Рубрика «Параллельные переводы Льюиса Кэрролла»
<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>
Рис. Джона Тенниела.
(больше иллюстраций см. в «Галерее Льюиса Кэрролла»)
ОРИГИНАЛ на английском (1865):
Chapter I: Looking-Glass House
One thing was certain, that the white kitten had had nothing to do with it:—it was the black kitten’s fault entirely. For the white kitten had been having its face washed by the old cat for the last quarter of an hour (and bearing it pretty well, considering); so you see that it couldn’t have had any hand in the mischief.
The way Dinah<1> washed her children’s faces was this: first she held the poor thing down by its ear with one paw, and then with the other paw she rubbed its face all over, the wrong way, beginning at the nose: and just now, as I said, she was hard at work on the white kitten, which was lying quite still and trying to purr—no doubt feeling that it was all meant for its good.
But the black kitten had been finished with earlier in the afternoon, and so, while Alice was sitting curled up in a corner of the great arm-chair, half talking to herself and half asleep, the kitten had been having a grand game of romps with the ball of worsted Alice had been trying to wind up, and had been rolling it up and down till it had all come undone again; and there it was, spread over the hearth-rug, all knots and tangles, with the kitten running after its own tail in the middle.
“Oh, you wicked little thing!” cried Alice, catching up the kitten, and giving it a little kiss to make it understand that it was in disgrace. “Really, Dinah ought to have taught you better manners! You ought, Dinah, you know you ought!” she added, looking reproachfully at the old cat, and speaking in as cross a voice as she could manage—and then she scrambled back into the arm-chair, taking the kitten and the worsted with her, and began winding up the ball again. But she didn’t get on very fast, as she was talking all the time, sometimes to the kitten, and sometimes to herself. Kitty sat very demurely on her knee, pretending to watch the progress of the winding, and now and then putting out one paw and gently touching the ball, as if it would be glad to help, if it might.
“Do you know what to-morrow is, Kitty?” Alice began. “You’d have guessed if you’d been up in the window with me—only Dinah was making you tidy, so you couldn’t. I was watching the boys getting in sticks for the bonfire<2>—and it wants plenty of sticks, Kitty! Only it got so cold, and it snowed so, they had to leave off. Never mind, Kitty, we’ll go and see the bonfire to-morrow.”
—
Из примечаний к интерактивной образовательной программе «Зазеркалье» (Изд-во «Комтех», 1998):
1 — Dinah — Дина — кошка Алисы Лидделл. Алиса часто вспоминала о Дине, путешествуя по Стране Чудес.
2 — I was watching the boys getting in sticks for the bonfire… — Из этого замечания мы узнаем время действия «Алисы в Зазеркалье». В Англии ежегодно 5 ноября отмечается раскрытие неудавшегося «Порохового заговора» (1605 г.), участники которого собирались взорвать здание парламента вместе с находившимся там королем Джеймсом и членами обеих палат. В память об этом событии принято разводить костры и сжигать на них чучело лидера заговора Гая Фокса. Таким образом, Алиса отправилась в Зазеркалье 4 ноября, ровно через полгода после путешествия по Стране Чудес.
____________________________________________________
Перевод Нины Демуровой (1967, 1978):
1. ЗАЗЕРКАЛЬНЫЙ ДОМ
Одно было совершенно ясно: белый котенок тут ни при чем; во всем виноват черный и никто другой. Вот уже полчаса, как мама-кошка мыла Снежинке мордочку (а та стойко сносила эту муку) — так что при всем желании Снежинка ничего не могла сделать.
А знаешь, как Дина умывала своих котят? Одной лапой она хватала бедняжку за ухо и прижимала к полу, а другой терла ей всю мордочку, начиная с носа, против шерсти. Как я уже сказал, что это время она трудилась над Снежинкой, а та лежала смирно, не сопротивлялась, да еще пыталась мурлыкать — видно, понимала, что все это делается для ее же блага.
С черненькой Китти Дина покончила раньше, и теперь, пока Алиса сидела, свернувшись калачиком на уголке просторного кресла, что-то бормоча про себя в полудреме, Китти от души забавлялась, играя с клубком шерсти, которую Алиса мотала поутру; она весело гоняла его по полу и, конечно, размотала и запутала вконец. Нитки валялись теперь на коврике перед камином, до того спутанные, что на них страшно было смотреть, а Китти прыгала по ним, пытаясь поймать собственный хвост.
— Ах, Китти, до чего же ты противная! — сказала Алиса, поймав ее и легонько целуя в мордочку, — для того, видно, чтобы она получше поняла, что хозяйка на нее сердится. — Неужели Дина тебе не объясняла, как себя нужно вести?
Она взглянула с укоризной на Дину и как можно строже добавила:
— Нехорошо, Дина, нехорошо!
А потом она опять забралась в кресло, прихватив с собой шерсть и котенка, и снова принялась за клубок. Но дело у Алисы шло медленно, потому что она все время отвлекалась — то беседовала с Китти, а то бормотала что-то себе под нос. Китти смирно сидела у нее на коленях, притворяясь, что внимательно следит за тем, как Алиса мотает шерсть; время от времени она протягивала лапку и тихонько трогала клубок, словно желая сказать, что с удовольствием помогла бы, если б умела.
— А знаешь, что будет завтра? — говорила Алиса. — Ты бы и сама догадалась, если б сидела со мной утром на окошке. Только ты была занята Дина тебя умывала. А я смотрела, как мальчишки собирают щепки на костер. Для костра надо много щепок, Китти. Было ужасно холодно, а тут еще снег пошел — пришлось им разойтись по домам! Но не горюй, Китти! Завтра мы пойдем смотреть на костер! <7>
—
Из примечаний М. Гарднера:
7 — Кэрролл с его любовью к резким контрастам начинает вторую книгу сценой в доме, зимой (первая сказка открывалась сценой на берегу реки, в пригожий майский день). Зима перекликается с темой старости и надвигающейся смерти, которая звучит в стихотворных вступлении и заключении. Костер, для которого мальчишки собирали хворост, и вопрос Алисы: «А знаешь, что будет завтра, Китти?» — заставляют предположить, что время действия — 4 ноября, канун Дня Гая Фокса**. (Этот день ежегодно отмечался в колледже Крайст Черч: на Пекуотер Квадрэнгл устраивался большой костер.)
Предположение о дне действия подтверждается в главе 5, где Алиса говорит Белой Королеве, что ей семь с половиной лет ровно: Алиса родилась 4 мая (предыдущее путешествие в Страну Чудес происходило 4 мая, когда Алисе, по-видимому, было ровно семь).
Однако остается открытым вопрос о том, имел ли Кэрролл в виду 1859 г. (когда Алисе действительно было семь лет) или 1860, 1861, 1862 годы, когда Кэрролл рассказал и записал повесть о первом приключении Алисы. 4 ноября 1859 г. было пятницей, 1860 г. — воскресеньем, 1861 г. — понедельником, 1862 г. — вторником. Последняя дата кажется наиболее подходящей, если принять во внимание слова Алисы (см. несколько ниже) о том, что она отложит наказание котенку до следующей среды.
…………………………………..
** — День Гая Фокса — так называется празднуемый и по сию пору в Англии день раскрытия Порохового заговора 1605 г., когда католики пытались взорвать здание Парламента, где на сессии должен был находиться ненавистный им король Иаков I с сыном. Заговорщики были казнены. С тех пор в Англии стало традицией отмечать этот день кострами, на которых сжигали чучело Гая Фокса, одного из участников заговора.
В колледже Крайст Чёрч, где преподавали Кэрролл и Лидделл, в честь этого праздника разводили костер на одной из площадок. <прим. Н. Демуровой>.
____________________________________________________
Адаптированный перевод (без упрощения текста оригинала)
из серии «Метод обучающего чтения Ильи Франка»
(«Английский с Льюисом Кэрроллом. Алиса в Зазеркалье» —
М.: Школа иностранных языков Ильи Франка, Восточная книга, 2009)
Пособие подготовила Ольга Ламонова:
Глава I
Зазеркальный дом
Одно было очевидно — белый котенок был тут совершенно ни при чем, во всем был виноват черный котенок. Так как белому котенку старая кошка умывала мордочку последние четверть часа, и сносил /он/ это довольно терпеливо; так что вы видите — понятно, что он не мог приложить лапу к этой шалости.
Способ, которым Дина умывала мордочки своих деток, был таким; сперва она прижимала бедняжку к полу за ухо одной лапой, а затем, другой лапой она терла всю ее мордочку против шерсти, начиная от носа; и именно сейчас, как я уже сказал, она усердно трудилась, /умывая/ белую кошечку, которая лежала совершенно спокойно и пыталась мурлыкать, несомненно понимая, что все это было для ее же пользы.
Но черный котенок был вымыт раньше тем же днем; и поэтому, в то время пока Алиса сидела, свернувшись калачиком в углу большого кресла, что-то бормоча про себя в полудреме, котенок устроил шумную возню с клубком шерстяных ниток, которые Алиса пыталась смотать, и катал его взад и вперед до тех пор, пока он совсем не размотался снова, и вот они /нитки/ лежали, разбросанные по коврику перед камином — одни узелки да спутанные /концы/, а котенок бегал за своим собственным хвостом в самой /их/ середине.
“Аx ты маленькая проказница” воскликнула Алиса, подхватив кошечку и легонько поцеловав ее, чтобы дать ей понять, что она впала в немилость. “По правде говоря, Дине бы следовало обучить тебя лучшим манерам; тебе следовало бы, Дина, ты же знаешь, тебе следовало бы!” добавила она, глядя укоризненно на взрослую кошку и, говоря таким сердитым голосом, какой она только смогла изобразить; и затем она снова вскарабкалась в кресло, захватив с собой котенка и шерсть, и снова начала сматывать клубок.
Но дела у нее продвигались не очень быстро, потому что она разговаривала все время; иногда /обращаясь/ к котенку, а иногда — к себе самой. Китти сидела с преувеличенной скромностью у нее на колене, притворяясь, что она наблюдает за процессом мотания; и время от времени <«теперь и тогда»> протягивала одну лапку и осторожно касалась клубка; словно она была бы рада помочь, если бы могла.
“Ты знаешь, что завтра за день, Китти?” начала Алиса. “Ты бы догадалась, если бы ты /сидела/ на окне со мной; только Дина приводила тебя в порядок — поэтому ты не могла /быть там/; — опрятный, аккуратный. Я наблюдала за тем, как мальчишки собирали хворост для костра, а для него требуется много хвороста, Китти! Только стало так холодно, и шел такой снег, что им пришлось уйти. Не волнуйся, Китти, мы пойдем смотреть на костер завтра. [1]”
—
ПРИМЕЧАНИЯ:
1 — Предположительно действие происходит 4 ноября, в канун Дня Гая Фокса (отмечается 5 ноября), так называемого дня раскрытия Порохового заговора 1605 года, когда католики пытались взорвать здание Парламента. Заговорщики были казнены. По традиции этот день отмечается кострами, на которых сжигается чучело Гая Фокса — именно ему было поручено зажечь фитиль, ведущий к наполненному порохом помещению под палатой лордов в Лондоне.
____________________________________________________
Перевод Владимира Азова (Ашкенази) (1924):
1. Дом в Зеркале
Одно было уж верно: белый котенок был тут не при чем. Это была всецело вина черного котенка. Потому что в течение последней четверти часа белый котенок был занят: старая кошка умывала ему мордочку и, надо сказать, он вел себя при этом довольно хорошо. Так что вы сами видите: белый котенок никак не мог быть замешан в этом преступлении.
Дина мыла своим детям мордочки таким образом: сначала она возьмет бедняжку одной лапой за ухо и придержит ему голову, а другой лапой давай растирать ему все лицо, да еще против шерстки, от носа вверх. Как раз сейчас, как я сказал, она была очень занята с белым котенком. Он лежал смирно и даже пробовал мурлыкать. Конечно, он чувствовал, что все это делается для его же блага.
Но черный котенок кончил свой туалет раньше, и когда Алиса, свернувшись калачиком в большом кресле, наполовину сама с собой разговаривала, наполовину дремала там, — он, черный, затеял большую суету с мотком шерсти, который наматывала Алиса. И он катал его взад и вперед по комнате, пока моток совсем не размотался. И так он и валялся теперь на коврике перед камином — целое море шерсти. А посередине этого разрушения котенок как ни в чем не бывало гонялся за собственным хвостом.
— Ах, ты, гадкая, гадкая киска! — воскликнула Алиса, схватив котенка и поцеловав его, чтобы он понял, что она на него сердится. — Право, Дине не мешало бы научить тебя вести себя приличнее. Ты должна это сделать, Дина. Ты сама знаешь, что должна, — прибавила Алиса, с упреком глядя на старую кошку и говоря таким сердитым голосом, какой только она сумела себе сделать.
Потом она опять взобралась на кресло, взяв с собой котенка и моток, и начала наматывать шерсть на бумажку. Но дело у нее шло медленно, потому что она все время разговаривала, то с котенком, то сама с собой. Китти же сидела очень солидно у нее на коленях, притворяясь, будто она следит за тем, как идет наматывание клубка. Иногда она даже протягивала лапку и дотрагивалась до клубка, словно она хотела помочь Алисе: жаль, что не умеет.
— Ты знаешь, что будет завтра, Китти? — начала Алиса. — Ты бы догадалась, если бы сидела со мной на окошке. Только Дина в это время умывала тебя, так ты не могла. Я смотрела на мальчиков, как они таскали хворост для костра. Для костра надо много хвороста, Китти. Только стало так холодно и такой снег пошел, что им пришлось бросить. Ничего, Китти. Завтра мы пойдем и посмотрим костер.
____________________________________________________
Перевод Александра Щербакова (1977):
Глава первая
ЗАЗЕРКАЛЬНЫЙ ДОМ
Несомненно было одно, а именно, что Снежинка здесь ни при чем и виновата во всем исключительно Клякса. Вот уже четверть часа, как Снежинку умывала мать (что, надо отдать ей должное, та сносила вполне покорно). Так что к этой шалости она просто не могла приложить лапку.
Дина умывала своих котят следующим образом: одной лапой она придерживала бедняжку за ухо, а другой терла мордочку против шерсти, начиная от носа. Сейчас, как я уже говорил, она усердно трудилась над беленькой Снежинкой, а та лежала совершенно спокойно и даже пыталась мурлыкать, несомненно, понимая, что все это делается ради ее блага.
А вот черная Клякса была вылизана гораздо раньше, и, пока Алиса, подобрав ноги, сидела в углу большого кресла и в полудреме разговаривала сама с собой, Клякса затеяла на каминном коврике препотешную возню с клубком шерсти, который Алиса взялась перемотать. Клякса катала клубок и так и эдак до тех пор, пока тот целиком не размотался и не превратился в сплошные узлы и петли. Тогда Клякса улеглась на них и стала ловить свой собственный хвост.
— Ах ты, злодейка! — воскликнула Алиса, поймав котенка и поцеловав только один раз, дабы Клякса поняла, что попала в немилость.- И как это Дина до сих пор не научила тебя хорошему поведению! Ай-ай-ай, Дина! Ай-ай-ай, — добавила она самым сердитым тоном, на какой была способна, и укоризненно поглядела на кошку. Забрав с собой котенка и шерсть, она снова уселась в кресло и принялась за свой клубок. Но дело шло не слишком быстро, потому что она все время говорила то сама с собой, то с Кляксой. Клякса смирно сидела у нее на коленях, притворившись, что наблюдает за ходом работы. Время от времени она поднимала лапку и мягко прикасалась к клубку, словно просила разрешения помочь.
— А ты знаешь, Клякса, что будет завтра? — начала Алиса.- Ты знала бы, если бы вместе со мной смотрела в окно. Но Дина в это время приводила тебя в порядок, ты ничего не видела, а угадать не сумеешь. А я смотрела, как мальчики собирают хворост для костра — для этого надо много хворосту. Только стало очень холодно, пошел снег, и жечь костер раздумали. Ну что ж, Клякса, придется нам подождать до завтра.
____________________________________________________
Перевод Владимира Орла (1980):
Глава первая
В Зазеркалье
Одно было совершенно ясно: белый котенок был совсем ни при чем. Набезобразничал черный котенок. Все дело в том, что последние полчаса белый котенок был занят — он терпеливо дожидался, пока кошка Дина его умоет. Так что, как видите, к тому, что случилось, никакого отношения он не имел.
Кошка Дина всегда умывала котят так: одной лапой она придерживала котенка за ухо, а другой — терла ему мордочку (от носа к ушкам). Как я уже сказал, сейчас она умывала белого котенка, который покорно сидел и даже иногда подмурлыкивал… вне всякого сомнения понимая, что это делается ради его же блага.
Но черный котенок был уже умыт и теперь, воспользовавшись тем, что Алиса задремала в углу огромного старого кресла, вступил в неравный бой с клубком шерсти. Котенок катал его по полу до тех пор, пока клубок окончательно не размотался и не превратился в кучу спутанных ниток. Котенок забрался на эту кучу и принялся ловить собственный хвост.
— Ax ты разбойник! — закричала Алиса, схватила котенка и легонько шлепнула его по носу в знак того, что он попал в немилость. — До сих пор не научился, как себя вести!.. Дина, да когда же ты возьмешься за его воспитание?! — добавила она строго, обращаясь к кошке.
Тут Алиса подняла нитки, опять удобно устроилась в кресле и начала работу сначала. Но дело как-то не клеилось — ведь Алиса все время болтала: то с котенком, то сама с собой. Котенок чинно сидел у нее на коленях и с притворным интересом следил за тем, как постепенно растет клубок. Время от времени он вытягивал лапу и осторожно до него дотрагивался, словно пытался помочь Алисе.
— А знаешь, что завтра будет? — спросила Алиса котенка. — Ты бы наверняка догадался, если бы утром выглянул в окошко… Да, но ведь Дина как раз тебя умывала… Ты знаешь, я видела, как мальчишки таскали хворост для костра… Представляешь, сколько его нужно, чтобы костер хорошо горел?! Правда, потом повалил снег, и пришлось все отложить до завтра… но зато завтра мы с тобой обязательно пойдем поглядим на костер.
____________________________________________________
Перевод Леонида Яхнина (1991):
Глава первая
Зазеркальная комната
Ну ясно же — Беленький котенок тут ни при чем. Это все проделки Черненького. А Беленького в это время умывали. Мама Дина одной лапой прижимала его к полу, а другой терла мордочку, да еще против шерсти. Но Беленький лежал смирно и даже помурлыкивал. Как видно, ему это нравилось.
Зато Черненький, уже умытый, был свободен. И пока Алиса, притулившись в уютном кресле, подремывала, он затеял большую игру с маленьким клубком шерсти. Алиса накануне с трудом смотала его, а теперь Черненький старательно катал и перекатывал, разматывал и запутывал. И вот уже на коврике перед камином валялся не клубок, а спутанный комок ниток. И котенок запутывал его еще больше, с упоением гоняясь за собственным хвостом.
— Ах ты, шалун! — воскликнула Алиса и чмокнула котенка в мокрый носик, делая при этом сердитое лицо. — Разве Дина тебе не объясняла, что хорошо, а что плохо? Ай-я-яй, Дина! Ты слышишь? Плохо!
И Алиса укоризненно покачала головой. Потом она подхватила котенка, собрала запутанный ворох ниток и, поудобнее устроившись в кресле, стала снова мотать клубок. Но работа не очень-то спорилась, потому что она не переставая болтала то с котенком, а то и сама с собой. Котенок с невинным видом сидел у нее на коленях и только иногда легонько цапал когтистой лапкой клубок, словно хотел помочь Алисе.
— Ты, котик, и не догадываешься, наверное, что будет завтра? — спрашивала Алиса. — Откуда тебе! Ты же не сидел со мной вчера у окошка. Тебя умывали. А я видела, как ребята собирали ветки для костра. Знаешь, какой ворох нужен для хорошего костра? Но тут, как назло, пошел снег, стало холодно, и их всех позвали домой. Но завтра! Завтра непременно будет костер, и мы с тобой, котик, пойдем поглядеть.
.
____________________________________________________
Перевод Юрия Лифшица (1991, опубликовано в 2017):
Глава I. Зазеркальный дом
Одно было ясно: белый котенок не виноват. Набедокурил черный. Последние четверть часа белого котенка тщательно умывала его мама, кошка по имени Дина, и он едва ли мог приложить лапу к случившемуся.
Дина умывала котят ежедневно. Это было забавное зрелище: левой лапой она прижимала голову котенка к себе, а правой довольно крепко терла ему мордочку. В настоящий момент Дина, как уже говорилось, мыла голову белому котенку. Тот и не думал вырываться, изредка взмурлыкивал и всем своим видом показывал, что осознает необходимость ежедневной головомойки.
Но черный котенок был уже вымыт, и, когда Алиса прикорнула в большом уютном кресле, затеял возню с клубком шерсти. Алиса накануне намотала большой клубок и, как выяснилось, совершенно напрасно: то, что от него осталось, лежало в размотанном и совершенно спутанном виде, а котенок, бегая по ниткам, догонял собственный хвост.
– Какой же ты все таки неслух! – упрекнула его Алиса, и не поцеловала в наказание. – Мне кажется, Дина, тебе следует обратить внимание на своего сыночка. Следует, Диночка, следует! Не спорь, пожалуйста! – отчитала она старую кошку со всей строгостью, на которую только была способна.
Алиса собрала шерсть, уселась в кресло, посадила котенка на колени и принялась распутывать нитки. Дело шло ни шатко ни валко, потому что она не столько работала, сколько разговаривала: то с котенком, а то и с самою собой. Присмиревший котенок сидел у нее на коленях, якобы с интересом посматривал на клубок и изредка прикасался к ниткам, – он, дескать, мог бы и помочь, если бы ему позволили.
– Знаешь, Уголек, что будет завтра? – спросила Алиса. – Не знаешь? То то же. Надо было смотреть в окно вместе со мной. Хотя Дина как раз в это время приводила тебя в порядок. Мальчишки во дворе собирали ветки для костра. Костер получится – до небес. Шел снег, было очень холодно, мальчишки замерзли и ушли. Но не расстраивайся, Уголек, завтра костер будет непременно. Пойдешь со мной смотреть?
____________________________________________________
ГЛАВА I: Зеркальный дом.
В одном нет сомнения — Белый Котенок был здесь ни при чем — все это было полностью на совести Черного Котенка. Раз уж белого котенка в течение последней четверти часа облизывала мамаша (и, кстати, делала это на совесть), то сами понимаете, что он не мог быть замешан в этом происшествии.
Дина умывала своих котят так: сначала она брала беднягу за ухо одной лапой, а затем другой лапой терла ему мордочку против шерсти, начиная с носа, и как раз сейчас, как я уже сказал, она трудилась над белым котенком, который лежал замерев и пытался мурлыкать — без всякого сомнения чувствуя, что все это делается для его же пользы.
Черный котенок был умыт раньше — в полдень, поэтому пока Алиса сидела, уютно устроившись в углу огромного кресла, то ли думая о чем-то, то ли задремав, он устроил грандиозную погоню за мотком шерсти, намотанным Алисой и теребил его до тех пор пока совсем не размотал, а спутанные нитки не закрыли коврик у камина. Он же радостно носился по ним, гоняясь за собственным хвостом.
— Ах, ты, противный! — закричала Алиса, схватив котенка и легонько шлепая его, чтобы он понял как огорчил ее.
— Китти, ты знаешь, что будет завтра? — начала Алиса. — Ты поняла бы если бы вместе со мной смотрела в окно, но Дина как раз умывала тебя. Я смотрела как мальчики собирали хворост для костра — а для него нужно много хвороста, Китти! Но было так холодно, к тому же и снег пошел, так что им пришлось уйти. Но ты, Китти, не унывай, мы пойдем смотреть на костер завтра.
____________________________________________________
Пересказ Александра Флори (1992, 2003):
ГЛАВА 1. ЗАЗЕРКАЛЬНЫЙ ДОМ
Одно не вызывало сомнений – во всем виноват черный котенок, а белый абсолютно ЧИСТ. Иначе и быть не могло: вот уже полчаса Дина умывала Белоснежку, а та покорно сносила это измывательство: наверное, понимала, что ей желают добра. А потому, как видите, она не смогла бы совершить ничего предосудительного, если бы даже захотела.
Но Багира… Ох уж эта Багира! Она уже давно была умыта и теперь вот решила чуть-чуть поразвлечься, воспользовавшись тем, что кошка-мама занята Белоснежкой, а Алиса на минуточку вздремнула в большом плюшевом старом кресле. Для начала Багира принялась гонять его и запутала нитки. А когда Алиса проснулась, то увидела, как Багира носится среди этих ниток в яростной погоне за собственным хвостом.
— Ах ты негодница! – закричала Алиса и ткнула ее носом в то, во что превратился клубок. Оглянувшись на Дину, Алиса укоризненно покачала головой:
— И это называется воспитанием!
Потом она устроилась в кресле поудобнее и, усадив Багиру себе на колени, принялась за клубок. Дело продвигалось медленно, потому что Алиса все время беседовала с котенком:
— А знаешь, что будет завтра? Ты бы, конечно, догадалась, если бы выглянула в окно. Взрослые наряжают большую-большую елку. Представляешь, сколько для этого надо игрушек! Так уж и быть, завтра возьму тебя на елку…
____________________________________________________
ГЛАВА 1
Зазеркальный Дом
Одно несомненно: белый котёнок ни при чём… вина полностью на чёрном.
Ибо уже с четверть часа Снежинке моет мордочку мамаша (причём держится дочь, в общем-то, молодцом); посему сразу понятно: она просто не сумела бы приложить руку к проделке. А моет Дайна дочкам мордахи так: сперва берёт бедняжку одной лапой за ухо, затем другой — протирает ей всю мордочку, против шерсти, начиная с носика; прямо сейчас, как сказано выше, она усердно трудится над Снежинкой, довольно спокойно лежащей и даже помуркивающей, — несомненно чуя, мол делается-то всё для её блага.
А чёрная обработана сразу после обеда; посему, в то время как Алис сидела, поджав ноги, в уголке огромного кресла, полусонно бормоча сама с собой, та затеяла возню с клу бком шерсти, кою до того норовила смотать Алис, и катала его туда-сюда, пока нитки снова не раскрутились; в итоге они размётаны по коврику возле очага, все в узлах-петлях, а посредине носится за собственным хвостом котёнок.
— Ах ты озороватая баловничка! — воскликнула Алис, ловя шалунью и чмокая легонько. дабы поняла, дескать впала в немилость. — Вообще-то Дайне следовало бы воспитывать тебя получше! Следовало бы. Дайночка, понимаешь ли, следовало бы! — добавляет, укоризненно глядя на мамашу и произнося слова донельзя сердитым голосом… а затем карабкается обратно в кресло, прихватив с собой котёнка да шерсть, и начинает по новой мотать клубок.
Но дело идёт не очень быстро, поскольку Алис всю дорогу разговаривает — то с котёнком, то с собой, Кися весьма скромно сидит у неё на коленке,
притворяясь, мол следит за ходом работы, но постоянно протягивая лапку и осторожно трогая клубок, точно рада бы помочь, ежели б умела.
— Кися, знаешь, какой день завтра? — заводит разговор Алис. — Сообразила б, кабы посидела со мной на подоконнике… да только Дайна приводила тебя в порядок, вот тебе и не удалось. Я видела мальчишек, собирающих хворост для костра — а хвороста, Кися, ему надобно целую кучу! Однако стало так холодно, повалил такой снежище, что им пришлось прекратить. Ерунда, Кися, завтра пойдём смотреть на костёр.
____________________________________________________
Перевод Ирины Трудолюбовой (2016):
ГЛАВА 1
ЗАЗЕРКАЛЬНАЯ КОМНАТА
Ясно было одно, не белый котенок приложил лапку, а именно черный. Потому как в последние четверть часа мама кошка умывала белого котенка, и лапки его были под надзором.
Дина вот как умывала свое дитя: придерживая сначала одной лапой малютку за ухо, второй вытирала начисто против часовой стрелки, начиная от носа. И сейчас, как уже было сказано, она трудилась над белым котенком, а тот лежал смирно, да еще и пытался мурчать, выражая тем уверенность, что все делается именно для его блага.
Черного котенка умыли еще раньше. И поэтому, пока Алиса, забравшись с ногами в большое кресло, разговаривала в полудреме сама с собой, малютка развлекался во всю с мотком пряжи, которую Алиса пыталась смотать, и гонял его то туда, то сюда, пока вновь окончательно не размотал. И вот сейчас посреди ковра, среди ниток, узелков и запуток, сорванец крутился, ловя себя за хвост.
– Ах ты, маленький разбойник! – вскричала Алиса, ловя котенка и целуя его с ласковым неодобрением. – Вот уж право, Дина должна обучить тебя манерам! Это твой долг, Дина, твой материнский долг! – прибавила девочка, строго поглядев на старую кошку и стараясь придать своему голосу столько суровости, сколько смогла.
С этими словами она вновь уселась в кресло, прихватив с собой котенка и моток, и вновь начала сматывать. Но дело шло довольно медленно, так как она все время говорила, обращаясь то к котенку, то к самой себе. Котенок же, покорившись судьбе, сидел у нее на коленях, прилежно изображая интерес к наматыванию шерсти да изредка трогая моток лапкой, что означало, наверное: я бы рад помочь, если позволишь.
– А знаешь ли, Кити, что будет завтра? Ты бы знала, если бы смотрела в окно вместе со мной, да вот только Дина в это время тебя умывала. Я видела, как мальчишки собирали ветки для костра, ведь нужно столько веток! Но стоял трескучий мороз, да еще и снег пошел, и мальчишки убежали! Ничего, Кити, не печалься, мы завтра пойдем смотреть костер…
____________________________________________________
Перевод Евгения Клюева (2018):
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ЗЕРКАЛЬНЫЙ ДОМ
Ясно было одно: белый котенок совершенно ни при чем — вина всецело на черном. Дело в том, что кошка Дина вот уже четверть часа умывала белого котенка (и он, в общем, достойно это терпел), а потому, сами понимаете, он ну просто никак не мог быть виноват.
Способ умывания потомства у Дины был такой: сначала она, придерживая котенка лапой, прижимала его к полу, а потом, другой лапой, полировала ему мордочку — против шерсти и начиная с носа, но в данный момент, как я уже сказал, Дина была занята белым котенком, который лежал тихо и даже пробовал мурлыкать — вне всякого сомнения понимая, что ему хотят добра.
Черный же котенок, Китти, был умыт раньше, и теперь, когда Алиса, свернувшись калачиком в большом кресле, тоже что-то в полудреме мурлыкала, Китти вовсю предавалась игре с только что смотанным Алисой клубком шерсти, катая его туда-сюда, пока благополучно не размотала: отчаянно запутанные нитки вились по всему каминному коврику, а Китти — посреди этого безобразия — пыталась догнать собственный хвост.
— Ах ты маленькая негодница! — Алиса поймала котенка и поцеловала его в макушку — тем самым, несомненно, давая Китти понять, что та отныне в немилости. — Дине следовало бы получше заниматься твоим воспитанием. Да, Дина, — обратилась она к кошке, — ты ведь знаешь, что следовало бы!
Произнеся это самым что ни на есть нравоучительным тоном и с укоризной глянув на кошку, Алиса вернулась в кресло вместе с Китти и клубком, за который тут же и принялась снова. Распутывать нитки быстро у нее как-то не получалось, поскольку она все время что-нибудь говорила — то Китти, то себе. Китти кротко сидела на ее колене, изображая интерес к сматыванию клубка, а время от времени протягивала лапку и осторожно дотрагивалась до него: она как бы выказывала готовность помочь, если сможет.
— Знаешь, Китти, что нас ждет завтра? — начала Алиса. — Ты бы догадалась, если бы подошла со мной утром к окну, да тебе было не до того: Дина как раз тебя намывала. Я же из окна видела мальчишек: они собирали хворост для костра — кстати, этих веток всегда требуется ужасно много, Китти! А потом похолодало, и снег повалил, так что все мальчишки разбежались. Ну и пусть, Китти, завтра мы все равно пойдем костер смотреть.
.
____________________________________________________
Глава 1
ЗЕРКАЛЬНЫЙ ДОМ
Одно можно было утверждать наверняка, что беленькая этого не делала, — это все черненькая виновата. Вот уже четверть часа, как беленькую умывает взрослая кошка (а она и в ус себе не дует). Как видите, у нее не было никакой возможности совершить эту проказу.
Что такое Дина умывает своих деток: одной лапой хватает бедняжку за ухо, прижимает к полу и елозит по мордочке другой лапой — против шерсти, начиная от носа. И сейчас, как я уже сказал, она вовсю корпела над беленькой малюткой, которая старалась не шевелиться и пыталась мурлыкать, несомненно, понимая, что все это делается для ее же блага.
А черненькая уже отмучилась, вот почему, покуда Аня, свернувшись калачиком, лежала в глубоком кресле, не то бормоча что-то себе под нос, не то задремав, она затеяла довольно шумную игру с клубочком, который Аня смотала из шерстяной пряжи, и ну катать его по полу, пока он весь не размотался. Теперь полюбуйтесь-ка на этот беспорядок: перед камином по всему коврику разбросана спутанная пряжа, а в середине этой паутины — Кити: бегает за собственным хвостом.
«Ах ты, мелочь пузатая! — воскликнула Аня, подхватила Кити и чмокнула всего разок, дабы та поняла, что впала в немилость. — И то правда, что Дине надлежит обучить тебя манерам получше! Тебе надлежит, Дина, сама знаешь, что надлежит!» — добавила она, неодобрительно поглядывая на кошку и стараясь, чтобы голос звучал как можно серьезнее; потом залезла обратно в кресло, забрав с собой Кити и пряжу, и снова принялась сматывать ее в клубок. Но работа не спорилась, ведь она болтала без умолку — то с Кити, то сама с собой. Кити сидела смирно у нее на коленке, притворяясь, что наблюдает за ходом работы, и вновь и вновь приподымала лапку, чтобы легонько клубка коснуться, как бы с намереньем помочь, имей она такую возможность.
«А знаешь ли ты, Кити, что будет завтра за день? — начала Аня. — Если б ты сидела со мной на подоконнике, ты бы знала… только ты не могла сидеть со мной на подоконнике, потому что Дина приводила тебя в порядок. Так вот, я видела, как мальчишки собирали хворост для костра. А для костра нужно много хвороста, Кити! Но началась метель, и они разбежались по домам. Ничего, Кити, мы завтра пойдем смотреть, как сжигают чучело».
____________________________________________________
Украинский перевод Галины Бушиной (1960):
Розділ І
ЗАДЗЕРКАЛЬНИЙ ДІМ
Напевне відомо лише те, що біле кошеня до всього цього непричетне: в усьому винне чорне кошеня. Справа в тому, що стара кішка умивала біле кошеня протягом останньої чверті години і воно досить терпляче зносило це. Отже, як бачите, воно ніяк не могло бути причетним до цієї витівки.
Ось як Діна мила своїх кошенят: одною лапою вона наступала на вухо бідолашному малому, а другою мила його мордочку проти шерсті, починаючи від носа. Як я уже говорив, саме в цей час вона старанно вмивала біле кошеня, яке спокійно лежало і навіть пробувало мурчати. Без сумніву, воно розуміло, що все це робиться для його ж добра.
Але чорне кошеня було вмите вже давно. Аліса сиділа, скрутившись калачиком у куточку великого крісла, і намагалася розмовляти сама з собою, хоч їй хотілося спати. Кошеня в цей час гасало за клубком вовни, яку Аліса намагалася перемотувати. Воно ганялося за клубком, доки той весь не розмотався. Всі нитки валялися на килимові, перекручені і заплутані, а кошеня поверх них ганялося за власним хвостом.
— Ах ти, шкода така! — скрикнула Аліса і, спіймавши кошеня, поцілувала його. Цим вона хотіла показати, що кошеня попало в неласку.- Справді, Діна не навчила тебе розуму! Треба було вчити, Діно, треба було! — додала Аліса, намагаючись говорити сердитим голосом, і з докором подивилася на стару кішку. Потім вона підняла з підлоги кошеня і вовну, знову вмостилася в кріслі і почала мотати клубок. Робота, одначе, не дуже посувалася вперед, тому що Аліса весь час розмовляла з кошеням або сама з собою. Кошенятко дуже тихенько сиділо у неї на руках, вдаючи, що слідкує за її рухами. Воно іноді простягало лапку і злегка доторкалося до клубка, ніби хотіло показати, що з радістю допомогло б Алісі, якби вміло.
— Ти знаєш, що буде завтра, Кицько? — почала Аліса. — Ти б догадалася, якби була зі мною на вікні. Але ти не могла, бо Діна в цей час чепурила тебе. Я бачила, як хлопці збирали хмиз на вогнище. Для цього треба дуже багато хмизу, Кицько! Але зробилося так холодно і пішов такий сніг, що їм довелося припинити роботу. Не журись, Кицько, ми завтра подивимося на вогнище.
____________________________________________________
Украинский перевод Валентина Корниенко (2001):
Розділ перший
Задзеркальний дім
Одне було ясно: біле кошеня тут ні до чого, у всьому завинило чорне. Ось уже із чверть години мама-кішка вмивала Сніжинку (яка, зрештою, не дуже й пручалася), тож наробити шкоди вона просто не мала коли.
А на те, як Діна вмиває своїх діток, варто було подивитися: однією лапою вона притискала бідолашку вухом до підлоги, а другою терла їй писочок, починаючи з носа. Ось і тепер, як уже згадано, вона працювала в поті чола над білим кошеням, а те лежало собі слухняно і навіть помуркувало — мабуть, відчувало, що все те робиться для його ж таки добра.
З чорним кошеням Діна впоралася раніше, тож поки Аліса, згорнена калачиком у кутку великого фотелю, сонливо мурмотіла щось собі під ніс, воно затіяло несамовиту гру з клубком прядива, сяк-так змотаного Алісою, і мотиляло ним доти, доки не розсотало знов. Тепер, сплутане і все в ковтунах, прядиво розтяглося по килимку перед каміном, а Кицюня ганялася посеред нього за власним хвостом.
— О маленька вреднюча нечемо! — вигукнула Аліса, підхопила кошеня і легенько поцілувала в писочок — мабуть, на знак того, що воно в неласці.
— Їй-бо, Діні слід подбати про твої манери! Чуєш, Діно? Це твій обов’язок! — додала вона якнайсуворіше, з докором позираючи на кішку, а тоді забралася назад у фотель, прихопивши з собою кошеня й вовну, і знову заходилася коло прядива.
Проте діло в Аліси йшло мляво, бо вона без угаву гомоніла: то до кошеняти, то сама до себе. Кошеня чемно сиділо в неї на коліні і вдавало, ніби пильнує за роботою. Час від часу воно делікатно торкалося клубка лапкою — мовляв, і раде б допомогти, та не знає як.
— А чи відомо тобі. Кицюню, що буде завтра? — озвалася до нього Аліса. — Угадала б, якби посиділа зі мною вранці біля вікна, але Діна саме тебе чепурила. Я ж дивилася, як хлопці хмиз на вогнище збирали (а хмизу для нього, Кицюню, треба чимало!). Збирали-збирали та й облишили, бо дуже схолодніло й пішов сніг. Але нічого, Кицюню, дивитися на вогнище підемо завтра!
.
____________________________________________________
Украинский перевод Виктории Нарижной (2008):
Розділ I
Задзеркальний будинок
Не випадало сумніватися в одному: БІЛЕ кошеня до цього було не причетне… це була цілковита провина чорного кошеняти. Адже білому протягом останніх п’ятнадцяти хвилин стара кішка без упину вилизувала писочок (і воно попри все мужньо це зносило), отож, як бачите, біле кошеня аж ніяк не могло утнути цю витівку.
Діна вмивала своїм дітлахам личка так: спершу вона однією лапою притискала бідолашну істотку за вухо до підлоги, а тоді іншою протирала весь писочок, проти шерсті, починаючи з носа. І саме зараз, як я вже сказав, кішка натхненно вовтузилася з білим кошеням, яке лежало сумирно й навіть намагалося муркати — відчуваючи, поза сумнівом, що все це робиться для його власного добра.
Але з чорним кошеням Діна розібралася ще в обід, і тому, поки Аліса згорнулася калачиком у кутку великого фотеля, почасти базікаючи сама до себе, а почасти куняючи, кицька зчинила грандіозну веселу метушню з мотком прядива, яке Аліса перед цим намагалася змотати. Вона качала його туди й сюди, доки нитки знову не розмоталися, й тепер вони лежали розволочені по всьому килимку біля каміна, а кошеня ганялося за своїм власним хвостом посеред цього безладу.?
— Ах ти мала злодюжка! — закричала Аліса, підхопила кицюню та злегка поцілувала її, аби вона вже напевно зрозуміла, що потрапила в і немилість. — Чесне слово,
Діна мусила навчити тебе кращих манер! Ти МУСИЛА, Діно, адже знаєш, що мусила! — додала вона, осудливо поглядаючи на стару кішку, таким сердитим голосом, на який лишень спромоглася.
Потім Аліса знову забралася до крісла, прихопивши з собою і кошеня, і прядиво, та почала наново змотувати моток. Але справа посувалася не надто швидко, бо дівчинка весь час розмовляла — то з кошеням, то сама з собою. Кицька тихо сиділа в неї на коліні та вдавала, що дивиться, як дівчинка змотує прядиво. Часом кицюня простягала лапку й обережно торкалася мотка: мовляв, я б із радістю допомогла, якби мала змогу.
— А знаєш, що завтра буде, Кицю? — почала Аліса. — Ти б здогадалася, якби разом зі мною сиділа сьогодні на підвіконні, але ж Діна саме чепурила тебе, тож ти не могла. Я дивилася, як хлопці збирають хмиз для багаття… а його для багаття треба багато, Кицю! Але хмиз виявився таким холодним, ще й весь у снігу, тож вони це облишили. Та не хвилюйся, Кицю, ми підемо й подивимося на багаття завтра.
.
____________________________________________________
Белорусский перевод Дениса Мусского (Дзяніса Мускі):
Раздзел І
Дом Па-за-Люстэркам
У адным можна быць упэўненным, белае кацяня не мае да гэтай гісторыі аніякага дачынення, і віна поўнасцю ляжыць на ягонай чорнай сястрычцы. Апошнія чвэрць гадзіны мама-кошка ўмывала яго мысачку (гэта цалкам яго апраўдвае); таму яно пры ўсім жаданні не магло нашкодзіць.
А рабіла Дзіна гэта наступным чынам — адной лапай яна прыціскала вуха небаракі да зямлі, а другой старанна цёрла ўсю яго мысачку, супраць поўсці, ад вушэй да носа і, як я ўжо паведамляў, была цалкам занятая белым кацянём, якое пры гэтым нават спрабавала варкатаць, пэўна адчуваючы, што дадзеная працэдура яму толькі на карысць.
Але чорнае кацяня было вымыта яшчэ ранкам, таму сядзела ля велізарнага крэсла, у якім уладкавалася Аліса. Дзяўчынка размаўляла сама з сабой у паўсне, а кацянё гуляла з клубком нітак, які тая хвіліну таму зматала. Малое качала клубок сюды-туды, пакуль ушчэнт не разматала па ўсяму дыванку, заблытаўшы ніткі і зрабіўшы колькі вузлоў, а потым прынялося гуляцца з уласным хвосцікам сярод гэтага раздраю.
— А, каб ты ведала, якая ж ты благая,- усклікнула Аліса, схапіўшы кацяня і злёгку пацалавала яго, каб паказаць, што злуецца.- Мне здаецца, што Дзіне трэба больш увагі надаваць навучэнню вас манерам! Дзіна, ты мяне чуеш, папрацуй над іх шляхетнасцю!- дадала яна, сувора зірнуўшы на маму-кошку, самым пагрозлівым голасам, на які толькі была здольная. Потым Аліса зноў уладкавалася ў сваё вялізнае крэсла, разам з кацянём і ніткамі і пачала нанова матаць клубок. Яна рабіла гэта надта павольна, паколькі ўвесь час размаўляла, альбо з кацянём, альбо сама з сабой. А Кіці (так клікалі кацяня) сціпла сядзела на яе каленях, робячы выгляд, што ўважліва назірае за Алісінай працай і ад часу дакраналася да клубка, быццам дапамагаючы дзяўчынцы.
— Ты ведаеш, Кіці, што будзе заўтра?- спытала ў кацяняці Аліса.- Ты б здагадалася, калі б глядзела разам са мной у вакно, але ў гэты момант цябе ўмывала Дзіна. А я бачыла хлопцаў, якія збіралі паліва для вогнішча, вялікую колькасць дравінаў! Яны працавалі, ажно пакуль не стала вельмі халодна.Але не хвалюйся, Кіці, мы паглядзім на вогнішча заўтра!
____________________________________________________