***
Интервью с М. Борзыкиным. Газета «Ласковый май», №3 1992:
http://televizor-tver.ru/pressa/92/mai92.jpg

— Какова конечная цель твоего творчества?

— Я думаю, что такой цели как таковой быть не может, потому что она ограничивает творческий процесс.

— Но кто-то пытается, например, изменить своих зрителей к лучшему?

— Хорошо бы. И мы чувствуем, когда попадаем в точку. Но это не основное. Самое главное — чтобы самим построить что-то внутри себя.

— То есть вы не выступаете ради развлечения, собственного удовольствия?

— Ни в коем случае. На самом деле мы очень серьезные ребята. Нас даже иногда в этом обвиняют.

— Кто у вас пишет музыку?

— Мелодическую основу делаю я, все остальное делаем вместе. В результате песня иногда приобретает совершенно противоположный вид, чем задумывалось.

— А тексты тоже пишешь ты?

— Да.

.
***
Интервью с М. Борзыкиным. 10.04.2014.:
http://www.colta.ru/articles/music_modern/2857

— До «Телевизора» вы играли арт-рок в группе «Озеро».

— Да, меня пригласили туда клавишником. Результатом этого сотрудничества стал распад группы «Озеро». Два гитариста ушли со мной в новый проект «Телевизор». В феврале 1984-го мы начали репетировать программу для вступления в рок-клуб. А до этого я играл в трех или четырех группах начиная с 8-го класса.

— Сейчас кажется, что у группы «Телевизор» строгая концепция, соответствующая названию: социальные и протестные песни, связанные с повесткой дня. Как вы когда-то говорили: «Я даю информацию». Эта концепция была с самого начала?

— Никакой концепции не было. Было желание играть музыку на русском языке. Мы были поклонниками новой волны и хотели делать музыку в этом стиле. Хотели избежать блатняка и совка, то есть примитивной гармонии, ритмики и вокальной мелодики. У нас был снобистский подход студентов колледжа. Никакой социальной направленности мы в себе не культивировали — если послушать внимательно 11 альбомов «Телевизора», то можно понять, что у нас много песен о любви и песен психофилософской направленности. Политической группой нас называют журналисты, которые не послушали и половины наших записей.

— Когда вы были в рок-клубе, к кому вы испытывали наибольшую близость? Группы-то были разные — и стилистически, и идейно. В какой «Телевизор» был компании?

— В 82—83-м мы подолгу занимались мазохистским прослушиванием песен Гребенщикова, пытаясь разгадать ребусы в его текстах. Нам нравился новый образный язык, который создал Борис. Мы были поклонниками модной группы «Странные игры» — они играли ска и были вдохновлены Madness, которые нам тоже очень нравились. Мы любили электронную группу «Мануфактура» и многие другие. В 1984-м в рок-клуб вступили «Кино», «АукцЫон», «Телевизор». Мы пытались общаться со всеми — обсуждали концерты друг друга, хвалили и подсмеивались. Это был один творческий борщ, в котором все варились.

.
***
Интервью с М. Борзыкиным.
Газета «Псковская губерния», №12 (734) от 01 апреля-07 апреля 2015:
http://gubernia.pskovregion.org/number_734/06.php

— А что вдохновляло вас тридцать с лишним лет назад, когда создавалась группа «Телевизор»?

М.Б.: Мы все были меломанами и обучались в высших учебных заведениях. Так или иначе, это такая довольно кипучая среда по тем временам была. Мы умудрялись добывать информацию из разных источников, в том числе и из-за границы, в виде пластинок, каких-то новых записей. Пройдя путь рядового меломана, мы к 1983 году уже были ребятами, попробовавшими себя в каких-то маленьких коллективах. Стали фанатами рок-клуба, начали писать свои песни. Я вообще ещё со школы что-то пытался сочинять на русском языке. В этот момент появилось как раз целое новое музыкальное направление – новая волна, пост-панк. И нам показалось, что мы это можем сделать, именно в этом стиле. Нам это стало интересно, потому что это были другие выразительные средства. Появились синтезаторы, которых до этого не было вообще. Компьютерная революция началась. Пока это были музыкальные компьютеры, по крайней мере какие-то драм-машины…
Это всё конец 70-х, а до нас это дошло только в начале 80-х. Новый звук, новый подход к аранжировкам, отсутствие традиционной блюзовости в гармониях, в вокале, потому что целые школы появились. И Боно, и Саймон Ле Бон из Duran Duran, и Depeche Mode, и The Cure – у каждого из их вокалистов была совершенно уникальная манера выстраивания вокальной мелодии, которой не было до этого ни в рок-н-ролле, ни в блюзе. Они пели такие интервалы… А у меня как музыканта сразу уши на макушке. И я понимал, что это очень интересно, и у нас этого никто так не делал. Аранжировка совершенно невероятной пустоты могла быть, но при этом всё равно это не мешало донести суть песни. Так вот эта простота и пустота, такая холодная, электронная, помогали создать новое настроение, которое мне так нравилось; и лаконизм, и ёмкость…
Всё это вместе нас потрясло. Мы бегали за каждой новой пластинкой, слушали, что ж это ещё нового появится. И сами начали пытаться делать что-то похожее. Это такое время, когда в мире сотни хороших групп внезапно появились – и все они были больше из интеллектуальной среды. Раньше рок-н-ролл как бы старались маргинализировать. Старались его продавать как народную музыку. Хулиганско-рабочий клуб, музыкально-рабочий квартал – вот этого было больше. Хотя были, конечно, арт-роковые единицы, но их было немного, там, типа Genesis, Yes, King Crimson. А тут массово пришли какие-то люди – не совсем музыканты, но при этом из арт-среды. Интеллектуалы, скажем так. Это был свежий воздух, потому что они подошли нестандартно ко всему: они переварили весь рок-н-ролл и превратили его в совершенно новый звук, и совершенно новая палитра инструментов возникла в то время.

.

***
Интервью с Михаилом Борзыкиным:

— Насколько автобиографичны ваши песни?

— Все — автобиографичны. Это такой мой дневничок. У меня ведь литературных героев практически нет в песнях. Это все — со мной происходило так или иначе.

 

***
Михаил Борзыкин:

На фоне традиционной лениградской школы рок-поэзии ТЕЛЕВИЗОР всегда был ближе к Майку Науменко, нежели к Борису Гребенщикову. Это вытекало также и из моих личных литературных привязанностей. Я, например, считаю, что Мандельштам более емок, чем Бродский. АКВАРИУМ вплотную занимался эзоповским языком. Мне же в какой-то момент этот подход показался неинтересным. Начиная со второго альбома (в нервом еще можно заметить виртуальные образы) я от нет отказался. А потом и вовсе потерял интерес к ребусам в поэзии. Попытка зацепить как можно больше аудитории подобными иносказаниями лежала слишком близко к поверхности. И участие в такого рода экспериментах мне перестало нравиться. Отход от… метафоризации был осознанным решением.
…Я вообще никогда не считал себя поэтом. Всегда говорил, что я автор текстов к песням. А это не может называться поэзией в чистом виде. Я постоянно пытался сделать так, чтобы в отдельной песне текст не преобладал над музыкой. Идеальная композиция — та, в которой оба начала гармонируют. За время своего творческого пути я пришел к выводу: писать задушевный текст с кучей образов (как я это называю — нести задушевную околесину) намного проще, чем писать ЧТО-ТО о ЧЕМ-ТО. Поэтому я совершенно спокойно отношусь к подобным высказываниям относительно моего «слога». Но недавно на презентации последней) диска в Москве ко мне подошел профессор филологии и сказал: «Мы ваши тексты даем студентам на занятиях читать. Вы для нас рок-поэт номер один».
Конечно, приятно было… Но я все равно считаю, что в рок-музыке важна именно заряженность идеей, а не красота ради красоты. И текст к песне тоже должен подчиняться этому закону. Плохо, когда конструкция слишком тяжеловесна. Тогда получается какой-то невероятный летающий бегемот, а не песня. Ну, зачем зря запутывать людей? Это все напоминает столь популярную в народе игру «Лохотрон»: вроде бы, и ничего толком не сказал, а слов произнес много, создал виртуальную реальность, где ты бог, учитель и хозяин. А потом собрал паству под знамена всего непонятного. Я очень скептически к этому отношусь. Мне хочется искренне смеяться, когда я вижу исполнителей, которые пытаются старательно замести следы, возводя витиеватость в ранг непосредственной цели. И многие ведь клюют на это.

 

***
Интервью с Михаилом Борзыкиным, ТВ Царское Село,  20.11.2010:

Борзыкин: …я просто как-то для себя когда-то решил быть не сонграйтером, написателем песен. Вот он выдумывает сюжет, литературный подход, героев, мне не интересно. Я не записываю события и свои состояния в виде дневника обычного, я решил что мне интересно вести такой музыкальный дневник, тогда я буду как-то знать себя в разных состояниях, я себя изучаю таким образом, мне это интересно, я поэтому и не пишу о всяких там абстрактных каких-то героях, я вообще далек от литературного подхода, даже от поэтического в каком-то смысле. Это про меня. То, что со мной происходит, мне самому интересно наблюдать смену собственных состояний, а для этого я должен быть искренним сам с собой.

 

***
Интервью с Михаилом Борзыкиным:

— Бытует мнение, что рок живет только тогда, когда его запрещают. Это верно?

— Нет, неверно, потому что существует внутренний протест вообще и существует протест против конкретной политической системы. Всеобщий протест вечен, на него политические системы не влияют. …Этот нонконформизм относится скорее к миру вообще, чем к конкретным людям, с которыми я общаюсь. А общаюсь я не с таким уж большим количеством людей.

— Вы могли бы сформировать Ваше кредо или кредо группы?

— Это отражение внутренних душевных процессов. Не духовных, а душевных. Отражение каких-то болевых ощущений, связанных с этими процессами. Еще, наверное, присутствует противопоставление единицы и массы. Массы, — как всего окружающего мира, который так или иначе агрессивно настроен по отношению к единице.
…вот я не считаю, что должен нести функцию по изменению мира. Окружающего мира. Моя задача — изменить мир внутренний, свой собственный. А для этого я должен отражать окружающий и отражать правдиво. У меня вот такая концепция, поэтому я никого не пытаюсь изменить. Ни в коем случае — это бесполезно. Но это изменение может произойти — помимо моей воли. И иногда происходит, причем с самой неожиданной стороны — на моих концертах бывают люди из противоположных политических лагерей, но и те и другие почему-то считают меня своим. Я не отвечаю за чье-либо восприятие. Тут бы с самим собой разобраться.

 

***
Михаил Борзыкин:

ТЕЛЕВИЗОР с самого начала обвиняли в чрезмерной электронности, говорили, что музыки маловато. Рэпом мы занимались уже тогда, в 1984 году. Тогда же мы начинали использовать скрэтчи, синтезаторную музыку, какие-то кусочки синти-попа, индастриала. За это немало получали по голове, потому что считалось, что в группе должно быть много гитар, все должны звучать одновременно, все это желательно должно быть похоже на THE DOORS и с психоделическими текстами. А у нас и в текстах определенность, и мелодия непонятно на чем основана…
Нечто, объединяющее нас, конечно, существовало, но основой было разнообразие, а не схожесть. Очень важно было не быть похожим на других, не опускаться на уровень какой-то одной группы, не пытаться залезть в область иной группы. Среди нас в самом начале в качестве кредо была выдвинута идея: аранжировки должны быть пустыми, должно быть больше воздуха. Для нас это было ниспровержением идеалов блюзовой и рок-музыки в ее чистом, традиционном виде. Блюзов к тому времени мы наслушались, хотелось играть что-то новое. У всех этих «дюран дюранов» был несколько иной подход, больше использовались классические лады — блюза в этом было маловато. К тому же, появились новые вокальные манеры — THE SMITHS, THE CURE, DURAN DURAN — которые невозможно было сравнить с предыдущими. Это была совершенно новая вокальная школа, в которой бралось не глоткой, не высокой нотой, а гибкостью и непривычными для блюза интонациями. Мы старались оттачивать свои аранжировки до последней ноты, одновременно следя за тем, чтобы наши песни невозможно было бы просто так сыграть в подворотне. В этом смысле у нас была даже какая-то музыкантская гордыня, что ли: мы занимаемся музыкой.

 

***
Интервью с Михаилом Борзыкиным:

— Ты по своей природе индивидуалист?

— Во-первых, только не бунтарь. Так называли меня в прессе различные рок-критики, упирая на политическую сторону песен. Вообще-то меня всегда раздражало и обижало то, что эти критики считали нас группой, пишущей исключительно политические тексты, отказывая нам в праве на музыкальность. Между тем, для меня и музыка и текст находятся в абсолютной гармонии, и то, что рок-критики не замечали музыкальную сторону группы, говорит лишь об их уровне музыкальной образованности. А что касается моего характера, то скорее всего я действительно индивидуалист.

 

***
Михаил Борзыкин:

ТЕЛЕВИЗОР никогда не считался рок-музыкой в чистом виде. Мы всегда пытались использовать многожанровость. Именно она нас и выделяла по отношению к другим группам. Мы легко могли сделать симбиоз, например, из электронной музыки и рэгги. Задача удивить, в первую очередь, себя стояла перед нами с 84-го года. А что касается электронщины конкретно… ТЕЛЕВИЗОР всегда к ней тяготел. Мы прошли традиционную школу: от Элвиса Пресли до арт-рока. Но рождение группы пришлось на время расцвета новой волны — того, что вы называете «сплавом». В таком ключе написаны последние четыре-пять альбомов. Сами видите, увлечению электронной музыкой, на самом деле, семнадцать лет.

***
Интервью с Михаилом Борзыкиным:

— Раньше ваши песни были против совдеповской действительности, теперь — антикапиталистические. Не означает ли это, что ваше мнение о том времени поменялось?

— Ничего не поменялось. В основе того, что я делаю, должен лежать какой-то конфликт — внутренний или с окружающей средой. Я согласен с тезисом, что искусство — это боль, выраженная в художественных формах. Те болячки, которые тогда беспокоили, не менее страшны, чем нынешние. Я никогда не ностальгировал по тому времени. А нынче — новый коммунизм, только бог уже — не «равенство, братство», а «богатство». Богатый — «значит, я этого достоин» и т. д. Полная подмена основ развития цивилизации.

 

***
Интервью Михаила Борзыкина, 07.07.2011:
http://www.polit.ru/article/2011/07/07/borzykin/

— Музыку группы «Телевизор» формально относят к року. Актуальное ли это еще искусство? Не произошло ли с роком то, что случилось когда-то с джазом: превращение в академическую музыку, в нечто музейное, в экспонат?

— Мы всегда скептически относились к этим спорам — что рок, что не рок. Если говорить о традиционной рок-музыке, основанной на блюзовых аккордах и блюзовом ритме, то мы совсем не рок-группа. Есть, конечно, элементы рока, но развитие зашло очень далеко от исходной точки. Да, может быть, рок переживает вариант истории с джазом. Конечно, он будет трансформироваться во что-то другое. Это уже и происходит. Масса людей, которые всю жизнь были упертыми сторонниками классического саунда, начинают добавлять какие-то неожиданные элементы в аранжировку: индастриал, нойз, техно, рэп. У нас в некоторых песнях присутствует даже джаз, но он присутствует как микроэлемент. Я думаю, будущее за синтезом, не за чистотой стиля. Вопрос только в том, как эта мозаика сложится.

 

***
Интервью Михаила Борзыкина сайту «Наш Неформат», 19.12.2011:
http://www.nneformat.ru/texts/?id=6822

АА: Некоторые идеализируют не прошлое, а настоящее. Скажите, что в вас сегодняшнем вам сейчас нравится, — то, чего не было 20 лет назад? Перемены к лучшему?

Михаил: Во-первых, периодически я радуюсь тому, что во мне осталось что-то от того 20-летнего парня. Какие-то базовые вещи: не следовать трендам в осмыслении реальности, не примыкать к религиозным течениям, не залипать в философских ямах, не становиться книжником, литературоведом, не писать песни от имени третьего литературного персонажа, а писать от себя лично. Вот это осталось, вот это меня радует.
Ну, а что касается приобретённого, — то, может быть, умение в какие-то моменты остановить свою ярость в отношениях с близкими. Ранее я был более безрассуден в этом смысле. А вообще работы тут непочатый край.

_______________________________________________________________________

<<< Вернуться на главную страницу группы ТЕЛЕВИЗОР

<<< Вернуться на страницу «Дискография группы ТЕЛЕВИЗОР»

<<< Вернуться на страницу «Песни группы ТЕЛЕВИЗОР по алфавиту»

Автор и координатор проекта «РОК-ПЕСНИ: толкование» — © Сергей Курий