<<< пред. | СПИСОК ПИСЕМ | след. >>>
Оригинал:
My dear Annie:
This is indeed dreadful. You have no idea of the grief I am in while I write. I am obliged to use an umbrella to keep the tears from running down on to the paper. Did you come yesterday to be photographed? And were you very angry? Why wasn’t I there? Well the fact was this — I went out for a walk with Bibkins, my dear friend Bibkins — we went many miles from Oxford — fifty — a hundred, say. As we were crossing a field full of sheep, a thought crossed my mind, and I said solemnly, “Dobkins, what o’clock is it?” “Three,” said Fipkins, surprised at my manner. Tears ran down my cheeks. “It is the HOUR,” I said. “Tell me, tell me, Hopkins, what day is it?” “Why, Monday, of course,” said Lupkins. “Then it is the DAY!” I groaned. I wept. I screamed. The sheep crowded round me, and rubbed their affectionate noses against mine. “Mopkins!” I said, “you are my oldest friend. Do not deceive me, Nupkins! What year is this?” “Well, I think it’s 1867,” said Pipkins. “Then it’s the YEAR!” I screamed, so loud that Tapkins fainted. It was all over: I was brought home, in a cart, attended by the faithful Wopkins, in several pieces.
When I have recovered a little from the shock, and have been to the seaside for a few months, I will call and arrange another day for photographing. I am too weak to write this myself, so Zupkins is writing it for me.
Your miserable friend,
Lewis Carroll
____________________________________________________
Анни Роджерс
[1867 г.]
Дорогая Анни!
Это поистине ужасно. Ты не имеешь ни малейшего представления о той печали, которая охватила меня, пока я пишу. Мне пришлось воспользоваться зонтиком, чтобы слезы не капали на бумагу. Ты приезжала вчера фотографироваться? И ты очень рассердилась из-за того, что меня не оказалось дома? Вот как было дело. Я отправился на прогулку с Бибкинсом, моим закадычным другом Бибкинсом.
Мы отмахали много миль от Оксфорда — пятьдесят или сто, не помню. И в тот момент, когда мы пересекали поле, на котором паслось множество овец, мне внезапно пришла в голову одна мысль, и я спросил торжественно: «Добкинс, который сейчас час?» «Три часа»,- ответил Фипкинс, несколько удивленный моим тоном. Слезы потекли у меня по щекам. «Это тот самый ЧАС»,- сказал я. «А скажите, скажите мне, Хопкинс, какой сегодня день недели?» «Разумеется, понедельник»,- ответствовал Лупкинс. «Это тот самый ДЕНЬ!» — простонал я. Я заплакал. Я зарыдал. Овцы сгрудились возле меня и стали тереться своими нежными носами о мой нос. «Мопкинс! — воскликнул я.- Вы мой самый старый друг. Не обманывайте меня, Нупкинс! Который сейчас год?» «Думаю, что 1867-й»,- отвечал Пипкинс. «Это тот самый ГОД!» — вскричал я так громко, что Тапкинс упал в обморок. Все было кончено: меня привезли домой на тележке в сопровождении верного Уопкинса, разобранного на несколько частей.
Когда я немного оправлюсь от потрясения и проведу несколько месяцев на морском курорте, я непременно навещу тебя и назначу другой день для фотографирования. А пока я еще слишком слаб, чтобы писать самому, и поэтому за меня пишет Зипкинс.
Твой несчастный друг Льюис Кэрролл
____________________________________________________
***