Рубрика «Список переводчиков Льюиса Кэрролла»
Демурова, Нина Михайловна (1930-2021) — русский переводчик, критик и литературовед; исследователь литературы Великобритании и США, детской английской литературы, один из ведущих отечественных специалистов по творчеству Л. Кэрролла. Доктор филологических наук.
Перевела такие произведения Л. Кэрролла, как «Алиса в Стране чудес», «Алиса в Зазеркалье», «Приключения Алисы под землей» (первая версия «Страны чудес»). Её переводы «Алис» считаются «каноническими» и издаются чаще прочих переводов.
Подробный рассказ об истории перевода Демуровой читайте здесь.
.
КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ:
Родилась 3 октября 1930 года. В 1953 году закончила МГУ (романо-германское отделение филологического факультета) по специальности «английский язык и литература». В конце 1950-х работала переводчиком в Индии. Затем преподавала в МГУ и в Московском Государственном Педагогическом институте им. Ленина. Читала курсы современной английской и американской литературы, детской литературы Великобритании и США. Она первой ввела в университетские курсы преподавание детской литературы как филологической дисциплины. В 1986 году защитила докторскую диссертацию на тему «Английская детская литература 1740—1870 годов».
Первым литературным переводом Н. Демуровой стал «Питер Пэн» Д. Барри.
Ее перевод «Алисы» Кэрролла впервые был издан в 1967 году в Софии.
В 1978 г. «Алиса» Демуровой вышла в серии «Литературные памятники» (изд-во «Наука»). В связи с тем, что это издание включало оригинальные иллюстрации Д. Тенниела и комментарии М. Гарднера перевод пришлось несколько изменить (например, пародию «Дом, который построил Жук» заменила другая — «Малютка крокодил» — близкая к оригиналу, а Под-Котик стал Черепахой Квази). С тех пор специалисты признают перевод Демуровой самым удачным русским переводом сказок Кэрролла.
Кроме «Алисы» ее переводах публиковались произведения Г.К.Честертона, Э.А.По, Ч.Диккенса, Дж.Макдональда, Ф.Х.Бернетт, Дж.М.Барри, Б.Поттер, А.Гарнера, Р.К.Нарайана, Дж.Апдайка и др.
Нина Демурова является почетным членом Общества Льюиса Кэрролла в Англии и США, а также английского Общества Беатрикс Поттер.
В 2000 году получила Почётный диплом Международного совета детской книги за перевод книги Диккенса «Жизнь Господа нашего»
В январе 2009 года Демуровала презентовала свою книгу «Картинки и разговоры: Беседы о Льюисе Кэрролле», вышедшую в изд-ве «Вита-Нова». В книгу вошли разговоры автора с известными художниками, писателями, переводчиками, композиторами, режиссерами, математиками.
Умерла 11 июля 2021 года.
.
***
«Победителей не судят…» К. И. Чуковский — Н. М. Демуровой.
«Литературная Россия», 1968, 20 сентября:
…Мне так часто случалось видеть отчаянно плохие переводы «Алисы», что у меня сложилось убеждение, что перевести ее на русский язык невозможно. Книга эта слишком английская. Почти все ситуации основаны в ней на игре английских слов, на английских каламбурах… Если перевести эту книгу буквально, получится скучная чушь…
К счастью, Вы избрали другой — единственно верный — путь. Вы перевели Алису творчески: то есть начисто отказались от буквализма и воспроизвели дух этой книги — дух озорной, капризный и безумный.
.
***
Н. Демурова, «Мастерство перевода. Сборник седьмой»
(М.: Советский писатель. 1970):
“Алиса” относится к тем книгам, которые читаешь и перечитываешь всю жизнь. Так читала ее и я, читала, и думала, и записывала всякие приходящие в голову мысли на полях книги, а когда полей стало не хватать, — на клочках бумаги, а потом и в специальную тетрадь. Я читала “Алису” дома и со студентами, разбирала на литературных семинарах тонкости и подводные камни кэрролловского текста, находила прямые и скрытые ссылки на “Алису” во всевозможных английских книгах, старых и современных. Ведь “Алиса”, наряду с Библией и Шекспиром, чаще всего цитируется англичанами.
Скучная книжка? И я придумывала свои каламбуры, пытаясь повторить словесную игру Льюиса Кэрролла по-русски, и мои студенты и домашние смеялись, когда я читала им эти кусочки. И все же мысль о переводе “Алисы” не приходила мне в голову — слишком завораживало табу, наложенное на нее опытнейшими переводчиками и мною самой.
Потом, как это порой бывает, произошел смешной случай, анекдот, веселое недоразумение. В 1965 году в Болгарии вышел перевод “Алисы” на болгарский язык. Сотрудник “Межкниги”, проглядывая списки болгарских книг, увидел знакомое название “Алисы” и заказал ее перевод… с болгарского на русский! Директор болгарского издательства литературы на иностранных языках уговорил “Межкнигу” переводить “Алису” не с болгарского, а с английского, но прибавил, что в Болгарии невозможно найти переводчиков для такой работы. Тогда решено было издать книгу в Софии, а переводчика искать в России. Так, совершенно неожиданно, мне предложили переводить “Алису”.
Я отказалась, рекомендуя издательству других переводчиков, которые, как мне думалось, могли бы взять на себя эту трудную задачу. Но издательство решило переиздать уже имевшиеся переводы — “Алису в стране чудес” А. Оленича-Гнененко и “Алису в Зазеркальи” В. А. Азова — и просило меня отредактировать эти переводы. Я выписала оба перевода и положила их рядом с оригиналом.
[…]
Почитав эти переводы, я ясно увидела, что Льюис Кэрролл предстает в них русским читателям как автор странный, неумный и плоский. Какая несправедливость!
В отчаянии я согласилась на новый перевод обеих книг.
Работая над переводом Кэрролла, сталкиваешься с несметным количеством трудностей. Тут и игра слов, и каламбуры, и игра понятиями, и легкие, почти неуловимые логические сдвиги, и традиционная английская сдержанность, и сжатые речения, по-русски развертывающиеся, как пружина, в длинные периоды, и многочисленные детали быта, характеров, обычаев, оборотов речи, глубоко вросшие в национальное сознание. И наконец, поэзия — не только та, что в стихах, порою озорных, порой лиричных, которых так много в обеих сказках, а та, которой проникнуто у Кэрролла все — и стихи и проза, — которая определяет особый строй, тембр, поворот фразы, а потом и абзаца, сцены, главы и, наконец, всей книги. Я хорошо представляла себе, с какими трудностями мне придется иметь дело. К тому же мне не раз доводилось читать главы из “Алисы” вслух, останавливаясь, чтобы дать то или иное пояснение. Так я хорошо знала на слух все то, что часто ускользает при “молчаливом” прочтении текста глазами, — скрытые рифмы, намеки на каламбуры, огласовки и пр. Я понимала, что взялась за задачу, с т р о г о г о в о р я, невыполнимую — ведь невозможно т о ч н о передать на другом языке детали и понятия, в этом, другом языке не существующие. И все же… Все же, думала я, вероятно, возможно с наибольшим приближением (пусть не с адекватностью!) передать, донести подлинник, пойти параллельным путем, если нет пути совпадающего, ценой любых уверток и ухищрений воссоздать пусть не органическую слитность буквы и духа, но хотя бы дух подлинника.
Работая над “Алисой”, я сознательно избегала старых переводов…
[…]
С самого начала я твердо решила отказаться от русификации “Алисы” и в то же время постараться доказать, что “Алиса” — книга не только глубокая, но и смешная. Мне хотелось донести до русского читателя дух “Алисы” — дух эксцентрический и веселый.
Я хорошо понимала, что “Алиса” — книжка не просто и не только детская. Недаром Г. К. Честертон писал: “Лучшее у Льюиса Кэрролла написано ученым для ученых, а не взрослым для детей”. И еще: “Он не только учил детей стоять на голове — он учил ученых стоять на голове. Какая же это была голова, если на ней можно было так стоять!”14 Ученые отдали должное этой голове — Кэрроллом восхищались Норберт Винер, Эдмунд Т. Уиттекер и Бертран Рассел, о нем писали Климент Дьюрелл, Мартин Гарднер и многие, многие другие.
Мне хотелось сохранить и передать в русском переводе эти два “адреса” книги — взрослым и детям, разуму и непосредственности. Русская “Алиса”, думала я, должна быть понятной и близкой малышам — и в то же время не скользить по поверхности, сохранить кэрролловскую глубину, предназначенную ученым.
[…]
Музыканты хорошо знают, что происходит, когда музыку, написанную для одного инструмента, аранжируют, перекладывают для другого. Здесь приходится принимать во внимание возможности нового инструмента, выбирать иные, более звучащие регистры, повышать или понижать на тон, на терцию и т. д. В результате мелодия звучит чуть-чуть иначе, но ведь это все та же мелодия.
Так и с переводом — меняется тесситура, но музыка должна оставаться прежней. И то, что свободно и легко поет человеческий голос, может воспроизвести и скрипка.
.
***
Из интервью с Н. Демуровой, «Русский Журнал», 15.03.2002:
РЖ: Ну а все-таки, как объединить интересных вам авторов? Произведения Барри и особенно Кэрролла — детская литература с философским подтекстом, линия нонсенса и иронии…
Н.Д.: Безусловно, это линия английского гротеска, нонсенса, юмора, часто не прямого, близкого к иронии, что мне всегда нравилось.
РЖ: По-вашему, в России на сегодняшний день традиция английского юмора и гротеска представлена хорошо или еще недостаточно?
Н.Д.: Достаточно хорошо. Лакуны еще есть, но это, пожалуй, не первостепенные авторы.
РЖ: Наверное, ваш самый трудный перевод — это «Алиса»?
Н.Д.: Все произведения я переводила с удовольствием. Книги об Алисе вышли в 1967-м в Софии, в «Издательстве литературы на иностранных языках», потом оно стало называться «София-пресс».
РЖ: Почему в Софии? Обходные пути?
Н.Д.: Нет, парадоксы социалистического планирования. Одни книги выходили в республиках, другие в странах народной демократии — у них был свой план, конечно, согласованный с Москвой. Иногда он давал сбои.
Тут мне просто повезло: для своего курса стилистики я готовила примеры реализации метафор, брала их из Кэрролла и Дж.Микеша. Студенты, зная, что я занимаюсь переводом, спрашивали: «Как бы вы это перевели?» Я говорила: «Так с ходу трудно сказать, можно так, а можно этак». У нас шла своеобразная игра — у меня сохранился экземпляр книги, где на полях я писала возможные варианты перевода. Как-то ко мне пришли друзья, среди них был один хороший редактор, и я что-то процитировала из Кэрролла. Этот редактор встретил в Москве болгарского издателя, которого вызвали для обсуждения издательских планов, и когда тот сообщил ему, что собирается издавать «Алису», мой знакомый сказал: «А я знаю для тебя переводчика».
РЖ: С 1879 г., со времени выхода первого анонимного перевода «Алисы», который назывался «Соня в стране дива», книгу переводили много раз. Как вы относитесь к этим работам?
Н.Д.: Да, смешное название. Кстати, американский исследователь русского происхождения, знающий русский язык, перевел название «Соня в стране девы». Думаю, он никогда не держал этой книги в руках.
После первого перевода были замечательные работы А.Н.Рождественской, П.С.Соловьевой, по-своему очень интересный перевод В.В.Набокова, но все они исходили из принципа русификации, поэтому в текстах появлялись «губерния», «сибирский кот»… Но были и менее удачные, буквалистские переводы. «Алису в стране чудес» А.П.Оленича-Гнененко напечатали в 1940 г. и переиздавали до начала 1960-х, в то время это был самый распространенный перевод. Подчас «Алиса» Оленича-Гнененко похожа на бред. Например, Комар из Зазеркалья спрашивает Алису: «Какие есть у вас насекомые?» — «Ну, вот, к примеру, есть у нас Бабочка» (Вutterfly)», — отвечает она. «Подумаешь! — протянул Комар, — а у нас есть Вread-and-Вutterfly». В его переводе появляется «Хлебная бабочка» — вся словесная игра теряется.
Когда я начала переводить «Алису», один мой приятель, ценитель литературы, сказал: «Зачем ты за нее взялась? Какая это неприятная книга! В ней есть что-то патологическое». В те годы дореволюционные переводы не издавали, так что я придумывала новый метод — чтобы была понятна игра и гротеск книги, но при этом обойтись без русификации.
РЖ: Почему ваш знакомый считал эту книгу неприятной? Он имел в виду то, что взрослый мужчина посвящает сказку девочке?
Н.Д.: В те годы о педофилии никто не слышал. Он имел в виду предыдущие неудачные переводы. Если абсурд и нонсенс хорошо переведен, чувствуется второй, глубокий уровень, не возникает неприятного ощущения, — я не говорю о произведениях, где автор делает на это установку.
РЖ: Вы затронули проблему буквального перевода. В эссе «Задача переводчика» Вальтер Беньямин пишет, в частности, о том, что буквальности в переводе — неотъемлемая часть свободного перевода, способного освободить язык из темницы и развеять чары. Как вы относитесь к буквальному переводу?
Н.Д.: Сложный вопрос, разные люди понимают под «буквальным переводом» разное. Нужно конкретно знать, что имеется в виду. К буквализму А.П.Оленича-Гнененко я отношусь отрицательно, но приветствую «буквализм» М.Л.Гаспарова.
РЖ: То есть, по-вашему, понимание «буквализма» зависит от человека?
Н.Д.: От интерпретации этой идеи и ее воплощения.
РЖ: У вас не было ощущения, что вы написали книги об Алисе по-русски?
Н.Д.: Так высоко я о себе никогда не думаю: я глубоко чту гений Кэрролла.
РЖ: Вам не обидно, что, несмотря на другие работы, вас воспринимают именно как переводчика «Алисы»?
Н.Д.: Я спокойно отношусь к своей репутации, а то, что мое имя соединяют с Кэрроллом, — мне кажется большой удачей. Этот перевод, который позже опубликовали с комментариями Мартина Гарднера и моими в «Литературных памятниках», по мнению многих, стал культовой книжкой.
Я до сих пор занимаюсь Кэрроллом, в частности, перевела дневник его путешествия 1867 г. в Россию. Друг Кэрролла Генри Лиддон пригласил его поехать на празднование юбилея митрополита Филарета. Они побывали в Петербурге, в Царском Селе и окрестностях, в Кронштадте, в Москве, в Новом Иерусалиме, Троице-Сергиевой лавре, в Нижнем Новгороде. В этой поездке есть некоторые загадки.
РЖ: Какие?
Н.Д.: Они везли поздравительное письмо Филарету от епископа Уилберфорса из Оксфорда, видного деятеля англиканской церкви, который, в частности, выступал за сближение с восточной церковью, но не передали его вовремя. Что помешало им это сделать — при том, что они имели личную аудиенцию у Филарета и присутствовали при самом торжестве?
Я бы хотела издать русский дневник отдельной книгой, с предисловием, подробными комментариями, иллюстрациями. Кэролл был хорошим фотографом, но в России не снимал — тогдашнее оборудование было громоздким, в крупных городах он всегда покупал открытки. В Нижнем они были 2 дня, осмотрели ярмарку, а вечером пошли в театр, где Кэрролл очень точно отметил будущих великих актеров, хотя русского языка не знал. В это время в Нижнем Новгороде жил замечательный русский художник и фотограф В.Карелин, из-за слабых легких уехавший из Петербурга, сохранилось много его работ — жанровые сценки уличной и домашней жизни. Интересно, что фотографии Карелина и Кэрролла во многом перекликаются.
[…]
РЖ: Вы считаете, знание биографии автора и материалов вокруг важно или даже необходимо переводчику?
Н.Д.: Да, благодаря этому многое понимаешь и можешь лучше перевести, а произведение приобретает второй, а подчас и третий план. Совсем не обязательно потом все это выводить в комментарии… К сожалению, далеко не все переводчики изучают то, что связано с произведением и самим автором.
РЖ: О.А.Седакову мало интересует то, что относится к биографии переводимых авторов. «Меня интересует человек в состоянии говорения, мне надо почувствовать его почти физическую природу, вроде «холодно» — «горячо». Это дает только сам текст».
Н.Д.: О.А.Седакова — особый случай, у нее огромный кладезь знаний, но она в первую очередь замечательный поэт, а не переводчик. А обычный переводчик, даже очень талантливый, только выиграет, если будет знать больше об авторе и его времени.
Слева — первое Софийское издание «Алисы» в пер. Н. Демуровой,
справа — новая версия перевода Демуровой для серии «Литературные памятники».
***
Беседа Нины Демуровой с Александрой Борисенко.
Фрагмент из книги Нины Демуровой «Картинки и разговоры. Беседы о Льюисе Кэрролле».(Вита Нова, 2008):
А. Борисенко. Нина Михайловна, а можно мне задать Вам вопрос? Я давно Вас хотела спросить, почему Ваш перевод «Алисы в Стране чудес и Зазеркалье» впервые вышел в Болгарии? Казалось бы, перевод с английского на русский — не очень понятно, почему, собственно, в Софии?
Н. Демурова. О, это длинная история! По правде говоря, в этих интервью я стараюсь сама говорить как можно меньше, но эта история, пожалуй, заслуживает того, чтобы ее рассказать. Хотя бы потому, что вокруг Льюиса Кэрролла нередко возникают какие-то совершенно невероятные истории, — таков, по крайней мере, мой опыт! Знаете, в советское время существовало такое учреждение… как же оно называлось?.. «Международная книга», если не ошибаюсь, которое, в частности, занималось тем, что заказывало переводы и книги в так называемых странах народной демократии. Там сидел чиновник, который изучал списки новых книг, вышедших в Чехословакии, Болгарии, Румынии, Венгрии и т. д. (это были в основном классики национальной литературы), а потом заказывал переводы на русский язык тех из них, которые казались ему наиболее интересными. Переводы делались в той стране, где вышла книга, печатались они также там: как правило, полиграфия была у них гораздо лучше нашей, причем, конечно, использовалось их оформление. А потом весь тираж — за небольшим исключением — привозили к нам. В Москве и Ленинграде, а также в ряде других городов существовали книжные магазины под названием «Дружба», где продавались эти книги. Так как книги эти обычно отличались хорошим оформлением — прекрасная бумага, цветные иллюстрации, суперобложки и пр., — за ними обычно шла особая охота. Вообще в те годы хорошую книгу любителям приходилось «доставать», на что уходило немало сил.
В один прекрасный день чиновник, сидевший в «Межкниге», просматривая списки книг, вышедших на болгарском языке, увидел вдруг название «Алиса в Стране чудес и Зазеркалье». У него, видно, звякнул в голове какой-то колокольчик — и он решил: «А-а, надо заказать!» И заказал. Отправил заказ на перевод сказки Кэрролла… с болгарского на русский язык! Тираж — 100 000 экземпляров! Такие тогда были тиражи… Директор издательства (тогда оно называлось «Издательство литературы на иностранных языках», потом его переименовали в «София-Пресс») смутился: «С болгарского на русский?» Но делать нечего — он написал любезное письмо, в котором говорилось, что с радостью издаст эту замечательную книгу, но, может быть, все-таки ее лучше переводить не с болгарского, а с английского языка. Прошло полгода — и чиновник повторил свой заказ на «Алису», и опять с болгарского на русский! Тогда директор, у которого было дивное имя Ангел… — Стоянов, если я не ошибаюсь, но «Ангел» я помню точно, такое имя забыть невозможно, — начал искать какие-то обходные пути. Он понимал, что переводить «Алису» с болгарского языка на русский — совершенный нонсенс.
А. Борисенко. Особенно «Алису в Стране чудес» — со всеми ее каламбурами и шутками!
Н. Демурова. Тут случилось так, что он оказался в Москве на ка кой-то конференции, встречался с разными московскими издателями и рассказал одному из них, в какое трудное положение он попал. И тот ему сказал: «Слушай, я знаю, что тебе надо сделать. Тебе надо найти переводчика здесь и заказать ему перевод!» Обоим было ясно, что в Болгарии переводчика, который мог бы перевести «Алису» с английского на русский, просто не найти. «Я даже знаю, кто мог бы это сделать». И назвал мое имя.
А. Борисенко. А Вы уже тогда начали переводить «Алису»? Для себя?
Н. Демурова. В то время я читала студентам курс английской стилистики и, объясняя им всякие тонкости, нередко приводила примеры из Кэрролла, которого очень любила. Вообще я старалась выбирать примеры, которые запали бы в память, были бы неожиданными… смешными… Студенты, которые знали, что я занимаюсь переводами, спрашивали: «А как бы Вы это перевели?» И вот, готовясь к занятиям, я начала писать на полях своего английского экземпляра «Страны чудес» возможные варианты перевода, с тем чтобы на всякий случай быть готовой. Помню, |что на этих занятиях мы много смеялись. Однажды проходившая мимо по коридору декан — дама по прозвищу «Сталин в юбке», — услышав смех, ворвалась к нам в аудиторию: она была уверена, что преподаватель на занятие не явился (а-а, прогул!!) и студенты «безобразничают»… Так я понемножку и переводила «Алису». Это была очень увлекательная игра! Как-то я рассказала о ней редактору, с которым работала над другой книгой. Это был Анатолий Александрович Клышко — он-то и порекомендовал меня софийскому издателю Ангелу. Пользуюсь случаем через все эти годы передать ему свою глубокую благодарность… Так в результате странных случайностей и стечений обстоятельств мне был заказан перевод двух сказок об Алисе, который и появился в Софии в 19б7 году. Стихи в них переводила замечательный поэт Дина Орловская. И еще были использованы известные всем переводы Маршака «Шалтай-Болтай», «Папа Вильям», «Морская кадриль».
А. Борисенко. А как же вышло, что наши издательства так долго не переводили «Алису»? Ведь, кажется, последний перевод был сделан задолго до того?
Н. Демурова. Да, еще до войны, в 1940 или 1939 году.
А. Борисенко. К тому времени он очень устарел, так что на самом деле не было такой «Алисы», которую можно было бы читать.
Н. Демурова. Нет, его читали. Это был перевод писателя Александра Оленича-Гнененко, которого к тому времени уже не было в живых. Говорят, он очень любил «Алису»… Правда, он не был профессиональным переводчиком, и это, к сожалению, сказалось, когда он стал переводить такую трудную книгу. В его переводе было много буквализмов, темных мест и других огрехов. Но к тому времени уже было ясно, что настала пора делать новый перевод. Позже мне рассказали, что в это время в «Детгизе» (так тогда называлось издательство «Детская литература») шла настоящая война между маститыми переводчиками за право на перевод этой книги. Так что я, сама того не подозревая…
А. Борисенко. …обошли этих переводчиков! Но, в конце концов, «Алису» все же не переводили с болгарского!
Н. Демурова. Кстати, эта безумная ситуация, когда все было перевернуто с ног на голову, продолжилась, когда я приехала в Болгарию получать гонорар (по условиям договора он выплачивался там в левах). Я, конечно, не протестовала против поездки в Болгарию. Наш редактор Рая Андреева повела меня в Центральный банк, где хранился гонорар. Требовалась подпись директора банка. Директор принял нас очень любезно, угостил, как полагается в Болгарии, кофе, а кофе там, надо сказать, превосходный! Но очень удивился, что я не говорю по-болгарски. «Как?! Вы не знаете болгарского? Но Вы же перевели „Алису”!» — «Да, но с английского». — «С английского на болгарский?» — «Нет, на русский». — «На русский?!» Словом, он никак не мог понять, каким образом я перевела с английского на русский, а получаю за свой перевод в Софии болгарские левы. Гонорар, правда, все же выплатил.
А. Борисенко. Мне всегда очень жаль, что не переиздается то, софийское…
Н. Демурова. Мне тоже жаль, что оно вышло только один раз. В 1978 году в Москве, в серии «Литературные памятники» издательства «Наука», вышел второй вариант моего перевода, так сказать «академический». Первый был адресован детям (и, конечно, взрослым) и был рассчитан на прямое восприятие; в нем не было ни комментариев, ни пояснений (хотя я и написала предисловие — я всегда стараюсь это делать). Второй предназначался детям постарше и взрослым, в нем присутствовал биографический, литературный и научный комментарий Мартина Гарднера, а также дополнительный материал, который по традиции «Литературных памятников» помещался в приложениях. В этом издании перевод стихотворных пародий и их оригиналов, среди которых были не только детские авторы, но и такие поэты, как Вордсворт, Вальтер Скотт и Мур, взяла на себя Ольга Седакова, тогда известная только узкому кругу ценителей. Теперь она пользуется заслуженным признанием и в России и за рубежом. Русской «Алисе» вторично повезло — да и мне тоже.
Конечно, свободный перевод каламбуров и прочей игры остался, но и в них приходилось порой учитывать комментарий. Как видите, цели в этих двух переводах были разные. И потому, я думаю, нет смысла спорить о том, который из вариантов лучше: просто они разные, вот и все!
[…]
А. Борисенко. И еще, конечно, пародии… Приятно, когда сразу узнаешь пародируемое стихотворение: это моментально создаст комический эффект.
Н.Демурова. Да, в болгарском издании самая большая проблема была — что делать с пародиями, которых у Кэрролла так много. Сложность была в том, что английские стихи, которые пародировал Кэрролл, у нас не были известны. Дореволюционные переводчики «Алисы» в этих случаях пародировали известные русские стихи.
А. Борисенко. Да-да. «Птичка Божия не знает ни заботы, ни труда…». Это там, где у Кэрролла Крокодил! Или «Скажи-ка, дядя, ведь недаром…».
Н. Демурова. Мы хотели избежать, с одной стороны, непонятности (если бы мы просто перевели кэрролловские пародии), а с другой стороны, русификации — ведь Кэрролл не мог знать Лермонтова! Мне кажется, мы нашли очень хороший выход из положения. Я говорю «мы», потому что это решение было принято совместно с Диной Орловской. Мы решили пародировать английские детские стихи, которые благодаря переводам Чуковского и Маршака у всех были на слуху.
***
Из интервью с Н. Демуровой «Я хотела защитить Кэрролла»,
The New Times, № 3 (272) от 4 февраля 2013 года:
http://newtimes.ru/articles/detail/62727/
— …кто принял решение об издании «Алисы»? Эта книга, казалось бы, плохо вписывается в советский детский литературный канон.
— Это была счастливая случайность — «Алиса» не попала в руки «Детгиза», не проходила «по инстанциям». В советское время была организация такая, «Межкнига», которая заказывала переводы чешских, болгарских и других классиков нашим собратьям из соцлагеря. Однажды какой-то чиновник из «Межкниги» просматривал список книг, изданных «София-пресс», увидел книгу Льюиса Кэрролла и заказал перевод «Алисы» с болгарского языка. Директор «София-пресс» Ангел Стоянов написал очень вежливый ответ о том, что эту книгу надо переводить с английского. Но через полгода заказ пришел вновь — и снова с болгарского! Тут Ангел понял, что ему придется искать переводчика с английского самостоятельно. По счастливому стечению обстоятельств им оказалась я, а книга вышла в Болгарии.
Действительно, были старые переводы, но все они были сделаны по принципу русификации — английские реалии заменялись русскими. Первый анонимный перевод «Алисы» под названием «Соня в царстве дива» вышел в 1879 году, еще при жизни Кэрролла. Переводчик (я думаю, что это была переводчица — тогда детские книги в основном переводили женщины) решила заменить неизвестного русским детям Вильгельма Завоевателя, которого упоминает Алиса, на Наполеона, и в результате Мышь в этом переводе довольно долго рассказывает про «нашу победу при Бородино». Безумный Шляпник был заменен на Илюшку-лжеца, а «безумное чаепитие» («Шальная беседа» в этом переводе) свелось к бессмысленному разговору. Потом появились другие переводы, но и они были русифицированы. Я думаю, что русские дети смеялись, читая их, но все-таки эти тексты слишком далеко отходили от английского оригинала.
— А каким принципам перевода следовали вы?
— Я всегда стремлюсь выдержать стиль писателя. Яхнин, скажем, очень грубо перевел: он хотел, чтобы было смешно, вставлял свои шутки, которые очень не походили на Кэрролла: грубым смехачеством тот не занимался, у него все более тонко. У Заходера тоже была своя интонация — такой октябрятско-пионерский задор. Это, по-моему, совершенно не нужно. Хочется передать стиль автора, его построение фраз, интонацию.
Стихи я сама не переводила и работала с Диной Орловской, замечательной переводчицей (племянницей Маршака). Мы с ней придумали такой ход: Кэрролл пародировал стихи, хорошо известные в Англии, а мы решили, что будем писать пародии на английские стихи, хорошо известные у нас в стране благодаря переводам Маршака и Чуковского. Помните: «Вот дом, который построил Джек»? У нас было: «Вот дом, который построил жук» — ну и так далее.
— Книги про девочку Алису для викторианской эпохи — явление ведь неординарное?
— Во времена Кэрролла детские книги были другими. В детской литературе было очень распространено нравоучительное чтение. Таких просто смешных книг почти не было — ничего похожего на «Алису». Когда книга вышла, критики поначалу растерялись, кто-то даже предположил, что автор сумасшедший. Но они быстро поменяли свое мнение, и появились восторженные отзывы.
— Вам не кажется, что воспитательного эффекта иногда легче достичь, избегая занудно-нравоучительной интонации? На меня, например, Карлсон повлиял гораздо больше, чем детские рассказы Толстого.
— В «Алисе», безусловно, есть воспитательный момент, хотя прямо его не ухватишь. Я думаю, что эта книга очень повлияла на англичан, в частности, на их чувство юмора.
— Сейчас вышла ваша книга о Кэрролле. Почему вы решили ее написать?
— Я много занималась Кэрроллом — читала его переписку, дневники, воспоминания друзей и коллег, детей, с которыми он был дружен. В результате у меня создался образ совершенно особенного писателя и человека. Мне захотелось рассказать о нем и защитить его. У нас сейчас очень модны всякие огульные обвинения, в частности, в педофилии. Я хотела защитить от них Кэрролла, который не имел никакого отношения к этим грехам. Он был человеком очень чистым и добрым, и очень религиозным, писал на богословские темы, читал проповеди — ведь он был священник.
Сейчас волна такая — всех обвиняют в педофилии. Везде хотят найти какую-то грязь. И вот никто не читает «Лолиту» Набокова так, как ее надо читать: там важна последняя глава, в которой герой раскаивается и себя клеймит.
.
***
С. Курий о переводе Н. Демуровой
(из статьи «Глупости Чарлза Лютвиджа Доджсона»):
«Необходимо было передать особый, то лукавый и озорной, то глубоко личный, лирический и философский дух сказок Кэрролла, воспроизвести своеобразие авторской речи — сдержанной, четкой, лишенной «красот» и «фигур», …зато предельно динамичной и выразительной. В авторской речи Кэрролла нет длинных описаний, сантиментов, «детской речи». Вместе с тем переводчики стремились, не нарушая национального своеобразия подлинника, передать особую образность сказок Кэрролла, своеобразие его эксцентрических нонсенсов. Мы понимали, что, строго говоря, эта задача невыполнима: невозможно точно передать на другом языке понятия и реалии, в этом другом языке не существующие. И все же хотелось как можно ближе приблизиться к оригиналу, пойти путем параллельным, если нет такого же, передать если не органическую слитность буквы и духа, то хотя бы дух подлинника».
Так писала сама Н. Демурова о задачах перевода «Алисы», которые стояли перед ней и переводчицей стихов Д. Орловской в далеком 1966 году. И стоит сказать, что их фантазия, в сочетании с ответственным подходом к материалу, была оценена по достоинству и критиками, и читателями. Перевод заслуженно был признан «классическим», читай — наиболее удачным и адекватным оригиналу (недаром он был опубликован в академической серии «Литературные памятники»).
Переводчикам удалось найти «золотую середину» — сохранить дух истинно английского национального колорита и в то же время сделать сказку насколько можно доступной для русскоязычного читателя. Кое-что оказалось утеряно, но при переводе Кэрролла это неизбежно. Перевод рекомендуется старшеклассникам и взрослым. Тем же, кто хочет прояснить все «темные места» сказки стоит почитать демуровский перевод в сопровождении комментариев М. Гарднера.
***
Статьи Н. Демуровой:
Н.Демурова «Льюис Кэрролл и история одного пикника»
(«Знание — Сила» No 6/1968)
Н. Демурова. «Голос и скрипка»
(«Мастерство перевода. Сборник седьмой». М: Советский писатель. 1970)
Нина Демурова «Сибирский подвижник»
(«Иностранная литература» 2002, №1)
Льюис Кэрролл. «Дневник путешествия в Россию в 1867»
Фрагменты книги. Вступление Н. Демуровой
(«Иностранная литература», № 12 за 2007 г.)
Интервью с Н. Демуровой:
______________________________________________________
Нина Демурова. О Льюисе Кэролле и «Алисев стране чудес». 07.10.2010:
7.10.2010 в Библиотеке им. Гайдара открывалась выставка «Приключения Алисы», на которой были представлены иллюстрации Максима Митрофанова к «Алисе в Зазеркалье». Выступала Нина Михайлована Демурова, автор самых известных переводов «Алисы в стране чудес» и «Алисы в Зазеркалье». Съемка — Максим Митрофанов.
Н. М. Демурова, 19/05/2009 — Беседы о переводе:
___________________________________________
Автор и координатор проекта «ЗАЗЕРКАЛЬЕ им. Л. Кэрролла» —
Сергей Курий