Стихотворения Льюиса Кэрролла — Miss Jones / Мисс Джонс

Рубрика: «Стихотворения Льюиса Кэрролла»

ОРИГИНАЛ на английском (1862):

MISS JONES

‘Tis a melancholy song, and it will not keep you long,
Tho I specs it will work upon your feelings very strong,
For the agonising moans of Miss Arabella Jones
Were warranted to melt the hearts of any paving stones.
Simon Smith was tall and slim, and she doted upon him,
But he always called her Miss Jones — he never got so far,
As to use her Christian name — it was too familiar.
When she called him «Simon dear» he pretended not to hear.
And she told her sister Susan he behaved extremely queer,
Who said, «Very right! very right! Shews his true aflfection.
If you’d prove your Simon’s love follow my direction.
I’d certainly advise you just to write a simple letter,
And to tell him that the cold he kindly asked about is better.
And say that by the tanyard you will wait in loving hope,
At nine o’clock this evening if he’s willing to elope
With his faithful Arabella.»
So she wrote it, & signed it, & sealed it, & sent it, & dressed herself out in her holiday things.
With bracelets & brooches, & earrings, & necklace, a watch, & an eyeglass, & diamond rings.
For man is a creature weak and impressible, thinks such a deal of appearance, my dear.
So she waited for her Simon beside the tanyard gate, regardless of the pieman, who hinted it was late.
Waiting for Simon, she coughed in the chilly night, until the tanner found her.
And kindly brought a light old coat to wrap around her.
She felt her cold was getting worse.
Yet still she fondly whispered, «Oh, take your time, my Simon, although I’ve waited long.
I do not fear my Simon dear will fail to come at last,
Although I know that long ago the time I named is past.
My Simon! My Simon! Oh, charming man! Oh, charming man!
Dear Simon Smith, sweet Simon Smith.»
Oh, there goes the church-clock, the town-clock, the station-clock and there go the other clocks, they are all striking twelve!
Oh, Simon, it is getting late, it’s very dull to sit and wait.
And really I’m in such a state, I hope you’ll come at any rate, quite early in the morning, quite early in the morning.
Then with prancing bays & yellow chaise, we’ll away to Gretna Green.
For when I am with my Simon Smith — oh, that common name! Oh that vulgar name!
I shall never rest happy till he’s changed that name, but when he has married me, maybe he’ll love me to that degree, that he’ll grant me my prayer
And will call himself «Clare» —
So she talked all alone, as she sat upon a stone.
Still hoping he would come and find her, and she started most unkimmon, when instead of darling «Simmon» ’twas a strange man that stood behind her.
Who civilly observed «Good evening, M’am,
I really am surprised to see that you’re out here alone, for you must own from thieves you’re not secure.
A watch, I see. Pray lend it me (I hope the gold is pure).
And all those rings, & other things — Don’t scream, you know, for long ago
The policeman off from his beat has gone.
In the kitchen — «Oh, you desperate villain! Oh, you treacherous thief!»
And these were the words of her anger and grief.
«When first to Simon Smith I gave my hand I never could have thought he would have acted half so mean as this,
And where’s the new police? Oh, Simon, Simon! how could you treat your love so ill?»
They sit & chatter, they chatter with the cook, the guardians, so they’re called, of public peace.
Through the tanyard was heard the dismal sound, «How on earth is it policemen never, never, never, can be found?»

____________________________________________________

Перевод Марины Бородицкой (2009):

МИСС ДЖОНС

Вы, горячие сердца, собирайтесь вкруг певца!
Эта горестная песня тронет старца и юнца.
Чтоб со мною вы скорбели о несчастной Арабелле,
Попрошу не расходиться и дослушать до конца.
Саймон Смит — высокий, стройный — малый был весьма достойный,
Но девицу Арабеллу червь сомненья вечно грыз,
Ведь ее не звал он Беллой, только Джонс и только Мисс.
Чуть она: «Мой Саймон, милый!» — враз глухим он притворится.
И сказала как-то Сьюзен, Арабеллина сестрица:
«То ли вежлив он сверх меры, то ли робостью томим, —
Если хочешь, кавалеру мы проверку учиним.
Напиши в записке краткой, что дела у нас в порядке,
Что простуда у тебя прошла совсем,
Что согласна ты умчаться, чтобы тайно с ним венчаться,
И что будешь у кожевни ровно в семь.
Нет, лучше в девять!»

Арабелла написала — и, заклеив, отослала –
и надела самый лучший свой наряд:
Серьги, брошку и браслетку, бусы, часики, лорнетку
и с брильянтами колечки все подряд,
Ведь мужчины страсть как падки до всего, что тешит взгляд!
Вот стоит она и ждет, придя на встречу роковую,
и сказал ей булочник: «Пора на боковую!»
И кожевник старый вышел глянуть, кто
Так гулко кашляет в ночи — и вынес ей пальто.
И, чихая, повторяла Арабелла:
«Милый Саймон, не спеши, хоть я совсем окоченела,
И день угас, и минул час назначенный давно, —
Я знаю, ты придешь! Я верю все равно!
О Саймон! Мой Саймон! Мой самый-самый Саймон,
Мой дорогой, любимый Саймон Смит!
Но вот часы на башне бьют, и на вокзале тоже бьют,
на почте и на площади — все бьют двенадцать раз!
О Саймон! Как поздно! Нет, правда, нет, серьезно —
Пускай меня колотит дрожь, я верю, утром ты придешь,
ведь ты ко мне придешь?
Тогда в карете золотой мы в Гретна-Грин[1] умчим с тобой,
И верный Саймон… боже мой, ну что за имя — Саймон!
Вульгарно, пошло, просто стыд, я буду миссис Саймон Смит,
Но нет, меня он пощадит и согласится, например,
взять имя Клэр…»

Так сидела Арабелла и вздыхала то и дело
На сыром, холодном камне и ужасно оробела, когда кто-то,
незнакомый ей совсем,
Вдруг промолвил: «Добрый вечер, мэм!
И не страшно вам одной? Бродят воры в час ночной…
Это что у вас, браслетик? Вероятно, золотой!
А колечки? Разрешите… и напрасно вы кричите,
Потому что полицейский завершил уже обход
И чаёк на кухне пьет». —
«Стой! Держите негодяя! —
Завопила Арабелла, руки к небу воздевая, —
О, когда решилась я осчастливить Смита, разве знала я,
что стану жертвою бандита?
О мой Саймон, как ты мог поступить так гадко,
И зачем сидят с кухарками блюстители порядка!»
И вопль ее в ночную тьму летел шагов на двести: «Ну почему,
ну почему их вечно нет на месте?!»

—-

ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИЦЫ:

[1] Городок на юге Шотландии, у самой границы с Англией, куда с середины XVIII века тайком приезжали венчаться юные английские парочки, ослушавшиеся родителей или опекунов (в Шотландии жениться можно было без родительского согласия и без предварительного «оглашения» в церкви).

 

____________________________________________________

Перевод Светланы Головой (2010):

Мисс Джонс

[Это шаловливое стихотворение написано в жанре попурри и составлено из двадцати двух мелодий, начиная с песенки «Капитан и Его Усы», кончая «Правь, Британия…»]

Меланхоличные куплеты будут быстренько вам спеты,
Они ж, очки подозревают, чувства сильно задевают,
Ну а последний стон мисс Арабеллы Джонс
Растопит сердце у камней в любой мороз.
Сухопар был Симон Смит, она же сохнет и глядит,
Он звал ее всегда мисс Джонс — не преступив черты,
Чтоб звать по имени — тем более на ты.
Сказала: «Симон дорогой», — он притворился, что глухой.
Затем пришла к сестре: «Сюзана! Как держится он?! —
                                                                 Крайне странно!»
Сестра в ответ: «Ура! Ура! Так, значит, он влюблен.
Советую — скажи: любим, — пусть правду знает он!
Так напиши ему скорей, коль просит он об этом,
Что нравится нам хладный нрав, особенно же летом.
Скажи: у полицейской будки вам нужно повстречаться —
Примерно в девять, чтоб бежать и тайно повенчаться
С верной Арабеллой».
Вот написала — подписала — запечатала — послала — надела
                                              самый праздничный наряд:
Браслеты — броши — серьги — ожерелья и часы — пенсне
                                              и кольца, в коих бриллиант.
Мужчина от природы слаб и думает по простоте: все дело
                                                                   в красоте.
Она все ходит мимо торговца у ворот и ждет — прибудет Симон,
                                                                   но Симон не идет.
Мерзла, кашляла в саду пустом, но, усадив на стул ее,
Кожевник дал пальто — и завернул ее.
От холода она изнемогла,
Но все же позвала, шепча: «Приди скорей, мой Симон, хоть
                                                             долго я ждала.
Хоть час уж минул, любимый Симон, придешь — я знаю, друг,
Но нет и речи, что время встречи ты перепутал вдруг.
Мой Симон! Мой Симон! О, прелестный сэр! О, прелестный сэр!
Милый Симон Смит, нежный Симон Смит!
Смотри идут: церковные часы, там — городские, и станционные
часы, и все часы людские и все они двенадцать бьют!
Ты опоздал непоправимо, а я ждала, любимый Симон.
Хоть жизнь устроена хитро, тебя дождусь я просто: пройдешь ты
                                                 рано утром, придешь ты рано утром.
А мы по морю — и кеб ускорим — и будем вскоре мы в
                                                                                       Гретна-Грин [1].
Когда же я и Симон Смит — о, что за грубое имя! Вульгарное имя!
Не буду счастлива, пока не сменит имя, когда он женится на мне,
                   то он полюбит так меня, что он послушает, наверно!
И будет зваться Клэром —»
Мечталось в новолунье, сев на валун, ей:
Ждала — придет, ждала — найдет; она же станет неповторимой,
                   если вместо Симон… а за спиной был странный господин,
Но вежливый: «Что ж, доброй ночи, мэм!
Я удивлен, что вы одна — не удивляйтесь, я один!
               Вы беззащитны — вам воров бояться надо.
Посмотрим! Одолжите мне — ведь злато, как из клада —
Колец излишки, все барахлишко. Зачем кричать так часто?
Давно покинул полицейский свой участок.
На кухне…» «О, вор вероломный и отъявленный злодей! —
Ее крик стал сердитей и смелей. —
Когда впервые Смиту руку отдала, я никогда бы не догадалась:
                                              он насолит столь изрядно.
Полиция ведь рядом? Симон, Симон! Как мог уязвить свою
                                                                                             любовь?»
Сидят-галдят, галдят среди кухарок стражи, так сказать,
                                                                 гражданского порядка.
Сыщик слышал — вопль и слезы прыщут:
«Отчего же полисмена никогда, никогда не сыщут?»

——

ПРИМЕЧАНИЕ:

1 — Гретна-Грин — шотландская деревня, где тайно венчались пары.

 

____________________________________________________

Перевод Андрея Москотельникова
(из издания «Льюис Кэрролл: досуги математические и не только», 2018):

МИСС ДЖОНС

Эта песня не из тех,
Что сулят певцу успех,
Но печалью этих строк
Мы затронем чувства всех,
Ибо горести такой
Арабеллы молодой
Посочувствуют сердца
И камней на мостовой.

Саймон Смит высок и строен —
Он любви её достоин;
Только с нею Саймон Смит
Что чужой — всё «мисс» да «мисс»,
Арабеллой не зовёт,
Как к нему ни повернись.
«Милый Саймон!» — позвала;
Он — ни с места, как скала;
Говорит сестрица Сьюзан на такие ей дела:
«Сразу видно, что влюблён! Поручусь за это!
Ты послушайся, сестра, моего совета:
Письмецо ему черкнуть было бы не худо —
Мол, спасибо, я жива и прошла простуда;
Скажи, что у кожевни с надеждой будешь ждать,
Коль нынче ровно в девять он захочет убежать
Вместе с верной Арабеллой».

Написала письмо,
                 приложила печать,
                              разоделась в нарядный она туалет —
Ожерелья и броши,
                 браслеты, часы,
                              драгоценные перстни — чего только нет:
Мужчины слабы и легко впечатлимы,
                 с ними о внешности думай сперва.

И ждала бедняжка Смита
У фабричной проходной;
Намекал уже сердито
Ей разносчик: «Пшла домой!»
Вскорости
Полностью
Продрогла она,
Дрожала словно мышка;
Кожевница одна
Ей подала пальтишко.
Простуда разыгралась вновь,
Но шепчет Арабелла: «Приди ко мне, мой Саймон, и так я долго жду.
Сомненья прочь!
Глухая ночь —
Но он спешит во тьме,
Хотя истёк
Давненько срок,
Указанный в письме.
Мой Саймон! Мой Саймон! Милашка Смит! Милашка Смит!
Ах Саймон Смит, мой сладкий Смит!»

Но на ратуше бьют,
                 и на станции бьют,
                                 и во всём городке бьют уж полночь часы.

«Ах, Саймон! Недалёк рассвет;
Сидеть и ждать тут смысла нет,
Но поступлю наоборот:
С надеждой жду я твой приход
Хотя бы на рассвете, хотя бы на рассвете.
Фаэтон голубой
Наймём мы с тобой
И помчимся в Гретну Грин.
Когда со мной мой Саймон Смит…
О, как пошло, вульгарно имя звучит!
Вот ведь где незадача — это ж надо иметь такое имя; впрочем, когда мы поженимся, будет же он любить меня настолько, что снизойдёт к моей просьбе,
Сменит имя на „Клэр“…»

Так она сама с собой
Рассуждала той порой
В надежде, что её он здесь отыщет.
«Где ты, где, моя отрада!
Симми, ты ли?» Вот досада —
Стал какой-то. Не со злом ли рыщет?
«Я немало удивлён, видя, что
Одни вы тут —
Того и ждут
Грабители ночные.
Часы и брошь —
Пожива всё ж
(Надеюсь — золотые?):
Отдайте мне.
Не бойтесь, не
Кривите рот.
Скажу вперёд:
Давно полицейский с участка ушёл.
На кухне своей…»

«О, проклятый разбойник! Отъявленный вор!» —
И так далее: гнев, возмущенье, укор.
«Когда я впервые подала Смиту руку, я и думать не могла, что он так подло со мной обойдётся.
Полиция здесь найдётся?
О, Саймон, Саймон! Как ты можешь так поступать со своей любимой!»

Такой между ними шёл разговор, и повар там был, и смотрители, как их называют, присутственных мест.

И без умолку гневные вопли, как в театре ином репетиция: «Ну куда, чёрт возьми, запропала вся дурная, ленивая, подлая, эта новая наша полиция?»

——

ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА:

Это стихотворение написано Кэрроллом в соавторстве с двумя младшими сёстрами в 1862 г. во время наведывания из Оксфорда домой в Крофт. Оно представляет собой мешанину из двадцати двух песенных мотивов, начиная известной балладой «Капитан и его усы» и заканчивая знаменитым гимном «Правь, Британия!»

Гретна Грин — известная деревушка на границе с Шотландией, в которой можно было заключить брак по упрощённой процедуре.

__________________________________________

Автор и координатор проекта «ЗАЗЕРКАЛЬЕ им. Л. Кэрролла» —
Сергей Курий