«Охота на Снарка» — Посвящение-акростих

Рубрика «Параллельные переводы Льюиса Кэрролла»

<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>

00_gertruda2
Двойной акростих Льюис Кэрролла, посвящённый Гертруде Чаттэвей. Уникальность этого акростиха состоит в том, что имя адресата зашифровано и в первых буквах строк и в первых слогах строф (подробнее — см. ниже).

 

ОРИГИНАЛ на английском (1876):

  Inscribed to a dear Child:
in memory of golden summer hours
and whispers of a summer sea

Girt with a boyish garb for a boyish task,
Eager she wields her spade: yet loves a well
Rest on a friendly knee, intent to ask
The tale he loves to tell.

Ruse spirits of the seething outer strife,
Unmeet to read her pure and simple spright,
Deem, if you list, such hours a waste of life
Empty of all delight!

Chat on, sweet Maid, and rescue from annoy
Hearts that by wiser talk are unbeguiled.
Ah, happy he who owns that tenderest joy,
The heart-love of a child!

Away, fond thoughts, and vex my soul no more!
Work claims my wakeful nights, my busy days—
Albeit bright memories of that sunlit shore
Yet haunt my dreaming gaze!

____________________________________________________

Пер. Ольги Седаковой
(из книги Д. Падни «Льюис Кэрролл и его мир», М: Радуга, 1982):

Милой Девочке: на память о золотых летних часах
и о тихих разговорах за чаепитьем

Глядит, как мальчуган, готовая бежать
Еще резвей. Но миг — и, замирая,
Рассказ мой слушает; мне сладко продолжать,
Такому другу угождая.

Раздора скорбный дух, смятенье и тщета,
Уместны ли вы здесь? Волшебное мгновенье
Для ваших грубых глаз — безумье, пустота,
А не живое наслажденье.

Чудесной болтовней займи меня, дитя.
Ах, что разумнее, чем лепет немудреный!
Тот счастлив, на кого, болтая и шутя,
Ты взгляд уронишь благосклонный.

Эй, легкие мечты! Ступайте прочь: со мной
Вам делать нечего. Но и в ночи унылой
Еще в глазах моих стоит, как рай земной,
И летний день, и облик милый.

См. также отрывок из книги Д. Падни «Льюис Кэрролл и его мир», 1976.
(Пер. В. Харитонова и Е. Сквайрс), М: Радуга, 1982:
…эта поэма, как водится, была вдохновлена дружбой с «маленькой босоногой девчонкой в матросской фуфайке, прибегавшей ко мне в дом прямо с моря». Ее звали Гертруда Чаттэвей.

Кэрролл жил в местечке Сэндаун на острове Уайт, когда восьмилетняя Гертруда, отдыхавшая там же с родителями, обратила на него внимание: «По соседству жил пожилой господин — мне он, по крайней мере, казался пожилым, — и он чрезвычайно заинтересовал меня. Бывало, он выходил на балкон, примыкавший к нашему, и, откинув голову, принюхивался к морскому воздуху, потом сходил по ступенькам к пляжу, все так же задрав подбородок и вдыхая свежий ветерок, словно не мог надышаться. Не знаю, почему это возбуждало во мне такое острое любопытство, но прекрасно помню, что стоило мне услышать его шаги, как я неслась вон, чтобы увидеть его, а когда он однажды заговорил со мной, моему счастью не было предела.
Так мы подружились, и скоро я знала его дом не хуже своего.
Как все дети, я любила сказки и чудеса, и его дар рассказчика, естественно, завораживал меня. Мы часами просиживали на деревянных ступеньках, ведущих от нашего сада к пляжу, и он рассказывал мне прелестнейшие сказки, попутно рисуя карандашом картинки к самым интересным местам».

В то лето — еще одно золотое лето — Гертруда произвела на Кэрролла столь сильное впечатление, что он посвятил ей «Охоту на Снарка» и к концу первого месяца их знакомства сочинил акростих.
Экземпляр этого стихотворения Кэрролл послал матери Гертруды, прося разрешения опубликовать его. Та ответила согласием, даже не разобравшись, что это акростих. Он раскрыл секрет, надеясь, что она не передумает, и добавил: «Я никому не скажу, что это акростих, но кто-нибудь наверняка догадается».

00_gertruda3Гертруда Чаттэвей на рис. Л. Кэрролла.

…Гертруда принадлежала к числу тех немногих маленьких друзей Кэрролла, которые и в зрелом возрасте сохранили его привязанность, чего не скажешь, например, об Алисе Лидделл. В декабре 1891 года пятидесятидевятилетний Кэрролл пишет в дневнике: «Поскольку миссис Харгривс, первая «Алиса», гостит сейчас у отца, я пригласил ее к себе на чай. Она не смогла прийти, но оказала мне честь, ненадолго заглянув днем вместе с Родой». И совершенно иной тон в письме Гертруде, несколько дней спустя:

«Мой дорогой старый друг! (Стара дружба, но не стареет дитя.) Желаю счастливого Нового года и много-много счастья в будущем тебе и твоим близким. Однако прежде всего — тебе: тебя я знаю лучше и больше люблю. Я молюсь о твоем счастье, милое дитя, в этот радостный Новый год и на многие грядущие годы».

00_gertruda4Гертруда Чаттэвей.


 

____________________________________________________

Перевод Андрея Москотельникова (2007-2010):

ПОСВЯЩЕНИЕ МИЛОМУ РЕБЁНКУ:
НА ПАМЯТЬ О ЗОЛОТЫХ ЧАСАХ ЛЕТА
И О ШЁПОТЕ ЛЕТНЕГО МОРЯ

Готова целый день копать песок
     Её рука, но сотый раз подряд
Ребёнок сел поближе на часок;
     Тому рассказчик рад.

Ропщите, души, скорые на спор!
     Умеете вы нас лишить забав.
Да, светлый час поставьте нам в укор,
     А всё-таки я прав!

Чем слушать рассужденья мудреца,
     А после долго думать по ночам,
Так лучше тешить детские сердца
     Тайком по мелочам.

Едва ли мне о том забыть мечту…
     Всё, чувства, прочь! Верните мне покой!
Его, отца трудов моих, я чту —
     И светлый день такой! [1]

ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА:

[1] Это стихотворение — акростих, и посвящён он одной маленькой приятельнице Кэрролла. В оригинале этот акростих построен ещё изощрённее, чем это удалось передать переводчику. Не только начальные буквы его стихов составляют имя «Gertrude Chataway», но само это имя разбито на четыре значимых английских слова girt (произносится так же, как gert- в слове Gertrude), rude, сhat и away, и каждое из них поочередно открывает четыре строфы стихотворения. Таким образом, стихотворение выглядит так:

GIRT. . . . . . .
E. . . . . . . . . .
R. . . . . . . . . .
T. . . . . . . . . .

RUDE. . . . . .
U. . . . . . . . . .
D. . . . . . . . . .
E. . . . . . . . . .

CHAT. . . . . .
H. . . . . . . . . .
A. . . . . . . . . .
T. . . . . . . . . .

AWAY. . . . .
W. . . . . . . . .
A. . . . . . . . .
Y. . . . . . . . .

Из всех многочисленных переводчиков поэмы на русский язык одному, вероятно, Евгению Клюеву удалось, проявив изрядное остроумие, воспроизвести эту структуру по-русски. В такой изощрённой художественной форме вступительного стихотворения Евгений Клюев видит не просто случайно удавшуюся словесную игру, но нарочитую гиперструктурированность, которая, по мысли этого исследователя жанра нонсенса в английской литературе, «весьма основательно подготавливает аудиторию к восприятию чрезвычайно сумбурной «содержательно», но в высшей степени организованной «формально» стихотворной композиции. Дескать, бояться нечего: в путешествие по безднам бессмыслицы нас поведет вполне педантичный проводник — донельзя упорядоченная форма! Итак, восемь четко отграниченных друг от друга и соразмерных «приступов» агонии, а также до умопомрачения наглядная структура посвящения суть залог того, что ориентиры в море абсурда у читателя есть: он отнюдь не брошен на произвол судьбы, но ведом любящим порядок «гидом»» (см. Клюев Е. Теория литературы абсурда, 3.1. Стихотворный абсурд: большие формы.//В кн.: Клюев Е. RENYXA: Литература абсурда и абсурд литературы. М., «Луч», 2004.).
Акростих такой структуры Кэрролл использовал и ещё один раз. Во вступительном стихотворении к первой части романа «Сильвия и Бруно» он зашифровал имя Изы Боумэн:

ISA. . . . . . . .
S. . . . . . . . . .
A. . . . . . . . . .

BOW. . . . . . .
O. . . . . . . . . .
W. . . . . . . . .

MAN. . . . . . .
A. . . . . . . . . .
N. . . . . . . . . .

Маленькая Иза Боумен была первой исполнительницей роли Алисы на сцене.

 

____________________________________________________

Перевод Евгения Клюева (1992):

Посвящается дорогому Ребенку:
в память о золотом лете
и перешептываниях на солнечном берегу*

ГЕРТ… нет, молчу: грозна ты не шутя!
Еще бы — меч, мальчишеский наряд…
Расстанься с ними, сядь ко мне, дитя,
Ты слушаешь? Я рад.

РУДА фантазий — щедрая руда.
Умей — всем силам злым наперекор —
Добыть ее из жизни иногда.
А впрочем, это вздор.

ЧЕТ-нечет, Дева Милая!.. Слова —
Ей-ей, великолепная игра:
Так поболтаем ради баловства,
Твоя душа добра.

Э… ВЕЙ, веселый ветер; прочь, тоска!
В работе дни бегут мои, хотя
Едва ли берег моря, горсть песка
И образ твой забудутся, дитя!

Примечание переводчика:

* — Гертруда Четтэвей, которой посвящена «Охота на Смарка», — вторая после Алисы Лидделл легендарная девочка, маленькая Муза Льюиса Кэрролла. С ней — в отличие от Алисы Лидделл — у Кэрролла сохранились самые теплые отношения до последних дней его жизни. «Мой дорогой друг» — вот как обращался к маленькой Гертруде пятидесятидвухлетний писатель в декабре 1881 года: никакие взрослые друзья не смогли заслонить в его памяти встречи с «маленькой босоногой девчонкой», прибегавшей к нему в дом прямо с моря. Они познакомились в 1875 году, когда Гертруде было всего восемь лет, на морском побережье в Сандауне.
Предпосланное «Смарку» посвящение написано акростихом: по первым буквам каждой строки можно прочитать имя любимой подруги Кэрролла — Гертруды Четтэвей. Кроме того, каждое четверостишье начинается с частички ее имени и фамилии: ГЕРТ, РУДА, ЧЕТ, Э…ВЕЙ: любая из них в английском, а частично и в русском варианте, может быть прочитана самостоятельно. Примечательно, что «chat away» означает по-английски «поболтаем», так что прописные буквы в оригинале слагаются еще и в предложение «Гертруда, поболтаем!», чего в русском переводе добиться, к сожалению, уже невозможно.

…Мало того, что это классическое (традиционно ритмизованное, строфическое и рифмованное) стихотворение, оно еще и написано акростихом: первые буквы стихов складываются в имя маленькой героини Л. Кэрролла — Гертруды Четтэвей, которой и адресована «Охота на Снарка». Но и это еще не все: стихотворение сопровождено особым структурным сверхзаданием: имя Гертруды Четтэвей разбито на четыре части, каждая из которых не только открывает очередное четверостишие — ГЕРТ, РУДА, ЧЕТ, Э…ВЕЙ, — но и является при этом самостоятельным полнозначным словом в составе первых строк четверостиший.
А если кому то и этого покажется мало, существует и пятый акцент — тоже сугубо структурного свойства! Если читать только первые буквы каждой строки по английски (чего, к сожалению, уже совершенно невозможно добиться в русском переводе), то они складываются не только в имя героини, но и во фразу «Gertrude, chat away!» — «Гертруда, поболтаем ка!».
Видимо, после всех этих подробностей не остается уже никого, кто все еще хотел бы оспорить тезис о крайней изощренности формы данного стихотворного посвящения!
Между прочим, любовь Кэрролла к акростихам могла бы составить тему самостоятельного исследования. Их у него действительно великое множество — и естественно поэтому, что данный (заметим, чисто внешний и довольно трудноисполнимый) прием доведен поэтом до совершенства. По видимому, прием осознавался им как весьма и весьма значимый в системе его представлений.
Не будем забывать при этом, что поэтическая система, в которой мы в данный момент находимся, есть система абсурда, то есть система, сама по себе требующая педантично выстроенной структуры. Но не до такой же, как говорится, степени педантично!
Может быть, столь несомненное пристрастие Кэрролла именно к акростихам (в дополнение к и без того очевидному «порядку следования частей») действительно способно натолкнуть на мысль о своего рода мании — структуромании , так сказать… но этот аспект проблемы будет затронут чуть позднее.
Пока же ограничимся констатацией того факта, что акростих, адресованный Гертруде Четтэвей и всем читателям «Охоты на Снарка», являет своего рода предел возможной структурированности  — и это, на наш взгляд, весьма основательно подготавливает аудиторию к восприятию чрезвычайно сумбурной «содержательно», но в высшей степени организованной «формально» стихотворной композиции. Дескать, бояться нечего: в путешествие по безднам бессмыслицы нас поведет вполне педантичный проводник — донельзя упорядоченная форма!

 

____________________________________________________

Перевод Иосифа Гурвича (2006):

Посвящается тебе, милое Дитя,*
В память о золотых летних часах
И шёпоте летнего моря

 В мальчишеский наряд облачена к мальчишескому делу,
Вертит лопатку она, но ещё любит при том
Передохнуть на коленях у друга и требует смело
Песни, что он сочиняет тайком.

Грубые души из мира кипучей борьбы
Не в состоянье понять озорного её оживленья.
Пусть себе думают, будто украдены эти часы у судьбы
И лишены наслажденья.

Болтай же, Девочка, и пусть освободит
Твой щебет сердце узника бесед мудрёных
Ах, счастлив тот, кого сердечно одарит
Любовью нежною ребёнок!

Прочь, мысли праздные, довольно таять в неге!
Работа требует дневной, ночной дозор —
Хоть память нежная о солнечном том бреге
Ещё преследует мечтательный мой взор!

Комментарии переводчика:

* — Льюис Кэрролл посвящает эту книжку Гертруде Чатэвей (возможны и другие транскрипции). В оригинале посвящение представляет собой акростих, но в переводе это требует изменить число строк (разное количество букв в написании имени), т.е., деформировать структуру стиха, не говоря уже о последней «й», никак не подходящей для начала строки; поэтому было решено пожертвовать формой акростиха. Вообще переводить акростих в форме же акростиха — дело неблагодарное, но привести результат таких попыток можно:

   Грации детской её не укроет мальчиший наряд.
   Ей бы, шалунье, послушать, оставив игру,
   Рядом усевшись, те сказки, что друг её рад
   Тихо слагать поутру.
   
   Разве душа, огрубевшая в мире борьбы,
   Улье страстей, улыбнётся веселью простому,
   Думая, будто украдены эти часы у судьбы.
   Ангелы учат иному.
   
   Что ж, Девочка, болтай, и пусть освободит
   Аллейный щебет узника бесед мудрёных.
   Тот счастлив лишь, кого любовью одарит
   Эос обласканный ребёнок.
   
   Вослед воспоминаньям праздным мысль летит,
   Ей эту песню как привет дарит.

 

____________________________________________________

Вольный перевод Валерия Ананьина (2011):

Дорогой девочке,*
на память о золотых летних часах
и шепотах летнего моря**

Глядится сорванцом, не знает лени:
Её совок весь пляж изрыл!.. Но пыл
Резвуньи тих — у друга на коленях:
Тот выдумщик ей  мил.

Ребячью душу чистую не вправе
Угрюмить вздор наш грубого витья:
Да будь хоть час не в радость — всю отравит
Ей сладость бытия!

Чудачка дорогая, пощебечем!
А для сердец — мудрей беседы нет.
Тот счастлив, кто достоин с первой встречи
Твоей любви, мой свет.

Э, зря тревожу душу грезой нежной:
Вновь срок трудам, бессонницам… Но резь
Еще в глазах: так чист песок прибрежны-
Й, и — в солнце, в солнце весь!..

ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА

* — Авторское посвящение-акростих малышке Герти, босоногой музе-восьмилетке Гертруде Чаттэвей (самая привычная нам обуквенная версия девчачьей фамилии) попало мне в руки много позже, когда точка в работе была поставлена. Тут спасибо Марку Полыковскому из Израиля, переводчику веселого Эдварда Лира: он переслал мне прелестную «копию» первопечатного «Снарка»-1876, подготовленную в 2004 году Tigertail Associates (Лос-Анжелес). Потому и попробовал я перекласть этот стих только сейчас. До этого читывал лишь русские версии: О. Седаковой, Е. Клюева…
Так что, хоть едва успел, — а реабилитировался-таки в читательских глазах (насколько успешно — другой вопрос).

** — Именно так и напечатано в «тигриной» книжечке; знаю, что «sea» меняют на «tea», и тогда получается, как у Седаковой: «…и тихих разговорах за летним чаепитием».

.

____________________________________________________

Перевод Максима Щура (Макса Шчура) (2013):

ПРЫСВЯЧЭННЕ *

Гарэзніца ў хлапечым: раз пясочак
Ейны ўвесь спрыт адцягне і цікавасць,
Раз на твае калені яна ўскочыць –
Ты любіш ёй расказваць.

Рупліўцы, за сур’ёзнаю работай
Уцехі вам не даць малому сэрцу,
Для вас гадзіны мары бестурботнай
Зусім не маюць сэнсу.

Ерэтыкі! Бай, мройніца ў хлапечым,
Чэрствыя душы хай ратуюць жарты
Ад суму. Той шчаслівы, хто ў малечы
Такой любові варты!

Эх, згадкі мілыя! Лепш не цвяліце мрою –
Ў мяне шмат працы ўдзень, бяссонне ўночы…
Экскурс на бераг той чуйнуе з мною
Й лятункам засціць вочы.

Каментары:

* — Гертруд (Гертруда) Чатэўэй (1866-1951) на момант знаёмства з Кэралам (1875) мела дзевяць гадоў; яна лічыцца другой па значэнні (пасля Эліс Лідэл) «музай» Кэрала.

.

____________________________________________________

 

***

<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>