Рубрика «Параллельные переводы Льюиса Кэрролла»
<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>
Рис. Джона Тенниела.
(больше иллюстраций см. в «Галерее Льюиса Кэрролла»)
ОРИГИНАЛ на английском (1865):
“O Tiger-lily<29>,” said Alice, addressing herself to one that was waving gracefully about in the wind, “I wish you could talk!”
“We can talk,” said the Tiger-lily: “when there’s anybody worth talking to.”
Alice was so astonished that she could not speak for a minute: it quite seemed to take her breath away. At length, as the Tiger-lily only went on waving about, she spoke again, in a timid voice—almost in a whisper. “And can all the flowers talk?”
“As well as you can,” said the Tiger-lily. “And a great deal louder.”
“It isn’t manners for us to begin, you know,” said the Rose<30>, “and I really was wondering when you’d speak! Said I to myself, ‘Her face has got some sense in it, thought it’s not a clever one!’ Still, you’re the right colour, and that goes a long way.”<31>
“I don’t care about the colour,” the Tiger-lily remarked. “If only her petals curled up a little more, she’d be all right.”
Alice didn’t like being criticised, so she began asking questions. “Aren’t you sometimes frightened at being planted out here, with nobody to take care of you?”
“There’s the tree in the middle,” said the Rose: “what else is it good for?”<32>
“But what could it do, if any danger came?” Alice asked.
“It says ‘Bough-wough!’<33> cried a Daisy: “that’s why its branches are called boughs!”
“Didn’t you know that?” cried another Daisy, and here they all began shouting together, till the air seemed quite full of little shrill voices.
“Silence, every one of you!” cried the Tiger-lily, waving itself passionately from side to side, and trembling with excitement. “They know I can’t get at them!” it panted, bending its quivering head towards Alice, “or they wouldn’t dare to do it!”
“Never mind!” Alice said in a soothing tone, and stooping down to the daisies, who were just beginning again, she whispered, “If you don’t hold your tongues, I’ll pick you!”
There was silence in a moment, and several of the pink daisies turned white.
“That’s right!” said the Tiger-lily. “The daisies are worst of all. When one speaks, they all begin together, and it’s enough to make one wither to hear the way they go on!”
“How is it you can all talk so nicely?” Alice said, hoping to get it into a better temper by a compliment. “I’ve been in many gardens before, but none of the flowers could talk.”
“Put your hand down, and feel the ground,” said the Tiger-lily. “Then you’ll know why.
Alice did so. “It’s very hard,” she said, “but I don’t see what that has to do with it.”
“In most gardens,” the Tiger-lily said, “they make the beds too soft<34>—so that the flowers are always asleep.”
This sounded a very good reason, and Alice was quite pleased to know it. “I never thought of that before!” she said.
“It’s my opinion that you never think at all,” the Rose said in a rather severe tone.
“I never saw anybody that looked stupider,” a Violet said, so suddenly, that Alice quite jumped; for it hadn’t spoken before.
“Hold your tongue!” cried the Tiger-lily. “As if you ever saw anybody! You keep your head under the leaves, and snore away there, till you know no more what’s going on in the world, than if you were a bud!”
“Are there any more people in the garden besides me?” Alice said, not choosing to notice the Rose’s last remark.
“There’s one other flower in the garden that can move about like you,” said the Rose. “I wonder how you do it—” (“You’re always wondering,” said the Tiger-lily), “but she’s more bushy than you are.”
“Is she like me?” Alice asked eagerly, for the thought crossed her mind, “There’s another little girl in the garden, somewhere!”
“Well, she has the same awkward shape as you,” the Rose said, “but she’s redder—and her petals are shorter, I think.”
“Her petals are done up close, almost like a dahlia,” the Tiger-lily interrupted: “not tumbled about anyhow, like yours.”
“But that’s not your fault,” the Rose added kindly: “you’re beginning to fade, you know—and then one can’t help one’s petals getting a little untidy.”
Alice didn’t like this idea at all: so, to change the subject, she asked “Does she ever come out here?”
“I daresay you’ll see her soon,” said the Rose. “She’s one of the thorny kind.”
“Where does she wear the thorns?” Alice asked with some curiosity.
“Why all round her head, of course,” the Rose replied. “I was wondering you hadn’t got some too. I thought it was the regular rule.”
“She’s coming!” cried the Larkspur. “I hear her footstep, thump, thump, thump, along the gravel-walk!”
Alice looked round eagerly, and found that it was the Red Queen. “She’s grown a good deal!” was her first remark. She had indeed: when Alice first found her in the ashes, she had been only three inches high—and here she was, half a head taller than Alice herself!
“It’s the fresh air that does it,” said the Rose: “wonderfully fine air it is, out here.”
—-
Из примечаний к интерактивной образовательной программе «Зазеркалье» (Изд-во «Комтех», 1998):
Ботанический сад Оксфорда. Одно из излюбленных мест прогулок доктора Доджсона с девочками Лидделл.
29 — Известно, что в первоначальном варианте среди цветов, представленных в этой главе, фигурировал «the passion-flower» (страстоцвет), но, по совету друзей, вместо него Кэрролл ввел «tiger-lily», т. к. «the passion-flower» упоминается в церковных стихах и использование его в качестве персонажа в данной главе было рискованно, т. к. это могло вызвать различные толкования.
30 — Названия цветов, участвующих в беседе — Роза, Фиалка, — напоминают о младших сестрах Алисы Лидделл — Роде и Вайолет.
31 — Разговор Алисы с цветами пародирует известное и очень хорошее стихотворение Теннисона «Мод»:
There has fallen a splendid tear
From the passion-flower at the gate.
She is coming, my dove, my dear;
She is coming, my life, my fate;
The red rose cries, «She is near, she is near;»
And the white rose weeps, «She is late;»
The larkspur listens, «I hear, I hear;»
And the lily whispers, «I wait.»
Уронили цветы мои слезы, и ниже
Лепестки наклонили в бреду.
Не она ли идет, не ее ли увижу,
Жизнь мою и голубку в саду?
Роза алая вскрикнула: «Ближе, ближе!»
Плачет белая, прочит беду.
И прислушался шпорник: «Я слышу, слышу!»
И шепнула лилия: «Жду!»
(Перевод О.Седаковой)
Хорошая пародия — это совсем не насмешка, а нечто гораздо более тонкое. Кэрролл здесь пользуется своим любимым приемом доведения до логического, а потому абсурдного, конца.
32 — На фото внизу — каштан в саду декана Лидделла. На его мощном боковом суку обычно сидела любимица Алисы кошка Дина. Джон Тенниел изобразил на этом суку Чеширского кота. В «Зазеркалье» это дерево охраняет «говорящие цветы».
33 — Bough-wough — Обычно собачий лай передается следующим буквосочетанием: «bow-wow». Здесь игра слов, основанная на одинаковом звучании слов «bow» и «bough» (сук, ветвь).
34 — to make the beds too soft — игра слов, основанная на двух смыслах этого выражения: «стелить слишком мягкую постель» и «слишком сильно взрыхлять клумбу».
____________________________________________________
Перевод Нины Демуровой (1967, 1978):
— Ах, Лилия, — сказала Алиса, глядя на Тигровую Лилию <18>, легонько покачивающуюся на ветру. — Как _жалко_, что вы не умеете говорить!
— Говорить-то мы умеем, — ответила Лилия. — Было бы с кем!
Алиса так удивилась, что в ответ не могла вымолвить ни слова: у нее прямо дух захватило от изумления. Но, наконец, видя, что Лилия спокойно качается на ветру, Алиса опомнилась и робко прошептала:
— Неужели здесь все цветы говорят?
— Не хуже тебя, — отвечала Лилия, — только гораздо громче.
— Просто мы считаем, что нехорошо заговаривать первыми, — вмешалась Роза. — А я как раз стою себе и думаю: догадаешься ты с нами заговорить или нет? «У этой, по крайней мере, лицо не вовсе бессмысленное, — говорю я про себя. — Правда, умом оно не блещет, но что поделаешь! Зато цвет у нее какой надо, а это уже кое-что!»
— Меня цвет не беспокоит, — заметила Лилия. — Вот если бы лепестки у нее побольше завивались, тогда она была бы очень мила.
Алисе было неприятно слышать все эти критические замечания, и она поспешила спросить:
— А вам никогда не бывает страшно? Вы здесь совсем одни, и никто вас не охраняет…
— Как это «одни»? — сказала Роза. — А дуб на что?
— Но разве он может что-нибудь сделать? — удивилась Алиса.
— Он хоть кого может отдубасить, — сказала Роза. — Что-что, а дубасить он умеет!
— Потому-то он и называется дуб, — вскричала Маргаритка.
— А ты этого и не знала? — подхватила ее подружка, и тут все они так завопили, что воздух зазвенел от их пронзительных голосков.
— А ну, замолчите! — крикнула Тигровая Лилия, яростно раскачиваясь и вся дрожа от негодования.
— Знают, что мне до них не добраться! — проговорила она, задыхаясь, повернув свою дрожащую от гнева головку к Алисе. — Распустились, негодницы!
— Не волнуйтесь! — сказала Алиса и, наклонясь к маргариткам, шепнула:
— Если вы сейчас же не замолчите, я всех вас сорву!
Тотчас же воцарилась тишина, а несколько розовых маргариток побелели как полотно.
— Правильно! — сказала Лилия. — Маргаритки из всех цветов самые несносные. Стоит одной из них распуститься, как все тут же распускаются за ней следом! Такой подымают крик! Послушать их, так прямо завянешь.
— А как это вы все научились так хорошо говорить? — спросила Алиса, надеясь немного смягчить ее похвалой. — Я во многих садах бывала, но никогда не слышала, чтобы цветы говорили!
— Опусти руку, — сказала Лилия, — и пощупай клумбу. Тогда тебе все станет ясно.
Алиса присела и потрогала землю.
— Твердая, как камень, — сказала она. — Только при чем тут это?
— В других садах, — ответила Лилия, — клумбы то и дело рыхлят. Они там мягкие, словно перины, — цветы и спят все дни напролет!
Тут Алисе все стало ясно.
— Так вот в чем дело, — обрадовалась она. — Я об этом не подумала!
— По-моему, ты никогда ни о чем не думаешь, — сурово заметила Роза.
— В жизни не видела такой дурочки, — сказала Фиалка <19>.
Алиса прямо подпрыгнула от неожиданности: Фиалка все это время молчала, словно и не умела говорить.
— А ты помолчала бы! — крикнула Лилия. — Можно подумать, что ты хоть что-нибудь видела в жизни! Спрячешься под листом и спишь там в свое удовольствие, а о том, что происходит на свете, знаешь не больше, чем бутон!
— А есть в саду еще люди, кроме меня? — спросила Алиса, решив пропустить мимо ушей замечание Розы.
— Есть тут еще один цветок, который умеет ходить, как ты, — сказала Роза. — Не понимаю, как это тебе удается…
(«Ты никогда ничего не понимаешь», — заметила Лилия.)
— Только он пораскидистее, чем ты, — продолжала как ни в чем не бывало Роза.
— А в остальном — как я? — спросила с волнением Алиса. («Тут в саду есть еще одна девочка!» — подумала она.)
— Такой же странной формы, как и ты, — сказала Роза. — Немножко темнее, пожалуй, и лепестки покороче…
— Гладкие, как у Георгины, — подхватила Тигровая Лилия, поворачиваясь к Алисе, — а не такие растрепанные, как у тебя.
— Не огорчайся, ты в этом не виновата, — сказала снисходительно Роза. — Просто ты уже вянешь, и лепестки у тебя обтрепались, тут уж ничего не поделаешь…
Алисе это не понравилось, и, чтобы переменить разговор, она спросила:
— А сюда она когда-нибудь приходит?
— Не волнуйся, ты ее скоро увидишь, — сказала Роза. — Она из тех, у кого девять шипов, знаешь?
— А где у нее шипы? — спросила Алиса с удивлением.
— На голове, конечно, — ответила Роза. — А я-то все время думала, почему это _у тебя_ их нет. Мне казалось, что у вас все с шипами.
— Вон она идет! — закричал молоденький Шпорник. — Я слышу ее шаги! Топ-Топ! Только она так топает, когда идет по дорожке <20>.
Алиса радостно оглянулась — и увидела Черную Королеву.
— Как она выросла! — невольно подумалось Алисе.
И, вправду, когда Алиса нашла ее в золе, она была ростом дюйма в три, не больше, а теперь — на полголовы выше самой Алисы.
— Это от свежего воздуха, — заметила Роза, — здесь у нас чудесный воздух!
—-
Из примечаний М. Гарднера:
18 — Поначалу Кэрролл намеревался использовать здесь страстоцвет, однако, узнав, что он символизирует Страсти Христовы, а не людские, заменил страстоцвет на тигровую лилию. Весь этот эпизод пародирует говорящие цветы в поэме Теннисона «Мод» (ч.22).
19 — Помимо трех старших сестер, которых так любил Кэрролл, в семействе Лидделл были еще две младшие, Роза и Вайолет (violet — фиалка). Они появляются в этой главе как Роза и Фиалка.
20 — Сравни со следующей строфой из поэмы Теннисона «Мод»:
Уронили цветы мои слезы, и ниже
Лепестки наклонили в бреду,
Не она ли идет, не ее ли увижу,
Жизнь мою и голубку в саду?
Роза алая вскрикнула: «Ближе, ближе!»
Плачет белая, прочит беду.
И прислушался шпорник: «Я слышу, слышу!»
И шепнула лилия: «Жду!»
——
Из статьи Н. Демуровой «Голос и скрипка (К переводу эксцентрических сказок Льюиса Кэрролла)»
(Мастерство перевода. Сборник седьмой. 1970. Советский писатель. Москва. 1970)
Игра строится здесь на омонимии слов bough (ветка) и bough, входящего в состав звукоподражания bough-wough (в русском языке ему соответствует “ав-ав!”). Дерево, имеющее ветки, обретает способность лаять и может служить защитником цветам. Увы, по-русски никак не удается связать воедино “ветки” и “лай”. Отказавшись от непосредственного содержания этого отрывка, я решила обыгрывать название дерева и перебрала все более или менее известные мне породы. Многие из них давали возможность для игры. Вяз, например, мог бы “вязать” обидчиков, граб мог бы сам “грабить”. Сосна и ель вели бы себя скромно и вряд ли могли бы защитить цветы. Сосна могла бы делать что-нибудь неожиданное “со сна”, ели только и знали бы, что без остановки “ели”, и т. д. В конце концов я остановилась на дубе — он вел себя решительнее и мужественнее, чем все другие деревья. Лучшего защитника цветам нечего было и желать!
____________________________________________________
Адаптированный перевод (без упрощения текста оригинала)
из серии «Метод обучающего чтения Ильи Франка»
(«Английский с Льюисом Кэрроллом. Алиса в Зазеркалье» —
М.: Школа иностранных языков Ильи Франка, Восточная книга, 2009)
Пособие подготовила Ольга Ламонова:
“О, Тигровая Лилия,” сказала Алиса, обращаясь к одному /цветку/, который элегантно раскачивался на ветру, “как бы мне хотелось, чтобы вы могли разговаривать <= жаль, что вы не умеете разговаривать>!”
“Мы умеем разговаривать,” сказала Тигровая Лилия, “когда есть кто-нибудь, заслуживающий /того, чтобы/ с ним поговорить.”
Алиса была так удивлена, что она не могла говорить с минуту; от этого, казалось, у нее совершенно перехватило дух. Наконец, так как Тигровая Лилия продолжала только раскачиваться /из стороны в сторону/; она заговорила снова, неуверенным голосом — почти что шепотом. “А все цветы умеют разговаривать?”
“Так же хорошо, как ты,” сказала Тигровая Лилия, “И гораздо громче.”
“Нам не подобает начинать /разговор/ первыми, знаешь ли” сказала Роза, “и я, в самом деле, раздумывала, когда же ты заговоришь! Я про себя сказала, ‘У нее на лице есть хоть какое-то осмысленное /выражение/, хотя оно и не умное!’ Все же, у тебя подходящий цвет, а это очень важно.”
“Меня цвет не волнует” заметила Тигровая Лилия. “Если бы только ее лепестки завивались побольше, она была бы миленькой.”
Алисе не нравилось, /что ее/ критиковали, поэтому она начала задавать вопросы. “А вам иногда не становится страшно от /того, что вы/ посажены здесь, и нет никого, /кто бы/ ухаживал за вами?”
“В середине /клумбы/ есть дерево,” сказала Роза, “для чего же оно еще?”
“Но что же оно могло бы сделать, если бы возникла опасность?” спросила Алиса.
“Оно говорит: «гав-гав»”, воскликнула одна Маргаритка, “вот почему его ветки называются сучьями.”
“Разве ты этого не знала?” воскликнула другая Маргаритка, и в этот момент они начали кричать все вместе, пока воздух, казалось, не оказался наполненным визгливыми голосками. “Тише, а ну вы все,” воскликнула Тигровая Лилия, с горячностью раскачиваясь из стороны в сторону и дрожа от возбуждения. “Они знают, что я не могу до них добраться!” задыхаясь сказала она, склоняя свою трепещущую головку к Алисе, “а то они не посмели бы поступать так:!”
“Не переживайте!” сказала Алиса успокаивающим тоном и, склонившись к маргариткам, которые как раз начинали снова /галдеть/, она прошептала: “Если вы не попридержите свои языки, я вас сорву” .
Наступила тишина в /то же/ мгновение, и несколько розовых маргариток побледнели.
“Это верно!” сказала Тигровая Лилия. “Маргаритки хуже всех. Когда кто-нибудь говорит, они начинают /галдеть/ все вместе, и этого достаточно, чтобы заставить тебя засохнуть.”
“Как же случилось, что вы можете говорить так хорошо?” спросила Алиса, надеясь комплиментом привести ее в лучшее настроение. “Прежде я была во многих садах, но никакие цветы не умели разговаривать.”
“Опусти руку и потрогай землю,” сказала Тигровая Лилия. “Тогда ты поймешь, почему.”
Алиса так и сделала. “Она очень твердая,” сказала она, “но я не понимаю, какое это имеет значение.”
“В большинстве садов,” сказала Тигровая Лилия, “клумбы делают слишком мягкими — так что цветы /там/ всегда спят.”
Это звучало очень разумно, и Алиса была вполне довольна, что узнала это. “Я никогда не думала об этом прежде!” сказала она.
“По моему мнению, ты никогда не думаешь вообще,” сказала Роза довольно суровым тоном.
“Я никогда не видала никого, кто бы выглядел глупее,” сказала Фиалка, да так неожиданно, что Алиса аж подскочила, потому что прежде та не говорила.
“Придержи свой язык!” крикнула Тигровая Лилия. “Как будто ты когда-нибудь кого-нибудь видела! Ты прячешь головку под листьями и просыпаешь там /все время/, так что ты знаешь не больше о том, что происходит в мире, чем если бы ты была бутоном!”
“А есть еще люди в этом саду, кроме меня?” спросила Алиса, не желая обращать внимание на последнее замечание Розы.
“Есть еще один цветок в саду, который может двигаться, как ты,” сказала Роза. “Интересно, как ты это делаешь” “Тебе всегда интересно,” сказала Тигровая Лилия, “но она покустистее.”
“/А/ она похожа на меня)?” с горячностью спросила Алиса, так как /вот какая/ мысль мелькнула у нее в голове, “Другая маленькая девочка где-то /гуляет/ в этом саду)!”
“Ну, у нее такая же нескладная фигура, как у тебя,” сказала Роза, “но она потемнее [10], и ее лепестки короче, мне кажется.”
“Ее лепестки плотно уложены, почти как у георгины,» перебила ее Тигровая Лилия: “а не торчат во все стороны, как у тебя.”
“Но ты в этом не виновата,” добродушно добавила Роза, “ты начинаешь увядать, знаешь ли, а в таком случае ничего невозможно поделать, — лепестки становятся немного растрепанными.”
Алисе совсем не понравилась эта мысль, поэтому, чтобы сменить тему разговора, она спросила: «А она когда-нибудь приходит сюда»?
“Полагаю, ты вскоре ее увидишь,” сказала Роза. “Она из семейства колючих.”
“А где у нее колючки?” спросила Алиса с некоторым любопытством.
“Как, по всей голове, конечно же),” сказала Роза. “Я еще все думала, почему у тебя /их/ тоже нет. Я думала, что это у вас так принято”.
“Она идет!” воскликнул Шпорник. “Я слышу ее шаги — топ, топ, топ — по посыпанной гравием дорожке”.
Алиса поспешно оглянулась, и увидела, что это Черная Королева. “Она очень выросла!” было ее первым замечанием. Она действительно /выросла/): когда Алиса впервые обнаружила ее в золе, та была всего в три дюйма ростом [11]; и вот она здесь, на полголовы выше, чем сама Алиса!
“Это от свежего воздуха,” сказала Роза, “удивительно прекрасный воздух здесь /у нас/).”
—-
ПРИМЕЧАНИЯ:
10 — В оригинале — «покраснее», но так как здесь речь идет о Черной Королеве, то и значение будет: «черная» — почернее, потемнее.
(В английском языке чёрные шахматы традиционно именуются !красными» — С.К.).
11 — дюйм — мера длины = 2,54 см.
____________________________________________________
Перевод Владимира Азова (Ашкенази) (1924):
— О, Тигровая Лилия! — сказала Алиса, обращаясь к цветку, который грациозно покачивался на ветру. — Я хотела бы, чтобы ты могла говорить.
— Мы можем поговорить, — ответила Тигровая Лилия, — если есть что-нибудь путное, о чем стоило бы говорить.
Алиса так удивилась, что целую минуту не в состоянии была вымолвить ни слова. У нее захватило дыхание. Но наконец, видя, что Тигровая Лилия продолжает спокойно покачиваться, Алиса начала робким голосом, почти шепотом:
— И все другие цветы умеют говорить?
— Не хуже тебя! — сказала Тигровая Лилия.- И гораздо громче.
— Нам не подобает начать первым, ты понимаешь, — сказала Роза. — И я только ждала, чтобы ты заговорила. Я сказала самой себе: «У нее в лице есть какой-то смысл, хотя оно и не умное». Но у тебя хороший цвет, и этим уж много сказано.
— Меня цвета очень мало беспокоят, — заметила Тигровая Лилия. — Если бы только ее лепестки немножко больше вились, она была бы совсем ничего.
Алисе не понравилось, что ее критикуют, и она начала задавать вопросы.
— А вам не страшно бывает иногда, что вот вас посадили здесь и некому за вами ухаживать? — спросила она.
— Тут в середине стоит дерево, — сказала Роза. — На что же оно, ты думаешь, здесь поставлено?
— А что оно может сделать в случае опасности? — возразила Алиса.
— Оно может залаять, — сказала Роза.
— Оно кричит: «Ав, ав!» — воскликнула Маргаритка. — За то его и называют авой.
— Ивой, — поправила Тигровая Лилия.
— Она ничего решительно не знает, — закричала другая Маргаритка, и тут они заговорили все вместе, да так громко, что воздух прямо наполнился шумом их пискливых голосов.
— Замолчите вы все там! — закричала Тигровая Лилия, страстно раскачиваясь из стороны в сторону и дрожа от возбуждения. — Они знают, что я не могу дотянуться до них, — вздохнула она, наклонив свою трясущуюся головку к Алисе. — А то они бы не посмели.
— Ничего! — сказала успокоительным тоном Алиса и, нагнувшись к маргариткам, которые начали было галдеть опять, она шепнула:
— Если вы не будете держать язык за зубами, я сорву вас.
Тотчас же наступила тишина и некоторые розовые маргаритки превратились от страха в белые.
— Вот это правильно, — сказала Тигровая Лилия. — Эти маргаритки самые несносные. Когда кто-нибудь заговорит, они вступают вместе, всем хором. Завянуть можно от этого гвалта ихнего.
— Как это случилось, что вы все умеете так мило разговаривать? — сказала Алиса, надеясь комплиментом исправить настроение Тигровой Лилии. — Я бывала раньше во многих садах, но ни в одном из них цветы не умели говорить.
— Положи руку на землю и попробуй ее,- сказала Тигровая Лилия. — Тогда ты поймешь, как это случилось.
Алиса пощупала землю.
— Она очень твердая, эта земля, — сказала она, — но я не понимаю, что тут может быть общего…
— В большинстве садов, — сказала Тигровая Лилия, — садовники стелют землю чересчур мягко, и цветы поэтому засыпают.
Это было резонно, и Алиса была очень довольна, что ей объяснили.
— Я раньше никогда об этом не думала, — сказала она.
— Я полагаю, что ты вообще никогда ни о чем не думаешь, — строгим тоном сказала Роза.
— Я отродясь не видала более глупой физиономии, — сказала Фиалка, и так вдруг как-то, что Алиса даже подскочила. До сих пор Фиалка все время молчала.
— Держите язык за зубами, — закричала Тигровая Лилия, — как будто вы когда-нибудь что-нибудь видели! Вы держите голову под листьями и храпите там. Вы не больше знаете о том, что делается на свете, чем какая-нибудь почка!
— В этом саду есть еще кто-нибудь кроме меня? — спросила Алиса, решив пропустить мимо ушей последнее замечание Розы.
— Тут есть еще в саду другой цветок, который умеет двигаться так же, как ты, — сказала Роза. — Не понимаю, как вы это делаете («Вы никогда ничего не понимаете», — вставила Тигровая Лилия). Но тот цветок более кустист, чем ты.
— Он похож на меня? — живо спросила Алиса. («Наверное тут в саду есть еще девочка», — подумала она).
— Да, она такая же нескладная, как ты, — ответила Роза. — Но она краснее, и ее лепестки будут, думается мне, покороче твоих.
— Ее лепестки тесно прижаты один к другому, почти как у далии, — прервала Тигровая Лилия. — Не натыканы кое-как, как у тебя.
— Но это не твоя вина, — снисходительно прибавила Роза. — Ты начинаешь увядать, знаешь, и уж когда это увядание начинается, никак невозможно поддерживать свои лепестки в порядке.
Алисе эта мысль совершенно не понравилась. Чтобы переменить предмет разговора, она спросила:
— А она когда-нибудь приходит сюда?
— Вероятно, ты скоро ее увидишь, — сказала Роза, — она из породы колючих.
— Где же у нее эти колючки? — с любопытством спросила Алиса.
— Как где? — воскликнула Живокость. — Я слышу, как она идет — туп-туп! — по песку.
Алиса оглянулась и увидела, что это идет Черная Королева. «Она порядочно выросла!» — прежде всего бросилось Алисе в глаза. И в самом деле: когда Алиса впервые увидела ее в пепле, она была ростом только в три дюйма, а теперь она была на полголовы выше самой Алисы.
— Это от свежего воздуха, — сказала Роза.- Здесь прямо чудный воздух.
____________________________________________________
Перевод Александра Щербакова (1977):
— Ах, Тигровая Лилия, — сказала Алиса, обращаясь к одному из цветов, который грациозно покачивался на ветру. — Вот бы с вами поговорить.
— Можно и поговорить, — отозвалась Тигровая Лилия. — Было бы с кем.
Алиса так удивилась, что сперва не могла даже слова вымолвить: у нее дух захватило. Тигровая Лилия покачивалась и тоже молчала. Наконец Алиса робко, почти шепотом, спросила ее:
— И все цветы могут говорить?
— Так же, как и вы, — ответила Тигровая Лилия, — и гораздо громче.
— Мы, знаете ли, никогда не начинаем первыми, — вмешалась Роза. — А мне было очень интересно, заговорите вы или нет. Уж я себе сказала: у нее лицо почти осмысленное, хотя и не умное. Однако цвет у вас хороший, а это много значит.
— Цвет меня не волнует, — заметила Тигровая Лилия. — Если бы у нее лепестки заворачивались покруче, она была бы даже миловидна.
Алиса не любила, чтобы ее обсуждали, и поэтому сама стала задавать вопросы:
— А вам иногда не бывает страшно расти одним? Вас же никто не охраняет.
— А тополь в середине! — сказала Роза. — Он-то на что?
— Что же он сможет сделать, если кто-нибудь станет подкрадываться?
— Он топнет, — ответила Роза.
— И еще как! — воскликнула Маргаритка. — Недаром он называется «топаль».
— Вы этого не знали? — воскликнула другая Маргаритка, и тут все Маргаритки наперебой заверещали так, что воздух задрожал от их пронзительных голосов.
— Да замолчите вы! — вспылила Тигровая Лилия, гневно раскачиваясь из стороны в сторону.- Они знают, что мне до них не добраться,- прошипела она, повернув к Алисе дрожащую головку. — Иначе б они не посмели!
— Не волнуйтесь, — успокоила ее Алиса, нагнулась к Маргариткам, которые продолжали свое, и прошептала: — Прикусите-ка язычки! А то я вас сорву.
Вмиг стало тихо, а некоторые розовые Маргаритки даже побелели.
— Так-то лучше! — сказала Тигровая Лилия.- Эти Маргаритки несноснее всех. Стоит кому-нибудь заговорить, они все сразу вмешиваются и так кричат, что от этого завянуть можно!
— Как получилось, что вы все так прекрасно говорите? — спросила Алиса, надеясь такой лестью привести Лилию в хорошее настроение.- Я во многих садах бывала, и нигде ни один цветок не говорил.
— А вы потрогайте рукой землю,- сказала Тигровая Лилия,- и сразу все поймете.
Алиса потрогала.
— Твердая, — сказала она. — Но я не понимаю, при чем здесь земля?
— Почти во всех садах, — сказала Тигровая Лилия,- цветочные грядки мягонькие, как перинки. Так что цветы все время спят.
Ответ звучал вполне убедительно, и Алиса запомнила его с удовольствием.
— Я никогда не думала, что все дело в этом, — сказала она.
— Вы, по-моему, вообще никогда не думали, — жестко заявила Роза.
— Да! Глупей вас я никогда никого не видала! — Фиалка заговорила так внезапно, что Алиса даже вздрогнула, — ведь до сих пор Фиалка молчала.
— Уж ты-то прикусила бы язычок! — воскликнула Тигровая Лилия.- Будто ты что-то видишь! Вечно в листья забьешься и сопишь там. Ты же как бутончик, ты понятия не имеешь о том, что творится на белом свете!
— А, кроме меня, в саду еще люди есть? — спросила Алиса, сочтя за лучшее не обращать внимания на слова Розы.
— Есть тут еще один цветок, который может передвигаться, как вы, — сказала Роза. — Удивляюсь, как вы это делаете! («Только и можешь, что удивляться!» — проворчала Тигровая Лилия.) Но он намного кустистей вас.
— Он похож на меня? — поспешно спросила Алиса, которой вдруг пришла в голову мысль: «Значит, здесь, в саду, есть еще другая девочка!»
— У него такой же неуклюжий вид, как у вас, — сказала Роза. — Но он темнее вас, и лепестки у него, пожалуй, покороче.
— Они собраны плотно, как у Георгина, — вмешалась Тигровая Лилия, — и не обвисают, как ваши.
— Ну, в этом-то вы не виноваты, — снизошла Роза. — Просто вы начинаете вянуть. Тут уж ничего не поделаешь,- лепестки выглядят не слишком красиво.
Эти слова Алисе совсем не понравились, она решила сменить тему разговора и спросила:
— А здесь он бывает?
— Полагаю, вы его скоро увидите,- сказала Роза. — Он, изволите ли знать, из девятишиповых.
— А где у него шипы? — полюбопытствовала Алиса.
— Вокруг головы, конечно, — ответила Роза. — Меня удивляет, что у вас их нет. Я думала, так полагается.
— Он идет! — воскликнул Дельфиниум. — Я слышу его шаги — топ-топ по дорожке.
Алиса поспешно оглянулась и увидела Королеву Черных.
— Как она выросла! — невольно сказала Алиса. И правда, когда Алиса впервые увидела Королеву Черных в золе возле камина, та была ростом дюйма в три, а теперь она была на полголовы выше Алисы.
— Вот что делает свежий воздух,- сказала Роза. — Здесь удивительный воздух!
____________________________________________________
Перевод Владимира Орла (1980):
— Уважаемый Гладиолус, — сказала Алиса, обращаясь к Гладиолусу, который при каждом дуновении ветра внушительно покачивал головой. — Уважаемый Гладиолус, как жаль, что ты не можешь сказать ни слова.
— Отчего же, могу,- вымолвил Гладиолус. — Могу, если рядом есть кто-нибудь, кто этого заслуживает.
Ошеломленная Алиса целую минуту стояла молча. Она просто была не в состоянии что-нибудь сказать. В конце концов, когда Гладиолус снова затряс головой, Алиса обратилась к нему, но очень робко, почти шепотом:
— Простите, разве цветы умеют говорить?
— Не хуже тебя, — сказал Гладиолус. — И уж, во всяком случае, значительно громче.
— Мы не привыкли первыми вступать в разговор, — сказала Роза. — Ах, как я ждала, когда же ты заговоришь! «Ну, — думаю я себе, — в этой особе что-то есть, но что это за что-то — вот вопрос». Как-никак ты очень милого цвета, а это ведь не мелочь!
— Цвет роли не играет, — заметил Гладиолус. — Обидно, что лепестки у нее не торчат вверх, это ее здорово портит.
Алисе было неприятно, что ее так обсуждают, а потому она принялась задавать вопросы:
— Скажите, а вам тут не страшно? Ведь вы совсем одни, и поухаживать за вами некому.
— Да вон же Фикус стоит! — сказала Роза. — Для чего же он, по-твоему, нужен?!
— Но ведь в случае опасности он вам ничем не поможет, — возразила Алиса.
— Это еще почему? — удивилась Роза. — Конечно, поможет. Он будет кусаться.
— Мы его потому и прозвали Фикус, что он кусается, — пояснила бледная Маргаритка.
— Неужели ты даже этого не знаешь? — взвизгнула другая Маргаритка, и тут они завизжали все вместе, и визжали так, что очень скоро во всем Саду ничего, кроме их визга, не осталось.
— Кхе-кхехм… Цыц! — рявкнул Гладиолус и бешено затряс головой, весь дрожа от возмущения. — Проклятье! Пользуются тем, что я не могу до них добраться! — пропыхтел он, повернувшись к Алисе. — Совсем от рук отбились!
— Не обращайте на них внимания! — сказала Алиса, чтобы его успокоить, и. подойдя к Маргариткам, которые снова заверещали, тихонько сказала: — Немедленно замолчите, иначе я вас посрываю.
Наступила тишина. Маргаритки позеленели от ужаса.
— Так им и надо! Поделом! — прокряхтел Гладиолус — Все зло в мире — от Маргариток. Кроме того, они мне слова не дают сказать — перебивают. Я чуть не увял, когда услышал их дикие вопли.
— И все-таки непонятно, как вы научились говорить! — сказала Алиса, пытаясь его приободрить. — Вы изумительно говорите! Сколько раз я бывала в самых разных садах, но говорящих цветов никогда не видела.
— А ты приложи руку к земле, — посоветовал Гладиолус, — и тебе все станет ясно.
Так Алиса и сделала.
— Земля очень твердая, — сказала она. — Но при чем тут земля?
— Как правило,- ответил Гладиолус, — клумбы делают очень мягкими, поэтому цветы все время клюют носом и, понятное дело, молчат.
Алисе страшно понравилось это объяснение.
— Никогда бы не подумала! — воскликнула она.
— На мой взгляд, ты вообще никогда не думала, без всяких «бы», — строго сказала Роза.
— Да уж, в жизни не видели такой идиотки, — пропищали Анютины Глазки и нахально подмигнули Алисе, так неожиданно, что она подскочила на месте (до этого Анютины Глазки не сказали ни слова).
— Заткните фонтан! — заорал на них Гладиолус. — Вы вообще никого в жизни не видели. Храпите целыми днями в тени, Глазок не продираете. Докатились: ничего не соображаете — вроде Божьей Коровки.
— Скажите, тут есть еще какие-нибудь люди? — спросила Алиса, предпочитая не отвечать на выпады Розы и Анютиных Глазок.
— Как же, конечно, есть, — сказала Роза. — Тут иногда появляется один цветок вроде тебя. Правда, лепестки у него не похожи на твои… уж не знаю почему.
— Вечно ты со своими «почему», — проворчал Гладиолус.
— А он, этот цветок, на меня похож? — заинтересовалась Алиса, потому что решила, что в Саду есть еще одна девочка.
— Ну, в общем-то у него такой же нелепый вид, — сказала Роза. — Только лепестки короче. И темнее, чем у тебя.
— Они закрыты, как у Георгина, — заметил Гладиолус, — а не распущены, как у тебя.
— Но ты не огорчайся, — доброжелательно сказала Роза. — Просто ты начинаешь увядать: вот лепестки у тебя и обвисли. Конечно, это не слишком опрятно…
Алисе все это очень не понравилось. Поэтому, чтобы переменить ход разговора, она сказала:
— А что, этот цветок когда-нибудь здесь появится?
— Ты, наверно, скоро его увидишь, — ответила Роза. — Узнать его легко — у него целых девять тычинок.
— Где? — в изумлении спросила Алиса.
— А на голове, — заявила Роза. — Я страшно удивилась, что у тебя их нет. Я-то считала, что это общее правило.
— А вот и она! — крикнул Рододендрон. — Я слышу шаги на дорожке.
Алиса огляделась по сторонам и наконец заметила Черную Королеву. «Ну и вымахала!» — подумала Алиса, и с ней нельзя не согласиться: раньше, у камина, Королева была ростом с оловянного солдатика, а теперь она была на пол головы выше Алисы!
— Это все от свежего воздуха, — сказала Роза. — У нас тут дивный воздух.
____________________________________________________
Перевод Леонида Яхнина (1991):
— Здравствуйте, цветочки, — сказала Алиса. — Впрочем, вы же не умеете говорить.
— Поговорить-то мы умеем. Было бы кому слушать, — ответил вдруг цветок Львиный Зев.
Алиса обомлела. Целую минуту слова не могла вымолвить. А Львиный Зев как ни в чем не бывало покачивал головой. Наконец голос у Алисы прорезался, и она прошептала, почти прошелестела:
— И все остальные тоже говорят?
— Уж во всяком случае громче тебя, — хмыкнул Львиный Зев.
— Не в наших привычках заговаривать первыми, — вмешалась Роза. — Но я так и думала, что ты заговоришь. Вид у тебя вполне цветущий. Правда, одна ножка лишняя, но зато ты вся цвет в цвет. А это уже немало.
— Цвет у любого есть, — возразил Львиный Зев, — а вот лепестки у нее подкачали. Обвисли, будто уже завяли.
Алиса готова была обидеться, но сдержалась.
— А не страшно вам вот так всегда одним? — спросила Алиса.
— То есть как это одним? — Роза даже лепестки поджала. — Вот он, Граб.
— Но он же дерево, с места не может сдвинуться, — удивилась Алиса. — Как же он вас защитит?
— Ему и не надо двигаться, — сказала Роза. — Попробуй подойди к нам поближе. Он тебя мигом сГРАБастает. Не поздоровится.
— Видишь, какие у него ветки? Как ГРАБли! — подхватила Маргаритка.
— А она этого не знала! Не знала! Не знала! — залепетали остальные Маргаритки.
Зн-зн-зн-зн! — зазвенело у Алисы в ушах.
— Прекратить! — грозно рыкнул Львиный Зев и гневно затряс своей крупной головой.
— Не волнуйтесь, — сказала Алиса, — я их быстро успокою. — Она нагнулась к Маргариткам и шепнула: — Вот как сорву сейчас вас всех до одной!
Маргаритки замолкли и испуганно заморгали.
— То-то же, — удовлетворенно проговорил Львиный Зев. — Пользуются, что не могу до них добраться. Не то задал бы им трепку, быстро бы растрепал по лепестку.
Но успокоиться он так быстро не мог, сердито покачивал головой.
— Все же удивительно, что вы умеете говорить, — вежливо сказала Алиса, желая польстить рассерженному Львиному Зеву и успокоить его. — В стольких садах я бывала, но ни разу не встречала говорящих цветов.
— Потрогай землю, — сказал Львиный Зев, — сразу все поймешь.
Алиса послушно похлопала ладошкой клумбу.
— Она просто каменная, — удивилась она, — но я все равно не понимаю…
— Что ж тут не понимать! — перебил ее Львиный Зев. — Везде клумбы так рыхлят, так вспушивают, что они становятся мягкими и рыхлыми, словно пуховые перины. Вот цветы и спят. Им не до разговоров.
— Как просто! — обрадовалась Алиса. — Вот бы не могла подумать!
— Удивительно было бы, — хихикнула Роза, — если ты могла бы подумать.
— Фи! — фыркнула Фиалка. — Пустоцвет! — И вдруг добавила грубо: — Дура!
Алиса даже подскочила от такой наглости. Ну и Фиалка! Молчала, молчала и брякнула.
— Попридержи язык! — осадил Фиалку Львиный Зев. — Уж твоя-то глупость цветет пышным цветом.
— Скажите, а кто-нибудь еще, кроме меня, тут бывает? — спросила Алиса, словно бы и не слышала всей этой перепалки.
— Появляется иногда один цветок. Как и ты, на месте не постоит, — сказала Роза. — И как это вы ухитряетесь передвигаться? Ума не приложу…
— Было бы к чему прикладывать! — буркнул Львиный Зёв.
— Только тот цветок покрупнее будет, — продолжала Роза, даже не взглянув в сторону Львиного Зева.
— А во всем остальном точь-в-точь как я? — с надеждой спросила Алиса.
«Наверняка это девочка!» — обрадовалась она.
— Такая же нелепая, как ты, — подтвердила Роза. — Разве что лепестки покороче и поаккуратнее.
— Ровненькие. Как у Ромашки, — сказал Львиный Зев. — А у тебя завитушками.
— Это и понятно, — вмешалась Роза. — Они сохнут и скручиваются. Ты просто-напросто вянешь.
Алисе это замечание Розы совсем не понравилось, и она ее поскорей перебила:
— Как вы думаете, сегодня мы увидим здесь этот, как вы говорите, цветок?
— Непременно, — сказала Роза. — Каждый день тут появляется. Подумаешь, гордится своими шипами! А всего-то навсего у нее их девять.
— Где же у нее шипы? — всполошилась Алиса.
— Прямо на лепестках, — пренебрежительно ответила Роза. — Кстати, а где твои шипы?
— Идет! Идет! — крикнул Пион. — Слышите, как топает? Бум! Бум! Просто земля дрожит.
И тут появилась Черная Королева.
«Ого! Как выросла! — подумала Алиса. — Когда я нашла ее в золе, она была не больше моего пальца. А теперь я ей по плечо».
— У нас такой чудесный воздух, что все тянутся вверх не по дням, а по часам, — сказала Роза, будто подслушала мысли Алисы.
.
____________________________________________________
Перевод Юрия Лифшица (1991, опубликовано в 2017):
Алиса взглянула на одну хризантему, которая грациозно покачивалась от малейшего дуновения, вздохнула и прошептала:
– Жаль, что хризантемы не умеют говорить.
– А вот и умеют! – немедленно отозвалась Хризантема. – Было бы только с кем. А с первыми встречными мы вообще не разговариваем!
От неожиданности Алиса едва не лишилась дара речи. Целую минуту она не дыша разглядывала говорящий цветок. Хризантема как ни в чем не бывало покачивалась на ветру.
– Не знала, что цветы говорят, – почему то шепотом сказала Алиса.
– Чем они хуже тебя? – буркнула Хризантема. – И говорят гораздо громче.
– Порядочные цветы, – подала голос Роза, – никогда не заговаривают первыми. – Я была уверена, что ты не знаешь правил приличия. Это было написано на твоем лице, между прочим, не совсем умном. Хорошо еще, цвет у него более менее приличный. Это вселяет некоторые надежды.
– Цвет не имеет значения, – заявила Хризантема. – Не будь у нее таких странных лепестков, она выглядела бы не хуже других.
Чтобы замять неприятный разговор, Алиса приступила к расспросам:
– Вам не страшно здесь расти? Вы же не можете сами постоять за себя.
– А сирень на что? – сказала Роза. – Теперь, надеюсь, все ясно?
– Что может сделать Сирень, если вам будет угрожать опасность? – не поняла намека Алиса.
– Она может сильно напугать, – ответила Роза.
– Как завоет сиреною, – подхватила одна Маргаритка, – душа в корни уйдет! Потому она и зовется Сиренью.
– Как можно не знать таких простых вещей! – пискнула другая, и все Маргаритки негодующе заверещали.
Алисе даже показалось, что от их пронзительных воплей у нее перехватило дыхание.
– Молчать, будь вы неладны! – взвизгнула Хризантема, дрожа от возмущения, и принялась возбужденно раскачиваться из стороны в сторону. – Что хотят, то и творят, – судорожно дыша, добавила она и повернулась к Алисе. – Скоро совсем на голову сядут.
– Успокойтесь, пожалуйста, – сочувственно промолвила Алиса, наклонилась к Маргариткам, которые продолжали надрываться, и грозно прошептала: – Прикусите язычки, иначе не сносить вам головы!
Маргаритки разом замолчали и побелели от ужаса.
– Хорошо, что ты их оборвала, – одобрила действия Алисы Хризантема. – До чего же противные цветы! Одна начинает трещать, другие подхватывают и такое несут – лепестки вянут!
– Как все таки хорошо вы говорите! – восхитилась Алиса в надежде своею похвалой вернуть Хризантеме прежнее настроение. – Я была во многих садах, но ни разу не видела говорящих цветов.
– В тех садах цветы, небось, среди травы растут? – не без зависти спросила Хризантема.
– Верно, – кивнула Алиса, – трава вокруг них так и стелется.
– На этих постелях они и спят, – объяснила Хризантема. – Вот почему им не до разговоров. А посмотри, на чем растем мы.
Алиса посмотрела: земля в клумбе была без единой травинки.
– Кто бы мог подумать! – воскликнула Алиса, совершенно удовлетворенная объяснением Хризантемы.
– Кто угодно, только не ты, – вызывающе усмехнулась Роза. – Сдается мне, ты вообще ни о чем не думаешь и думать не можешь.
– В жизни не видела подобной тупицы! – поддакнула Фиалка.
Алиса подскочила от удивления (до сих пор Фиалка предпочитала скромно помалкивать).
– Кому кому, а тебе лучше воздержаться от замечаний! – Хризантема повернулась к Фиалке. – Стоит, понимаешь, в тени, спит без просыпу, а туда же – рассуждает! Почки на деревьях и то помалкивают. А ведь они куда умней тебя.
После слов Хризантемы пререкаться с Фиалкой не было смысла. Алиса продолжила расспросы:
– А кроме меня, здесь еще есть люди?
– Конечно, – ответила Роза. – Растет здесь еще один ходячий цветок. Не понимаю, как вы можете ходить!
– Что ты вообще понимаешь? – ввернула Хризантема.
– Только он покрупней тебя, – даже не посмотрев в ее сторону, закончила Роза.
– Но он такой же, как я? – заволновалась Алиса.
«Неужели здесь еще кто нибудь есть?» – подумала она.
– Да, выглядит он так же несуразно. – Роза критически осмотрела Алису. – Однако есть и различия: он черный, и лепестки у него короче.
– Они у него собраны в бутон, как у Георгина, – добавила Хризантема, – а у тебя свешиваются вниз.
– Ты только не расстраивайся, – принялась утешать Алису Роза. – Увядание еще никого не красило, а ты вянешь. Поэтому у тебя такой неважный вид.
Это Алисе не понравилось.
– И часто этот цветок здесь бывает? – поспешила она задать следующий вопрос.
– Очень. Ты его скоро увидишь, – ответила Роза. – Да, чуть не забыла: у него есть шипы, целых девять!
– Что вы говорите! – поразилась Алиса. – А где?
– На голове, – невозмутимо продолжала Роза. – То то я гляжу, у тебя их нет. Я полагала, ваши все с шипами.
– Внимание! – неожиданно воскликнул Пион. – Это странное растение приближается! Я узнал шаги. Слышите, как топает?
Алиса заозиpалась по сторонам и вдруг увидела… Черную Королеву.
– Ох, и выросла же она! – вслух изумилась Алиса.
Прежде в Королеве было около трех дюймов росту, а теперь она превышала Алису почти на полголовы.
– Воздух здесь чудесный, – сообщила Роза. – Вот она и расцвела.
____________________________________________________
— Лилия, милая лилия, — сказала она, обращаясь к одному из цветков, грациозно покачивающемуся под дуновением ветерка. — Как бы я хотела, чтобы ты умела говорить!
— Мы УМЕЕМ, — сказала Лилия, — когда есть с кем.
Алиса была так удивлена, что не могла говорить целую минуту — у нее просто перехватило дыхание. Потом, пока Лилия продолжала покачиваться, Алиса робко, почти шепотом осмелилась спросить
— И что, ВСЕ цветы могут говорить?
— Не хуже тебя, — сказала Лилия. — И гораздо громче!
— Это не наш стиль — начинать первыми разговор, к вашему сведению, — сказала Роза. — И я была весьма удивлена, когда вы заговорили! Я сказала себе: » В ее глазах есть проблеск разума, хотя она и не слишком умна! Тем не менее у вас хороший цвет лица, а это имеет большое значение.
— Ее цвет меня мало волнует, — заметила Лилия. — Вот если бы ее лепестки свернулись чуть посильнее, она бы выглядела неплохо.
Алисе не нравилось, когда обсуждали ее внешность, поэтому она стала задавать вопросы.
— Вам не бывает страшно расти здесь? Ведь за вами никто не ухаживает?
— У нас есть ива, — сказала Роза, — что ей еще делать?
— Но что она сможет, если что-нибудь случиться? — спросила Алиса.
— Она говорит:» Уа-уа-уау!» — закричала одна из маргариток. — Вот почему ее называют «плакучей»!
— Неужели вы ЭТОГО не знали?! — закричала другая маргаритка, и они все принялись кричать, так что воздух словно наполнился их тонкими пронзительными голосочками.
— Замолчите немедленно, все! — крикнула Лилия, неистово раскачиваясь из стороны в сторону и дрожа от волнения. — Они знают, что я не смогу добраться до них! — она задыхалась, наклоняя свой дрожащий цветок в сторону Алисы. — Иначе они не посмели бы так вести себя!
— Ничего страшного! — сказала Алиса успокаивающим тоном и наклонясь к маргариткам, которые снова принялись галдеть, прошептала: » Если вы не попридержите свои язычки, я вас сорву!»
Мгновенно воцарилась тишина, а несколько розовых маргариток побледнели.
— Правильно! — сказала Лилия. — Маргаритки хуже всех. Как только одна начинает говорить, тут же все присоединяются, уши вянут от того, что они болтают.
— Я все-таки никак не могу понять, каким образом вам удается так прекрасно говорить? — спросила Алиса, надеясь комплиментом вернуть ей хорошее настроение. — Я раньше бывала во многих садах, но не встречала ни одного говорящего цветка.
— Опусти руку и пощупай землю, — ответила Лилия. — И ты поймешь КАК.
Алиса так и сделала.
— Она очень твердая, — сказала она, — но я не понимаю, что это значит.
— В большинстве садов, -сказала Лилия, — клумбы делают чересчур мягкими, от этого цветы постоянно спят. Видишь ли, — добавила Лилия, — клумба для нас тоже, что для вас постель, а в большинстве садов их делают такими мягкими, что цветы постоянно спят.
Это звучало довольно убедительно, и Алиса была очень рада, что узнала об этом.
— Я никогда раньше об этом не думала! — сказала она.
— Если хотите знать мое мнение, то ты ВООБЩЕ не думаешь, — сказала Роза довольно едко.
— Я никогда не видела более глупой физиономии, — подтвердила Фиалка, и Алиса от неожиданности подскочила на месте — ее голоса она еще не слышала.
— Молчать! — закричала Лилия. — Как будто вы вообще кого-нибудь видели! Вы прячетесь под листьями и храпите там, поэтому и знаете о том, что происходит в мире не больше семечка!
— А кроме меня в саду есть еще люди? — спросила Алиса, делая вид, что не заметила последних замечаний Розы и Фиалки.
— У нас в саду есть один цветок, который может двигаться почти как вы, — сказала Роза. — Я не понимаю, как вам это удается.( «Что ты вообще понимаешь,» заметила Лилия), но она намного солидней вас.
— Она похожа на меня? — быстро спросила Алиса, потому что ей пришла в голову одна интересная мысль: » Где-то в саду есть другая девочка!»
— Ну, она такая же несуразная, как и ты, — сказала Роза, — но более розовая и лепестки у нее, пожалуй, покороче.
— Ее лепестки гуще, почти как у георгина, — прервала ее Лилия. — Во всяком случае не такие мятые как у вас.
— Но это не твоя вина, — добродушно добавила Роза. — Ты ведь начинаешь вянуть, а тут уж ничего не поделаешь — лепестки становятся несколько неопрятными.
Алисе эта мысль совсем не понравилась, и чтобы переменить предмет разговора, она спросила:
— Она когда-нибудь приходит сюда?
— Боюсь, что скоро ты ее увидишь, — сказала Роза. — Она довольно колючая.
— А где у нее колючки? — спросила Алиса с некоторым беспокойством.
— На голове, конечно, — ответила Роза. — Меня удивляет, что у тебя их нет. Я думала, что это общее правило.
— Идет! — закричал Шпорник. — Я слышу ее шаги — бум, бум, бум — по гравию!
Алиса нетерпеливо посмотрела вокруг и обнаружила, что речь идет о Черной Королеве.
— Она здорово подросла! — не удержалась Алиса от удивленного восклицания. Да и вправду, когда Алиса впервые обнаружила ее в золе, в ней было всего три дюйма, и нате вам — она уже на полголовы выше самой Алисы!
— Это все от свежего воздуха, — вставила Роза, — у нас тут воздух просто замечательный.
____________________________________________________
Пересказ Александра Флори (1992, 2003):
— Милая Мальва! – вздохнула Алиса, — Как жаль, что ты не умеешь говорить!
— С чего это ты взяла? – возмутилась Мальва. – Еще как умею – было бы с кем!
Алиса поначалу опешила, но потом пришла в себя и спросила как можно тише, почти шепотом:
— А другие цветы разговаривают?
— Не хуже тебя! – фыркнула Мальва. – И разумеется, гораздо громче!
— Просто мы не так воспитаны, чтобы заговаривать первыми, — вмешалась Магнолия. – Мы все ждали: когда же это она соизволит обратить на нас внимание. Она, разумеется, абсолютный примитив, но ее колорит не так уж плох.
— Колорит особой роли не играет, — возразила Мальва. – Но за лепестками она могла бы и последить – совсем же обвисли!
Такая беспардонность ошеломила Алису. Лучше было перевести разговор на другую тему:
— Извините, а вам не бывает страшно? Вы же здесь одни, Вас никто не охраняет…
— То есть как это «никто не охраняет»! – возмутилась Магнолия. – А Агава на что?
— А и в самом деле – на что? – спросила Алиса. – Чем она вам поможет в случае опасности?
— Как же! – воскликнула Магнолия. – Она сразу же начнет лаять: гав-гав!
— Потому ее и зовут Агава, — пояснила Пассифлора.
— А ты этого не знала! – позлорадствовала Настурция и захихикала. К ней тотчас же присоединились другие Настурции — воздух затрепетал от их смеха.
— А ну-ка уймитесь! – крикнула Мальва и возмущенно пожаловалась Алисе. – Ишь, РАСПУСТИЛИСЬ! Пользуются тем, что мне до них не добраться.
— Ничего, — успокоила ее Алиса. – Я их сейчас утихомирю!
И шепнула Настурциям:
— Если вы не замолчите, я из вас гербарий сделаю!
Настурции чуть не облетели от ужаса.
— И поделом, — кивнула Мальва. – Нет ничего на свете хуже Настурций. Чуть что – бедлам поднимают. Рядом с ними я просто ЧАХНУ от тоски.
— А все-таки непонятно, как же вы научились говорить, — вот вы, например, говорите прямо как учительница. Я видала столько садов, но там цветы молчали…
— Еще бы! – ответила польщенная Мальва. – Для разговора нужна подходящая ПОЧВА. Потрогай нашу почву.
Алиса потрогала и сказала:
— Она ужасно твердая.
— В том-то и дело! – подхватила Мальва. – Обычно в клумбах почву рыхлят – и она делается мягкой, словно пуховик. Вот цветы и дремлют круглые сутки.
Алису такое объяснение просто восхитило.
— Кто бы мог подумать! – воскликнула она.
— Кто угодно, только уж явно не ты! – прошипела Астра. – По-моему, ты в о о б щ е никогда не думала ни о чем.
— Куда ей! – надменно процедила Хризантема. – На конкурсе простоты она заняла бы второе место.
— А почему не первое? – удивилась Алиса.
— Да потому, что она слишком ПРОСТА! – презрительно уронила Хризантема.
— Поберегите свои жала! – возмутилась Мальва. – Ишь, ядовитые какие! Взяли МОДУ разговаривать! Сами-то все в тени дремлете. Еще бы – в ТЕНИ СОН приятнее. А того и не знаете, что скоро осыплетесь, как божий ОДУВАНЧИК!
— Извините, — Алиса решила не замечать поползновений Астры и Хризантемы. – А еще есть в саду кто-нибудь?
— Ходит тут какой-то цветок, похожий на тебя, — рассеянно уронила Магнолия. – Только лепестки у него роскошнее.
— А в остальном такой же, как я? – спросила Алиса и затрепетала от радости: она подумала, что в саду гуляет еще одна девочка.
— Угу, — промычала Магнолия все так же рассеянно. – У нее такая же экстравагантная внешность, как у тебя. Но колорит несколько темнее.
— И лепестки не торчат во все стороны, как у тебя, – добавила Мальва.
— Ничего, милочка, не расстраивайся, — успокоила ее Настурция. – Ты ни в чем не виновата. Просто ты уже увядаешь – это же естественно!
Алису передернуло от этого замечания. Она поспешно спросила:
— А эта… этот цветок заходит сюда?
— А как же! – воскликнула Магнолия. – Да он, наверное, и сейчас зайдет. Его легко узнать по тычинкам – у него их девять.
— Где? – изумилась Алиса.
— На голове, где же еще! – ответила Магнолия. – А что тут странного? Удивительно, что у тебя их нет!
— А вот и она. Легка на помине! – закричал Гелиотроп. Слышите? Идет!
Алиса обернулась и увидела Черную Королеву. «Как выросла!» – ахнула она. В Зазеркальной комнате Королева была ростом с палец, а теперь на полголовы переросла Алису.
— Это от нашей атмосферы, — пропела Хризантема. – У нас тут очаровательная атмосфера.
____________________________________________________
— О, Тигровая Лилия, — взывает Алис к изящно покачивающемуся на ветерке цветку. — Вот бы ты умела говорить!
— Мы умеем говорить, — изрекает та, — ежели попадается кто-то, заслуживающий общенья.
Жутко обалдев, Алис на минуточку потеряла способность говорить: вроде б аж дух перехватило.
В конце концов, поскольку Тигровая Лилия всего лишь покачивается, выдавила нерешительно… почти шёпотом: «А чё — все цветы умею разговаривать?»
— Не хуже тебя, — отвечает та. — К тому ж гораздо громче.
— Первыми начинать у нас, понимаешь ли, считается невежливым, подхватывает Роза, — и я всё себя спрашивала, скоро ль ты слово молвишь!
Думала: «Лицо у неё довольно осмысленное, хотя умным не назовёшь!» Тем не менее, окраска у тебя правильная, что немаловажно.
— А мне на расцветку наплевать, — замечает Тигровая Лилия. — Лепестки бы чуть больше подкрутить — тогда полный порядок.
Алис не понравилось, как её разбирают по косточкам, посему она начала задавать вопросы: «Вы порой не боитесь, мол посажены под открытым небом и никто о вас не заботится?»
— Там посерёдке ивовый куст. — поясняет Роза. — По-твоему, зачем?
— А на что он способен в случае опасности? — любопытствует Алис.
— Ну как же: пуганая ворона и куста боится. — Роза ей.
— А коль попадётся непуганая?
— Э-э! Ива-то белая, — воскликнула Ромашка. — Без лая, конечно, мало кого испугаешь, зато лая, — всех, словно сор, сметает. У ней и прозвище «ветла-метла». Не зря ж из них метёлки делают.
— Ты чё — не знала! — вопит другая Ромашка, и все они начали между собой перекрикиваться — воздух прям звенит тонким-пронзительным ором.
«Тихо все у меня!», неистово раскачиваясь из стороны в сторону и дрожа от возбужденья, взревела Тигровая Лилия.
«Понимают, дескать их не достану!» задыхаясь, клонит трепещущую голову к Алис, «иначе эдак себя вести не дерзнули б!»
— Пустяки! — успокаивает её та, и, нагибаясь к ромашкам, вновь начинающим тарарам, шепчет: «Не прикусите язычки — выдерну с корнем!»
Вмиг насту пила тишина, несколько бледно-красных ромашек аж побелело.
— И правильно! — подаёт голос Тигровая Лилия. — Ромашки хуже всех. Одна забалаболит — все подхватывают; поневоле уши завянут ихний трёп слушать!
— Откуда вы научились столь здоровско говорить? — Алис надеется похвалой улучшить ей настроенье. — Раньше я во многих садах гуляла, но ни в одном цветы разговаривать не умели.
— Пощупай почву. Тогда поймёшь.
Алис приложила ладонь к земле: «Очень твёрдая», говорит, «но связи не улавливаю».
— Грядки да клумбы, — растолковывает Тигровая Лилия, — у нас ведь вроде постелей. В большинстве садов они чересчур рыхлые-мягкие, посему цветы вечно дрыхнут.
Алис с удовольствием выслушала столь убедительно прозвучавшее объясненье.
«А я раньше», говорит, «даже не задумывалась!»
— По -моему, ты вообще сроду не задумываешься, — довольно строго бросает Роза.
— В жизни не видела никого на вид тупее, — вякает Фиалка, причём столь неожиданно — Алис аж вздрогнула; ведь прежде та помалкивала.
— И ты не встревай! — одёргивает её Тигровая Лилия. — Словно вообще кого-нибудь видела! Посапываешь, спрятав голову под листья, вот и сведений о происходящем в мире у тебя не больше, чем у распуколки!
— А кроме меня люди в саду есть? — замечанье Розы Алис решила пропустить мимо ушей.
— Наличествует один цветок, способный передвигаться, вроде тебя. — Роза отвечает. — Любопытно, как у тебя получа… («Всё-то тебе любопытно», встряла Тигровая Лилия.) … но в сравнении с тобой по кустистее.
— Дык мы похожи? — нетерпеливо спрашивает Алис, ибо в голове мелькнула мысль: «Где-то по саду гуляет ещё одна девочка!»
— Ага. обличье такое же нескладное, — Роза морщится, — однако тебя покрасней… да лепестки, по-моему, короче…
— Лепестки у той прибраны-скреплены, почти как у георгина. — перебивает Тигровая Лилия, — а не торчат кое-как в беспорядке вроде твоих.
— Но ты не виновата, — добродушно добавляет Роза, — просто, понимаешь ли. вот-вот завянешь… и тут уж ничего не поделать — лепестки сразу выглядят чуток неряшливо.
Сия мысль Алис совсем не понравилась; потому, дабы поменять предмет разговора, она спрашивает: «А та вообще-то сюда приходит?»
— Осмелюсь сказать, вскорости на неё наткнёшься. — Роза подкалывает. — Она из колючих.
— И где ж у ней шипы растут? — дотошно вопрошает Алис.
— Где-где — вокруг всей головы, естественно. Любопытно, почему у тебя тоже таких нет. Я думала, вам всем свойственно.
— Идёт! — воскликнул Василёк. — Шаги слышу — топ. топ — по галечной дорожке! Проворно оберну вшись. Алис видит Красную Королеву.
«Обалденно здоровенная!» тотчас вырвалось у ней.
Да-да, взаправду; впервые обнаруженная в золе, та была ростом с ладонь… а теперь вымахала на полголовы длиннее самой Алис!
— Свежий воздух эдак действует. — Роза опять. — Замечательно здоровенный у нас тут воздух.
____________________________________________________
Перевод Ирины Трудолюбовой (2016):
– О, тигровая лилия! – воскликнула Алиса, обращаясь к цветку, который грациозно покачивался под дуновением ветерка. – Как жаль, что ты немая!
– Я вполне разговорчивая, – вдруг ответила Лилия. – Когда есть с кем говорить.
А вот Алиса от изумления на минуту в самом деле онемела.
Тем временем как Лилия беззаботно покачивалась, к Алисе вернулся дар речи, и она спросила тихо, почти шепотом:
– И тут все цветы говорящие?
– Не хуже тебя, – ответила Лилия. – И гораздо громче.
– Вот только у нас, цветов, не принято заговаривать первыми, – вмешалась Роза. – Я все ждала, когда ты заговоришь. Вот, подумала, какая премиленькая девчушка, но наверняка глупышка. Впрочем, щечки розовенькие, что уже хорошо.
– На мой взгляд, цвет не так уж важен, – отозвалась Лилия. – Ей бы лепестки закудрявить побольше, и было бы все в порядке.
Алиса не любила, когда ее критикуют, поэтому решила задать вопрос:
– А вы не боитесь расти здесь, где вас некому защищать?
– Да вон у нас дерево в центре торчит, – ответила Роза, – не для мебели же.
– А чем же оно поможет в случае опасности? – спросила Алиса.
– Заревет, – ответила Роза.
– Недаром же зовется Ревучая ива, – подала голос Маргаритка.
– А ты не знала? – вмешалась еще одна Маргаритка. И тут цветы заговорили все разом, да так, что воздух буквально зазвенел от их голосов.
– А ну молчать, приказываю всем! – рыкнула Тигровая лилия, пару раз качнувшись туда-сюда и дрожа от гнева.
– Знают, что мне их не достать, – добавила она, наклонившись в сторону Алисы, – а то молчали бы как рыбы!
– Дело поправимое! – бодро произнесла Алиса и, наклонившись к маргариткам, вновь было начавшим речь, прошептала: – Попридержите языки, иначе я вас превращу в букет!
Маргаритки на миг онемели, а несколько розовых на глазах от страха побелели.
– Так их, – отозвалась Лилия. – Хуже нет, чем эти маргаритки. Стоит одной заговорить, другие сразу подхватывают, оглохнуть можно…
– Вы так прекрасно говорите, и как это у вас получается? – спросила Алиса, надеясь тем привести Лилию в лучшее расположение духа. – Я прежде бывала во многих садах. Но нигде не встречала говорящих цветов.
– Прикоснись рукой к земле, – ответствовала Лилия – И ты узнаешь причину.
Алиса сделала, как велела Лилия.
– Земля твердая, – заключила она. – Но я не вижу причинно-следственной связи с вашим умением говорить.
– В большинстве садов, – сказала Лилия, – клумбы так хорошо вскопаны, что от мягкости земли цветы засыпают.
Замечание было вполне резонно, и Алиса охотно согласилась.
– А я прежде об этом и не думала! – добавила она.
– Пора бы уже задуматься! – нравоучительно заметила Роза.
– Впервые вижу кого-то, столь мало склонного к задумчивости, – подала голос Фиалка, да так неожиданно, что Алиса вздрогнула, ведь Фиалка до сих пор молчала.
– Попридержи язык! – прикрикнула Лилия. – Ты же вообще ничего не видишь! Вечно прячешься, и уплываешь куда-то, пока не окажешься вдалеке от тревог этого мира, словно малолетний бутон!
– А в саду есть еще люди, кроме меня? – спросила Алиса, сделав вид, что не расслышала колкого замечания Розы.
– Есть еще один цветок, такой непоседливый, все бегает туда-сюда, ну в точности как ты, – ответила Роза. – Любопытно, как это у тебя получается?
– И все-то ей любопытно, – уколола Лилия.
– Но она попышней тебя будет, – продолжила Роза.
– Она похожа на меня? – горячо спросила Алиса, потому что одна мысль пронеслась в ее сознании. – Значит, есть одна девочка в саду?
– Такая же неуклюжая как ты, – сказала Роза, – но порумяней и лепестки покороче.
– Лепестки у нее сидят плотно, как у далии, – вмешалась Лилия. – Не висят лохмами как у тебя.
– Но это не твоя вина, – утешила Роза. – Ты начинаешь вянуть, вот лепестки и опадают.
Алисе такой поворот беседы не понравился, поэтому она сменила тему.
– А она приходит сюда?
– Отважусь сказать, что ты с ней вскоре встретишься, – сказала Роза. – Она еще носит колючки…
– Где носит? – поинтересовалась Алиса.
– На голове, где же еще, – ответила Роза. – Странно, что у тебя нет. Я думала, у вас такой обычай.
– Она идет! – вскричал дельфиниум. – Я слышу ее шаги, шур, шур, шур, по гравиевой дорожке!
Алиса с интересом оглянулась.
К ней приближалась Алая Королева.
– Ну она и выросла! – воскликнула Алиса.
И в самом деле, когда Алиса впервые увидела королеву среди углей, та была всего три дюйма ростом.
А сейчас стала на полголовы выше Алисы.
– Свежий воздух творит чудеса, – сказала Роза. – Здесь у нас воздух просто волшебный.
.
____________________________________________________
Перевод Евгения Клюева (2018) (отрывок):
— Ах, Тигровая Лилия, — обратилась Алиса к выбранной ею из множества цветов грациозно покачивавшейся на ветру красавице, — если бы только вы умели говорить!
— Уметь-то я умею, — отозвалась Тигровая Лилия, — да собеседники приличные редки.
От удивления у Алисы пропал дар речи, а вместе с ним, как ей показалось, и дыхание. Но, поскольку Тигровая Лилия, качаясь на ветру, явно ждала продолжения, Алиса совсем тихо, почти шепотом, произнесла:
— И что же… здесь все цветы умеют говорить?
— Да уж так-то, как вы, точно умеют, — усмехнулась Тигровая Лилия. — Даже громче умеют.
— Видите ли, мы слишком хорошо воспитаны, чтобы начинать разговор первыми, —- вмешалась в разговор Роза, — и я удивилась, услышав, как вы заговорили. Еще подумала: «Лицо у нее вроде бы не совсем тупое, пусть и без отпечатка большого ума. Спасибо хоть с цветом все в порядке».
— Мне-то, знаете, цвет без разницы, — заметила Тигровая Лилия, — а вот если бы лепестки у нее вились побольше, она была бы вполне ничего.
Алисе не понравилась такая критика, и она решила перейти к вопросам:
— Вам никогда не бывает страшно здесь, где никто за вами не присматривает?
— А Тополя посреди клумбы вы не видите? — поинтересовалась Роза. — Тополь тут, по-вашему, зачем?
— Но что он будет делать в случае опасности? — удивилась Алиса.
— Топать! Он же Тополь! — удивилась ее несообразительности Роза.
— Сначала затопает, — пропищала одна Маргаритка, — а потом разнесет всех в пух и прах — только тополиный пух полетит!
— Вы что, и этого не понимаете? — пискнула другая, после чего маргаритки запищали все вместе — страшный поднялся писк.
— Тихо! Говорите по одной! — крикнула Тигровая Лилия, гневно качаясь из стороны в сторону и дрожа от возмущения. — Знают, негодницы, что мне до них не дотянуться, — тут она затрепетала каждым лепестком, — не то молчали бы себе в тряпочку!
— Да ну их, — примирительно сказала Алиса и, наклонившись к опять было запищавшим маргариткам, прошептала: — Не придержите языки — сорву!
Тут все маргаритки разом онемели, а некоторые, из розовых, побелели от ужаса.
— И правильно, — согласилась Тигровая Лилия. — Нет цветов хуже маргариток. Одна рот раскроет — все сразу за ней, хором, а послушать, о чем трещат, — просто лепестки вянут,
— Вы удивительно хорошо говорите! — Алиса решила поднять настроение Тигровой Лилии комплиментом. — Как вы этому научились? Во скольких садах перебывала, нигде ни один цветок не разговаривал.
— Потрогайте землю, сами все поймете, — ответила Тигровая Лилия.
Алиса потрогала и сказала:
— Очень твердая, только я, извините, не вижу связи…
— В большинстве садов клумбы делают мягкими, как подушки, вот цветы и спят все время, — объяснила Тигровая Лилия, и Алиса обрадовалась, потому что объяснение показалось ей наконец-то понятным.
— Никогда ни о чем подобном не думала! — призналась она.
— У меня такое впечатление, что вы и вообще никогда не думаете, — довольно грубо сказала Роза.
— Отродясь не встречала более глупого существа, — вмешалась Фиалка так внезапно, что Алиса чуть не подскочила: до сих пор Фиалка не проронила ни слова.
— Уж чья бы корова мычала! — оборвала ее Тигровая Лилия. — Как будто вы хоть кого-нибудь встречали! Прикроете голову листом да посапываете, а о том, что в мире делается, знаете не больше, чем… чем бутон!
— А есть в этом саду люди кроме меня? — спросила Алиса, решив пропустить мимо ушей последнее замечание Розы.
— Перемещаться вроде вас умеет всего-навсего один цветок, — ответила Роза. — Ума не приложу, как вам это удается… («Ну уж ума-то у вас, положим, нет», — заметила Тигровая Лилия.) Но он, скорее, кустик…
— Вроде меня? — переспросила Алиса, и тут ее осенило: — Значит, где-то в саду есть еще одна маленькая девочка!
— Да, и такая же неповоротливая, — сказала Роза. — Только она потемнее, и лепестки у нее, кажется, короче.
— У нее лепестки торчащие, как у георгинов, — уточнила Тигровая Лилия, — а не поникшие, как ваши.
— Но вы не виноваты, — миролюбиво добавила Роза, — просто вы уже отцветаете, значит, не грех позволить своим лепесткам немножко поникнуть.
Алисе это объяснение совсем не понравилось, и она спросила, чтобы сменить тему:
— А когда здесь можно эту девочку увидеть?
— Надеюсь, скоро, — сказала Роза. — Она такая… шипучая… в смысле шипастая.
— И где же у нее шипы? — заинтересовалась Алиса.
— Где! Вокруг головы, разумеется! Я, кстати, удивилась, что вы без шипов… думала, у вас положено с шипами.
— Она приближается! — закричал Дельфиниум. — Я слышу ее шаги по гравию — шарк, шарк, шарк!
Алиса нетерпеливо оглядывалась по сторонам, пока не увидела Черную Королеву. «Сильно подросла!» — это было первое, о чем подумала Алиса. Да и понятно: в золе у камина Черная Королева была от силы дюйма три ростом, теперь же — на целых полголовы выше самой Алисы!
— Это от прогулок на свежем воздухе, — заметила Роза. — Воздух здесь просто потрясающий.
____________________________________________________
— О, Тигровая Лилия, — обратилась Аня к колеблемой ветром лилии, — как бы я хотела, чтобы вы могли говорить!
— Мы можем говорить, — отозвалась Тигровая Лилия, — был бы достойный собеседник…
Это настолько ошеломило Аню, что какое-то время она не могла произнести ни слова (вот как сильно ей дух захватило!). Наконец, поскольку Тигровая Лилия продолжала колебаться, она заговорила вновь, совсем робко, едва ли не шепотом:
— И все остальные цветы что, тоже могут разговаривать?
— Не хуже тебя, — ответила Тигровая Лилия, — ну и гораздо громче.
— Не в наших правилах, знаешь ли, заговаривать первыми, — вступила Роза, — и я была очень удивлена, когда ты заговорила! Тогда я сказала себе: «Выражение ее лица не лишено какого-то смысла, хотя и не кажется очень-то смышленым!» Но ты правильного цвета, а это уже дорогого стоит.
— Для меня цвет значенья не имеет, — заметила Тигровая Лилия, — но вот если бы лепесточки у нее чуточку больше закручивались, она была бы хороша.
Аня не любила, когда ее критикуют, поэтому начала задавать вопросы:
— А вам никогда не бывает страшно, что вас тут посадили, где никто о вас не заботится?
— Так вот же дерево посередке, — сказала Роза, — для чего оно еще надо?
— Да, но что если возникнет какая-нибудь опасность? — настаивала Аня.
— Оно ограждает нас от всякой опасности, — воскликнула Маргаритка, — поэтому его ветки и называются прутьями!
— Так ты не знала? — воскликнула соседняя Маргаритка, а за ней и все остальные, наполняя воздух пронзительным визгом.
— Молчать! — рявкнула Тигровая Лилия, раскачиваясь из стороны в сторону и дрожа от негодования. — Это всех вас касается! Знают ведь, что мне до них не добраться, — задыхаясь, повернула она к Ане свою трепещущую головку, — а то бы не посмели!
— Да не берите в голову! — успокоительным тоном сказала Аня и, нагнувшись к маргариткам, которые опять было взялись за свое, шепнула: — Если не угомонитесь, я из вас букет сделаю!
Сразу же воцарилась тишина, и несколько розовых маргариток побелели.
— Правильно! — сказала Тигровая Лилия. — Маргаритки хуже всех. Одна завелась — и остальные тут же повскакивали. От их трезвона лепестки вянут!
— Вы так складно говорите! — Аня надеялась подбодрить ее комплиментом. — Я бывала во многих садах, но почему-то нигде не встречала говорящих цветов.
— А ты прощупай почву, — сказала Тигровая Лилия, — вот и узнаешь почему.
Аня сделала это.
— Очень твердая, — заключила она, — но я не понимаю, при чем здесь это?
— В других садах, — пояснила Тигровая Лилия, — подготавливают почву для цветов, но никто не заботится о том, чтобы подготовить почву для разговора.
Прозвучало очень даже убедительно, и Аня рада была это узнать.
— Я раньше об этом не думала, — сказала она.
— А мое мнение таково, что ты вообще никогда не думаешь! — сурово отчеканила Роза.
— Никого глупее не видала, — отозвалась Фиалка, да так внезапно, что Аня даже подпрыгнула (ведь до этого момента Фиалка хранила молчанье).
— Попридержи-ка пестик! — гаркнула Тигровая Лилия. — А то ты вообще хоть кого-нибудь видела в своей жизни! Тише воды, ниже травы, только посапываешь себе там, а уж о том, что в мире творится, знаешь не больше бутона!
— А что, в саду, кроме меня, еще есть люди? — спросила Аня, решив проигнорировать последнее замечанье Розы.
— Есть еще один такой цветок в саду, который умеет передвигаться, — ответила Роза. — Удивляюсь, как тебе это удается… («Ты всегда удивляешься», — заметила Тигровая Лилия.) Но она гораздо курчавее тебя.
— Она похожа на меня? — оживилась Аня от мысли, промелькнувшей у нее в голове: «Где-то в саду есть другая девочка!»
— Ну, она такой же неказистой формы, — сказала Роза, — но она румянее… да и лепестки у нее короче, как мне кажется.
— Ее лепесточки плотно посажены, почти как у георгин, — вмешалась Тигровая Лилия, — а не в таком беспорядке, как у тебя.
— Но это не твоя вина, — добавила Роза ласково, — ты просто увядаешь… Когда лепестки теряют опрятный вид, с этим уже ничего не поделаешь.
Мысль эта совсем не пришлась Ане по душе, и, чтобы сменить тему, она задала вопрос:
— А она когда-нибудь сюда приходит?
— Смею предположить, ты скоро ее увидишь, — произнесла Роза. — Она колючего сорта.
— Где же у нее колючки? — полюбопытствовала Аня.
— Ну как, на голове, конечно же, — ответила Роза. — Я удивилась, что у тебя таких нет. Мне казалось, это в порядке вещей.
— Она идет! — воскликнул Дельфиниум. — Я слышу ее шаги — шур, шур, шур — по гравию дорожки!
Аня в нетерпении оглянулась по сторонам и обнаружила, что это была Красная Королева. «Здорово же она вымахала!» — таковым было ее первое замечание. И действительно, когда Аня нашла ее в золе, та была ростом всего-то в три дюйма, а теперь, пожалуйста: на полголовы выше самой Ани!
— Это свежий воздух так действует, — подметила Роза, — здесь на редкость удивительный воздух.
____________________________________________________
Украинский перевод Галины Бушиной (1960):
— О Півнику! — промовила Аліса, звертаючись до одної з квіток, що граціозно похитувалися від вітру. — Якби ти вмів розмовляти!
— Ми вміємо розмовляти,- відповів Півник,- коли є з ким говорити.
Аліса так розгубилася, що з хвилину не могла вимовити ні слова. У неї аж перехопило подих. Нарешті, оскільки Півник лише хитався, вона знову заговорила нерішучим голосом, майже пошепки:
— І всі квіти вміють розмовляти?
— Так само, як і ти, — сказав Півник, — але набагато голосніше.
— У нас не заведено першими починати розмову, розумієш, — пояснила Троянда. — Я давно чекала, коли ти заговориш. Я говорила собі: «Судячи з її обличчя, вона дещо тямить, хоч це і не дуже розумне обличчя!» Проте у тебе гарний колір обличчя, а це має велике значення.
— Байдуже мені про колір, — зауважив Півник. — Якби у неї пелюстки трохи дужче загиналися, все було б гаразд.
Аліса не любила, щоб її судили, тому взялася розпитувати:
— Вам не буває іноді боязко, що вас висадили тут, де нікому за вами доглядати?
— А дерево посередині?- сказала Троянда. — Нащо ж воно там росте?
— Але що воно може зробити, коли з’явиться небезпека? — запитала Аліса.
— Воно вміє гавкати, — пояснила Троянда.
— Воно вміє шмагати, — закричала Маргаритка, — адже його гілля зветься лозою.
— А ти що, не знала? — крикнула інша маргаритка, і всі маргаритки підняли такий галас, що повітря навкруги задзвеніло від пронизливих голосочків.
— Замовкніть ви там! — сердито гримнув на них Півник, хитаючись і тремтячи від обурення. — Вони знають, що я не можу добратися до них! — зітхнув він, нахиляючи свою тремтячу голівку до Аліси. — Інакше вони б не насмілилися так поводити себе!
— Не звертайте уваги! — заспокійливо промовила Аліса і, нахилившись до маргариток, які знов заходилися галасувати, вона шепнула:
— Якщо ви не замовкнете, я повириваю вас!
Зразу ж запанувала тиша. Деякі рожеві маргаритки побіліли.
— Це добре! — промовив Півник. — Ці маргаритки гірші від усіх. Коли хтось говорить, вони хором втручаються. Вони таке витворяють, що від них можна зів’янути!
— Чим це пояснити, що всі ви тут так добре розмовляєте? — запитала Аліса, сподіваючись задобрити Півника похвалою. — Мені доводилося бувати в багатьох садах, але жодна квітка там не вміла розмовляти.
— Помацай рукою землю, — сказала Лілія, — тоді зрозумієш, в чому сила.
Аліса помацала.
— Земля дуже тверда, — промовила вона. — Але я не розумію, яке це має відношення до мого запитання.
— В більшості садів,- пояснив Півник,- клумби занадто м’які, тому квітки завжди сплять.
Це було переконливе пояснення, і Аліса була задоволена, що дізналася про нього.
— Я ніколи не думала над цим раніше, — сказала вона.
— На мою думку, ти взагалі ніколи не думаєш, — дуже сердито заявила Троянда.
— Зроду я не бачила дурнішого, ніж у неї, виду, — раптом сказала Фіалка. Аліса аж підскочила, бо до цього не чула її голосу.
— А ти б уже мовчала! — гримнув Півник. — Можна подумати, що ти взагалі кого-небудь бачила. Сховаєш голову під листя і хропеш собі там. Ти знаєш зараз світ не краще, ніж знала тоді, коли була пуп’янком.
— Є ще хто-небудь в саду, крім мене? — поцікавилася Аліса. Вона вважала за краще не помічати останнього зауваження Троянди.
— В саду є ще одна квітка, що вміє пересуватися, як і ти,- сказала Троянда.- Дивуюся, як це вам вдається. («Ти завжди дивуєшся», зауважив Півник). Але вона гіллястіша від тебе.
— Вона сходка на мене? — зацікавлено запитала Аліса, бо в неї майнула думка: «Десь в саду є інша дівчинка!»
— Як тобі сказати, — вона такої самої чудернацької форми, як і ти,- відповіла Троянда. — Але вона червоніша, і пелюстки в неї, здається, коротші.
— У неї пелюстки щільно прилягають, як у жоржини,- обізвався Півник,- а не стирчать у всі боки, як у тебе.
— Але ти в цьому не винна, — лагідно додала Троянда. — Ти починаєш в’янути, розумієш, а при цьому ніколи не вдається охайно тримати пелюстки.
Таке пояснення Алісі зовсім не сподобалося. Щоб змінити розмову, вона запитала:
— Вона буває тут?
— Мабуть, ти скоро побачиш її, — промовила Троянда. — Вона, між іншим, колюча.
— А де ж у неї колючки? — здивувалася Аліса.
— Як де, навкруги голови, звичайно,- пояснила Троянда.- Я здивувалася, що в тебе їх немає. Я думала, що вони є у всіх вас.
— Вона йде! — закричала Сокирка. — Я чую її кроки, туп-туп, на гравійовій доріжці.
Аліса нетерпляче оглянулася і побачила, що це йшла Червона Королева.
— Як вона виросла! -зразу відзначила Аліса. Та справді виросла. Коли Аліса вперше побачила її в попелі, вона була всього три дюйми заввишки, а зараз була на півголови вища від Аліси!
— Це від свіжого повітря, — пояснила Троянда. — У нас тут чудове свіже повітря.
____________________________________________________
Украинский перевод Валентина Корниенко (2001):
— О Лілеє, — звернулася Аліса до рудої квітки, що граційно колихалася на вітрі. — Як жаль, що ви не вмієте говорити!
— Уміємо, — відказала Тигрова Лілея. — Було б лише з ким!
З превеликого дива Аліса втратила дар мови: здавалося, вона й дихати перестала.
А Лілея й далі знай погойдувалася на вітрі. Нарешті Аліса тихенько, майже пошепки, озвалася знов:
— Невже тут у вас усі квіти говорять?
— Незгірше за тебе, — відповіла Лілея. — Тільки значно голосніше.
— У нас не заведено озиватися першими, — докинула Троянда. — І коли ти заговорила, я була вражена твоєю здогадливістю. «У цьому личку щось є, — сказала я собі, — хоча розумним його не назвеш». Зате колір у тебе годящий…
— Дай спокій її кольорові! — зауважила Тигрова Лілея. — От якби її пелюстки трошки більше підкрутити, була б квітка нівроку.
Аліса не любила критики, тож удалася до розпитування.
— А вам не буває лячно, що вас посаджено просто неба, а доглядати нікому?
— Он дуб посередині, — відказала Троянда. — Чи ж цього не досить? [24]
— А чим дуб зарадить у разі небезпеки? — допитувалася Аліса.
— У нього міцне гілля, — сказала Троянда.
— І що не гілляка, то й дубець! — пропищала Стокротка. — Дуб того й зветься дубом, що мастак віддубасити!
— А ти хіба не знала?! — підхопила інша Стокротка, а за нею й усі решта, тож учинився чималий писк і лемент.
— Замовкніть! — крикнула Тигрова Лілея, розхвильована й розгойдана до краю. — Знають, що мені їх не дістати, — задихано мовила вона, тягнучись тріпотливою голівкою до Аліси, — от і розходилися!
— Не хвилюйтеся, — заспокійливо мовила Аліса і, нахилившись, шепнула стокроткам, які знову починали зчиняти галас:
— А прикусіть-но язички, бо зараз усіх позриваю!
Вмить запанувала тиша, а кілька рожевих стокроток зблідли, як полотно.
— Молодець! — похвалила Лілея. — Стокротки — найприкріші з усіх. Досить одній подати голос, як решта всі зчиняють такий ґвалт, що й зів’янути можна.
— Звідки ви вмієте так гарно говорити? — спитала Аліса, сподіваючись розважити Лілею компліментом. — У скількох садках я бувала — ніде не чула, щоб квіти розмовляли.
— Ось помацай землю, і будеш знати звідки, — сказала Руда Лілея.
Аліса так і зробила.
— Тверда, мов камінь, — відзначила вона. — Але я не розумію, до чого тут це.
— У більшості квітників, — розтлумачила Лілея, — земля пухка, мов перина, і квіти там завше сплять!
Таке пояснення Алісу цілком задовольнило.
— Мені б таке і в голову не прийшло! — зізналася вона.
— А як на мене, то ти взагалі безголова, — дошкульно зауважила Троянда.
— Та й з вигляду дурна. Дурнішої не бачила, — докинула раптом Фіалка.
Аліса з несподіванки ледь не підскочила: досі Фіалка і пари з уст не пускала!
— Краще помовч! — гримнула на неї Лілея. — Наче ти взагалі щось бачила! Сховаєш голову під листям та й похропуєш, а що діється у світі знаєш не більше, ніж зеленоголовий пуп’янок!
— А з людей у саду, окрім мене, ще хтось є? — поцікавилася Аліса, пускаючи повз вуха останні слова Троянди.
— Є тут ще одна квітка: вона вміє пересуватись, як і ти, — сказала Троянда. — Не розумію, як це в тебе виходить… («А хіба ти щось колись розуміла?» — хмикнула Лілея.) — Тільки вона кущуватіша.
— Вона така, як я? — пожвавішала Аліса, осяяна раптовим здогадом: «Десь тут, у саду, є ще одна дівчинка!»
— З вигляду вона така ж неоковирна, — відповіла Троянда. — Тільки темніша і пелюстки в неї, мабуть, чи не коротші.
— Її пелюстки доладні, як у Жоржини, — вставила слово Лілея, — а не розкошлані, як у тебе.
— Але це не твоя провина, — додала Троянда співчутливо. — Просто, коли починаєш в’янути, пелюстки трохи розхристуються. Тут нічим не зарадиш.
Така думка Алісі аж ніяк не сподобалась, і, щоб змінити тему, вона запитала:
— А до вас вона приходить?
— Думаю, незабаром ти її побачиш, — сказала Троянда. — Вона з родини колючих.
— А де в неї колючки? — запитала Аліса не без цікавості.
— На голові, звичайно, — відказала Троянда. — Я, до речі, була здивована, чому в тебе таких немає. Гадала, у вас усі з колючками.
— А ось і вона! — гукнула Мальва. — Я чую її ступу: тупу, тупу!
Аліса хутко озирнулась і побачила… Чорну Королеву!
«Як же вона виросла!» — мимоволі відзначила Аліса.
Королева й справді підросла: тоді, в попелі, вона була якихось три дюйми, а тепер — на півголови вища за саму Алісу!
— Це від свіжого повітря, — озвалася Троянда. — Повітря в нас розкішне!..
.
____________________________________________________
Белорусский перевод Дениса Мусского (Дзяніса Мускі):
— Ах, Тыгровая лілея,- сказала Аліса кветке, якая прыгажэй за іншыя хісталася пад ветрам,- Як жа я хачу, каб вы маглі размаўляць!
— А мы размаўляем,- адказала Лілея,- калі ёсць з кім!
Аліса так моцна здзівілася, што нават на хвіліну замаўчала, здавалася, што ў яе нават перахапіла дыханне. Але паглядзеўшы на спакойнае хістанне кветкі, яна зноў спытала баязлівым голасам (амаль шэптам):
— І што, тут ўсе кветкі размаўляюць?
— Можа й лепш за цябе,- адказала Тыгровая Лілея,- Ва ўсякім выпадку грамчэй!
— Мы проста выхаваны так, што ніколі не пачынаем размову першымі,- заявіла Ружа,- напрыклад, я глядзела на цябе й разважала, ці пачнеш ты размову?! Я падумала: “На яе твары маюцца сляды асэнсаванасці, можа розуму замала, але…” Галоўнае, што ты правільнага колеру, а для пачатку і гэтага годзе..!
— Я не звяртаю ўвагі на колер,- заўважыла Лілея.- Калі б толькі яе пялёсткі былі больш узнятыя, вось тады было б добра!…
Аліса не надта любіла, калі яе крытыкуюць, таму пачала задаваць пытанні:
— А ці не пужае вас тое, што вы тут адны і няма анікога хто б за вамі даглядаў?
— У нас жа ж ёсць вярба,- адказала Ружа,- што яшчэ трэба?
— А што яна можа зрабіць ў выпадку небяспецы?- не зразумела Аліса.
— Яна ж мае карэнне ,- усклікнула Стакротка,- ім яна каго хочаш пакарае ! Няўжо ты гэтага не разумееш?
Тут усе стакроткі пачалі гаманіць адначасова, і здавалася, паветра патанула ў іх пранізлівых галасах.
— А ну, цішэй,- раздражнёна хістаючыся, ускрыкнула Тыгровая Лілея, яна па просту дрыжала ад гневу.- Шкада, што мне да іх не дабрацца,- яна нахілілася ў напрамку Алісы,- Тады б яны былі больш паслухмяныя!
— Не бяры ў галаву,- супакоіла яе дзяўчынка і, нахіліўшыся да стакротак, прамовіла шэптам,- Замаўчыце, ці я вас ўсіх павырываю!
У імгненне вока наступіла цішыня і колькі з ружовых стакротак перамянілі свой колер на белы.
— Ну, вось і добра!- сказала Лілея.- Не ведаю кветак, горшых за стакротак, як толькі адна пачала гаварыць, адразу далучаюцца і астатнія і пачынаюць такі гоман, што хоць вянь!
— А, як вы навучыліся размаўляць?- спытала Аліса, спрабуючы зрабіць камплімент.- Я бачыла шмат садоў, але ані ў водным кветкі не гаварылі!
— Працягні руку і дакраніся да глебы ў кветніку,- адказала кветка.- адразу здагадаешся!
— Яна цвёрдая, нібы камень,- дакрануўшыся да зямлі сказала дзяўчынка,- але пры чым тут гэта?
— У большасці садоў,- растлумачыла Лілея,- глеба мягкая, як тая пярына — вось кветкі заўсёды і спяць!
Здавалася, што кветка мае рацыю, і гэта вельмі задаволіла Алісу.
— Ніколі не задумвалася аб гэтым раней,- сказала яна.
— А мне здаецца, што ты ўвогуле не здольная думаць,- даволі сур’ёзна заявіла Ружа.
— Ані разу не бычыла таго, хто б выглядаў дурней за цябе,- падтрымалі суседку Браткі. Яны ўступілі ў размову так нечакана, што прымусілі Алісу падскочыць, тым больш, што дагэтуль яны маўчалі.
— Трымайце язык за пялёсткамі,- зноўку раз’юшылася Лілея.- Вы ўвогуле нікога не бачыце! Апусціце бутоны пад лісце і спіце, таму ведаеце аб сусвеце не больш, чым у той час, калі былі яшчэ семем!
— А ці ёсць тут людзі акрамя мяне?- спытала Аліса, зрабіўшы выгляд, што не заўважыла апошнія словы Ружы.
— Ёсць тут адна кветка, якая рухаецца падобна табе,- адказала Ружа.- Не разумею, як вы гэта робіце?
(“А што ты ўвогуле разумееш?”- перабіла суседку Лілея)
— Але яна больш пухлатая за цябе!
— Яна выглядае як я?- нецярпліва спытала Аліса, адначасова падумаўшы,- Няўжо тут дзесці ёсць яшчэ адна дзяўчынка?
— Яна такой жа нязграбнай формы, як ты,- сказала Ружа,- але больш прыгожая, і мне здаецца, што яе пялёсткі карацейшыя за твае.
— Яе пялёсткі ўзнятыя і зачыненыя ў бутон, як у вяргіні,- перарвала суседку Тыгровая Лілея,- а не асобныя, як твае.
— Ну, тут няма тваёй віны,- пяшчотна дадала Ружа,- ты ўжо пачынаеш вяць, таму і пялёсткі ляжаць абы як.
Алісе не спадабалася, падобная заўвага і, каб перавесці размову ў іншую плынь, спытала:
— А, калі яна тут аб’яўляецца?
— Ты маеш шанец яе хутка ўбачыць,- адказала Ружа.- Яна з тых хто мае шыпы!
— А дзе ў яе шыпы?- у разгубленасці спытала Аліса.
— Канечне, вакол бутона!- адказала Ружа.- Мне было цікава, чаму іх няма ў цябе? Мне здавалася, што гэта асаблівасць вашага сорту.
— Яна ідзе!- закрычала Рагулька.- Я чую яе крокі на жвіры сцежцы: туп, туп, туп!
Аліса нецярпліва азірнулася і ўбачыла набліжаючуюся ў яе бок Чорную Каралеву.
— Як жа яна вырасла!- першым чынам вырашыла дзяўчынка.- Калі я апошні раз бачыла яе сярод попелу, яна была значна меншай, не больш за восем сантыметраў… А цяпер яна на палову галавы вышэй мяне!
— Гэта ўсё ад свежага паветра,- сказала Ружа,- тут такое цудоўнае паветра!
____________________________________________________