Автор статьи: Сергей Курий
Рубрика «Красота и мода»
В 1994 году полицейские некоторых европейских столиц обратились с требованием убрать с автострад рекламные бигборды, где модель Ева Герцигова кокетливо и коварно требовала: «Смотри мне в глаза! В глаза, я сказала!». Выполнить эту незатейливую просьбу оказалось не так-то просто, взгляд водителей предательски сползал вниз… В результате увеличивались не только продажи бюстгальтеров Wonderbra, но число дорожно-транспортных происшествий.
Красивая женская грудь до сих пор не потеряла своих магических свойств, хотя, казалось бы, что до неё тем, кто давно отказался от грудного молока?
Зачем она такая большая?
«Учительница:
— Ребята, если кто-нибудь из вас скажет, какая из моих частей тела
ему больше всего нравится, я смогу ему сказать, кем он станет,
когда вырастет. Вот тебе, Ванечка, что во мне больше всего нравится?
— Ваши волосы, Марь Иванна.
— Значит, ты будешь парикмахером. А тебе, Петенька?
— Ваши глаза, Марь Иванна.
— Понятно, ты станешь окулистом. А тебе, Вовочка?
— Марь Иванна, я уже понял, что буду работать на молокозаводе».
(анекдот)
Заданный в начале статьи, вопрос на самом деле не такой уж шуточный, если сформулировать его по-другому: а зачем женщинам вида Хомо Сапиенс такие «выдающиеся» достоинства? Так сказать, с биологической точки зрения. Вот у обезьян их нет — одни соски и только, что отнюдь не мешает им благополучно выкармливать потомство. Как не мешает полноценно кормить детей и женская грудь нулевого размера.
Дело в том, что вся та жировая ткань, что придает женской груди объем, в процессе лактации не принимает никакого участия. К тому же объем и форма груди генетически заданы с рождения, поэтому никакими физическими упражнениями их не изменишь. Физическими упражнениями можно лишь частично поддерживать тонус груди. Увеличиться грудь может только после родов, но при этом она становится и более дряблой. Кстати, вопреки распространённому мнению, грудь портит не столько вскармливание ребенка, сколько сама беременность. Ведь в этот момент происходят гормональные изменения, увеличивается вес, и значительно растягиваются ткани.
Если говорить научно, то женские груди (сиси, тити, перси, ланиты, бюст) — это просто жировые наросты вокруг молочной железы.
Исходя из вышесказанного, становится ясным, что в процессе увеличения груди сыграл свою роль половой отбор. И за свои выпуклости женщины должны благодарить (или клясть), в первую очередь, мужчин, которые превратили объект выкармливания в объект сексуального вожделения. Женская грудь стала эрогенной зоной и эротическим сигналом — при возбуждении она заметно увеличивается, а соски набухают и твердеют. Так об индийской же богине любовной страсти — Рати — писали, что ее соски так тверды, что, упавшая на них, слеза разбивается на тысячи брызг.
«Что в имени тебе моем, ты оцени груди объем…».
Недаром во многих цивилизациях обнажение этой части тела было строго регламентировано, спокойно воспринималось разве что кормление грудью младенца.
Однако, остается вопрос — ПОЧЕМУ мужчины заинтересовались грудью? Оставим в стороне весельчака-Фрейда, который нашел сексуальное возбуждение даже в сосании младенцем материнской титьки.
З. Фрейд:
«Первые сексуальные побуждения у грудного младенца проявляются в связи с другими жизненно важными функциями. Его главный интерес направлен на прием пищи; когда он, насытившись, засыпает у груди, у него появляется выражение блаженного удовлетворения, которое позднее повторится после переживания полового оргазма».
А вот, не читавшие Фрейда, полинезийцы-манагия считают, что женская грудь способна заинтересовать только голодного младенца. Нет у разных человеческих цивилизаций и единого подхода к размеру груди. Допустим, у китайцев и японцев настоящая красавица должна быть как можно более плоскогрудой, для чего девочкам с детства грудь туго перематывали. А вот у, живущих недалеко от Китая, индийцев, наоборот — ценили очень пышный бюст. Индийские танцовщицы — баядеры — даже «носили» свои профессиональные достоинства в специальных деревянных лифчиках-футлярах (для поддержания формы и т.п.).
Индианка и японка.
Конечно, не последнюю роль в столь разных эстетических предпочтениях сыграли расовые особенности — пышнотелость, свойственная арийкам-индианкам и субтильность, характерная для японок и китаек. Но в ХХ веке с распространением по всему миру западной культуры стали распространятся и западные каноны красоты. В результате, перед большой грудью дрогнули и китайские, и японские традиции.
Так что мне кажется, что формированию женской груди способствовал не один, а целый ряд причин, в первую очередь, связанных с особенностями человеческой культуры. Скорее всего, процесс шел по двум основным направлениям — культово-материнскому и эротическому.
Вспомним статуэтки первобытных «Венер», где женщина изображается с огромной, даже гипертрофированной, грудью. По-видимому, в этом отобразился популярный в доисторические времена культ Матери.
Палеотическая «Венера».
Свойственное человеческому виду, отвлеченное (абстрактное) мышление породило, так называемый, «принцип подобия» (ярко проявившийся в магических религиозных ритуалах). Благодаря этому принципу, с размером груди долгое время ошибочно связывались «плодоносные» качества женщин. А вскоре это, отличающее женщин, достоинство приобрело и эротическую окраску. Этому способствовало и усложнение психологии сексуальных отношений — возникновение предварительных ласк, занятие сексом лицом к партнерше и т.п.
В результате подобного полового отбора количество дам с излишними жировыми образованиями стремительно возросло и генетически закрепилось. Грудь стала таким же «сексуальным сигналом», как яркие наросты на клюве или роскошные хвосты у некоторых птиц.
Еще несколько интересных фактов:
— У европейских женщин грудь имеет преимущественно полусферическую форму, у азиаток — коническую, у африканок — грушевидную.
— У 80 % женщин одна грудь, обычно левая, больше другой.
— Самый распространенный размер груди второй, но самым привлекательным считается третий.
— 70% женщин недовольны своей грудью.
Средиземноморская грудь
«Уста моей любимой — розовый бутон.
Груди ее — яблоки любви…».
(Древнеегипетский поэт эпохи Нового Царства)
Мнения по поводу размеров и привлекательности женской груди, у разных народов и в разное время сильно отличались. Тем не менее, можно утверждать, что средиземноморские культуры — колыбель Западной цивилизации — издавна относились к этой части тела с пристальным вниманием.
Уже древние египтянки оставляли свой стройный небольшой бюст открытым, а минойские женщины с острова Крит и вовсе выпячивали свои прелести из максимально открытых декольте.
Слева — древнеегипетские танцовщицы. Справа — статкэтка «богини со змеями» с острова Крит.
Что уж говорить об античных эстетах! Их Афродиты-Венеры надолго станут для европейских художников каноном телесного совершенства. Хотя, рассматривая статуи трезвым взором, можно отметить, что по современным меркам греческие богини на «секс-бомб» явно не тянули.
Грудь их была невелика (не больше второго размера), но зато симметрично расположенная, упругая, высокая, правильной чашеобразной формы. Ходила даже легенда, что знаменитый потир — ритуальная винная чаша, затем ставшая частью христианской литургии — была создана по образу и подобию груди знаменитой Елены Прекрасной — дамы, послужившей причиной Троянской войны.
Груди Афродиты Книдской и Венеры Милосской.
Показательна и история гетеры Фрины, с которой Пракситель ваял статую Афродиты Книдской. Многие суровые афинские мужи возмутились, что прообразом богини стала какая-то «девка», и призвали осудить Фрину за богохульство. Однако на заседании суда адвокат Фрины — Гиперид — применил необычный способ защиты. Он обнажил перед судьями грудь подсудимой и воскликнул: «Благородные судьи посмотрите вы все, поклонники Афродиты, а потом, приговорите к смерти ту, которую сама богиня признала бы своею сестрой…». Как писал историк Афиней при виде столь совершенной красоты, «судей объял священный трепет, и они не осмелились казнить жрицу Афродиты».
Ж. Л. Жером «Фрина перед ареопагом».
Чтобы придать бюсту высоту, античные женщины начали поднимать его, подвязывая лентой — первым прообразом лифчика. Позже подобными лентами, особо пышногрудые, римлянки даже бинтовали свои перси — в моде была стройность. А вот загар не ценился, поэтому на грудь стали наносить свинцовые белила, невзирая на всю вредность этой процедуры.
Фреска римского города Помпеи.
Наплевательски относиться к этой части тела могли разве что воинственные мифические амазонки — женщины на самом деле не такие привлекательные, как их изображают в современных фильмах. Ну, какому мужчине нужна дама без одной груди (амазонки специально выжигали ее, чтобы удобнее стрелять из лука). Впрочем, как известно, мужчин эти ярые феминистки соблазнять и не планировали…
Астеническая грудь Средневековья
«— Поручик, как Вы находите мою грудь?
— С трудом с мадам…»
(анекдот)
Христианство, пришедшее на смену, вконец распустившейся, античности, ударилось в другую крайность. Телесное отныне считалось греховным, а обнажение тела на людях соответственно — греховным искусом. Аскетические идеалы сказались и на эталонах женской груди. Новые каноны прекрасно иллюстрируют строчки латинской «Комедии о трех девушках» XII в.:
Девушки груди свои нередко бинтом пеленают,
Ибо для взгляда мужчин полная грудь не мила.
Но не нуждалась в бинтах предо мною представшая дева —
Грудь ее малой была в скромной своей полноте.
Средневековое тело должно было быть худым, стройным, изящно изогнутым, но без слишком «вульгарных» выпуклостей. Эта стройность подчеркивалась очень узким и естественно наглухо закрытым платьем. Позже в моду входит лиф, который туго шнуровался.
Некоторые доходили до того, что утверждали, что Богоматерь даже при кормлении младенца стыдливо отворачивалась… Публичное обнажение женской груди считалась дикостью и языческим варварством. Изображать нагими позволяли только Адама и Еву, когда они еще жили в раю, и нагота их была невинна. Голыми нередко изображали и ведьм, но их отвисшие, как тряпки, груди могли вызвать только отвращение.
Петрарка:
«Они должны быть небольшими, белыми, круглыми, как яблоки, упругими».У. Эко «Имя Розы»:
«Он указал на маленькие груди Приснодевы, высоко и туго затянутые корсажем, завязками которого играли ручонки Младенца: «Видишь? Те же сосцы пригожи, что выпирают не сильно, полны, в меру упруги, но не колышутся дерзко, а возвышаются еле, воздеты, однако не сжаты».
Мастер Е. С., Влюбленные на лавке. XV век.
Мода на плоскогрудость дольше всех продержалась в Испании, где власть католической церкви была очень велика. В XVI–XVII вв., когда уже почти по всей Европе дамы пользовались корсетом, чтобы приподнять и выделить свою грудь, испанки напротив — с помощью того же корсета утягивали ее почти до нулевых размеров.
Мало того — чтобы остановить рост груди испанским девочкам клали на грудь свинцовые плиты. Понятно, что о декольте не могло быть и речи. Даже шея обязательно пряталась за огромным воротником. Правда, контуры груди таки обозначались с помощью двух полукружий жемчужных нитей поверх гладкого лифа.
Возрожденная грудь
«Шея ее бела как снег, горло подобно молоку, прекрасная
шея кругла, грудь широка и пышна. Подобно тому как морские
волны набегают и исчезают под легкой лаской ветерка,
так волнуются ее груди. Угадать то, что скрыто под
светлым платьем, не сумел бы взор самого Аргуса. Но каждый
поймет, что оно так же прекрасно, как то, что видно».
(Ариосто «Неистовый Роланд»)
Пьеро ди Козимо. «Портрет Симонетты Веспуччи». 1480.
Однако в большинстве европейских стран грудь начинает отвоевывать «место под солнцем» уже с XV века. Первыми были бургундцы, чьи дамы ввели в моду то самое декольте (фр. Decollete — «отсекающее шею»). Поначалу оно представляло прямоугольный вырез на платье (спереди и сзади) и, действительно, открывало в основном шею, а не грудь. Однако с началом Реннесанса глубина декольте стала стремительно увеличиваться…
Бургундское декольте XV века на картине Hans Memling.
Дело в том, что новая культурная эпоха обратилась к идеалам античности. Поэтому вновь начинают воспеваться гимны человеческому телу — в первую очередь, его жизненной и «плодоносной» силе.
Астеничные грудки-яблочки средневековой красавицы выходят из моды. Не сразу, конечно, а постепенно (на картинах того же Боттичелли во многом еще сохраняются средневековые эталоны).
Сандро Боттичелли. «Рождение Венеры». 1485
Эстетическую цену приобретает оформившаяся грудь зрелой статной женщины, желательно познавшей радость материнства, но при этом не дряблая. Правда, по нынешним «силиконовым» временам даже груди пышнотелых красавиц с картин Рубенса покажутся достаточно скромными.
Рубенс обожал пышные формы и обрел их в своей жене Елене Фурмент, которую изображает на многих картинах.
Кроме широты бюста ценили также его белоснежность. Недаром один из поэтов называет груди «сахарными головами наслаждения».
Ганс Сакс:
«У нее белая шейка, а под ней две груди, украшенные и испещренные голубыми жилками…».Аньоло Фиренцуола:
«…Плечи должны быть широкими… На груди не должна проступать ни одна кость. Совершенная грудь повышается плавно, незаметно для глаза».
Тициан. Флора. 1515.
Одежда дворянок обзаводится, поднимающими грудь, корсетами и лифами, а также крайне смелыми декольте, порой полностью обнажающими «яблоки любви». Конечно, были и определенные ограничения. Обычно слишком большое декольте позволялось носить молодым незамужним девушкам (чтоб показать «товар лицом»), у замужних оно было поскромнее, а вдовам положено было закрывать грудь полностью (правда ненадолго — всего лишь на неделю траура). Плюс ко всему слишком смелое обнажение груди дозволялось лишь высшим классам общества, простолюдинки обязаны были не слишком выпячивать свои достоинства.
Определенные ограничения существовали и на изображения груди. Полную «обнаженку» сначала разрешалось рисовать лишь на античные сюжеты. «Уместной» обнаженная грудь считалась и у кормящей Девы Марии.
Это привело к тому, что картины заполонили Дианы, Венеры и Мадонны (вид груди последней вряд ли вызывала у зрителя набожные чувства), в которых современники узнавали вполне конкретных красавиц — зачастую жен и любовниц привилегированных особ.
Франсуа Клуэ изобразил Диану Пуатье — любовницу короля Генриха II — одну из самых знаменитых женщин французского Ренессанса.
Например, художник Жан Фуке изобразил в образе Мадонны Агнессу Сорель — скандальную фаворитку французского короля Карла VII. Именно Агнесса ввела в моду стиль этакой «кормящей матери», когда платье полностью обнажало одну грудь. И даже предстала в таком виде на… публичном покаянии, которое французы окрестили «moult belle contrition de ses peches» («прекраснейшее сокрушение о своих грехах»).
Агнесс Сорель на картинах.
Появляются в итальянских городах и фонтаны, где струи воды били прямо из грудей женских скульптур.
Стоит также сказать, что, наследуя античность, художники Возрождения внесли и своё. Если древние греки стремились изобразить идеальную эталонную грудь, то теперь большую цену обрела и индивидуальная красота бюста. Недаром даже возникло такое понятие, как «рубенсовская» грудь.
Петер Пауль Рубенс. Свояченица Сусанна («Соломенная шляпка»). 1625.
В ходу было выражение: «Женская грудь — это первая победа юноши, ежедневная пища мужчины и последнее утешение старика…». Те, кому с объемом груди не повезло, набивали свои корсажи ватой.
На картине неизвестного художника 1594 г. изображена Габриэль д’Эстре с сестрой. Сестра щиплет Габриэль за сосок не просто так, а как бы намекая на беременность.
Демонстрация груди становится одним из основных приемов привлечения к себе внимания. Так, например, в Венеции обычай требовал, чтобы дворянки переходили улицу, прикрывши лицо маской или шалью. На почти вываливающуюся из декольте грудь это не распространялось!
Не помогла даже чопорная и очень закрытая испанская мода, захватившая Европу в начале XVII века. Итальянка Екатерина Медичи тут же внесла в неё свои поправки. Как и у испанцев, её платье поднималось прямо до шеи, где венчалась большим круглым гофрированным воротником. Но посреди всего этого великолепия Екатерина оставила два выреза для «Венериных холмов». Подобное декольте-окошко в испанском костюме носила и королева Англии Елизавета I. Более того, она полагала демонстрацию груди наглядным свидетельством своей девственности.
Исаак Оливер. Портрет Елизаветы I.
Галантная грудь
«Их перси дышат вожделеньем…»
(А. С. Пушкин «Торжество Вакха»)
С приходом эпохи рококо и, так называемой, галантной моды грудь однозначно становится центром внимания и самой эротически привлекательной частью тела.
Теперь стало модным не просто её обнажать, а обнажать кокетливо, с намёком. Ведь XVIII век — это век изысканной любовной игры и эротического культа. Грудь отныне не полнокровная плодородная чаша изобилия, как в Возрождение, а источник любовного наслаждения. Она должна быть изнеженной, не слишком большой (помещаться в руке) и очень высокой.
Дж. Рейнольдс. «Купидон развязывает пояс Венеры», 1788.
Ретиф де ла Бретонн, «Господин Никола, или Разоблаченное человеческое сердце»:
«Когда я насытился, я обратил свое внимание на кокетливое поведение моей соседки, всё снова наливавшей мне вино. Я ответил несколькими комплиментами, расхвалил в особенности её белоснежную шею, которую она из кокетства обнажала так, что одна грудь была совершенно видна. Я польстил ей следующими стихами из «Орлеанской девственницы» Вольтера: «Кто не влюбится до безумия в такие прелести? Белая шея чиста, как алебастр, а внизу раскинулась холмистая долина Амура. Две круглые груди пленяют взор, подобно розам цветут их ореолы. Пышная грудь возбуждает желания. Рука протягивается к ней, в глазах — томный огонь, и жадно хотят к ней припасть уста».
На картине Фрагонара «Урок музыки» направление взгляда учителя более чем красноречиво.
Чтобы сделать грудь выше и краше, применялись всевозможные средства — уже упоминаемые корсеты, лифы, а также вошедшие в обиход каблуки. Каблуки тогда были призваны вовсе не «удлинять» ногу, а придавать телу женщины особую соблазнительную осанку, при которой её «белоснежные яблоки» ещё больше выпячивались. Соски грудей («глаза тела») подкрашивались (подобно тому, как сейчас красят губы), ведь розовеющий затвердевший сосок всегда был символом сексуального возбуждения.
Декольте (даже самые смелые) теперь носили не только на придворных мероприятиях, но и посещая церковь (попадаются свидетельства, что декольте носили даже в некоторых монастырях). Особую популярность также приобрел легкий платок, который накидывали на плечи, а при удобном случае сбрасывали, обнажая откровенный вырез на груди.
Фрэнсис Буше. «Портрет маркизы де Помпадур». 1759.
Обнажать женскую грудь, касаться ее и целовать — отныне считалось вполне приличным. Скромность вызывала лишь насмешки: раз девушка стыдится — значит нечем похвалиться.
Покель, «Попытка характеристики женского пола»:
«Мало ли существует матерей, не только дозволяющих дочерям надевать неприличный костюм, но даже и наталкивающих их на это. Недавно одна мать заметила дочке в обществе, где были как дамы, так и мужчины: «Глупая девочка, ты почти совсем закрыла свою грудь. Терпеть не могу этой дурацкой стыдливости. Девушка недурна собой, а ее грудь самая прекрасная во всей округе».
О.Фрагонар «Поцелуй украдкой». 1780.
Кавалеры вздыхали, что «легче коснуться груди женщины, чем завоевать ее сердце». Дамы же постоянно находили повод показать свою грудь — то роза упала и уколола, то блошка укусила — «посмотрите!».
Популярным развлечением знати были и своеобразные конкурсы красоты, где дамы без стыда задирали подолы и распахивали корсажи. Известна история о трех англичанках, ходивших по лондонским улицам совершенно «топлесс». Так вот, народ собирался вокруг красавиц не с целью заклеймить бесстыдниц, а чтобы обсудить, чья грудь лучше. Так как груди их были красивы каждая по-своему, спор так ничем и не закончился.
А как только не называли женскую грудь поэты и писатели — «мысом блаженства», «алебастровыми горами любви», «поднимающимися копьями», «хорошенькими шариками с розовыми ягодками», «литаврами Купидона» и даже «яблочными варениками»…
Пьер-Александр Вилле. Гравюра «Примерка корсета». 1788.
Впрочем, полностью грудь обнажали редко, ведь не у всех она обладала от природы теми качествами, которые давали корсет, пудра и подкладки. Возникают и первые накладные груди, которые делали из воска и обтягивали кожей. Пишут, что даже механизм придумали, заставляющий эту грудь вздыматься и опускаться. Тогда же в среде дворянства становится правилом нанимать для своих детей кормилиц, чтобы перси прекрасных дам не теряли своей формы.
Если верить братьям Гонкурам, в конкурсе на самую лучшую грудь, который проходил в Версале, победила королева Франции Мария Антуанетта. Кто бы сомневался… Затем мастера даже сделали чашу в форме груди своей королевы.
Элизабет Виже-Лебрен. Портрет Марии Антуанетты.
Великая Французская революция грудь не «отменила», зато женщины избавились от гнета корсетов — бюст стали просто подвязывать косынкой. Позднее О. Барбье даже напишет «Свобода — женщина с упругой, мощной грудью», а Э. Делакруа в точности изобразит подобную свободу на своей знаменитой картине 1830 г.
Э. Делакруа, «Свобода на баррикадах», 1830 г. В 2006 году «Свобода» своей голой грудью смутила министра образования Турции и он потребовал убрать картину из учебников.
Даже во времена Наполеона Бонапарта, когда женское одеяние состояло в основном из воздушного просторного платья и разнообразных шалей, грудь продолжали подчёркивать. Более того — теперь под нее сместилась линия талии.
Жак-Луи Давид, «Портрет госпожи Хэмелин». Типичная мода эпохи ампир.
Рассказывают, как, увидев подобные платья, один иностранец спросил: «Это для матери-кормилицы?». На что ему ответили: «Нет, для молодых девушек. Они умеют сделать такую пышность груди, что скоро за ней не будет видно лица».
Буржуазная грудь (XIX век)
«Женщина без грудей — что постель без подушек».
(А. Франс)
К 1820-му году женские талии вновь сковываются корсетом, а прелести открытой груди отныне дополнены красотой обнаженных плеч. Надо сказать, что изнеженное дворянство в течении всего XIX века не раз будет возвращать в моду декольте, которое стало просто необходимым условием вечернего бального платья.
Фото 1893 года.
Однако основным персонажем исторической сцены становится буржуа — человек практичный и поначалу не склонный к шику и мотовству. Образцовая жена такого буржуа тоже должна быть хозяйственной и благопристойной. Отныне она, в первую очередь, хранительница семейного очага, самостоятельно растящая и кормящая своих детей. Идеалом становиться полная крепкая налитая грудь Матери, а среди мужчин большой популярностью пользуются именно зрелые дамы.
Р. Киплинг «Моя соперница»:
«…К ее коляске — не к моей —
Пристроиться спешат;
Все почему? Семнадцать мне,
А Ей под пятьдесят…»А. Шопенгауэр «Метафизика половой любви»:
«Полная женская грудь имеет необычайную прелесть для рода мужского, — поскольку она, будучи непосредственнейшим образом связана с пропагативной функцией женщины, обещает новорожденному изобильное питание».
Однако публично обнажать роскошную грудь — собственность мужа — порядочная женщина, конечно, не смела. Ведь большинство первых буржуа были выходцами из протестантской среды с ее жесткими нормами и запретами. Правда, и тут дамы нашлись. Хотя платье стало закрытым, они всё равно стали делать всё возможное, чтобы под ним угадывалась внушительная грудь (извините, бюст — именно это слово считалось приличным в те ханжеские времена).
Анекдот:
«- Василий Иванович, я вот тут анкету заполняю, как слово «грудь» пишется, через «т» или через «д»?
— Да не заморачивайся ты, Петька. Пиши по-нашему, по-простому — «сиськи»!
— Так что же, Василий Иванович, выходит я, по-вашему, революцию сиськами защищал!»
Г. Варен писал об особо ярых пуританах XIX века: «Женщине было дозволено иметь голову и ступни, но между шеей и щиколоткой могли упоминаться вслух в приличном обществе лишь сердце и желудок».
Сегодня это покажется странным, но в 1884-м году художника Джона Сингера Сарджента подвергли публичному остракизму за его «Портрет мадам Х». Всё дело в том, что этой «мадам Х» была, хорошо известная парижанам, красавица — жена банкира — Вирджиния Готро. А вина художника заключалась в том, что он изобразил женщину в вечернем платье, одна бретелька которого просто сползла с плеча. Банкир пришёл в ярость, и бретельку пришлось «вернуть на место».
«Портрет мадам X» Д. С. Сарджента с «правильными» бретельками.
Как тут не вспомнить похожий скандал с картиной Манэ «Завтрак на траве» (1863). Ревнителей морали возмутила вовсе не обнажённая девушка (подобных Венер и нимф тогда рисовали во множестве), а то, что она находилась в таком виде посреди компании одетых мужчин-современников…
Э. Манэ «Завтрак на траве» (1863).
Но вернёмся к женской груди.
В конце 1860-х в моду входят турнюры — особые подушечки, которые подкладывали под платье сзади. В сочетании с корсетом фигура женщины приобретала соблазнительный лебединый силуэт с отставленной задней частью и выпирающим бюстом. Грудь приподнималась с помощью гибкого каркаса, который в шутку называли «тромпоз», что означает «обманщица».
Мода на пышногрудость привела к появлению и других обманщиков, торгующих самыми разными мазями и гелями «стопроцентно увеличивающими бюст». Рекламировали даже специальные «вантусы» для «разработки мышц груди»! Да-а, с такими «вантусами» и муж не нужен… 🙂
Дама 1901 года.
Однако, в конце XIX века наметились новые эстетические тенденции. Врачи всё чаще стали писать о вреде корсетов, а нервная красота эпохи декаданса снова ввела в моду свободные платья, стройность и небольшую грудь.
Грудь то большая, то маленькая (ХХ век)
«Мужик звонит в службу «Секс по телефону». Девушка
с приятным голосом сразу начинает описывать себя:
— Я блондинка.
— Отлично, я обожаю блондинок.
— У меня длинные, стройные ноги…
— Превосходно!
— У меня очень большая и упругая грудь.
— А вот это плохо. Мне не нравится, когда у девушки большая грудь!
— Но зато вторая у меня маленькая-маленькая!»
(анекдот)
В 1903 году француженка Гош Саро взяла и просто рассекла корсет на две части. Начинается эпоха лифчиков, воспринимавшихся после корсета настоящим благодеянием для женского тела.
Дама в корсете (1905) и в лифчике (1906).
Впрочем, в 1920-х годах лифчик служит не для того, чтоб подчеркивать грудь, а напротив — чтобы ее ужимать. Модным становится стройный спортивный силуэт «а-ля гарсон», плоскогрудый и узкобедрый (видимо, как следствие женской эмансипации).
Американская кинозвезда 1920-х годов — Элис Джойс.
Даже глубокие вырезы были призваны лишь подчеркнуть эту половую неопределенность. По большей же части декольте перекинулись на спину, теперь именно обнаженная спина становится тем эротическим сигналом, который прежде несла грудь.
Однако уже в 1930-е бюст снова начинает подчеркиваться, а его объем расти. И к 1950-м годам пышногрудость вновь достигает апогея. Актрисы Мэрелин Монро, Джейс Менсфилд и Софи Лорен — яркое тому подтверждение.
Взгляд Софи Лорен как бы говорит: «Неужели грудь Джейн Мэнсфилд больше моей?».
С подачи Кристиана Диора талия вновь затягивается в корсеты (правда не столь жесткие, как в начале века), а над ней, как два горных пика возвышается высокая и остроконечная грудь.
Американская певица Патти Пейдж в коническом бюстгальтере. 1955 г.
То, что подобные параметры были далеко не у всех, не смутило Диора — его платье само добавляло недостающее или убавляло лишнее. Бюстгальтеры приобретают коническую форму, а при необходимости на месте груди вшиваются подкладки. «Диор не одевает женщин, а набивает их» — зло, но метко иронизировала по этому поводу его давняя соперница Габриэль Шанель.
В середине 1960-х — опять частичный откат назад. Послевоенный «бэби-бум» (резкая вспышка количества молодёжи) и очередная волна эмансипации выводят на пьедестал новый идеал — худющую модель Твигги с пропорциями подростка и грудью нулевого размера.
Твигги.
Лифчик, который после корсета казался символом свободы, отныне предается анафеме. Молодые феминистки устраивают возле зала, где проводится конкурс красоты, настоящий ритуальный костер, в котором жгут предметы «гнёта» — туфли на шпильке, подвязки и злосчастные бюстгальтеры.
Обнажение груди могло стать и символом политической «оттепели». Вот, что вспоминал Дрю Лоней про 1975 год, когда умер испанский диктатор Франсиско Франко: «В день его смерти правые газеты в киосках были мгновенно заменены «Плейбоем», а женщины на пляжах тут же сняли лифчики».
В результате, основой женской презентабельности на долгое время становится стройность.
Впрочем, и пышная грудь отныне уже не выходит из моды. Так параллельно с плоскогрудой Твигги не меньшую популярность имеют и заметные прелести Софии Лорен и Бриджит Бардо.
Особые страсти кипели в 1960-х и по поводу того, где и насколько допустимо обнажать женскую грудь.
Надо сказать, что на сценических подмостках и экранах синематографа голым бюстом щеголяли ещё в 1910-20-х годах. Пока в 1930-е в Голливуде не ввели жёсткие ограничения на «обнажёнку» в фильмах. Сомнения вызывало даже декольте Джейн Рассел в к-ф «Французский рейс» 1953 года, которое показалось слишком откровенным, хотя грудь и не открывало.
Джейн Рассел в к-ф «Французский рейс».
Европейское кино было смелее — вспомнить того же французского «Фанфана-тюльпана» (1952), где Жерар Филип заглядывал прямо с крыши во впечатляющее декольте Джины Лоллобриджины.
Иногда киномодельеры пускались на настоящие ухищрения, чтобы и «невинность соблюсти, и капитал приобрести». Думаю, все, кто смотрел комедию «В джазе только девушки» (1959), запомнили, так называемое, «голое» платье, в котором героиня Мэрилин Монро поёт в самом конце фильма. Вся фишка модельера Орри-Келли, пошившего наряд, заключалось в том, что «голым» он только казался. Все «зоны риска» в платье были прикрыты, а между двумя слоями телесной ткани ещё и незаметно вшиты чашечки лифчика.
Мэрилин Монро в к-ф «В джазе только девушки».
Всё смелее становились и купальные костюмы. В 1964 году дизайнер Руди Гернрих решил нанести очередную пощёчину общественному вкусу — ввести в моду купальник без верхней части. Обыграв название «бикини» (bi — два), он назвал свою модель «монокини» (mono — один). По сути, это был цельный купальник с бретельками на шее, но спереди имелся большой вырез, полностью обнажающий грудь.
Естественно, у Гернриха возникла проблема с моделью для демонстрации столь рискованного купальника. На это согласилась Пегги Мофетт, но с кучей условий — снимки будет делать её муж и не в фотостудии, а наедине.
Монокини Руди Гернриха.
Казалось бы, входящее в моду, загорание топлесс должно было обеспечить спрос на монокини. Но так не произошло. Действительно, зачем покупать новую модель, если можно просто убрать из бикини-комплекта лифчик?
К концу 1960-х обнаженная грудь впервые (со времен немого синематографа) выходит за рамки «порно» и начинает всё чаще демонстрироваться на широком экране.
Гораздо раньше полное обнажение груди на публике стало считаться допустимым для кормящих матерей, в сфере развлечений (например, у танцовщиц «Мулен Руж» или на бразильском карнавале), а также в отведённых для этого местах (например, нудистских пляжах).
Танцовщицы парижского кабаре «Мулен Руж».
Основное табу было наложено на соски, открывать которые в общественных местах до сих пор верх неприличия. Соблюдение этого табу иногда доходит до абсурда. Так некоторые купальные лифчики стали походить на два крохотных треугольничка ткани. А танцовщицы бурлеска и вовсе носят т.н. стикини — своеобразные нашлёпки на соски, крепящиеся безо всяких тесёмок.
Стикини в костюме певицы Шер.
В 1970-е всё большее количество девушек отказываются от бюстгальтеров и носят одежду на голое тело. Казалось, что индустрия, производящая эту детали нижнего белья, близка к полному краху…
Но изобретательные модельеры вскоре вернули лифчики в моду, превратив их из простого бюстодержателя в соблазнительное украшение. На руку сыграло и то, что в 1981 году в США официально разрешили рекламу нижнего белья. Красотки, взирающие с журналов во всём кружевном великолепии, распаляли фантазии мужчин и требовали от прочих женщин им соответствовать. Ведь, как известно, эротика содержится не только в том, что открыто, а и в том, что искусно скрыто.
Певица Мадонна и актриса Брук Шилдс. Кстати, Самые у Мадонны самые дорогие (в буквальном смысле слова) груди — каждая застрахована за миллион долларов.
Опомнились и те, кого природа не наградила высоким и упругим бюстом (или лишила его)… Для таких были созданы бюстгальтеры Wonderbra, которые успешно доводили зрительный облик груди до идеального.
К сожалению, худая стройная фигурка редко совмещается с пышной грудью. Ведь форма груди создается жировой тканью, поэтому женщина, желающая похудеть, должна помнить, что вместе с лишним весом она теряет и объём своего бюста.
Обиженные природой окончательно воспряли духом в 1980-е годы, когда операции по увеличению груди стали доступны американским домохозяйкам. Начался бум силиконовых имплантатов, и экраны заполонили красотки с грудями, напоминавшими воздушные шары, готовые вот-вот лопнуть. Впрочем, отличить настоящую грудь от силиконовой несложно — особенно у лежащей женщины (настоящая грудь при этом как бы растекается, а силиконовая практически не меняет формы).
Памела Андерсон «колышет» силиконом в сериале «Спасатели Малибу».
Благодаря открытию Кронина, многие дамы пустились во все тяжкие. Например, порнозвезда Лоло Феррари (ныне покойная) сделала 22 пластические операции, в результате которых довела свой бюст до совершенно безобразных размеров — 180 см в обхвате, общий вес — около 6 кг.
Лола Феррари. Що занадто — то не здраво…
Казалось бы, что хорошего в таком уродстве? Но те, кто приводит свои прелести в столь гипертрофированный вид, знают, что мужчины любят глазами, и для визуальной сферы бизнеса (будь-то кино, стриптиз или фотосессия в журнале) подобная «мегагрудь» — прежде всего рабочий инструмент, а не источник наслаждения. Известная актриса Шаролиз Терон даже жаловалась, что малый размер груди очень сужает ее кинорепертуар.
Впрочем, американские стандарты — не истина в последней инстанции. Те же французы предпочитают в основном умеренные размеры груди. Да и среди американцев сторонники больших и маленьких грудей разделились, согласно проводимому опросу, практически поровну. Можно вспомнить и скромные бюсты таких актрис, как Настасья Кински, Мила Йовович или Кира Найтли, вовсе не мешающие им сводить с ума миллионы мужчин.
Настасья Кински, Мила Йовович и Кира Найтли.
Однако к 1992-м году «силиконовому равноправию» в США был положен конец. Американский суд запретил вживление имплантатов, как «источников заболеваний иммунной системы». В результате силиконовая лихорадка переместилась из «цитадели демократии» в страны Латинской Америки и далее, где подобных запретов не существовало. Правда, уже в 1999 году Институт медицины США заявил, что мнение об опасности грудных протезов «недостаточно обоснованно».
За это время мир успел пережить очередную волну эмансипации и «унисекса». К середине 1990-х в моду снова входит не то девочка, не то мальчик. Установить это по одежде крайне трудно — у всех огромные боты, рваные джинсы, просторные майки и свитера.
Очередной триумф «присутствия отсутствия» — грудь кейт Мосс — звезды 1990-х.
Продлилось это безобразие недолго, да и «альтернативная» пышная грудь, как и в 1960-е, полностью из моды никуда не уходила. Разве, что какое-то время стала активно декларироваться естественная красота, ради чего Памела Андерсон даже убрала из своих «дутышей» имплантаты.
Тем не менее, конца «силиконовому» буму не видно. К сожалению, неестественные стандарты фигуры столь активно пропагандируются, что формируют и соответствующий вкус и запрос. Впрочем, так было и во времена корсетов…
Однако, если говорить о груди только, как об эрогенной зоне, стоит отметить, что её чувствительность от размеров почти не зависит. Большая грудь обычно даже несколько менее чувствительна из-за давления на нервные волокна.
В цене, правда, всегда остаются упругость и высота, но с этим хитроумные женщины как-нибудь справятся…
Автор: Сергей Курий
Впервые опубликовано в журнале «Время Z» №1 2009 (сентябрь)
Часть 1: Косы, локоны и пряди… (история женских причёсок)
Часть 2: Обличья милые черты… (женское лицо и макияж)
Часть 4: Целую Ваши ручки и прочие штучки! (красота женских рук в разные эпохи)