Настя Полева и Егор Белкин.

***
Из интервью с Настей Полевой, журнал Fuzz, 4.1993:

— НАСТЯ до сих пор так и не стала группой?

Настя: — Это невозможно. Группа — это сотворчество, а когда приносят уже готовый материал и остается только обработать, это уже сопровождение. Поэтому НАСТЯ — это сольный проект. Так и было изначально задумано. Ошибка была в названии. Правильнее было бы либо упоминать фамилию ПОЛЕВА или называться ГРУППОЙ НАСТИ ПОЛЕВОЙ.

.

***
Из интервью с Настей Полевой:
https://ex-pressa.ru/articles/articles_00091/

— Даже Артем Троицкий не сумел определить стиль, в котором ты работаешь…

— Это не так важно, рок существует столько лет, что стили смешались. Главное — внутреннее содержание.

— В твоих песнях не встретить острополитической тематики…

— Режимы меняются и будут меняться, а общечеловеческие ценности существуют испокон веков.

— Как появляются твои песни? Или это сложно объяснить?

— Все получается как-то неожиданно. И когда потом слушаешь песню, возникает ощущение, что к тебе это никакого отношения не имеет.

— Как думаешь, что представляет из себя твой слушатель?

— Видимо, он из тех людей, у которых есть интуиция и жажда того, что идет вразрез с массовым — с тем, что валится на нас из эфира.

.
***
Из интервью с Настей Полевой, 1992 (опубликовано в рекламно-иформационном вестнике «Иванов», №4-5, 1993.:
http://naunaunau.narod.ru/articles/0492-ivanov-1993-05/

«ИВАНОВ»: А какая была твоя первая группа?

НАСТЯ: «Наутилус помпилиус».ТРЕК был. Я толкалась, толкалась… На меня смотрели подозрительно очень. Потом дали несколько песен спеть. У меня были очень самонадеянные мечты — завоевать роль лидер-вокалиста. Не получилось. Практически это не рассматривалось в том проекте абсолютно, если бы не случайно записанная одна песня. Но проект не оказался долгим. Так же потолкалась с НАУТИЛУСОМ. Но насчет НАУ не было даже мыслей серьезных. Все, что там было сделано совместно — две-три песни — это была чисто Славина инициатива. Был такой небольшой период, когда он настаивал на совместной работе в виде небольших таких фрагментов. Но я отказалась. Поначалу он немножко обиделся, а потом понял, что вот этот золотой период, предневидимочный, предразлучный, уже начался. Уже стал появляться этот ряд, и уже все и без того нормально вырисовывалось.

«ИВАНОВ»: И тогда ты задумалась о собственном проекте…

НАСТЯ: Видишь ли, понятие группа у меня как-то из другого складывается. Человек, который сольно работает и ему какие-то люди помогают все делать — это все-таки еще не группа. Группа, в моем понимании, состоит из людей, которые одинаковый вклад вносят, одинаково формируют стиль, музыку. Есть такие примеры — НАУТИЛУС в том, первоначальном варианте складывался хотя бы из двух — Бутусов и Умецкий. Хотя, конечно, львиная доля работы, усердия лежала на Славе. И тем не менее это уже можно было назвать группой. Или сейчас, то, что у них постепенно формируется…

«ИВАНОВ»: Да, таких примеров много.

НАСТЯ: Поэтому у меня предполагался сольный проект, а те, кто параллельно со мной занимался музыкой, они просто говорили — пиши свой материал, мы тебе поможем его сделать. Вот так.

«ИВАНОВ»: И ты прямо начала писать свой материал?

НАСТЯ: Нет, сначала я думала, что с музыкой — всё. Был такой как бы трехлетний перерыв. Потом постепенно материал накопился.

«ИВАНОВ»: Да, но песни, как известно, состоят из текстов и музыки. А какая последовательность в написании песни у тебя?

НАСТЯ: Здесь был такой вариант. Конечно, мне нужно было показать музыкальные задумки, заинтересовать человека, который писал текст. Такой человек нашелся. Поначалу я и не думала, что сама смогу когда-то тексты писать.

«ИВАНОВ»: Настя, а есть песни уже полностью твои, авторские?

НАСТЯ: Да. Например, «Танец на цыпочках». И еще есть. Но большая часть материала еще не записана. Есть просто идеи, которые я сама пока не осмеливаюсь воплотить. И у меня лежит целый пакет текстов, задумок. Я специалистам показывала…

«ИВАНОВ»: ?

НАСТЯ: Если специалистами кого-то называть, то у нас это братья Кормипьцевы. Им нравится, а свои попытки писать тексты начались года два с половиной назад. И также были варианты написания музыки на готовый текст. Но все ж большинство песен написано по противоположному принципу: от музыки. Так что попробованы все способы, типы творчества. И мне все-таки интереснее работать с текстом другим. Может быть — это лень природная, русская… Не потому, что мне мое не интересно, а просто легче. Когда все сам делаешь от начала до конца, устаешь от переваривания сплошной этой эмоции, просто устаешь от себя. А когда текст со стороны, он другой, чужой, и он подогревает интерес, возобновляет его как бы. И остается больше сил, чтобы доделать, довести песню до ума. А когда вся работа проделана от начала до конца — это, конечно, огромный плюс, потому что это целиком и полностью воплощение твое. Но, с другой стороны, теряется элемент неожиданности.

«ИВАНОВ»: Ну, что Илья Кормильцев — монстр рок-поэзии — это понятно, также как, впрочем, и то, что Евгений Кормильцев его догоняет вовсю. Но для меня всегда было загадкой — насколько им удается писать супер-дамские тексты, в самом высоком смысле этого слова. Можешь ли ты это прокомментировать?

НАСТЯ: У меня-то с Ильей Кормильцевым был полностью сделан первй альбом, «Тацу», и несколько вещей на «Ноа-Ноа» — часть текста «Цунами», например. А все последнее время я работаю со стихами младшего Кормильцева. Евгений сам как-то вызвался поработать. Насколько я успела заметить, оба брата — люди очень тонко чувствующие женщин, женскую натуру. Они такие… особенно старший — любит вращаться в женском обществе, очень тонко чувствует настроение. И моя-то задача была в том, чтобы очень четко, придирчиво сформулировать то, что я от них хочу, о чем, до конкретностей, должна быть песня. И они очень порой обижаются на меня за то, что я очень требовательна, обоснованно капризна, что я могу пилить их с одной строчкой по месяцам. Мне может что-то долго не нравиться. То есть я, как вампир, высасываю все из них до последней капли. Они-то росчерком гениального пера все сделали, уж мне бы отвязаться, а я все хожу по пятам, прошу это исправить, то изменить… Некоторые тексты переделывались по три-четыре раза. Так что объем работы довольно большой, и работа кропотливая. Это им не так все просто далось. Ну, а когда есть четкая идея, о чем должна быть песня, то это, конечно, сильно помогает. Да и музыка сразу навевает мысли, образы, появляется эмоциональная реакция,— тогда они долго не пыжатся. Но я припоминаю тексты, когда пришлось и попотеть. Результат того стоил. Я, конечно, понимаю, что им-то гораздо проще дать уже готовый текст, и руки умыть, и все, сиди и жди, пока не появится песня, а не наоборот…

[…]

«ИВАНОВ»: Интересно, а ощущаешь ли ты на своем творчестве чье-либо влияние? Я имею в виду каких-либо музыкантов, поэтов.

НАСТЯ: Я вот что хочу сказать. Как ни странно, то, что меня окружали люди, которые сами неплохо писали тексты — те же братья Кормильцевы, Слава Бутусов, люди опытные в этом деле, можно сказать, профессионалы… вроде бы прямая дорога научиться писать тексты самой, однако толчок был совершенно с другой стороны, с неожиданной для меня. Может быть, это типично для основной массы рок-н-ролльщиков в нашей стране, но тем не менее, я хочу сказать, что мне в какое-то одно мгновение захотелось писать самой, показалось, что я это сама смогу — когда как-то буквально одной вспышкой открылись и стали понятны стихи, песни Гребенщикова. Я ведь очень долго не могла воспринять АКВАРИУМ. Не знаю, почему — не доходило и все. Страна уже вовсю слушала, а для меня — как пелена, ширма какая-то. А потом как ключик к шифру подобрался, и все вдруг стало ясно как ребенку. Там нет никаких сложностей, все излагается в такой ясной, прозрачной форме. И вот в этот момент появилось желание писать самой. Так что в этом смысле я должна быть благодарна Боре.

«ИВАНОВ»: Это что касается литературной части. А в музыке?

НАСТЯ: С музыкальной, может быть попроще. Музыка больше воспринимается органами чувств, телом, нежели головой. Тут большую роль играет моя впечатлительность. Имеет значение все услышанное, может быть даже не касаемое музыки вообще. Я, как человек довольно слабо владеющий инструментом, не могу сделать вещь а ля что-то, но я могу довольно точно поймать настроение, передать какие-то свои эмоции, и это может быть направлением. Все, что вокруг, оказывает на меня влияние. Человек вне этого жить не может, вне зависимости от того, что творится вокруг, в музыкальном мире. Все друг на дружку оказывают влияние. Все друг друга как-то формируют, в той или иной степени.

.

***
Из интервью с Настей Полевой, «Комсомольская Жизнь» №23’1989:
http://www.nneformat.ru/archive/?id=4233

Корр.: А как ты относишься к той точке зрения, что отечественная рок-музыка находится, после некоторого подъема, в состоянии кризиса?

Н. П.: Я считаю, что кризиса как такового еще нет, поскольку наша музыка только начинает формироваться. Кризис скорее в тематике песен, текстов — рок-н-ролл захлестнула «перестроечная» тематика.

Корр.: А тебе не приходило в голову коснуться этой темы?

Н. П.: Я наиболее сильное впечатление получаю от публицистики, литературы — словом, от того, что пишут, а не от того, что поют. В музыке — и это, кстати, не только моя точка зрения — нельзя ограничиваться рамками системы или общественного строя.

.
***
Программа «Летопись», «Наше радио»:

Настя Полева:
Изначально я пришла в это дело во всё —  участвовать в рок-музыке, как певица, как голос. Я хотела научиться петь хорошо. Я не планировала себя, как автор-исполнитель, но так получилось, что я им стала. Спасибо Господу Богу, что это получилось. Но таких авторов в стране у нас очень много.

.

***
Настя Полева:

Желание свернуть горы и сделать что-то особенное у меня было всегда. А когда появляется подобная мотивация, я становлюсь метеором. Я бы все стерпела, чтобы получить конечный результат.

.

***
А. Кушнир, из буклета CD «Легенды русского рока: НАСТЯ»:

К 1986 году Настя начала писать собственную музыку. Закончив архитектурный институт, она работала художником-оформителем. По вечерам Настя проникала в актовый зал университетского клуба и наигрывала на фортепиано возникающие в голове мелодии. Не имея музыкального образования, она, невзирая на трудности, училась сочинять сама. Музыка появлялась из пустоты, из конкретного состояния или настроения — без свидетелей, в полном одиночестве. Настя придерживалась принципа: если придуманная мелодия на следующий день всплывала в памяти — значит она действительно запоминается и чего-нибудь стоит. «Это один из самых интимных моментов в жизни, — считает Настя, — вневременное состояние, которое завершается материализацией мелодической линии».

.
***
Д. Умецкий, specialradio.ru, Сентябрь 2007:

Некоторое время мы сотрудничали с Настей Полевой, солисткой «Трека», в котором она пела таким низким, густым басом и считалась рок-дивой — так был обозначен ее имидж. «Трек» был очень четко просчитанной командой, как конструктор «Лего», где каждая деталь примыкает к другой, имея свою четкую и ясную логику. И вдруг Настя покидает «Трек» (не буду вдаваться в подробности, почему) и показывает свою сольную программу. Это было потрясением, никто даже представить не мог, что у нее такой фантастический тембр. И мы просто пали перед ней на колени, признавшись в своей никчемности и ничтожности.
Это было счастье — с ней работать. Но она изначально пошла по не очень верному пути серьезного усложнения аранжировок. Для того чтобы играть такую музыку, необходим другой уровень соответствия, другой звук и другая аппаратура. Она делала аранжировки «не по детски», по «гамбургскому» счету. И это ей сильно помешало: нельзя так высоко задирать планку. Не было под этим некоего, скажем, коммерческого просчета, а он должен, на мой взгляд, присутствовать.

***
А. Матвеев «LIVE ROCK’N’ROLL. АПОКРИФЫ МОЛЧАЛИВЫХ ДНЕЙ»:

Прежде всего о Насте. Если вы слышали Настю только в “Насте”, то вы ничего не слышали. Тогда Настя любила Сьюзи Кватру, Нину Хаген и Nazareth, на сцену выходила (когда выпускали, а было это не чаще пары раз в год — ведь помните, какой год на дворе?) в коже, была она ослепительной крашеной блондинкой и пела на низком и безумно сексуальном рыке (лучшая ее песня так и называлась — “Песня желания”), от которого весь зал бился в оргазме (опять же – метафора).
…А потом Настя услышала Кейт Буш. И еще услышала Джанис Джоплин. Насте они понравились, только “лома” (это термин такой тогда был, его можно уподобить “драйву”) в них — как она считала — не было, так что сама петь по-другому Настя начала через несколько лет, когда поняла, что и “лом” с “драйвом” могут быть другими.

.
***
Интервью с Настей Полевой, журнал «АУДИО-ФОРМАТ», 2008:

— Занимались ли Вы музыкой в детстве, учились ли вокалу?

— К сожалению, не училась в музыкальной школе, обучение стоило денег. Семья большая, платное обучение исключалось. Брала несколько уроков по вокалу  (уже во взрослом состоянии) у бывшей оперной певицы. Она вынесла вердикт, что для оперы я не гожусь. Потом поступала в музыкальное училище, но экзаменационная комиссия тоже «завернула», сделав вывод , что джазовой певицы из меня не получится. Я не хотела быть ни той, ни другой — хотела, чтобы научили правильно владеть голосом. Но спасение утопающих — дело самих утопающих. Научи себя сама и сделай себя сама, вопреки всему.

— Как из Архитектурного института вы пришли в музыку?

— Как раз после института я и поступала в училище. Заинтересовалась рок-музыкой во время учёбы. Почти все студенты — потенциальные фанаты этого музыкального направления. Соответственно, воспитание по этой части получено во время учёбы. Также, участие в группе «Трек» в качестве вокалистки сформировало окончательное желание заниматься рок-музыкой в дальнейшем. Хотя, это дальнейшее абсолютно не «просвечивалось», всё вырулилось само собой. Цепь событий, определённые обстоятельства, естественно, собственные усилия привели к конкретному результату.

.
***
Из интервью с Настей Полевой, «Ленинская Смена», 04.11.1991.:

— …Я бы не стала определять, какую мы играем музыку. Я могу запутаться. Я только знаю, что я за созидание. Чтобы человек от музыки возвышался и чувствовал себя человеком. Люблю иногда послушать агрессивные жанры, тяжелый рок, но мне от них хочется на воздух. Я за энергетику созидательную. Мощную внутренне и, может быть, незаметную внешне, совместимую с красотой. Иногда, правда, находит, и все безудержно получается. Мужской подход — вдарить, произвести шумное впечатление.

… — Кто сейчас пишет тексты ваших песен?

— Раньше — Илья Кормильцев, но мы с ним разошлись года два назад, мне теперь интереснее с младшим. (Евгений Кормильцев. — Авт.). Последнее время сама начинаю экспериментировать. Я и раньше давала какие-то фразы, идеи песен НАСТИ.

.
***
Из интервью с Настей Полевой:

— Как думаешь, что представляет из себя твой слушатель?

— Видимо, он из тех людей, у которых есть интуиция и жажда того, что идет вразрез с массовым — с тем, что валится на нас из эфира.

.
***
Интервью с Настей Полевой, «Музыкальная газета», 1996:

— Что вы понимаете под словосочетанием “свердловская школа”?

— Школы, конечно, никакой нет, а вот есть особенность такая, которую очень многие не любят, даже ненавидят (музыкантов я имею в виду). Какая-то основательность в подходе к музыке, тщательная продуманность, стремление к тому, чтобы красиво было; огромное внимание уделяется мелодичности. Не просто бунтарскую идею пропагандировать, а еще и какой-то элемент искусства. Изначально такой подход был у всех — сделать хорошую, качественную, красивую музыку, какая бы она агрессивная ни была.

— Кто писал вам тексты?

— Со мной работало несколько авторов. Старший Кормильцев, Илья, впоследствии известный по НАУТИЛУСУ, работал только на первом моем альбоме. Дальше и больше работал младший, Евгений Кормильцев, он известен как постоянный поэт группы АПРЕЛЬСКИЙ МАРШ. Вообще много кто писал мне тексты — я просто давала музыку, а они писали.

— Вас не смущает, когда вас называют рок-певицей?

— Почему меня это должно смущать и что вы подразумеваете под “рок-певицей”? Тина Тернер, например, поп-певица. Было бы справедливо находиться на грани, но я никак не поп-певица. В моем понимании поп-певица — это супервокалистка, которая может петь все что угодно; это человек с офигенной техникой, со школой, подготовкой. У меня авторское пение, свое, тембрально узнаваемое. Я не вокалистка в том понимании, которое себе представляю. Рок-исполнитель, на мой взгляд, отличается тем, что ему интересна вся картина в целом: музыка, текст, как он это сделает, как подаст, как донесет своим голосом. И голос всего лишь инструмент во всей этой картине.

.

***
Настя Полева, 1997:

Вы знаете, группа «Настя» — это Егор Белкин, мой муж, и я. Это наша группа. А остальной состав всегда набирается стихийно. Приходят те люди, которые хотят у нас работать. Все добровольно. Никакого насилия нет. Группа — это не состав, это другое. Скажем, что она больше похожа на коллектив единомышленников. Поэтому у нас в команде постоянная стабильный состав — только два человека.

.

***
Из интервью с Настей Полевой, 12.03.2005:

— C Ильёй Кормильцевым вы продолжаете работать? Он ведь выступал автором большинства текстов в первом альбоме, к примеру.

НАСТЯ: — Да, это вся информация, которая осталась с 80-х. Мы с ним работали очень много на первом альбоме, потом частично на втором. Сотрудничество закончилось в 89-м году, он, по каким-то причинам, не захотел или не смог дальше работать с нами. Потом я работала ещё год с его младшим братом, Евгением Кормильцевым. Всё. На этом сотрудничество с братьями Кормильцевыми закончилось.
По идее, надо было всё сразу самой делать, но я боялась. Даже не то что боялась, но казалось, что мои идеи и мысли лучше воплотят какие-то профессиональные люди. А оказалось, что надо просто «пошевелить плавниками» поусерднее, и тогда, скорее всего, получилось бы. Может быть не так шикарно и гладко, может шероховато, но зато своё.

.
***
Из интервью с Настей Полевой, журнал «Аудио Видео» 03//2003:

— Настя, вас справедливо величают первой русской рок-леди, королевой русского рока. Трудно ли быть первой и как вы относитесь к почётным званиям?

— Насчёт «званий» — не знаю, возможно, и до меня на нашей рок-сцене были женщины, но на свердловском горизонте я была первой и тогда единственной. Тяжело ли быть первой? Конечно, это очень большая ответственность, ты не имеешь права опозориться, нужно делать нечто достойное, быть конкурентоспособной с мужчинами. Но я тогда не оглядывалась по сторонам, не задумывалась над тем, как я выгляжу и можно ли мне вообще петь рок. И это облегчало задачу.

— Считается, что рок — это мужской мир, жёсткий и агрессивный. Как привнести в него женское начало?

— Это происходит естественно, ведь у женщин другой организм, мышление, логика, реакция на мир. Конечно, в рок-музыке всегда были женщины, чья энергетика, «подача» сравнимы с мужской — в 60 — 70-х это была Дженис Джоплин, сейчас — Guano Apes… Многие женщины на сцене не стремятся проявить свою слабость и имеют на это полное право. Но у меня никогда не было задачи быть «как мужик», хотя в своей первой группе «Трек» я тоже исполняла довольно жёсткую музыку.
…Отличительной чертой свердловского рока всегда был больший упор на музыкальную часть, нежели на текстовую, эту традицию сломал только «Чайф».

— Для вас тоже важнее музыка?

— Безусловно. Я сначала делаю музыкальные наброски, сочиняю мелодию на совершенно свободный слог, так называемую «рыбу». Очень часто это бывает имитация английского. Заданный текст убивает музыку. Вообще, тексты я начала сочинять относительно недавно, до этого музыка писалась в основном на стихи братьев Кормильцевых. Но сейчас понимаю, что лучше всё делать самой.

— В ваших ранних альбомах («Тацу», «Ноа-Ноа») можно обнаружить влияние не только новой волны, но и арт-рока. Изломанные ритмы, полифоническая фактура, необычные тембры, восточный колорит — откуда всё это?

— С ломаными ритмами всё просто — так как играть меня никто не учил, извлечение звука из музыкальных инструментов происходило с некоторым трудом. Особые проблемы были с клавишными, на которых я поначалу пыталась играть — отсюда и кривые размеры, и всякие сбивки-синкопы. Мне это казалось ужасно искусственным, хотелось рок-н-ролльных четырех четвертей, но не получалось. Ребята намучились с моими «изысками», пытаясь хоть как-то упорядочить их. А потом сказали: хватит, вот тебе гитара, на ней-то ты уж точно не будешь сбиваться. И действительно, я наконец стала сочинять на вожделенные четыре четверти, чему очень рада.

— Но получается, что это шаг в сторону большей простоты, доступности… Многие ваши новые песни звучат почти как романсы.

— Естественно, чётный размер подразумевает другое мелодическое обыгрывание, меньше становится всякой экзотики. Но в любом случае я всегда делаю ставку на мелодию, яркую, насыщенную, у меня практически отсутствует речитатив. А по образам — мне не кажется, что музыка стала проще. Пожалуй, мне бы хотелось ещё её упростить, чтобы наши песни воспринимались не с третьего-четвертого раза, как это часто бывает, а с первого.

.
***
Из интервью Старого Пионера с Настей Полевой, декабрь 2006:

СП: А вот опять же, при жесткой обработке практически весь ваш репертуар — очень светлый и романтичный. Откуда в наше достаточно нелегкое и жесткое время вы берете силы, вдохновение на такую романтику?

HП: Я человек абсолютно не плодовитый. Между циклами написания нового материала — огромные перерывы. Мне обязательно нужен какой то очень мощный толчок, стимул. И если этот толчок произошел, то сам процесс занимает немного времени, буквально за два месяца все может быть готово. Но самое главное то, что между этими периодами происходит, те накопления, которые могут длиться годами. Это не запланируешь. Есть некоторые люди, которые вообще ни дня не могут прожить без сочинительства. А для меня главное — понять, в какую сторону дальше двигаться. И наперекор этой жесткости, стилю жизни, который сегодня действительность навязывает, всегда взамен нужно людям давать красивую музыку, красивую мелодию. Главное, чтоб они вообще хотя бы были, эти мелодии. Насколько красивые — это уж не нам судить, но чтобы они присутствовали. Разговорный жанр в песне мне давно не нравится. Я рэпперов люблю, но мне кажется, что если у тебя талант есть, если есть какие-то музыкальные способности, лучше их все-таки направлять на исконно русское, на мелодизм. Русские люди очень хорошо мелодичность воспринимают. На мой взгляд, это важно. Важно все равно противопоставлять красоту наперекор происходящему.

СП: Это ваше такое Сопротивление?

HП: Это мое Убеждение. Мелодия должна быть голой сама по себе. Это как у гитары красивый, интересный, зажигательный рифф. Он существует сам по себе, живет десятилетиями, он не зависим ни от чего. Он только начинается — и все, понятно, что эта тема закрыта. То же самое и мелодия. Я горжусь той страной, в которой родился Чайковский, например. Практически любой ребенок может спеть мелодию из любого произведения Чайковского. А в песне сам бог велел, чтоб это было. Это обязательная программа, это должно присутствовать. Пускай на двух нотах, но она должна быть.

…СП: Затянулся… А вот по стихам вопрос. Есть ли какие то литературные источники вдохновения?

HП: У меня в плане текстов страшные разнобои. Первые два альбома со мной работали братья Кормильцевы. Потом, у меня есть несколько песен, специально написанных Шахриным и Бутусовым. Две песни Егор написал. Один альбом у нас вообще совместный с Егором как авторский: он музыку, я текст писала.

СП: В последнее время у вас все больше своего.

HП: Да. Мне сейчас проще. Я только жалею, что не начала этого делать с первого альбома. Мне жаль, но я считаю, что училась у братьев-сотоварищей по цеху. И сейчас произошли резкие тематические изменения в более личностную сторону. Это идет от музыки и диктуется музыкой, ее содержанием, настроением. Только от музыки все пляшется, а потом, как кубики, я укладываю в песню слова, каждую фразу. Насколько я знаю, песня «Темная Ночь» писалась таким же образом: сначала была музыка, а потом на нее написали текст. Хотя у меня есть варианты и наоборот. «Танец На Цыпочках», например. Но для меня это — ограничение музыкальной свободы. Мне сначала лучше музыка, а потом уже текст. А текст я стараюсь написать так, чтобы любой человек мог бы взять и спеть. Не важно, какого пола и возраста человек. Чтоб он смог спеть текст абсолютно от своего лица, чтоб песня не была лично от меня одной. У меня есть, конечно, какие-то личные темы, но в большинстве своем я стараюсь затрагивать более общие проблемы, волнующие не только меня.

.

***
Из интервью с Егором Белкиным и Настей Полевой, 2005 ?::
http://nastyapoleva.ru/stati-i-intervyu/22-zhivem-odnim-dnem

— Начнем с общих вопросов. Вопрос о музыкальных пристрастиях, следите ли вы за новинками? Ориентируетесь ли в том, что появляется?

Н.П. Пристрастия… Отдельной статьей стоит вся классика рок-н-рольная, просто хорошая музыка, советские хорошие песни, классика 60-х годов рок-н-рольная даже не обсуждается. Сейчас идет сплошной синтез, сращивание вообще всех стилей, а основы и корни, так или иначе, все равно в той классике, и все равно главенствует мелодия, а все остальное навертеть, накрутить можно.

Е.Б. И, потом, в нашем случае вряд ли можно говорить о каком-то влиянии по простой причине: Настя не профессиональный музыкант — она архитектор, а не музыкант.

Н.П. Я, даже, если захочу «стырить», то не смогу. Я могу только эмоционально воспринять, пропустить через себя, таким образом происходит воздействие на меня, а вот специально просчитать, взять куплет отсюда, припев отсюда, а это отсюда, все это совместить и выдать за свой продукт, я так не смогу, даже если захочу.

Е.Б. А когда мы делаем аранжировку, то единственное, что мы допускаем — сложный размер. Когда она писала на клавишах, это был геморрой, размер менялся по пять, по шесть раз, и приходилось имитировать более простую ритмичную аранжировку, чтобы народ просто не «вылетал», потому что у нас бывало такое, что народ просто не понимал, где первая доля, на что хлопать.

Н.П. В середине «девяностых» все мои песни были в сложных размерах 6\8, 7\8, куда и как рука падала, такой был и размер, а потом это просто высчитывалось.

Е.Б. Самое смешное, что потом оказалось (при тщательном разборе), что есть в этом определенная логика. Мы, конечно, сдали позиции в какой-то экспериментальности музыки, это мы честно должны признать, мы стали делать музыку более простецкую, более доступную, ну, просто, потому что иначе не выжить. А специалистов, которые будут приходить в клубы, и выискивать что-то эдакое, немного.

Н.П. Она не простецкая, она просто более упрощенная, а по главным, основным принципам моего подхода она остается такой же. Для меня всегда важным является: 1 — очень четкая и ясная мелодическая линия, никакого речитатива. 2 — обязательно, чтобы текст ложился на эту мелодию, может, там и есть какая-то корявость, не без этого, но, чтобы что-то в этом тексте присутствовало, какая-нибудь заковырка.

Е.Б. Корявость — это твой фирменный стиль.

Н.П. Тексты обо всем, и как можно меньше про любовь.

— Это принципиально?

Н.П. Имеется в виду, в том понимании, в котором это фигурирует в попсе. И если какой-то позыв возникает, я стараюсь сделать так, чтобы не подкопаться, чтобы вышло максимально естественно и искренне, а такие вещи получаются очень редко, ну, если есть там 20 песен, то только одна такая, а все остальное, это наблюдения, просто мысли какие-то, так все песни пишутся, собственно.

…Е.Б. Потом, у нас не как у БГ — по три альбома в год, такого не бывает. Если придут какие-то вещи — слава Богу, насобираем там, на альбом — ура, мы почти ничего из того, что делает Настя не выбрасываем, да, вообще ничего не выбрасываем, мы делаем все.
.

***
Из интервью с Настей Полевой, «Музыкальная газета»:

— У вас в репертуаре не появится личностных песен, обращенных к кому-то?

— У меня вообще мало таких личностных песен, потому что, на мой взгляд, с этим нужно быть очень осторожным. Многое из того, что я слышала, в основном, — пошлое. Поэтому с такой темой нужно быть очень аккуратным. Если действительно что-то получается, тогда можно обращаться к этой «теме». В основном, у меня просто тематические песни — на какую-то проблему, тему, это повод, реакция на что-то. И для меня важно, чтобы песня была не от какого-то конкретного лица — женского или мужского, — а чтобы она могла звучать из уст как мужского, так и женского пола. Мне это интереснее. …Мне …легче писать на музыку, нежели идти от текста, а потом писать музыку. Потому что готовый текст сужает музыкальные рамки. Во всяком случае, у меня редко получается более интересная музыка на готовый текст, нежели наоборот. Музыкальная свобода более широка, чем свобода слова. Свобода слова все равно укладывается в количество слогов, количество строчек. Очень жесткие ограничения и у рифмы тоже.

.
***
Прямой эфир на радио «Тэос» (интервью) (29.09.2000):

У нас за всю музыкальную часть отвечает Егор, потому что он профессиональный музыкант. Я дилетант, я только сочиняю материал, только даю его конструкцию, все остальное, всю профессиональную часть, обработку, все приведение в порядок осуществляет он. И всегда так было. Я могу поучаствовать лишь тем, что сказать — подчеркивает это настроение или его убивает.
…Могу сказать одно — у меня даже мысли не было, что я буду придумывать когда-то что-то сама. Я всю жизнь хотела быть певицей. Но так как для меня никто не писал, мне пришлось писать самой.

.

***
Из интервью Старого Пионера с Настей Полевой, декабрь 2006:

HП: У нас, к сожалению — в нашей действительности, во всяком случае — получается, что каждый альбом размещается как-то не сразу. И сейчас опять затянулось. Не меньше года он всегда висит в воздухе, потом как-то определяется. Считайте, что до 1996-го или до 1997 года у нас ни одного CD не было. Вышло все разом. Нет, один был — «Невеста», изданный дореволюционным способом в 1993 году. А до этого вообще пластинок не было, ничего не было. Жили без пластинок.

СП: Винил был.

HП: Да, один был, а все остальное — кассеты, стихийное распространение. В этом смысле меня не пугают такие паузы. Нет, и издать не проблема, завтра пойти и напечатать.

.

***
Интервью с Настей Полевой, Киев, октябрь 2012:
http://rockyou.kiev.ua

В 80-х содержание песен «НАСТИ» более романтичное, иногда непонятное, отстранённое от тогдашнего «острого» времени «рок-протеста». Я ценю созидание и красоту. Считаю, что музыка должна быть красивой, «многослойной», безвременной. Красивые мелодии, риффы — долговечны. В 90-х принципиально ничего не изменилось, я только старалась «упроститься» — упростить ритмические размеры. Уйти от рваных размеров — к цельным, чтоб они не менялись в течение песни; начать писать песни на классические 4/4. Интерес к «восточной экзотике» не пропал. Сочиняла уже на «крутом» Roland D20, вспомнила, что чуть-чуть умела брать аккорды на гитаре, что тоже пригодилось. В 2000-х полностью переключилась на гитару при написании песен, клавишный инструмент «забросила» и забыла. Сейчас думаю вернуться к нему. Размер 4/4 прижился, поэтому песни стали более ритмичные, но мелодизму я не изменила. Красивая мелодия – святое.

.

***
Из интервью с Настей Полевой, 12.03.2005:

НАСТЯ: — Мне кажется, что мы иногда напоминаем гусениц-шелкопрядов, которые беспрерывно плетут свою нить и не могут остановиться, потому что в этом смысл их жизни.

_______________________________________________________________________

<<< Вернуться на главную страницу группы НАСТЯ

<<< Вернуться на страницу «Дискография группы НАСТЯ«

<<< Вернуться на страницу «Песни группы НАСТЯ по алфавиту»

Автор и координатор проекта «РОК-ПЕСНИ: толкование» — © Сергей Курий