Из книги «Властелин Колец» (кн.1, гл.9)

Рис. Alan Lee.

Раздел: «Параллельные переводы стихотворений Д. Р. Р. Толкина
из эпопеи про Средиземье»

Оригинал (1954)

There is an inn, a merry old inn
beneath the old grey hill,
And there they brew a beer so brown
That the Man in the Moon himself come down
one night ti drink his fill.

The ostler has a tipsy cat
that plays a five-stringed fiddle;
And up and down he runs his bow,
Now squeaking high, now purring low,
now sawing in the middle.

The landlord keeps a little dog
that is mighty fond of jokes;
When there’s good cheer among the guests,
Ho cocks an ear at all the jests
and laughs until he chokes.

They also keep a horned cow
as proud as any queen;
But music turns her head like ale,
And makes her wave her tufted tail
and dance upon the green.

And O! the rows of silver dishes
and the store of silver spoons!
For Sunday there’s a special pair,
And these they polish up with care
on Saturday afternoons.

The Man of the Moon was drinking deep,
and the cat began to wail;
A dish and a spoon on the table danced.
The cow in the garden madly pranced,
and the little dog chased his tail.

The Man of the Moon took another mug,
and then rolled beneath his chair;
And there he dozed and dreamed of ale,
Till in the sky the stars were pale,
and dawn was in the air.

Then the ostler said to his tipsy cat:
‘The white horses of the Moon,
They neigh and champ their silver bits;
But their master’s been and drowned his wits,
and the Sun’ll be rising soon!’

So the cat on his fiddle played hey-diddle-diddle,
a jig that would wake the dead:
He squeaked and sawed and quickened the tune,
While the landlord shook the Man of the Moon:
‘It’s after three’ he said.

They rolled the Man slowly up the hill
and bundled him into the Moon,
While his horses galloped up in rear,
And the cow came capering like a deer,
and a dish ran up with the spoon.

Now quicker the fiddle went deedle-dum-diddle;
the dog began to roar,
The cow and the horses stood on their heads;
The guests all bounded from their beds
and danced upon the floor.

With a ping and a pong the fiddle-strings broke!
the cow jumped over the Moon,
And the little dog laughed to see such fun,
And the Saturday dish went off at a run
with the silver Sunday spoon.

The round Moon rolled behind the hill,
as the Sun raised up her head.
She hardly believed her fiery eyes;
For though it was day, to her surprise
they all went back to bed!

***
«Bofur’s Song» with Lyrics [HD/HQ] — The Man in the Moon Stayed Up Too Late

***
Tolkien Ensemble — There is an Inn, a Merry Old Inn

______________________________________________

Перевод — Андрей Кистяковский
(к переводу Владимира Муравьёва) (1982)

Под горой стоит трактир.
Но не в этом диво.
Дивно то, что как-то встарь
Соскочил с луны лунарь,
Чтобы выпить пива.

Вот зашел в трактир лунарь,
Но не в этом дело-
Там был пес, и этот нес
Хохотал над ним до слез —
Видимо, за дело.

Вот лунарь спросил пивка,
Но не это странно.
Там был кот, и этот кот
На дуде играл гавот
Весело и рьяно.

А корова у дверей,
Подбочась вальяжно,
Под дуду пустилась в пляс
И плясала целый час,
Но не это важно.

И неважно, что ножи,
Ложки и тарелки
Стали весело скакать,
В огоньках свечей сверкать
Да играть в горелки.

А корова поднялась,
Гордо и отважно,
Да как встанет на дыбы,
Как пойдет бодать дубы! —
Это все не страшно.

Вот испил пивка лунарь.
Но беда не в этом.
Худо то, что он под стул
Закатился и уснул
И не встал с рассветом.

Начал кот опять дудеть,
Но не в этом штука.
Он дудел что было сил,
Тут и мертвый бы вскочил.
А лунарь — ни звука.

Спит лунарь — и ни гугу,
Как в своей постели.
Ну, подняли старину,
Зашвырнули на луну —
В самый раз успели.

Дунул кот в свою дуду
Гулко и беспечно —
Лопнула его дуда,
А была ведь хоть куда!
Но ничто не вечно.

Тут корова вдруг взвилась
В небо, будто птица,
Долетела до луны.
Поглядела с вышины —
Ох, не воротиться!

На луне она живет.
Но не в том потеха.
На заре веселый пес
Зубы скалить стал всерьез —
Озверел от смеха.

Убралась луна с небес,
Быстро и устало:
Дождалась богатыря,
Выпивоху-лунаря,—
Тут и солнце встало.

Огляделась — день как день,
Небо — голубое,
Но в трактире не встает,
А ложится спать народ —
Это что ж такое?!

***
Сергей Курий — Выпивоха-Лунарь
(из альбома «Побег в Средиземье»), 1994

______________________________________________

Перевод — Игоря Гриншпун
(к переводу Натальи Григорьевой и Владимира Грушецкого 1991 г.)

Стоит под горкою трактир,
И как-то вечерком
Туда один Мужик-с-Луны,
Надев парадные штаны,
Спустился за пивком.

Там жил весьма пушистый кот,
Заядлый музыкант.
Он арфу брал (с одной струной)
И пел (особенно весной),
Светясь, как бриллиант.

Там жил весьма облезлый пес,
Забавник и шутник.
Он проползал в гостиный зал
И ножки стульев отгрызал
В один прекрасный миг.

Еще корова там жила —
Надменная весьма.
Но если только где-то вдруг
Заслышит музыкальный звук —
То пляшет без ума.

И ложка с вилкой были там-
Весьма из серебра!
А это вовсе не пустяк —
Полировать их так и сяк,
С утра и до утра.

Мужик-с-Луны глотнул чуток,
А кот пошел орать,
И вилка с ложкой—за столом,
И та, с рогами, — за окном,
И пес — пошли плясать.

Как вдруг корова в небо — прыг!
Не в склад и невпопад.
Прошла вприсядку по Луне,
Собой довольная вполне,
И прямиком назад.

Myжuк-с-Луны еще хлебнул,
И бухнулся под стул,
И захрапел среди котлет.
Тем временем пришел рассвет,
А парень-то уснул!

Коту трактирщик говорит:
— Такие, брат, дела!
Мужик-с-Луны изрядно спит,
А белый лунный конь стоит,
Кусая удила!

И псу хозяин говорит:
— Послушай, дорогой!
Так Солнце слопает Луну,
А мы имеем лишь одну,
И не бывать другой!

И он корове говорит:
— Любезная мадам!
Беднягу нужно разбудить,
А то неловко может быть
Всем нам, а также вам!

И вилке с ложкой говорит:
— Послушайте, прибор!
Когда мы все раскроем рты
(разнообразной чистоты),
То выйдет славный хор!

И сам себе он говорит:
— Мы все утомлены.
Но спать геройски не пойдем,
Пока на место не вернем
Вот этого с Луны!

И все они раскрыли рты,
И вышел мык и мяв,
И тявк, и звяк из серебра.
Мужик-с-Луны пришел в себя
И понял, что не прав.

Он быстро закатил Луну
(Что было очень мило),
И спать пошел весь коллектив,
Немало этим возмутив
Взошедшее светило.

______________________________________________

Перевод — Валерия Маторина (В.А.М.) (1990)

Трактир под старой горкой был,
Все это было встарь.
Там раз трактирщик начудил:
Такого пива наварил,
Что слез с Луны Лунарь.

А Кот хмельной в трактире том
На скрипке заиграл.
Уж так он струны драл смычком,
Мяукал и вертел хвостом,
Что мертвый бы плясал!

В трактире был веселый Пес,
Без смеха жить не мог,
И если шутку гость принес.
Пес этот хохотал до слез.
Ну прямо падал с ног!

Была корова там одна,—
Держись, коль в пляс пойдет!
Любила музыку она
И враз пьянела без вина,
Когда играл ей Кот!

Посуда вся из серебра
Веселого была.
В воскресный день не жаль добра —
Ее начистили с утра,
Такие вот дела!

Лунарь за кружкой кружку пьет,
За часом час летит —
Хохочет Пес, играет Кот,
Корова на рога встает,
А серебро звенит!

Лунарь еще глоток хлебнул,
А небо — все светлей.
Лунарь зевнул и сам под стул
Скатился вдруг и там заснул,
А солнце — у дверей!

Тогда трактирщик поглядел
На лунных лошадей:
Они стояли не у дел,
А их хозяин все храпел,
А солнце — у дверей!

Погромче джигу грянул Кот.
Корова — ну плясать!
Звенит посуда, Пес поет,
Трактирщик Лунаря трясет,
А тот не может встать!

Пришлось катить им всей гурьбой
На горку Лунаря.
Скакали кони за толпой,
Корова топала ногой,
А Кот играл, что зря!

До неба музыка неслась —
Вот так-то было встарь!
Гора от топота тряслась,
Под конский пляс заброшен враз
К себе домой Лунарь!

Взлетела вслед одним прыжком
Корова на Луну!
И Пес смеялся над Котом,
Который рвал своим смычком
Последнюю струну!

Луна за горку убралась,
И на небе опять
Бродяга-Солнце пялит глаз,
Весьма дивясь, что в этот час
Тут лишь ложатся спать!

 

______________________________________________

Перевод — Сергей Степанов, Мария Каменкович (1995)

Под горой стоит корчма
У слиянья речек –
Раз свалился с чердака
Выпить доброго пивка
Лунный Человечек.

Был там подгулявший кот
С пятиструнной скрипкой –
Он по ней что было сил
Вжик–вжик–вжик смычком пилил
С пьяною улыбкой.

Там еще гулял щенок –
Не было с ним сладу:
Он по–щеньи лопотал
И от пуза хохотал,
Просто до упаду!

И корова там была –
Сунься к недотроге!
Но под музыку кота,
Позабыв свои лета,
Проплясала ноги!

Так надраена была
В кухне вся посуда,
Что, куда ни положи
Ложки, вилки и ножи –
Блещут, просто чудо!

Ну, веселье началось!
Все перемешалось –
И корова от щенка
Получила тумака,
И коту досталось!

Человечек окосел
Да и лег под лавку –
Но во сне он не молчал
И без удержу кричал,
Чтоб несли добавку!

Стали тут его будить,
Хоть и неприятно –
Уж недолго до утра,
Значит, самая пора
На луну обратно!

Кот на скрипке заиграл,
Голося ужасно.
Тут бы и покойник встал, –
Ну а этот спал да спал.
Видно, все напрасно!

На гору его снесли –
Было ж «аху–оху»!
Хором крикнули «А ну!» –
Зашвырнули на луну
Луновыпивоху!

Кот опять схватил смычок,
Снова запиликал –
И корова, хоть строга,
Встала прямо на рога,
А щенок хихикал!

«Дзынь!» – и струны порвались;
Ахнула компания!
А корова (чудеса!)
Ускакала в небеса –
Что же, до свидания!

Закатилася луна,
Брезжит свет во мраке:
Ну, дела! Пора вставать,
А они идут в кровать –
Экие гуляки!

Примечания переводчиков:

Шиппи (с. 28) подтверждает невольно возникающую здесь у читателя аналогию с известным стихом из «Матушки Гусыни» (сборника детских английских стишков) о корове, которая перепрыгнула через Луну, и пустившихся в пляс тарелках. Это первый из экспериментов Толкина по «восстановлению утраченных старых поэм», которые, по его мнению, могут скрываться за отрывками, порой бессмысленными, старых стишков и песенок, нашедших приют в «Матушке Гусыне» и ставших достоянием детской. Второй эксперимент на тему Луны и «лунного жителя» входит в сборник «Приключения Тома Бомбадила». Но и песня Фродо – «восстановленный» вариант стишка про корову – кажется «засельской», упрощенной версией какого–то древнего мифа, пишет Шиппи; возможно, здесь слышны отголоски мифа о Фаэтоне – только «лунного» и в «средьземельском» варианте. Так создается в трилогии эффект глубины времени. Интересно, что в средние века в Англии действительно существовали развернутые версии стишка про «лунного человечка» (того самого, который обжегся холодной картошкой (или пирогом) в «Матушке Гусыне»!), и по крайней мере одна из них сохранилась. «Автор» ее – простой крестьянин – зовет «лунаря» спуститься и выпить вместе с ним пива в деревенской корчме.
Русские версии детских стишков из «Матушки Гусыни» выглядят следующим образом:

Играет кот на скрипке,
На блюде пляшут рыбки,
Корова взобралась на небеса.
Сбежали чашки, блюдца,
А лошади смеются:
– Вот, – говорят, – какие чудеса!
(Пер. С.Маршака )

Гей, кошка и скрипка,
Пляши, да не шибко.
Щенок на заборе заржал;
Корова подпрыгнула
Выше луны,
И чайник с тарелкой сбежал.
(Пер. Г.Кружкова )

Человечек с луны
Упал с вышины
И спросил, как пройти ему в Норич.
Купил он пирог
И горло обжег, –Такую почувствовал горечь!
(Пер С.Маршака )

Жил человечек на луне, жил на луне, жил на луне,
Жил человечек на луне,
Его звали Эйкин Драм.
И он играл на ложках,
На ложках–поварешках,
И он играл на ложках,
Его звали Эйкин Драм.
(Пер. Г.Кружкова )

______________________________________________

Перевод — О. Мыльникова
(к переводу Алины Немировой) (2002)

У подножья холма стояла корчма
И славилась пивом повсюду
До того густым, до того хмельным,
Что спустился к ней Человек с Луны
Отведать земного чуда.

А конюх там приручил кота,
А кот не дурак был выпить,
Да к тому же отменно на скрипке играл,
То трель подпускал, то сон нагонял,
А то просто так пиликал.

А хозяин держал веселого пса,
Что смеяться мог без причины,
А уж если в корчму занесет остряка,
Пес хватается лапами за бока
И хохочет, валясь на спину.

А еще у них корова была,
Гордая, словно царица.
Но едва заслышит веселый мотив,
Выбегает на травку, гордость забыв,
И ну скакать, и резвиться!

А какое столовое серебро
К обеду в корчме подавали!
Там были приборы на каждый день
И особый прибор на воскресный день,
В субботу его начищали.

Так вот, сидел Человек с Луны
И пенное пиво пил.
Кот играл, и звенели ножи за столом,
И корова кружилась во тьме за окном,
А песик свой хвостик ловил.

Человек с Луны из кружки глотнул,
Зевнул и свалился под стул.
А уже рассвет ступал над землей,
И бледнело небо над темной корчмой,
Где лунный житель уснул.

Тут конюх привстал и кота позвал:
— Послушай, близок восход,
А наш-то приятель пива пьяней,
А тройка серебряных лунных коней
На дворе копытами бьет!

И ударил кот по струнам смычком,
И такую джигу завел!
Тут и мертвый вскочил бы от визга струны,
Но хозяин потряс Человека с Луны,
А тот переполз под стол.

Тогда на холм его затащили
И на Луну отослали.
Грохотали тарелки, сбежав из столовой,
И коленца откалывала корова,
А кони джигу плясали.

И грянула скрипка звонко да шибко!
Все быстрей наяривал кот,
Кони с коровою вскачь полетели,
Попадали гости в корчме с постелей,
А пес надрывал живот.

Ни одной струны не осталось к утру.
Еле слышно песик рычит.
Умчались приборы на каждый день,
И особый прибор на воскресный день,
А корова с Луны мычит.

Давно за холмы закатилась Луна,
И Солнце взлетело ввысь.
Глядит на корчму и никак не поймет:
День на дворе, добрый люд встает,
А они тут спать улеглись!

 

______________________________________________

Перевод — В. Воседой (псевдоним Владимира Тихомирова)
(к переводу Виталия Волковского 2000 г.):

Трактир был стар, трактирщик стар,
И старый знал секрет
Там живший старый пивовар,
А ночью пробовать товар
Пришел к ним Лунный Дед.

А у трактирщика был кот
И был тот кот скрипач,
Хотя совсем не знал он нот
И все играл наоборот,
А все же был скрипач!

Был у коровы тонкий слух,
Копыта, хвост, рога —
Едва пивной услышит дух,
Как сразу же на задних двух
Бежит плясать в луга.

Там был Дружок, дворовый пес,
И был он весельчак:
Любил похохотать всерьез —
До колик, до смерти, до слез,
Всерьез и просто так.

И — ах! — серебряный сервиз
И груда серебра
С буфетных полок сверху вниз
Глядела гордо, а брались
По праздникам с утра.

Вот Лунный Дед глотнул пивка,
Кот взялся за смычок,
Корова пляшет гопака,
Дружок валяет дурака,
А серебро — молчок.

Другую кружку выпил Дед
А с третьей лег под стол:
Лежит, мечтает про обед,
А в небе вянет звездный цвет,
Зато рассвет расцвел.

Трактирщик тут сказал коту,
Мол, день уж недалек,
Конь лунный рвется в высоту,
А Дед, как сторож на посту,
Задрых без задних ног.

Тут кот на скрипке заиграл
Ку-ку, чирик-чик-чик,
А Деду в ухо проорал,
Трактирщик в ухо проорал:
«Давай вставай, старик!»

И вверх катили покатом,
Как бочку, сверху вниз,
Кто с песнями, кто с хохотом,
Корова — с пляской, с топотом,
И с дребезгом — сервиз.

Сломался пополам смычок, —
То было в старину, —
Корова спит, и пес — молчок,
И даже лунный старичок,
Вернулся на Луну.

Тут солнце на небо взошло,
Но не смогло понять:
Коль так тепло и так светло,
То почему же все село
Легло в кровать и — спать.

______________________________________________

Перевод — Александр Грузберг (2000)

Есть гостиница, веселая старая гостиница
под старым серым холмом,
Где варят такое крепкое пиво,
Что сам Человек с Луны
однажды вечером спустился выпить.

У конюха был кот-пьянчужка,
он играл на пятиструнной скрипке;
Возил смычком туда-сюда,
Издавая то высокие звуки, то низкие,
то словно стараясь перепилить струны посередине.

У хозяина был маленький пес,
который очень любил шутки;
Когда гости весело смеялись,
Он поднимал ухо, вслушиваясь в шутки,
и смеялся вместе со всеми.

Там еще была рогатая корова,
гордая, как королева;
Но от музыки, точно от эля, у коровы шла кругом голова,
и, вертя хвостом с кисточкой,
она пускалась в пляс на лужайке.

И о! ряды серебряных тарелок
и груды серебряных ложек!
Для воскресенья их особый запас,
И их тщательно чистят
по субботам после обеда.

Человек с Луны упился всласть,
а кот тогда завыл;
ложка с блюдцем заплясали на столе,
корова в саду распрыгалась как безумная,
а пес погнался за своим хвостом.

Человек с Луны выпил еще кружку
и скатился со стула;
там он задремал, и ему снился эль,
пока звезды на небе не побледнели
и не забрезжил рассвет.

Тогда конюх сказал своему коту-пьянчужке:
«Белые лошади с Луны,
ржут и грызут серебряные удила,
Но их хозяин выпил и ничего не соображает,
а ведь скоро взойдет солнце».

Тогда кот заиграл на скрипке «хей-диддл-диддл»,
плясовую, что подняла бы и мертвого:
он пиликал и пиликал все быстрей и быстрей,
пока хозяин тряс Человека с Луны:
«Уже четвертый час!» — кричал он.

Они втащили Человека на холм
и спровадили его на Луну,
А сзади скакали его лошади
А корова неслась следом, точно олениха,
а вдогонку бежали тарелка с ложкой.

Еще быстрее смычок выводил диддл-дам-диддл,
собака начала лаять,
корова и лошади встали на головы,
все гости попадали с кроватей
и танцевали на полу.

И тут лопнула струна скрипки!
корова прыгнула на Луну,
А маленький пес хохотал, увидев это,
А серебряная тарелка продолжала плясать
вместе с серебряной воскресной лампой.

Круглая Луна покатилась за холм,
когда Солнце поднял голову.
он с трудом поверил своим глазам,
Потому что, хотя был день,
все отправились спать!

 

______________________________________________

Перевод — Аркадий Застырец
(к переводу Александра Грузберга 2002 г.)

Есть славный постоялый двор
У старого холма,
Там варят пиво крутизны
Такой, что вниз Жилец Луны
Скатился без ума.

Живет у конюха там кот,
Пьянчужка и скрипач,
Он лихо двигает смычком,
Визжа свиньей, мыча бычком,
Приплясывая вскачь.

А у хозяина есть пес,
Большой знаток острот:
От каждой шутки за столом
Он смехом оглашает дом,
Хватаясь за живот.

Еще была корова там,
И царственно горда;
Но стоит скрипке зазвучать —
Пойдет как пьяная плясать,
Хвостом туда-сюда.

И о! какие ложки там,
Тарелки — тоже в ряд!
Короче — груды серебра,
Что в воскресение с утра
Начищены, блестят.

Жилец Луны напился пьян,
По-волчьи кот завыл,
Пустились ложки в перетоп,
Корова — в бешеный галоп,
А пес волчком кружил.

Жилец Луны еще глотнул,
Под стул его свезло,
И там собрался он дремать
И эль во сне ведром хлебать,
Пока не рассвело.

И конюх так сказал коту:
«Уж белый конь Луны
Заржал и удила грызет,
Вот-вот — и Солнышко взойдет,
А всадник видит сны!»

И кот на скрипке заиграл — хэй-дидл-ду! —
Мертвец, и тот вскочил бы враз,
Такую жигу он загнул!
Жильца Луны хозяин ткнул:
«Вставай! Четвертый час!»

И закатив Жильца на холм,
Подбросили к Луне,
А следом — лунный конь, как тень,
Корова — прочь, что твой олень,
И ложки — по стене.

Играла скрипка все быстрей — хэй-дудл-ду!
Пес принялся рычать,
Корова встала на рога,
А гости — кто без сапога,
Кто как — давай плясать!

Дзынь! — лопнула струна, и — прыг! —
Корова на Луну,
И пес до колик хохотал,
Нож от тарелки убегал,
И ложки — по окну.

Луна ушла, и солнце вмиг
Взошло на небосклон
И не поверило глазам,
Когда взглянуло вниз — а там
Все погрузились в сон.

______________________________________________

 

Перевод — Ирина Забелина

Там, где вверх идёт бугор,
Добрый постоялый двор
Пивом славен на весь свет.
Как-то ночью Лунный Дед
Заглянул на ор.

А у конюха был кот,
С пьяных глаз пиликал тот:
То мурлыкал, то пищал,
То так просто струны драл,
Потешал народ.

У трактирщика был пёс,
Шутки тот любил всерьёз:
Там, где началась потеха,
Просто умирал от смеха,
И на брюхе полз.

И корова там жила,
Гордо голову несла,
Но от музыки дурела,
Как от эля свирепела
И в присядку шла.

Украшал воскресный стол
Там серебряный прибор:
Были в нём большие ложки,
К ним под пару также плошки
Радовали взор.

Вдрызг напился Лунный Дед,
Начал кот урчать,
Ложки-плошки на столе,
Пёс с коровой во дворе
Принялись скакать.

Лунный Дед ещё хлебнул
И отправился под стул:
Хмель свой засыпает,
А меж тем светает,
Ветерок подул.

Конюх тут и говорит:
«Кот, а небо-то горит!
Кони Деда ржут с испуга,
Их упряжка держит туго,
А хозяин спит!»

Кот так громко заиграл,
Что и мёртвый бы тут встал.
Скрипка всё быстрей поёт,
Конюх пьяницу трясёт:
«Дед! Никак проспал!»

Покатили старика по холму,
Зашвырнули второпях на луну,
А коней упряжка вслед побежала,
А корова, как олень, прискакала
И запела прямо в такт: «Му-у-у!»

И ещё быстрее стала скрипка напевать,
Пёс не выдержал и начал подвывать.
Кони на голову встали,
Постояльцы повскакали
И давай плясать!

Струны лопнули со звоном под смычком.
Вверх подпрыгнула корова кувырком
И взлетела легче мошки,
А серебряные ложки
Улеглись в простые плошки!

Укатилась тут луна за бугор,
Солнце кинуло на землю свой взор:
Что такое? Время, вроде, вставать,
Ну а все идут, зевая в кровать?
Засиделся постоялый этот двор!

______________________________________________

Перевод — Телумендил (2003-2010):

На горке постоялый двор,
О нём и наш рассказ.
В далёкий позапрошлый век
Спустился Лунный Человек
За пивом как-то раз.

Там жил всегда нетрезвый кот –
Усы и хвост торчком.
Когда стаканчик лишний брал,
Всегда на скрипочке играл
Поломанным смычком.

Был у хозяина ещё
Косматый старый пёс.
Любил он веселить народ,
Послушать добрый анекдот,
И хохотать до слёз.

Держали и корову там
Атласные бока.
Но песню услыхав хоть раз,
Корова та бросалась в пляс
На крыше кабака.

Сиял начищенный сервиз,
Играл на ложках свет.
Ломился стол от серебра,
В то воскресенье до утра
Шёл праздничный обед.

Отведал пива Лунный Гость,
Залаял пёс в углу.
Пока играл на скрипке кот,
Водили ложки хоровод
С коровой по столу.

Слегка увлёкся наш герой
И грохнулся под стол.
Так много отхлебнуть успел,
Что до рассвета прохрапел
Он, сотрясая пол.

Коту хозяин говорит:
«Гость похрапел сполна!
Не стоило так много пить,
Пора его нам разбудить –
Ведь скроется луна».

Кот заиграл, что было сил
Кей-диддл-диддл-ца!
Такой весёлою игрой
Несложно из земли сырой
Поднять и мертвеца.

Пришли хозяин, пёс и кот
На помощь храпуну.
Собравши кучу детворы,
Забросили его с горы
Обратно на луну.

Быстрее заиграл смычок,
Пёс бегал за хвостом.
Корова собрала народ,
И закружился хоровод
У речки под мостом.

У скрипки лопнула струна
И улетела вниз.
Пёс начал громко хохотать,
Но продолжали танцевать
Стаканы и сервиз.

За горкой спряталась луна,
А солнце поднялось.
Но все успели так устать,
Что сразу завалились спать,
Хоть утро началось.

Заметки на полях:

В Европе существовала легенда, что пятна на луне являются контуром человека с вязанкой дров. Считалось, что он был отправлен на луну в наказание за то, что воровал дрова. По другой версии – за то, что собирал дрова в воскресенье, а на укоры ответил: «Для меня хоть воскресенье на Земле, хоть понедельник на Луне, всё едино». Римляне полагали, что этот человек приманивал чужих овец капустой и крал их, за что был отправлен на луну с этой самой капустой. В более ранней версии той же легенды человек был отправлен на луну Моисеем за то, что собирал дрова в субботу. Иногда к человеку с дровами добавляли женщину, сбивавшую в воскресенье масло. В некоторых ранних вариантах легенды на луне помещали мальчика и девочку с ведром воды.

Лунный Человек (Man in the Moon) является популярным персонажем стихов и песен. Его можно встретить в эпических балладах (где он, кстати, любит выпить), у Плутарха, Данте и Шекспира, а также в детских стихах Матушки Гусыни. Неудивительно, что песенка с подобным героем появилась и у хоббитов.

______________________________________________

Украинский перевод — Олена Фешовець (2005)

Весела і стара корчма
під пагорбом стоїть,
Там темні варяться пива,
І навіть Місяць раз – дива! –
забрів там посидіть.

У конюха є п’яний кіт,
на скрипці грає він;
Угору вниз смичок пливе,
То запищить, то зареве,
то задзвенить, як дзвін.

Господар має цуценя,
що ловить кожен жарт;
Як тільки зажартує гість,
Не п’є той песик і не їсть –
регоче так, що ґвалт.

Корова ще рогата є,
велична, мов княжна;
Та тільки музику і спів
Зачує десь – трясеться хлів,
вигоцкує вона.

А ось тарелів срібних ряд
і срібних ложок стрій!
Окрема ж пара – для неділь,
Її шкребе ціла артіль
в суботу так, як стій.

І Місяць пиво пив до дна,
і кіт нявчав нявчав;
Тарілка з ложкою – в танок,
Корова скоком у садок,
а пес свій хвіст впіймав.

Замовив Місяць гальбу ще
і покотивсь під стіл;
І там дрімав, і пиво снив,
Аж поки день не наступив
із сонцем на хвості.

Конюх тоді сказав коту:
«Там Місяця скакун
Гризе вудила та ірже,
Але господар спить – і вже,
а сонце – як кавун!»

Тоді хапає скрипку кіт,
і шкварить джиґу він;
Смичок реве, пищить, кричить,
Господар Місяць термосить:
«Вже ранок біля стін!»

І покотили пиячка
горою до небес,
Позаду кінь його чвалав,
Корова гордо пишно йшла,
тарілка, ложка й пес.

Все швидше, швидше скрипка гра,
і песик скавулить,
Корова й кінь – на головах,
Гасають гості по ліжках,
танцюють, аж курить.

Аж раптом тріснула струна!
корова – стриб і скік,
Зареготало цуценя,
Тарілка вибігла, й півдня
Всі чули ложки крик.

Нарешті Місяць в небесах,
але і сонце там.
Під звуки танцю й скрипки гри
На всіх них дивиться згори,
не вірячи очам.

.

______________________________________________

Белорусский перевод Д. Могилевцева, К. Курченковой (2008)

Я ведаў шынок, пахілы шынок
пад стромай шэрай старою.
Там пеннае піва варылі на дзіва –
Такое, што Пан Месяцовы хціва
глынуць захацеў, ды ўніз паляцеў
аднойчы парой начною.

Стаёвы шынковы ката меў – музыку.
На скрыпцы зайграе – дый годзе!
Туды ды сюды засоўгае смыкам,
Ці ў голас вішчыць, ці зь лёзным мурлыкам –
аж сьцены ішлі ў карагодзе!

Быў там сабака, малы небарака,
жарты любіў больш за піва.
Як госьці зьбяруцца, жартуюць-сьмяюцца,
Сабака – да іх, ажно лапы трасуцца,
рагоча ды скача дурліва.

Была там карова з рагамі, бы дрэва,
а гонарам нібы царэўна.
Як сьпевы пачуе – бязь піва п’янее,
Танчыць ды скача, ледзь не шалее,
да ранку на ганку, напэўна.

Ах! Гэты шэраг талерачак срэбных,
лыжак срэбных скарбніца!
Дзеля нядзелі кожную пару
Чысьцяць, каб зьзялі, нібыта з пажару,
з ночы ажно да дзяньніцы!

Пан Месяцовы піў, бы дубовы,
а кот так нарэшце заліўся,
Што лыжка з талеркаю польку скакала,
Што псіна свой хвост ледзьве не пакусала,
ды рог у каровы завіўся.

Пан Месяцовы куфаль свой знову
ўзьняў, дый раптам зваліўся
Пад тую фатэлю, дзе прагнуў ён элю, –
Заснуў, не прачнуўся, забыўся, спазьніўся,
а вонкі ўжо дзень пачынаўся.

Казаў тут стаёвы: «Мой коцю шаўковы,
чуеш, як коні тупочуць?
Срэбныя цуглі грызуць ды гіргочуць,
А гаспадар іх заліў сабе вочы
ды падымацца ня хоча!»

Як Пана будзілі! Раўлі, галасілі!
А кот ужо ж так намагаўся –
Аж лавы скакалі ды куфлі ляталі,
А Пана з адчаю кіём лупцавалі,
а ён усё не прачынаўся!

Тут Пана – за рукі, тут Пана – за ногі,
з Стромы – на Поўню – дый годзе!
А сьледам карова за ім у пагоні,
I куфлі, і лавы, і Панавы коні,
і лыжкі пайшлі ў карагодзе.

Віснула скрыпка, ляснула скрыпка,
лопнула – гора муркоту.
Карова здурнела, на Поўню ўзьляцела;
Сабака ж зарагатаў ашалела
ды з лыжкамі змыўся ў суботу.

Месяц змарыўся, за схіл закаціўся.
Сонейку час падымацца,
Яно ж паглядзела – і зноў ледзь ня села:
Што ж тут такое? Ці дзень над зямлёю?
Усе толькі ў ложкі кладуцца!