Рубрика «Параллельные переводы Льюиса Кэрролла»
<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>
Рис. Harry Furniss (1889).
ОРИГИНАЛ на английском (1889):
CHAPTER FOUR
THE DOG-KING
`THEY shooked hands,’ said Bruno, who was trotting atmy side, in answer to the unspoken question.
`And they looked ever so pleased!’ Sylvie added from theother side.
`Well, we must get on, now, as quick as we can,’ I said.`If only I knew the best way to Hunter’s farm!’
`They’ll be sure to know in this cottage,’ said Sylvie.
`Yes, I suppose they will. Bruno, would you run in andask?’
Sylvie stopped him, laughingly, as he ran off. `Wait aminute,’ she said. `I must make you visible first, you know.’
`And audible too, I suppose?’ I said, as she took thejewel, that hung round her neck, and waved it over his head, and touchedhis eyes and lips with it.
`Yes,’ said Sylvie: `and once, do you know, I made himaudible, and forgot to make him visible! And he went to buy some sweetiesin a shop. And the man was so frightened! A voice seemed to come out ofthe air, «Please, I want two ounces of barley-sugar drops!» And a shillingcame bang down upon the counter! And the man said «I ca’n’t see you!» AndBruno said «It doosn’t sinnify seeing me, so long as oo can see the shilling!»But the man said he never sold barley-sugar drops to people he couldn’tsee. So we had to — Now, Bruno, you’re ready!’ And away he trotted.
Sylvie spent the time, while we were waiting for him,in making herself visible also. `It’s rather awkward, you know,’ she explainedto me, `when we meet people, and they can see one of us, and ca’n’t seethe other!’
In a minute or two Bruno returned, looking rather disconsolate.`He’d got friends with him, and he were cross!’ he said. `He asked me whoI were. And I said «I’m Bruno: who is these peoples?» And he said «One’smy half-brother, and t’other’s my half-sister: and I don’t want no morecompany! Go along with yer!» And I said «I ca’n’t go along wizout mineself!’ And I said «Oo shouldn’t have bits of peoples lying about like that!It’s welly untidy!» And he said «Oh, don’t talk to me!» And he pushtedme outside! And he shutted the door!’
`And you never asked where Hunter’s farm was?’ queriedSylvie.
`Hadn’t room for any questions,’ said Bruno. `The roomwere so crowded.’
`Three people couldn’t crowd a room,’ said Sylvie.
`They did, though,’ Bruno persisted. `He crowded it most.He’s such a welly thick man — so as oo couldn’t knock him down.’
I failed to see the drift of Bruno’s argument. `Surelyanybody could be knocked down,’ I said: `thick or thin wouldn’t matter.’
`Oo couldn’t knock him down,’ said Bruno. `He’s more widethan he’s high: so, when he’s lying down he’s more higher than when he’sstanding: so a-course oo couldn’t knock him down!’
`Here’s another cottage,’ I said: `I’ll ask the way, thistime.’
There was no need to go in, this time, as the woman wasstanding in the doorway, with a baby in her arms, talking to a respectablydressed man — a farmer, as I guessed — who seemed to be on his way tothe town.
`— and when there’s drink to be had,’ he was saying,`he’s just the worst o’ the lot, is your Willie. So they tell me. He getsfairly mad wi’ it!’
`I’d have given ’em the lie to their faces, a twelvemonthback!’ the woman said in a broken voice. `But a’ canna noo! A’ canna noo!’She checked herself on catching sight of us, and hastily retreated intothe house, shutting the door after her.
`Perhaps you can tell me where Hunter’s farm is?’ I saidto the man, as he turned away from the house.
`I can that, Sir!’ he replied with a smile. `I’m JohnHunter hissel, at your sarvice. It’s nobbut half a mile further — theonly house in sight, when you get round bend o’ the road yonder. You’llfind my good woman within, if so be you’ve business wi’ her. Or mebbe I’lldo as well?’
`Thanks,’ I said. `I want to order some milk. PerhapsI had better arrange it with your wife?’
`Aye,’ said the man. `She minds all that. Good day t’ye,Master — and to your bonnie childer, as well!’ And he trudged on.
`He should have said «child», not «childer»,’ said Bruno.`Sylvie’s not a childer!’
`He meant both of us,’ said Sylvie.
`No, he didn’t!’ Bruno persisted. `’cause he said «bonnie»,oo know!’
`Well, at any rate he looked at us both,’ Sylvie maintained.
`Well, then he must have seen we’re not both bonnie!’Bruno retorted. `A-course I’m much uglier than oo! Didn’t he mean Sylvie,Mister Sir?’ he shouted over his shoulder, as he ran off.
But there was no use in replying, as he had already vanishedround the bend of the road. When we overtook him he was climbing a gate,and was gazing earnestly into the field, where a horse, a cow, and a kidwere browsing amicably together. `For its father, a Horse,’ he murmuredto himself. `For its mother, a Cow. For their dear little child, a littleGoat, is the most curiousest thing I ever seen in my world!’
`Bruno’s World!’ I pondered. `Yes, I suppose every childhas a world of his own — and every man, too, for the matter of that. Iwonder if that’s the cause for all the misunderstanding there is in Life?’
`That must be Hunter’s farm!’ said Sylvie, pointing toa house on the brow of the hill, led up to by a cart-road. `There’s noother farm in sight, this way; and you said we must be nearly there bythis time.’
I had thought it, while Bruno was climbing the gate, butI couldn’t remember having said it. However, Sylvie was evidently in theright. `Get down, Bruno,’ I said, `and open the gate for us.’
`It’s a good thing we’s with oo, isn’t it, Mister Sir?’said Bruno, as we entered the field. `That big dog might have bited oo,if oo’d been alone! Oo needn’t be flightened of it!’ he whispered, clingingtight to my hand to encourage me. `It aren’t fierce!’
`Fierce!’ Sylvie scornfully echoed, as the dog — a magnificentNewfoundland — that had come galloping down the field to meet us, begancurveting round us, in gambols full of graceful beauty, and welcoming uswith short joyful barks. `Fierce! Why, it’s as gentle as a lamb! It’s —why, Bruno, don’t you know? It’s —‘
`So it are!’ cried Bruno, rushing forwards and throwinghis arms round its neck. `Oh, you dear dog!’ And it seemed as if the twochildren would never have done hugging and stroking it.
`And how ever did he get here?’ said Bruno. `Ask him,Sylvie. I doosn’t know how.’
And then began an eager talk in Doggee, which of coursewas lost upon me; and I could only guess, when the beautiful creature,with a sly glance at me, whispered something in Sylvie’s ear, that I wasnow the subject of conversation. Sylvie looked round laughingly.
`He asked me who you are,’ she explained. `And I said»He’s our friend». And he said «What’s his name?» And I said «It’s MisterSir». And he said «Bosh!»‘
`What is «Bosh!» in Doggee,’ I enquired.
`It’s the same as in English,’ said Sylvie. `Only, whena dog says it, it’s a sort of whisper, that’s half a cough and half a bark.Nero, say «Bosh!»‘
And Nero, who had now begun gamboling round us again,said `Bosh!’ several times; and I found that Sylvie’s description of thesound was perfectly accurate.
`I wonder what’s behind this long wall?’ I said, as wewalked on.
`It’s the Orchard,’ Sylvie replied, after a consultationwith Nero. `See, there’s a boy getting down off the wall, at that far corner.And now he’s running away across the field. I do believe he’s been stealingthe apples!’
Bruno set off after him, but returned to us in a few moments,as he had evidently no chance of overtaking the young rascal.
`I couldn’t catch him!’ he said. `I wiss I’d started alittle sooner. His pockets was full of apples!’
The Dog-King looked up at Sylvie, and said something inDoggee.
`Why, of course you can!’ Sylvie exclaimed. `How stupidnot to think of it! Nero’ll hold him for us, Bruno! But I’d better makehim invisible, first.’ And she hastily got out the Magic Jewel, and beganwaving it over Nero’s head, and down along his back.
`That’ll do!’ cried Bruno, impatiently. `After him, goodDoggie!’
`Oh, Bruno!’ Sylvie exclaimed reproachfully. `You shouldn’thave sent him off so quick! I hadn’t done the tail!’
Meanwhile Nero was coursing like a greyhound down thefield: so at least I concluded from all I could see of him — the longfeathery tail, which floated like a meteor through the air — and in avery few seconds he had come up with the little thief.
`He’s got him safe, by one foot!’ cried Sylvie, who waseagerly watching the chase. `Now there’s no hurry, Bruno!’
So we walked, quite leisurely, down the field, to wherethe frightened lad stood. A more curious sight I had seldom seen, in allmy `eerie’ experiences. Every bit of him was in violent action, exceptthe left foot, which was apparently glued to the ground — there beingnothing visibly holding it: while, at some little distance, the long featherytail was waving gracefully from side to side, showing that Nero, at least,regarded the whole affair as nothing but a magnificent game of play.
`What’s the matter with you?’ I said, as gravely as Icould.
`Got the crahmp in me ahnkle!’ the thief groaned in reply.`An’ me fut’s gone to sleep!’ And he began to blubber aloud.
`Now, look here!’ Bruno said in a commanding tone, gettingin front of him. `Oo’ve got to give up those apples!’
The lad glanced at me, but didn’t seem to reckon my interferenceas worth anything. Then he glanced at Sylvie: she clearly didn’t countfor very much, either. Then he took courage. `It’ll take a better man thanany of yer to get ’em!’ he retorted defiantly.
Sylvie stopped and patted the invisible Nero. `A littletighter!’ she whispered. And a sharp yell from the ragged boy showed howpromptly the Dog-King had taken the hint.
`What’s the matter now?’ I said. `Is your ankle worse?’
`And it’ll get worse, and worse and worse,’ Bruno solemnlyassured him, `till oo gives up those apples!’
Apparently the thief was convinced of this at last, andhe sulkily began emptying his pockets of the apples. The children watchedfrom a little distance, Bruno dancing with delight at every fresh yellextracted from Nero’s terrified prisoner.
`That’s all,’ the boy said at last.
`It isn’t all!’ cried Bruno. `There’s three more in thatpocket!’
Another hint from Sylvie to the Dog-King—another sharpyell from the thief, now convicted of lying also—and the remaining threeapples were surrendered.
`Let him go, please,’ Sylvie said in Doggee, and the ladlimped away at a great pace, stooping now and then to rub the ailing anklein fear, seemingly, that the `crahmp’ might attack it again.
Bruno ran back, with his booty, to the orchard wall, andpitched the apples over it one by one. `I’s welly afraid some of them’sgone under the wrong trees!’ he panted, on overtaking us again.
`The wrong trees!’ laughed Sylvie. `Trees ca’n’t do wrong!There’s no such things as wrong trees!’
`Then there’s no such things as right trees neither!’cried Bruno. And Sylvie gave up the point.
`Wait a minute, please!’ she said to me. `I must makeNero visible, you know!’
`No, please don’t!’ cried Bruno, who had by this timemounted on the Royal back, and was twisting the Royal hair into a bridle.`It’ll be such fun to have him like this!’
`Well, it does look funny,’ Sylvie admitted, and led theway to the farmhouse, where the farmer’s wife stood, evidently much perplexedat the weird procession now approaching her. `It’s summat gone wrong wi’my spectacles, I doubt!’ she murmured, as she took them off, and begandiligently rubbing them with a corner of her apron.
Meanwhile Sylvie had hastily pulled Bruno down from hissteed, and had just time to make His Majesty wholly visible before thespectacles were resumed.
All was natural, now; but the good woman still lookeda little uneasy about it. `My eyesight’s getting bad,’ she said, `but Isee you now, my darlings! You’ll give me a kiss, won’t you?’
Bruno got behind me in a moment: however Sylvie put upher face, to be kissed, as representative of both, and we all went in together.
.
____________________________________________________
Глава четвертая
КОРОЛЬ-ПЕС
— Они поздоровались за руку, — заметил Бруно, бежавший рядом со мной, в ответ на мой безмолвный вопрос.
— Они оба очень рады! — добавила Сильвия, шагавшая с другой стороны.
— Нам надо спешить изо всех сил, — сказал я. — Если бы я только знал толком дорогу на ферму Хантера!
— Но они, наверное, знают дорогу, — предположила Сильвия.
— Да, они-то уж точно знают. Бруно, может, ты сбегаешь и спросишь?
Малыш бросился было к ним, но Сильвия с улыбкой остановила его.
— Подожди минутку, — проговорила она. — Видишь ли, сперва я должна помочь тебе стать видимым.
— Надеюсь, и слышимым тоже? — заметил я, когда она сняла ожерелье, красовавшееся у нее на шее, помахала им над головой, а затем прикоснулась к нему ресницами и губами.
— Да, разумеется, — отвечала Сильвия, — как-то раз я сделала его слышимым, а видимым сделать забыла! А он, ничего не подозревая, отправился покупать сладости в лавку! Продавец ужасно перепугался! Еще бы, ведь прямо из воздуха раздался голосок, просивший: «Свешайте мне, пожалуйста, две унции[22] ячменных леденцов в сахаре!» — И в кассе невесть откуда появился шиллинг. «Я вас не вижу!» — воскликнул продавец. «А тебе и незачем меня видеть. Хватит с тебя и того, что ты видишь шиллинг!» Но продавец решительно заявил, что ни за что не продаст ячменных леденцов человеку, которого он не видит. И нам пришлось опять… Ну вот, Бруно, теперь все в порядке!
И малыш опять убежал. Пока мы ожидали его возвращения, Сильвия решила тоже сделаться видимой.
— Видите ли, если нам встретятся знакомые, будет довольно неловко, — пояснила она, — если Бруно они смогут увидеть, а меня — нет!
Через несколько минут Бруно вернулся; вид у него был очень расстроенный.
— С ним был его друзья, и он прогнали меня! — проговорил малыш. — Он спросили меня, кто я такие. Я отвечал: «Я — Бруно. А эти кто такие?» А он сказали: «Это — мой единокровный брат, а это — единокровная сестра. И никого больше нам не надо. Убирайся с глаз долой!» А я сказал: «Как же я могу убирать себя?» И добавил: «Если ты будете так шуметь, с вами никто не будет водиться! Это уфасно невежливо!» А он заявили: «Я тебе покажу, как со мной разговаривать!» И вытолкали меня на улицу! И захлопнули дверь!
— И ты так и не спросил, как пройти на ферму Хантера? — воскликнула Сильвия.
— Да там просто места не было для вопросов, — отвечал Бруно. — В комнате была просто ужасная теснота.
— Ну, три человека не могут заполнить комнату до отказа, — заметила Сильвия.
— А вот могут, еще как могут, — стоял на своем Бруно. — Но он занимал места больше всех. О, это был такой здоровенный толстяк, что его и с ног-то сбить невозможно!
На этот раз я решительно отказался верить Бруно:
— Ну, с ног сбить можно кого угодно, все равно, толстый он или тощий!
— А его сбить нельзя, и все тут, — возразил малыш. — Он просто-напросто поперек себя шире, и когда он лежит на боку, он даже выше, чем когда стоит. Потому-то его и нельзя сбить!
— А вот какой-то коттедж, — заметил я. — Пойду спрошу, не знают ли они дороги.
Впрочем, ходить было незачем: у дверей как раз стояла женщина с ребенком на руках, разговаривавшая с хорошо одетым мужчиной — фермером, догадался я, — собиравшимся в город.
— …когда на столе появляется выпивка, — говорил мужчина, — он просто теряет голову, этот твой Вилли. Так они сказали. Он буквально сходит с ума!
— Год назад я уже кричала им в лицо, что они врут! — упавшим голосом отозвалась женщина. — Но это, как видно, не помогло. Не помогло! — Тут она заметила нас и поспешно бросилась в дом, захлопнув за собой дверь.
— Не могли бы вы сказать мне, как пройти на ферму Хантера? — обратился я к мужчине, повернувшемуся к нам лицом.
— Я-то? Могу, сэр! — с улыбкой отвечал он. — Я и есть Джон Хантер, к услугам вашей милости. До фермы отсюда не больше полумили; как только дойдете до поворота, увидите дом — это она и есть. Моя добрая женушка как раз дома, если у вас дело к ней. А может, я тоже могу вам помочь?
— Благодарю, — отвечал я. — Я просто хотел договориться насчет молока. Наверное, мне лучше обратиться к вашей жене?
— Да-а, верно, — протянул он. — Она смыслит в этом лучше моего. Ну, прощайте, господин хороший. Всех благ вам и вашим дитятям! — добавил он.
— Почему он сказал «дитятям?» — удивленно заметил Бруно. — Правильнее сказать «вашему дитяте». Ведь Сильвия уже большая!
— Для него мы оба — дети, — отвечала девочка.
— А вот и нет! — стоял на своем Бруно. — Тогда он сказал бы «обоим милым малышам»!
— Как бы там ни было, он глядел на нас обоих, — возразила Сильвия.
— Но он наверняка заметил, что мы не одинаково милые! — настаивал Бруно. — По сравнению с тобой я просто урод! Правда, он не имел в виду Сильвию, господин сэр? — крикнул он мне на бегу.
Отвечать ему было незачем, поскольку буквально через миг он уже исчез за поворотом дороги. Подойдя поближе, мы заметили, что он, вскарабкавшись на ворота, с любопытством смотрит на поле, где мирно паслись конь, корова и козленок.
— Надо же, папа — Конь, мама — Корова, — пробормотал Бруно, — а их любимый малыш — Козленок! Право, это самая странная в мире семейка, которую мне доводилось видеть!
«В мире Бруно!» — вздохнул я. Да-да, у каждого ребенка, точно так же, как у взрослого, свой собственный мир. Может быть, в этом и кроется причина взаимного непонимания?
— Наверно, это и есть ферма Хантера! — сказала Сильвия, указывая на дом, стоявший на вершине холма, к которому вела проселочная дорога. — Никакой другой фермы поблизости не видно; значит, это и есть та самая, о которой вы говорили.
Да, я подумал об этом, когда Бруно взбирался на ворота, но никак не мог припомнить, чтобы я это говорил. Впрочем, как бы там ни было, Сильвия была права.
— Спускайся, Бруно, — проговорил я, — и открой нам ворота.
— Как здорово, что мы с вами, верно, господин сэр? — заметил Бруно, когда мы вышли в поле. Не будь нас, тот огромный пес вполне мог бы покусать вас! Не бойтесь! — прошептал он, взяв меня за руку, чтобы подбодрить. — Он не злой!
— Не злой… — как эхо повторила Сильвия, когда пес — огромный, величественного вида Ньюфаундленд — бросился к нам навстречу, закружился вокруг нас, учтиво приседая на задние лапы и приветствуя нас мягким веселым лаем. — Еще бы злой! Да он кроткий как ягненок! Ба, Бруно, узнаешь?! Да это же…
— Они самый! — воскликнул малыш и, бросившись к псу, обнял его за шею. — Ну, здравствуй, милый песик!
Мне показалось, что я любуюсь встречей двух беззаботных малышей.
— Но как же он здесь очутился? — удивился Бруно. — Спроси его, Сильвия. Я не умею…
И тут начался оживленный разговор на собачьем, который я, разумеется, не понял; я только догадался, что очаровательное создание, смущенно поглядывая на меня, шептало что-то на ухо Сильвии. Речь, как видно, шла обо мне. Сильвия, улыбаясь, отвечала ему.
— Он спрашивает, кто вы, — пояснила она. — А я ответила, что вы — наш друг. Он спросил: «Как его зовут?» Я сказала: «Господин сэр». А он в ответ: «Чушь!»
— А что означает чушь по-собачьи? — поинтересовался я.
— То же самое, что и по-английски, — отозвалась девочка. — Просто собака обычно произносит это полушепотом-полулаем. А ну, Нерон, скажи «чушь!»
И Нерон, радостно прыгая вокруг нас, веселым полушепотом-полулаем несколько раз повторил: «Чушь!» Да, я собственными ушами убедился, что Сильвия описала этот звук очень точно.
— А что же там, за этой длинной стеной? — спросил я.
— Фруктовый сад, — отвечала Сильвия, предварительно спросив Нерона. — Видите мальчика вон там, у дальнего угла забора? Вон он припустился наутек! Он, наверное, лазил в сад за яблоками!
Бруно бросился было за ним, но через несколько мгновений вернулся, поняв, что маленького воришку ему не догнать.
— Я не смог поймать его! — вздохнул малыш. — Просто я слишком поздно за ним погнался. У него все карманы набиты яблоками!
Король-Пес поглядел на Сильвию и что-то сказал по-собачьи.
— Конечно, можно! — отвечала девочка. — Как только нам это сразу не пришло в голову! Не огорчайся, Бруно, Нерон мигом догонит его! Но лучше я сперва сделаю его невидимым. — И она опять порывисто сняла свой Волшебный Медальон и принялась размахивать им над головой и спиной пса.
— Скорей, скорей! — нетерпеливо воскликнул Бруно. — Догоняй его, милый песик!
— Ах, Бруно! — укоризненно заметила девочка. — Зачем ты торопишь его! Я ведь еще не закончила хвостик!
А Нерон тем временем уже мчался по полю, словно борзая. Он и впрямь стал невидимкой, если не считать хвоста, стрелой летевшего по воздуху, словно метеор, и в считанные секунды настиг маленького воришку.
— Он схватил его за ногу! — испуганно воскликнула Сильвия, с напряженным вниманием наблюдавшая за погоней. — Ну вот, Бруно, теперь нам незачем спешить!
И мы не спеша направились через поле прямо к перепуганному мальчишке. Несмотря на все мои «феерические» приключения, мне никогда еще не приходилось видеть ничего более странного. Мальчишка отчаянно дергался и вырывался, и лишь его левая нога, казалось, намертво прилипла к земле. Ее вроде бы ничто не держало, но чуть позади нее в воздухе забавно помахивал неизвестно откуда взявшийся хвост — знак того, что Нерон воспринимал происходящее как увлекательную игру.
— Что с тобой? — строгим тоном спросил я.
— Наверно, свело судорогой ногу, — пробормотал воришка. — А мне давно пора идти спать! — И он громко заревел.
— А ну-ка, покажи! — решительным голосом проговорил Бруно, подходя к нему. — Откуда у тебя эти яблоки, а?
Мальчишка поглядел на меня, но, видно, посчитал, что на меня нечего обращать внимание. Затем он взглянул на Сильвию; с ней тоже можно было не церемониться. И тогда он расхрабрился: «Яблочки есть, да не про вашу честь!» — вызывающе отвечал он.
Сильвия удивилась и обратилась к невидимому Нерону:
— Прижми-ка самую капельку посильней! — прошептала она. Истошный вопль перепуганного воришки ясно показывал, что Нерон отлично понял ее.
— Что такое с тобой? — спросил я. — Может, ногу больно?
— И будет еще больней, — заметил Бруно, до тех пор, пока не отдашь яблоки!
Вор, по-видимому, понял, что деваться некуда, и начал грустно вытряхивать из карманов яблоки. Дети, стоя чуть поодаль, наблюдали за ним, а Бруно приплясывал, слыша вопли и всхлипывания беспомощного пленника Нерона.
— Ну вот, все, — проговорил он.
— Нет, не все! — воскликнул Бруно. — Вон еще три — в том кармане!
Сильвия опять сделала знак Нерону, и тотчас раздался новый вопль воришки, понявшего, что лгать бесполезно, — и три последних яблока упали в траву.
— А теперь отпусти его, пожалуйста, — попросила Сильвия Пса, и мальчишка поспешно зашагал прочь, то и дело оглядываясь и потирая ногу. Он, как видно, боялся, что «судорога» может повториться…
— Наверно, дерево перепутал! — засмеялась Сильвия. — А это вещь небезопасная! Деревья путать не надо!
— Да нет, деревья тут ни при чем! — крикнул Бруно. Сильвия только рукой махнула.
— Подождите минутку! — обратилась она ко мне. — Я должна вернуть Нерону прежний вид!
— Нет, не надо, подожди! — воскликнул Бруно. Он успел взобраться на спину Его Королевского Величества и теперь заплетал косички из монаршей шерсти. — Это ужасно весело — кататься на невидимке!
— Да, это впрямь выглядит забавно, — кивнула Сильвия, направляясь к дому, на пороге которого стояла жена фермера, донельзя удивленная странным шествием, представшим ее глазам.
— Наверно, с моими очками что-то стряслось! — пробормотала она, снимая ни в чем не повинные очки и начиная поспешно протирать их краешком передника.
Илл. Harry Furniss (1889).
Тем временем Сильвия наконец стащила Бруно с его странного «коня» и едва успела вернуть Его Величеству прежний вид, пока хозяйка протирала очки.
Теперь все было в порядке, но бедная женщина глядела на нас с явным недоверием.
— С моими глазами творится что-то неладное, — проговорила она, — тем не менее я очень рада вас видеть, дорогие мои. Можно вас поцеловать, а?
Бруно тотчас вышел вперед, но Сильвия уже подставила свое личико для поцелуя за них обоих, и мы вошли.
|
ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА: 22 — Унция = 28,35 г.
|
.
____________________________________________________
Перевод Андрея Москотельникова (2009):
ГЛАВА IV
Король-пёс
— Они поздоровались за руку, — сказал Бруно, семенивший слева, в ответ на мой мысленный вопрос.
— И вид у них такой счастливый! — добавила Сильвия справа.
— Отлично, пойдёмте же отсюда побыстрее, — сказал я. — Жаль, что я не знаю кратчайшей дороги до фермы Хантера.
— В этом коттедже, наверно, знают, — сказала Сильвия.
— Знать-то знают… Не сбегаешь ли спросить, а, Бруно?
Не успел Бруно рвануться, как Сильвия со смехом его задержала.
— Подожди минуточку, дай сделаю тебя видимым.
— И слышимым тоже, верно? — сказал я, а она вытащила драгоценный камень, висевший у неё на цепочке на манер медальона, и махнула им над головой брата, а затем тронула медальоном его глаза и губы.
— Верно, — отвечала она мне, — вы знаете, однажды я сделала его слышимым, но забыла сделать видимым! И он отправился в лавку купить сладостей. Продавец так перепугался! Ведь получилось, что из воздуха раздался голос: «Дайте мне, пожалуйста, две унции леденцов из ячменного сахара!» А тут ещё шиллинг — дзынь! о прилавок. А продавец и говорит: «Я тебя не вижу!» А Бруно отвечает: «Это не важно, ведь шиллинг вы видите?» Но продавец сказал, что он ни разу ещё не продавал леденцов тем, кого не видно. Так что нам пришлось… Ну вот, Бруно, готово! — И Бруно тотчас умчался.
Пока мы дожидались его возвращения, Сильвия была занята тем, что делала видимой саму себя.
— Довольно неловко бывает, — пояснила она, — когда мы встречаемся людей, а они могут увидеть лишь одного из нас, а другого не могут.
Спустя пару минут Бруно вернулся. У него был расстроенный вид.
— Там был хозяин с друзьями, и он был сердитый, — сообщил Бруно. — Он спросил меня, кто я такой. Я говорю, я Бруно, а кто они? Тогда он говорит, это мой браток, а это моя сестричка, и другие бездельники мне тут не нужны! Так что дуй отсюда! А когда я его спросил: «В какую сторону мне подуть?» — он как заорёт: «Брысь!» Вытолкнул меня и дверь закрыл!
— Значит, ты не спросил дорогу на ферму Хантера? — покачала Сильвия головой.
— Вопросам не оставалось места, — по-взрослому ответил Бруно. И тут же добавил: — Комната была битком набита.
— Не могут же три человека битком набить комнату, — возразила Сильвия.
— Ещё как могут, — настаивал Бруно. — Хозяин сам больше всех набил комнату. Он очень толстый, такой толстый, что его даже не повалишь.
Я недопонял смысла этого сравнения, поэтому счёл долгом заметить:
— Никого не следует стремиться повалить — не важно, толстый он или худой.
— Уж его-то вы не сможете повалить, — сказал на это Бруно. — Он гораздо шире, чем выше, и когда он лежит, он выше, чем когда он стоит. Поэтому его и не повалишь.
— Вот ещё один коттедж, — сказал я. — На этот раз я сам спрошу дорогу.
Теперь, правда, не было нужды заходить внутрь, поскольку в дверях стояла женщина с ребёнком на руках, разговаривавшая с прилично одетым мужчиной — фермером, судя по всему, — который, очевидно, направлялся в городок да остановился перемолвиться.
— А уж когда дело доходит до выпивки, — говорил мужчина, — то кто всех обставит, так это ваш Вилли. Сами так говорят. Обо всём забывает!
— А мне они бесстыдно лгали, — сокрушённо произнесла женщина. — Ещё год назад я их уличила и прогнала. Не знаю, как дальше быть! — Заметив нас, она сдержала своё отчаяние, торопливо вошла в дом и закрыла за собой дверь.
— Вы не подскажете, как пройти на ферму Хантера? — спросил я мужчину, только тот отошёл от двери.
— Скажу, сударь, скажу! — ответил он, улыбнувшись. — Я самый Джон Хантер и есть, к вашим услугам. И полумили не будет, а других домов там и нету; вы только сверните, как ведёт дорога, вон в ту сторону. А в доме вы найдёте мою добрую женушку, если у вас имеется к ней какое-то дело. Или, быть может, я смогу вам помочь?
— Благодарю, — сказал я. — Я желал бы получать от вас молоко. Мне, вероятно, следует обсудить это с вашей женой?
— Верно, — ответил фермер. — Всем этим она заправляет. Удачи вам, мастер, и вашим пригожим ребяткам! — И он отправился своей дорогой.
Мы тоже пошли дальше. Бруно мигом скрылся за поворотом. Когда мы его нагнали, он взбирался на калитку в изгороди, не отводя глаз от лужка, на котором в мире и дружбе паслись конь, корова и козочка.
— Конь тут за папу, — пробормотал он, чтобы самому крепче увериться, — Корова за маму, а детёныш у них — Козочка. Ну и семейка! В жизни своей не встречал такую!
«В своей жизни! — вдруг поразился я. — Не правда ли, что у каждого ребёнка — своя жизнь, свой собственный мир? И у каждого взрослого, коли на то пошло. Не в этом ли причина того острого недостатка понимания между людьми?»
— Должно быть, это и есть ферма Хантера! — воскликнула Сильвия, указывая на дом, прилепившийся к склону холма на полпути к вершине. — И нигде не видно других домов, и ещё вы говорите, что мы должны уже подойти к этому часу.
Я и впрямь так подумал в ту минуту, когда Бруно уселся верхом на калитке, но сказал ли это вслух, не в силах был припомнить. Тем не менее, Сильвия, очевидно, была права.
— Слезай, Бруно, — сказал я. — И отвори нам калитку.
— А хорошо, что мы с вами, правда, господин сударь? — спросил Бруно, сделав, как я просил. — Эта большая собака непременно укусила бы вас, будь вы одни! Но вы не бойтесь, — зашептал он, крепче сжимая мою руку, чтобы придать мне смелости, — она не злая.
— Злая! — фыркнула Сильвия, а пёс — великолепный Ньюфаундленд — примчался через всё поле галопом, чтобы как следует нас поприветствовать, и принялся носиться вокруг грациозными прыжками, сопровождая их отрывистым и радостным лаем. — Злая! Да она добрее ягненка! Она же… Ой, Бруно, ты разве не узнаёшь? Это же…
— Это он! — воскликнул Бруно, бросился вперёд и обхватил руками пса за шею. — Это наш милый пёсик! — Двое детишек, казалось, никогда не наобнимаются и не нагладятся.
— А что он здесь делает? — вдруг заинтересовался Бруно. — Спроси его, Сильвия. Я не знаю, как.
Тут у них начался нешуточный разговор на собачьем языке. Я из него, разумеется, не понял ни слова, я мог только предположить, когда прекрасное животное, бросив на меня быстрый взгляд, что-то прошептало Сильвии на ухо, что и я теперь стал предметом разговора. Сильвия, смеясь, повернулась к нам.
— Он спросил, кто вы. Я ему сказала, что вы наш друг. А он говорит: «Как его зовут?» Я и ответила: «Его зовут Господин Сударь». Тогда он мне говорит: «Чушь!»
— А что значит «Чушь» на языке собак?
— То же, что и на языке людей, — объяснила Сильвия. — Только когда это говорит пёс, то это вроде такого пёсьего шёпота: только наполовину лаяние, а наполовину как бы покашливание. Нерон, скажи «Чушь!»
Нерон, который снова принялся вприпрыжку носиться вокруг, несколько раз подряд произнёс «Чушь!», и я понял, что Сильвино описание этого звука было совершенно точным.
— Интересно, что за этой длинной стеной? — спросил я, пока мы шли к дому.
— Там фруктовый сад, — ответила Сильвия, предварительно справившись у Нерона. — Глядите-ка, мальчишка спрыгнул со стены — вон в том дальнем углу. А теперь он улепетывает через поле. Наверно, яблоки крал!
Бруно припустил в погоню, но спустя пару минут вернулся. Очевидно, ему не под силу было тягаться в беге наперегонки с юным воришкой.
— Не смог его схватить! — объявил он. — Нужно было чуть-чуть раньше побежать. А яблоки так и сыпались у него из карманов!
Король-Пёс взглянул на Сильвию и что-то произнёс по-собачьи.
— Ну конечно! — воскликнула Сильвия. — Как же мы сами не догадались! Нерон его словит, Бруно! Но лучше я сперва сделаю его невидимым. — И она торопливо достала свой Волшебный Медальон и начала водить им над головой пса, а затем вдоль его спины.
— Хватит, хватит! — волновался Бруно. — За ним, пёсик, за ним!
— Ох, Бруно! — укоризненно произнесла Сильвия. — Не надо было его так торопить! Хвост же ещё виден!
А Нерон уже летел по полю, словно борзая — так, по крайней мере, мне казалось, судя по тому, что я наблюдал: длинный хвост пёрышком, несущийся по воздуху как метеор. Спустя полминуты пёс уже вцепился в маленького воришку.
— Он его крепко держит, за ногу схватил! — воскликнула Сильвия, с возбуждением следившая за погоней. — Можно не торопиться, Бруно!
И мы, ничуть не прибавляя шагу, направились через поле туда, где замер перепуганный паренёк. Более причудливого зрелища я ещё не видывал, даже учитывая весь мой «наважденческий» опыт. Каждый мускул на теле мальчугана отчаянно дёргался, кроме одной левой ноги, которая точно приклеилась к земле, ведь ничего видимого глазу её не держало. Правда, на небольшом расстоянии благодушно вилял из стороны в сторону пушистый чёрный хвост — Нерон, очевидно, относился к происходящему всего лишь как к весёлой игре.
— Что с тобой, мальчик? — спросил я, изо всех сил стараясь не прыснуть со смеху.
— Ногу свело! — захныкал в ответ воришка. — Не шевелится, словно заснула! — И он заревел в голос.
— Эй, ты! — скомандовал ему Бруно. — Отдавай свои яблоки!
Паренёк взглянул на меня, но, видимо, понял, что на заступничество надежды нет. Тогда он взглянул на Сильвию, но и она нимало не была озабочена его судьбой. Мальчонка набрался храбрости и с вызовом крикнул:
— Небось, сам знаю, кому их отдать!
Сильвия склонилась и похлопала невидимого Нерона.
— Сожми капельку покрепче! — прошептала она. Резкий крик сорванца показал нам, что Король-Пёс отлично понял намёк.
— Что, хуже стало? — спросил я. — Сильно болит?
— И будет болеть всё сильнее и сильнее, и сильнее, — мрачно уверил его Бруно, — пока ты не отдашь яблоки!
Воришка, наверно, и сам это понял, потому что надулся и начал облегчать карманы от яблок. Сильвия, стоя поодаль, наблюдала за ним, а Бруно даже приплясывал от удовольствия при каждом новом вскрике пленника, попавшегося Нерону в зубы.
— Вот! Всё, что было, — сказал, наконец, паренёк.
— Нет, не всё! — крикнул Бруно. — А в том кармане у тебя ещё три!
Опять намёк со стороны Сильвии — и опять вскрик со стороны мальчонки, изобличённого ко всему прочему ещё и во лжи. Оставшиеся три яблока были выданы противнику.
— Теперь отпусти его, будь любезен, — сказала Сильвия по-собачьи, и мальчуган, высоко подскочив, ринулся прочь, останавливаясь по временам только для того, чтобы потереть болезненную ногу из опасения, как бы её вновь не свела судорога.
Бруно, подобрав свои трофеи, подбежал к стене, огораживающей фруктовый сад, и одно за другим перебросил через неё яблоки.
— Боюсь только, что какое-нибудь из них упадёт под неправильное дерево! — сказал он, переведя дух после того, как снова нагнал нас.
— Как это, под неправильное дерево? — рассмеялась Сильвия. — Деревья не могут быть неправильными! Неправильных деревьев не бывает!
— Тогда не бывает и правильных деревьев! — возразил Бруно. Но Сильвия не стала продолжать эту тему.
— Постойте-ка минутку, — обратилась она ко мне. — Нужно ведь снова сделать Нерона видимым.
— Ой, не надо, ну пожалуйста! — стал упрашивать её Бруно, который успел уже взобраться на королевскую спину и сейчас заплетал королевскую шерсть в подобие узды. — Мне хочется покататься на нём так! Это здорово!
— Да уж, выглядит и впрямь необычно, — согласилась Сильвия и, не оборачиваясь, пошла вперёд по направлению к дому, в дверях которого стояла жена мистера Хантера, с изумлением глядя на приближающуюся к ней диковинную процессию.
— Очки у меня заляпаны, что ли? — пробормотала она, сняла их и принялась старательно протирать уголком своего передника.
Тут Сильвия торопливо стащила Бруно с его «боевого коня» и вдобавок успела сделать Его Величество полностью видимым, пока очки вновь не оказались у хозяйки на носу.
Теперь всё выглядело, как положено в природе, однако добрая женщина продолжала поглядывать на нас искоса.
— Глаза у меня устали, — наконец сказала она, — но теперь, любезные, я вас хорошо вижу. Дайте, деточки, я вас поцелую!
Бруно тот час же спрятался за меня, но Сильвия подставила лицо поцелую как бы от обоих, и мы вошли в дом.
.
____________________________________________________
Пересказ Александра Флори (2001, 2011):
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
СОБАЧЬЯ СУДОРОГА
– Уф, я прямо руки себе оттянул, – сообщил Бруно. – Аж до судорог!
– Не хнычь, Бруно – мягко упрекнула его Сильви. – Зато смотри, какие они довольные.
Она имела в виду, конечно, незадачливых любовников, которые никак не могли пойти навстречу друг другу без посторонней – и обязательно незаметной – помощи.
– Итак, оставим их, ребята, – сказал я. – Мы должны спешить, чтобы успеть на ферму Хантеров!
– Они наверняка будут дома, – заметила Сильви.
– И я так думаю. Бруно, вы не посмотрите?
Сильви со смехом притормозила его:
– Подожди минутку, – сказала она. – Только сначала сделаем тебя видимым – я хочу сказать: для простых смертных.
– И слышимым? – предположил я, поскольку она взяла волшебный камень, который висел у нее на шее.
– Да, – ответила Сильви. – Знаете, однажды я сделала его слышимым и забыла сделать видимым. И он так пошел в магазин за сластями. Представляете, какой шок был у продавца, когда он услышал голос, исходящий прямо из воздуха: «А мне, пожалуйста, две унции сахарного сиропа»! И протянул шиллинг. Продавец резонно заметил: «Простите, но я вас не вижу». А Бруно еще резоннее ответил: «Зачем вам видеть меня, если вы видите шиллинг?». Но продавец настаивал: «Никогда я не продавал сиропа существам, которых не вижу!». И нам пришлось… О, Бруно, вот ты и начинаешь проявляться!
Мы подождали еще несколько минуть, и Бруно постепенно возник из воздуха.
– Так бывает забавно, когда мы встречаем людей, и они одного из нас видят, а другого – нет.
Бруно вернулся через минуту или две. Вид у него был озадаченный. Бруно сообщил буквально следующее:
– Хозяева очень обрадовались, потому что им позарез нужны были дети. Хозяин сам сказал. Сначала спросил, кто я такой. Я отвечаю, что я-то Бруно, а вот они кто такие? Он говорит: «Это мой брат, а это сестра. И детей нам только не хватало!» Тогда я говорю: «Как здорово, что вам не хватало детей! Мы это исправим». Тогда он закричал: «О, не говорите так!» – и захлопнул дверь. Так я чево-то не понял: ежели ему нас так не хватало…
– Короче, ты не спросил, как пройти к Хантерам? – догадалась Сильви.
– Это был бы неуместный вопрос, – ответил Бруно. – Он бы не уместился в этой маленькой комнатенке. Она и так была переполнена.
– Три человека не могли бы ее переполнить, – возразила Сильви.
– Еще как могли бы! – упорствовал Бруно. – Хозяин такой толстый, что для него самого там не хватало места, а все остальные были бы просто размазанные по стенке. Жуть!
Я согласился, что это была жуткая картина, и предположил:
– Вероятно, такого бы не случилось, если бы хозяин лег на пол.
– Ага, – согласился Бруно. – Такого бы не случилось. Они бы размазались по потолку.
– Идемте лучше в другой дом, – предложил я. – Доверьте эту миссию мне.
– Не подскажете ли вы, как пройти в ферме Хантеров? – обратился я к человеку, шедшему к нам навстречу.
– Так я Хантер и есть, – ответил тот, улыбаясь. – Джон Хантер, к вашим услугам, сэр. А наша ферма здесь на полмили одна – за поворотом. Сейчас там осталась моя женушка, если, конечно, вам до нее есть дело. Или вы ко мне?
– Нет, вас не нужно, – вежливо ответил я. – Ведь мы идем за молоком, а его удобнее получить от вашей жены, не так ли?
– Да, – согласился он. – Моя женушка это умеет. Ну, счастливо оставаться. Всех благ и вам, и вашим детям.
И он ушел.
– Ему не нужно было говорить «вашим детям», – заявил Бруно. – Разве мы ваши дети?
– Он не это имел в виду, – сказала Сильви.
– Что значит «не это»? – настаивал Бруно. – Если бы он сказал то же самое, когда глядел на Сильви, тогда бы он точно имел в виду не это. Но он же глядел на вас, мистер-сэр?
Отвечать не было смысла, потому что Бруно исчез за поворотом. Догнали мы его на лужайке, где, кроме него, паслись лошадь и корова. Нет, он-то, конечно, не пасся, а так просто присоединился к их компании.
– Для лошади – ее жеребенок, – бормотал про себя Бруно. – Для коровы – ее теленок, для козы – ее козленок – самое замечательное в мире.
«В мире! – подумал я. – А что такое мир для Бруно? У каждого человека свой собственный мир. Интересно, не из-за этого ли происходят в жизни все недоразумения?».
– Это, должно быть, и есть ферма Хантеров, – предположила Сильви, указывая на домик, стоявший поблизости от проселочной дороги.
– По крайней мере, другого здесь нет, – сказал я. – Изо всего, что сказал этот джентльмен, так и выходит.
В это время Бруно уже брал ворота штурмом.
– Спускайтесь, Бруно, – сказал я, – и откройте нам ворота.
– Хорошо, мистер-сэр, что мы с вами, – сказал Бруно, когда мы вошли. – Вон та собачара могла бы вас всего искусать, если б вы были один. Но не бойтесь, – тотчас же успокоил он меня, вцепившись в мою руку, – она не такая злая, как может показаться.
– Злая! – фыркнула Сильви, когда огромный благородный ньюфаундленд кинулся к нам с радостным лаем. – Это сущий ягненок. Бруно, разве ты не узнал? Это же…
– Чево не узнал! – обиженно крикнул Бруно, обвивая руками шею пса. – Это собачий король! Но как же он сюда попал? Сильви, спроси его: я по-собачьему не умею.
И начался разговор – если это можно так назвать. Я, конечно, понимал не больше Бруно. Правда, когда августейшее существо, хитро поглядывая на меня, что-то шептало Сильви, я догадался, о ком идет речь.
– Он спрашивает, кто вы, – пояснила Сильви. – Я сказала, что вы наш друг. Он спросил, как вас зовут. Я ответила: мистер-сэр. Тогда он сказал: «Вау!».
Я передернулся:
– А что это значит в его устах?
– Примерно то же самое, что в устах человека, – ответила Сильви. – Нерон, покажи, пожалуйста.
И Нерон сказал: «Вау!». Надо признать, Сильви передала это восклицание очень точно.
– Интересно, что там за стеной? – спросил я, просто чтобы поддержать беседу.
– Сад, конечно, – ответила Сильви. – Гляньте: вон мальчишка спускается, а теперь, смотрите, бежит по полю. Я думаю, что он воровал яблоки.
Бруно бросился вдогонку – не затем, чтобы поймать, а чтобы проверить правоту сестры. Вернулся Бруно очень довольный:
– Это правда! У него карманы битком набиты яблоками!
Ньюфаундленд посмотрел на Сильви и что-то сказал по-собачьи.
– Разумеется, можно! – воскликнула Сильви. – Как я сама об этом не подумала! Конечно, Нерон, ты можешь пойти с нами. Только мы сделаем тебя невидимым.
Она вынула волшебный камень и провела по голове и по спине короля.
– Сейчас сделаем! – с нетерпением закричал Бруно. – Хорошая собачка!
– Бруно! – воскликнула Сильви укоризненно. – Не спеши! Я еще не закончила с хвостом.
Нерон тем временем борзо носился по полю – в смысле: как борзая. По крайней мере, судя по тому, как его длинный хвост летал в воздухе, подобно метеору. И в несколько секунд маленький разбойник был схвачен.
– Нерон ему не повредил, – комментировала на ходу Сильви. – Разве что за ногу чуть-чуть цапнул. Не спеши, Бруно!
Мы неторопливо спускались по полю туда, где стоял перепуганный мальчишка. Мне еще не доводилось видеть ничего столь экстравагантного, даже в самых жутких фантазиях. Он трепетал всеми членами своего тела, только его левая нога застыла, будто приклеенная к земле. А неподалеку в воздухе парил длинный хвост и весьма изящно овевал его, словно опахало. Нерон явно обладал врожденным художественным чутьем. В нем, можно сказать, умирал артист.
– В чем дело, Ваше Величество? – спросил я.
– Меня схватила какая-то собачья судорога! – простонал воришка в ответ. – Только я не величество.
И он громко зарыдал.
– Вы сюда посмотрите! – приказал Бруно, забегая перед ним. – Он воровал яблоки!
Мальчишка смерил меня взглядом, но, видимо, счел недостойным вмешиваться в эту заваруху. Тогда он перевел взгляд на Сильви – она тоже ему не показалась. Тогда он собрался с духом и нагло заявил:
– Я привык иметь дело с людями получше эфтих!
(Подразумевалось, что мы не достаточно хороши, чтобы лезть к нему в карманы.)
– Значит, – уточнила Сильви, – сами вы не дадите никому яблок?
– Я не дам яблоков этому вашему Никому, хоть он дерись .
Сильви ответила:
– Драться он не будет, насчет остального не ручаюсь…
Сильви нагнулась и приласкала невидимого Нерона.
– А теперь чуть-чуть покрепче, – прошептала она.
Мальчишка взвыл дурным голосом, из чего следовало, что король собак понял намек.
– Что случилось? – спросил я. – Нога разболелась?
– Еще как разболелась! – с восторгом подтвердил Бруно, как будто это касалось его. – А будет хуже, ежели вы не отдадите всех яблоков! Вы убедитесь в этом сами.
Очевидно, юный вор не хотел больше ни в чем убеждаться и, напыжившись, начал выгребать яблоки из карманов. Дети с восторгом наблюдали за этой сценой, а Бруно вообще выплясывал какой-то дикоданс. Мальчишка крикнул:
– Это – все!
– А вот и не все! – ответил Бруно. – Есть еще аж три штуки в том кармане.
После очередного вопля были извлечены еще три яблока, после чего Сильви сказала Нерону:
– Всё, можешь его отпустить.
И освобожденный преступник, захромал прочь, время от времени потирая прикушенную ногу, чтобы собачья судорога опять не схватила его.
Бруно побежал со своей добычей в сад. Потом он вернулся и сообщил:
– По-моему, некоторые из этих яблок росли на неправильных деревьях!
– Неправильные деревья! – рассмеялась Сильви. – Разве деревья могут быть неправильными? Таких просто нет в природе!
– В природе, может, и нет, – пошел на уступку Бруно, – а тут – есть!
– Подождите минутку, пожалуйста, – сказала мне Сильви. – Я должна сделать Нерона видимым.
– Нет, пожалуйста, не делай! – умоляюще крикнул Бруно (он как раз вцепился в королевский хвост и носился за собакой по воздуху). – Это же так клево, как я не знаю что!
– Я тоже не знаю, – согласилась сестра.
И двинулась к фермерскому дому. Миссис Хантер смотрела на процессию с явным недоумением.
– Нужно протереть очки! – сказала почтенная дама и принялась старательно протирать их краем передника.
Пока она их протирала, Сильви поспешно сделала короля видимым. Теперь всё выглядело естественно, и миссис Хантер сказала:
– У меня проблемы со зрением, но я вижу главное. Я вижу вас, дорогие мои!
.
____________________________________________________
***