Рубрика «Параллельные переводы Льюиса Кэрролла»
<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>
Рис. Джона Тенниела.
(больше иллюстраций см. в «Галерее Льюиса Кэрролла»)
ОРИГИНАЛ на английском (1865):
Alice caught the baby with some difficulty, as it was a queer-shaped little creature, and held out its arms and legs in all directions, “just like a starfish,” thought Alice. The poor little thing was snorting like a steam-engine when she caught it, and kept doubling itself up and straightening itself out again, so that altogether, for the first minute or two, it was as much as she could do to hold it.
As soon as she had made out the proper way of nursing it (which was to twist it up into a sort of knot and then keep tight hold of its right ear and left foot so as to prevent its undoing itself), she carried it out into the open air. “If I don’t take this child away with me,” thought Alice, “they’re sure to kill it in a day or two: wouldn’t it be murder to leave it behind?” She said the last words out loud, and the little thing grunted in reply (it had left off sneezing by this time). “Don’t grunt,” said Alice; “that’s not at all a proper way of expressing yourself. «
The baby grunted again, and Alice looked very anxiously into its face to see what was the matter with it. There could be no doubt that it had a VERY turn-up nose, much more like a snout than a real nose; also its eyes were getting extremely small for a baby: altogether Alice did not like the look of the thing at all. “But perhaps it was only sobbing,” she thought, and looked into its eyes again, to see if there were any tears.
No, there were no tears. “If you’re going to turn into a pig, my dear,” said Alice seriously, “I’ll have nothing more to do with you. Mind now!” The poor little thing sobbed again (or grunted, it was impossible to say which), and they went on for some while in silence.
Alice was just beginning to think to herself, “Now, what am I to do with this creature when I get it home?” when it grunted again, so violently, that she looked down into its face in some alarm. This time there could be no mistake about it: it was neither more nor less than a pig, and she felt that it would be quite absurd for her to carry it any further.
So she set the little creature down, and felt quite relieved to see it trot away quietly into the wood. If it had grown up,” she said to herself, “it would have made a dreadfully ugly child: but it makes rather a handsome pig, I think.” And she began thinking over other children she knew, who might do very well as pigs, and was just saying to herself, “if one only knew the right way to change them—” when she was a little startled by seeing the Cheshire Cat sitting on a bough of a tree a few yards off.
——
Л. Головчинская. Из комментариев к изданию «Alice’s Adventures in Wonderland»
(М.: Издательство «Прогресс», 1967):
it was as much as she could do to hold it — она c трудом удерживала его на руках
to prevent its undoing itself — чтобы не дать ему развернуться
it was neither more nor less than a pig — Льюис Кэрролл не без некоторого злорадства превращает младенца в поросенка: он очень любил маленьких девочек, но, как известно, терпеть не мог мальчишек. Вот, например, как он заканчивает письмо в стихах, адресованное одной из его маленьких приятельниц Мэгги Каннингхем (Maggie Cannynghame):
Му best love to yourself, — to your Mother
My kindest regards, — to your small
Faty impertinent, ignorant brother
My hatred, — I think that is all.
(A Selection from the Letters of Lewis Carroll to his Child-FriendSy edited by E.M. Hatch.)
____________________________________________________
Перевод Нины Демуровой (1967, 1978):
Алиса чуть-чуть не выронила младенца из рук. Вид у него был какой-то странный, а руки и ноги торчали в разные стороны, как у морской звезды. Бедняжка пыхтел, словно паровоз, и весь изгибался, так что Алиса с трудом удерживала его.
Наконец, она поняла, как надо с ним обращаться: взяла его одной рукой за правое ухо, а другой – за левую ногу, скрутила в узел и держала, не выпуская ни на минуту. Так ей удалось вынести его из дома.
– Если я не возьму малыша с собой, – подумала Алиса, – они через денек-другой его прикончат. Оставить его здесь – просто преступление!
Последние слова она произнесла вслух, и младенец тихонько хрюкнул в знак согласия (чихать он уже перестал).
– Не хрюкай, – сказала Алиса. – Выражай свои мысли как-нибудь по-другому!
Младенец снова хрюкнул. Алиса с тревогой взглянула ему в лицо. Оно показалось ей очень подозрительным: нос такой вздернутый, что походил скорее на пятачок, а глаза для младенца слишком маленькие. В целом вид его Алисе совсем не понравился.
– Может, он просто всхлипнул, – подумала она и посмотрела ему в глаза, нет ли там слез.
Слез не было и в помине.
– Вот что, мой милый, – сказала Алиса серьезно, – если ты собираешься превратиться в поросенка, я с тобой больше знаться не стану. Так что смотри!
Бедняжка снова всхлипнул (или всхрюкнул – трудно сказать!), и они продолжали свой путь в молчании.
Алиса уже начала подумывать о том, что с ним делать, когда она вернется домой, как вдруг он опять захрюкал, да так громко, что она перепугалась. Она вгляделась ему в лицо и ясно увидела: это был самый настоящий поросенок! Глупо было бы нести его дальше.
Алиса пустила его на землю и очень обрадовалась, увидев, как весело он затрусил прочь.
– Если бы он немного подрос, – подумала она, – из него бы вышел весьма неприятный ребенок. A как поросенок он очень мил!
И она принялась вспоминать других детей, из которых вышли бы отличные поросята.
– Знать бы только, как их превращать, – подумала она и вздрогнула. В нескольких шагах от нее на ветке сидел Чеширский Кот.
.
____________________________________________________
Алиса поймала младенца с трудом, так как это было маленькое создание довольно странной формы, которое вытягивало свои ручки и ножки во все стороны, ‘совсем как морская звезда,’ подумала Алиса. Несчастный малыш пыхтел, как паровая машина, когда она поймала его, и постоянно складывался пополам и снова выпрямлялся, так что первую пару минут <«минуту или две»> у нее ушло много сил на то, чтобы удержать его.
Как только она поняла, как должным образом нянчить его (который заключался в том, чтобы скрутить его в нечто вроде узла), а потом крепко держать его за правое ухо и левую ногу, так, чтобы не допустить того, чтобы он развернулся, она вынесла его на свежий воздух.
‘Если я не унесу это дитя с собой,’ подумала Алиса, ‘они уж точно убьют его, через день или два: не будет ли это убийством оставить его здесь?’ Она произнесла последние слова вслух, и малыш хрюкнул ей в ответ (он перестал чихать к этому времени). ‘Не хрюкай,’ сказала Алиса; ‘это совсем не подобающий способ выражать себя.’
Младенец снова хрюкнул, и Алиса с сильной тревогой взглянула в его лицо, чтобы понять, что с ним такое. Не могло быть никакого сомнения в том, что у него был очень вздернутый носик, гораздо более похожий на пятачок, чем на настоящий нос; к тому же, его глаза становились чрезвычайно маленькими для младенца: в общем и целом, Алисе вовсе не понравился вид этого существа. ‘Но, возможно, это /из-за того, что/ он просто плакал,’ подумала она и снова заглянула в его глаза, чтобы увидеть, были ли там слезы.
Нет, слез в них не было.
‘Если ты собираешься превратиться в поросенка, дорогой мой,’ сказала Алиса серьезно, ‘то я больше не буду иметь с тобой дела. Помни об этом!’ Несчастный малыш снова всхлипнул (или хрюкнул, невозможно сказать, что это было), и они продолжали идти некоторое время в тишине <= молча>.
Алиса как раз начала думать про себя, ‘Так, что же я буду делать с этим созданием, когда я принесу его домой?’ когда он снова хрюкнул, да так яростно, что она заглянула ему в лицо с некоторой тревогой. На этот раз не могло быть никакой ошибки: это был — не больше и не меньше — поросенок, и она почувствовала, что было бы совершенно нелепым, если бы она понесла его дальше.
Так что она опустила малыша на землю, и почувствовала значительное облегчение, увидев, как он спокойно засеменил в лес.
‘Если бы он вырос,’ сказала она себе, ‘из него бы вышел ужасно уродливый ребенок: но из него получается довольно красивый поросенок, мне кажется.’
И она начала думать о других детях, которых она знала, которые очень хорошо бы смотрелись в роли поросят, и как раз говорила про себя, ‘если бы только знать верный способ изменить/превратить их…’ когда она была слегка испугана, увидев чеширского кота, который сидел на ветке дерева в нескольких ярдах от нее.
.
____________________________________________________
Анонимный перевод (издание 1879 г.):
Соня, поймав ребенка кое-как на лету, сначала едва могла с ним справиться, такой он быль неуклюжий, точно чурбан — со всех сторон торчат руки да ноги. Бедняжка пыхтел и фыркал ужасно; ёрзал у нее в руках: то свернется клубком, то вытянется доской, того и гляди выскользнет. Много было Соне хлопот удержать его на руках!
Наконец, она приловчилась-таки к нему, и, крепко забрав его в охапку, вышла с ним погулять.
„Если не отнять у них этого ребенка, они уморят его непременно; мне надо спасти его от верной смерти!» сказала Соня вслух.
Ребенок словно хрюкнул. «Что это с ним?»‘ думает удивленная Соня, и с беспокойством вглядывается ему в лицо. Глядит, а сама думает: «странный у него, признаться, нос: будто не нос, а скорее рыльце; и глаза что-то уж очень узки!….» Одним словом, не понравилась Соня наружность ребенка, и даже взяло ее сомнение.
„Впрочем, это он может быть не хрюкал, а рыдал», утешает она себя, и опять нагнулась, глядит ему в лицо, не видать ли слез? нет, не видать, «Ну», думает Соня. «если-ж ты обернешься в поросенка, брошу тебя, непременно брошу! Смотри же!»
Малютка опять зарыдал или захрюкал, трудно было разобрать, а, Соне все еще не совсем верится: ходит она, нянчится с ним, и обдумывает, куда бы ей девать ребенка, вернувшись в дом.
Как хрюкнет малютка изо всей мочи! даже Соня вздрогнула, взглянула на него, — видит, нет сомнения — не ребенок, а поросенок у нее на руках!
Глупо было бы возиться с поросенком, рассудила Соня и спустила его с рук. а он, к ее радости, тотчас отправился мелкой рысцой прямо в лес.
Задумалась Соня о том, какие грязные бывают дети, словно поросята; взглянула на дерево, а там сидит сибирская кошка: сидит она на сучке, глядит на Соню, ухмыляется.
.
____________________________________________________
Перевод М. Д. Гранстрем (1908):
Аня с трудом подхватила ребенка, который пыхтел как локомотив и ежеминутно съеживался и вытягивался, так что его трудно было удержать на руках.
Это было какое-то уродливое существо, вытягивавшее свои ручки и ножки во все стороны: „совсем как морская звездочка!“ подумала, Аня.
Чтобы не выронить ребенка. Аня схватила его за правое ухо и левую ножку и вышла с ним из дома.
— Если я не возьму его с собою, — сказала Аня, — то они убьют его. Эго было бы ужасно!
При этих словах маленькое существо захрюкало как поросенок.
— Перестань хрюкать! Это неприлично! — сказала ему Аня.
Ребенок снова захрюкал. Аня с безпокойством взглянула на него. У него был очень выдающийся, похожий на мордочку, нос и чрезвычайно крошечные глазки. Вид этот смутил Аню.
— Если ты поросенок, — строго сказала Аня, — так я знать тебя не хочу!
Маленькое существо снова захрюкало, но Ане показалось, что оно всхлипывает, и она пошла с ним дальше.
„А если это поросенок, что я с ним буду делать?“ подумала Аня, когда крошка снова громко захрюкал.
Аня пристально посмотрела на него. Убедившись. что то был действительно поросенок, Аня спустила его на траву и обрадовалась, когда он. не торопясь побежали в лес.
— Как ребенок, это совсем урод, а как поросенок — хорошенькое животное! — пробормотала Аня.
Вдруг она в испуге остановилась: над него на ветке сидел Кот-Скалозуб.
Увидев Аню, кот оскалил зубы.
____________________________________________________
Перевод Александры Рождественской (1908-1909):
Алиса схватила ребенка. Ей было очень трудно держать его: он был как-то странно сложен и постоянно вытягивал в разные стороны свои руки и ноги.
«Точно морская звезда», — подумала Алиса.
Ребенок пыхтел, как паровик, и то сгибался чуть не вдвое, то вдруг выпрямлялся и едва не вываливался у нее из рук. Сначала она никак не могла справиться с ним.
Наконец это удалось ей. Для того, чтобы он сидел смирно и не мог упасть, ей пришлось сделать из него что-то вроде узла и крепко держать его за правое ухо и за левую ногу, чтобы он не развязался. Тогда только Алиса решила вынести ребенка на воздух.
«Если я оставлю его здесь, — думала она, — они, того и гляди, убьют его… И тогда я сама буду все равно что убийца».
Последние слова она произнесла громко, и ребенок хрюкнул ей в ответ; теперь он уже не чихал.
— Не хрюкай, — сказала ему Алиса. — Это нехорошо.
Ребенок снова хрюкнул, и она тревожно взглянула на него, чтобы узнать, что с ним такое. У него было какое-то необыкновенное лицо; нос его был очень странный, похож на пятачок поросенка, а глаза ужасно маленькие. Он был вообще очень некрасив и на него неприятно было смотреть.
«Может быть, он не хрюкал, а хныкал», — подумала Алиса и снова взглянула на него, чтобы узнать, мокрые ли у него глаза.
Нет, никаких слез на них не было.
— Если ты сделаешься поросенком, мой милый, — сказала Алиса, — то я не стану возиться с тобой. Понимаешь?
Ребенок снова захрюкал или захныкал — трудно было сказать наверное, что это за звук, — и Алиса несколько времени шла с ним молча.
«Что я буду делать с ним, когда вернусь домой?» — думала она.
Вдруг он снова захрюкал и так громко, что она с беспокойством взглянула на него. И тут она увидала совершенно ясно, что это не ребенок, а поросенок. С какой же стати ей таскать его!
Она опустила поросенка на землю, и он веселой рысью побежал в лес.
— Он был ужасно некрасив, когда был ребенком, — сказала Алиса, — но из него вышел очень хорошенький поросенок.
И она стала думать о своих знакомых детях, из которых тоже могли бы выйти хорошенькие поросята.
— Если бы я только знала, как превращать их… — сказала она, как вдруг увидала честерского кота, сидевшего на ветке.
____________________________________________________
Перевод Allegro (Поликсена Сергеевна Соловьёва) (1909):
Алиса с трудом ухватила ребенка, так как он был очень причудливое маленькое существо и вытягивали ноги и руки по всем направлениям.
„Совсем, как морская звезда“, подумала Алиса;
Несчастный малыш пыхтел, как паровоз, когда она схватила его и то съеживался чуть ли не вдвое, то опять вытягивался, так что в течении первых двух минут она могла только удерживать его на руках, да и то с трудом.
Как только ей удалось изобрести свой собственный способ, как его нянчить (состоявший в том, что она скрутила его, как узел и крепко прихватила за правое ухо и левую ногу, чтобы он опять не вывернулся), она тотчас же вынесла его на свежий воздух.
«Если я не унесу этого ребенка с собою», подумала Алиса, «они когда-нибудь убьют его. Оставить его — всё равно, что убить».
Последние слова она произнесла громко, и малыш захрюкали ей в ответ (он в это время перестал чихать).
— Не хрюкай, — сказала Алиса, — это совсем неправильный способ выражаться.
Ребенок опять захрюкал, и Алиса с большим беспокойством заглянула ему в лицо, чтобы узнать, что с ним такое. Не могло оставаться никакого сомненья в том, что у него были очень вздернутый кверху нос, гораздо более похожий на свиное рыльце, чем на настоящий нос. Также и глаза у него стали слишком маленькими для ребенка. Всё это вместе очень не понравилось Алисе.
„Но, может быть, они не хрюкает, а всхлипывает», подумала она и снова заглянула ему в глаза, чтобы посмотреть, нет ли на них слез.
Нет, никаких слез на них не было.
— Ну, мой милый, если ты превратишься в поросенка, — серьезно сказала Алиса, — я с тобой больше возиться не стану. Заметь это себе!
Несчастный малыш опять всхлипнул (или захрюкал, невозможно было решить, что это собственно такое было), и они продолжали подвигаться несколько времени в молчании.
Алиса начала, было, думать:
— Что же я буду, однако, делать си этими существом, если вернусь домой? — как вдруг это существо захрюкало так неистово, что она заглянула ему в лицо с некоторым беспокойством.
На этот раз не могло быть ошибки относительно его: это были ни более, ни менее, как самый настоящий поросенок, и она подумала, что си ее стороны было бы совершенно дико нести его дальше. Поэтому она спустила маленькое существо на землю и почувствовала освобождение, видя, как он преспокойно потрусил рысцой в лес.
— Если бы он вырос, — сказала она себе, — из него вышел бы ужасно безобразный ребенок, но, как поросенок, он, мне кажется, скорее хорошенький.
И она стала думать о других своих знакомых детях, которые отлично могли бы сойти за поросят, и только что сказала себе самой:
— Если бы знать способ, какими обращать их в поросят… — как вдруг слегка вздрогнула от испуга, увидев Честерского Кота, сидевшего на суку дерева высоко над ее головою.
____________________________________________________
Перевод М. П. Чехова (предположительно) (1913):
Как вдруг ребёнок обратился в поросёнка, выскочил у неё из рук и убежал в лес.
«Вот так диковина! — подумала Алиса. — Воображаю, какая из этого поросёнка вырастет со временем большая свинья!»
Но она ещё больше была удивлена, увидев невдалеке от себя, на дереве, большого пушистого кота.
____________________________________________________
Перевод Владимира Набокова (1923):
Аня схватила ребенка с некоторым трудом: это было несуразное маленькое существо, у которого ручки и ножки торчали во все стороны («как у морской звезды», — подумала Аня). Оно, бедное, напряженно сопело и, словно куколка, то скрючивалось, то выпрямлялось, так что держать его было почти невозможно.
Наконец Аня нашла верный способ (то есть скрутила его в узел и крепко ухватилась за его правое ушко и левую ножку, не давая ему таким образом раскрутиться) и вышла с ним на свежий воздух.
«Не унеси я его, они бы там, конечно, его убили, — подумала Аня. — Было бы преступленье его оставить».
Последние слова она пронесла громко и ребенок в ответ хрюкнул (он уже перестал чихать к тому времени). «Не хрюкай, — сказала Аня. — Вежливые люди выражаются иначе».
Но младенец хрюкнул опять, и Аня с тревогой взглянула на него. Странное было личико: вздернутый нос, вроде свиного рыльца, крохотные гляделки, вовсе непохожие на детские глаза.
Ане все это очень не понравилось. «Но, может быть, он просто всхлипывает», — подумала она и посмотрела, нет ли слез на ресницах.
Но не было ни ресниц, ни слез.
— Если ты собираешься, мой милый, обратиться в поросенка, — твердо сказала Аня, — то я с тобой никакого дела иметь не хочу. Смотри ты у меня! — Бедное маленькое существо снова всхлипнуло (или хрюкнуло — разобрать было невозможно), и Аня некоторое время несла его молча.
Аня начинала уже недоумевать — что же она с ним будет делать дома, как вдруг он хрюкнул так громко, что она с некоторым испугом поглядела ему в лицо. На этот раз сомненья не оставалось: это был самый настоящий поросенок, так что глупо было с ним возиться.
Аня опустила поросенка наземь, и тот, теряя чепчик на бегу, спокойно затрусил прочь и вскоре скрылся в чаще, что очень обрадовало ее.
— Он в будущем был бы ужасно уродлив как ребенок, — сказала она про себя, — но свинья, пожалуй, вышла бы него красивая.
— И она стала размышлять о других ей знакомых детях, которые годились бы в поросят. — Если б только знать, как изменить их,- подумала она и вдруг, встрепенувшись, заметила, что на суку ближнего дерева сидит Масляничный Кот.
.
____________________________________________________
Перевод А. Д’Актиля (Анатолия Френкеля) (1923):
Алиса с трудом поймала младенца, потому что он был очень странного сложения и растопыривал ручки и ножки во всех направлениях, «совсем, как морская звезда», решила Алиса.
Несчастное существо хрипело, как паровоз, и то сгибалось, то разгибалось, так что первое время Алиса с большим трудом удерживала его на руках.
Наконец, когда она изловчилась и нашла способ держать его (способ был очень простой: сжать его в комок, так, чтобы левое ухо и правая ножка соприкасались), она поспешила с ним на свежий воздух.
— Если я не унесу ребенка с собой,— подумала Алиса,— они наверное уморят его в два дня. Разве не преступление оставлять его здесь?
Последние слова она произнесла вслух и маленькое существо захрюкало в ответ (оно уже перестало чихать к этому времени).
— Не хрюкай!— сказала Алиса.— Маленькие дети не должны хрюкать.
Младенец захрюкал сильнее, и Алиса заглянула ему в лицо, чтобы узнать, что с ним такое. Не могло быть никакого сомнения: младенец был до такой степени курнос, что его нос больше походил на пятачек, да и глаза его были черезчур узки. Вообще, он очень не понравился Алисе.
— Но может быть, это он так плачет,— подумала Алиса и еще раз заглянула ему в глаза, чтобы выяснить, нет ли в них слез.
Нет, слез не было и признака!
— Если ты собираешься превратиться в поросенка, душечка,— серьезно сказала Алиса,— я тебя брошу. Имей это в виду.
Бедное маленькое существо снова заплакало (или захрюкало — трудно было определить, что именно) и некоторое время Алиса шла молча.
Но только она ударилась в размышления: — Ну-с, а что я стану с ним делать, когда попаду домой?», как младенец опять захрюкал—на этот раз настолько громко и явственно, что Алиса заглянула ему в лицо уже с тревогой.
Теперь можно было сказать безошибочно: он превратился в самого обыкновенного поросенка и тащить его на руках дальше было нелепо.
Алиса спустила маленькое существо с рук и увидела с большим облегчением, как оно затрусило но направлению к лесу.
— Если бы оно выросло,— подумала Алиса,— оно превратилось бы в ужасно безобразного ребенка; но сейчас это — прехорошенькая чушка!
Она стала перебирать в уме знакомых, детей, из которых могли бы выйти очень недурные поросята,— «если бы только знать способ превращения — как вдруг вздрогнула от неожиданности, увидав сидящего на ветке в нескольких аршинах от нее Сибирского Кота.
____________________________________________________
Перевод Александра Оленича-Гнененко (1940):
Алиса удержала ребёнка с некоторым трудом, потому что это было странно сложенное маленькое существо, которое растопыривало руки и ноги во всех направлениях. «Совсем как морская звезда», — подумала Алиса. Бедное маленькое существо пыхтело, будто паровая машина, когда Алиса подхватила его, и то складывалось вдвое, то опять выпрямлялось, так что всё это вместе в первые несколько минут потребовало от Алисы всех сил, чтобы его удержать.
Как только она нашла собственный способ нянчить его (для чего надо было скрутить ребёнка в узел и потом тесно прижать его правое ухо к левой ноге, так, чтобы не позволить ему развязаться), она вынесла его на открытый воздух.
«Если я не возьму ребёнка с собой, — подумала Алиса, — они, наверно, прикончат его через день или два; не будет ли также убийством оставить ребёнка здесь?» Она произнесла заключительные слова громко, и маленькое существо хрюкнуло в ответ (к этому времени оно перестало чихать).
— Не хрюкай! — сказала Алиса. — Это совершенно неподходящая манера выражать свои чувства.
Ребёнок хрюкнул снова, и Алиса с большим беспокойством заглянула ему в лицо, желая узнать, что с ним такое. Несомненно, ребёнок был очень курнос, и скорее он имел рыльце, а не обыкновенный нос. Точно так же его глаза были чересчур малы для ребёнка. Вообще Алисе не понравилась вся его наружность.
«Но может быть, он только всхлипывает?» — подумала она и опять заглянула ему в глаза: нет ли в них слёз.
Нет, слёз не было.
— Если ты хочешь превратиться в поросёнка, мой милый,— строго сказала Алиса, — мне с тобой нечего будет делать. Теперь — подумай!
Маленькое бедное существо опять всхлипнуло (или хрюкнуло: невозможно было решить, что именно оно сделало), и они шли некоторое время молча.
Едва Алиса принялась размышлять: «Что же я буду делать с этим созданием, когда принесу его к себе домой…», как вдруг оно снова хрюкнуло так сильно, что она посмотрела ему в лицо с некоторой тревогой. Сейчас не могло быть никакой ошибки: это был, не более не менее, как поросёнок, и Алиса решила, что с её стороны явилось бы полнейшей нелепостью нести его дальше.
Она поставила маленькое существо на землю и с большим облегчением смотрела, как оно побежало рысью по направлению к лесу.
«Если бы он вырос, — подумала она, — он был бы ужасно уродливым ребёнком, но, мне кажется, теперь из него вышел очень красивый поросёнок!» И она стала вспоминать всех знакомых детей, которые могли бы быть очень хорошими поросятами. И только она сказала себе: «Лишь бы узнать верный способ превращения…», как вдруг слегка вздрогнула, заметив Чеширского Кота, сидящего на суку дерева в нескольких шагах от неё.
____________________________________________________
Перевод Бориса Заходера (1972):
Алиса с трудом удержала малыша в руках. Он был какой-то странный. Руки и ноги — торчали во все стороны. «Прямо как у морской звезды», — подумала Алиса.
Бедный крошка пыхтел как паровоз, вырываясь от своей новой няньки. Он то складывался вдвое, то опять весь растопыривался; Алисе долго не удавалось взять его поудобнее.
Как только ей это удалось наконец (для чего пришлось завязать ребеночка узлом и крепко держать за правое ухо и левую пятку, чтобы он не мог развязаться), она вынесла его на свежий воздух.
«Придется взять малыша с собой, — подумала Алиса, — а то они его не сегодня завтра укокошат!»
— Оставить его тут — это просто преступление!
Последнюю фразу она сказала вслух, и ребенок хрюкнул в ответ (чихать он уже перестал).
— Не хрюкай, — сказала Алиса строго, — детям хрюкать неприлично, и никто тебя не поймет!
Малыш опять хрюкнул, и Алиса встревоженно заглянула ему в лицо, не понимая, что же это такое делается.
Нос у него, правда, был что-то уж очень курносый, больше похожий на пятачок, чем на настоящий нос; да и глаза были что-то маловаты для нормального ребенка, и вообще Алисе не очень понравился его вид.
«А все-таки, может быть, он просто хныкал?» — подумала добрая девочка и опять заглянула ему в глаза — нет ли там слез.
Нет, слез не было и в помине.
— Смотри, мой дорогой, — строго сказала Алиса, — если ты решил вести себя по-свински, я с тобой не буду водиться! Заруби себе на носу.
Бедный малыш опять хмыкнул (или хрюкнул, трудно было понять), и они молча двинулись дальше.
Алиса начала уже обдумывать, что она будет с ним делать, когда приведет его домой, как вдруг он снова хрюкнул, да так отчаянно, что она опять в испуге поглядела на него. И на этот раз уже не оставалось никаких сомнений; это был самый настоящий поросенок! Разумеется, было бы совершенно нелепо тащить его дальше на руках; Алиса пустила малыша на землю и с облегчением увидела, что он преспокойно затрусил куда-то в лес.
«Ну что ж, ничего, — подумала она, — ведь из него мог выйти очень противный мальчишка. А так получился очень симпатичный поросенок!»
И Алиса стала вспоминать других знакомых детей, из которых могли бы выйти развеликолепные поросята, и уже говорила про себя: «Вот бы только узнать такое средство, чтобы превратить их…», как вдруг она вздрогнула и остановилась.
В нескольких шагах от нее на ветке какого-то дерева сидел Чеширский Кот.
____________________________________________________
Перевод Александра Щербакова (1977):
Алиса с трудом удерживала младенца. Он был с виду какой-то странный, руки-ноги торчали у него во все стороны. «Как у морской звезды», — подумала Алиса. Бедняжка пыхтел, как паровая машина, съеживался и снова выгибался, так что некоторое время Алиса еле с ним справлялась.
Сообразив наконец, как его надо укачивать (а для этого его пришлось чуть ли не узлом завязать и крепко держать за правое ухо и левую пятку, чтобы он не развязался), она вынесла его на свежий воздух. «Если я не возьму его с собой,- думала она,- то не сегодня-завтра они его убьют! Оставить его здесь — разве это не убийство?» Последние слова она негромко произнесла вслух, и малыш в ответ хрюкнул (а чихать он уже к тому времени перестал).
— Не хрюкай, — сказала Алиса.- Тебе не подобает так выражаться.
Младенец снова хрюкнул, и Алиса тревожно поглядела на него, пытаясь понять, что происходит. Нос у него был, вне сомнения, слишком курнос и больше напоминал пятачок, чем нос. И глазки для младенца тоже были чересчур малы. И вообще вид у него был какой-то не такой. «Наверное, это он просто всхлипывает», — подумала Алиса и снова заглянула ему в глаза, есть там слезы или нет.
Никаких слез не было.
— Если ты собираешься превратиться в порося, дорогой мой, — серьезно сказала Алиса, — нам с тобой не по пути. Имей в виду.
Бедняжка снова всхлипнул (или хрюкнул, сказать трудно), и некоторое время они продвигались молча.
Алиса уже было призадумалась над тем, что она будет делать дома с этим созданием, как вдруг оно хрюкнуло снова, да так сильно, что она взглянула на него не без испуга. На этот раз ошибки быть не могло: это было порося, ни более ни менее, — и Алиса поняла, что нести его дальше бессмысленно.
Она опустила его на землю и ощутила большое облегчение, видя, как оно преспокойно трусит в лес. «Подрасти он,- подумала она,- его бы считали пребезобразным ребенком. А порося из него, по-моему, выйдет вполне симпатичное». И она стала думать о других знакомых детях, из которых могли бы выйти отличные поросята, «если бы точно знать, как их превратить», но внезапно вздрогнула, завидя Чеширского Кота, сидящего на суку неподалеку от нее.
____________________________________________________
Перевод Владимира Орла (1988):
Алиса едва успела подхватить Ребеночка. Это был очень странный Ребеночек. Ручки и ножки торчали у него в разные стороны, «как у осьминога»,- подумала Алиса.
Лежа у Алисы на руках, загадочное существо пыхтело, как паровоз, извивалось, скручивалось, раскручивалось — словом, Алисе стоило большого труда его удержать.
Когда Алиса, наконец, разобралась, как баюкать Ребеночка, чтобы он не упал на пол (для этого пришлось завязать его узлом и придерживать за правое ухо и левую пятку, чтобы не развязался), она вынесла Ребеночка на свежий воздух.
— Если оставить его на кухне, — рассуждала она, — не сегодня-завтра его прикончат. Я должна спасти малыша от верной смерти.
Тут она замолчала, а Ребеночек перестал чихать и хрюкнул.
— Не хрюкай, — посоветовала ему Алиса. — Хрюканьем трудно выразить мысли.
Ребеночек опять хрюкнул, и Алиса в тревоге посмотрела на него, не понимая, что случилось.
Без сомнения, нос у Ребеночка был очень похож на пятачок. Собственно говоря, это и был пятачок. Кроме того, глазки у Ребеночка сделались подозрительно маленькими. Одним словом, Алисе его вид не очень понравился.
«Может, он захныкал, а не захрюкал»,- предположила она и пристально посмотрела ему в глаза: не плачет ли?
Но нет, он не плакал.
— Вот что, голубчик, — задумчиво сказала Алиса,- если ты твердо решил стать свиньей, нам придется расстаться. Так что взвесь, пожалуйста, все «за» и «против»…
Ребеночек опять захныкал (или захрюкал, трудно сказать), и наступило молчание.
«Что же я с ним дома буду делать?» — подумала Алиса, но тут Ребеночек захрюкал снова, да так беспокойно, что Алиса опять озабоченно на него посмотрела. На этот раз ошибки быть не могло: она держала на руках самого настоящего поросенка!
Тут Алиса почувствовала, что уж это ни в какие ворота не лезет, опустила поросенка на землю и испытала огромное облегчение, когда увидела, как он бойко затрусил в сторону леса.
«Если бы этот Ребеночек вырос, — вздохнула Алиса,- он стал бы противным мальчишкой, а так, я думаю, из него выйдет славная свинка».
И Алиса стала размышлять о тех своих знакомых, из которых тоже запросто вышли бы самые настоящие свинки, и уже подумала: «Эх, знать бы, как их превратить…» — но тут она вздрогнула, потому что внезапно увидела Чеширского Кота, сидевшего на ветке высокого дерева в нескольких шагах от нее.
____________________________________________________
Перевод Леонида Яхнина (1991):
Алиса еле удерживала младенчика. Отовсюду у него торчали ноги и руки. Будто это был не младенчик, а морская звезда. А младенчик пронзительно визжал, как паровозный свисток, и упрямился в руках у Алисы, выгибаясь дугой.
Но она ловко скрутила его, схватив за правое ухо и левую то ли руку, то ли ногу, в общем, торчалку. Завязанного узлом младенчика Алиса с трудом выволокла на улицу.
Надо унести младенчика подальше, решила Алиса, пока они его не добили. И она добавила, уже вслух:
— Пока он еще живой.
В подтверждение этого младенчик весело хрюкнул.
— Не смей хрюкать! — рассердилась Алиса. — Учись говорить по-человечески!
Но младенчик в ответ снова хрюкнул. Алиса тревожно вгляделась в его личико. Какое-то оно странное! Носик приплюснут, будто пятачок, а лазки крохотные — буравчики. Не очень симпатичная мордочка у этого младенчика.
«Может быть, он просто гукнул, а не хрюкнул?» — подумала Алиса.
А младенчик снова хрюкнул. Или гукнул?
Алиса внимательно поглядела на него и сказала:
— В конце концов, это свинство с твоей стороны. С тобой по-человечески, а ты…
А младенчик опять. Хрюкнул? Гукнул? Ну, как с ним говорить? И Алиса молча пошла дальше. Она уже представляла себе, как принесет младенчика ломой. как…
И тут он опять хрюкнул! Да еще во весь голос! И завизжал по-поросячьи. Алиса так и ахнула-у нее в руках был действительно поросенок! Алиса представила, какой у нее глупый вид с поросенком на руках.
И опустила его на землю. Поросенок, быстро перебирая ножками, исчез в лесу.
«Такому младенчику только поросеночком и становиться», — подумала Алиса.
И она стала вспоминать детей, которые легко могли бы превратиться в настоящих поросят.
«Интересно, — подумала она. — Как их превращают в поросят?»
И тут она застыла. Прямо перед ней на дереве сидел Кот! Кажется, тот самый, Чеширский. Или Чесырский?
____________________________________________________
Перевод Бориса Балтера (1997):
Алиса с некоторым трудом поймала младенца, так как он оказался существом довольно сложной формы и выставлял руки и ноги во всех направлениях. «Прямо как морская звезда», — подумала Алиса. Когда она его поймала, бедное созданьице храпело как паровоз и извивалось так, что первое время Алиса едва могла его удержать.
Как только она поняла, как это надо делать (к вашему сведению, для этого нужно скрутить его в своего рода узел и крепко ухватить за правое ухо и левую ногу), она пошла с ним на воздух. «Надо забрать это дитя с собой, — думала Алиса, — он тут не жилец: убьют не сегодня так завтра; оставить его с ними — настоящее соучастие в убийстве». Последние слова она проговорила вслух, и младенец откликнулся хрюканьем (у него была такая возможность, так как к этому времени он больше не чихал). «Ты чего хрюкаешь? — сказала Алиса, — это совсем неправильный способ выражать свои чувства».
Но ребенок снова хрюкнул, и Алиса озабоченно взглянула ему в лицо, чтобы понять, в чем дело. Нос у него, конечно, был ОЧЕНЬ курносый и смахивал на пятачок гораздо больше, чем на регулярный нос; и глаза у него были малым-малы для младенца; и вообще, Алисе совершенно не понравился его внешний вид в целом. «Но, может, он просто наплакался?» — подумала она и посмотрела опять, есть ли слезы.
Слез не было. «Если ты собрался и вправду превращаться в Свина, — на полном серьезе сказала ему Алиса, — я с тобой дела иметь не собираюсь. Смотри мне!» Существо опять всхлипнуло (или хрюкнуло — точно нельзя было сказать), и некоторое время они шествовали в молчании.
Алиса только начала размышлять: «Ну, и что я буду с ним делать, когда вернусь домой?» — как он опять хрюкнул, да так мощно, что она поглядела ему в лицо с некоторой тревогой. На этот раз она не могла ошибиться: это был ровно один Свин, ни больше ни меньше. Было довольно странно нести его на ручках.
Итак, Алиса спустила его на землю и с большим облегчением наблюдала, как он мирно поковылял в лес. «Если бы он вырос в ребенка, — сказала она себе, — он был бы ужасный урод, а поросенок из него вышел, по-моему, вполне ничего». И она принялась перебирать в уме знакомых детей, из которых вышли бы отличные свинки, морские и сухопутные, и как раз думала: «Если бы только знать к ним подход, как превращать…» — как с некоторым испугом заметила Чеширского Кота, который сидел на ветке в нескольких шагах перед ней.
____________________________________________________
Перевод Андрея Кононенко (под ред. С.С.Заикиной) (1998-2000):
Алиса кое-как поймала на лету это, как оказалось, странное дитя, так как ручки и ножки торчали у него в разные стороны (Алиса еще подумала: «Ну прям как у морской звезды»). Удержать же его было еще труднее, поскольку бедняжка стал вертеться и извиваться, очутившись в ее руках, и сопел при этом как паровоз.
Как только Алиса приноровилась (приловчилась) нянчить дитя (простым, но верным способом: спеленала в некий пучок и, держа его за правое ушко и левую ножку, не давала ему вылезти из пеленок), сразу же вышла с ним на свежий воздух. «Не забери я его с собой, они бы точно угробили дитя за пару дней», — подумала Алиса, — «Его там бросить было б преступлением!» она и не заметила, как последнюю мысль произнесла вслух. Малыш в знак согласия хрюкнул (он уже перестал чихать к этому времени).«Не хрюкай!» — сделала замечание Алиса, — «В конце концов, нехорошо так выражаться».
Ребенок снова хрюкнул, чем весьма обеспокоил Алису. Она заботливо заглянула ему в лицо, дабы понять, не случилось ли чего. То, что Алиса увидела, ей совсем не понравилось: из пеленок торчал слишком вздернутый нос, скорее даже хрюшкин пятачок, чем детский носик, и уж совсем не детские, крохотные глазки. «А может он так всхлипывает?» — подумала она и внимательно посмотрела ему в глаза, не блестят ли там слезы.
Однако слез не было.
«Ну, так вот, дорогой мой, если ты собираешься превратиться в свинью, то я с тобой возиться не буду. Так что смотри!» — строго сказала Алиса. На что дитя снова всхлипнуло (или хрюкнуло, разобрать было невозможно), после чего некоторое время они шли молча.
Алиса стала уже беспокоиться о том, что ей делать с этим созданьем, когда она придет с ним домой, как вдруг оно хрюкнуло так звонко, что она с испугу заглянула ему в лицо. На этот раз сомнений не могло быть: в руках барахтался ни кто иной, как поросенок, и она поняла, что дальше нянчиться с ним довольно глупо.
Алиса опустила поросенка на землю и, с облегчением наблюдая, как он улепетывает в лес, подумала: «Ребенок с него вырос бы ужасно уродливый, а вот свинья — пожалуй, даже симпатичная». Затем Алиса стала вспоминать других знакомых ей детей, которые растут натуральными свиньями. «Кто бы знал, как изменить их…» — сказала она про себя с сожалением, как вдруг, слегка испугавшись, заметила Чеширского Кота, который притаился в ветвях дерева, стоявшего в двух шагах от нее.
____________________________________________________
Алиса поймала ребенка не без труда, поскольку он был какой-то странный и растопыривал руки и ноги во все стороны — «словно морская звезда», подумала Алиса. Бедняжка пыхтел, как паровоз, когда она подхватила его, и притом сгибался пополам и снова разгибался, так что в первую пару минут все, что ей удавалось — это просто держать его.
Как только она поняла, как нужно его нянчить (для этого следовало скрутить его в узел и потом крепко держать за правое ухо и левую ступню, не давая ему развернуться), она вынесла малютку на улицу. «Если я не унесу ребенка отсюда, — подумала Алиса, — за деньдругой они его наверняка прикончат; разве оставлять его здесь — не убийство?» Последние слова она произнесла вслух, и малыш хрюкнул в ответ (к этому времени он уже перестал чихать). «Не хрюкай, — сказала Алиса, — негоже выражать свои мысли таким способом».
Малютка снова хрюкнул, и Алиса с большим беспокойством заглянула ему в лицо, чтобы понять, что с ним. Вне всякого сомнения, у него был слишком курносый нос, куда более похожий на пятачок, нежели на нормальный нос; и глазки у него были слишком уж маленькие для ребенка; в общем, Алисе совсем не понравилось, как он выглядел. «Но, может быть, он просто всхлипнул», — подумала она и снова заглянула ему в глаза, проверяя, есть ли там слезы.
Нет, слез не было. «Если ты собираешься превратиться в поросенка, мой дорогой, — серьезно сказала Алиса, — я не стану больше о тебе заботиться. Учти это!» Малютка снова всхлипнул (или хрюкнул, точно определить было невозможно), и какое-то время они двигались молча.
Алиса как раз начала думать: «Ну, и что я буду делать, когда принесу его домой?» — когда он снова хрюкнул, да так громко, что она взглянула на его лицо в испуге. На сей раз не могло быть никакой ошибки: это был поросенок, не более и не менее, и она почувствовала, что было бы совершенным абсурдом нести его дальше.
Так что она спустила малыша на землю, и с немалым облегчением наблюдала, как он трусит прочь в направлении леса. «Если бы он вырос, — сказала она себе, — то был бы ужасно уродливым ребенком; а поросенок из него вышел, по-моему, вполне симпатичный.» И она принялась думать о других знакомых детях, из которых получились бы очень славные поросята, и как раз сказала себе: «Если бы я только знала, как их превратить…» — как вдруг вздрогнула от испуга, завидев Чеширского Кота, сидевшего на ветке дерева в нескольких ярдах от нее.
____________________________________________________
Алиса подхватила ребенка с некоторой опаской, так как это было довольно странное создание, разбрасывавшее руки и ноги во все стороны.
— Прямо морская звезда какая-то, — подумала Алиса.
Бедняжка пыхтел как паровоз, когда оказался у нее на руках. Он попеременно то складывался вдвое, то снова распрямлялся. Так продолжалось с минуту — именно в течение этого времени она смогла удерживать его.
Как только она научилась обращаться с ним (его нужно было сначала как бы завязать узлом, а потом крепко держать за правое ухо и левую ногу, чтобы дать ему развязаться), она вынесла его на поляну.
— Если я не заберу этого ребенка с собой, — подумала Алиса, — они не сегодня так завтра прикончат его — было бы преступлением оставлять его здесь! — Последние слова она произнесла вслух и малыш хрюкнул в ответ (к этому времени он уже перестал чихать).
— Не хрюкай, — сказала Алиса, — воспитанные дети так себя не ведут.
Ребенок снова хрюкнул, и Алиса с тревогой взглянула ему в лицо, чтобы узнать, что с ним происходит.
У него без всякого сомнения был чересчур курносый нос, скорее пятачок, чем настоящий нос, кроме того глазки у него были слишком маленькие — в общем Алисе он не очень понравился.
— Может быть это потому что он плачет? — подумала она и присмотрелась к нему повнимательнее, стараясь обнаружить слезы.
Но слез явно не было.
— Если вы, дорогуша, собираетесь превратиться в поросенка, — сказала Алиса серьезно, — я с вами нянчиться не собираюсь. Учтите!
Бедняжка снова всхлипнул (или хрюкнул — разобрать было невозможно) и затем на некоторое время воцарилась тишина.
Алиса как раз принялась обдумывать, что она будет делать с этим непонятным существом, когда принесет его домой, как оно снова хрюкнуло, причем с такой яростью, что Алиса посмотрела на него в некоторой панике. Больше не оставалось никаких сомнений — это было ничем иным как поросенком, и она поняла, что нести его и дальше было бы совершенной глупостью.
Поэтому она положила его на землю, после чего с огромным облегчением увидела как он припустил в лес.
— Если бы он вырос, — заметила она про себя, — он стал бы ужасно уродливым ребенком, но как свинья, я думаю, он будет довольно привлекателен.
И она принялась вспоминать других знакомых детей, которые часто вели себя по-свински, и только она сказала себе: «Если бы кто-нибудь знал способ изменить их в лучшую сторону…» — как с некоторым замешательством обнаружила, что в нескольких ярдах от нее на ветке сидит Чеширский Кот.
____________________________________________________
Перевод Олега Хаславского (2002):
Алиса с трудом поймала младенца, странное маленькое существо, с руками и ногами, растопыренными во все стороны – «Точь-в-точь морская звезда», — подумала Алиса. Бедный малютка фыркал как паровой двигатель, пока она ловила его, а потом так стремительно сгибался и разгибался пополам, что в первые минуты все, что удавалось Алисе, это не выронить его.
Как только она поняла, как следует с ним обращаться (его следовало скрутить в узел и удерживать в этом положении, ухватив за правое ухо и левую ногу, чтобы не дать развернуться), она вынесла его из дома. «Если я не унесу его, — подумала Алиса, — то в пару дней они его убьют, и разве это не убийство – оставлять его здесь?» Эти слова она сказала вслух, и малыш в ответ ей хрюкнул (к этому времени он перестал чихать). «Не хрюкай, — сказала Алиса, — это не лучший способ выражать себя».
Младенец снова хрюкнул, и встревоженная Алиса стала вглядываться ему в лицо, чтобы понять, что с ним случилось. У него был ЧРЕЗВЫЧАЙНО курносый нос, скорее даже пятак, чем нос, а также глаза были слишком малы для того, чтобы быть глазами ребенка, короче, Алисе вовсе не понравилось, как он выглядит. «Может, он просто распух от слез?» — подумала она, и стала вглядываться в его глаза – но где же слезы?
Слез не было. «Если ты надумал превратиться в свинью, дорогуша, — сказала Алиса серьезно, — то я не желаю иметь с тобой никаких дел. Имей это в виду!» Бедный малыш снова всхлипнул (или хрюкнул, невозможно было сказать, что именно), и некоторое время они шли в молчании.
Алиса задумалась. «Что я буду делать с этим существом, если притащу его домой?» — тут существо снова хрюкнуло, да так громко, что Алиса испуганно стала всматриваться в его лицо. Нет, на этот раз НИКАКИХ сомнений на его счет, это был настоящий поросенок, и было бы полным абсурдом нести его дальше.
Она спустила его на землю и почувствовала облегчение, глядя как он со всех ног бросился бежать в лес. «Если бы он вырос, — сказала она себе, — он стал бы ужасно уродливым ребенком, а поросеночек он довольно милый, я полагаю». И она стала думать о знакомых детях, из которых получились бы хорошие поросята, знать бы только правильный способ превратить их — как вдруг с удивлением заметила Чеширского Кота, сидящего на дереве в пяти ярдах от нее.
____________________________________________________
Пересказ Александра Флори (1992, 2003):
Алиса едва удерживала малютку. Этот нескладеха растопырил ручки и ножки, очень напоминая морскую звезду. Он все время пыхтел и извивался, едва не выскальзывая из рук.
Впрочем, Алиса нашла выход: ухватила его одной рукой за правое ухо, другой — за левую ногу; так она и вышла из дому.
— Скорее отсюда! Оставить его на съедение этим чудовищам бы просто преступлением!
Младенец что-то прохрюкал в ответ (он как-то незаметно перестал чихать).
— Не хрюкай, — строго сказала Алиса. – Веди себя по-человечески.
Младенец ответил согласным хрюканьем. Алиса не без страха глянула на него и разволновалась еще больше: вздернутый нос малыша походил на рыльце, глазенки сузились до предела. Вид его Алисе не понравился. Она предположила:
— А вдруг он просто всхлипывает?
И повнимательнее всмотрелась в его глаза – нет ли слез?
Глаза были сухи.
— Вот что, милый, — пригрозила Алиса, — если ты будешь вести себя по-свински, учти – я с тобой не знаюсь!
Бедняга снова всхлипнул (или всхрюкнул) и некоторое время оба молчали.
Алиса думала, что делать дальше, как вдруг младенец захрюкал так громко, что Алиса в ужасе взглянула на него — и убедилась: это самый настоящий поросенок — с головы до ног!
Было бы глупо нести его дальше на руках.
Алиса отпустила поросенка на землю – и тот, к ее великой радости, весело затрусил прочь.
— Подрасти он еще чуть-чуть, — молвила Алиса, — из него вышло бы препротивное чадо, а свинтус он вполне порядочный.
И стала вспоминать знакомых детей, из которых могли бы получиться порядочные свинтусы.
— Только бы знать, как их превращать…
____________________________________________________
Перевод Михаила Блехмана (2005):
Алиса с трудом поймала ребёнка: он был какой-то странной формы, руки и ноги у него торчали во все стороны, как у морской звезды. К тому же он пыхтел, как паровоз, и всё время то сжимался, то разжимался. Алиска едва удерживала его.
В конце концов она поняла, как его лучше баюкать: пришлось скрутить его узлом и держать за правое ушко и левую ножку, чтобы он не развязался. Взявшись поудобней, Алиска вынесла ребёнка на свежий воздух.
«Если его не забрать, — подумала она, — его и прибить могут чего доброго. Никогда бы себе этого не простила!»
Последние слова она подумала вслух, и ребёнок в ответ хрюкнул (чихать он уже перестал).
— Не хрюкай! — сделала ему замечание Алиса. — Учись правильно выражать свои мысли.
Ребёнок снова хрюкнул. Алиска с тревогой принялась разглядывать его лицо. Несомненно, носик был слишком курносый — скорее пятачок, чем обычный нос. И глазки слишком крошечные. Алисе они очень не понравились.
«Может, это он просто плачет?» — подумала она и заглянула в глаза малышу — посмотреть, есть ли в них слёзы.
Нет, слёз не было.
— Послушай, мальчик, будь человеком! — строго приказала ему Алиса. — Ты же ребёнок! А с поросятами я не дружу, так и знай!
Малыш снова всхлипнул или хрюкнул и замолчал.
Некоторое время они шли молча.
Не успела Алиска подумать «А что же я буду с ним делать дома?», как ребёнок снова хрюкнул, и к тому же очень громко. Алиска испуганно посмотрела на него. Всё ясно: вылитая свинья. Нести его дальше не имело никакого смысла.
Алиса поставила ребёнка на землю, и он, к её радости, потрусил себе в лес.
— Лучше порядочная свинья, чем плохой человек, — сказала она сама себе. — А свинья из него получится порядочная!
Тут она принялась перебирать в памяти знакомых детей, из которых могли бы получиться отличные поросята.
«Если бы только знать, как их превратить…» — подумала Алиска, но не успела додумать: на ветке дерева, прямо перед ней, сидел тот самый Кот Без Сапог.
____________________________________________________
Алис поймала младенца с определёнными трудностями, поскольку тот представляет собой созданьице причудливых очертаний,
растопырившее во все стороны ручки-ножки. «Прям словно морская звезда», подумала Алис. Бедный малыш фыркал на руках наподобие парового двигателя, а ещё его всю дорогу’ крючило-распрямляло, посему первые минуты две ей стоило огромных усилий не уронить младенца на пол.
Приладившись правильно держать (а именно: скрутив вроде как в узел и крепко вцепившись а правое ушко и левую ножку, дабы сам не сумел развязаться), она вынесла его на свежий воздух.
«Коль не утащить ребёночка с собой», подумала Алис, «его через день-другой угробят; ну разве не преступленье — оставлять малютку’ здесь?»
Последние слова она произнесла вслух, а дитя в ответ всхрюкнуло (чихать-то к тому времени уже прекратило).
«Не хрюкай», велела Алис. «так чувства не выражают».
Младенец снова прихрюкнул; тогда Алис весьма пристально всмотрелась ему’ в личико — ну, понять, чего с ребятёнком происходит-то. Совершенно без сомнения: носик очень вздёрнутый, больше даже похож на рыльце; гляделки становятся чересчур маленькими, совсем не детскими; вообще весь внешний вид ей не понравился.
«Просто наверно так всхлипывает», подумала она и вновь посмотрела на реснички — нет ли там слёз. Нету и в помине.
«Если намерен превратиться в поросёнка, дорогуша», сурово предупреждает Алис, «я с тобой больше не вожусь. Заруби себе на носу!»
Несчастный малыш опять всхлипнул (то ли всхрюкнул, сразу не скажешь), затем некоторое время они шли молча.
Алис уже начала про себя соображать: «Ну, принесу малявку домой, и чё с ним делать-то?»
Но тут снова раздался всхрюк, да столь дикий, — она аж обеспокоенно глянула ему в личико. На сей раз никакой ошибки: самый настоящий поросёнок; а потому ей мнится нелепым тащить его дальше на руках.
Короче, опускает она малыша на траву и с облегченьем видит, как тот потрусил спокойненько в лес.
«Кабы подрос», мыслит Алис, «стал бы жутко безобразным ребёнком; а вот поросёночек из него, по-моему, довольно привлекательный».
И принялась перебирать знакомых детей, из коих запросто вышли бы свинки, а сама думает: «Вот бы знать верный способ их превращенья…», но тут слегка вздрогнула, увидав в нескольких шагах от себя Чеширского Кота, сидящего на ветке дерева.
.
____________________________________________________
Перевод Натальи Мироновой (2008):
Алиса поймала младенца не без труда: он был странным существом, руки-ноги у него торчали во все стороны. Бедняжка пыхтел как паровоз и норовил вырваться у неё из рук. Он то сгибался пополам, то снова выпрямлялся. Алисе еле удавалось его удержать. Младенец хрюкнул, и Алиса внимательно вгляделась в его лицо. Младенец действительно выглядел странно: нос у него был сильно вздёрнут и напоминал поросячий пятачок, а глаза уж больно малы для ребёнка. Его вид Алисе совсем не понравился.
— Если ты собираешься превратиться в поросёнка, — строго предупредила малыша Алиса, — я с тобой больше не дружу.
Существо опять хрюкнуло, да так неистово, что Алиса всмотрелась в его лицо уже с тревогой. На этот раз никаких сомнений у неё не осталось: это был самый настоящий поросёнок, поэтому она вышла на поляну, опустила его на землю и вздохнула с облегчением, когда он преспокойно затрусил в лес.
— Если бы он вырос, — сказала себе Алиса, — то стал бы ужасно некрасивым ребёнком. А вот в качестве поросёнка, мне кажется, он очень мил.
Подняв глаза, Алиса вздрогнула: прямо перед ней сидел на ветке дерева Чеширский Кот.
____________________________________________________
Перевод Алексея Притуляка (2012-2013):
Алисе с некоторым трудом удалось поймать младенца, поскольку это создание было странноватой формы и вытягивало свои ручки и ножки во все четыре стороны («совсем как морская звезда», — подумала Алиса).
Когда она подхватила его, бедное маленькое создание запыхтело, как паровоз, то скрючиваясь, то резко выпрямляясь и дёргаясь так, что первые одну-две минуты Алиса совершенно не могла с ним совладать и ей стоило большого труда держать его на руках.
Только когда ей удалось ухватить его должным образом (состоящим в том, что она хорошенько спеленала его наподобие узла и крепко держала за правое ухо и левую ногу, чтобы он не распеленался), только тогда она смогла вынести его на свежий воздух.
«Если я не заберу дитя с собой, — подумала Алиса, — они наверняка убьют его через день-другой, так разве не будет убийством оставить несчастного малютку в этом доме?».
Последние слова она произнесла вслух, и маленькое создание согласно хрюкнуло (к этому времени оно уже перестало чихать).
— Не хрюкай, — сказала Алиса, вглядываясь в его лицо, недоумевая, что это вдруг с ним случилось.
Не было никакого сомнения, что нос у него был сильно вздёрнут и напоминал больше поросячий пятачок, чем обычный человеческий нос; глазки его были слишком малы даже для младенца — в общем, Алисе совершенно не понравилась его внешность.
«Наверное, он просто всхлипнул», — подумала она и всмотрелась в глаза младенца — не плачет ли тот.
Нет, он не плакал.
— Если ты собрался превратиться в поросёнка, мой милый, — строго сказала Алиса, — я не стану с тобой водиться, так и знай!
Бедное маленькое создание снова всхлипнуло (или всхрюкнуло — точно сказать было невозможно), и они шли некоторое время молча.
Алиса едва успела подумать: «Что же я стану делать с этим созданием, когда принесу его домой?», как малыш снова всхрюкнул, да так громко, что она посмотрела в его лицо с некоторой тревогой. В этот раз ошибки быть не могло: это точно был поросёнок, ни больше, ни меньше, и Алиса почувствовала, что было бы совершенным абсурдом нести его на руках и дальше.
Она опустила малыша на землю и почувствовала величайшее облегчение, когда увидела, как он рысцой потрусил обратно в лес.
— Если бы он вырос, — сказала она себе, — то стал бы совершенно некрасивым ребенком. Но я уверена: он станет довольно симпатичным поросенком.
И она стала думать о том, кто из других знакомых ей детей мог бы стать хорошим поросёнком, и только успела сказать себе: «Вот бы кто-нибудь знал способ превратить их…», когда внезапно, обомлев от испуга и неожиданности, увидела Чеширского Кота, сидящего на ветке дерева в нескольких метрах далее.
____________________________________________________
Перевод Сергея Семёнова (2016):
Алиса не без труда изловила ребёнка, — это было странной формы маленькое существо с ручками и ножками, торчащими во все стороны. «Похоже на морскую звезду,» — подумала Алиса». Когда она его поймала, бедный малютка пыхтел, как паровик, и извивался туда и сюда, так что первую минуту ей только и оставалась, что его удерживать.
Как только она отыскала способ его успокоить (заключавшийся в том, чтобы свернуть его наподобие узла, притиснув правое ухо к левой ноге, чтобы не развернулся), она вынесла его на свежий воздух. «Если я не заберу с собой ребёнка», — подумала Алиса, — «они наверняка его убьют в один-два дня; и тот, кто оставит его здесь, разве не будет убийцей?» Последние слова она сказала вслух, и малютка в ответ прохрюкал (к тому моменту он перестал чихать). «Не хрюкай,» — заметила Алиса: «это совсем не лучший способ выражаться».
Ребёнок снова хрюкнул, и Алиса, сильно обеспокоившись, взглянула ему в лицо, чтобы понять, что с ним такое. Несомненно, у него был очень вздёрнутый нос, скорее рыльце, чем обычный нос; глаза у него, как прикинуть, выходили уж слишком малы для ребёнка: ко всему, их выражение Алисе вообще не понравилось. «Но, может быть, это только хлипы», подумала она, и снова взглянула ему в лицо, есть ли там слёзы.
Нет, слёз не было. «Если ты собираешься превратиться в поросёнка, миленький», — очень серьёзно заявила Алиса, — «мне с тобой делать будет нечего. Ты подумай!» Бедный малютка снова похныкал (или похрюкал, если такое возможно), и некоторое время они сохраняли молчание.
Алиса только подумала, — «Что мне делать с этим существом, когда доберусь до дома?», как он снова хрюкнул, и так отчётливо, что она тревожно взглянула ему в лицо. Теперь ошибки быть не могло: то был не более и не менее, как поросёнок, и, понятно, тащить его с собой было совершенно бессмысленно.
Поэтому она опустила малютку вниз, и у неё от души отлегло, когда он молча припустился к лесу. «Если бы он хрюкнул», — подумала она, — «это был бы ужасно противный ребёнок, а вышел, кажется, вполне приличный поросёнок». И она стала размышлять о некоторых детях, которых она знала, и которые недурно бы себя вели, будь они поросятами, — она как раз проговорила про себя, — «Если бы кто знал, как их превратить —«, когда, вздрогнув от неожиданности, увидела Чеширского Кота, сидевшего в нескольких ярдах от неё на суку дерева.
____________________________________________________
Когда Герцогиня запела второй куплет, то принялась усиленно размахивать малышом вверх-вниз, и несчастная крошка заверещал так, что трудно было понять, о чём эта песня.
— Лови! Понянчи его немного, если тебе так хочется! — сказав так, Герцогиня кинула малыша Алисе. — А я должна подготовиться для крокета у Королевы.
И она поспешно удалилась из кухни. Кухарка метнула ей в спину сковородку, но мимо.
Алиса кое-как подхватила ребёнка, потому что он на лету изобразил собой весьма странную фигуру: ручки и ножки вытянул в разные стороны. «Морская звезда, не иначе», — подумала она. Бедняга громко фырчал как паровая машина и всевозможно изгибался: то складывался пополам, то вытягивался в струнку, так что пару минут Алиса боролась с ним, едва его удерживая. Всё же она вышла из положения — завела правую ногу за левое ухо — получилось нечто вроде узла, и в таком виде вынесла на улицу.
«Если я не заберу его отсюда, — подумала Алиса, — он здесь и двух дней не выдержит, уморят — это точно. Не оставлять же его здесь, это будет злодейство какое-то».
Последние слова она сказала вслух, и малыш как бы в ответ хрюкнул (чихать он к тому времени прекратил).
— Не хрюкай! — сказала Алиса, — Так не принято выражать свои чувства.
Младенец опять хрюкнул, и Алиса встревожено посмотрела ему в лицо, силясь понять, что с ним случилось. Несомненно, нос у него был неестественно вздёрнут и весьма смахивал на пятачок, а глаза слишком малы для человеческого детёныша. В общем, Алисе он не понравился совершенно.
«Может он так всхлипывал», — подумала она и снова глянула ему в глаза, есть ли в них слёзы. Нет, никаких слёз не было.
— Послушай, милый, — серьёзно сказала Алиса. — Не вздумай превратиться в поросёнка, иначе я тебя брошу. Запомни!
Малыш вновь, то ли всхлипнул, то ли хрюкнул — непонятно, и некоторое время, пока Алиса шла, оба молчали.
Она начала задумываться, что делать с этим милым созданием, когда принесёт его домой, как вдруг он опять так смачно хрюкнул, что она поглядела на него уже со страхом.
Теперь окончательно стало ясно: это никто иной, а настоящий поросёнок, и было крайне неразумно нести его дальше. Поэтому она опустила его на землю и испытала огромное облегчение, когда он побежал бодрой трусцой по направлению к лесу.
«Если бы он вырос, — подумала Алиса, — то стал бы довольно отталкивающим ребёнком, а сейчас он обещает стать вполне приличной хрюшкой».
Она начала вспоминать знакомых мальчишек, которые, повзрослев, могли бы оказаться настоящими свиньями.
— Если б я умела их превращать …
Алиса остановилась в испуге, потому что вдруг увидела Чеширского Кота, сидящего в нескольких ярдах от неё на ветке дерева.
____________________________________________________
Стихотворный перевод Светланы Медофф (2022):
– Хрю-хрю, – ответил он. – «Чщ-чщ.
Куда мне с ним?» И вдруг
Он поросёнком стал. «Апчхи!» –
И выскользнул из рук.
Кувикнув, затрусил в кусты.
«Решился сам вопрос.
Он был бы братом не ахти,
Когда б уже подрос».
Алисе вспомнился отряд
Горланящих ребят:
«Из них бы вышел целый ряд
Прекрасных поросят».
____________________________________________________
Украинский перевод Галины Бушиной (1960):
Аліса насилу зловила немовля, бо це було маленьке створіння якоїсь дивної форми, що розчепірило руки і ноги в усі боки.
— Точнісінько, як морська зірка, — подумала Аліса. Бідолашне мале пихкало, як паровик, коли вона його вхопила, і так вигиналося в усі боки, що перші кілька хвилин вона лише з усіх сил старалася вдержати його.
Коли вона нарешті приловчилася тримати немовля на руках (для цього його треба було скрутити в вузол і міцне тримати за праве вухо і ліву ніжку, не даючи йому випростатися), вона винесла його надвір.
— Якщо я не заберу з собою це немовля,- роздумувала Аліса,- вони, без сумніву, скоро занапастять його. Хіба це не злочин — залишити його тут?- Останні слова вона вимовила вголос, і мале у відповідь хрюкнуло (на цей час воно вже перестало чхати). — Не хрюкай! — гримнула Аліса. — Не думай, що це так гарно!
Немовля знову хрюкнуло, і Аліса занепокоєно зазирнула йому в обличчя, щоб дізнатися, що з ним таке. Не могло бути сумніву в тому, що в нього був надто кирпатий ніс, більше схожий на рильце, ніж на справжній ніс, а очі, як на дитину, занадто вже малі. І взагалі зовнішній вигляд дитини не сподобався Алісі.
— А може, це воно так схлипує,- подумала Аліса і знову зазирнула йому в очі, щоб побачити, чи є там сльози.
Ні, сліз не було.
— Якщо ти, моє любе, збираєшся обернутися на порося, — заговорила Аліса серйозно, — я не буду панькатися з тобою. Май це на увазі!
Бідолашне мале знову схлипнуло (а може, хрюкнуло, важко було розібрати), потім деякий час вони йшли мовчки.
Тільки-но Аліса почала роздумувати: «Ну що я буду робити з цим створінням, якщо принесу його додому?», як воно знову хрюкнуло, та так голосно, що вона з деяким острахом зиркнула на нього. Тепер уже не могло бути ніякого сумніву: це було справжнісіньке порося. Вона зрозуміла, що буде цілковитим безглуздям з її боку няньчитись з ним далі.
Тому вона пустила маленьке створіння на землю і з полегшенням побачила, що воно спокійнісінько побігло до лісу.
— Якби воно підросло,- розмовляла сама з собою Аліса, — з нього вийшла б дуже гидка дитина, але свиня з нього, гадаю, буде дуже гарна.- І вона почала пригадувати тих знайомих дітей, з яких вийшли б добрячі поросята. Вона саме говорила собі:- Якби тільки знати спосіб перетворювати їх на...— І раптом трохи злякано спинилася, побачивши Кота Сміюна, що сидів на гілці дерева в кількох ярдах від неї.
____________________________________________________
Украинский перевод Валентина Корниенко (2001):
Спіймати дитину виявилося не так просто: руки й ноги в того чудернацького створіннячка були розчепірені на всі боки («Достоту, як у морської зірки», — подумала Аліса), а само воно пихтіло, як паровик, і без упину пручалося.
Нарешті вона знайшла належний спосіб укоськати немовля: скрутила його у вузол, міцно схопила за праве вушко та ліву ніжку (щоб не розкрутилося), і вийшла з ним на свіже повітря.
— Якщо його звідси не забрати, — подумала Аліса, — то вони напевне його приб’ють, — як не нині, то завтра. Було б злочинно його покинути, правда ж?
Останні слова вона проказала вголос, і маля рохнуло їй у відповідь (чхати воно вже перестало)^.
— Не рохкай, — сказала Аліса. — Висловлюй свої почуття у якийсь інший спосіб!
Та немовля рохнуло знову, й Аліса прискіпливо зазирнула йому в личко, аби з’ясувати причину. Ніс у нього був, без сумніву, аж надміру кирпатий, більше схожий на рильце, ніж на справжнього носа, та й очі зробилися підозріло маленькі як на дитину. Словом, його вигляд Алісі не сподобався.
«А може, то воно так схлипує?» — подумала вона і зазирнула маляті в очі, чи не видно там сліз.
Ба ні, жодної сльозинки!..
— Якщо ти, золотко, збираєшся перекинутися поросям, — поважно мовила Аліса, — я не буду з тобою панькатися. Закарбуй це собі на носі!
Немовля знову схлипнуло (а чи зрохнуло — важко було сказати), й Аліса якийсь час несла його мовчки.
Вона вже починала хвилюватися — ото буде клопіт із цим чудом удома! — коли це раптом воно знову рохнуло, та так виразно, що Аліса не без тривоги ще раз глянула йому в обличчя.
Так, цього разу помилитися було годі: перед нею було найсправжнісіньке порося! Носитися з ним далі було безглуздо.
Вона опустила порося на землю і вельми втішилась, коли воно спокійнісінько потрюхикало собі в хащу.
— З нього виросла б страх яка бридка дитина, — подумала Аліса. — А як порося, по-моєму, воно досить симпатичне.
І вона стала пригадувати деяких знайомих їй дітей, з яких могли б вийти незгірші поросята («Аби лиш знаття, як міняти їхню подобу», — подумала вона), і раптом здригнулася з несподіванки: за кілька кроків від неї на гілляці сидів Чеширський Кіт.
.
____________________________________________________
Белорусский перевод Максима Щура (Макс Шчур) (2001):
Алеся ледзьве пасьпела падхапіць дзіцё: малеча мела даволі-такі дзіўныя формы і ўвесь час выпроствала ручкі й ножкі ў розныя бакі. “Нібы ў якой марское зоркі”, — падумала Алеся. Беднае немаўлятка сапло, як паравая машына, складалася напалам і выгіналася назад. Адным словам, першыя хвіліны Алеся ледзьве-ледзьве трымала яго на руках.
Урэшце, яна знайшла спосаб, як яго закалыхаць: яна ўкруціла яго ў вузельчык, а потым цьвёрда трымала за правае вуха і левую нагу, каб не раскруціўся. Гэтак яны і выйшлі на двор. “Калі я не забяру дзіця з сабой, — падумала Алеся, — яны затаўкуць яго ня сёньня, дык заўтра. Пакінуць яго ў такіх умовах было б злачынствам!”[0606]
Апошнія словы яна прамовіла ўголас, і малеча зарохкала ў адказ (чханьне спынілася).
— Ня рохкай, — зрабіла яму заўвагу Алеся, — гэта не найлепшая манера.
А тое зноў: рох-рох! Алеся раздражнёна зазірнула яму ў твар. І, далібог, у малога так задзіраўся нос, што больш нагадваў лыч, дый вочы, як для дзіцяці, былі замалыя. Адным словам, ягоны выгляд Алесі зусім не спадабаўся.
“Можа, яно такое зарумзанае”, — падумала яна і зазірнула дзіцяці ў вочы, ці няма там сьлёзак.
Не, сьлёзак не было.
— Калі ты тут зьбіраешся ператварыцца ў парасё, даражэнькае, — сказала Алеся сур’ёзна, — дык я з табой ходацца не зьбіраюся. Май на ўвазе!
Беднае дзіцятка зноў зарумзала (ці зарохкала — хто яго ведае!), а потым крыху сьціхла.
Алеся ўжо пачала разважаць: “Цікава, што я буду рабіць з гэтым стварэньнем, калі прынясу яго дадому?”[0607]
Тут яно зарохкала так гучна, што Алеся спалохана зазірнула яму ў тварык. Сумневу не заставалася. Гэта было чыстае парасё. Далей цягаць яго на руках было бязглузда. Алеся адпусьціла парасятка і адчула вялікую палёгку,[0608] пабачыўшы, як задаволена тое пачасала ў лес.
“Зь яго магло б выйсьці страшэнна брыдкае дзіцё, — зазначыла сабе Алеся, — а вось як для парасяці — дык і надта ладнае”.
Яна пачала перабіраць у памяці ўсіх ведамых ёй дзяцей, зь якіх маглі б удацца добрыя кабанчыкі, і толькі была падумала: “Каб ведаў хто спосаб, як іх перамяняць”, — як скаланулася, бо на суку за пару крокаў ад Алесі раптам зьявіўся Чэшырскі Кот. Ён пазіраў і ўсьміхаўся.
——
Заувагі Юрася Пацюпы:
0606 — Пакінуць яго ў такіх умовах было б злачынствам! — Маральная дылема, ці можа быць бязьдзеяньне злачынствам, сягае яшчэ гісторыі зь Пілатам.
0607 — …што я буду рабіць з гэтым стварэньнем, калі прынясу яго дадому? — Гэты эпізод можна трактаваць як страх дзяўчыны перад грамадзкаю маральлю.
0608 — Алеся адпусьціла парасятка і адчула вялікую палёгку… — Дэлёз адзначае, што Керал не любіў хлопчыкаў, таму зусім невыпадкова дзіцё мужчынскага полу ператвараецца ў парасё.
____________________________________________________
Белорусский перевод Дениса Мусского (Дзяніс Мускі):
Аліса ледзь трымала дзяцё, паколькі яно было даволі дзіўнае, яго ручкі і ножкі тырчалі ва ўсе бакі, як у марской зоркі. Беднае немаўлятка ўвесь час пырхала, як паравы рухавік і бесперапынна выгіналася, так што першы час Аліса ледзве магла яго трымаць.
Урэшце яна знайшла, як гэта зрабіць: яна скруціла яго вузлом, адной рукой узяла яго за правае вуха, а другой за левую пятку, каб не раскруціўся, і пабегла вонкі.
— КАЛІ не ўратаваць яго з гэтай хаты,- вырашыла Аліса,- праз дзень-другі яго заб’юць і я буду саўдзельніцай іх злачынства.
Апошнія словы яна сказала ў голас і малы рохкнуў ёй у адказ (чхаць у гэты час ён ужо кінуў).
— Кідай рохкаць,- сказала яму Аліса,- гэта непрыстойна.
Але дзіця рохнула зноўку, Аліса паглядзела на яго, спужаўшыся, ці не здарылась што. Тварык немаўляці больш нагадваў мыску — завялікі плюскаты нос, а вочы наадварот замалыя. І тое, як яно выглядала, Алісе не надта спадабалася.
— Можа ён такім чынам плача?- засумнявалася Аліса і паглядзела на яго твар ў пошукаў слёз. Але аніякіх слёз не было.
— Калі ты, сонейка, збіраешся ператварацца на свінню,- сказала Аліса сур’ёзным тонам,- я з табой нянькацца не збіраюся. Зразумеў?!
У адказ няшчаснае стварэнне зноў пачало шморгаць носам (ці рохкаць, што было больш падобным), а потым на колькі часу ўсталявалася цішыня.
Аліса пачала разважаць, што будзе з ім рабіць, калі вернецца да дому. І тут малое рохкнула так злосна, што прымусіла Алісу паглядзець на яго тварык зноў. Сумнявацца НА ГЭТЫ РАЗ не прыходзілася — гэта быў не больш, не менш, як звычайны парсючок, і дзяўчынка вырашыла, што будзе глупствам несці яго далей. Таму Аліса паставіла яго на зямлю, і свінё, звольніўшыся ад яе апекі, шпарка пабегла ў напрамку лесу.
— Ён мог бы вырасці,- сказала яна сабе,- даволі жахлівым дзіцём, але як парсючок ён вельмі прыгожанькі.
Яна пачала прыпамінаць сваіх знаёмых дзяцей, з якіх бы атрымаліся цудоўненькія парсючкі:
— Ведаць бы толькі, якім чынам іх ператварыць?..
Тут яна раптоўна паглядзела ўгору і надта здзівілася, ўбачыўшы на галінцы Чашырскага Ката.
____________________________________________________