АКВАРИУМ — история альбома «Снежный Лев» (1996) | КУР.С.ИВ.ом

Приступ писания песен, давший «Навигатора», им совсем не исчерпался (все та же деревня принесла мне в подоле «Истребителя», а прогулки по неземной жаре и тишине Долины Царей отлились в «Древнерусскую Тоску»). Поначалу казалось, что нужно сделать хулиганское lo-fi продолжение «Навигатора» и, естественно, назвать его «Аллигатор». Но демо показали, что дело обстоит гораздо серьезнее и пора снова снимать Livingston Studio.
…Короче, мы снова оказались в Лондоне. А Меллотрон (это то самое, что играет в самом начале «Железнодорожноой Симфонии») ждал нас в студии еще со времен «Навигатора».
Внимательно слушая происходящее, Джерри сказал:
«Я, кажется, понимаю, как это должно звучать»
и где-то разыскал старинные аппараты звукообработки, покрытые пылью с конца 68-го года. Пришла семья индусов с ситарами и танпурами; пришла женщина с кельтской арфой, хихикавшая характерным ведьминским смешком; пришел немолодой спокойный бородач с Uillean pipes (древняя ирланская волынка), послушал записанное и спросил — Здесь нужно сыграть что-то специально написанное, или то, что я здесь слышу? Я сказал — Музыку богов. Я знаю — сказал он, сыграл и ушел.
Скорый поезд в «Тоске» сымитировал скрипач горячо любимого Аквариумом «Penguin Cafe Orchestra» Боб Лавдэй. Middle 8 в «Серебряной Розе» написан Кэйт (не без мантры-другой в качестве моего вклада), середина «Брахмана» — Сергеем Щ. (Кстати, полное название «Розы» — «Серебряная Роза Раздевает Мир»). Так мало-помалу все это переставало быть «аллигатором», но пока что оставалось без названия.
И тут, разбудив меня среди ночи по дороге из Вятки в Москву, появился «Снежный Лев» — одновременно название, обложка и порядок песен; он пришел — и все встало на место.

***
Интервью с БГ, «Молодёжь Эстонии», май 1996 г.:

— Когда вышел «Навигатор», ты сказал, что это — «задумчивая, философская русская пластинка». Что теперь есть «Снежный Лев»?
— Получилось так, что мы решили оставить всю эту ерунду и… Я приведу образ, чтобы объяснить, что я имею в виду. В 60 — 70-е годы, когда везде и вокруг был Советский Союз, была одна категория мест, которая не являлась СССР, внутри России. Заходишь за ограду церкви и попадаешь в Россию 80-х годов. Не в Советский Союз, но в современную Россию. Со «Снежным Львом» мы как раз именно это и сделали — у нас получился альбом не для теперешней России, не для того, что происходит, а для нормальной России 1996 года. Без аберрации, без Ельцина, без всей этой… политики.
— А рабочее название альбома было «Аллигатор»…
— Да, потому что он предполагался абсолютно другим. И когда мы его начали записывать, вдруг выяснилось, что он, как всякий хороший альбом, зажил сам и остался без названия. Получилась совершенно другая пластинка. У меня была долгая, чудовищная нервная пауза между концом записи и началом микширования — две недели — я слушал всё это и пытался подогнать под концепт «Аллигатора», а он не лезет. Он живой, он не хочет идти туда, куда я ему приказываю. А потом взял и сам сформировался в абсолютно другое живое существо. И вдруг случайно выяснилось, что он называется «Снежный Лев»
— Взял и назвал себя сам…
— Да, по дороге из Вятки в Москву. Я вдруг ночью проснулся от того, что знаю, как эта штука называется и выглядит. Очень было приятно.

***
Из книги «АКВАРИУМ. Сны о чем-то большем» (М.: ООО Издательский дом «София», 2004):

После успеха «Навигатора» возник вопрос: что делать с непопавшими в него песнями? А песни продолжали писаться — в уже известной деревне родилась песня «Истребитель»; в Египте — подобно рэпу, без гитары — написалась «Древнерусская Тоска» (дети Бориса услышали ее первыми и дали ей зеленый свет).
Появилась мысль «создать хулиганское lo-fi продолжение» и назвать его «Аллигатор». Но предварительные демо-записи на Пушкинской, 10, показали, что «хулиганские песни» неожиданно склеиваются в полноценное произведение. Впору было снова снимать Livingston Studio.
Работу продолжили с тем же коллективом, который записывал «Навигатора», — Kate St. John и Jerry Boys. Гребенщиков вспоминает: «Когда я позвонил Бойзу и сказал, что мы вновь собираемся записываться у него, Бойз ответил: «Я долго думал и понял, что вам нужно». И достал в Лондоне старинные приборы, которые с конца 60-х никто не использовал — какие-то невероятные ламповые компрессоры».

…Можно смело утверждать, что со второй попытки фактически все музыканты АКВАРИУМА оказались психологически готовы к записи в Лондоне. Алексей Зубарев, Александр Титов, Андрей Вихорев, Сергей Щура-ков, Андрей Суротдинов, Олег Сакмаров и сам БГ работали на равных с приглашенными английскими музыкантами. Более того, услышав аккордеон Щуракова на «Черном Брахмане», местная группа, которая записывалась в соседней студии, начала через Джерри Бойза узнавать, нельзя ли переманить Сергея к себе. Мол, такого техничного соло они «не слышали никогда в жизни».
За барабаны вновь сел старый знакомец Дэйв Мэттакс; на «Древнерусскую Тоску» пришел Боб Лавдэй — скрипач из давно любимого АКВАРИУМОМ Penguin Cafe Orchestra. Скрипичные аранжировки теперь писались вместе Суротдиновым, Кэйт и Сакмаровым. Приходили и более экзотические гости.

«Пришла семья индусов с ситарами и танпурами. Жена играла на всех инструментах, а муж с детьми ее менеджировали.
Пришла женщина с кельтской арфой, хихикавшая характерным ведьминским смешком (потом она играла у Пола Маккартни)… Пришел немолодой спокойный бородач с древней ирландской волынкой, послушал записанное и спросил: «Здесь нужно сыграть что-то специально написанное или то, что я здесь слышу?» Я сказал: «Музыку богов». «Я знаю», — сказал он, сыграл и ушел».

…Двадцать четыре дня работы в стенах Livingston Studio — и альбом готов. Джерри Бойз выставил на «Снежном льве» спокойный и «негрузящий» звук, идеально совместив саунд акустических инструментов (волынка, флейта, ситар, табла) и электрогитарных вторжений.
«Бойз всегда вел себя как гостеприимный хозяин, — рассказывает Сергей Щураков. — Он всегда понимал, чего хочет группа… С ним не было никаких проблем».

«Мы делали альбом на свой страх и риск — в Англии, но для России. Мы поняли, что можно жить по-человечески. И зажили по-человечески, не стесняясь записывать на свои деньги. И то, чего нам не удалось достичь на «Рамзесе IV», получилось в «Снежном Льве» и «Навигаторе». И мы записали звук, каким он должен быть у идеального АКВАРИУМА». (БГ)

Неожиданно для всех после записи «Снежного Льва» Александр Титов остался жить в Англии. Навсегда.
Судя по всему, это решение зрело давно. По словам самого Титова, его сильно достали совковые условия питерской жизни того времени.

«Незадолго до отъезда в Лондон меня с женой арестовали в клубе «TaMtAm» и пригрозили, что найдут повод посадить, — вспоминает басист АКВАРИУМА. — Это был обычный рейд пьяных оперативников, которые, поигрывая автоматами, пришли в клуб поиздеваться над музыкантами… Нам пытались подсунуть в сумку наркотики, но, к счастью для меня, не разобрались, где мой рюкзак, и подсунули кому-то другому… В Англии гораздо безопаснее — во всех смыслах. Здесь люди с большим, чем в России, уважением относятся к тем, кто занимается музыкой. БГ потому и записывает альбомы в Лондоне, что здесь атмосфера способствует нормальной творческой жизни».

Впоследствии Титов примет участие в записи еще одного из лондонских альбомов АКВАРИУМА («Пси»).
Что же касается «Снежного Льва», то, записав все треки, Борис взял большую паузу для того, чтобы многократно отслушать запись и разобраться, как должен звучать окончательный вариант альбома.

«Я совершенно не мог понять, как эту пластинку собирать, как ее микшировать. У меня был непреодолимый трехмесячнй стопор. И когда я в очередной раз поехал в Индию, в ашрам Сатьи Саи Бабы, я ехал просить чуда: чтобы мне стало наконец понятно, что с этим альбомом делать. В первую же ночь по приезде в ашрам я ложусь спать, засыпаю — и мне снится безумно длинный сон. Шесть часов, всю ночь, я разговариваю с Кейтом Ричардсом. О гитарах, о настройке гитар, о микшировании, о динамике альбома — и шесть часов подряд мы ведем эту беседу. Я помню, что это длилось очень долго. И когда я проснулся, я не помнил, какой передо мной стоял вопрос. Вопрос, который не давал мне три месяца жить, просто исчез.
После этого я поехал в Лондон, и за восемь дней мы с Кейт все сделали.
С порядком песен были сложности — и Саша Липницкий, и другие близкие друзья уверяли, что нельзя делать так, как я хотел. И я ослабел духом и пошел на какие-то компромиссы. Я до сих пор думаю, что если бы тогда не поддался на уговоры, альбом был бы немного другим». (БГ)

Вскоре коллектив покинул перкуссионист и ударник Андрей Вихорев. В апреле 1996 года на презентации «Снежного Льва» за спиной у Гребенщикова уже работала новая ритм-секция: Юрий Николаев (барабаны) — Владимир Кудрявцев (бас).
В этом «переходном» составе будут записаны отличный концертник «Сезон для змей» и студийный альбом «Гиперборея».
В составе АКВАРИУМА вместо ушедшего полностью в старинную музыку Андрея Решетина играл теперь Андрей Суротдинов.

***
В альбом планировалась, но не вошла песня «Хилый Закос Под Любовь» (в ранней версии).

_______________________________________________________________________

<<< Вернуться на главную страницу группы АКВАРИУМ

<<< Вернуться на страницу «Дискография группы АКВАРИУМ»

<<< Вернуться на страницу «Песни группы АКВАРИУМ по алфавиту»

Познавательный ресурс о культуре, науке и искусстве

Кур.С.Ив.ом

АКВАРИУМ — история альбома «Снежный Лев» (1996)