Автор статьи: Сергей Курий
Рубрика «Наши хиты»

Что бы там ни говорил многоуважаемый Александр Градский, первой настоящей «звездой» советского рок-н-ролла навсегда останется МАШИНА ВРЕМЕНИ. Пусть даже именно пример группы Градского СКОМОРОХИ убедил юного Андрея Макаревича заменить англоязычный репертуар на русскоязычный.

Коренное отличие МАШИНЫ от многочисленных ВИА заключалось вовсе не в желании или нежелании официально легализоваться на советской эстраде. За редчайшим исключением, легализоваться мечтали почти все самодеятельные коллективы.
Главным было то, что репертуар МАШИНЫ базировался, прежде всего, на собственных песнях. Если они порой и исполняли песни членов Союза композиторов (одно из главных условий существования ВИА), то это были единичные случаи, о которых мало кто помнит.

Благодаря МАШИНЕ, был заложен и главный формат стандартной отечественной рок-группы — с постоянным лидером, который одновременно являлся автором и исполнителем своих песен. Не может быть МАШИНЫ ВРЕМЕНИ без Макаревича, КИНО без Цоя, АКВАРИУМА без БГ… А вот состав ВИА обычно менялся и тасовался, как карты.

Ну, и, наконец, благодаря Макаревичу, изменилось отношение к текстам рок-песен. Собственно, он взял западную музыкальную рок-форму и скрестил её с поэтической бардовской традицией. Именно благодаря МАШИНЕ, писать слишком примитивные и глупые тексты для советского рокера стало моветоном и признаком попсы. Впрочем, произошло это далеко не сразу…

А. Макаревич:
«Отлично помню, у меня было желание, чтобы публика сидела и слушала, а не только танцевала «под нас». Но наши песни не шли. На наши игры, прежде всего, приходили подрыгаться или там… девочку «снять». Кроме того, у нас была плохая аппаратура. Доходило до того, что народ не различал даже, на каком языке мы поём…»

От бардов Макаревич перенял иносказательность языка, позволяющую без открытого риска держать хитрый «кукиш в кармане» — говорить на скользкие для советского официоза темы завуалировано и двузначно. Взять, хотя бы, тех же знаменитых «Марионеток». О каком таком хозяине и марионетках идёт в ней речь? Большинство догадывалось, что это «укол» в сторону авторитаритарной «вертикали» советской власти. Но, с другой стороны, можно было с таким же успехом заявить, что речь идёт о «западных кукловодах», или, вообще сказать, что это притча безо всякой конкретики.
В 1980-х такой язык для рок-песен многим уже казался устаревшим. Но поначалу это было настоящей революцией. Именно успех МАШИНЫ ВРЕМЕНИ окончательно сломал стереотип, что рок можно исполнять только на английском.

«Солнечный Остров (Ты или Я)» (1975)

Первым смуперхитом группы, безусловно, стала песня «Ты или Я» (более известная в народе под названием «Солнечный Остров» или «Всё очень просто»). По воспоминаниям Макаревича она родилась аж в 1972-73 году под впечатлением от гениального блюза LED ZEPPELIN «Since I’ve Been Loving You».

А. Макаревич:
«На барабанах у нас тогда временно играл Юра Фокин… »

А. Кутиков:
«А Фокин, когда собирались в компании на «флэту», всегда перед этой песней останавливал проигрыватель и говорил: «Ну, вы, уроды, вот сейчас 7 минут тишины, полной тишины…».

Как и положено блюзу, «Солнечный Остров» звучал грустно и меланхолично. Окончательную прелесть песне добавила реверберация — все эти затухающие «Ты… ты… ты… или я… я… я». Правда в отличие от вполне конкретной любовной тематики «Since I’ve Been Loving You», текст Макаревича был полон общих романтических образов, передающих смутное чувство разочарования и потери. Ну, а каждый слушатель мог вложить в них своё личное содержание.

Всё очень просто — нет гор золотых.
Падают звёзды в руки других.
Нет райской птицы среди воронья.
Кто-то ошибся — ты или я.

Выискивала в ней «своё» и советская критика, нередко обвиняющая группу в пропаганде пессимизма. Впрочем вскоре после написания «Солнечный Остров» получил неожиданную официальную поддержку… Да что там поддержку! — многомиллионную раскрутку через «важнейшее из искусств» — кино.

А. Макаревич «Сам овца»:
«На сейшене в столовой номер восемь филфака МГУ… к нам подошёл усатый дядька и объявил, что он из съёмочной группы Данелии и мы им нужны.
Ночь я провёл в необыкновенном волнении. Перед именем Данелии я благоговел… Я не мог себе представить, зачем мы понадобились Данелии, и воображение рисовало картинки самые причудливые.
Оказалось, всё очень просто. В эпизоде на клубных танцах нужна была на заднем плане какая-нибудь группа — так сказать, типичный представитель. Только и всего. Там даже вроде бы снимался «Аракс», но потом у них что-то не сложилось. Надо сказать, я не расстроился: я считал за честь принести пользу Данелии в любом виде. Быстро была записана фонограмма песни «Ты или я» — выбора, собственно, не было, других наших песен Дегтярюк играть не умел. Съемки прошли за один день (вернее, ночь)».

Да, «Солнечный Остров» был тем самым «медляком», под который непутевый сантехник Афоня из одноименного фильма пытается «снять» в ресторане пышногрудую даму. Надо сказать, что сама МАШИНА ВРЕМЕНИ в кадр так и не попала. В отличие от того же АРАКСА, который после «Острова» исполняет свою песню «Мемуары» («Это энергичный танец!»).

Впрочем, для «машинистов» и это было важной вехой. Участие в фильме сыграло немалую роль в легализации и популяризации малоизвестной группы.

А. Макаревич:
«Надо сказать, Данелия отнесся к нам очень уважительно и щепетильно: песня была у нас приобретена по всем законам, и спустя несколько месяцев я неожиданно для себя получил невероятную кучу денег — рублей пятьсот. На эти деньги был приобретен в комиссионном магазине магнитофон «Грюндиг ТК-46», который долго потом заменял нам студию».

В 1975 году «Солнечный Остров» чуть было не засветился на ТВ. Ведущая программы «Музыкальный киоск» Элеонора Беляева услышала о МАШИНЕ ВРЕМЕНИ от дочери и пригласила их в студию. Там группа впервые профессионально записала 7 песен. Правда, в эфир программу так и не пустили. Но запись каким-то образом таки просочилась в народ.

В 1978 году «Солнечный Остров» войдёт в первый более-менее оформленный магнитоальбом МАШИНЫ «День Рождения», а спустя год — в концептуальную музыкальную пьесу «Маленький Принц».

Между этими событиями группа пережила кризис и была на грани распада. Всё это вылилось в одну из самых горьких песен Макаревича под названием «Свеча» с замечательной крылатой строчкой «И нет ни слов, ни музыки, ни сил…». Однако оказалось, что, действительно, «Не всё ещё пропало». В состав МАШИНЫ из ВИСОКОСНОГО ЛЕТА возвращается Александр Кутиков и приводит с собой Валерия Ефремова.

А. Кутиков:
«За год до моего возвращения — в 1979 году — мы сидели у Андрюшки дома, выпивали. Он мне сыграл песню «Свеча» под гитару. Я все понял и сказал ему: «Терпи! Главное — ты написал эту песню!» Внутренние конфликты — мелочь по сравнению с жизнью, но они активно влияют на творчество. Я бы никогда не вернулся в «Машину» из «Високосного Лета», если бы не услышал «Свечу». Позже, когда мы начали ее делать, я настоял, чтобы там была вся эта интродукция, мы очень долго ее придумывали. Для меня это самая главная песня в МАШИНЕ ВРЕМЕНИ вообще!».

«Поворот» (1980)

В начале 1980-х в советской газете «Московский комсомолец», наконец-то, появляется первый отечественный хит-парад. И в 1981 году его возглавляет не «песня Союза Композиторов на стихи Союза Писателей», а забойный рок-хит «Поворот». Эта композиция продержится на 1-м месте целых полтора года, а МАШИНА ВРЕМЕНИ на время станет бесспорно самой популярной группой СССР…

А ведь буквально за год до прорыва группа находилась на стадии полураспада — её покинули Сергей Кавагое и Евгений Моргулис. Но оказалось, что нет худа без добра. В это же время распадался и другой популярный коллектив 1970-х — ВИСОКОСНОЕ ЛЕТО. Один из его участников — Александр Кутиков — уже когда-то играл с МАШИНОЙ, поэтому, долго не раздумывая, возобновил сотрудничество с Андреем Макаревичем. Мало того — он привёл к нему из ВИСОКОСНОГО ЛЕТА ещё двух ценных музыкантов — барабанщика Валерия Ефремова и клавишника Петра Подгородецкого.

В 1979 году возрождённая МАШИНА ВРЕМЕНИ включает в свою концертную программу новые песни — «Свеча», «Три окна», «Снег» и самое главное — «Поворот».
Официально за «Поворотом» числятся целых три автора. С автором текста всё предельно ясно — им был Андрей Макаревич. А по поводу музыки до сих пор кипят недюжинные споры — кто же всё-таки «более истории ценен» — Кутиков или Подгородецкий?

А. Кутиков, В. Ефремов, А. Макаревис и П. Подгородецкий.

Причиной споров стали скандальные мемуары Подгородецкого «МАШИНА с евреями», где он прямо заявляет, что сочинил мелодию «Поворота» ещё во время службы в армии, и изначально она напоминала не ревущий рок-хит, а любовный опус в духе итальянской эстрады.

П. Подгородецкий:
«До сих пор тешу себя надеждой, что найдется какой-нибудь италоязычный поэт, который придумает к ней стихи. Это будет второе рождение «Поворота“, который не стыдно будет исполнить какому-нибудь Тото или Пупо. Когда я рискнул предложить ее для исполнения, Кутиков немедленно раскритиковал материал, говоря, что это нуднятина в стиле Макара. Потом попробовал сыграть ее быстрее. «Да это же прямо ИГЛЗ какие-то“, – сказал обычно молчаливый Валера Ефремов».

А вот по словам Кутикова ситуация выглядела с точностью до наоборот. Мол, ещё во время работы в ВИСОКОСНОМ ЛЕТЕ он услышал, как Подгородецкий «наигрывал какую-то гармонию на пианино».

А. Кутиков:
«И вдруг я понял, что у меня в голове появилась офигительная тема. Я сказал ему: «Петь, давай я тебе сейчас напою мелодию, а ты ее гармонизируй». И сходу спел весь будущий «Поворот».

А. Макаревич:
«Обычно Кутиков, как всегда переполненный мелодиями, но плохо знавший расположение клавиш, напевал Пете на ушко что-то такое, и это немедленно находило воплощение в конкретных звуках».

Впрочем, Макаревичу первоначальный вариант категорически не понравился. Он был слишком медленный, сладкий, лиричный. Андрей обозвал его «Сентиментальным чудовищем» и «розовыми слюнями» и заявил, что на такую музыку текст сочинить просто не в состоянии.
Тогда Кутиков сыграл ту же мелодию в пять раз быстрее и жёстче. «А вот это ничего» — сказал Макаревич и удалился на два часа в ресторанчик. Там, попивая пиво, он одним махом сочинил аж два текста — «Поворот» и «Ах, что за Луна». Последний был написан на музыку Подгородецкого и специально заточен под его исполнение. Дело в том, что клавишник немного картавил, поэтому Макаревич умудрился написать текст без единой буквы «р», чем страшно гордился. А вот к тексту «Поворота» относился без особого восторга — написал и написал.

Между нами говоря, я вообще считаю текст «Поворота» одним из самых слабых в творчестве МАШИНЫ. Чего только стоят пассажи: «Но — тут уж все равно» и «Вы кое в чём сильны…» (т.е. не то, чтоб сильны, а так — кое в чем…). Да и залихватское утверждение, что не стоит бояться поворота, даже если за ним пропасть — тоже весьма спорно.

Ироничные рисунки Вячеслава Бутусова к песне «Поворот»:

  

Зато, благодаря хриплому мощному вокалу Кутикова, песня звучала весьма бодро, да и под гитару хором распевалась замечательно.

А. Кутиков:
«Никто бы не смог спеть «Поворот» так, как я его пою. Да и, вообще, любые песни МАШИНЫ, исполняемые мной, никто так же не споет. И те вещи, которые поет Женька Маргулис – только ему подходят».

П. Подгородецкий:
«…никому из рок-болельщиков не могло даже прийти в голову, что Кутиков, таким мужественным голосом поющий «Выезжайте за ворота и не бойтесь поворотов…», на самом деле не только не умеет водить машину, но и трясется при мысли о том, что ему предложат сесть за руль».

Впрочем, поначалу «Поворот» особо не выделяли. А директор группы Мелик-Пашаев и вовсе назвал песню ужасом и кошмаром.

А. Бутузов, участник МАШИНЫ ВРЕМЕНИ:
«Летом 79-го мы втроем, Кутиков, Ефремов и я, поехали в Коктебель… В Коктебеле Кутиков пел всем на костровых посиделках «Поворот». А ему говорили: «Ну, тебя с твоим «Поворотом“, отдай гитару вот тому парню, он нам «Отель Калифорния“ споет». МАШИНУ ВРЕМЕНИ никто из крымских отдыхающих особо не знал. В Москве, в Питере, в университетских городах – знали, а в стране в целом – нет».

Ситуация изменилась, когда группа ушла под крыло Росконцерта, обрела официальный статус и стала активно гастролировать. И в 1980 году массовый слушатель узнал и полюбил «Поворот». Слава песни была настолько повальной, что композитор Владимир Матецкий в шутку назвал её новым гимном Советского Союза.

Но вот парадокс тех времён… Хотя «Поворот» по пять раз на дню крутило «Radio Moscow» (специально созданное под Московскую Олимпиаду — 80), его текст долгое время не был залитован (т.е. официально разрешён к исполнению). По словам Макаревича редакторы Росконцерта «имели сомнения относительно того, какой именно поворот мы имели в виду». А в 1982 году в «Комсомольской правде» напечатали печально известный пасквиль «Рагу из синей птицы», где писали следующее:

«…Откуда такое неверие? Очевидно, лирический герой МАШИНЫ ВРЕМЕНИ слишком много лавировал и изменял самому себе:

«Мы себе давали слово
Не сходить с пути прямого,
Но!
Так уж суждено…»».

Тем не менее, когда ситуацию с «Поворотом» утрясли, она стала приносить хороший доход. Сам тариф за авторские права был маленьким, но если песню начинали распевать во всех кабаках СССР, то тут же набегала нехилая сумма. Подгородецкий в своей книге утверждал, что только за «Луну» и часть «Поворота» и «Скачек» он получал отчисления в размере 1200-1500 рублей в месяц (сумма по тем временам космическая).

Интересно, что МАШИНУ ВРЕМЕНИ в те времена довольно активно «кусали» и «независимые» рокеры, вроде Майка Науменко и Юрия Шевчука, которые считали, что творчество группы стало слишком «конформистским».
Тем не менее, бесспорный талант музыкантов и волна народной любви позволили группе не до конца растерять в море житейских компромиссов со старыми и новыми властями свой звездный статус. До сих пор на концертах МАШИНЫ ВРЕМЕНИ толпы людей наизусть распевают «Поворот» — иногда даже без участия Кутикова. Недаром музыканты группы в шутку прозвали свой хит «народной старинной ритуальной песней».

***

Ещё несколько любопытных фактов из истории других песен МАШИНЫ ВРЕМЕНИ:

— Вслед за вступлением в филармонию последовало участие группы в к-ф А. Стефановича «Душа» (1981). У многих рок-коллег Макаревича это вызвало стойкое отторжение и обвинение группы в «продажности». Дело в том, что МАШИНА выступила в фильме не как самостоятельная единица, а как некая группа ТАЙФУН — аккомпанирующий состав для эстрадных певцов — Михаила Боярского и Софии Ротару. Именно Ротару с Боярским и спели львиную долю хитов группы.

Самую большую раскрутку получила песня «За тех, кто в море». В исполнении Ротару она прозвучала в новогоднем «Голубом Огоньке — 1981/82», а также была выпущена на гибкой пластинке в приложение к журналу «Кругозор».

Всё в целом привело к тому, что песню сочли эстрадной попснёй. Хотя в её припеве нетрудно усмотреть мелодию знаменитого хита Чабби Чекера «Let’s Twist Again».

А. Макаревич:
«А, по-моему, очень битловская, биг-битовая тема, мне нравится. А «Поворот», в таком случае, чем от нее отличается? …«Битлз», как выясняется теперь, тоже поп-музыка, но, всё-таки, ещё и рок-н-ролл. Я надеюсь, что «Машине» удаётся где-то на той же грани балансировать».

— Не обошлось в фильме «Душа» и без цензуры текстов. Так в устах Ротару из строчки песни «Костёр» — «И Бог хранит меня» — непозволительный «Бог» исчез и был заменён на «Судьбу». Изменили слова и в песне «Право» («на вольную волю и на неволю» превратилось «на сладкую долю, на горькую долю», а  «на то, что слева, и то, что справа» — в«остаться правым иль быть неправым»). Хотя именно благодаря строчке про «слева и справа» песня и родилась (однажды Макаревич ссорился с женой и парировал этой строчкой её заявление о том, что она «тоже имеет право»).

— С приходом к власти Горбачёва рок-музыка потихоньку стала выходить из-под пресса государства. Макаревич снялся ещё в одном художественном фильме «Начни сначала» (1985) и уже там пел свои песни сам. Одной из самых забавных сцен фильма был разговор героя с тётенькой из худсовета, призванной «литовать» (т.е. разрешать к исполнению) песни. Довольно характерная для Макаревича притча «Разговор в поезде» (она же — «Вагонные споры») вызывает глубокое непонимание тётеньки: «Кто едет? Куда едет? Вот вы говорите, что это песня про поезд. Ну так берите пример со своих друзей — о чём поёт ваш товарищ Холодков? «На недельку, до второго я уеду в Комарово» — и всё ясно: кто едет и куда едет. И вот результат — сам едет на международный конкурс».

Досталось этой песне и от Горбачёва. В те времена последний советский генсек как раз начал свою идиотскую антиалкогольную компанию с вырубкой виноградников, талонами на водку и лицемерными «трезвыми свадьбами».
МАШИНА как раз издавала свою вторую виниловую пластинку «Реки и мосты» (первую «В добрый час» выпустили без её ведома и участия), для которой и был перезаписан, уже любимый народом, «Разговор в поезде».

Знакомые с оригинальным текстом неожиданно обнаружили, что из первого куплета исчезли все упоминания алкоголя.

Было:

Вагонные споpы — последнее дело,
Когда больше нечего пить,
Но поезд идёт, бутыль опустела,
И тянет поговорить.

Стало:

Вагонные споpы — последнее дело,
И каши из них не сварить,
Но поезд идёт, в окошке стемнело,
И тянет поговорить.

Говорят, что на концертах того же периода Макаревич издевательски пел вместо «я пью до дна за тех, кто в море» — «я ем до дна того, кто в море».

— Конформизм Макаревича настолько стал притчей во языцех, что многие не раз издевались, иронично цитируя строчку из его песни 1997 года — «Не стоит прогибаться под изменчивый мир, Пусть этот мир прогнется под нас» (что впрочем, не помешало, песне стать хитом). Не отрицая права на трактовку, справедливости ради, хочу обратить внимание, что здесь Макаревич поёт вовсе не о своей стойкости по отношению к «системе», а о приверженности музыкальным традициям (мол, стоит оставаться собой и не гнаться за новыми веяниями).

Против, так называемой, «системы» лидер МАШИНЫ ВРЕМЕНИ на моей памяти выступил лишь один раз. И то, как-то некрасиво получилось…

Автор: Сергей Курий
июнь 2006 г.; декабрь 2014 г.