«Есть такая профессия — Родину защищать». Говорят, что авторство этой знаменитой фразы принадлежит самому Андрею Гречко — министру обороны СССР, по заказу которого и был снят фильм «Офицеры». Фильм строился по проверенной, но от этого не менее эффектной, схеме. История становления Советской армии была показана на примере трёх поколений семьи кадровых военных — Трофимовых — и охватывала разные периоды: Гражданскую войну в Средней Азии, интернациональную помощь республиканской Испании, Великую Отечественную войну и послевоенное время. «Офицеры» снимались режиссёром Владимиром Роговым на основе изрядно переделанной пьесы Василия Быкова «Танкисты» и быстро стали классикой советского кино. А репертуар военных песен пополнился новой композицией «Вечный огонь», которую в народе обычно называют по первой строчке — «От героев былых времён…».
Георгий Юматов (Алексей Трофимов) и Василий Лановой (Иван Варавва) в фильме «Офицеры».
Песня прозвучала в финале фильма — на фоне нарезки кадров, призванных показать неразрывную связь юных поколений со своими героическими предками. Мы видим отрывки из реальной военной хроники, сцену, где внук Трофимовых служит в ВДВ, а также кадры гибели его родителей (как бы «не вошедшие в фильм»).
От героев былых времён Не осталось порой имён. Те, кто приняли смертный бой, Стали просто землёй и травой… Только грозная доблесть их Поселилась в сердцах живых. Этот вечный огонь, нам завещанный одним, Мы в груди храним…
Музыку «Вечного огня» сочинил композитор фильма — Рафаил Хозак, а вот автора текста пришлось поискать. Поначалу режиссёру советовали пригласить кого-нибудь из молодых модных поэтов. Однако Рогов считал, что стихи должен написать тот, кто видел войну собственными глазами. Оказалось, такой человек находится буквально рядом — в стенах киностудии. Звали его Евгений Агранович. В то время он занимался тем, что сочинял русскоязычные тексты для дубляжа песен из иностранных фильмов.
Хотя Евгений Данилович и не состоял в Союзе писателей, зато прошёл всю Великую Отечественную войну. Поэтому имел полное право написать строчки:
Погляди на моих бойцов! Целый свет помнит их в лицо. Вот застыл батальон в строю — Снова старых друзей узнаю…
Кроме того, это было далеко не первое стихотворение поэта-фронтовика, положенное на музыку. В народ уже ушли такие песни на стихи Аграновича, как «Одесса-мама», «Пыль» (вариации на основе стихотворения Киплинга), «К неоткрытому полюсу» и, конечно же, «Я в весеннем лесу пил берёзовый сок…» из фильма «Ошибка резидента» (1968).
С исполнителем «Вечного огня» тоже определились не сразу. Режиссёр сразу отказаться от услуг профессионалов, полагая, что эта песня «не для голоса» («В ней надо душу рвать…»). Сначала Рогов планировал, что её споёт Алина Покровская — исполнительница роли «офицерской» жены Любови Трофимовой. Однако потом решил, что лучше подойдёт мужской тембр. Такой тембр обнаружился у второго режиссёра фильма — Владимира Златоустовского, Златоустовский вообще оказался «многопрофильным» — сыграл в «Офицерах» эпизодическую роль адъютанта Вараввы и выполнил каскадёрский трюк в сцене, где предатель-басмач падает со скалы (причём по нелепой случайности упал мимо растянутого брезента, но, к счастью, отделался лишь сотрясением и ушибами).
Владимир Златоустовский в роли майора Гаврилова — адъютанта генерала Вараввы. Кадр из фильма «Офицеры» (1971).
Ну, а теперь значит ещё и запел… В исполнении Златоустовского «Вечный огонь» прозвучал так, как и было задумано — по-мужски сдержанно, горько, доверительно и без всякого пафоса.
Песня была закончена уже к началу съёмок — весной 1970-го. А в следующем году фильм посмотрели в кинотеатрах более 50 млн. зрителей. Песню быстро полюбили — уже тогда её стали исполнять Марк Бернес и Владимир Ножкин. Несмотря на это, фирма грамзаписи «Мелодия» по непонятным причинам «Вечный огонь» проигнорировала. По крайней мере пытливые меломаны так и не смогли найти ни одной виниловой пластинки с записью песни. Впервые она появилась лишь на излёте советской эпохи — в виде гибкой пластинки-приложения к 6-му номеру журнала «Кругозор» за 1990 год. Причём это была не оригинальная запись из фильма, а версия Валерия Гусева, исполненная под одну акустическую гитару.
Очередное возрождение «Вечный огонь» пережил в новом тысячелетии. Например, в 2008 году вышел клип, где песню исполнял актёр Сергей Безруков в сопровождении кадров из фильма «В июне 1941-го», где он, собственно, и сыграл.
Появились и версии песни в рок-аранжировке — от таких групп, как КУКРЫНИКСЫ, ВСТРЕЧНЫЙ БОЙ и Т.Т. (лично мне самой интересной показалась версия КУКРЫНИКСОВ).
Также песню регулярно исполнял на концертах Василий Лановой, сыгравший в «Офицерах» роль Ивана Вараввы — причём исполнял (как для певца-любителя) очень достойно. Не случайно «Вечный огонь» прозвучит в 2021 году на похоронах легендарного советского актёра.
Также до конца своей жизни, прервавшейся в 2010 году, песню будет исполнять и сам Евгений Агранович.
Евгений Агранович: «Иногда мне становится тошно. А в голову лезут мысли, что я жалкий неудачник и не состоялся как личность. Но в эту трудную минуту я знаю, что мне вспомнить. Политехнический музей. 6 декабря 2001 года. Я стою на сцене, с которой читали Пастернак, Маяковский, Есенин. Только что спел свою песню «От героев былых времён…» из фильма «Офицеры». Ведущий объявляет, что сегодня 60 лет нашему контрнаступлению под Москвой, где у меня было боевое крещение. Откидные кресла гремят, как залп. Зал встает. И какие, скажите, мне после этого, к чертовой матери, нужны «Мерседесы»?!».
Западная музыкальная мода всегда влияла на советскую эстраду с заметным опозданием. Так произошло и с твистом. Когда на Западе мода на него уже сошла на нет, в СССР повальная «твистомания» только начиналась. Причём твистом не брезговали даже профессиональные композиторы и оперные певцы. Одними из первых пропагандистов этого стиля стали армянский композитор Арно Бабаджанян и азербайджанский певец Муслим Магомаев (да-да, в то время между кавказскими народами не было той вражды, которую мы наблюдаем сегодня).
Их знакомство состоялось в 1961 году, благодаря жене Бабаджаняна. Она увидела выступление Магомаева в Кремлёвском дворце на мероприятии, посвящённом культуре Азербайджана, после чего пригласила певца в гости. Интересно, что в момент знакомства певцу было всего 19 лет, а композитору — уже 40, поэтому, несмотря на дружбу, Магомаев никогда не позволял себе обращаться к Бабаджаняну на «ты».
Муслим Магомаев и Арно Бабаджанян.
«Лучший город Земли» (1964)
И вот, в 1964 году, Бабаджанян предложил певцу поддаться «тлетворному влиянию Запада» и «ударить по твистам и шейкам». Первым совместным твистом стала песня «Лучший город Земли». Текст, сочинённый поэтом Леонидом Дербенёвым, представлял собой панегирик Москве и просто искрился счастьем и радостью.
Ты никогда не бывал В нашем городе светлом, Над вечерней рекой Не мечтал до зари. С друзьями ты не бродил По широким проспектам, Значит ты не видал Лучший город земли.
К нам в Москву приезжай И пройдись по Арбату, Окунись на Тверской В шум зелёных аллей. Хотя бы раз посмотри, Как танцуют девчата На ладонях больших Голубых площадей.
Песня плывёт, сердце поёт, Эти слова — о тебе, Москва!
По воспоминаниям Муслима Магомаева, источником вдохновения «Города» стала песня Адриано Челентано «24 000 Baci» (1961). Хотя плагиатом тут и не пахло…
Муслим Магомаев, из книги «Любовь моя — мелодия» (Вагриус; Москва; 1999): «У Арно был редкий дар — он умудрялся, услышав популярную тему и взяв какие-то стилистические элементы, переплавить в золото собственной мелодии. Так, «настроив слух» на твист Адриано Челентано «Двадцать четыре тысячи поцелуев», написал свой твист «Лучший город земли»».
Песня была записана в 1964 году и обрела такую популярность, что на неё обратил внимание сам Никита Хрущёв. Говорят, он возмутился тем, что о столице СССР поют в иноземном стиле, и запретил трансляцию песни по радио. Правда, запрет продлился недолго — вскоре Хрущева отправили с поста главы государства на «заслуженный отдых», и трансляция «Города» возобновилась
Муслим Магомаев, из книги «Любовь моя — мелодия» (Вагриус; Москва; 1999): «Леонид Дербенёв пришел на радио и сказал шутливо в редакции: – Ну вот, Магомаев сделал всё, что мог. Хрущева сняли. Будете теперь давать нашу песню в эфир?».
Уже в постсоветское время «Лучший город Земли» прозвучит в новой аранжировке группы БРАВО, где можно услышать и голос Магомаева.
Очень необычную версию можно услышать в исполнении группы ROCK PRIVET, которая превратила твист в классическую рок-балладу.
«Королева красоты» (1965)
Спустя год после выхода «Города» было решено закрепить успех новым твистом, который Арно Арутюнович охарактеризовал предельно откровенно
Муслим Магомаев, из книги «Любовь моя — мелодия» (Вагриус; Москва; 1999): «Для Арно главным в момент создания песни была музыка, а не слова. Когда он писал «Королеву красоты», то говорил: «Хочу такую… пахучую песню…». Ему хотелось, чтобы песня была в стиле: «А ты ушла, моя Маруся…» Может быть, песня такой бы и получилась, с неким душком, если бы не стихи Анатолия Горохова…».
Муслим Магомаев и Арно Бабаджанян.
Надо сказать, что поначалу на эту мелодию Горохов сочинил совсем другой текст — о музее и девушке-экскурсоводе. Но вот беда — стихи не нравились самому поэту.
Анатолий Горохов: «Ко мне обратился Бабаджанян: «Толя, давай напишем с тобой песню, но, знаешь, потухлее. Это нравится публике. И вот Арно сел за инструмент и заиграл, напевая: «Та-та-та-та, моя Маруся!» Просто безобразие какое-то, ни один худсовет не примет, да я и сам не принял бы. Но за работу я взялся и написал сюжетную песню. Надеюсь, без «душка». Я почти всегда пишу, чтобы сюжетец был и поворот в конце – репризка какая-нибудь. Там у меня была девушка-экскурсовод, герой в неё влюблялся и становился постоянным посетителем музея. Одним словом, чушь собачья. Показал я песню Арно – ему понравилось. Текст с мелодией совпадает, поётся легко. А мне неохота такую песню выпускать! …Очень хотелось, чтобы песня получилась «из ряда вон». И вдруг, как в романах, я увидел в киоске журнал с яркой обложкой – то ли советский, то ли соцстрановский. Смотрю: ба, на обложке – полуголая мулатка, королева красоты. У нас тогда конкурсов красоты не было, а на Кубе они проводились. Купил, прочитал про этот конкурс и подумал: каждый человек рано или поздно влюбляется, а его любимая девушка, его идеал, для него становится королевой красоты. Она для него прекраснее всех. Раз влюбляются все, то это и будет песня для всех».
По переулкам бродит лето, Солнце льётся прямо с крыш. В потоке солнечного света У киоска ты стоишь. Блестят обложками журналы, На них с восторгом смотришь ты, Ты в журналах увидала Королеву красоты.
А я одной тобой любуюсь, И сама не знаешь ты, Что красотой затмишь любую Королеву красоты. И я иду к тебе навстречу, И я несу тебе цветы, Как единственной на свете Королеве красоты…
Страницы журнала «Куба» за 1982 год (№2 и №4).
В итоге получился ещё один твист — очень похожий по настроению и структуре на «Лучший город Земли». То же солнечное ощущение счастья, ритмичные заводные куплеты и протяжный «парящий» припев.
По словам Горохова, у «Королевы красоты» ни с худсоветом, ни с трансляцией проблем не было. В июле 1965 года песня прозвучала в радиопередаче «До-ре-ми-фа-соль», а уже в августе гремела на всех танцплощадках. Проблемы возникли лишь после того, как, по результатам опроса читателей газеты «Советская культура», «Королева красоты» получила титул «лучшей песни года». Тот факт, что «лучшей песней» оказался какой-то там легкомысленный твист, вызвал сильное недовольство членов Союза Композиторов. На проведённом по этому поводу заседании Матвей Блантер даже придрался к названию песни — мол, что-то у нас в песнях «слишком много коронованных особ развелось». Впрочем, наплевать на мнение читателей Союз Композиторов не осмелился, и, в итоге, стороны пришли к компромиссу — газета присудила первое место не одной, а двум песням (второй стала «Голос Земли» А. Островского и Л. Ошанина).
«Солнцем опьянённый» (1965)
В том же 1965 году всё те же Бабаджанян, Горохов и Магомаев родили на свет ещё одну заводную песню, которая вместе с «Королевой красоты» прозвучит в новогоднем «Голубом Огоньке».
Не знаю, есть ли тут какая-то связь, но стихи к песне «Солнцем опьянённый» Горохов действительно начал сочинять «опьянённым». Дело в том, что буквально накануне студийной записи, он вместе с Бабаджаняном присутствовал на свадьбе Иосифа Кобзона и, разумеется, выпил. По словам поэта, обычно он сочинял текст буквально за ночь, но на этот раз смог сделать лишь набросок. А так как фонограмма была уже готова, и Магомаеву стихи нужны были срочно, пришлось дорабатывать их буквально на коленке.
Анатолий Горохов: «…я с утра увидел, что проблеск будущей песни уже есть. Дописывал в такси, что-то менял, сомневался… Потом – устроился в моём кабинете на радио. Опять что-то меня не удовлетворяло… Перекрыли лифтовые двери на наш этаж, чтобы никто мне не мешал, вход в комнату разрешён только Муслиму. У меня никак не получалась концовка, много вариантов я перепробовал, и тут он сказал: «А ты повторил бы первый куплет – есть ведь такой приём!» — «Да, возможно». Я сначала махнул рукой, а потом поглядел, подумал – а ведь он прав. И в последнем куплете я повторил начало песни, но финал добавил новый — «Я сегодня опьянён». Получилось так:
Шагает солнце по бульварам, Сегодня солнце влюблено И на ходу влюблённым парам Улыбается оно. Сегодня все вокруг ликует, Сегодня целый мир влюблён, И солнца нежным поцелуем Я сегодня опьянён.
Муслим из-под пера выхватил у меня текст – ещё чернила не остыли. Даже на машинке не стали отпечатывать. Так и спел по исчерканной рукописи».
*** Твистами и шейками сотрудничество Бабаджаняна и Магомаева не ограничилось. Вместе они записали немало неторопливых лирических песен. Например, баллады на стихи того же Горохова — «Солнце и ты» и «Будь со мной».
В создании песен принимали участие и другие известные поэты: Николай Добронравов («Гордость»), Роберт Рождественский («Благодарю тебя», «Пока я помню, я живу», «Зимняя любовь»), Евгений Евтушенко («Не спеши»), Андрей Вознесенский «Верни мне музыку». Ну, и, конечно же нельзя забыть раздольно-разухабистые «Свадьбу» и «Чёртово колесо», о которых вы можете подробнее прочесть в этой статье.
В 1960-х годах жанр романтической научной фантастики становится крайне востребован в советском кинематографе. Книги Ивана Ефремова и братьев Стругацких, успехи в освоении космоса, уверенность в скором построении коммунизма — всё это помогало людям с оптимизмом смотреть в будущее. Более того — мне кажется, что до выхода «Космической Одиссеи» Стенли Кубрика отечественная кинофантастика не сильно уступала западной.
Одним из фильмов, которые и сегодня смотрятся очень достойно, стала экранизация старой фантастической повести Александра Беляева «Человек-амфибия», снятая в 1961 году Владимиром Чеботарёвым и Геннадием Казанским. В фильме было всё, что нужно для успеха — невиданные до этого в советском кино подводные съёмки, фантастические эксперименты над человеческой природой, трагическая история любви, потрясающе красивые главные герои (в исполнении Владимира Коренева и Анастасии Вертинской) и, конечно, же блестящая музыка Андрея Петрова.
Впрочем, Петров стал работать над «Человеком-амфибией» далеко не сразу. Поначалу Чеботарёву порекомендовали другого композитора — какого-то маститого профессора из Гнесинки. Однако результат режиссёра не удовлетворил.
Владимир Чеботарёв: «Уже начались съёмки, и мне потребовались фонограммы, потому что я целый ряд эпизодов хотел снимать под музыку. Съёмки проходили в Баку. Туда и привезли музыку. Я зарядил пленки в магнитофон, и раздалась музыка, очень чуждая этому фильму. Казалось, что она была рождена не в ХХ, а в XIX веке. И я понял, что композитор совершенно не попал в тему. Это было страшно, потому что съёмки уже шли полным ходом. И мне пришлось приостановить съёмки. Я дал телеграмму в музыкальный отдел, в которой написал, что буду менять композитора».
Тут-то жена режиссёра — Ада — и посоветовала встретиться с молодым ленинградским композитором Андреем Петровым. До этого Петров сочинял всё больше симфонии и балеты, а в кино отметился лишь музыкой в короткометражке «Мишель и Мишутка» (1960).
Чеботарёв попросил композитора приехать прямо в Баку, чтобы посмотреть уже отснятый материал. Увиденное вдохновило Петрова, и он сочинил всю музыку в поставленный режиссёром срок — всего за 10 дней. Так как действие фильма происходило либо под водой, либо в условном латиноамериканском городке, то и музыка должна была быть соответствующей. Первой написанной композицией стал зажигательный ритмичный танец, который отплясывала Гуттиэре.
А вот для подводных сцен музыка требовалась необычная, поэтому она была записана на синтезаторе «Ионика». Забавно, что в мои школьные годы, пришедшиеся на 1980-е, данный синтезатор был уже довольно банальной вещью, стоящей на балансе многих школьных ВИА. А в то время подобный инструмент Петров смог отыскать только у артиста Ленконцерта — Александра Тургеля (последний на нём и сыграл).
Песен в фильме было всего две. Самую большую известность получила шуточная песенка о Морском Дьяволе (именно так в городе окрестили загадочного Ихтиандра), также известная, как «Эй, моряк!». Её должна была исполнять певичка из портового кабака, поэтому музыка и текст задумывались откровенно «легковесными» и фривольными. Впоследствии, песню даже станут называть «первым советским рок-н-роллом», хотя, как по мне, это не совсем рок-н-ролл. Недаром в 2006 году ноты «Морского Дьявола» поместят в сборник «Фокстроты и танго» (то есть, составители сборника посчитали песню фокстротом).
Текст предложили написать поэту Соломону Фогельсону, уже прославившемуся знаменитой песней «Пора в путь-дорогу» из фильма «Небесный тихоход». По воспоминаниям жены Петрова — Натальи — композитор поначалу сам набросал для «Морского Дьявола» т.н. «рыбу», пытаясь задать поэту нужный ритм: «Там бы, рам бы, нам бы…». В результате текст получился действительно фривольным — некой пародией на западные поп-песенки.
Нам бы, нам бы, нам бы, нам бы всем на дно. Там бы, там бы, там бы, там бы пить вино. Там, под океаном, мы трезвы или пьяны — Не видно всё равно.
Эй, моряк! Ты слишком долго плавал. Я тебя успела разлюбить. Мне теперь морской по нраву дьявол, Его хочу любить…
Для исполнения модной «западной» песни требовался особенный голос. Петров сразу остановил свой выбор на Нонне Сухановой — одной из редких советских певиц, профессионально исполняющих джаз.
Андрей Петров: «Поскольку эта песня звучит в портовом кабачке, мне нужен был такой… «неконцертный» голос, с хрипотцой».
Нонна Суханова.
Запись песни прошла в огромном ангаре и заняла всего 20 минут. Однако за это время певице пришлось исполнить аж 9 дублей прежде, чем добиться желаемой хрипотцы.
В фильме Суханову мы услышали, но так и не увидели (её имя даже в титры не попало). Вместо неё роль кабацкой певицы исполнила манекенщица Нина Большакова (интересно, что перед этим она приходила пробоваться на роль Гуттиэре).
Нина Большакова.
Но и Большакову мы видим на экране всего пять секунд, когда Ихтиандр заглядывает в окно кабака. А ведь изначально под эту песню был снят целый танец с элементами… стриптиза. «Стриптиз» это, конечно, громко сказано — ведь в итоге певица оставалась просто в чёрном трико.
Нина Большакова: «Конечно, был полностью чёрный комбинезон, к которому были одеты перчатки, юбочка и шляпа. И вот, по ходу песни, всё это снималось».
Архивный кадр исходной сцены.
Однако цензура решила, что и такой стриптиз — перебор, и большую часть сцены из фильма вырезали — вместе с танцем и третьим куплетом песни (каким был этот куплет я так и не установил).
Да и сама песня вызвала опасения чиновников от культуры. Её обвиняли в пошлости, упадничестве и даже пропаганде алкоголизма. Что говорить, если сама исполнительница «Дьявола» сочла текст песни «очень глупым». Странно, учитывая то, что текст таким и задумывался, чтобы показать примитивность буржуазной культуры.
Нонна Суханова: «Ну что это за слова: «Мне теперь морской по нраву дьявол. Его хочу любить!» — глупость, да и только. Но потом я изменила свое мнение».
Андрей Петров: «На радио приходила масса писем с просьбой её исполнить. Но столько же было и возмущённых посланий: мол, ужас, к чему песня призывает! Даже на выпущенной пластинке была записана вся музыка из фильма, за исключением этой песенки. …Однажды я поднимался на эскалаторе в метро, а навстречу спускалась компания молодых людей с гитарой, дружно оравших: «Нам бы, нам бы…». Стоявшая передо мной пожилая интеллигентная пара завозмущалась, как бы призывая меня в союзники (наверное, я имел вид интеллигентного человека): «Какой ужас! Ну и молодёжь пошла! Что за песня кошмарная?!». Мне ничего не оставалось делать, как согласиться с ними и осудить собственную песню».
Однако большей части молодёжи, которой остро не хватало современных ритмов, песня понравилась до такой степени, что на неё даже сочинялись пародии вроде «Нам бы, нам бы, нам бы всем в кабак / Там бы, там бы, там бы пить коньяк» или «Нам бы, нам бы, нам бы всем в колхоз / Там бы, там бы, там бы есть навоз». Впрочем, в 1970-е рок-н-ролльные ритмы уже не были какой-то новинкой даже в СССР, поэтому музыка «Морского Дьявола» не вызвала у меня какого-то особенного восторга — больше позабавил текст.
Зато мне очень понравилась «Песня бродячего певца» («Уходит рыбак в свой опасный путь…»), посвящённая тяжёлой судьбе рыбака, для которого смерть в море выглядит просто избавлением от безнадёжной нищенской жизни.
Лучше лежать во мгле, В синей прохладной мгле, Чем мучиться на суровой, Жестокой проклятой земле. Будет шуметь вода, Будут лететь года, И в белых туманах скроются Черные города.
Слова к этой песне сочинила известная поэтесса Юлия Друнина, которая к тому времени стала женой одного из сценаристов «Человека-амфибии» — Алексея Каплера. Стихи были напрямую связаны с диалогом доктора Сальватора и журналиста Ольсена.
«- Я уведу бедняков в счастливую и благодатную страну, где их никто не будет притеснять. — Куда же? На небо? На луну? — Нет. В океан! На дне океана нет ни бедных, ни богатых. Там все будут жить свободными и счастливыми. — Это будет республика утопленников?».
«Песню бродячего певца» в фильме исполнил солист Ленинградского Малого оперного театра Артур Почиковский. Правда, по воспоминаниям певца, композитор попросил его не петь оперным голосом, а найти более «интимную» подачу. Лично мне, особенно понравилось, как Почиковский по нисходящей исполняет окончание строчки «Он в море нашел поко-о-о-ой», создавая впечатление, что человек действительно уходит на дно.
В 1968 году в похожей манере «Песню бродячего певца» записал Эдуард Хиль.
Что касается «Песни о Морском Дьяволе», то в советское время никаких каверов на неё не выпускали. Зато этот недостаток был наверстан после развала Союза. Да и песню про рыбака тоже не забывают. Например, в 2004 году обе песни вошли в новую экранизацию — мини-сериал «Человек-амфибия. Морской Дьявол». Там они прозвучали в исполнении и аранжировке певицы Алёны Свиридовой, а на экране под них открывала рот Юлия Самойлова — исполнительница… роли Гуттиэре. Да-да, Гуттиэре в этом сериале поёт в некоем ансамбле. Неудивительно, что в таком контексте обе песни полностью лишаются первоначального смысла.
Александр Атанесян, режиссёр сериала: ««Эй, моряк» тоже поет Гуттиэре, но в самом конце, когда уже Зуриты нет, любовь победила, и она уже никуда не хочет уезжать. Очень символично, что «мне теперь морской по нраву дьявол». То есть она говорит правду своим слушателям…». (Эвон, оно как! — С.К.)
Кадр из сериала «Человек-амфибия. Морской Дьявол» (2004).
Да и вообще, об этой экранизации с убогим «мыльным» сценарием и «деревянной» игрой большинства актёров, могу сказать лишь словами Швондера: «Это какой-то… позор?».
Ну, и напоследок я упомяну несколько наиболее интересных и необычных каверов на песни из «Человека-амфибии».
1) Михаил Башаков — «Эй, моряк!» Кавер, исполненный в более медленном — рим-энд-блюзовом — стиле.
2) Джан Ку — «Баллада о рыбаке» Трип-хоповая версия
3) Джин-Тоник — «Уходит рыбак (Песня рыбака)» Версия в стилях регги и ска.
4) Захар Поляков и Дмитрий Смагин — «Уходит рыбак» Инструментальная версия в стиле сёрф-рок.
После записи альбома «Прыг-скок» Егор Летов на целых два года исчез с дотошных глаз СМИ… В 1993-м слушатели поняли, что одиозный бунтарь советского рока не терял время даром, ибо на кассетных раскладках появился новый альбом тех же ОП…ВШИХ — «Сто Лет Одиночества», который я до сих пор считаю лучшим во всей обильной дискографии Летова.
«Сто Лет Одиночества» стал логичным продолжением «Прыг-скока» — однако, с более тщательным подходом к звуку (до этого альбомы ОБОРОНЫ писались очень быстро — иногда буквально «на коленках»). Помню, с каким изумлением я слушал эти грустные «запредельные» песни с длительными проигрышами, странными звуками, шумами и шепотом. Летов назвал все это дело «психоделическим панком» и посвятил «1960-м годам». Вот только битловская «Люси в небе с алмазами» превратилась у него в сомнамбулическую Офелию, которая грохнулась с неба в реку и поплыла в свой «апельсиновый рай»:
Далёкая Офелия смеялась во сне Пyзатый дpозд, мохнатый олень. Пpивычно пpошлогодний наpисованный снег Легко, светло и весело хpyстит на зyбах.
Hаpядная Офелия текла чеpез кpай Змеиный мёд, малиновый яд. Резиновый тpамвайчик, оцинкованный май Пpосpоченный билетик на повтоpный сеанс.
Влюблённая Офелия плыла себе вдаль Сияла ночь, звенела земля. Стpемительно спешили никого не таясь Часы в свою нелепyю смешнyю стpанy.
Послyшная Офелия плыла на восток Чyдесный плен, гpанитный востоpг. Лимонная тpопинка в апельсиновый лес Hевидимый лифт на запpедельный этаж.
Далёкая Офелия смеялась во сне Усталый бес, pакитовый кyст. Даpёные лошадки pазбpелись на заpе Hа все четыpе стоpоны — попpобyй, поймай.
Песню даже можно назвать «лирической», если это слово вообще применимо к творчеству Летова. В ней не было, характерных для ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ, нецензурных выражений и политических заявлений. Зато были броский рифф, мелодичность и парадоксальные метафоры («змеиный мёд», «гранитный восторг», «невидимый лифт на запредельный этаж»), описывающие некое (почти сказочное и совсем не страшное) путешествие в загробный мир. Уверен, что, если бы Летов не был в «чёрном списке» практически всех радиостанций (было одно забавное исключение, но о нём — позже), «Офелия» имела бы все шансы стать хитом. Да и сам автор писал в буклете к переизданию альбома, что это «одна из самых Самых моих песен».
Когда я впервые слушал эту песню, мне припоминалась не только битловская «Люси» с её «лодкой, плывущей по реке с мандариновыми деревьями и небом из повидла». Перед моим взором настойчиво представала знаменитая картина английского прерафаэлита Джона Эверетта Милле с лежащей в реке «нарядной» Офелией посреди очень яркой и красивой растительности.
Д. Э. Милле «Офелия». 1852 г.
Каково же было моё удивление, когда я узнал, что именно эта картина вдохновила Летова на создание одноименной песни! Как рассказывал сам Егор, она написалась совершенно внезапно, когда он работал над совсем другим стихотворением «В блокадном Ленинграде не спешат часы».
Из ответов Е. Летова на вопросы посетителей официального сайта ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ gr-oborona.ru, 23.02.2006: «— В буклете к альбому «Сто лет одиночества» в комментарии к песни «Офелия» написано, что она сочинена во время работы над текстом «В блокадном Ленинграде не спешат часы» Расскажи, пожалуйста, что это за текст, и выходил ли он где либо? — Нигде не выходил. Его и нет. Разве что в черновиках где-то. Текст про то, что в блокадном Ленинграде не спешат часы, зато происходит много всякого другого, и оно перечисляется. Принцип текста перекочевал в «Офелию», оригинал я соответственно забросил, потому что у меня в голове заиграла песня. Я еле успел добежать до дома, чтобы успеть записать её на диктофон. Потом весь вечер дорабатывал почти готовый текст. Частично использовался тоже нигде не задействованный стих про то, какие отражения, отголоски доносятся с другого берега реки, если через неё кричать».
Для любопытных приведу тот самый стих про блокадный Ленинград, который был впервые опубликован в сборнике 2003 года «Егор Летов. Стихи». Правда, там стих датирован ноябрём 1995 года (видимо, автор его дорабатывал).
В блокадном Ленинграде не спешат часы Зато звенят струны — гляди не оглохни Смотри не сорвись со своей тишины Это вовсе не то, что ты думаешь Это вовсе не то, что ты знаешь — Не оливковая кожа и не белая сова И не сладкая баба на дереве голая Не бездарное замещение одного другим То не смена караула, не братина по рукам запущенная Не раздольное бесноречие Не повальное баснословие Это не то, что ты знаешь Это не то, чем ты чавкаешь То не смена караула И не вздорная вера в царя и отечество То не карие жадные глазки они на тебя устремлённые влажные Не синяк на ноге, не столица на Паприке То — смутное это, трижды-бродячее стократно-невнятное С того самого прославленного бережка.
Не менее интересна и история картины Милле. Те, кто читал трагедию Шекспира, хорошо знают, что Офелия повредилась рассудком после того, как Гамлет убил её отца. В таком состоянии она часами бродила вдоль реки, собирая цветы и плетя венки, пока, судя по всему, не решила свести счёты с жизнью, в ту самую реку бросившись. Впрочем, мать Гамлета описывает её смерть, как несчастный случай.
Перевод П. Гнедича:
К о р о л е в а: …Где ива над водой растет, купая В воде листву сребристую, она Пришла туда в причудливых гирляндах Из лютика, крапивы и ромашки, И тех цветов, что грубо называет Народ, а девушки зовут перстами Покойников. Она свои венки Повесить думала на ветках ивы, Но ветвь сломилась. В плачущий поток С цветами бедная упала. Платье, Широко распустившись по воде, Ее держало, как русалку. Пела Она обрывки старых песен, гибель Свою не сознавая, и казалось, Она с водой сроднилася. Но долго Так длиться не могло, намокло платье, И перешла она от песней чудных На илистое дно…
Именно это описание и пытался передать на картине Джон Милле. Необычным для того времени было то, что художник поначалу изобразил на картине природный пейзаж и только после — саму Офелию. Пейзаж он рисовал с натуры, тщательно выписывая всю прибрежную растительность. По воспоминаниям Милле, это далось ему непросто. Во-первых, на художника грозили подать в суд за то, что он без разрешения вторгся на поля графства Суррей, во-вторых, сильные порывы ветра чуть было не сдули в воду его самого, в-третьих, по его пятам следовали два лебедя, безжалостно объедающие растения, который он хотел запечатлеть.
Офелию Милле тоже рисовал с натуры. Натурщицей выступила 19-летняя Элизабет Сиддалл, которая часто позировала и другим прерафаэлитам — Уолтеру Девереллу, Уильяму Ханту и Данте Россетти (в итоге, она стала женой последнего).
Элизабет Сиддалл на рисунке Данте Россетти.
Роль Офелии потребовала от девушки изрядной выдержки. Она несколько часов лежала, раскинув руки, в ванной, облачённая в старинное платье с цветочной вышивкой, которое художник специально для этого купил. Позирование осложнялось тем, что дело было зимой, и ванну приходилось подогревать масляными лампами. Впрочем, помогало это плохо, и в итоге Элизабет сильно простудилась…
Кстати, в одном из давних выпусков интеллектуальной викторины «Своя игра» была допущена досадная неточность — мол, после этой простуды натурщица умерла. На самом деле умерла она в 1862 году — т.е. спустя 10 лет после написания картины Милле. Хотя, конечно, та простуда, наверняка, сильно подорвала здоровье и без того болезненной девушки. К тому же именно тогда врач начал лечить её т.н. лауданумом — спиртовой настойкой опиума, которая в XIX веке считалась действенным лекарственным средством. Оно и понятно – опиум приглушает боль, вот только лёгкие совершенно не лечит, да ещё и вызывает зависимость. В 1860 году Элизабет вновь сильно заболела, в 1861-м её ребёнок от Россетти родился мёртвым, а 11 февраля 1862 года в возрасте 32 лет она умерла от передозировки лауданума. Есть версия, что таким образом измученная болезнью и горем женщина решила покончить с собой…
Пишут, что поначалу картина Милле особых восторгов у критиков не вызвала, однако затем стала классикой. К запечатленному художником образу Офелии нередко обращались кинематографисты — например, в фильме Лоуренса Оливье «Гамлет» (1942),
или в фильме Ларса Фон Триера «Меланхолия» (2011).
Что касается песни, то у слушателей поневоле возникали и другие параллели. Прежде всего, со смертью подруги Летова — певицы Янки Дягилевой, которая 9 мая 1991 года то ли случайно, то ли сознательно утонула в реке Иня (приток Оби). Была и версия об убийстве, а также дурацкие гипотезы, что именно влияние Егора с его «суицидальной философией» подтолкнуло Янку к самоубийству…
Егор Летов и Янка Дягилева.
Удивительно, что впервые о связи песни «Офелия» с Дягилевой и саму песню (!) я услышал — где бы вы думали? — по всесоюзному радио «Юность» в отличной передаче начала 1990-х «Тихий парад». Насколько я знаю, это был первый прецедент, когда песня Егора Летова прозвучала по радио — причём, если я правильно помню, до официального релиза альбома!
Хотя «Офелия» была написана как раз в том же году, когда умерла Дягилева, Летов никогда не говорил, что это посвящение. В отличие от другой композиции — «Про мишутку» с ясным подзаголовком «Песенка для Янки», которая вошла в альбом «Прыг-скок» и, по словам Егора, была неким «подарком» своей подруге.
Однако старший брат Летова — Сергей — всё-таки настаивает на том, что и «Офелия» сочинена не случайно.
Сергей Летов, программа «Содержание» на Финам.FM, 16.05.2010: «Когда Янка погибла, Игорь (настоящее имя Егора Летова — С.К.) уже с ней давно не жил вместе, но Игорь был настолько потрясён этим, что схватил нож, лежавший на столе, и разрезал себе руку крестом. У него на руке оставался большой такой, кривой шрам, разрезанный наискосок. Вот он располосовал руку, и вторым ударом он как бы вот разрезал… Она не зашита, эта рана у него, оставался такой крест на руке. Я думаю, что песня «Офелия», это лучший реквием по Янке, который… Хотя официально она им не является, но все, кто знает, они понимают, что эта песня о ней».
Вживую я впервые услышал «Офелию» на записи акустического «Концерта в городе-герое Ленинграде», состоявшегося 2 июня 1994 года.
Но, конечно, в акустике песня многое теряла. Зато на концертах возрождённой ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ «Офелия» зазвучала даже более драйвово, чем на записи.
Из каверов на «Офелию» можно упомянуть разве что версию Ольги Арефьевой, вошедшую в «Трибьют ГРАЖАНСКОЙ ОБОРОНЫ, часть 2» (2003), и забавный инструментал 2021 года от девочки под ником «Лина Ди».
Автор статьи: Сергей Курий июль 2012 г.;
новая редакция — сентябрь 2021 г.
На «апокалиптическом» альбоме «Русское поле экспериментов» (1989) Егор Летов довёл мрачный и шумный саунд ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ до предела. Дальше можно было только повторяться. И Летов делает «кульбит с разворотом».
Во-первых, в начале 1990-х (буквально на пике популярности ГО), он объявляет о роспуске группы, опасаясь её «коммерциализации». Во-вторых, фактически исчезает с поля зрения СМИ.
Правда, в промежутке между первым и вторым Летов вместе с Кузей Уо и Джо Жевтуном успевает записать альбом «Прыг-Скок (Детские песенки)» под совсем уже другой вывеской «Егор и Оп….шие».
Обложка альбома «Прыг-Скок».
Когда я впервые включил на магнитофоне запись этого альбома, то испытал чувство приятной ошарашенности. Вместо ожидаемого лязга, грохота и рёва, нас встречала песня «Про Дурачка», спетая… а-капелла. Как водится, Летов исполнил все вокальные партии сам.
Егор Летов, информация с буклета CD «Прыг-Скок» (переиздание 2005 г.): «Записана 09.07.1990. Написана за пару часов до начала трансляции финала ЧМ-90 Германия-Аргентина. Первоначально было задумано значительно большее количество вокальных партий, но, к сожалению, это оказалось неосуществимым по техническим причинам».
Егор Летовым, из интервью журналу «FUZZ», июнь, 1997 г.: «Я ощущал, что у меня недостаточно технических возможностей, чтобы воплотить то, что хотел — тот вариант, голосовой, что появился на пластинке, должен был включать 18 голосов. Удалось записать только четыре, потому что стеклоферритовая записывающая головка не позволяет сделать разрежение между голосами…».
Текст песни был написан в полубессознательном состоянии во время энцефалитной горячки (именно тогда Егор почти полностью лишился своего длинного хаера)…
Сергей Летов (брат Егора Летова), программа «Содержание» на Финам.FM, 16.05.2010: «…Ну, вот «ходит дурачок по лесу»… Дело в том, что в этот ужасный, безобразный Чкаловский посёлок из пятиэтажек хрущёвских, он окружён лесом со всех сторон, берёзовыми рощами. И Игорь сочинял, исключительно гуляя по вот этим берёзовым рощам. Те, кто держат в руках альбомы, которые он издавал, часто на них можно видеть всякие такие красоты природы. Это вот как раз те окрестности, очень часто окрестности Чкаловского посёлка, по которым он… Он надевал валенки, он зимой ходит в валенках, и он гулял по лесу. И в лесу он как раз сочинял песни, заходя иногда на кладбище, на котором покоится наша мать. Много всякого разного… Например, зимой он наряжал ёлку для неё – рядом там ель стояла. Иногда в некоторых песнях можно найти реалии той его жизни. Это не какое-то придумки, это та жизнь, которая окружала его непосредственно. «Дурачок по лесу» – это он, конечно, о себе пишет».
Егор Летов, из интервью Саратовскому ТВ 1998: «В 90-м году я умирал — просто действительно физически умирал… Ну, это долгая история… Непонятно почему… После того, как я перешёл через «мёртвую» деревню на Урале, у меня была температура 40-41 градус, представляете, в течение больше месяца. Это физически невозможно. …Я думал, что это такое — энцефалит, не энцефалит? Страшно было действительно. А через какое-то время — дней через десять — я понял, что это можно претерпеть. Самое неприятное в этом состоянии — это не то, что 41 градус постоянно, а то, что не спишь… невозможно уснуть… И вот это было бессонное состояние, которое продолжалось около сорока дней… В течение которого я в некий момент начал творить. И альбом «Прыг-скок» — это вещь оттуда. И оттуда эта песня. Это был огромный поток сознания, который шёл и я записывал — листы-листы-листы-листы…Но самой лучшей, конечно, получилась песня «Прыг-скок». Мы её на концертах не играем, потому что она несколько такая сатаническая получилась — страшная, чудовищная совершенно. Но вторая по сатанизму, наверное — «Про дурачка»».
Текст песни, действительно, представлял собой поток сознания с характерными для начитанного Летова аллюзиями. Мы можем встретить отсылку к советскому лозунгу «Ленин — всегда живой» («И на все вопросы отвечать: «Всегда живой!»…»), афоризм «В окопах нет атеистов» (в Интернете его приписывают У. Каммингсу) и образ из повести японского писателя Акутагавы («Зубчатые колеса завертелись в башке…»).
Акутагава Рюноскэ, «Зубчатые колеса»: «…я заметил нечто странное. Странное? Собственно, вот что: беспрерывно вертящиеся полупрозрачные зубчатые колеса. Это случалось со мной и раньше. Зубчатых колес обычно становилось все больше, они наполовину заполняли мое поле зрения, по длилось это недолго, вскоре они пропадали, а следом начиналась головная боль — всегда было одно и то же. Из-за этой галлюцинации (галлюцинации ли?) глазной врач неоднократно предписывал мне меньше курить. Но мне случалось видеть эти зубчатые колеса и до двадцати лет, когда я еще не привык к табаку. «Опять начинается!» — подумал я и, чтобы проверить зрительную способность левого глаза, закрыл рукой правый. В левом глазу, действительно, ничего не было. Но под веком правого глаза вертелись бесчисленные зубчатые колеса. Наблюдая, как постепенно исчезают здания справа от меня, я торопливо шел по улице…».
Центральный же рефрен песни — «Ходит дурачок по лесу / Ищет дурачок глупее себя» — Летов почерпнул из заклинания на смерть, найденного в каком-то сборнике древнерусского фольклора. В «ГрОб-хрониках» 1990 года Егор приводит текст первоисточника, как
«Ходит покойничек по кругу, Идёт покойничек мертвее себя…».
Однако в интервью он обычно вспоминал совсем другой стишок.
Реплика на концерте в Киеве «Праздник кончился», ноябрь 1990: «Это не совсем песня моя. Она отчасти почерпнута из русской шаманской деревенской поэзии — из какого-то сборника (непонятно, где нашёл). Вот фраза «Ходит рыжичек по лесу, ищет рыжичек рыжее себя» — это заклинание, которое на смерть. Т.е. это колдуны в деревнях так заклинали, когда нужно было человека уничтожить или умертвить. Эта песня представляла собой некое заклинание на умерщвление человека, или на несчастье ему. Вот я некоторые строчки оттуда поимел».
Из интервью Саратовскому ТВ 1998: «Изначально канва текста — это цитата русского народного заговора на смерть. Это ходит кто-то по лесу, делает что-то, что сильнее… или плоше себя. При этом применялся ритуал, когда человек приходил в определённую общину или на какие-то застолья… «Ходит рыжик по лесу, ищет рыжик рыжее себя»… Кто вынимает какую-то штучку из того, что там носят, тот и умирает. Т.е., собственно говоря, это из магии, как бы… Мне, честно говоря, не хочется в это посвящать… Вся наша команда занимается магией… Я, например, совершенно профессионально занимался магией на протяжении четырёх лет, я знаю, как это делается… Песня представляет собой заговор — заговор на смерть…».
Стишок про рыжика нашёл и я — в более полном варианте:
«Ходит рыжичек По лесу, Ищет рыжичек Рыжее себя. Илею, илею!
Кому песню поем Тому сбудется, Тому сбудется, Не минуется, Илею, илею!».
Попался мне и заговор про смерть, которая носит блины по улице:
«Идёт смерть по улице, Несё блин на блюдце.
Кому кольцо вынется, Тому сбудется, Скоро сбудется, Не минуется».
Не знаю, какой там «магией» занимался Егор Летов, а вот к русскому фольклору и русской мелодике он стал обращаться ещё задолго до «Прыг-скока». Судя по всему, находясь под сильным влиянием творчества Александра Башлачёва.
Егор Летов, из интервью «200 лет одиночества», 29.12.1990.: «Я сразу скажу, что если ты решился творить и стал в себя погружаться, то неминуемо — НЕМИНУЕМО — придешь к неким собственным корням. И к национальным. И дальше… глубже… к общечеловеческим. И еще глубже, наверное! Тут даже не надо никаких усилий нелепых прилагать, это само собой, самым естественным образом происходит. Изнутри. Словно в водоворот попадаешь. В воронку…».
Егор Летов, журнал «Периферийная нервная система» №2, г. Барнаул:, 1990: «Когда я первый раз его <Александра Башлачева — С.К.> услышал, повлияло страшнейше. Не то, что повлияло, я от другого отталкивался и в музыке, и в текстах. От традиций английской «гаражной» музыки 60-х годов и от панка 80-х. А он к этому отношения не имеет. Он шел от русских корней, от русской словесности. Причем замешано это было на принципе «треш», не в смысле «металлический», а это понятие такое на Западе, «помойка» называется, когда идет один рифф и на нем начинается монотонный словесный наворот, типа шаманства, который нарастает, спадает и т. д. И к этому он подошел как-то внутренне. Песня «Егоркина Былина» очень глобальна. Вот в этом смысле он на меня очень сильно повлиял. Когда я его первый раз услышал в конце 1986 года, я очень удивился, как это можно так петь. Я тогда очень короткие песни, мелодичные, но злые и жесткие писал. А он занимался тем, что делал развернутые вещи минут на шесть, такой страшный поток сознания. Страшный, очень яркий, режущий, агрессивный. То, что к эстетике не имеет никакого отношения. Я считаю, что до сих пор его не понимают. Чем дальше, тем больше я нахожу что-то общее между ним и мной».
Уже в 1989 году на альбоме ГО «Здорово и Вечно» появился жутковатый и монотонный «Заговор», а на альбоме проекта КОММУНИЗМ — «Хроника пикирующего бомбардировщика» — ещё более жутковатая и глобальная песня «Как в мясной избушке помирала душа». Это даже не совсем песня, а своеобразный плач-страдание, который Летов исполняет, как импровизацию — без единого музыкального инструмента.
Своё своеобразное логическое завершение эти эксперименты обрели на альбоме «Прыг-скок» — в одноименной двухаккордной композиции — ещё одного потока сознания, растянувшегося на 10 с половиной минут…
В отличие от «Избушки» и «Прыг-скок», песня «Про дурачка» была и короче, и мелодичнее, поэтому особенно полюбилась слушателям. Интересно, что в интервью Саратовскому ТВ 1998 года Летов говорил, что побаивается исполнять это «заговор на смерть» перед публикой:
«Дело в том, что непонятно, как публика будет реагировать на определённые вещи. Для тебя это — одно (особенно для автора), а как это будет восприниматься другим человеком… Не то, что восприниматься… Оно же имеет свойство действовать — само по себе. Этот человек, которое в это дело поверит — возьмёт и с собою покончит или что-то такое с ним случится… Или вообще с ума сойдёт. Поэтому надо очень осторожно относиться к предметам, которые в реальность, как бы, отпускаются. Лучше не надо…».
Игорь Фёдорович лукавил. Судя по всему, впервые перед публикой песня была исполнена на уже упомянутом киевском концерте в том же 1990 году. Перед исполнением Летов предупреждает: «В некотором роде эта песня сейчас не слушается, потому что [в ней всё] исполняется только одними голосами». Акустическую версию можно услышать и на т.н. «Концерте в городе-герое Ленинграде» (2 июня 1994 года).
По признанию Летова, электрический вариант песни был задуман ещё во время записи альбома «Прыг-скок». Однако первую подобную версию я услышал только в 1994 года, когда ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА сыграла знаменитый концерт в ДК «Крылья Советов» (впоследствии показанный на ТВ в программе «А»). Исполнение песни Летов сопровождал специфическими движениями, напоминающими конвульсии юродивого.
Лишь в 1997 году электрическая версия «Про дурачка» обрела студийное воплощение на альбоме «Солнцеворот». Ведущим инструментом в ней стала гитара — точнее, гитары (Летов пытался создать на альбоме «стену звука», записывая несколько одинаковых партий в унисон). Немного изменился и текст. Теперь дурачок стал ходить не только «по лесу» и «по небу», но и «по миру».
Ответы Е. Летова на вопросы посетителей официального сайта ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ gr-oborona.ru, 18.04.2007: «— Мы с друзьями сами немного играем в мини-коллективе, один товарищ вообще чуть ли не все песни ГрОб знает наизусть с аккордами (собственно он и соло и прочее все подбирает). И вот решили мы сыграть «Про Дурачка». В результате у нас уже, наверное, 5 или 6 партий для гитар, а он продолжает новые находить. Скажите, пожалуйста, сколько всего инструментов исполняют «Про дурачка» на «Солнцевороте»? — Четыре сольных для голоса и гитары, остальные партии гармонические — ритм, басс и орган».
Кроме Летова в новой версии можно услышать на подпевках голос его подруги — Анны Волковой.
Из интервью с Е. Летовым, журнал «FUZZ», июнь, 1997 г.: «— А женский голос на подпевках зачем появился? — То, что женский голос появился — это, я думаю, просто наповал, то есть, по-моему, совсем гениально — когда там звучит строчка: «Моя мёртвая мамка вчера ко мне пришла…»».
Егор Летов, Константин Рябинов (Кузя Уо) и Анна Волкова.
Возможно, это «эффект первого прослушивания», но помпезную электрическую версию «Про дурачка» я так и не смог полюбить больше а-капелльной… Не говоря уже о каверах — будь то кавер Чижа (из трибьюта ГО 2002 года) или кавер Найка Борзова (из трибьюта ГО 2019 года). Даже не могу сказать, что они плохие, просто в них я совсем не ощущаю магии той первой оригинальной записи.
В 2006 году песня «Про дурачка» даже попала в саундтрек мистического фильма Александра Велединского «Живой».
Ответы Е. Летова на вопросы посетителей официального сайта ГРАЖДАНСКОЙ ОБОРОНЫ gr-oborona.ru, 18.04.2007: «— Здравствуй, Егор! Наконец-то твоя песня прозвучала в фильме. Как ты к этому относишься? Давал ли ты на это согласие? Какие впечатления оставил этот фильм? — Нормально отношусь, согласие давал, ознакомившись со сценарием. Случилось так, что еще до просмотра фильма я прочитал одноименную книгу, одним из авторов которой является Дмитрий Быков (самое лучшее, прочитанное мною за последнее время — его великолепная «ЖД»), поэтому сам фильм уже такого впечатления не произвёл, тем более, что снять то, что было, видимо, изначально задумано, оказалось невозможным. …Если бы я хотел снимать клипы, я бы делал это максимально подобно подходу группы Residents. …«Про дурачка» я вообще бы снял в Венеции во время карнавала».
Так о чём всё же эта песня? Мне кажется, что каждый слушатель воспринимает её интуитивно, по-своему. Хотя автор и оставил нам некоторые «маячки». Лично мне кажется, что Летов в «Дурачке» очередной раз выразил свою любимую экзистенциальную идею о том, что наиболее остро и полно человек переживает жизнь именно в пограничных состояниях — прежде всего, находясь на грани смерти. А в последних строчках
Добежит слепой, победит ничтожный Такое вам и не снилось…
он утверждает другую свою мысль о том, что акт сопротивления смерти ценен сам по себе, невзирая на то, что восстающий против этой непреодолимой силы кому-то может показаться «ничтожным».
Из интервью с Егором Летовым «Приятного аппетита!», 10.09.1990: «— Ты, стало быть, верующий? — Я — человек, свято и отчаянно верующий в чудо. В чудо неизбежной и несомненнейшей победы безногого солдата, ползущего на танки с голыми руками. В чудо победы богомола, угрожающе топорщащего крылышки навстречу надвигающемуся на него поезду. Раздирающее чудо, которое может и должен сотворить хоть единожды в жизни каждый отчаявшийся, каждый недобитый, каждый «маленький». …Сытый индивидум, существующий в липкой протяженности будней, надежд, желаний, ожиданий и т. д. и т. п., не сотворит чуда, не «остановит мир». На это способен лишь тот, кому нечего терять. Это тот сокрушительный залп, когда уже «кончились патроны». Пусть в глазах всего мира это — разгромное поражение, зато для тебя и для твоего мира это — полный и окончательный мат, триумф и торжество! Имеющий уши слышать — услышит. Если ты посмел и не отрекся, не предал в глубине души сам то, во имя чего ты жертвуешь — то никогда не проиграешь. И… кроме этой чудесной силы, нарушающей и попирающей вселенские законы и заповеди, я верю лишь в себя самого, в свою непримиримость и свои собственные игры. Всё это можно выразить одним словом — свобода».
Из интервью с Е. Летовым в Харькове, 1998: «— Нашел ли ты глупее себя? — Да, целый день только их и нахожу. Уже хочется умней себя найти».
Автор статьи: Сергей Курий июль 2012 г.;
новая редакция — апрель 2021 г.
Вечный огонь на Могиле неизвестного солдата в Москве.
Георгий Юматов (Алексей Трофимов) и Василий Лановой (Иван Варавва) в фильме «Офицеры».
Владимир Златоустовский в роли майора Гаврилова — адъютанта генерала Вараввы. Кадр из фильма «Офицеры» (1971).
