Майк Науменко — история альбома «Сладкая N и другие» (1980) | КУР.С.ИВ.ом

Михаил Науменко — голос, гитара
Борис Гребенщиков — губная гармошка
Вячеслав Зорин — гитара, спецэффекты, подпевки
Александр «Фагот» Александров фагот
Игорь «Птеро Д’Актиль» Свердлов

MC, 1980;
CD, Отделение Выход, 1995.

* * *

Майк Науменко, журнал «Зеркало», 1981:

В 1980 г. опять-таки летом я записал (спьяну и сдуру) уже совсем сольный акустический «альбом» «Сладкая Н. и другие». В записи мне помогали все тот же Борис Гребенщиков и Вячеслав Зорин, гитарист весьма специальной группы «Капитальный ремонт», с которой в 1979 г. мы гастролировали по Вологодской области. Запись получилась хотя и хорошей по качеству (писались, наконец, в студии), но на удивление занудной (но многим она нравится). Впрочем, там есть, как мне кажется, хорошие песни.

***
А. Кушнир «100 магнитоальбомов советского рока»:

Вскоре после разгона тусовки у лестницы Михайловского замка Майк Науменко получает приглашение записать альбом в студии Большого театра кукол. В то время в ленинградских театрах было принято записывать разных бардов. Поскольку речь шла не о студийной работе с подпольной рок-бандой, а о рок-барде, проработавшем около года в должности техника-радиста, главреж театра отнесся к этой забавной затее с пониманием.

Сама запись в студии Большого театра кукол состоялась только благодаря главному режиссеру, подлинному мастеру Виктору Борисовичу Сударушкину, рано ушедшему из жизни, — вспоминает старший техник-радист Алла Соловей, выполнявшая часть звукорежиссерской работы во время сессии «Сладкой N». — Сударушкин способен был понять, почувствовать, что в данный момент в стенах его театра происходит некое священнодействие — может быть, не совсем ему близкое и понятное, но необходимое и для музыкантов, и для нас, звукорежиссеров. Каждый раз Сударушкин давал мне письменное разрешение на экспериментальную запись.

— Сударушкин был демократом, — вспоминает инициатор записи Игорь Свердлов, осуществлявший вместе с Аллой Соловей звукорежиссуру «Сладкой N». — Как-то во время сессии он вошел в студию. На пульте стояли стаканы с портвейном. Он запросто опрокинул один вместе с нами, как ни в чем не бывало.

1980_sladkaya_n_11

…Как только у Майка появилась возможность поработать в полупрофессиональной студии (магнитофоны Studer и STM с высокочастотным разрешением на 38-й скорости), он тут же решил зафиксировать все имеющиеся в наличии песни. В худшем случае это было бы полуакустическое демо, которое могло пригодиться для раскрутки последующих вариантов.
В восьмидесятом году у Майка Науменко еще не было собственной группы, но по поводу записи можно было кое-что придумать. Майк пригласил на сессию гитариста Вячеслава Зорина из группы «Капитальный ремонт», в составе которой Майк периодически выступал в течение 79-го года. Кое-что у них было отрепетировано заранее, а часть программы было решено записывать без разбега. С начала июня работа в студии театра на улице Некрасова закипела. На нескольких композициях гитарному дуэту Майка Науменко и Вячеслава Зорина подыгрывал на гармошке Борис Гребенщиков.
Совершенно очевидно, что, когда Майк получил приглашение записаться, он уже по уши сидел в материале, основательно поработав дома с магнитофоном. После первых проб Майка слегка лихорадило от полученных результатов.
Майк начинал запись немного робко, но затем, увидев реакцию операторов и первых слушателей, успокоился и разошелся вовсю, — рассказывает Зорин. — После первой сессии, когда мы вышли на улицу, он сказал удивительно торжественным голосом: «Сегодняшний день прожит не зря».
Зорин вспоминает, что кроме нескольких композиций, в которых Майк накладывал сверху соло-гитару и (изредка) бас, большинство песен было сыграно живьем, причем на каждую из них уходило не больше трех черновых дублей.
— Майк хотел как лучше и боялся портить варианты, — говорит Зорин. — Он предполагал, что некоторые песни будут переделываться в другой раз.
…От этого альбома веяло вдохновением и шестидесятыми. Медленные рок-н-роллы («Седьмое небо») соседствовали с ритм-энд-блюзами («Утро вдвоем») и магнетизмом «Пригородного блюза», в котором строчка «хочется курить, но не осталось папирос» казалась вытащенной из арсенала декадентской поэзии серебряного века.
…Во время июньской сессии «Сладкой N» Майком было записано еще шестнадцать композиций, не вошедших в альбом и увидевших свет спустя полтора десятка лет на двойном компакте «Сладкая N и другие» , выпущенном Отделением Выход. Среди этих архивных композиций есть немало любопытных — начиная от нескольких песен КАПИТАЛЬНОГО РЕМОНТА в исполнении Зорина и заканчивая квартирными хитами Майка времен «Все братья — сестры»: «Ода ванной комнате», «Женщина» и «Седьмая глава».

***
Из аннотации к 2CD Отделения «Выход», 1995 г.:

…Через неделю Майк привел очень скромного с виду, ничем не примечательного человека. Это был Борис Гребенщиков. Он играл на гармошке и подпевал Майку. Борис так завелся, что на следующую запись привел уже и музыкантов АКВАРИУМа»…

***
Из «Интервью с Майком» в «Рокси», #4, 1980:

— Кто помогал в записи альбома?
— Во-первых, Вячеслав Зорин, гитарист из «Капитального ремонта». Я очень люблю его, как музыканта, и на этом альбоме он делал в большинстве так, как нужно… Еще Гребенщиков, которого я тоже очень люблю, он играет на губной гармошке, правда, очень мало, но то, что надо. Во многих вещах он помог мне сделать звук, помог советами и делом. Ну, и еще — Наталья (Наталья Кораблева — впоследствии жена Майка), художница, оформила обложку альбома, ей помогал Вилли Усов — один из лучших фотографов, мне известных…

***
Андрей Архангельский, газета «Столичные Новости», #12, 2-8 апреля 2002 года:

«Сладкая N и другие» — совершенно хаотический набор уже написанных к тому времени песен, около 20. Слушая этот альбом, физически чувствуешь, что под конец, записывая одну песню за другой, они просто устали и начали дурачиться: вставили пару узкоцеховых приколов, зачем-то сыграли две чужие композиции… А вообще — не альбом, а бесшабашная щедрость. Ближайший соратник Майка — Борис Гребенщиков — уже тогда очень строго относился к своему творчеству, песни на берегу Невы под гитару и гармошку — для него уже пройденный этап. Каждый его альбом того времени — уже жесткий отбор, выверенный шаг. То же самое — Макаревич. У Майка же — нате, пожалуйста, берите все, что есть. Не жалко? Мог ведь хотя бы разбить материал на два альбома… С точки зрения нынешнего шоу-бизнеса, эта небережливость, нерасчетливость — чудовищное преступление. Но и альбом такой теперь поди поищи.

***
Отрывок из фонограммы фильма Николая Дербаба «Fuck You русский Rock-n-Roll», Санкт-Петербург, 1995 г. (текст приводится по буклету к CD «Сладкая N и другие»):

Алла Соловей:
Год 1980-й, студия звукозаписи Ленинградского Большого театра кукол. У микрофонов Михаил Науменко и Вячеслав Зорин. За микшерским пультом — Игорь Свердлов. Это он предложил записать Майка в нашей полупрофессиональной студии. Около года проработал Науменко в театре, но я и не подозревала кого, в действительности, приняла на работу. После первых записанных песен стало очевидно, что передо мной не просто талантливый музыкант. Это было как порыв ветра в душную ночь. Еечто такое, чего давно ждали. Это был настоящий Русский Рок!
Через неделю Майк привел очень скромного с виду, ничем не примечательного человека. Это был Борис Гребенщиков. Он играл на гармошке и подпевал Майку. Борис так завелся, что на следующую запись привел уже и музыкантов «Аквариума».
Это были незабываемые дни. Никогда больше в жизни я не испытывала такого наслаждения от творчества, сидя за пультом звукозаписи, как тогда, когда в студии ВТК собирался весь, как выяснилось впоследствии, цвет нашего Русского Рока и выделывал на своих инструментах такое, что кружилась голова…

Игорь Свердлов:
…Она кружилась еще и от выпитого портвейна…

Алла Соловей:
Мне больше запомнилось обилие косяков, пущенных по кругу. Правда, надо сказать, что Майк тогда не курил анашу, уговорить его было довольно сложно…

Игорь Свердлов:
Майк был известный портвейнист! И вообще в нашей среде было много портвейнистов.

Алла Соловей:
У наших музыкантов были разные вкусы, но это не мешало им находить общий язык. В студии царила Любовь, и не было еще места корыстолюбию и ненависти, которые ныне разрослись среди людей, как раковые опухоли.
Однако долго сохранять инкогнито не удалось. В театре появились посторонние люди, чувствующие себя как дома. Нам стали мешать, преследовать, выгонять с работы, вызывать в КГБ. Меня, например, в дирекции театра предупредили, что, если я буду продолжать эти «запрещенные» записи, то они найдут способ со мной расстаться. Они не понимали, что это уже нельзя просто так остановить — началось тиражирование и распространение записанного. Потом тактика изменилась: если нельзя запретить, то можно найти способ контролировать. И в 1981-м году появился Ленинградский рок-клуб — первый в стране…
Майк очень любил классический рок-н-ролл. Обнаружив его в моей домашней фонотеке, он просто завис, прослушивая два дня подряд, не выходя. Помнишь, Игорь, нак это было?

Игорь Свердлов:
Да, потому что портвейну за эти дни было выпито очень много. В магазин часто бегать приходилось именно мне. Майку было некогда, он все буги-вуги слушал.

Алла Соловей:
Сама же запись в студии Большого театра кукол состоялась только благодаря главному режиссеру, подлинному мастеру Виктору Борисовичу Сударушкину, рано ушедшему из жизни. Он способен был понять, почувствовать, что в данный момент в стенах его театра происходит некое священодействие, может быть, не совсем ему близкое и понятное, но необходимое и для музыкантов, и для нас, звукорежиссеров. Каждый раз Сударушкин давал мне письменное разрешение на «экспериментальную» запись.

Игорь Свердлов:
Сударушкин был демократом. Как-то во время записи он вошел в студию. На пульте стояли стаканы с портвейном. Он запросто опрокинул один вместе с нами, как ни в чем не бывало.

Алла Соловей:
Вот мы сейчас вспоминаем и Майка, и Сударушкина. Остается благодарить судьбу, что она свела нас с ними, такими незаурядными людьми. Они просто любили жизнь во всех ее проявлениях — с радостями и горестями, ценили окружающих, чужое и свое творчество, Любовь. Поэтому мы и вспоминаем их сегодня с такой теплотой и нежностью.

Игорь Свердлов:
Это верно! Вечная им память. И давай слушать Майка!

***
Из интервью А. Липницкого с Натальей Науменко (женой Майка Науменко), программа «Содержание» на Финам.FM, 11.04.2010:

ЛИПНИЦКИЙ: Но обложку этого знаменитого альбома, который тогда представлял катушечную плёнку в картонной обложке, оформляла ты. Об этом немножко.

НАУМЕНКО: Кстати, вот меня тоже спрашивают, не я ли это сладкая N. Да нет, конечно. Мы познакомились, когда был записан уже этот альбом, и как раз он думал, как бы его оформить. Увидел, что я что-то иногда рисую, попросил. Вот я так точками это всё сделала.
Так что это всё уже было до меня. Предваряя все ваши вопросы – мне не посвящено ни одной песни. Ни одной. Только стихи.

***
Александр Кушнир «Майк Науменко. Бегство из зоопарка» («Выргород», 2020):
https://www.mikenaumenko.com/

Внимательно переслушав в августе 1980 года всю запись, Майк неожиданно понял, что из этих треков может получиться симпатичный альбом. А для его выпуска первым делом нужна новая фотосессия. Не теряя времени, Науменко направился на Васильевский остров, домой к Андрею «Вилли» Усову.

«Для альбома „Сладкая N и другие“ Миша позировал на фоне разных стен на улице Репина, – рассказывал Усов. – Мне по случаю достался американский клетчатый пиджак, в котором можно было появляться только на сцене. Его-то мы и использовали. На альбом пошла только одна фотография, снятая в колодце под моим окном. А кирпичная стена, на фоне которой проходила съемка, жива до сих пор».

…Как-то раз Майк попросил Наташу (Кораблёву — С.К.) нарисовать обложку к только что записанному в Театре кукол магнитофонному альбому. Так получилось, что ни один из вариантов оформления «Сладкой N» его не устраивал. Фотосессия Вилли Усова подходила лишь для обратной стороны катушки, а нарисованная Апраксиной женская нога сорок третьего размера совершенно не соответствовала лирическим настроениям Майка. Науменко явно хотелось чего-то другого. И тогда он предложил сделать набросок обложки своей возлюбленной.

«Песни из альбома я уже слышала, – рассказывала Наташа. – В каком-то журнале Майк нашел небольшую картинку, на которой были нарисованы две дамы. И он говорит: „Мне нужна вот такая барышня, и чтобы я на нее смотрел“. И я по памяти все ему нарисовала. Притом, что я – не художник и нигде этому не училась. Откуда он узнал, что я люблю живопись, даже не знаю… Наверное, видел, как я „битлов“ рисовала».

___________________________________

<<< Вернуться на страницу группы ЗООПАРК

<<< Вернуться на страницу «Дискография группы ЗООПАРК»

<<< Вернуться на страницу «Песни группы ЗООПАРК по алфавиту»

Познавательный ресурс о культуре, науке и искусстве

Кур.С.Ив.ом

Майк Науменко — история альбома «Сладкая N и другие» (1980)