Рубрика «Параллельные переводы Льюиса Кэрролла»
<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>
Рис. Harry Furniss (1889).
ОРИГИНАЛ на английском (1889):
CHAPTER 7.
THE BARONS EMBASSY.
I was following the Vice-Warden, but, on second thoughts, went after my Lady, being curious to see how she would manage to keep the children out of sight.
I found her holding Sylvie’s hand, and with her other hand stroking Bruno’s hair in a most tender and motherly fashion: both children were looking bewildered and half-frightened.
«My own darlings,» she was saying, «I’ve been planning a little treat for you! The Professor shall take you a long walk into the woods this beautiful evening: and you shall take a basket of food with you, and have a little picnic down by the river!»
Bruno jumped, and clapped his hands. «That are nice!» he cried.
«Aren’t it, Sylvie?»
Sylvie, who hadn’t quite lost her surprised look, put up her mouth for a kiss. «Thank you very much,» she said earnestly.
My Lady turned her head away to conceal the broad grin of triumph that spread over her vast face, like a ripple on a lake. «Little simpletons!» she muttered to herself, as she marched up to the house. I followed her in.
«Quite so, your Excellency,» the Baron was saying as we entered the Library. «All the infantry were under my command.» He turned, and was duly presented to my Lady.
«A military hero?» said my Lady. The fat little man simpered.
«Well, yes,» he replied, modestly casting down his eyes.
«My ancestors were all famous for military genius.»
My Lady smiled graciously. «It often runs in families,» she remarked: «just as a love for pastry does.»
The Baron looked slightly offended, and the Vice-Warden discreetly changed the subject. «Dinner will soon be ready,» he said. «May I have the honour of conducting your Adiposity to the guest-chamber?»
«Certainly, certainly!» the Baron eagerly assented. «It would never do to keep dinner waiting!» And he almost trotted out of the room after the Vice-Warden.
He was back again so speedily that the Vice-warden had barely time to explain to my Lady that her remark about «a love for pastry» was «unfortunate. You might have seen, with half an eye,» he added, «that that’s his line. Military genius, indeed! Pooh!»
«Dinner ready yet?» the Baron enquired, as he hurried into the room.
«Will be in a few minutes,» the Vice-Warden replied. «Meanwhile, let’s take a turn in the garden. You were telling me,» he continued,
as the trio left the house, «something about a great battle in which you had the command of the infantry—»
«True,» said the Baron. «The enemy, as I was saying, far outnumbered us: but I marched my men right into the middle of—what’s that?» the Military Hero exclaimed in agitated tones, drawing back behind the Vice-Warden, as a strange creature rushed wildly upon them, brandishing a spade.
«It’s only the Gardener!» the Vice-Warden replied in an encouraging tone.
«Quite harmless, I assure you. Hark, he’s singing!
Its his favorite amusement.»
And once more those shrill discordant tones rang out:—
«He thought he saw a Banker’s Clerk
Descending from the bus:
He looked again, and found it was
A Hippopotamus:
‘If this should stay to dine,’ he said,
‘There won’t be mutch for us!'»
Throwing away the spade, he broke into a frantic jig, snapping his fingers, and repeating, again and again,
«There won’t be much for us!
There won’t be much for us!»
Once more the Baron looked slightly offended, but the Vice-Warden hastily explained that the song had no allusion to him, and in fact had no meaning at all. «You didn’t mean anything by it, now did you?» He appealed to the Gardener, who had finished his song, and stood, balancing himself on one leg, and looking at them, with his mouth open.
«I never means nothing,» said the Gardener: and Uggug luckily came up at the moment, and gave the conversation a new turn.
«Allow me to present my son,» said the Vice-warden; adding, in a whisper, «one of the best and cleverest boys that ever lived! I’ll contrive for you to see some of his cleverness. He knows everything that other boys don’t know; and in archery, in fishing, in painting, and in music, his skill is—but you shall judge for yourself. You see that target over there? He shall shoot an arrow at it. Dear boy,»he went on aloud, «his Adiposity would like to see you shoot. Bring his Highness’ bow and arrows!»
Uggug looked very sulky as he received the bow and arrow, and prepared to shoot. Just as the arrow left the bow, the Vice-Warden trod heavily on the toe of the Baron, who yelled with the pain.
«Ten thousand pardons! «he exclaimed. «I stepped back in my excitement.
See! It is a bull’s-eye!»
The Baron gazed in astonishment. «He held the bow so awkwardly, it seemed impossible!» he muttered. But there was no room for doubt: there was the arrow, right in the centre of the bull’s-eye!
«The lake is close by,» continued the Vice-warden. «Bring his Highness’ fishing-rod!» And Uggug most unwillingly held the rod, and dangled the fly over the water.
«A beetle on your arm!» cried my Lady, pinching the poor Baron’s arm worse than if ten lobsters had seized it at once.
«That kind is poisonous,» she explained. «But what a pity!
You missed seeing the fish pulled out!»
An enormous dead cod-fish was lying on the bank, with the hook in its mouth.
«I had always fancied,» the Baron faltered, «that cod were salt-water fish?»
«Not in this country,» said the Vice-Warden. «Shall we go in?
Ask my son some question on the way any subject you like!»
And the sulky boy was violently shoved forwards, to walk at the Baron’s side.
«Could your Highness tell me,» the Baron cautiously began, «how much seven times nine would come to?»
«Turn to the left!» cried the Vice-Warden, hastily stepping forwards to show the way—-so hastily, that he ran against his unfortunate guest, who fell heavily on his face.
«So sorry!» my Lady exclaimed, as she and her husband helped him to his feet again. «My son was in the act of saying ‘sixty-three’ as you fell!»
The Baron said nothing: he was covered with dust, and seemed much hurt, both in body and mind. However, when they had got him into the house, and given him a good brushing, matters looked a little better.
Dinner was served in due course, and every fresh dish seemed to increase the good-humour of the Baron: but all efforts, to get him to express his opinion as to Uggug’s cleverness, were in vain, until that interesting youth had left the room, and was seen from the open window, prowling about the lawn with a little basket, which he was filling with frogs.
«So fond of Natural History as he is, dear boy!» said the doting mother. «Now do tell us, Baron, what you think of him!»
«To be perfectly candid, said the cautious Baron, «I would like a little more evidence. I think you mentioned his skill in—»
«Music?» said the Vice-Warden. «Why, he’s simply a prodigy!
You shall hear him play the piano? And he walked to the window.
«Ug—I mean my boy! Come in for a minute, and bring the music-master
with you! To turn over the music for him,» he added as an explanation.
Uggug, having filled his basket with frogs, had no objection to obey, and soon appeared in the room, followed by a fierce-looking little man, who asked the Vice-Warden «Vot music vill you haf?»
«The Sonata that His Highness plays so charmingly,» said the Vice-Warden. «His Highness haf not—» the music-master began, but was sharply stopped by the Vice-warden.
«Silence, Sir! Go and turn over the music for his Highness.
My dear,» (to the Wardeness) «will you show him what to do?
And meanwhile, Baron, I’ll just show you a most interesting map we
have—of Outland, and Fairyland, and that sort of thing.»
By the time my Lady had returned, from explaining things to the music-master, the map had been hung up, and the Baron was already much bewildered by the Vice-Warden’s habit of pointing to one place while he shouted out the name of another.
My Lady joining in, pointing out other places, and shouting other names, only made matters worse; and at last the Baron, in despair, took to pointing out places for himself, and feebly asked «Is that great yellow splotch Fairyland?»
«Yes, that’s Fairyland,» said the Vice-warden: «and you might as well give him a hint,» he muttered to my Lady, «about going back to-morrow. He eats like a shark! It would hardly do for me to mention it.»
His wife caught the idea, and at once began giving hints of the most subtle and delicate kind. «Just see what a short way it is back to Fairyland! Why, if you started to-morrow morning, you’d get there in very little more than a week!»
The Baron looked incredulous. «It took me a full month to come,» he said.
«But it’s ever so much shorter, going back, you know!’
The Baron looked appealingly to the Vice-warden, who chimed in readily. «You can go back five times, in the time it took you to come here once—if you start to-morrow morning!»
All this time the Sonata was pealing through the room. The Baron could not help admitting to himself that it was being magnificently played: but he tried in vain to get a glimpse of the youthful performer. Every time he had nearly succeeded in catching sight of him, either the Vice-Warden or his wife was sure to get in the way, pointing out some new place on the map, and deafening him with some new name.
He gave in at last, wished a hasty good-night, and left the room, while his host and hostess interchanged looks of triumph.
«Deftly done!» cried the Vice-Warden. «Craftily contrived! But what means all that tramping on the stairs?» He half-opened the door, looked out, and added in a tone of dismay, «The Baron’s boxes are being carried down!»
«And what means all that rumbling of wheels?» cried my Lady. She peeped through the window curtains. «The Baron’s carriage has come round!» she groaned.
At this moment the door opened: a fat, furious face looked in: a voice, hoarse with passion, thundered out the words «My room is full of frogs—I leave you!»: and the door closed again.
And still the noble Sonata went pealing through the room: but it was Arthur’s masterly touch that roused the echoes, and thrilled my very soul with the tender music of the immortal ‘Sonata Pathetique’: and it was not till the last note had died away that the tired but happy traveler could bring himself to utter the words «good-night!» and to seek his much-needed pillow.
.
____________________________________________________
Глава седьмая
ПОСОЛЬСТВО БАРОНА
Я последовал было за Вице-Правителем, но затем передумал и отправился следом за Госпожой; мне хотелось узнать, как она спрячет детей с глаз долой.
Войдя, я обнаружил, что Госпожа держит за руку Сильвию, а другой рукой нежно, совсем как мать, гладит по головке Бруно. Дети выглядели смущенными и слегка перепуганными.
— Ах мои милые малыши, — говорила она, — я задумала устроить для вас небольшую прогулку! Сегодня вечером Профессор отвезет вас в дремучий лес; поэтому захватите с собой корзину с провизией, чтобы устроить пикник на берегу лесной речки!
Бруно подпрыгнул и захлопал в ладоши.
— Ах, как здорово! — воскликнул он. — Правда, Сильвия? Сильвия, не скрывая удивленного взгляда, сложила губки для поцелуя.
— Мы вам очень благодарны, — спокойно произнесла она.
Госпожа быстро отвернулась, чтобы скрыть победную усмешку, появившуюся на ее лице, словно рябь на поверхности озера.
— Маленькие простаки! — пробормотала она про себя, направляясь в другой зал. Я последовал за ней.
— Таким образом, Ваше Превосходительство, — рассказывал Барон, когда мы вошли в библиотеку, — я командовал всеми пехотными частями. — Затем он обернулся, чтобы представиться Госпоже.
— Так вы воин, герой? — проговорила Госпожа.
— Так точно, — отозвался он, скромно потупив глаза. — Все мои предки славились как истинные гении военного искусства.
Госпожа милостиво улыбнулась.
— Да, это уже наследственное, — заметила она. — Точно так же, как и любовь к пирожным.
Барон смущенно улыбнулся, и Вице-Правитель поспешил сменить тему разговора.
— Скоро будет готов обед, — проговорил он. — Могу я иметь честь проводить Вашу Тучность в гостиную?
— Да, разумеется! — охотно согласился Барон. — Незачем заставлять гостей ждать! — И с этими словами он почти выбежал из библиотеки следом за Вице-Правителем.
Он вернулся так быстро, что Вице-Правитель едва успел объяснить Госпоже, что ее сравнение с «любовью к пирожным» было не слишком удачным.
— Ты могла бы сразу заметить, — добавил он, что это его ко «Гений военного искусства!» Фу-ты ну-ты!
— Ну как, обед готов? — нетерпеливо спросил Барон, вбегая в зал.
— Будет через пару минут, — отвечал Вице-Правитель. — Пойдемте пока прогуляемся в саду. Вы рассказывали, — продолжал он, когда они втроем вышли из дома, — что-то такое о великом сражении, в котором вы командовали пехотой…
— Верно, — отозвался Барон. — У противника, как я уже говорил, был численный перевес: но я направил свои войска в самый центр… Что это? — испуганно воскликнул гений военного искусства, прячась за спиной Вице-Правителя, когда прямо перед ними промелькнуло странное существо, размахивавшее лопатой.
— О, это всего лишь Садовник! — ободряющим тоном отвечал Вице-Правитель. — Он совершенно безопасен, уверяю вас. Слышите, он поет! Это его любимая забава!
До их слуха донеслись громкие слова песенки:
Клерк из омнибуса — он мнил —
Спешит в контору там.
А повнимательней взглянул —
То был гиппопотам.
Коль он заглянет на обед,
Расход немалый нам!
А Садовник тем временем, отшвырнув лопату, пустился отплясывать лихую жигу, растопырив пальцы и повторяя вновь и вновь:
Расход немалый нам!
Расход немалый нам!
Илл. Harry Furniss (1889).
Услышав это, Барон немного обиделся, но Вице-Правитель заверил его, что в песенке этого глупца нет ни малейшего намека на Его Тучность, да и вообще она — совершенная бессмыслица.
— Ты ведь не имел в виду ничего такого, верно? — обратился он к Садовнику, который допел очередной куплет и стоял, покачиваясь, на одной ноге и глядел на них разинув рот.
— Я никогда ничего не имею в виду, — отвечал Садовник. Тут как нельзя кстати появился Уггуг, и беседа приняла новый оборот.
— Позвольте представить вам моего сына, — произнес Вице-Правитель, добавив шепотом: — Это — один из самых умных и добрых мальчиков на свете! Я хотел бы, чтобы вы сами могли убедиться в его познаниях. Он разбирается буквально во всем, о чем его сверстники и понятия не имеют: в стрельбе из лука, в ужении рыбы, в живописи, в музыке… впрочем, вы сами все увидите. Видите вон ту мишень? Он запросто попадет в нее. Мальчик мой, — проговорил он более громким голосом, — Его Тучность хотел бы посмотреть, как ты стреляешь из лука. Принесите Его Высочеству лук и стрелы!
Взяв лук и стрелы, Уггуг заметно смутился, но все-таки положил стрелу на тетиву. Но едва только стрела сорвалась с тетивы, Вице-Правитель что есть силы наступил на ногу Барону.
— Тысяча извинений! — воскликнул он. — Я просто слишком разволновался. Видите! Прямо в яблочко!
Барон был просто изумлен.
— Знаете, он держал лук так странно, что это кажется просто невероятным! — пробормотал он. Но повода для сомнений не оставалось: стрела торчала в самом центре мишени!
— Здесь неподалеку — озеро, — продолжал Вице-Правитель. — Принесите Его Высочеству удочку!
Уггуг с неохотой взял удочку и закинул ее.
— У вас на рукаве жук! — воскликнула Госпожа, шлепнув бедного Барона с такой силой, словно в его рукав вцепился добрый десяток омаров. — Жуки этого вида ужасно ядовиты, — пояснила она. — Ах, какая жалость! Вы не видели, как наш сын вытащил рыбину!
На берегу, с крючком в верхней губе, лежала огромная треска.
— А я всегда думал, — заметил Барон, — что треска — рыба морская.
— Да, но только не у нас! — отвечал Вице-Правитель. — Чем бы нам еще заняться? Задайте моему сыну какой-нибудь вопрос — о чем угодно, решайте сами!
Хмурый мальчишка тотчас подошел и встал рядом с Бароном.
— Не скажет ли мне Его Высочество, — задумавшись, проговорил Барон, — сколько будет семью девять?
— Налево, скорее налево! — воскликнул Вице-Правитель, резко отступая назад — настолько резко, что незадачливый гость, наткнувшись на него, тяжело плюхнулся носом в землю.
— Ах, извините! — воскликнула Госпожа; они с мужем кинулись к гостю и помогли ему подняться на ноги. — Мой сын, как вы, вероятно, слышали, ответил «шестьдесят три!»
Барон ничего не сказал; он был с головы до ног покрыт пылью и чувствовал себя совершенно разбитым. Но когда хозяева проводили его к дому и хорошенько отчистили его платье, он почувствовал себя немного лучше.
Обед прошел своим чередом, и от каждого нового блюда настроение Барона заметно улучшалось. Но все старания хозяев понудить его высказать свое мнение об уме и сообразительности Уггуга оказались тщетными до тех пор, пока неописуемый умница вышел из столовой, и родители с гостем наблюдали из раскрытого окна, как он, расхаживая по газону с маленькой корзинкой, собирал в нее улиток.
— Наш мальчик просто обожает естественные науки! — заметила нежная мать. — Ну, Барон, скажите же нам наконец, что вы о нем думаете.
— Он весьма достойный мальчик, — сказал осторожный Барон, — но мне хотелось бы самому убедиться в его достоинствах. Вы, кажется, упоминали о музыке…
— Музыке?! — воскликнула Вице-Правительница. — О, да он у нас просто вундеркинд! Вы непременно должны послушать, как он играет на рояле. — С этими словами она подошла к окну. — Уг… я хотела сказать, мальчик мой! Пойди к нам на минутку и захвати с собой учителя музыки! Учитель будет листать ноты для мальчика, — с улыбкой пояснила она.
Уггуг, доверху наполнив корзинку улитками, не смог найти предлога, чтобы не прийти, и вскоре появился в зале в сопровождении невысокого человечка свирепого вида, который тотчас спросил Вице-Правителя: — Какой музик фам угодно?
— Ту сонату, которую Его Высочество исполняет с особенным чувством, — отвечал Вице-Правитель.
— Его Фысочестфо никакой сонат не… — начал было учитель музыки, но Вице-Правитель мигом остановил его.
— Потише, сэр! Ступайте и переворачивайте ноты для Его Превосходительства. Дорогая (сказал он, обращаясь к Госпоже), ты объяснишь ему, что он должен делать? А я тем временем покажу вам, Барон, самую интересную карту, какая только есть у нас, — карту Чужестрании и Сказколандии и прочих стран.
К тому времени как Госпожа, объяснив учителю музыки его задачу, присоединилась к ним, карта уже висела на стене, и Барон немало удивился привычке Вице-Правителя указывать одно место, а называть при этом совсем другое.
Госпожа подошла к ним и, указывая географические пункты и называя их имена, еще больше запутала всех. Наконец Барон в полном отчаянии сам указал на карту и с дрожью в голосе спросил:
— А эта большая желтая клякса и есть Сказколандия?
— Да, это Сказколандия, — проговорил Вице-Правитель, — и ты (прошептал он, обращаясь к жене) укажи ему дорогу восвояси. Пусть уезжает хоть завтра утром. Он прожорлив как акула! С моей стороны указать ему дорогу было бы бестактностью.
Его супруга ухватилась за эту мысль и начала как можно более деликатным манером давать гостю советы:
— Видите, это самый короткий путь в Сказколандию! Так что если вы отправитесь в путь завтра утром, спустя неделю с небольшим вы будете дома!
Барон недоверчиво поглядел на нее.
— Я добирался сюда целый месяц, — проговорил он.
— Видите ли, обратный путь всегда короче!
Барон перевел взгляд на Вице-Правителя, который с готовность подтвердил ее слова:
— Обратный путь займет у вас времени в пять раз меньше, если вы уедете завтра утром!
Во все время их разговора в зале раздавались звуки сонаты. Барон не мог не признать, что исполнение было поистине великолепным; но напрасно он пытался взглянуть на юного исполнителя. Всякий раз, как он хотел увидеть его собственными глазами, ему мешали сделать это либо Вице-Правитель, либо его супруга, наперебой указывая на какие-нибудь пункты на карте и давая им странные новые названия.
Наконец он встал и, пожелав всем доброй ночи, вышел из зала. Хозяин с хозяйкой обменялись торжествующими взглядами.
— Дело сделано! — воскликнул Вице-Правитель. — Ловко, ничего не скажешь! Но что это там за шум на лестнице? — С этими словами он приоткрыл дверь, выглянул и протянул разочарованным тоном: — Это выносят багаж Барона!
— А что означает этот стук колес? — воскликнула Госпожа. Поглядев из-за гардин на двор, она со вздохом проговорила: — Карета Барона уже завернула за угол!..
В этот момент дверь распахнулась, в зале показалось круглое, толстощекое лицо, и голос, срывающийся от волнения, прокричал:
— У меня в комнате улитки расползлись! Я вас покидаю! — И дверь опять закрылась.
А в зале по-прежнему раздавались величественные звуки сонаты: это Артур, едва касаясь клавишей, наполнил всю мою душу нежными звуками бессмертной «Патетической сонаты»: и не успела еще умолкнуть последняя нота, как усталый, но счастливый путешественник пробормотал: «Доброй ночи!» — и отправился в спальню — на поиски подушки.
____________________________________________________
Перевод Андрея Москотельникова (2009):
ГЛАВА VII
Барон-посол
Я отправился было за Вице-Губернатором, но, немного подумав, решил всё же понаблюдать за его супругой, любопытствуя видеть, как она ухитрится избавиться от детей.
Я отыскал её в ту минуту, когда она, держа за руку Сильвию, другой своей рукой с самой что ни на есть материнской нежностью гладила Бруно по головке. Оба ребёнка глядели настороженно и почти испуганно.
— Мои ненаглядные, — говорила она, — я задумала приготовить для вас угощение! Этим чудесным вечерком Профессор возьмёт вас с собой далеко в лес; я дам вам сумку с едой, и вы устроите славненький пикник на берегу реки!
Услышав такое, Бруно подпрыгнул и захлопал в ладоши.
— Вот здорово! — закричал он. — Правда, Сильвия?
Сильвия, с лица которой ещё не совсем исчезло недоверчивое выражение, всё-таки вежливо сказала: «Большое спасибо» и запрокинула головку для поцелуя.
Миледи отвернулась, чтобы скрыть улыбку торжества, появившуюся на её широченном лице, подобно ряби на поверхности озера.
— Маленькие дурачки, — пробормотала она, зашагав к дому.
Я поспешил следом.
— …Именно так, Ваше Превосходительство, — говорил Барон, когда мы входили в библиотеку. — Вся пехота была под началом у меня. — Он повернулся к нам и был официальным образом представлен миледи.
— Так вы к тому же военный герой? — спросила миледи.
Маленький толстый человечек самодовольно улыбнулся.
— Ну да, — произнёс он, потупив взгляд. — Все мои предки прославились своими воинскими талантами.
Миледи милостиво улыбнулась.
— Таланты — это наследственное, — заметила она. — Как и любовь к пирожным.
Барон принял обиженный вид, и Вице-Губернатор благоразумно сменил тему.
— Обед скоро будет готов, — сказал он. — Могу ли я иметь честь проводить Ваше Ожирение в комнату для гостей?
— Конечно, конечно! — закивал Барон. — Никогда не следует оставлять обед в ожидании! — И он рысью припустил из комнаты вослед Вице-Губернатору.
Но вернулся он так скоро, что пришедший раньше Вице-Губернатор едва успел втолковать своей супруге, что её замечание насчёт «любви к пирожным» было
— …неуместным. Вы бы и сами могли догадаться, — добавил он, — что наш гость носится со своими наследственными талантами, как не знаю с чем. Военный гений, да что вы! Тьфу!
— Стол уже накрыт? — вопросил Барон, влетая в комнату.
— Ещё пару минут, — обернулся к нему Вице-Губернатор. — А пока давайте-ка заглянем в сад. Вы говорили мне, — продолжал он, когда все трое выходили из дома, — что-то о большом сражении, в котором вы командовали пехотой.
— Именно, — сказал Барон. — Противник, как я уже сказал, далеко превосходил нас численностью. Но я повёл своих людей в самый центр их… Что это? — обеспокоенно воскликнул герой, прячась за спину Вице-Губернатора, в то время как странное существо стремительно бросилось к ним, размахивая лопатой.
— Это всего лишь Садовник! — ободряюще вскричал Вице-Губернатор. — Уверяю вас, он совершенно неопасен. Вот послушайте, он даже поёт! Это его любимое развлечение!
И вновь раздался тот же резкий дребезжащий голос:
«Он думал — это Секретарь
Приехал по делам.
Он присмотрелся — нет, в дверях
Стоял Гиппопотам.
Сказал он: “Этого кормить —
Тогда не хватит нам!”»
И, отбросив свою лопату прочь, Садовник принялся отплясывать свою безумную жигу, прищёлкивая пальцами и баз конца повторяя:
«Тогда не хватит нам,
Тогда не хватит нам!»
Барон вновь принял обиженный вид, но Вице-Губернатор поспешил объяснить, что в песне не было никакого намёка на него, да и вообще песня не имела смысла.
— Ты же не имел всего этого в виду, ведь так? — обратился он к Садовнику, который бросил петь и теперь стоял, балансируя на одной ноге и разглядывая их с разинутым ртом.
— Я никогда не имею в виду всего, — ответил Садовник, и в этот момент, к счастью, явился Уггуг, что придало беседе новое направление.
— Позвольте представить вам моего сына, — сказал Вице-Губернатор, шёпотом прибавив: — Это один из самых замечательных и разумнейших мальчиков, которые когда-либо рождались на свет! Я рассчитываю показать вам некоторые примеры его умственных способностей. Ему известно уже многое из того, о чём его сверстники ещё и понятия не имеют; а в стрельбе из лука, в ужении рыбы, в рисовании и музыке его таланты… Но вы сами их оцените. Видите вон там мишень? Сейчас он выстрелит в неё стрелой. Сынок! — громко позвал он. — Его Ожирение желают видеть, как ты стреляешь. Подать Его Высочеству лук и стрелы!
Надувшись от важности, Уггуг принял лук и стрелы и приготовился стрелять. Лишь только стрела сорвалась с тетивы, Вице-Губернатор наступил Барону на ногу и так навалился на неё всем своим весом, что Барон взвыл от боли.
— Тысяча извинений! — вскричал Вице-Губернатор. — Это я оступился от восхищения. Глядите! Прямо в яблочко!
Барон изумлённо вытаращил глаза.
— Мальчик так неловко держал лук, что это просто невероятно! — вымолвил он.
Однако сомневаться не приходилось: стрела была там, в самом центре мишени!
— А вот и озеро, — продолжал Вице-Губернатор. — Подать Его Высочеству удочку!
Уггуг нехотя принял удочку и с размаху забросил блесну в воду.
— У вас на руке жучок! — вскричала миледи, с такой силой ущипнув Барона за руку, как если бы в неё разом вцепился десяток омаров. — Жук был кусачий, — объяснила она. — Но какая жалость! Вы не увидели, как мой сыночек вытащил рыбу из воды!
На берегу лежала громадная дохлая треска с крючком во рту. Барон неуверенно проговорил:
— Я, признаться, воображал, что треска водится лишь в солёных водах.
— Только не в нашей стране, — пояснил Вице-Губернатор. — Пойдёмте в дом. По дороге задайте моему сыночку какие хотите вопросы — на любую тему!
И надутого мальчика основательно подтолкнули вперед, чтобы он оказался рядом с Бароном.
— Не могли бы вы, Ваше Высочество, сказать мне, — осторожно начал Барон, — сколько будет семью девять?
— Сверните налево! — вскрикнул Вице-Губернатор и поспешил забежать им вперёд, чтобы указать путь, да так поспешил, что налетел на своего несчастного гостя, который грузно рухнул вниз лицом.
— Ох, простите! — воскликнула миледи, помогая своему мужу вновь водрузить посла на ноги. — Мой сын только что сказал «шестьдесят три»!
Барон ничего не ответил; он был весь в пыли и явно повреждён, как телом, так и умом. Но стоило им ввести его в дом и порядком почистить щёткой, как все неприятности, казалось, были позабыты.
Стол был сервирован самым изысканным образом, и с каждым новым блюдом настроение Барона улучшалось на глазах; но все усилия родителей выудить его мнение по поводу умственных способностей Уггуга были тщетны, пока этот предмет всеобщего интереса не покинул комнату и не оказался внизу под окном, рыская по лужайке с маленькой сеточкой, в которую он совал лягушек.
— Милый мальчик, он обожает естественные науки, — сказала слеполюбящая мать. — Ну, скажите же, барон, какого вы о нём мнения?
— Чтобы быть совершенно беспристрастным, — сказал осторожный Барон, — я предпочёл бы иметь ещё немножко свидетельств. Мне кажется, вы упоминали о его способностях к…
— К музыке? — подхватил Вице-Губернатор. — Они просто необыкновенные! Сейчас вы услышите его игру на фортепиано. — И Вице-Губернатор подошёл к окну. — Уг… то есть, мальчик мой! Зайди-ка на минутку, да приведи с собой учителя музыки! Чтобы переворачивал ноты, — добавил он в качестве объяснения.
Уггуг, уже доверху набивший лягушками свою сетку, подчинился без возражений и вскоре появился в комнате в сопровождении маленького человечка свирепого вида, который обратился к Вице-Губернатору с вопросом:
— Што за музик ви хотите?
— Сонату, которую Его Высочество исполняет так очаровательно, — сказал Вице-Губернатор.
— Его Высочество не… — начал было учитель музыки, однако Вице-Губернатор резко остановил его.
— Ни слова, сударь! Идите и переворачивайте ноты для Его Высочества. Дорогая моя, — обратился он к вице-губернаторше, — не объясните ли вы дорогому педагогу, что надо делать? А тем временем я, Барон, покажу вам нашу самую интересную карту — на ней изображены Запределье и Сказочная страна, и вообще всё остальное.
К тому времени, как миледи вернулась от учителя музыки, которому она дала необходимые указания, карта была развешена, и Барон уже оказался немало сбит с толку привычкой Вице-Губернатора указывать на одно место и при этом называть совершенно другое.
Миледи присоединилась к ним и тоже стала указывать на одно место, называя при этом другое, чем усугубляла путаницу, пока, наконец, отчаявшийся Барон не решился сам указать на карту и при этом промямлил:
— А это большое жёлтое пятно — это, вероятно, Сказочная страна?
— Да, это Сказочная страна, — ответил Вице-Губернатор. — Самое время намекнуть ему, — шёпотом добавил он своей супруге, — чтобы он завтра же возвращался восвояси. Он ест, как акула! Но мне самому неловко ему об этом сказать.
Миледи подхватила идею мужа и немедленно принялась делать намёки самого тонкого и деликатного свойства:
— Только поглядите, как коротка дорога назад в Сказочную страну! Если вы отправитесь завтра утром, то окажетесь дома самое позднее через неделю!
Барон недоверчиво поглядел на неё.
— Но чтобы прибыть сюда, мне и то потребовался целый месяц, — сказал он.
— Но ведь путь домой всегда короче!
Барон умоляюще взглянул на Вице-Губернатора, который с готовностью поддержал супругу.
— Вы пять раз сможете приехать назад за то время, что потратили на одну-единственную поездку сюда — если только отправитесь завтра утром.
В это время в комнате раздались звуки сонаты. Барон вынужден был признаться самому себе, что исполнение было блестящим, но тщетно пытался он взглянуть на юного музыканта. Всякий раз, как ему уже удавалось оборотиться в ту сторону, либо Вице-Губернатор, либо его жена ухитрялись заслонить ему вид, указывая на карте ещё какое-нибудь место и оглушая его слух каким-нибудь новым названием.
Наконец Барон сдался, скороговоркой пожелал доброй ночи и покинул комнату, пока хозяин и хозяйка обменивались победными взглядами.
— Отлично сработано! — вскричал Вице-Губернатор. — Ловко придумано! Но что это за топот там на лестнице?
Он приоткрыл дверь, выглянул и встревожено произнес:
— Сундуки Барона сносят вниз!
— А откуда этот стук колёс? — вскричала миледи, взглядывая через занавеску в окно. — Зачем-то подали экипаж Барона, — пробормотала она.
В этот момент дверь раскрылась; в ней показалось толстое гневное лицо, и голос, хриплый от негодования, проревел:
— В моей комнате полно лягушек. Я уезжаю!
И дверь вновь закрылась.
А в комнате продолжала звучать благородная соната, — только теперь это мастерские движения Артуровых рук возбуждали всеобщее эхо и заставляли саму мою душу трепетом вторить негромким звукам бессмертной «Патетической»; и не раньше, чем смолкла последняя нота, смог усталый, но счастливый путешественник произнести «Доброй ночи» и отправиться к своей столь желанной перине.
.
____________________________________________________
Пересказ Александра Флори (2001, 2011):
ГЛАВА 7. ПОСОЛЬСТВО БАРОНА
Заправитель вышел. Я было последовал за ним, но передумал: хотелось посмотреть, что Миледи собирается делать с «детками». Я застал ее за странным занятием, удивившим даже детей: она с нежностью мачехи гладила их по головке и ворковала:
— Драгоценные мои деточки! Я вам приготовила маленький сюрприз. Сегодня будет преочаровательный вечер, и Профессор от-ведет вас в густой, темный лес на съедение… То есть я хотела ска-зать: вы возьмете с собой на съедение корзину всевозможных дели-катесов и устроите пикник на берегу замечательной глубокой речки.
Бруно аж зааплодировал от предвкушения всех этих удовольствий:
— Вот здорово! Правда, Сильви?
Сильви была искренне удивлена и сказала:
— Большое спасибо.
Миледи отвернулась, скрывая торжествующую усмешку, проползшую по ее циклопическому лицу, словно рябь по поверхности болота. Она пошла к дому и на ходу промурлыкала: «Дурачины!». Я последовал за ней.
— Можно сказать и так, Ваше Превосходительство, — услышали мы, входя в библиотеку, слова Барона. — Я командовал всей пехотой.
Он повернулся и представился Миледи.
— Так вы — настоящий герой, — сказала Миледи.
Жирный маленький человечек жеманно потупился:
— Можно сказать и так, Ваше Превосходительство. Мои предки прославлены военным гением.
Миледи слащаво улыбнулась:
— Это свойственно аристократическим семьям. Так же, как и любовь к пирожным.
Барона это слегка задело, и Заправитель осторожно переменил тему:
— Кстати, о пирожных. Обед скоро будет готов. А пока Ваше Зиятельство не возражает, чтобы я проводил вас в отведенные вам апартаменты?
— О, нисколько! — с энтузиазмом ответил Барон. — Но ожидание обеда никогда не следует затягивать.
И он буквально выскочил из комнаты вслед за хозяином. Впрочем, Барон отставал на расстояние, достаточное, чтобы Запра-витель мог объяснить Миледи, что ее замечание насчет любви к пирожным было неуместно.
— Было бы довольно, — добавил он, — если бы вы остановились на военном гении его предков. Военный гений и предки — вот его истинный конек.
— Обед уже готов? — тем временем поинтересовался Барон.
— Будет через несколько минут, — ответил Заправитель. — Давайте пока заглянем в сад. Итак, вы мне рассказывали что-то о великом сражении, в котором вы командовали всей пехотой, — сказал он, когда троица вышла из дома.
Точно так, — ответил Барон. — Мы сражались с превосходящими силами противника, но я повел свою кавалерию прямо в гущу боя… Что это? — вдруг воскликнул Настоящий Герой, увидев странное существо, которое надвигалось на них, размахивая лопатой.
— Это — всего лишь Садовник! — успокоил его Заправитель. — Не бойтесь его. Он Ненормальный. Его любимое занятие — сочинять песни. Вот послушайте.
И, действительно, сад огласили душераздирающие вопли:
Он думал, что к обеду ждет
Двух милых, стройных дам.
Разул глаза — к нему идет-
Бредет гиппопотам.
— Да, если этого кормить,
То что же делать нам?
Садовник отбросил лопату, прыгнул в капкан, выпрыгнул и сказал:
— Для нас это начетисто! Для нас это начётисто!
Барон опять слегка обиделся. Но Заправитель уверил его, что это всего лишь песня, безо всяких намеков на личности. Для подтверждения своих слов он обратился к Садовнику, стоявшему, слов-но пугало, на одной ноге:
— Ведь вы не имели в виду Его Зиятельство?
— Его Зиятельство я в виду не имел, — подтвердил Садовник. — Когда я пел, я его не видел.
Тут, к счастью, появился Жаборонок, и это позволило изменить тему разговора.
— Позволите представить вам моего наследника, — сказал Заправитель. — Я хочу сказать, что он наследник престола, но и я ему завещаю всё свое имущество.
Поскольку Барон явно пребывал в недоумении, Заправитель пояснил, понизив голос:
— Мир еще не знал такого интеллигентного ребенка. Сейчас я попытаюсь дать вам хоть какое-то представление о его способностях. Он знает все, о чем его сверстники понятия не имеют. Он ловит рыбу, стреляет из лука, рисует, играет на всех музыкальных инструментах без исключения. Но вы должны убедиться в этом сами. Видите вон ту мишень? Сейчас он ее поразит. Дитя мое, — обратился он к Жаборонку, — поразите Его Зиятельство.
Жаборонок с самым мрачным видом поднял лук и стал целиться в Барона. Заправитель тем временем отступил назад и как бы невзначай наступил Его Зиятельству на ногу. Барон завопил: то ли от первого обстоятельства, то ли от второго.
— О, миль пардон! — воскликнул по-иностранному Заправи-тель. — Я не нарочно. Жаборонок, вы не поняли: я просил поразить Его Зиятельство в переносном смысле.
Жаборонок был озадачен:
— Вряд ли у меня получится его перенести. Он такой толстый и совершенно непереносимый.
Барон даже взвизгнул от ярости. А Заправитель сказал:
— Выстрелите вон в ту мишень.
И снова наступил на ногу Барону. В это время Жаборонок выстрелил. Барон, придя в себя, пристально посмотрел в бинокль, а потом сказал в изумлении:
— Непостижимо! Прямо в яблочко. Он ведь он целился так небрежно и даже как будто мимо цели.
— А теперь идемте к озеру, — продолжал Заправитель. — Удочку Его Высочества.
Жаборонок взял удочку, явно не представляя, что с ней делать.
— Ах, у вас на руке сколопендра! — закричала Миледи, впиваясь когтями в руку несчастного Барона, как десять сколопендр одновременно. — Ах, как жаль, вы пропустили такой момент!
И действительно, в ведерке лежала огромная мертвая рыба с крючком во рту.
— Как называется эта рыба? — спросил Барон.
— Лабардан, — ответил Заправитель.
— Простите, — нерешительно заметил Барон. — Я полагал, что лабардан — морская рыба.
— В общем да, — просто ответил Заправитель. — Только не в нашей стране. Судите сами: откуда здесь может взяться морской лабардан, если у нас нет моря? Ну-с, идем дальше? Спросите моего наследника… престола о чем угодно, что вас больше всего интересует.
Барон некоторое время размышлял, потом спросил:
— Не скажет ли Ваше Высочество, сколько будет дважды два?
— Осторожно, поворот налево! — крикнул Заправитель, незаметно подставив подножку Барону. Тот со всего размаху грохнулся на землю.
— О, какая жалость! — воскликнула Миледи. — Вы упали и не расслышали, как этот вундеркинд ответил… Что же он ответил?
— Четыре! — рявкнул Заправитель.
Барон ничего не сказал: он отряхивался от пыли. Но когда он вошел в дом и уселся за стол, он почувствовал себя значительно лучше. Обслуживание было на высоте, и каждое новое блюдо улучшало настроение Барона. Однако все ухищрения хозяев заставить гостя высказаться об умственных способностях Жаборонка были тщетны. Между тем вундеркинда можно было увидеть в окно: бродя по саду, Жаборонок ловил лягушек.
— О, мой гениальный младенец! — умилилась Миледи. — Он увлекается натуралистикой — кажется, так это называется. Но все-таки, что вы скажете о нем, Барон?
— Откровенно говоря, я не получил для этого исчерпывающих данных, — осторожно ответил опытный дипломат.
Барон, если говорить уж совсем откровенно, и не хотел получать никаких дополнительных данных, ибо до сих пор это было чревато неприятностями. Он попытался припомнить что-нибудь побезобиднее:
— Вы, если я не ошибаюсь, упоминали о…
— Музыке? — спросил Заправитель. — О да, он изумительно играет на клавесине. Вы привезли с собой клавесин? Нет? Очень жаль. (Барон просиял.) Придется ограничиться роялем. (Барон скис.) Эй, Жа… То есть, je… Je, mon enfant, то есть инфант, я хотел сказать, но забыл, как это по-французски, что вам следует усладить гостя вашими музыкальными талантами.
Жаборонок не возражал. Пришлось, правда, подождать, когда он заполнит ведро лягушками. Затем он явился в обеденный зал. Потом появился Роялист — настройщик рояля. Он спросил:
— Что вам угодно послушать?
— Ту сонату, которая так удается Его Высочеству, — ответил За-правитель. — Но Его Высочеству ничего… — начал было Роялист.
— Вы правы, — прервал его Заправитель. — Его Высочеству ничего не удается лучше этой сонаты. Дорогая, — обратился он к супруге, — дайте ему ценные указания. А мы с господином Бароном пока рассмотрим очень интересную карту Феерии со всеми ее провинциями.
Когда Миледи раздала все ценные указания и вернулась, государственные мужи успели рассмотреть карту во всех подробностях, причем Барон пытался понять, почему на карте значились одни названия, а Заправитель упоминал другие.
Миледи приняла участие в этом географическом экскурсе, и превратила его в полнейший кавардак. Барон, силясь хоть что-то понять, указал на желтое пятно, которое соответствовало территории его страны, и спросил:
— Это тоже Феерия?
— Теперь — да, — подтвердил Заправитель, а потом отошел с женой и сказал ей вполголоса: — Пожалуйста, как-нибудь потоньше намекните ему, что пора и честь знать. А то он нас съест. Он прожорливей акулы.
Его дипломатичная жена уловила общую идею и принялась вышивать по этой канве замысловатые узоры:
— А здесь нанесен кратчайший путь до Фейляндии. Предположим, вы завтра утром — как можно раньше — выезжаете, тогда вы доберетесь домой за неделю.
— Ну, это едва ли, — усомнился Барон. — Месяц — а то и больше.
Трудно сказать, что он подразумевал. Заправитель всерьез обеспокоился, что Барон намерен на месяц или больше задержаться в гостях. Он поспешно сказал:
— А вот и нет. Обратный путь в четыре раза короче. Вам ничего не стоит убедиться в этом как можно скорее. Проведите этот опыт хоть завтра.
Пока они беседовали, из соседней комнаты доносились звуки рояля. Барон не мог отрицать, что исполнение было великолепным. Он то и дело порывался войти в комнату и лично засвидетельствовать свое восхищение юному пианисту, но Заправитель и Миледи постоянно перекрывали ему путь. Они обращали его внимание то на одну, то на другую необыкновенную деталь карты, сообщая всё новые и новые названия населенных пунктов, пригорков и ручейков. Наконец, Его Зиятельство пожелал им спокойной ночи и пошел к себе. Хозяин и хозяйка торжествующе переглянулись.
— Разыграно как по нотам! — воскликнул Заправитель (возможно, продолжая конспирацию). — Но что там за топот на лестнице? Ха! Смотрите-ка: выносят вещи Барона.
— А что там за окном? — Миледи отдернула занавеску. — Там экипаж Барона!
Тут распахнулась дверь, и в комнату ввалилась разъяренная жирная физиономия — и тут же загрохотал хриплый голос:
— Мои апартаменты кишмя кишат лягушками! Я ни на секунду не могу задерживаться в этом террариуме!
И дверь захлопнулась.
Тем временем Соната не умолкала — бессмертная Патетическая. Это играл Артур, касаясь клавиш не рояля, а моей души, превратив ее в целый орган. Но вот отзвучал последний аккорд, и усталый, но счастливый путешественник, пожелав всем спокойной ночи, смог, наконец, приклонить голову.
.
____________________________________________________
***