем пластинки – тоже граница. Но мы пытаемся ее отодвинуть.
***
Из интервью с Л. Федоровым, OZON.ru, Январь 2008:
— За многие годы это первая работа с абсолютно новыми песнями. Не сложно преподносить публике новое, когда она так привыкла к старому?
— Не сложно. С этим альбомом, наоборот, как-то проще, чем с другими. Впервые у нас, например, хорошие отзывы в прессе. Обычно все наоборот. Не помню ни одного альбома «АукцЫона», начиная с «В Багдаде все спокойно», который оценили бы сразу положительно. Ну, разве что друзья и близкие.
***
Из интервью с О. Гаркушей, 11.02.2010:
– Верите в провидение?
– Верю и знаю, что случайностей не бывает. Если бы к нам в Нью-Йорке не подошел в ресторане человек, побывавший на нашем концерте, и не предложил свое репетиционное помещение, не подогрел наши амбиции, наверное, не записали бы мы наш последний очень удачный альбом «Девушки поют». А ведь «АукцЫон» 14 лет альбомов не выпускал!
***
Из интервью А. Липницкого с Л. Федоровым, программа «Содержание» на Финам.FM, 13.02.2011:
ФЕДОРОВ: С 1996 года мы стали ездить в Америку как минимум раз в год и в какой-то момент нам предложили сыграть на фестивале, мы сыграли в Нью-Йорке (очень хорошо сыграли, надо заметить) и тут же, после выступления, к нам подошел очень известный музыкант Фрэнк Лондон (Frank London). Если кто знает, это трубач и руководитель группы «The Klezmatics». И он, весь такой восторженный, говорит: «Круто! Вы все такие хорошие!» Мы разговорились, и вдруг он предлагает нам: «А вы не хотите записаться? С любыми музыкантами», я ответил: «Конечно, хочу! С удовольствием». Он спрашивает: «А кого ты хочешь?» Я сразу назвал три фамилии, сказал: «Я хочу Джона Зорне, Джона Медески, Марка Рибо, ну, и тебя самого, соответственно». На что он мне говорит: «Нет проблем». Ну и потом все как-то завертелось, начали говорить о студии, правда, Джон Зорн очень вежливо сказал, что он занят и поэтому не сможет, а те так как-то непонятно почему согласились. Им были нужны какие-то записи, чтобы они послушали что это; мы послали им наши ранние диски, на что они ответили: «Да, вообще нет проблем, мы с удовольствием».
ЛИПНИЦКИЙ: А об их оплате речи не шло?
ФЕДОРОВ: Шла, естественно, правда, они скинули раза в два примерно деньги. Вот и появился такой проект, потом началась компания «Геометрия», собственно, такая фирма…
ЛИПНИЦКИЙ: Московская фирма.
ФЕДОРОВ: Да, московская, которая была готова оплатить весь этот проект. И где-то через год, собственно, все состоялось, правда со скрипом, потому что сначала не могли визу получить… В общем, если должны были записать в июне, то, в результате, записали в сентябре. Записали довольно быстро, дня за четыре или за пять… Собственно, тогда мы впервые взяли с собой Волкова.
ЛИПНИЦКИЙ: Ну, и из «АукцЫона» ребята?
ФЕДОРОВ: Да, весь «АукцЫон» полностью, Волков и плюс Марк Рибо и Джон Медески. То есть мы там писали одновременно все вещи и, конечно, они ошалели от такого напора. А потом пригласили еще двух музыкантов – в один из дней был Фрэнк Лондон, и был еще Нед Ротенберг – нью-йоркский саксофонист.
ЛИПНИЦКИЙ: А почему такое странное название дали альбому – «Девушки поют»? Девушек-то у вас тут не было.
ФЕДОРОВ: Ну, вот так вот решили назвать, потому что там строчка есть такая, видимо, по ней. Довольно сложно было назвать пластинку, потому что, честно говоря, никто из проекта не мог осознать, что это такое мы записали.
ЛИПНИЦКИЙ: Я так думаю, что это единственная дань шоу-бизнесу «АукцЫона» за многие годы, потому что название вполне коммерческое.
ФЕДОРОВ: Да-да.
…ЛИПНИЦКИЙ: …Понятно, что Озерский, который так же, как и я, не учился в музыкальной школе, и тоже играл там на клавишах, как я на басу…
ФЕДОРОВ: Ну да.
ЛИПНИЦКИЙ: …И ему столкнуться с таким маэстро, как Мадески, было и интересно, и, наверно, психологически непросто.
ФЕДОРОВ: Все непросто было, конечно. Ну, во-первых, они люди замечательные все, на самом деле, а потом, не было времени, потому что у нас были конкретные смены, и надо было записывать, и писали мы все вместе, и это было довольно сложно технически. Я думаю, что ни у кого не было времени как-то что-то там…
ЛИПНИЦКИЙ: Рефлексировать.
ФЕДОРОВ: Да, рефлексировать. Притом, «АукцЫону» было проще, потому что они все-таки слышали эти песни, у нас была пара-тройка репетиций перед этим, и я хоть что-то им показал. В то время, как ни Волков, ни американцы вообще не слышали этот материал, и им просто надо было сходу взять и играть. Конечно, они были офигевшие от такого подхода.
ЛИПНИЦКИЙ: А вот для тебя существенно было как для лидера группы то, что твой состав, играющий твою музыку, усилился такими маэстро? Скажи, вот возникли такие нормальные, человеческие, мужские качества: «Вот теперь у меня, можно сказать, под крылом такой крутой бэнд!»
ФЕДОРОВ: Нет, такого не было. Мне, как раз в данном случае, захотелось сделать такую песню, чтобы была наименьшая возможность рефлексировать, потому что любая репетиция – это все равно рефлексия. И мне хотелось сделать вещи, которые идут мимо мозга абсолютно, то есть, как они выйдут… Я был абсолютно уверен в этих людях, в том, что они такие замечательные музыканты, что они все равно вырулят музыку по-любому. То есть они ее соберут, потому что они музыканты такого уровня…
ЛИПНИЦКИЙ: Они по-другому не умеют.
ФЕДОРОВ: Да, они по-другому не умеют. А «АукцЫон» даст тот нерв, который, собственно, нужен изначально. Я нисколько не сомневался в том, что он не получится – вот в чем дело; и специально песни сделал так, чтобы они были максимально простыми… Ну, как можно меньше гармонических каких-то там вообще… вплоть до того, что, в принципе, там есть некие сердечники, которые ты можешь вообще просто на одном аккорде играть, хотя они там меняются, но можно играть на одном. Я говорил: «Ребята, ну, в принципе, там соль, и, если там есть еще что-то, но это неважно, главное, это давить соль и даже если там будет биение в секундных интервалах, то они не испортят вещи».
***
Михаил Марголис, «АукцЫон»: Книга учёта жизни» («Амфора», 2010):
Леонид Федоров: — После записи альбома «Девушки поют» все музыканты «АукцЫона» по другому стали играть. И Борюсик тоже…
Борис Шавейников: — В «Девушках…» надо было головой думать, когда в студии сидели, и импровизировать не так, как раньше.
…Два концерта «АукцЫона» на globalFEST, 21 22 января 2006 года, имели грустный оттенок, ибо стали первыми выступлениями «Ы» с «осиротевшей» ритм секцией. Но эти же сейшены (черно белая пропорциональность жизни, увы, неизбывна) открыли группе путь к неожиданным возможностям и долгожданному новому альбому.
Рождение последнего началось с того, что в «Большом Яблоке» (Нью Йорке то есть) «аукцыонщиков» услышал трубач Фрэнк Лондон из разудалого, громадного коллектива бруклинских евреев The Klezmatics, что годом позже, в 2007 м, удостоился премии «Грэмми». Впечатленный «безумными русскими» Фрэнк пошел с ними знакомиться и заодно припас для «аукцыонщиков» почти сенсационное предложение.
— Лондон сказал, что ему очень понравилось наше выступление (а мы там действительно хорошо сыграли), — рассказывает Леня, — и интересно было бы с «АукцЫоном» что нибудь совместно записать. А вообще мы, типа, можем назвать любых нью йоркских музыкантов, с которым хотели бы поработать, и он постарается с ними договориться, поскольку практически всех их лично знает. Они нам еще и «скидки сделают» со своих обычных сессионных гонораров.
Мы, конечно, ошалели от такого сюрприза, и я ему ответил через сопровождавшего нас переводчика Макса, что хочу, мол, Джона Зорна, Марка Рибо, Джона Медески, ну и ты, Фрэнк, само собой, приходи…
Через несколько дней Лондон на полном серьезе сообщил нам, что Медески и Рибо согласны, а Зорн, к сожалению, не может, поскольку в тот момент он вообще ни в каких чужих проектах решил не участвовать…
Сколь вдохновился Леня готовой стать явью «американской мечтой», легко почувствовать, например, из фрагмента его интервью, опубликованного в мартовском номере русской версии журнала «Роллинг Стоун» за 2006 год.
«РС»: — И когда вы едете на запись?
Федоров: — Предварительно договорились на май июнь. Я сейчас так говорю, будто все уже состоялось. Конечно, нет. Еще массу вопросов надо решить.
«РС»: — Например, что, собственно, записывать?
Федоров: — Как что? Новое, разумеется.
«РС»: — Разве у «АукцЫона» есть новый материал?
Федоров: — Пока нет. Но, думаю, не проблема будет найти.
«РС»: — Странно. Почему же в течение 12 лет это было проблемой?
Федоров: — Да никогда не было. Проблема была в том, чтобы получить удовольствие от процесса записи. Мы перепробовали здесь уже все и вся, нам стало просто скучно. В Штатах, надеюсь, все по другому будет. В Нью Йорке очень кайфово. Там атмосфера подвигает к творчеству, самовыражению. Весь воздух этим пропитан. А когда есть общий кайф, что нибудь обязательно родится, пусть даже прямо в студии. Я знаю это по своему опыту…
Лето 2006 го, однако, пришлось переждать. «АукцЫон» провел его на редкость публично в своем отечестве: поучаствовал с песнями в Открытом проекте телеканала ТВЦ, выступил на паре крупных опенэйров (на «Старом мельнике» в Самаре и «Крыльях» на столичном летном поле в Тушино), дал еще несколько сольных концертов и только в сентябре опять перемахнул через Атлантику, где в обещанной Фрэнком нью йоркской студии «Stratosphere Sound» фактически в онлайн режиме за неделю возник последний (на сегодняшний день), самый лапидарный, графический, зрелый, горячечный, вольный, изощренный «аукцыоновский» альбом «Девушки поют».
Квартет маститых американцев (помимо гитариста Рибо, клавишника Медески, трубача Лондона, подыграть «Ы» согласился пятидесятилетний саксофонист импровизатор, выпускник колледжа Беркли Нед Ротенберг) включился в аранжировки и запись предложенного «АукцЫоном» материала без единой совместной репетиции с неизвестной иностранной группой — и абсолютно не врубаясь в корневую суть приблизившихся к лучшим творениям русского футуризма, метафоричных, непереводимых, новых текстов Озерского, но буквально осязая их фонетику.
Как и предполагал, вернее даже, подсознательно хотел Леня, песни рождались «прямо в студии». Дюжина не вписанных в какие либо стилевые, жанровые схемы музыкантов из двух стран, двух миров с принципиально разным уровнем свободы и художественной независимости в пространстве «Stratosphere Sound» на ходу становилась единым, бурлящим организмом.
— Ощущения от записи «Девушек…» были чумовыми, — говорит Федоров. — В первый день нашей работы американцы ничего не понимали. Рибо вообще обалдел, когда ему в ухо одновременно задудели туба, труба и саксофон. Но потом, когда альбом свели, он послушал и остался им очень доволен.
Эти именитые американские ребята наглядно показали, что в основе всего — желание играть, а не техника. Ведь смотришь на игру Рибо, и кажется, все просто, я так тоже смогу. Ни фига, не сможешь! Так только он может, и это круто, это все в его душе. И Медески ничего сложного не делает, просто играет, как сам хочет и как никто, кроме него, не играет. В этом вся магия. Но они еще и талантливые артисты. Рибо играет три ноты так, что и Стив Вай отдыхает, и Владимир Кузьмин. Майк абсолютно неподражаем. Поэтому он любимый гитарист Джона Зорна и вообще способен вписаться в любой музыкальный проект. Когда мы с ним разговаривали, он признался, что даже не помнит всех альбомов, в записи которых принимал участие. Его диапазон: от фри джаза до Чака Берри. С последним он однажды ездил в тур, где сидел в кулисах и играл вместо Берри, а тот просто скакал по сцене. При этом Рибо сольно записал много потрясающих вещей, которые мало кто может исполнить.
— Для меня запись «Девушек…» принципиально отличалась от всего, что мы делали прежде, — подчеркивает Бондарик. — Игра в два баса имела свои нюансы и дополнительные сложности. К тому же приходилось взаимодействовать с музыкантами, которых воочию видел впервые, и весь анализ сыгранного нами происходил прямо в процессе записи, так сказать, пока вращалась пленка.
— Из всех наших альбомов сложнее всего, конечно, давался «Девушки поют», — отмечает Шавейников. — Раньше я знал, что многое зависит от меня, а тут, напротив, многое не от меня зависело, а от людей, игравших рядом, причем иностранцев. С ними непросто было договориться. Приходилось придумывать что то, не столь вольно, как, скажем, когда мы замечательную тему «Фа фа» записывали. В ней воздух есть, а в «Девушках…» — плотняк такой в каждой песне.
— Общение с теми музыкантами, что участвовали в записи альбома «Девушки поют», — продолжает Федоров, — несомненно, помогло нам профессионально вырасти. И это, возможно, один из важнейших моментов данного проекта. По сравнению, допустим, с «Птицей» у нас получилась работа, уже значительно больше похожая на музыку.
— Рибо, Медески, Ротенберг… — размышляет Борюсик. — Думаю, их участие в альбоме важнее Леньке, чем, положим, мне. Мне все равно. Я до момента записи «Девушек…» их и не знал. Ну, что то из песен Тома Уэйтса, в которых играет Рибо, мне Ленька однажды дал послушать, но так, чтобы я основательно знакомился с творчеством приглашенных нами американцев, этого не было…
— Ленька, конечно, больше меня различной музыки слушает, но что касается Рибо, Медески, то эти исполнители из числа и моих любимых, — говорит Озерский. — И вдруг ситуация сложилась так, что мне удается с ними вместе что то сделать, да хоть просто постоять и посмотреть, как они работают. Это же кайф! Им ничего не требовалось специально объяснять во время нашей студийной сессии. Они просто приходили и начинали играть.
— Эксперимент с известными приглашенными музыкантами оказался для нас удачным, — считает Рубанов. — Все происходило вполне естественно. Было ясно, что американцы пришли не для того, чтобы нас заменить, а для того, чтобы дополнить. Хотя, возможно, Федоров и не отказался бы постоянно выступать с такими людьми, но «АукцЫону» это не по силам, точнее, не по средствам.
— Я в этом проекте стоял, в принципе, особняком (главной моей задачей были тексты), поэтому чувствовал себя в столь авторитетной компании нормально, — развивает тему Озерский. — Даже если бы ни единой сыгранной мною ноты в пластинку не попало, я все равно поехал бы в Нью Йорк на запись и переживал за то, чтобы альбом получился в лучшем виде. Сам бы, грубо говоря, вырезал свои партии из окончательного варианта, если бы они смотрелись неудачно. Общий результат важнее. А играть, как Медески, я все равно никогда не смогу.
Десять треков для «Девушек…», одним из которых оказалась мелодекламация раритетной гаркунделевской «Доброты», сочиненной им еще в год московской Олимпиады, окончательно были записаны 18 сентября 2006 го. Зимой 2007 го их свели и отмастерили в том же Нью Йорке, а официальная презентация альбома в Питере и Москве состоялась 21 и 22 апреля. И хотя к этому моменту «аукцыонщики» уже успели пропеть практически весь свежеиспеченный материал на своих зимних концертах, полновесную премьеру вожделенной, новой (да еще и американской!) пластинки «Ы» встречали с трепетом. Тем паче что главные штатовские корифеи, приложившие руку к «Девушкам…», лично явились сыграть с «АукцЫоном» на первом представлении альбома в России.
***
Леонид Фёдоров на пресс-конференции в клубе «Дом 12», 2016:
http://www.colta.ru/articles/music_modern/11162
Критерий отбора песен для концертов один — радость в процессе игры. Поэтому, наверное, далеко не все песни с альбомов мы играем. В этом смысле простота важна для игры. Но еще проще был альбом «Девушки поют». Там были три иностранца, которые вообще не понимали, что происходит. После первой записи вышел Марк Рибо вот с такими глазами и сказал: мне нужен комбик прямо здесь, передо мной. Со всех сторон дули дудки, Рибо сходил с ума. Поэтому упрощали звук максимально, чтобы американцы могли войти.
_______________________________________________________________________
<<< Вернуться на главную страницу группы АУКЦЫОН
<<< Вернуться на страницу «Дискография группы АУКЦЫОН«
<<< Вернуться на страницу «Песни группы АУКЦЫОН по алфавиту»
Автор и координатор проекта «РОК-ПЕСНИ: толкование» — © Сергей Курий