Рубрика «Параллельные переводы Льюиса Кэрролла»
<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>
Рис. Джона Тенниела.
(больше иллюстраций см. в «Галерее Льюиса Кэрролла»)
ОРИГИНАЛ на английском (1865):
Chapter II: The Pool of Tears
“Curiouser and curiouser!”* <6> cried Alice (she was so much surprised, that for the moment she quite forgot how to speak good English); “now I’m opening out like the largest telescope that ever was! Good-bye, feet!” (for when she looked down at her feet, they seemed to be almost out of sight, they were getting so far off). “Oh, my poor little feet, I wonder who will put on your shoes and stockings for you now, dears? I’m sure I shan’t be able! I shall be a great deal too far off to trouble myself about you: you must manage the best way you can—but I must be kind to them,” thought Alice, “or perhaps they won’t walk the way I want to go! Let me see: I’ll give them a new pair of boots every Christmas.”
And she went on planning to herself how she would manage it. “They must go by the carrier,” she thought; “and how funny it’ll seem, sending presents to one’s own feet! And how odd the directions will look!
Alice’s Right Foot, Esq.<7>
Hearthrug,
near the Fender,
(with Alice’s love).
“Oh dear, what nonsense I’m talking!” just then her head struck against the roof of the hall: in fact she was now more than nine feet high <8>, and she at once took up the little golden key and hurried off to the garden door.
Poor Alice! It was as much as she could do, lying down on one side, to look through into the garden with one eye; but to get through was more hopeless than ever: she sat down and began to cry again. “You ought to be ashamed of yourself,” said Alice, “a great girl like you” <10> (she might well say this), “to go on crying in this way! Stop this moment, I tell you!” But she went on all the same, shedding gallons of tears, until there was a large pool all round her, about four inches deep and reaching half down the hall.
After a time she heard a little pattering of feet in the distance, and she hastily dried her eyes to see what was coming. It was the White Rabbit returning, splendidly dressed, with a pair of white kid gloves in one hand and a large fan in the other: he came trotting along in a great hurry, muttering to himself as he came, “Oh! The Duchess, the Duchess! Oh! won’t she be savage if I’ve kept her waiting!” Alice felt so desperate that she was ready to ask help of any one; so, when the Rabbit came near her, she began, in a low, timid voice, “If you please, sir—” The Rabbit started violently, dropped the white kid gloves and the fan, and skurried away into the darkness as hard as he could go.
—-
Л. Головчинская. Из комментариев к изданию «Alice’s Adventures in Wonderland»
(М.: Издательство «Прогресс», 1967):
curiouser — неправильная форма сравнительной степени прилагательного curious. Дети часто употребляют эти формы неправильно, по аналогии с односложными словами.
They must go by the carrier. — Их (ботинки) надо будет посылать через посыльного.
Esq. (сокр.) = Esquire, ставится после имени и фамилии, когда пишется адрес на письме (в том случае, если адресат не имеет титула), обычно сокращенно; напр., D.H. Brown, Esq. (в отличие от сокращения Mr., которое ставится перед именем и фамилией, напр., Mr. D.H. Brown)
more than nine feet high — это рост великана; рост высокого мужчины 6 футов с небольшим (фут = 30,5 см)
You ought to be ashamed of yourself — Автор неоднократно подчеркивает любопытную способность Алисы к раздвоению личности. Он наделяет свою героиню чертой, характерной для самого автора: ведь в нем самом одновременно уживались два совершенно разных человека.
«… a great girl like you,” (she might well say this) — Игра слов здесь построена на двояком значении слова great: 1. большая (т.е. взрослая) и 2. большая ростом (высокая).
Won’t she be savage — Вот-то она рассвирепеет
If you please — вежливая, несколько официальная формула обращения при просьбе, где “please” еще сохраняет свое основное значение «желать», «ничего не иметь против». (Ср. Do as you please. — Поступайте как вам угодно.)
The Rabbit started violently, dropped the … gloves … — Все поведение кролика свидетельствует о том, что он робок и пуглив. В одной из своих статей, которую мы уже упоминали выше (Alice on the Stage), Льюис Кэрролл писал о том, что Белый Кролик был задуман как контрастный образ. Алиса — воплощение юности, смелости, энергии, целеустремленности, тогда как Кролик — пожилой, слабый, робкий и пугливый; он отличается нервной суетливостью; у него дребезжит голос и дрожат колени.
Вместе с тем следует отметить, что некоторые исследователи творчества Льюиса Кэрролла, возможно не без основания, считают, что в Белом Кролике автор изобразил себя. Не следует забывать, что Льюис Кэрролл был человеком одиноким, болезненно застенчивым и легко ранимым; он был заикой и левшой и, следовательно, постоянно ощущал, что что-то у него «не так, как у всех». Известно, что взрослые стесняли его, в их присутствии он страдал от сознания своей «неполноценности» и по-настоящему свободно и непринужденно чувствовал себя только в обществе детей. Зато лучшими своими чертами он наделил Алису, это единственно разумное существо в Стране, где все безумны. Так реализуется в книге, сознательно или бессознательно, раздвоение личности Льюиса Кэрролла.
Эта точка зрения, как нам кажется, заслуживает внимания, тем более что она находит неожиданное подтверждение в любопытном свидетельстве юной приятельницы автора Изы Баумэн (маленькой актрисы, исполнявшей роль Алисы в инсценировке сказки). Она рассказывает о том, как однажды «Чарльз Доджсон настиг Льюиса Кэрролла». Вот как это произошло: как-то во время прогулки, когда автор «Алисы» водил Изу за руку по лужайкам возле Крайст-черч и весело болтал с ней, они неожиданно столкнулись с одним преподавателем колледжа, и Льюис Кэрролл мгновенно исчез, а его место занял Чарльз Доджсон, нервный, озабоченный, заикающийся, которого она понимала с трудом; таким он и остался до конца прогулки.
—-
Из примечаний к интерактивной образовательной
программе «Мир Алисы» (Изд-во «Комтех», 1997):.
.
6 — curiouser — неправильная форма сравнительной степени прилагательного curious (правильно — more curious). Алиса в Стране Чудес не очень ладит с грамматикой.
.
7 — Esq. (сокр.) = Esquire, ставится после имени и фамилии, когда пишется адрес на письме (в том случае, если адресат не имеет титула), обычно сокращенно; напр., А.В.Green, Esq. (в отличие от сокращения Мг, которое ставится перед именем и фамилией, напр., Mr. A.B.Green)..
8 — more than nine feet high — больше 2 м 75 см (фут = 30,5 см)..
9 — a great girl like you, (she might well say this) — Такая большая девочка (она могла так сказать с полным правом). Игра слов: 1) great = большая (взрослая) и 2) great = большая (высокая).
—-
Комментарии А. Александрова к изданию «Алиса в Стране чудес «
(серия «Бестселлер на все времена») — Эксмо; Москва; 2015:
* — Сuriouser – эта форма некорректна: так как слово curious состоит из более чем двух слогов, правильная сравнительная степень будет more curious. Возможно, использование такой формы – это какаято шутка, известная в семействе Лидделл. А может быть, это «детское словечко» – просто распространенная ошибка, которую делают дети.
____________________________________________________
Перевод Нины Демуровой (1967, 1978):
Глава II МОРЕ СЛЕЗ
– Все страньше и страньше! – вскричала Алиса. От изумления она совсем забыла, как нужно говорить. – Я теперь раздвигаюсь, словно подзорная труба. Прощайте, ноги!
(В эту минуту она как раз взглянула на ноги и увидела, как стремительно они уносятся вниз. Еще мгновение – и они скроются из виду.)
– Бедные мои ножки! Кто же вас будет теперь обувать? Кто натянет на вас чулки и башмаки? Мне же до вас теперь, мои милые, не достать. Мы будем так далеки друг от друга, что мне будет совсем не до вас… Придется вам обходиться без меня.
Тут она призадумалась.
– Все-таки надо быть с ними поласковее, – сказала она про себя. – А то еще возьмут и пойдут не в ту сторону. Ну, ладно! На рождество буду посылать им в подарок новые ботинки.
И она принялась строить планы.
– Придется отправлять их с посыльным, – думала она. – Вот будет смешно! Подарки собственным ногам! И адрес какой странный!
«Каминный Коврик
(что возле Каминной Решетки)
Госпоже
Правой Ноге
– С приветом от Алисы» <12>.
– Ну что за вздор я несу!
В эту минуту она ударилась головой о потолок: ведь она вытянулась футов до девяти, не меньше. Тогда она схватила со стола золотой ключик и побежала к двери в сад.
Бедная Алиса! Разве могла она теперь пройти в дверцу? Ей удалось лишь заглянуть в сад одним глазком – и то для этого пришлось лечь на пол. Надежды на то, чтобы пройти в нору, не было никакой. Она уселась на пол и снова расплакалась.
– Стыдись, – сказала себе Алиса немного спустя. – Такая большая девочка (тут она, конечно, была права) – и плачешь! Сейчас же перестань, слышишь?
Но слезы лились ручьями, и вскоре вокруг нее образовалась большая лужа дюйма в четыре глубиной. Вода разлилась по полу и уже дошла до середины зала.
Немного спустя вдалеке послышался топот маленьких ног. Алиса торопливо вытерла глаза и стала ждать. Это возвращался Белый Кролик. Одет он был парадно, в одной руке держал пару лайковых перчаток, а в другой – большой веер. На бегу он тихо бормотал:
– Ах, боже мой, что скажет Герцогиня! Она будет в ярости, если я опоздаю! Просто в ярости!
Алиса была в таком отчаянии, что готова была обратиться за помощью к кому угодно. Когда Кролик поравнялся с нею, она робко прошептала:
– Простите, сэр…
Кролик подпрыгнул, уронил перчатки и веер <13>, метнулся прочь и тут же исчез в темноте.
—-
Из примечаний Н. Демуровой:
12 – Здесь Кэрролл использует распространенный в английском фольклоре прием «отчуждения», когда какие-либо свойства (или части тела) отделяются от их носителя и обретают самостоятельное существование. В известной песенке о малютке Бо-пип такую самостоятельность приобретали овечьи хвосты: их теряли и находили, вешали сушить на дерево и пр. Песня эта не очень старая, однако уже в самом начале XIX в. она была хорошо известна (записи 1805 и 1810 гг., народные пантомимы, театральные представления). Кэрролл, конечно, знал ее.
Ах, дело не шутка, ведь наша малютка,
Бо-пип, потеряла овечек.
Пускай попасутся – и сами вернутся,
И хвостики с ними, конечно.
Бо-пип задремала и тут услыхала,
Как рядом топочут копытца.
Проснулась – и что же? – ничуть не похоже.
Никто и не думал явиться.
Взяла посошок и пошла на лужок
И твердо решила найти их.
И впрямь углядела – но странное дело! —
Ведь хвостиков нет позади них.
Давно это было, и долго бродила
Бо-пип, и скажите на милость! —
За рощей кленовой на ветке дубовой
Висели хвосты и сушились.
Метод «отчуждения» широко использовали романтики, по-своему переосмыслив его. Шамиссо в «Петере Шлемиле», Макдоналд в «Фантазии» отчуждали тени своих героев, придавая этой потере по-своему драматическое звучание.
Из примечаний М. Гарднера:
13 — В статье «Алиса на сцене» Кэрролл писал:
«А Белый Кролик? Похож ли он на Алису – или создан скорее для контраста? Конечно, для контраста. Там, где, создавая Алису я имел в виду „юность“, „целенаправленность“, здесь появляются „преклонный возраст“, „боязливость“, – „слабоумие“ и „нервная суетливость“. Представьте себе все это и вы получите какое-то представление о том, что я имел в виду. Мне кажется, что Белый Кролик должен носить очки, и я уверен, что голос у него должен быть неуверенный, колени – дрожать, а весь облик – бесконечно робкий».
В «Приключениях Алисы под землей», первоначальном варианте сказки, Кролик роняет не веер, а букетик цветов. Алиса впоследствии уменьшается, понюхав эти цветы.
____________________________________________________
Глава II
Озеро слез
‘/Все/ страньше и страньше [2]!’ воскликнула Алиса; она так сильно удивилась, что на мгновение совсем забыла, как правильно говорить по-английски; ‘теперь я раздвигаюсь, как самая большая подзорная труба, которая когда-либо существовала! Прощайте, /мои/ ноги; (дело в том, что, когда она посмотрела вниз на свои ноги, их почти не было видно <«они, казалось, были почти вне поле зрения»>, так далеко они удалялись).
‘О, мои бедные ножки, Кто же теперь будет одевать на вас туфли и чулки, /мои/ дорогие? Я-то точно не смогу <«я уверена, /что/ я не смогу»>! Я буду слишком уж далеко, чтобы беспокоиться о вас: придется вам как-нибудь самим управляться <«вы должны будете справляться самым наилучшим образом, каким вы сумеете»>; но я должна быть любезна с ними,’ подумала Алиса, ‘а то они, чего доброго, не захотят пойти туда, куда я захочу /пойти/! Дайте-ка подумать: я буду дарить им новую пару башмаков на каждое Рождество.’
Она продолжила и дальше строить планы про себя о том, как она будет с этим справляться.
‘Их придется доставлять с посыльным,’ подумала она; ‘и как забавно будет посылать подарки своим собственным ногам! И как же странно будет выглядеть адрес!
Госпоже Правой Ноге Алисы,
Коврик перед Камином,
Близ Каминной Решетки,
С сердечным приветом от Алисы
О Боже, какую чушь я несу <«говорю»>!’
Как раз в этот момент ее голова ударилась о потолок залы: ведь сейчас в ней было больше девяти футов росту [3], и она сразу же схватила золотой ключик и поспешила к дверце, /ведущей/ в сад.
Бедная Алиса! Все, что она смогла сделать — так это, лежа на боку, заглянуть в сад одним глазом; но попасть туда было более безнадежным /делом/, чем когда-либо /прежде/: она села и снова заплакала.
‘Тебе должно быть за себя стыдно,’ сказала Алиса, ‘такая большая девочка, как ты,’ (это она могла сказать с полным правом), ‘и так продолжать плакать! Прекрати сейчас же, я тебе говорю!’ Но она все равно продолжала /плакать/, проливая потоки <«галлоны» [4]> слез, пока вокруг нее не образовалась большая лужа, около четырех дюймов глубиной, которая доходила до половины залы.
Через некоторое время она услыхала легкий топот ног вдалеке, и она поспешно вытерла глаза, чтобы увидеть, кто это приближается. Это возвращался Белый Кролик, превосходно одетый, с парой белых лайковых перчаток в одной руке и большим веером в другой: он семенил, в большой спешке, бормоча себе /под нос/ на ходу <«пока он шел»>, ‘Ох, Герцогиня, Герцогиня! Ох! Разве она не придет в бешенство <= вот-то она рассвирепеет>, если я заставлю ее ждать!’ Алиса была в таком отчаянии, что была готова просить помощи у кого угодно; так что, когда Кролик приблизился к ней, она начала <= заговорила> тихим, робким голосом, ‘Пожалуйста, сэр’ Кролик резко вздрогнул, выронил белые лайковые перчатки и веер и помчался прочь в темноту со всех ног <«так быстро, как /только/ мог»>.
—
ПРИМЕЧАНИЯ:
2 — curiouser — неправильная форма сравнительная степени прилагательного curious, правильно — more curious.
3 — фут — мера длины, равная 30,48 см, составляет одну треть ярда.
4 — галлон — мера жидких и сыпучих тел; английский галлон = 4,54 л.
____________________________________________________
Анонимный перевод (издание 1879 г.):
СЛЁЗНАЯ ЛУЖА
„Чуднее и распречуднее», закричала, Соня! От удивления она даже путалась в словах, и выражалась как-то не по-русски. „Вот тебе раз! Выдвигаюсь теперь, как самая большущая подзорная труба! Стой, ноги, куда вы? Никак надо проститься с вами!» И действительно, Соня, нагнувшись, едва уже видит ноги, так она вытянулись и далеко от нее ушли. «Ну уж теперь никак не достану обувать их», рассудила она и вдруг стукнулась головой о потолок — она вытянулась чуть не на сажень.
Она проворно схватила со стола ключик и поскорей к садовой дверке. Бедная Соня, опять неудача! — В дверь не пройдет. Только растянувшись во всю длину, она могла приложиться к ней одним глазом и заглянуть в сад; но пройти — куда при таком росте! не выдержала тут Соня, опять расплакалась.
„Постыдилась бы себя, коли других не стыдно! Такая большая, да плачет» (и подлинно большая!).»Ну, будет, сейчас перестань, слышишь!» Ни увещания, ни угрозы, ничего не помогает; Соня плачет, рыдает, разливается; в три ручья текут у нее слезы, собираются в порядочно-глубокую лужу, и захватила эта лужа уже с пол залы.
.
____________________________________________________
Перевод М. Д. Гранстрем (1908):
Глава II.
Слезный прудок.
— Как смешно! — вскричала Аня. — Теперь меня растянет, как самую длинную подзорную трубку!.. Прощайте, мои ноги! — сказала она, глядя как ея ноги удаляются от нея и делаются все меньше. — О, мои бедныя ножки! Кто вам сегодня оденет чулки и башмачки?.. Я слишком далеко от вас и не могу этого сделать. Оправляйтесь сами, как знаете… Но я должна быть доброй к ним, иначе оне не пойдут туда, куда, я захочу. Я подарю им к Рождеству новые башмачки. Но как послать им мой подарок?.. Придется по почте. Вот смешно будет послать своим ногам подарок с таким забавным адресом:
Коврик, близ камина.
Ея Благородию
Аниной правой ноге.
Сердечный поклон от Ани, —
— Ах, какия глупости я болтаю! — засмеялась Аня и в ту же минуту стукнулась головой о потолок: оказалось. что она вытянулась в вышину на целую сажень.
Схватив со стола золотой ключик. Аня побежала к маленькой двери; но она была слишком велика, чтобы пройти в чудесный сад через маленькую дверь, а чтобы хоть заглянуть туда, она должна была лечь на пол, и ей сделалось так грустно, что она, снова заплакала горькими слезами.
— Стыдись, — забранила она себя, — такая большая девочка и плачешь! Перестань сейчас, слышишь!
Но слезы у Ани лились ручьями, и вскоре вокруг нея образовался прудок в вершок глубины и в половину коридора длины.
Но вот вдали послышались шаги; она поспешно вытерла слезы, чтобы посмотреть, кто идет.
То был белый кролик в роскошной одежде: в одной руке у него была пара белых перчаток, а в другой веер. Он шел поспешно по коридору и бормотал:
— О, герцогиня, герцогиня! Как она разсердится, если я опоздаю!
В своем горе Аня готова была просить кого угодно о помощи, и, когда кролик подошел к ней ближе, она умоляющим голосом сказала, ему:
— Прошу вас, добрый господин…
Кролик задрожал от страха и, выронив из рук перчатки и веер, бросился опрометью бежать.
____________________________________________________
Перевод Александры Рождественской (1908-1909):
II.
Слезный пруд
— Господи! что же это такое? — воскликнула вдруг Алиса. — Я начинаю раздвигаться, как огромная, самая огромная подзорная труба! Прощайте, ноги! Когда она взглянула вниз, ей показалось, что ноги ее едва видны, до того далеко были они от головы.
— Мои бедные маленькие ножки! Кто же будет теперь надевать на вас чулки и башмаки? Я буду слишком далеко, чтобы о вас заботиться. Устраивайтесь сами, как знаете… Но я должна быть добра к ним, — задумчиво проговорила она, — а то они, пожалуй, не захотят идти туда, куда мне нужно. Что бы мне сделать для них? Да вот что: я буду покупать им новую пару туфелек к каждому Рождеству. — И Алиса стала раздумывать, как устроить это.
«Туфли придется присылать с посыльным, — думала она. — Как смешно будет делать подарки своим собственным ногам! И как странно будет надписывать:
«Милостивой государыне, правой ноге Алисы.
Посылаю вам предкаминный коврик, чтобы вам было теплее.
Сердечный привет от Алисы».
— Что это, какие глупости мне приходят в голову!
Тут Алиса стукнулась головой о потолок, так как была теперь ростом чуть не в полторы сажени. Вспомнив, что хотела идти в сад, она схватила золотой ключик и побежала ко входу.
Но бедная девочка и не подумала о том, что будет не в состоянии пройти в него.
Она могла только, лежа на боку, смотреть в сад одним глазом. При этой новой неудаче Алиса снова села на пол и заплакала.
— Как тебе не стыдно! — через несколько времени воскликнула она. — Такая большая девочка и плачет! Перестань сию же минуту, слышишь?
Но, несмотря на это, она продолжала плакать. Слезы ручьями лились у нее из глаз, и скоро кругом нее образовался пруд вершка в три глубиной и залил собою половину пола в зал.
Вдруг вдали послышались быстрые, легкие шаги — они приближались к Алисе. Она торопливо вытерла глаза, чтобы посмотреть, кто идет. Это возвращался белый кролик, великолепнейшим образом расфранченный, с парой белых лайковых перчаток в одной руке и с большим веером в другой. Он шел очень торопливо, бормоча про себя:
— Ах, герцогиня, герцогиня! Она страшно рассердится за то, что я заставил ее дожидаться.
Алиса была в таком отчаянии, что готова была обратиться за помощью ко всякому. А потому, когда кролик подошел ближе, она проговорила тихим, робким голосом:
— Прошу вас, господин кролик… Но она не успела договорить. Кролик задрожал всем телом, выронил свои лайковые перчатки и веер и, бросившись со всех ног, скрылся в темноте.
____________________________________________________
Перевод Allegro (Поликсена Сергеевна Соловьёва) (1909):
ГЛАВА II.
Озеро слёз
— Странче и странче! — воскликнула Алиса. Она была так изумлена, что в эту минуту забыла, как нужно правильно выражаться.
— Теперь я начинаю вытягиваться, как самая длинная подзорная труба, которая когда-либо существовала. Прощайте, ноги! — Взглянув вниз, она едва разглядела свои ноги, так они были далеко.
— О, мои бедные ножки, хотела бы я знать, кто будет теперь надевать на вас чулки и башмаки, милые вы мои? Уж не я, это наверно. Я буду слишком далеко, чтобы заботиться о вас. Устраивайтесь сами, как знаете. Но я буду добра к ним, — подумала Алиса, — а то они, пожалуй, не станут идти туда, куда мне нужно. Постойте-ка, дайте сообразить. Я буду дарить им пару новых башмаков каждый год на Рождество. — И Алиса стала раздумывать о том, как она это устроит.
— Башмаки придется посылать с посыльным, — думала она, — вот смешно-то будет посылать подарки собственным ногам! И какой странный будет адрес:
Её Высокоблагородию
Правой Алисиной Ноге
Каминный Коврик, близь Каминной Решетки.
С приветом от Алисы.
— О, Господи, какие, однако, глупости приходят мне в голову!
И как раз в эту минуту она стукнулась головой о потолок зала. Теперь она была гораздо больше девяти футов ростом и, схватив золотой ключик, бросилась к садовой дверке.
Бедная Алиса! Самое большее, что она могла сделать, это — лечь на бок и заглянуть в сад одним глазом, пройти же через дверку было для нее теперь более невозможно, чем когда-либо. Она села на пол и опять начала плакать.
— Как тебе не стыдно, — проговорила Алиса, — такая большая девочка (она имела полное основание это сказать), и вдруг так плакать! Сейчас же перестань, я тебе говорю.
Но она все-таки продолжала плакать, проливая слезы, которыми можно было бы наполнить большие бутыли, и продолжала их проливать, пока вокруг нее не образовалось целое озеро, глубиною около четырех дюймов, залившее собою половину пола в зале.
Через несколько времени Алиса услышала в некотором расстоянии легкий шум шагов и быстро вытерла глаза, чтобы посмотреть, кто идет. Это был Белый Кролик. Он возвращался, великолепно одетый, с парой белых лайковых перчаток в одной лапке и с большим веером в другой. Он шел торопливо, скорым шагом и бормотал про себя:
— Ох! Герцогиня, герцогиня! Ох! Вот разгневается-то, что я заставили ее дожидаться!
Алиса испытывала такое отчаяние, что готова была просить о помощи кого угодно. Поэтому, когда Кролик подошел к ней поближе, она начала тихим, робким голосом:
— Прошу, вас, сударь…
Кролик сильно вздрогнули, выронил белые лайковые перчатки и веер и стал улепетывать в темноту, как только мог, скорее.
____________________________________________________
Перевод М. П. Чехова (предположительно) (1913):
Вдруг, к удивлению своему, она в один момент выросла так, что ударилась головой о потолок, и увидела, что её ноги оказались вдруг где-то далеко-далеко внизу.
— Прощайте, мои бедные ножки! — крикнула она им. — Увидимся ли мы с вами когда-нибудь опять?
И она нагнулась, взяла со стола золотой ключик и направилась снова к двери. Но пролезть сквозь дырочку теперь было для неё уже невозможно. Она опять села на пол и снова стала плакать. Слёзы ручьями лились у неё из глаз, и скоро вокруг неё образовалось из слёз целое озеро, аршина в полтора глубиной, которое всё поднималось и поднималось, по мере того как Алиса плакала, и поднялось наконец до половины стены.
Через какое-то время она услышала чьи-то шаги, раздававшиеся вдалеке, и быстро осушила глаза, чтобы увидеть, кто это идёт. Это возвращался уже Белый кролик, отлично одетый, с парой белых перчаток в одной лапке и с веером в другой. Он по-прежнему куда-то спешил и бормотал:
— Ах, Трефовая дама, Трефовая дама! Она ужасно обидится, что я заставил её так долго ждать!
Алиса была в таком отчаянии, что готова была обратиться к каждому; поэтому когда её слёзы протекли вниз сквозь щели пола и стало сухо и кролик проходил мимо неё, то она обратилась к нему тихим, робким голосом:
— Милостивый государь, простите, что я вас побеспокою…
Кролик вздрогнул, уронил от страха перчатки и веер и со всех ног удрал куда-то в темноту.
____________________________________________________
Перевод Владимира Набокова (1923):
Глава 2. ПРОДОЛЖЕНИЕ
— Чем дальнее, тем странше! — воскликнула Аня (она так оторопела, что на какое-то мгновенье разучилась говорить правильно). — Теперь я растягиваюсь, как длиннейшая подзорная труба, которая когда-либо существовала. Прощайте, ноги! (Дело в том, что, поглядев вниз, на свои ноги, она увидела, что они все удаляются и удаляются — вот-вот исчезнут.) Бедные мои ножки, кто же теперь на вас будет натягивать чулки, родные? Уж, конечно, не я! Слишком велико расстояние между нами, чтобы я могла о вас заботиться; вы уж сами как-нибудь устройтесь. Все же я должна быть с ними ласкова, — добавила про себя Аня, — а то они, может быть, не станут ходить в ту сторону, в какую я хочу! Что бы такое придумать! Ах, вот что: я буду дарить им по паре сапог на Рождество.
И стала она мысленно рассуждать о том, как лучше осуществить этот замысел. «Сапоги придется отправить с курьером», — думала она. — Вот смешно-то! посылать подарки своим же ногам! И как дико будет выглядеть адрес:
ГОСПОЖЕ ПРАВОЙ НОГЕ АНИНОЙ
Город Коврик
Паркетная губерния.
— Однако какую я чушь говорю!
Тут голова ее стукнулась о потолок; тогда она схватила золотой ключик и побежала к двери, ведущей в сад.
Бедная Аня! Всего только и могла она, что, лежа на боку, глядеть одним глазом в сад; пройти же было еще труднее, чем раньше. И, опустившись на поле, она снова заплакала.
— Стыдно, стыдно! — вдруг воскликнула Аня. — Такая большая девочка (увы, это было слишком верно) — и плачет! Сейчас же перестань! Слышишь? — Но она все равно продолжала лить потоки слез, так что вскоре на полу посредине залы образовалось глубокое озеро.
Вдруг она услыхала мягкий стук мелких шажков. И она поскорее вытерла глаза, чтобы разглядеть, кто идет. Это был Белый Кролик, очень нарядно одетый, с парой белых перчаток в одной руке и с большим веером в другой. Он семенил крайне торопливо и бормотал на ходу: «Ах, Герцогиня, Герцогиня! Как она будет зла, если я заставлю ее ждать!»
Аня находилась в таком отчаянии, что готова была просить помощи у всякого: так что, когда Кролик приблизился, она тихо и робко обратилась к нему: «Будьте добры»… Кролик сильно вздрогнул, выронил перчатки и веер и улепетнул в темноту с величайшей поспешностью.
.
____________________________________________________
Перевод А. Д’Актиля (Анатолия Френкеля) (1923):
ГЛАВА II.
Пруд из слез.
— Все приключательнее и приключательнее!— вскричала Алиса. Она была так удивлена, что на мгновение даже забыла, как надо выражаться правильно.— Теперь я раздвигаюсь, как самая большая в мире подзорная труба. До-свидания, ноги! (Потому-что, когда она взглянула вниз на ноги, их почти не было видно — так далеко они отстояли!) Ах, мои бедные ножки, хотела бы я знать, кто будет надевать теперь на вас чулки и ботинки? Я, конечно, уже не смогу. Я буду слишком далеко, чтобы заботиться о вас — вы должны устраиваться как-нибудь сами. Но я должна быть ласковой с ними,— сообразила Алиса, — иначе они не захотят идти туда, куда мне будет нужно. Вот что: я буду дарить им по паре башмаков каждое Рождество! й она стала строить планы, как это будет.
— Их придется посылать с посыльным,— подумала она.— Ах, как это будет смешно — дарить собственным ногам подарки! И как смешно будет выглядеть адрес:
Ее Высокоблагородию
Алисиной Правой Ноге.
Половичек, близ Камина
(с приветом от Алисы).
— Батюшки, какой вздор я горожу!
Как раз в эту минуту ее голова ударилась о потолок зала. Теперь ее рост был больше сажени, так-что она сразу же схватила золотой ключик и поспешила к двери в сад.
Бедная Алиса! Все, что ей оставалось делать, это лечь на бок и одним глазком смотреть через раскрытую дверцу в сад. Попасть туда было теперь безнадежнее, чем когда-либо. Она села и снова ударилась в слезы.
— Тебе должно быть стыдно!— сказала вдруг сама себе Алиса.— Такая большая девочка, как ты (Она могла с полным правом говорить это!) и так разнюнилась! Перестань сейчас-же, слышишь?
Но тем не менее, она продолжала плакать, проливая ведра слез, пока кругом не образовался огромный пруд, вершков восьми глубины, заливший добрую половину зала.
Немного спустя, она услышала отдаленный топот ног и поспешно вытерла глаза, чтобы увидеть, кто это приближается. То был возвращавшийся Белый Кролик, великолепно одетый, о парой лайковых перчаток в одной руке и громадным веером в другой. Он бежал рысцой, страшно торопясь, и бормотал себе под нос на ходу:
— Ах, герцогиня, герцогиня! Она озвереет, если я задержу ее!
Алиса дошла до такой степени отчаяния, что была готова просить помощи у кого угодно. Поэтому, как только Кролик приблизился, она начала негромким, боязливым голосом:
— Пожалуйста, господни Кро…
Кролик дико вздрогнул, выпустил из рук перчатки и веер и стал со всех ног улепетывать обратно.
____________________________________________________
Перевод Александра Оленича-Гнененко (1940):
Глава 2
ОЗЕРО СЛЁЗ
— Все страньше и страньше! — вскричала Алиса. (Она ‘была так удивлена, что на мгновение совсем забыла, как правильно говорить по-английски.) — Теперь я удлиняюсь, как огромнейший телескоп, который когда-либо был на свете! Прощайте, ноги! (Потому что, когда она посмотрела вниз на свои ноги, они, казалось, почти исчезли — так они удалились.) О мои бедные маленькие ножки! Хотела бы я знать, дорогие, кто станет теперь надевать на вас чулки и башмаки? Я уверена, что мне это не удастся. Я сейчас слишком далеко, чтобы заботиться о вас: вы должны справляться сами как сумеете…
«Но необходимо быть доброй к ним,— подумала Алиса, — иначе, пожалуй, они не захотят пойти туда, куда мне нужно. Позвольте: каждый Новый год я буду дарить им новую пару башмаков!»
И она начала строить планы, как всё это будет. «Их придётся отправлять с посыльным, — думала она. — И как получится забавно: посылать подарки своим собственным ногам! И как странно будет выглядеть адрес:
Алисиной Правой Ноге, Эсквайру,
Коврик
близ Каминной Решётки (С приветом от Алисы)».
— Ну что за чепуху я говорю!
В это мгновение она ударилась головой о потолок зала: она была уже больше девяти футов в высоту. И вот она наконец взяла золотой ключик и поспешила к двери в сад.
Бедная Алиса! Всё, что она могла сделать — это, лёжа на боку, смотреть одним глазом через раскрытую дверь в сад. Но пытаться проникнуть туда было ещё более безнадёжным, чем прежде. Она села и снова принялась громко плакать.
— Тебе должно быть стыдно! — сказала Алиса. — Такая большая девочка, как ты (она с полным правом могла говорить это!), и так вопить! Замолчи сейчас же, я тебе приказываю!
Но она продолжала плакать, проливая вёдра слёз, до тех пор, пока вокруг неё не образовалось большое озеро, около четырёх дюймов глубины, достигшее половины зала.
Спустя некоторое время она услышала лёгкий топот ног в отдалении и поспешно вытерла глаза, чтобы видеть, кто это приближается. То был Белый Кролик, который возвращался назад, блестяще одетый, с парой белых лайковых перчаток в одной руке и большим веером в другой. Он мчался вдоль зала рысью, страшно торопясь и бормоча на бегу:
— О Герцогиня, Герцогиня! О! Она придёт в неистовство, если я заставлю её ждать!
Алиса была в таком отчаянии, что готова была просить помощи у кого угодно, поэтому, когда Кролик поравнялся с ней, она начала тихим, робким голосом:
— Прошу вас, сэр…
Кролик сильно вздрогнул, уронил белые лайковые перчатки и веер и умчался прочь в темноту так быстро, как только мог.
____________________________________________________
Перевод Бориса Заходера (1972):
ГЛАВА ВТОРАЯ, в которой Алиса купается в слезах
— Ой, все чудесится и чудесится! — закричала Алиса. (Она была в таком изумлении, что ей уже не хватало обыкновенных слов, и она начала придумывать свои.) — Теперь из меня получается не то что подзорная труба, а целый телескоп! Прощайте, пяточки! (Это она взглянула на свои ноги, а они были уже где-то далеко-далеко внизу, того и гляди, совсем пропадут.) Бедные вы мои ножки, кто же теперь будет надевать на вас чулочки и туфли… Я-то уж сама никак не сумею обуваться! Ну это как раз неплохо! С глаз долой — из сердца вон! Раз вы так далеко ушли, заботьтесь о себе сами!.. Нет, — перебила она себя, — не надо с ними ссориться, а то они еще не станут меня слушаться! Я вас все равно буду любить, — крикнула она, — а на елку буду вам всегда дарить новые ботиночки!
И она задумалась над тем, как же это устроить.
«Наверное, придется посылать по почте, — думала она. — Вот там все удивятся! Человек отправляет посылку собственным ногам! Да еще по какому адресу:
АЛИСИН ДОМ
ул. Ковровая Дорожка (с доставкой на пол)
Госпоже Правой Ноге в собственные руки.
— Господи, какую я чепуху болтаю! — воскликнула Алиса, и тут она здорово стукнулась головой об потолок — ведь что ни говори, в ней стало уже три с лишним метра росту!
Тут она сразу вспомнила про золотой ключик; схватила его и помчалась к выходу в сад.
Бедная Алиса! Даже когда она легла на пол, и то она еле-еле смогла поглядеть на садик одним глазком! И это было все, на что она могла теперь надеяться. О том, чтобы выйти в сад, нечего было и мечтать.
Конечно, тут не оставалось ничего другого, как сесть и зареветь в три ручья!
— Как тебе не стыдно так реветь! — сказала она спустя некоторое время. — Такая большая девица! (Что правда, то правда!) Уймись сию минуту, говорят тебе!
Но слезы и не думали униматься: они лились и лились целыми потоками, и скоро Алиса оказалась в центре солидной лужи. Лужа была глубиной ей по щиколотку и залила чуть ли не половину подземелья.
А она еще не успела хорошенько выплакаться!
Вдруг откуда-то издалека послышался быстрый топоток; Алиса поскорее утерла слезы — должна же она была посмотреть, что там происходит!
Это явился не кто иной, как Белый Кролик. Разодетый в пух и прах, в одной лапке он вдобавок держал большущий веер, в другой — пару лайковых бальных перчаток. Он, видно, очень торопился и на ходу бормотал себе под нос:
— Все бы ничего, но вот Герцогиня, Герцогиня! Она придет в ярость, если я опоздаю! Она именно туда и придет!
Алиса была в таком отчаянии, что готова была просить помощи у кого угод— но, так что, когда Кролик подбежал поближе, она робким голоском начала:
— Простите, пожалуйста…
Кролик подскочил как ужаленный, выронив перчатки и веер, отпрянул в сторону и тут же скрылся в темноте.
____________________________________________________
Перевод Александра Щербакова (1977):
Глава вторая
МОРЕ СЛЕЗ
— Все необычайшей и необычайшей! — воскликнула Алиса (от удивления она даже забыла, как надо правильно сказать).- Я раздвинулась, как самая большая в мире подзорная труба! Ножки мои, прощайте!
А ноги и впрямь отдалились так, что их почти совсем не стало видно.
— Ах вы, мои бедные ножки! Кто теперь на вас наденет чулки и башмаки? Я-то наверняка не смогу. Я буду слишком далеко и не сумею о вас заботиться. Вы как-нибудь теперь сами управляйтесь.
«Но я должна быть добра к ним,- подумала Алиса,- а то они еще не станут ходить туда, куда мне хочется. Постойте-ка! Вот что! Я буду дарить им к Рождеству новые ботиночки».
И Алиса попыталась представить себе, как это будет происходить.
— Придется кого-то нанимать, чтобы отнесли. Вот забавно-то! Посылать подарки собственным ногам! Ничего себе адрес:
«Леди Правой Алисиной Ноге
Коврик у камина
С любовью и наилучшими пожеланиями!»
Ой, что за глупости я говорю,- сказала Алиса и стукнулась головой о потолок. Теперь она была ростом в девять футов.
Схватив золотой ключик со стола, Алиса бросилась к дверце.
Бедняжка! Прижавшись к полу, она только одним глазком могла полюбоваться садом. Он был еще более недостижим, чем прежде. И Алиса снова села и заплакала.
— Как тебе не стыдно! Такая… Такая большая девочка! (Вот уж действительно!) И плачешь? Сию же минуту прекрати. Слышишь, что я тебе говорю?
Но остановиться было невозможно. Галлоны слез залили половину зала целым морем в четыре дюйма глубиной.
Только услышав приближающийся топот маленьких ножек, Алиса утерла слезы, чтобы посмотреть, кто это. Это возвращался Белый Кролик. Он был при всем параде. В одной руке у него была пара белых лайковых перчаток, в другой — большущий веер. Кролик очень спешил и бормотал на бегу: «Ах, Ваше Высочество, Ваше Высочество! Только не гневайтесь! Я заставляю вас ждать!»
Алиса в отчаянии готова была просить помощи у кого угодно. И когда Кролик пробегал мимо, она тихо и робко начала:
— Простите, пожалуйста, сэр!..
Кролик на миг опешил, потом уронил перчатки и веер, и опрометью кинулся прочь в темноту.
____________________________________________________
Перевод Владимира Орла (1988):
Глава вторая
Море слёз
— Необычаянная история! Я ростю!..- воскликнула Алиса. От удивления она и думать забыла про грамматику. — То есть я расту, как самый огромный, самый раздвижной телескоп! Ножки мои, до свидания!
Когда Алиса поглядела вниз, ее ног почти что не было видно, они были уже далеко-далеко.
— Ножки мои, ножки, кто же теперь будет вас обувать? Мне-то до вас не дотянуться… Я так от вас далеко… Придется вам самим о себе заботиться. Вы не бойтесь, я вас не брошу, а то вы, чего доброго, пойдете назло мне не туда, куда надо. Ну да ладно, я вам на день рождения подарю новые тапочки!
Алисе это очень понравилось, и она продолжала:
— Тапочки я пошлю по почте. Вот так штука: дарить подарки, и кому? Ноге. А адрес на посылке будет такой:
Коврик-на-Полу,
угол Гостиной,
Алисиной Левой Ноге
в собственные руки.
Ох, да что это я такое болтаю!
В этот момент она больно стукнулась затылком о потолок. Теперь ей ничего не стоило взять ключик. Алиса схватила его и побежала назад к дверце.
Ах, Алиса, Алиса! Ей оставалось одно: лечь на живот и одним глазом заглядывать в сад. Никакой надежды протиснуться через дверь не было. Алиса села на пол… и заплакала.
«Постыдилась бы! — возмутилась она. — Выросла до потолка, а теперь плачешь. Ни стыда у тебя нет, ни совести!» Но тут Алиса заплакала еще пуще, и слезы потекли рекой, и текли, пока вокруг нее не натекло целое море слез, довольно глубокое и залившее никак не меньше половины коридора.
Минутой позже послышались чьи-то осторожные шаги. Алиса вытерла слезы и стала всматриваться — кто там идет?
Это возвращался Белый Кролик. Он был изысканно одет. В одной лапе он нес веер, в другой — пару свежих лайковых перчаток. Кролик по-прежнему куда-то спешил и озабоченно приговаривал:
— О, Герцогиня! Задаст она мне перцу… или не задаст?
Алиса была в отчаянии, ей было все равно, у кого просить помощи. Поэтому, когда Кролик подошел ближе, она прошептала:
— Не будете ли вы так…
Кролик встрепенулся, уронил веер и перчатки и дал стрекача.
____________________________________________________
Перевод Леонида Яхнина (1991):
Глава вторая
Наплаканное море
— Ой, заначиналось! Опять заначиналось! — воскликнула Алиса. От неожиданности она даже забыла все правильные слова. — Я раздвигаюсь, будто и вправду превратилась в подзорную трубу! А где мои ноги?
Она увидела, как стремительно удалялась от собственных ступней. Вот-вот они скроются из виду.
— Прощайте, — крикнула она им. — Бедные мои ножки. Я до вас теперь не достану. Кто же вас будет одевать и обувать? Мне-то уж не удастся. Ничего, ничего, сами помучаетесь. — И тут Алиса прикусила язычок: — Ножки-то все-таки мои, не стоит их сердить. А то не туда заведут. — И она ласково прокричала: — Эй, ножки! Я вам на Новый год туфельки подарю!
Алисе так понравилась эта идея, что она стала фантазировать: — Приходит почтальон и приносит моим собственным ногам от меня посылку. Ну, чудеса! А на посылке адрес:
«Где-то в районе Пола,
в области Коврика,
два шага влево.
Сестрице Правой ноге лично
с низким поклоном
от Алисы».
Ерунда какая-то!
И как раз в это мгновение ее голова врезалась в потолок. Ну и выросла! Чуть ли не три метра.
Алиса схватила со стола золотой ключик и нагнулась к дверце, ведущей в сад.
Несчастная! Все, что ей оставалось, это лечь на пол и глянуть сквозь ладошечную дверцу одним глазком. И Алиса горько заплакала.
— Сама себя постыдилась бы! — попыталась она себя урезонить. — Вон какая большая вымахала, а ревешь в три ручья!
Но слезам хоть бы что — они лились и лились. Вот уже наплакалась целая лужа. А ей все плакалось и плакалось. И лужа растекалась и растекалась по залу.
Неожиданно издали прилетел дробный топоток. Кто это? Алиса, чтобы лучше видеть, протерла заплаканные глаза. Оказалось, это снова Белый Кролик. Он расфрантился. В одной лапке он зажал лайковые перчатки, а в другой — громадный веер.
Кролик, вероятно, ужасно опаздывал, потому что на ходу приговаривал:
— Ах, если я не приду вовремя, то уж Герцогиня наверняка придет в ярость. Придется поторопиться.
Алиса находилась в таком отчаянном положении, что готова была звать на помощь кого угодно. Даже Кролика. И когда тот был уже недалеко, она громко окликнула его:
-Эй!
Кролик подпрыгнул, шарахнулся в сторону и умчался в темноту, роняя перчатки и веер.
____________________________________________________
Перевод Юрия Лифшица (1991, опубликовано в 2017):
Глава II. Слезносоленое озеро
– Это страйне кранно! – с изумлением воскликнула Алиса, обратив внимание на свои ноги, с невероятной быстротой исчезавшие из виду.
(Как видите, она немного сбилась – настолько потрясло ее неслыханное поведение собственных ног.)
– Я, кажется, и впрямь стала похожа на подзорную трубу, – продолжала удивляться Алиса. – Вытягиваюсь и вытягиваюсь! До скорой встречи, ноги! Мои бедные маленькие ножки, на кого вы меня покидаете? Кто теперь, хорошие вы мои, наденет на вас чулки и башмаки? Как мне будет вас не хватать! Как мы теперь будем обходиться друг без друга?
Она призадумалась. «Надо их чем нибудь задобрить. Вот что: на каждое Рождество буду отправлять им посылку с новыми ботинками. Придется еще и посыльного нанимать, – фантазировала она. – Веселенькое дело – дарить подарки собственным ногам! Да еще по такому чудному адресу:
КОВЕРЧЕСТЕР У КАМИНШИРА,
МИСС ПРАВОЙ НОГЕ И МИСС ЛЕВОЙ НОГЕ.
ВАША АЛИСА
Ну, и нагородила же я чепухи!».
Как вдруг она уткнулась головой в самый потолок. Еще бы! В ней теперь было девять с чем то футов росту! С золотым ключиком в руках Алиса бросилась к вожделенной дверце. Бедняжка! Могла ли она пробраться в сад, если для того, чтобы вторично взглянуть на него, ей пришлось растянуться на полу? Алиса совсем упала духом, снова уселась на пол и заплакала.
– Как тебе не стыдно? – сквозь слезы спросила она себя. – Сколько можно плакать? Ты ведь уже большая (и это была сущая правда). Прекрати! Прекрати, кому я сказала!
Но слезы все прибывали, постепенно растекались по полу и вскоре покрыли его чуть ли не четырехдюймовым слоем. Алиса уже сидела в огромной луже, когда неподалеку раздался дробный перестук чьих то ножек. Алиса мигом перестала плакать, и уже ничто не мешало ей наблюдать за развитием событий. В зал вбежал Белый Кролик, в умопомрачительном наряде, с парой белых лайковых перчаток в левой лапе и с большим веером – в правой. Он мелко мелко перебирал ножками и повторял как заведенный:
– Ох уж эта Герцогиня! Если я задержусь, она мне задаст!
Алиса впервые находилась в таком отчаянном положении; ей поневоле пришлось просить помощи у первого встречного.
– Скажите, пожалуйста, сэр… – обратилась она к пробегавшему мимо Кролику.
Тот испуганно подскочил, выронил перчатки и веер и во мгновение ока исчез в темноте.
____________________________________________________
Перевод Бориса Балтера (1997):
2. В слёзном море
«Все более и более интереснее!» — воскликнула Алиса (от изумления она на минуту забыла великий и могучий английский язык). «А теперь я раскладываюсь, как самая длинная подзорная труба — прямо телескоп. Пока, ножки! — (Это она едва разглядела свои ботинки, которые быстро удалялись). — Ах вы бедные мои ноженьки! Кто теперь натянет на вас ботиночки, да и носочки? Только не я! Я буду слишком далеко, чтобы вами заниматься. Придется вам обходиться, как сможете; но обещаю, что буду вас всегда любить». («А то они пойдут куда не надо,- подумала Алиса.- Сейчас… Вот что, буду дарить им новую пару ботинок каждый год на Рождество».)
И она стала придумывать, как это будет. «Придется посылать курьера, хоть и смешно — слать подарки собственным ногам! А адрес будет еще смешнее:
Здесь,
Каминный Коврик (на углу с Решеткой),
Почтеннейшей Алисиной Ноге (сбоку справа),
от Алисы с любовью.
А вообще, ну и чепуху я несу!»
В это самое мгновение Алиса въехала головой в потолок: в ней было уже три с лишним метра. Опомнившись, она схватила золотой ключик и рванулась к дверце в Сад.
Бедная Алиса! Пришлось лечь на бок, и то вышло только взглянуть в Сад одним глазком, а уж надежды пробраться туда совсем не оставалось. Алиса опять села и заплакала.
«Стыдно тебе,- сказала она немного погодя,- такая большая девочка, а плачешь». (Сейчас она могла говорить «я уже большая» с полным на то правом.) «Прекрати немедленно, слышишь!» Но прекратить не получалось, и она продолжала проливать целые литры слез до тех пор, пока вокруг нее не возникло целое маленькое море, затопившее половину зала и глубиной сантиметров в десять.
Тут она услышала отдаленный топоток и быстро вытерла глаза, чтобы посмотреть, кто там идет. Это возвращался Белый Кролик, роскошно одетый, с парой белых перчаток в одной руке и большим веером — в другой. Он собирался пробежать рысцой, в спешке не замечая гигантской Алисы и бормоча: «Ох, Герцогиня! Эта уж мне Герцогиня! Если заставлю ждать, она совсем одичает!» Алиса, от отчаяния, готова была обратиться за помощью хоть к нему, и когда он приблизился, начала тихим, робким голосом: «Извините, Сэр,…» Тут Кролик рванулся, бросил белые перчатки и веер и улепетнул в темноту.
____________________________________________________
Перевод Андрея Кононенко (под ред. С.С.Заикиной) (1998-2000):
Глава 2: Море слез
«Чем дальчее, тем хужее и хужее!» — воскликнула Алиса (очередной сюрприз ее так расстроил, что она на мгновение разучилась правильно говорить). — «Ну вот, теперь я растянулась как длиннейшая гармошка в мире! До свидания, ножки мои!» (Алиса угрюмо смотрела, как ее ноги постепенно исчезают внизу из виду). Ей в голову стали приходить одна за другой печальные мысли: «Бедные, бедные мои ножки! И кто же теперь будет натягивать на вас чулки и обувать, дорогие вы мои? ! Я буду слишком далеко, чтобы заботиться о вас. Надеюсь, вы как-нибудь уж там без меня справитесь. Нет, так дело не пойдет! Надо будет почаще уделять им хоть какое-то внимание, а то они совсем меня забудут и начнут ходить куда хотят без моего ведома. Например, можно каждый год на Рождество дарить им по новой паре туфелек.»
Алиса стала думать, как же она будет доставлять подарки к ногам: «Иного выхода нет, придется отправлять по почте. Вот смеху-то будет! Это ж надо, отправлять посылки собственным ногам! А как будет выглядеть адрес, а? !
куда: г. Коврик, ул. Возле камина
кому: Правой Ноге Алисы.
Боже мой, какой кавардак у меня в голове!»
К этому времени Алиса вытянулась настолько, что больно стукнулась головой о потолок зала. Она схватила ключик со стола и поспешила к дверце.
Бедная Алиса! Теперь с ее-то ростом в четыре метра она могла разве что лежа на полу смотреть одним глазом в дверцу. Попасть же в сад сейчас ей было ни сколько не проще, чем раньше. Алиса медленно села на пол и слезы ручьем полились из ее глаз.
«Как не стыдно плакать такой большой девочке!» — сказала себе Алиса (что большая-то это она верно сказала). — «Ну, будет! Слышишь, немедленно перестань!» На этот раз Алисе не удалось себя успокоить, и вскоре она залила слезами почти весь пол.
Спустя некоторое время Алиса услышала приближающийся мягкий топот чьих-то ног. Она наскоро протерла рукавом глаза, чтобы рассмотреть кто это. А это возвращался уже нарядно одетый Белый Кролик, неся в одной руке пару изящных белых перчаток, а в другой — большой веер. Он ужасно спешил, все время повторяя на ходу: » Ой-ёй-ёй! Герцогиня просто рассвирепеет, если я заставлю ее ждать. Ай-яй-яй!» Алиса находилась в таком отчаянном положении, что готова была попросить о помощи первого встречного. Поэтому, когда Кролик проходил мимо, она робко, потихонечку окликнула его: «Не будете ли Вы так любезны…» Кролик обернулся, и его глаза мгновенно наполнились таким ужасом, что он выронил перчатки и веер и побежал прочь со всех ног (а точнее со всех лап).
____________________________________________________
ГЛАВА II. ОЗЕРО СЛЕЗ
«Все страньше и страньше!» — вскричала Алиса (от удивления она даже на мгновение забыла, как надо правильно говорить). «Теперь я раздвигаюсь, словно самый большой в мире телескоп! Прощайте, ноги!» (В этот момент она посмотрела на свои ноги, которые остались так далеко внизу, что их было уже почти и не видно.) «Бедные мои ножки, кто теперь будет надевать на вас чулки и туфли, хотелось бы мне знать? Я уже никак не смогу этим заниматься! Вы теперь слишком далеко, чтобы я о вас заботилась; придется вам как-нибудь самим управляться. Однако, надо мне быть с ними поласковей, — подумала Алиса, — а то еще не захотят идти туда, куда мне понадобится! Пожалуй, я буду дарить им новую пару ботиночек на каждое Рождество.»
И она стала обдумывать, как бы это устроить. «Придется отправлять подарок с посыльным, — решила она, — и как забавно это будет выглядеть — посылать подарки собственным ногам! А каким странным получится адрес!
Г-же Алисиной Правой Ноге,
Каминный Коврик,
возле Каминной Решетки
(с любовью от Алисы)
О боже, что за вздор я несу!»
Как раз в этот момент ее голова ударилась о потолок: в ней было уже более девяти футов росту, и она быстро схватила ключик и побежала к дверце в сад.
Бедная Алиса! Все, что она могла — это заглянуть в сад одним глазком, и то для этого ей нужно было лечь на пол; шансов попасть внутрь теперь было меньше, чем когда-либо, так что она снова села и заплакала.
«Как тебе не стыдно, — сказала Алиса, — такая большая девочка — (тут она, конечно, была права) — а плачешь! Прекрати немедленно, кому говорю!» Однако она не прекратила, а продолжала в том же духе, изливая целые галлоны слез, до тех пор, пока вокруг нее не образовалась лужа шириной в половину зала и глубиной в четыре дюйма.[3]
Через какое-то время она услышала в отдалении топот маленьких ног и быстро вытерла глаза, чтобы посмотреть, что же такое приближается. Это оказался Белый Кролик; он возвращался, роскошно одетый, с парой белых лайковых перчаток в одной руке[4] и большим веером в другой. Он ужасно спешил, бормоча на бегу: «Ох! Герцогиня, Герцогиня! Ох! Она будет просто в ярости, если я заставлю ее ждать!» Алиса была в таком отчаянии, что готова была обратиться за помощью к кому угодно, так что, когда Кролик пробегал мимо нее, она начала тихим, робким голосом: «Будьте так добры, сэр…» Кролик подскочил, как ужаленный, выронил белые лайковые перчатки и веер и со всех ног помчался прочь, в темноту.
—-
Примечания переводчика:
[3] 9 футов — это не так уж много, меньше трех метров; чтобы наплакать столько, размер явно недостаточный. Впрочем, не будем забывать, что дело происходит в Стране Чудес.
[4] У Кэрролла именно так — «руке», а не «лапе»; впрочем, столь респектабельный (хоть и пугливый) Кролик вполне этого заслуживает.
____________________________________________________
ГЛАВА II Лужа слез.
— Странновее! Странновее!- закричала Алиса(она была так удивлена, что на секунду совершенно забыла как правильно говорить по-английски), — сейчас я раскроюсь как самый большой в мире телескоп! Прощайте, мои ножки! (это потому что она посмотрела вниз себе на ноги, которые уже скрылись за линией горизонта).
— Ах, мои бедные маленькие ножки, кто же теперь будет надевать на вас туфли и чулки. Дорогие вы мои! Я-то уж точно не смогу. Я буду слишком далеко, чтобы заботиться о вас. Вам придется управляться самим. «Но я должна быть добра с ними,» — подумала Алиса. — » А то они не пойдут туда куда мне будет нужно. Вот что — я буду дарить им новую пару туфель на каждое рождество.»
И она продолжила строить планы на будущее:
— А переставлять их будут подъемным краном, -подумала она. — И как приятно будет посылать подарки собственным ногам! И как эксцентрично будет выглядеть письмо!:
«Глубокоуважаемой Правой Ноге Алисы!
Коврик.
У каминной решетки.
С любовью Алиса.»
— Ах, боже мой! Какие глупости приходят мне в голову! — И она тут же стукнулась головой о потолок — да и то сказать, ведь теперь в ней было ни много ни мало, а девять футов росту. Она тут же схватила маленький золотой ключ и поспешила к двери в сад.
Бедная Алиса! Она пыталась как могла, она ложилась на бок, чтобы посмотреть в сад хоть одним глазком, но пройти через дверь стало еще более безнадежным делом, чем раньше. Она села и заплакала.
— Как стыдно! — сказала Алиса. — Такая большая девочка (теперь она имела полное право сказать это) — и так плачет. Прекрати сейчас же!.
Но она продолжала плакать, проливая слезы целыми ведрами, до тех пор пока вокруг нее не натекла огромная лужа около четырех дюймов глубиной и не залила половину зала.
Потом вдалеке раздался легкий шум шагов, и она торопливо вытерла глаза, чтобы увидеть что происходит.
Это был Белый Кролик. Он вернулся, превосходно одетый, с парой белых лайковых перчаток в одной руке и большим веером в другой. Он шел довольно быстро и по мере того как приближался можно было различить в его бормотании такие слова: » О! Герцогиня! Герцогиня! О! Она будет вне себя, если я заставлю ее ждать.»
Алиса была в таком отчаянии, что была готова попросить о помощи кого угодно, поэтому когда Кролик проходил рядом с ей, она произнесла тихим робким голоском: «Разрешите, сэр…»
Кролик подпрыгнул на месте, обронил веер и белые лайковые перчатки и скрылся в темноте с невероятной быстротой.
____________________________________________________
Перевод Олега Хаславского (2002):
Глава 2.
ЦЕЛОЕ МОРЕ СЛЕЗ
«Чем дальнейшей, тем страннейшей! — воскликнула Алиса ( она была так изумлена, что на мгновенье даже забыла, как следует правильно изъясняться по-английски),— сейчас я выдвигаюсь, как самая большая на свете подзорная труба! Прощайте, ноги!» (Потому что посмотрев вниз, она едва смогла разглядеть их, так они были далеко). «О мои бедные ножки, как же я теперь буду надевать на вас чулки и ботинки, дорогие вы мои?! Я уверена, что это невозможно! Я теперь слишком далеко для того, чтобы заботиться о вас, придется уж вам взять на себя эти хлопоты; — однако я должна быть обходительна с ними, — подумала Алиса,— чего доброго им вздумается ходить не туда, куда мне надо. Вот что – стану-ка я дарить им пару новых ботинок к каждому Рождеству».
И она стала прикидывать в уме, как бы могла выглядеть эта затея. Придется отправлять с посыльным, — подумала она, — и как же это чудно – делать подарки собственным ногам! А вот какой вид должен иметь адрес:
УВ. ПРАВОЙ НОГЕ АЛИСЫ
КОВРИК
ВОЗЛЕ КАМИНА
(ОТ АЛИСЫ С ЛЮБОВЬЮ)
Боже, какую чушь я несу!
Тут ее голова неожиданно уперлась в потолок зала: сейчас в ней было практически больше девяти футов росту — золотой ключик снова оказался в ее руках, и она поспешила к садовой дверце.
Бедная Алиса! Все, что она была способна сделать, это заглянуть, и то улегшись на бок, одним глазом в сад; проникнуть туда у нее было шансов меньше, чем когда бы то ни было: в отчаянии она уселась перед дверцей и снова залилась слезами.
«Вам должно быть стыдно за себя, — сказала Алиса, — Большая девочка вроде вас (у нее были все основания сказать так) – и плакать в этой ситуации! Прекратите немедленно, говорю вам!» Но при этом она продолжала рыдать, проливая галлоны слез, так что вокруг нее образовалось чуть ли не целое море примерно в четыре дюйма глубиной и размером с половину зала.
Спустя некоторое время она услышала легкий топот в отдалении, она спешно протерла глаза, чтобы разглядеть, что же там прибежало. Это снова был Белый Кролик, но одетый самым торжественным образом, с парой белых лайковых перчаток в одной руке и большим веером в другой: он несся во всю прыть, бубня в тишине себе в усы: « О! Герцогиня, Герцогиня! Она будет в ярости, если я заставлю ее ждать!». Алиса чувствовала себя такой несчастной, что готова была просить о помощи кого угодно, так что когда Белый Кролик поравнялся с ней, она начала тихим жалобным голосом: «Простите, сэр, не будет ли вам угодно…»… От неожиданности Кролик выронил белые лайковые перчатки и веер и шарахнулся в темноту со скоростью, на какую только был способен.
____________________________________________________
Пересказ Александра Флори (1992, 2003):
ГЛАВА II. ПЛАЧЕВНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
— Все более и более удивительнее! – от изумления Алиса разучилась правильно говорить. – Я раздвигаюсь, как телескоп! Прощайте, ноженьки!
(Глянув вниз, она увидела, как ее ноги стремительно удаляются и вот-вот совсем пропадут из виду.)
— Бедные вы мои! Кто же вас теперь обует? Конечно, не я – руки коротки. Между нами теперь дистанции огромного размера – так что обходитесь без меня. Впрочем, нет, нужно их все-таки задобрить – а то еще сделают какой-нибудь неверный шаг. Буду им посылать подарки на Рождество.
И тут же стала думать, как бы это получше устроить:
— По почте, конечно, бандеролью. А забавная это штука – подарки собственным ногам! Да еще по такому диковинному адресу:
КУДА: Ковропольский край, г. Усть-Каминогорск
КОМУ: Правой ноге
с приветом
Алиса.
Это уж точно – с приветом!
Тут она уткнулась головой в потолок. В ней было теперь метра четыре – не меньше. Алиса мигом схватила ключик и бросилась к дверке.
Бедное дитя! На этот раз ей только и удалось, что одним глазком взглянуть на свой милый садик, – да и то лежа на полу! О большем нечего было и думать. И Алиса вновь зарыдала.
— Стыд и срам! – немного погодя прикрикнула она сама на себя. – Такая большая девочка (что верно, то верно) – и плачет! Прекрати немедленно, слышишь!
Слышать-то она слышала, но не прекратила. Слезы лились в три ручья и вскоре образовали на полу обширный водоем.
Вдруг послышался легкий стук маленьких лапок. Алиса тут же утерла слезы и стала ждать, что будет дальше.
Появился Белый Кролик, одетый, как лондонский денди. В одной лапе он держал пару лайковых перчаток, в другой – большой веер. Кролик бормотал на бегу:
— Ах, Герцогиня, Герцогиня! Если я опоздаю, она будет не в себе, то есть нет… вне себя. Просто ВНЕ СЕБЯ!..
В таком отчаянном положении Алиса обратилась бы к кому угодно – поэтому, когда Кролик приблизился, она прошептала:
— Глубокоуважаемый…
Кролик остолбенел и некоторое время стоял неподвижно, а потом кинулся от нее как от чумы, выронив при этом перчатки и веер.
____________________________________________________
Перевод Михаила Блехмана (2005):
Глава 2. Море слёз
— Вот так чудо! — воскликнула Алиса. — Не чудо, а чудище! (Это она от удивления). — Я же раздвигаюсь, как самый большущий подзорный телескоп! Прощайте, ножки!
Представляете, взглянув вниз, на свои ноги, она увидела, что они всё удаляются и удаляются и почти уже скрылись из виду.
«Бедные мои ножки! Кто теперь будет надевать на вас туфельки и чулочки, солнышки вы мои! Мне уж никак, я ведь буду так далеко, придётся вам самим управляться…»
«Надо к ним подлизаться, — подумала Алиса, не то они возьмут, да и пойдут туда, куда не надо. Придумала! Подарю им на Новый год новые туфельки».
И она принялась фантазировать, как пошлёт туфельки с доставкой на дом.
— Ой, как смешно — дарить подарки собственным ногам! Да ещё и открытку вложу:
Глубокоуважаемая Правая ножка!
Поздравляю Вас с Новым годом! Желаю здоровья, счастья, успехов
в личной жизни.
Ваша Алиса.
— Ой, мамочка, что же это я болтаю?!
В ту же секунду Алиска упёрлась головой в потолок: она уже выросла раза в три. Схватив золотой ключик, она бросилась к двери, ведущей в сад.
Бедняжка! Теперь она только и могла — лёжа на боку, заглянуть одним глазищем в сад, пробраться ж туда было невозможно. Алиска села на пол и снова расплакалась.
«Как тебе не стыдно! — пристыдила она сама себя. — Такая большущая девочка» (и верно — куда уж больше), а плачешь, как маленький ребёнок. Сейчас же перестань, слышишь?!»
Но слёзы не останавливались и всё текли ручьями, пока, наконец, не наплакалась большая лужа — по щиколотку взрослому человеку, и не растеклась до середины зала.
Через некоторое время послышались чьи-то негромкие шаги, и она поспешно вытерла глаза — посмотреть, кто идёт. Это возвращался Белый Кролик. Был он изысканно одет, в одной руке держал белые шерстяные перчатки, в другой — большой веер. Кролик быстро семенил, приговаривая:
— Ой, что будет, ой, что будет! Герцогиня меня съест, если я опоздаю!..
Алиска чувствовала себя такой беспомощной, что готова была обратиться за помощью к первому встречному. И вот, когда Кролик пробегал мимо неё, она обратилась к нему — тихонько, с дрожью в голосе:
— Простите, дяденька…
Того как током ударило. Он вздрогнул, уронил перчатки и веер и бросился наутёк.
____________________________________________________
ГЛАВА 2
Пруд пруди слёз
— Любопытей да любопытей! — воскликнула Алис (от чрезвычайного удивленья даже на миг разучившаяся правильно склонять спряженья). — теперь прям из себя выползучиваюсь. вроде наидлиннейшей подзорной трубы в мире! Ноги, до свиданья! (ведь глянув вниз на ступни, она почти их не увидала, столь далеко те отъехали). Эх. бедненькие мои ножки, кто-то станет надевать на вас чулочки да туфельки, дорогуши? Сама-то ведь наверняка не справлюсь! Буду чересчур-чрезмерно далеко, дабы заморачиваться вашими заботами; обходитесь по мере сил… но вообще-то надо с ними полюбезней, — подумала Алис. — а то вдруг не пожелают ходить, куда охота мне! Погодите-ка: стану’ дарить им на каждое Рождество новые сапожки.
И начала обмозговывать, как это получше устроить.
«Надо отправлять с нарочным», думает, «а вообще-то смехота: посылать подарки собственным ступням! И сколь несуразным будет выглядеть место назначенья!
Правой ступне Алис, сударыне;
Коврик перед очагом,
возле Решётки,
(с любовью от Алис).
Батюшки светы. ну и вздор же я несу!»
Тут как раз голова врезалась в потолок; вообще-то Алис вымахала уже под три метра, посему, быстренько схватив золотой ключик, заспешила к дверце в сад.
Бедняжка! Ей удалось всего лишь, лёжа на боку, одним глазком заглянуть в сад; а уж дабы пролезть туда целиком, не осталось вообще никакой надежды; сев на пол, она снова зарыдала.
— Как не стыдно. — укорила себя Алис. — столь большая девочка (ведь сказать это она имела полное право), а прям рёвушка-коровушка! Прекрати сейчас же. кому велят! — Но сама продолжает, изливая ручьи слёз; вокруг аж образовался огромный пруд глубиной по щиколотку и доходящий до середины помещенья.
Вдруг вдалеке послышался топоток. и она по-быстрому утёрла глаза — ну, посмотреть, чего подступает.
То возвращался Белый Кролик, разряженный в пух и прах, в одной руке белые лайковые перчатки, в другой — громадный веер; в страшной спешке он рысцой просеменил мимо, бормоча под нос:
«О-ё-ёй! княгиня, княгиня! о-ё-ёй! вот уж рассвирепеет, коль заставлю её ждать!»
Алис дошла уже до такой степени отчаянья, что готова была просить помощи у кого угодно: посему, чуть только Кролик подбежал, обратилась к нему тихо-застенчиво:
«Сударь, будьте добры…»
Тот дико вздрогнул. уронил белые лайковые перчатки с веером и, наддав скорости до слонопотопота, скрылся во мраке.
.
____________________________________________________
Перевод Натальи Мироновой (2008):
— Всё чудесатее и чудесатее! — вскричала Алиса. — Теперь я вытягиваюсь, как самая большая подзорная труба на свете!
В этот самый миг её голова упёрлась в потолок: ведь в ней теперь было больше девяти футов роста. Она бросилась к стеклянному столику, взяла ключик и отперла дверку, ведущую в сад.
Бедная Алиса! Всё, что она могла сделать, это растянуться на полу и заглянуть в сад одним глазком. Пробраться в дверку было делом безнадёжным. Она горько заплакала.
И тут вдалеке послышались шаги. Это возвращался Белый Кролик. Держа в одной руке пару белых лайковых перчаток, а в другой — большой веер, он семенил ей навстречу в страшной спешке и бормотал на ходу:
— О, Герцогиня! О! Она придёт в ярость, если я заставлю её ждать!
Алиса в своём отчаянном положении была готова просить помощи у кого угодно, поэтому, когда Кролик оказался совсем близко, она начала тихим и робким голоском:
— Будьте так добры, сэр…
Кролик подпрыгнул от неожиданности, уронил белые лайковые перчатки и веер, бросился прочь и вскоре скрылся в темноте.
____________________________________________________
Перевод Алексея Притуляка (2012-2013):
II. Слёзный водоем, или, проще говоря, слёзоём
— Все небывальше и небывальше! — воскликнула Алиса (она была так удивлена сейчас, что совершенно забыла, как следовало бы сказать то же самое, но правильным языком). — Похоже, что сейчас я раскладываюсь, как подзорная труба. До свидания, ноги! (когда она посмотрела вниз на свои ноги, они почти исчезли из поля зрения — такими далекими они теперь оказались). О, мои бедные маленькие ножки, я даже и не знаю кто теперь будет надевать на вас туфли и чулки! Уверена, что я-то уж точно не смогу. Я буду теперь слишком далеко, чтобы заботиться о вас, так что вы уж как-нибудь сами управляйтесь…
«Но я должна быть добра к ним, — подумала Алиса, — а не то, вдруг, они не захотят идти туда, куда захочу я! Дайте-ка подумать… О! я буду присылать им новую пару обуви на каждое Рождество».
И она принялась представлять себе, как будет управляться с этим. «Наверное, придется воспользоваться посыльным, — подумала она. — И как забавно это будет выглядеть — посылать подарки собственным ногам. И как необычно будет смотреться адрес!»
Правому Колену Алисы, эсквайру,
Каминный Коврик,
что близ Каминной Решётки,
(от Алисы, с любовью).
— О Господи, какую чепуху я болтаю!
И как раз тут её голова ударилась о потолок зала, потому что в Алисе было теперь почти три метра росту. Она быстро схватила маленький золотой ключик и поспешила к двери в сад.
Бедная Алиса! Самое большое, что она могла теперь сделать — это лечь на бок и одним глазком посмотреть на сад сквозь замочную скважину. Но пройти через эту дверь было для неё ещё более невозможно, чем раньше. И она снова села и принялась плакать.
— Тебе должно быть стыдно за себя, — сказала Алиса, — за такую большую девочку (сейчас она имела полное право так о себе сказать). Прекрати это немедленно, я тебе говорю!
Но она продолжала проливать буквально литры слёз, пока они не образовали большую лужу вокруг неё — около десяти сантиметров глубиной и достигающую середины зала.
Некоторое время спустя она услышала негромкий торопливый топот чьих-то ног неподалёку и поспешно отёрла глаза, чтобы увидеть, кто это там на подходе. Оказалось, что это был Белый Кролик, который возвращался роскошно одетым, с парой белых лайковых перчаток в одной руке и большим веером в другой. Он бежал рысцой, с большой поспешностью, бормоча самому себе: «О! Герцогиня, герцогиня! О! Не будет ли она в ярости, если я заставлю её ждать?»
Алиса чувствовала такое отчаяние, что была готова просить помощи у кого угодно, так что когда Кролик пробегал мимо неё, она начала тихим и грустным голосом: «Не будете ли вы так любезны, сэр…» Кролик стремительно подпрыгнул, обронив белые лайковые перчатки и веер, и суматошно исчез во тьме — так быстро, как только мог.
____________________________________________________
Перевод Сергея Семёнова (2016):
II. СЛЁЗНАЯ ЗАВОДЬ
«Удивно и удивно!» закричала Алиса (всё было так неожиданно, что у неё совсем выскочило из головы, как правильно по-английски сказать), «Вот и вытянулась, как самый большой телескоп, который только бывает! Прощайте ножки!» (потому что, когда она посмотрела на ноги, они, казалось, пропали из виду, так вытянулись). «Бедненькие ножки, кто теперь будет надевать на вас ботинки и натягивать чулки, милые вы мои! Я точно не смогу! Я буду далеко-далеко, слишком далеко, чтоб о вас заботиться: вам придётся управляться самим, как сумеете». «Но я должна быть к ним добра», думала Алиса, «а то они, чего доброго, не пойдут, куда мне захочется! Так, посмотрим. Каждое Рождество буду дарить им пару новых ботинок».
И она стала размышлять, как она это устроит. «Пошлю почтальоном», думала Алиса, «ведь так чудесно, наверное, посылать подарки своим ногам! А какой удивительный будет адрес!
Правой Ноге Алисы, Эксквайру
Коврик, близ камина,
(Алиса, с любовью)
Господи, что за глупости я твержу!»
Как раз в этот момент она головой упёрлась в потолок: теперь она была никак не меньше девяти футов роста, она тотчас схватила крохотный золотой ключик и поспешила к дверце в сад.
Бедняжка Алиса! Ей ещё удалось, опустившись и лёжа на сторону, заглянуть в сад одним глазком: но проникнуть туда было делом безнадёжным, безнадёжней некуда: она села на пол и снова заплакала.
«Постыдилась бы», сказала Алиса, «такая большая девочка» (это о себе она вполне могла сказать) «так всё плакать и плакать! Перестань сию же минуту, кому говорю?!» Но она всё так же плакала и плакала, проливая целые галоны слёз, пока вокруг неё ни образовалась заводь глубиной дюйма четыре, — заливная холл наполовину.
Через некоторое время она услыхала вдали слабый шорох шагов и поспешно вытерла глаза, чтобы увидеть, кто идёт. Возвращался Белый Кролик, весь разодетый, с парой белых лайковых перчаток в одной руке и с большим веером — в другой: он рысью пронёсся мимо, бормоча про себя на ходу: «О, Герцогиня! Герцогиня! О! Она в ярости, а как же иначе, когда я заставляю её ждать!» Алиса почувствовала такое отчаяние, что готова была звать на помощь; и когда Кролик поровнялся с ней, она проронила слабым, робким голосом, «Простите, сэр». Кролик встрепенулся, выронил белые лайковые перчатки и веер, и со всех ног ринулся прочь в темноту.
____________________________________________________
Перевод Дмитрия Ермоловича (2016) (отрывок):
Глава II
ОЗЕРО СЛЁЗ
Чем дальше, тем страньше! — воскликнула Алиса, от волнения на секунду перестав заботиться о правильности своей речи. — Теперь я раздвигаюсь, как огромная подзорная труба! До свидания, ножки! (Это она сказала, поглядев себе на ноги и обнаружив, что они где-то далеко внизу и почти исчезли из виду.) Бедные, дорогие мои ножки, кто же теперь будет надевать на вас чулочки и туфельки? У меня это точно теперь не получится. Я буду страшно далеко, и мне будет не до вас, так что вам самим придётся как-то выходить из положения.
«Но только нельзя с ними плохо обращаться, — тут же подумала Алиса, — а то они ещё откажутся ходить, куда я захочу! Вот что: каждое Рождество я буду дарить им новую пару сапожек».
И она задумалась, как же это сделать. «Придётся нанять посыльного, — рассуждала Алиса. — Вот смех— отправлять подарок собственным ногам! И какой нелепый адрес будет на посылке:
Г-же Алисиной Правой Ноге
Паркет, коврик у каминной решётки —
От любящей Алисы.
Ой, что за чепуху я несу!
В эту секунду Алиса упёрлась головой в потолок — теперь она была примерно девяти футов ростом. Схватив золотой ключик, она бросилась к дверце, ведущей в сад.
Бедная Алиса! Всё, что она теперь могла,— это лечь боком и заглянуть одним глазком в сад. Но попась туда было ещё меньше надежды, чем раньше; она села и снова разрыдалась.
— Как не стыдно понимать такой рёв, — стала отчитывать себя Алиса, — ведь ты большая девочка!
—-
Перевод без рук
Животные у Льюиса Кэрролла антропоморфны (то есть частично уподоблены людям). Во-первых, по поведению – они говорят, нередко носят одежду, живут в домах и танцуют; во-вторых, отчасти и анатомически. Вот фраза из главы «Озеро слёз» (здесь и далее слова в цитатах выделены мной для целей данной статьи):
It was the White Rabbit returning, splendidly dressed, with a pair of white kid-gloves in one hand and a large fan in the other.
А это вернулся Белый Кролик, роскошно одетый; в одной руке он держал белые лайковые перчатки, в другой – большой веер. (Д.Ермолович)
Итак, к верхним конечностям Кролика автор применяет слово hands ‘руки’, а не paws ‘лапы’. Это не оплошность, а сознательный прием. В самом деле, если бы у сказочного Белого Кролика были лапы, а не руки, он не смог бы надевать на них белые перчатки. Этого не учли некоторые переводчики, в частности Борис Заходер, передавший hand применительно к Кролику как лапка:
Это вновь явился не кто иной, как Белый Кролик. Разодетый в пух и прах, в одной лапке он вдобавок держал большущий веер, в другой – пару лайковых бальных перчаток.
____________________________________________________
Пересказ Владимира Бутромеева (2019):
Она осмотрелась и с удивлением увидела, что все вокруг уменьшается. Алиса взглянула на свои ноги и удивилась еще больше.
«Я начинаю раздвигаться, как самая длинная-предлинная подзорная труба!» Алиса призадумалась и сказала: «Все становится страньше и страньше!»
Переводчики, которые переводили книгу о приключениях Алисы в Стране Чудес, очень старались перевести эту фразу как-нибудь пооригинальнее и уж, во всяком случае, не такими словами, как это переводилось до них. Что только они ни придумывали, какие только фразы у них ни получались: «Все чуднейше и чуднейше!», «Все приключительнее и приключительнее!», «Все изумительнейше и изумительнейше!», «Все чепухохмится и чепухохмится!», «Все ахинеется и ахинеется!», «Все абсурдится и абсурдится!», «Все ерундится и ерундится!», «Все белибердится и белибердится!». И так далее и тому подобное, и в том же духе, и тех же щей да жиже влей. А если сказать попросту, то: «Ну и чудеса в решете!» Или: «Вот так сапоги всмятку и гармонь в макаронах!»
«Какая чепуха приходит мне в голову! – опять задумалась Алиса. – Хотя как это: чепуха приходит? Разве у чепухи есть ноги? А если у чепухи есть ноги, то какие они: наверное, тоненькие, как соломинки? Как это чепуха приходит мне в голову – тук-тук, разрешите войти, это я, чепуха на соломенных ножках, мне нужно попасть в твою голову, Алиса. И потом еще говорят: ”Перестань молоть чепуху.„ А как ее мелют? На мельнице, что ли?»
И в этот момент Алиса стукнулась головой о потолок. Она доросла до потолка! Алиса тут же перестала размышлять, схватила со столика золотой ключик и поспешила к дверце, ведущей в чудесный сад.
Дверцу Алиса, конечно, открыла и заглянула в чудесный сад, но только одним глазком, и для этого ей пришлось прилечь, как это сделал Гулливер в стране Лилипутии, разговаривая с императрицей лилипутов.
Алиса так огорчилась своей очередной неудаче, что расплакалась горькими слезами. Слезы так и лились ручьями из глаз Алисы, и вокруг нее вскоре образовалась большая лужа.
И вдруг она услышала чьи-то торопливые шаги и увидела, что вернулся Белый Кролик. В руке – а если говорить правильнее – в лапке, он бережно нес веер и пару лайковых перчаток.
«Сэр Белый Кролик…» – начала Алиса. Но Белый Кролик, услышав ее голос, испугался, уронил веер и перчатки и бросился бежать.
____________________________________________________
Глава II
Озеро из слёз
— Странновщина какая-то! — вскрикнула Алиса (она была настолько обескуражена в ту минуту, что совсем забыла правильные слова). — Я теперь раскладываюсь как огромная подзорная труба! До свидания, мои ножки!
(Так она сказала, посмотрев вниз на свои ноги, которые отодвигались всё дальше и дальше и становились почти не видны.)
— Бедные ножки, кто теперь наденет на вас чулки и туфельки? Я наверняка не смогу, ведь я буду слишком далеко от вас, и вам придётся самим как-то выкручиваться.
«Надо бы с ними полюбезнее, — подумала Алиса, — а то возьмут и не захотят ходить, куда мне надо. Так и быть! Буду дарить им каждое Рождество пару новых сапожек».
И она стала обдумывать, как же это будет выглядеть.
«Закажу курьерскую доставку; вот забавно — послать подарок своим же ногам! Представляю, какой смешной будет адрес:
Госпоже Правой Ноге Алисы,
Прикаминный коврик, близ решётки,
От Алисы с любовью.
Ой, что за ерунда лезет в голову!»
И тут Алиса стукнулась головой о потолок. Немудрено, ведь её рост превысил девять футов. Она схватила золотой ключик и заспешила к той самой дверке, через которую был виден сад.
Бедная Алиса! Что она теперь могла? Только лёжа на боку одним глазом поглядеть на заветный сад, но проникнуть в него надежды совсем не осталось. Она села и снова заплакала.
— Тебе должно быть стыдно, — строжилась на себя Алиса. —Ты уже большая девочка (она имела полное право так говорить), а всё плачешь. Перестань сейчас же, я сказала!
Но поток слёз не прекращался, и вокруг неё разлилась огромная лужа глубиной почти в ладонь, заполнив собой половину зала.
Прошло немного времени, и она услышала негромкий топот приближающихся шагов, и сразу утёрла слёзы, чтобы разглядеть идущего. Да это же Белый Кролик! Он появился вновь, но был уже одет как денди лондонский и держал в одной руке белые лайковые перчатки, а в другой — большой веер. Он бодро бежал, сильно торопясь куда-то, и при этом сосредоточенно бормотал:
— Ах, эта Герцогиня! Как же она разозлится, если я заставлю её ждать!
Терять Алисе было нечего, и она была готова попросить помощи у любого. Когда Кролик подбежал совсем близко, она робко тихим голосом произнесла:
— Будьте так добры, сэр…
Кролик оторопел, выронил веер и перчатки и удрал в темноту.
____________________________________________________
Стихотворный перевод Светланы Медофф (2022):
Махнув рукой, она, рискнув,
Съедает пирожок.
«Я раздвигаюсь вширь, в длину,
Упёрлась в потолок!
Зачем я съела его весь?
Куснула бы разок».
Пришлось Алисе на пол сесть,
И то наискосок.
Как не заплакать в три ручья?
Прощай, и сад, и дом.
Потоком слёзы льют ливмя,
Затапливая пол.
«От любопыток я совсем
Сознания лишусь,
Тут столько этих чудесей,
Что я уже боюсь.
Вон ноги разбросало, как
На море корабли.
А я заоблачный маяк,
И вижу их вдали.
Придётся им на Рождество
Отправить сапоги.
Зимой им будет каково
На льду среди пурги?
Кричит нога ноге: «Смотри:
Посылочка с письмом
На адрес: «Коврик у двери».
«Люблю. Алиса. Цём».
____________________________________________________
Украинский перевод Галины Бушиной (1960):
Розділ ІІ
КАЛЮЖА СЛІЗ
— Все більш дивніше і більш дивніше,- скрикнула Аліса (вона з великого дива забула всі правила граматики). — Тепер я розсовуюся, мов найбільша в світі підзорна труба! До побачення, ніжки (бо коли вона глянула на свої ноги, їх майже не було видно, так вони віддалилися). Ніженьки мої милі! Хто ж тепер вас узуватиме? Я вже не зможу, не дістану! Взувайтеся самі, як знаєте. Але треба їх жаліти, — міркувала Аліса,- інакше вони відмовляться іти туди, куди мені заманеться. Треба подумати… Ага, я буду дарувати їм нову пару черевиків кожного Нового року.
І вона міркувала собі далі, як це зробити.
— Доведеться надсилати їх з посильним,- думала вона.- Як це буде смішно, надсилати подарунки власним ногам] І яка буде чудернацька адреса:
Пані правій нозі Аліси,
Килимок,
Псряд з камінною решіткою.
3 привітом від Аліси.
Ой лишенько, які дурниці я мелю!
[ДАЛЕЕ В ЭКЗЕМПЛЯРЕ КНИГИ ВЫРВАНА СТРАНИЦА и ОТСУТСТВУЕТ НЕБОЛЬШОЙ ФРАГМЕНТ ТЕКСТА]
____________________________________________________
Украинский перевод Валентина Корниенко (2001):
Розділ другий
Озеро сліз
— Все дивасніше й дивасніше! — вигукнула Аліса (з великого зачудування вона раптом забула як правильно говорити). — Тепер я розтягуюсь наче найбільша в світі підзорна труба! До побачення, ноги! (Бо ніг своїх вона вже майже не бачила — так хутко вони віддалялися).
— О бідні мої ноженята, хто ж вас тепер взуватиме, у панчішки вбиратиме? Напевно не я!.. Тепер ми надто далеко одне від одного, щоб я могла дбати про вас: мусите давати собі раду самі…
«А все ж я повинна їм догоджати, — додала подумки Аліса. — Бо ще ходитимуть не туди куди я хочу!.. О, вже знаю: я на кожне Різдво даруватиму їм нові чобітки».
І вона почала міркувати, як це найкраще зробити.
— Чобітки доведеться слати з посланцем, метикувала вона. — От комедія — слати дарунки своїм власним ногам! І ще з якою чудернацькою адресою:
Ш-ній ПРАВІЙ НОЗІ АЛІСИНІЙ
КИЛИМОК-ПІД-КАМІНОМ
ВІД АЛІСИ, 3 ЛЮБОВ’Ю
— О людоньки, що за дурниці я верзу!
Тут вона стукнулася головою об стелю: ще б пак, її зріст сягав тепер за дев’ять футів*!
Вона мерщій схопила золотого ключика й гайнула до садових дверцят.
Бідолашна Аліса! Єдине, що вона могла зробити, лежачи на підлозі, — це зазирнути в садок одним оком. Надії дістатися туди лишалося ще менше, ніж досі. Вона сіла і знову зайшлася плачем.
— Як тобі не сором! — сказала собі Аліса. — Щоб отака велика дівчинка (чим не до речі сказано?) отак розпустила рюмси! Зараз же перестань, чуєш?
Але вона все плакала й плакала, розливаючись потоками сліз, аж поки наплакала ціле озерце, завглибшки з чотири дюйми і завширшки на півкоридора.
Тут до її слуху долинуло дрібне лопотіння ніг. Аліса похапцем утерла очі, аби глянути, хто це. То повертався Білий Кролик: вишукано вбраний, з парою білих лайкових рукавичок в одній руці і віялом — у другій.
Він дуже поспішав і бурмотів сам до себе:
— Ой, Герцогиня! Ой-ой Герцогиня! Вона ж оскаженіє, коли я змушу її чекати!
З розпачу Аліса ладна була просити помочі в кого завгодно, тож коли Кролик порівнявся з нею, вона знічено озвалася:
— Перепрошую, пане…
Кролик аж звився на місці — кинув віяло й рукавички, і очамріло дременув у темряву.
——
Коментарі:
* — Один фут дорівнює приблизно ЗО см.
____________________________________________________
Украинский перевод Владимира Панченко (2007):
Розділ другий
Море сліз
Ой, усе диватіше й диватіиіеі — вигукнула Аліса, з переляку забувши, як до ладу говорити. — Тепер я не просто підзорна труба, а найбільша підзорна труба в світі! Прощавайте, мої ніжки! — Вона поглянула на свої ноги: ті були вже далеко-далеко, от-от зникнуть. — Бідолашні мої ноженята! Хто ж тепер узуватиме вас, любі? Напевно, вже не я… Ну й гаразд! Мені й горя нема: пішли від мене геть — то самі собі й догоджайте! Ні, не варто з ними сваритися, — перервала вона сама себе, — а то ще не схочуть іти, куди мені треба! Краще пошлю їм до Різдва в подарунок черевики.
І вона почала міркувати, як же це зробити.
— Посилати, мабуть, доведеться поштою, — думала вона далі, — ото буде сміху: дарувати подарунки власним ногам! Ще й адреса буде чудернацька:
Пані Правій Нозі,
Килимок,
що біля Ґратців,
зі щирим вітанням — Аліса.
— Ой лишенько, що за дурниці я плету!
Аж тут Аліса вдарилася головою в стелю — в ній було вже понад дев’ять футів заввишки! Вона тут-таки згадала про золотий ключик і побігла до дверцят.
Та ба! Навіть коли вона лягла на підлогу, то ледве змогла подивитися на садок одним оком, — не те, щоб пролізти туди, як раніше! Тоді вона сіла й заплакала знову.
— Як тобі не соромно! — сказала вона собі. — Таке здорове дівчисько (а й справді!) і так рюмсаєш! Ану припини негайно, чуєш?
Та сльози, як і раніше, текли ручаями — аж поки Аліса опинилася серед добрячої калюжі, дюйми з чотири завглибшки, що залила, мабуть, уже з половину зали.
Тут вона почула здалеку тихенький тупіт — і вмить утерла сльози, щоб побачити, хто це біжить. То саме повертався Білий Кролик — убраний, як дженджик, із парою білих рукавичок в одній лапці та великим віялом — у другій. Він біг підтюпцем, бурмочучи собі під ніс:
— Ох, Герцогиня, Герцогиня! Вона просто розлютиться, коли я спізнюся!
Аліса так розгубилася, що ладна була просити допомоги в кого завгодно. Тільки-но Кролик підбіг до неї, як вона тихо, лагідно промовила:
— З вашої ласки, пане…
Кролик злякано підскочив, упустив рукавички та віяло — і вмить майнув кудись у темряву.
____________________________________________________
Белорусский перевод Максима Щура (Макс Шчур) (2001):
Разьдзел другі. Копанка, поўная сьлёз
— Ой, усё дзівосіцца і дзівосіцца! [0201] — закрычала Алеся.
Яна гэтак зьдзівілася, што на хвілю пераблытала ўсе словы на сьвеце.
— Цяпер я раскладаюся, нібы найвялікшы ў сьвеце тэлескоп! Бывайце, ногі!
(Калі яна зірнула на свае ногі — іх было амаль не відаць, гэтак яны аддаліліся.)
— Бедныя мае ножачкі! Хто ж цяпер будзе вас абуваць, нацягваць на вас панчошкі, мае любыя? Пэўна, што я не змагу гэта рабіць! Я буду вельмі далёка, каб мець сабе клопат аб вас. Вы мусіце самі даваць сабе рады, калі зможаце…
“Аднак трэба быць дабрэйшай зь імі, — падумала Алеся, — а то яны, можа, не захочуць ісьці туды, куды я скажу! Трэба падумаць… Добра, штогод на Каляды буду слаць ім новую пару чаравічак.”
І яна ўзялася плянаваць, як будзе гэта рабіць: “Чаравічкі павінны прыходзіць па пошце. Але як гэта сьмешна — слаць падарункі ўласным нагам! І як, пэўна, дзіўна будуць глядзецца адрасы!”
Спадарыні Алесінай Правай Назе [0202]
На дзяружцы,
каля Каміну
(зь любасьцю ад Алесі).
— Божухна! Якую лухту я вярзу!
У тую ж хвіліну яе галава ўперлася ў столь. Алеся перарасла ўжо за пяць футаў — таму яна схапіла залаты ключык ды як мага панеслася да дзьверцаў у сад.
Нябожанька Алеся! Найбольшае, што яна магла зрабіць, — гэта легчы на падлогу бачком і зазірнуць адным вокам у сад. Патрапіць туды цяпер — зусім не было магчымасьці. Яна села й зноўку заплакала.
— І табе ня сорамна за свае паводзіны! — сказала Алеся. — Такая вялікая дзяўчынка (цяпер яна мела поўнае права так казаць) — і ўсё яшчэ плача, як маленькая! Кінь зараз жа, ці чуеш!
Аднак яна плакала й плакала, пакуль вакол яе не ўтварылася ладная копанка, паўнюткая сьлёз, — цалі з чатыры ўглыбкі, — заняўшы каля паловы залі.
Неўзабаве Алеся пачула блізкі тупат маленькіх ножак і зараз жа выцерла вочы, каб пабачыць, што там робіцца. А гэта вяртаўся Белы Трус, шыкоўна апрануты, з парай зграбных пальчатак у адной руцэ і вялізарным веерам у другой. Ён пратупаў міма ў страшнай сьпешцы, мармычучы сабе пад нос:
— О, Княгіня, Княгіня! О! Няўжо яна не разьюшыцца за тое, што я змусіў яе гэтак доўга чакаць?
Алеся была ў такім адчаі, што гатовая была папрасіць дапамогі ў каго заўгодна. Таму, калі Трус прабягаў побач зь ёю, яна ціхім, нерашучым голасам сказала:
— Выбачайце, калі ласка, спадару…
Трус падхапіўся, згубіў белыя пальчаткі, веер і даў такой лататы, што ўмомант прапаў у цемры.
—
Заувагі Юрася Пацюпы:
0201 — …усё дзівосіцца і дзівосіцца! — Абыходжаньне Керала з моваю вельмі далёкае ад акадэмічнае правільнасьці. Парушэньні ў мове служаць для яго як спосабам разьвіцьця сюжэту, так і прадукаваньнем новых сэнсаў.
0202 — Спадарыні Алесінай Правай Назе… — У ангельскім фальклёры падобны матыў адчужэньня даволі пашыраны.
____________________________________________________
Белорусский перевод Дениса Мусского (Дзяніс Мускі):
Глава II
Слёзнае мора
“Дзівасенька ды цікавісенька! — усклікнула Аліса (крыху здзівіўшыся, што так хутка забыла родную мову), — “Цяпер я раскладваюся, як самы велізарны тэлескоп! Бывайце, ножачкі мае!”
Яна глядзела на свае ногі, якія ўсё аддаляліся і аддаляліся, пакуль зусім не згубіла іх з вачэй
“Мае ж вы бедненькія маленькія ножачкі! І хто ж апране на вас, любенькія, шкарпэткі і боцікі? Мне гэтага, нажаль, не зрабіць! Я ж буду вельмі далёка, каб даглядаць вас, і цяпер вам прыйдзецца рабіць усё самастойна! Але ж мы павінны застацца сябрамі,- падумала Аліса, — ці аднойчы яны пайдуць анітуды, куды мне патрэбна! Во! Падарую ім на Каляды новыя чаравікі!”
І яна пачала прыдумляць, як будзе гэта рабіць.
“Дашлю іх поштаю,- вырашыла Аліса,- пэўна гэта будзе вельмі цікава, рабіць падарункі ўласным нагам! А як дзіўна будзе выглядаць адрас!
АЛІСІНАЙ ПРАВАЙ НАЗЕ.
ДЫВАНОК
ЛЯ КАМІНА,
(З ЛЮБОЎЮ АД АЛІСЫ).
Ратуйце! Якую ж лухцень я нясу!”
І ў тое ж імгненне яе галава дзюбнулася аб столь: цяпер яе рост быў каля трох метраў, і яна з лёгкасцю ўзяла залаты ключык і паспяшалася да дзверак ў жаданы садочак.
Бедная Аліса! Цяпер на сад яна магла паглядзець толькі адным вокам, і тое, дзеля гэтага ёй прыйшлося легчы на падлогу. Цяпер яе мара была яшчэ далей, чым колісь. Яна села і зноў пачала плакаць.
“Ай-яй-яй-яй-яй! Табе павінна быць сорамна,- сказала сабе Аліса,- ты ж ужо вялікая дзяўчынка!”
(І яна насамрэч стала даволі ВЯЛІКАЙ!)
“А плачаш, як немаўлятка горкае! Зараз жа супыніся, я каму кажу!”
Але ўсё роўна працягвала плакаць рэкамі слёз, так што хуценька на падлозе ля яе стварыўся не благі вадаём, сантыметраў дзесяць глыбінёй, які разліўся на палову залы.
Праз колькі часу яна пачула грукатанне чыіхсьці ножак і хуценька выцерла вочы, каб бачыць, хто ідзе. Гэта вяртаўся Белы Трус, бліскуча апрануты, з параю белых пальчатачак і велізарным веерам у лапах. Ён бег, не разбіраючы дарогі, мармычучы сабе пад нос:
“Вой! Герцагіня, герцагіня! Божачкі! Як жа ж яна раззлуецца, калі я прымушу сябе чакаць!”
Аліса была ў такім адчаі, што магла прасіць дапамогі ў каго заўгодна. І калі Трус наблізіўся, яна прамовіла ціхім, пакорлівым голасам:
“Прабачце, калі ласка, сэр!”
Трус войкнуў і прыпусціўся кудысьці ў цямрэчу так хутка, як толькі мог, кінуўшы веер з пальчаткамі.
____________________________________________________
ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ:
В медицине
Синдром Алисы в Стране чудес (Alice in Wonderland syndrome; AIWS), или микропсия — дезориентирующее неврологическое состояние, которое затрагивает визуальное восприятие человеком окружающих предметов. Страдающие от этой болезни люди видят объекты существенно меньшими, чем они являются в действительности. Наиболее часто воспринимаемый объект кажется далеко стоящим. Например, автомобиль с нормальными размерами может показаться маленькой игрушкой, а любимая собака будет размером с мышь.
____________________________________________________
<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>
Автор и координатор проекта «ЗАЗЕРКАЛЬЕ им. Л. Кэрролла» —
Сергей Курий