Рубрика «Параллельные переводы Льюиса Кэрролла»
<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>
Рис. Джона Тенниела.
(больше иллюстраций см. в «Галерее Льюиса Кэрролла»)
ОРИГИНАЛ на английском (1865):
Alice had no more breath for talking, so they trotted on in silence, till they came in sight of a great crowd, in the middle of which the Lion and Unicorn were fighting. They were in such a cloud of dust, that at first Alice could not make out which was which: but she soon managed to distinguish the Unicorn by his horn.
They placed themselves close to where Hatta, the other messenger, was standing watching the fight, with a cup of tea in one hand and a piece of bread-and-butter in the other.
“He’s only just out of prison, and he hadn’t finished his tea when he was sent in,” Haigha whispered to Alice: “and they only give them oyster-shells in there—so you see he’s very hungry and thirsty. How are you, dear child?” he went on, putting his arm affectionately round Hatta’s neck.
Hatta looked round and nodded, and went on with his bread and butter.
“Were you happy in prison, dear child?” said Haigha.
Hatta looked round once more, and this time a tear or two trickled down his cheek: but not a word would he say.
“Speak, can’t you!” Haigha cried impatiently. But Hatta only munched away, and drank some more tea.
“Speak, won’t you!” cried the King. “How are they getting on with the fight?”
Hatta made a desperate effort, and swallowed a large piece of bread-and-butter. “They’re getting on very well,” he said in a choking voice: “each of them has been down about eighty-seven times.”
“Then I suppose they’ll soon bring the white bread and the brown?” Alice ventured to remark.
“It’s waiting for ’em now,” said Hatta: “this is a bit of it as I’m eating.”
There was a pause in the fight just then, and the Lion and the Unicorn sat down, panting, while the King called out “Ten minutes allowed for refreshments!” Haigha and Hatta set to work at once, carrying rough trays of white and brown bread. Alice took a piece to taste, but it was very dry.
“I don’t think they’ll fight any more to-day,” the King said to Hatta: “go and order the drums to begin.” And Hatta went bounding away like a grasshopper.
For a minute or two Alice stood silent, watching him. Suddenly she brightened up. “Look, look!” she cried, pointing eagerly. “There’s the White Queen running across the country! She came flying out of the wood over yonder—How fast those Queens can run!”
“There’s some enemy after her, no doubt,” the King said, without even looking round. “That wood’s full of them.”
“But aren’t you going to run and help her?” Alice asked, very much surprised at his taking it so quietly.
“No use, no use!” said the King. “She runs so fearfully quick. You might as well try to catch a Bandersnatch! But I’ll make a memorandum about her, if you like—She’s a dear good creature,” he repeated softly to himself, as he opened his memorandum-book. “Do you spell ‘creature’ with a double ‘e’?”
At this moment the Unicorn sauntered by them, with his hands in his pockets. “I had the best of it this time?” he said to the King, just glancing at him as he passed.
“A little—a little,” the King replied, rather nervously. “You shouldn’t have run him through with your horn, you know.”
____________________________________________________
Перевод Нины Демуровой (1967, 1978):
У Алисы от бега перехватило дыхание — она не могла в ответ сказать ни слова. Молча они побежали дальше, пока не увидели, наконец, огромную толпу, окружившую Льва и Единорога, которые бились так, что пыль стояла столбом… Поначалу Алиса никак не могла разобрать, где Лев, а где Единорог, но, наконец, узнала Единорога по торчащему вперед рогу.
Они протиснулись вперед и стали рядом со вторым Гонцом, Болванс Чиком, который наблюдал бой, держа в одной руке чашку с чаем, а в другой бутерброд.
— Его только что выпустили из тюрьмы, — шепнул Зай Атс Алисе. — А когда его взяли, он только что начал пить чай. В тюрьме же их кормили одними устричными ракушками. Вот почему он так голоден.
И, подойдя к Болванс Чику, он нежно обнял его за плечи.
— Как поживаешь, дитя? — спросил он.
Болванс Чик оглянулся, кивнул и снова принялся жевать.
— Хорошо тебе было в тюрьме, дитя? — спросил Зай Атс.
Болванс Чик снова оглянулся: из глаз его упали две слезы — и опять он не сказал ни слова.
— Что же ты молчишь? — нетерпеливо вскричал Зай Атс.
Но Болванс Чик только откусил еще хлеба и запил его чаем.
— Что же ты молчишь? — воскликнул Король. — Как тут они дерутся?
Болванс Чик сделал над собой отчаянное усилие и разом проглотил большой кусок хлеба с маслом.
— Очень хорошо, — отвечал он, давясь. — Каждый из них вот уже около восьмидесяти семи раз был сбит с ног!
— Значит, скоро им подадут черный хлеб и пирог? — спросила, осмелев, Алиса.
— Да, уже все готово, — отвечал Болванс Чик. — Я даже отрезал себе кусочек.
Тут бой прекратился, и Лев с Единорогом уселись, тяжело дыша, на землю.
— Перерыв — десять минут! — закричал Король. — Всем подкрепиться!
Гонцы вскочили на ноги и обнесли всех хлебом. Алиса взяла кусочек на пробу, но он был очень сухой.
— Вряд ли они будут сегодня еще драться, — сказал Король Болванс Чику. — Поди, вели барабанщикам начинать!
Болванс Чик кинулся исполнять приказание.
Алиса молча смотрела ему вслед. Вдруг она оживилась.
— Смотрите! Смотрите! — закричала она. — Вон Белая Королева! Выскочила из лесу и бежит через поле! <58> Как эти Королевы носятся!
— Ей, видно, кто-то грозит, — проговорил Король, не поднимая глаз. Какой-нибудь враг! Тот лес ими так и кишит!
— Разве вы не поспешите ей на помощь? — спросила Алиса, не понимая, почему он так спокоен.
— Ни к чему! Ни к чему! — сказал Король. — Она так бегает, что ее не догонишь! Все равно что пытаться поймать Брандашмыга! Но, если хочешь, я сделаю о ней запись в своей книжке…
Он открыл книжку и начал писать.
«Она такое милое и доброе существо», — произнес он вполголоса и взглянул на Алису. — Как писать «существо» — через «е» или «и»?
.
____________________________________________________
Адаптированный перевод (без упрощения текста оригинала)
из серии «Метод обучающего чтения Ильи Франка»
(«Английский с Льюисом Кэрроллом. Алиса в Зазеркалье» —
М.: Школа иностранных языков Ильи Франка, Восточная книга, 2009)
Пособие подготовила Ольга Ламонова:
У Алисы не осталось больше дыхания, чтобы разговаривать, поэтому они засеменили дальше молча /и бежали до тех пор/, пока не увидели огромную толпу, посреди которой сражались Лев и Единорог. Они находились в таком облаке пыли, что сначала Алиса не могла разобрать, кто из них кто: но ей вскоре удалось распознать Единорога по его рогу.
Они разместились рядом с Шляп Ником, вторым Гонцом, который стоял и наблюдал за схваткой, с чашкой чая в одной руке и куском хлеба с маслом в другой.
“Он только что из тюрьмы, и он не закончил пить свой чай, когда за ним послали,” прошептал Зайац Алисе: “им там дают только устричные раковины — поэтому, видишь ли, он очень голоден и хочет пить. Как у тебя дела, дорогое дитя?” продолжил он, нежно положив свою руку на шею Шляп Ника.
Шляп Ник оглянулся, кивнул головой и продолжил есть свой хлеб с маслом.
“Ты был счастлив в тюрьме, дорогое дитя?” спросил Зайац.
Шляп Ник снова оглянулся, и на этот раз одна или две слезинки скатились по его щеке, но он не сказал ни слова.
“Говори, не молчи <«неужели ты не можешь /говорить/»>!” нетерпеливо воскликнул Зайац. Но Шляп Ник только продолжил жевать и выпил еще немного чая.
“Говори, ну же <«разве ты не скажешь»>!” воскликнул Король. “Как они там продвигаются со схваткой?”
Шляп Ник сделал отчаянное усилие, и проглотил большой кусок хлеба с маслом. “Они очень хорошо продвигаются,” сказал он задыхающимся голосом: “каждый из них падал уже по восемьдесят семь раз.”
“Значит, я полагаю, скоро принесут белый хлеб и черный?” осмелилась сказать <«сделать замечание»> Алиса.
“Их сейчас ожидают,” сказал Зайац: “/именно/ такой кусочек я /сейчас/ ем.”
Как раз в этот момент в поединке наступила пауза, и Лев с Единорогом уселись на землю, задыхаясь, a Король выкрикнул: «Десять минут на отдых»! Зайац и Шляп Ник немедленно принялись за работу и стали носить подносы из нестроганных досок с белым и черным хлебом; Алиса взяла кусочек, чтобы попробовать, но он был очень сухим.
“Не думаю, что они снова будут драться сегодня,” сказал Король Зайацу: “пойди и прикажи, чтобы начинали бить в барабаны.” И Шляп Ник ушел, подпрыгивая по дороге, словно кузнечик.
Минуту или две Алиса стояла молча, наблюдая за ним. Внезапно она оживилась. “Смотрите, смотрите!” закричала она, энергично показывая пальцем, “Вот Белая Королева бежит по полю! Она вылетела из леса, вон там — как же быстро могут бегать эти Королевы!”
“Какой-нибудь враг /гонится/ за ней, без сомнения,” сказал Король, даже не оборачиваясь. “Тот лес кишит ими.”
“Но разве вы не собираетесь побежать ей на помощь?” спросила Алиса, очень сильно удивленная тем, что он воспринял все так спокойно.
“Бесполезно, бесполезно!” сказал Король. “Она бегает так ужасно быстро. Ты могла бы с тем же успехом попробовать поймать /чудовище/ Бандерхвата! Но я сделаю о ней запись в записной книжке, если ты хочешь — Она милое и хорошее создание,” нежно повторял <= бормотал> он себе /под нос/, когда он открыл <= открывая> свою записную книжку. “Как пишется слово «создание» — с двумя «е»?”
.
____________________________________________________
Перевод Владимира Азова (Ашкенази) (1924):
Алиса не в состоянии была больше произнести ни слова, и они бежали молча, пока не увидели большую толпу, в центре которой бились Лев и Единорог. Их окутывало такое густое облако пыли, что Алиса сначала не могла разглядеть, кто из них Лев и кто Единорог. Но скоро она узнала Единорога по его рогу.
Они остановились рядышком с Гаттой, вторым Офицером Короля. Он смотрел на бой с чашкой чая в одной руке и куском хлеба с маслом в другой.
— Он сейчас прямо из тюрьмы, — шепнул Алисе Саймэр, — он не успел допить свой чай, когда его забрали. А там ему не давали ничего есть, кроме раковин от устриц. Понимаешь, что ему хочется есть и пить? Как поживаешь, дорогое дитя? — продолжал он, любовно обняв Гатту.
Гатта обернулся, кивнул головой и опять занялся своим бутербродом.
— Хорошо тебе было в тюрьме, дорогое дитя? — спросил Саймэр.
Гатта еще раз обернулся, и на этот раз несколько слезинок скатилось по его щекам. Но он не сказал ни слова.
— Ты не умеешь говорить? — с нетерпением воскликнул Саймэр.
Но Гатта продолжал жевать хлеб и запивать его чаем.
— Ты не хочешь говорить? — закричал Король. — Как у них там дело идет, у противников?
Гатта сделал отчаянное усилие и проглотил большой кусок хлеба с маслом.
— У них дела идут очень хорошо, — сказал он, заикаясь. — Каждый из них валялся на земле уже около восьмидесяти семи раз.
— Так, наверно, им скоро принесут уже хлеб и пряники, — осмелилась сказать Алиса.
— Хлеб уже дожидается их, — сказал Гатта.- Я вот ем кусок от него.
Как раз тут в бою произошел перерыв. Лев и Единорог сели, тяжело дыша, на землю. Король закричал:
— Десять минут для подкрепления сил.
Саймэр и Гатта тотчас же взялись за дело и начали обносить всех черным и белым хлебом, нарезанным на больших подносах. Алиса взяла кусочек попробовать, но хлеб был совершенно черствый.
— Я думаю, они сегодня вряд ли будут еще драться, — сказал Король, обращаясь к Гатте. — Поди и вели барабанщикам начинать.
И Гатта побежал, подскакивая, как кузнечик.
Несколько минут Алиса стояла молча, наблюдая за ним. Вдруг она просияла.
— Смотрите, смотрите! — закричала она. — Вот бежит сюда Белая Королева. Она вылетела сейчас из вон того леса… Как быстро бегают эти шахматные Королевы!
— Очевидно, за нею гонится какой-нибудь враг, — спокойно сказал Король и даже не обернулся. — Этот лес полон врагами.
— Разве вы не хотите побежать ей на помощь? — спросила Алиса.
Она была очень удивлена таким спокойным отношением Короля к постигшей Королеву беде.
— Зачем? — сказал Король. — Она так быстро бегает. Скорее поймаешь Жар-Птицу. Но я сделаю себе насчет нее пометку в записной книжке… Она такое чудное существо… Прямо чудное существо,- нежно повторил он про себя, открывая записную книжку.
____________________________________________________
Перевод Александра Щербакова (1977):
Алиса слишком запыхалась, чтобы продолжать разговор, и они бежали молча, до тех пор, пока не увидели громадную толпу, посреди которой бились Гербанты. В туче пыли Алиса сначала не могла разобраться, где кто, но вскоре она разглядела рог и поняла, что это Единорог.
Алиса, Король и Вылизаяц остановились неподалеку от Шлёпочника, второго Скорохода, который стоял, наблюдая за битвой, и держал в одной руке чашку чая, а в другой хлеб с маслом.
— Его только что выпустили, — прошептал Вылизаяц Алисе на ухо.- Ему так и не дали допить чай и посадили в тюрьму. А там кормят только устричными ракушками. Он голодный и хочет пить. Как здоровье, дорогой? — продолжал Вылизаяц, с чувством обнимая Шлёпочника.
Шлёпочник обернулся, кивнул и снова принялся за хлеб с маслом.
— Дорогой, а хорошо ли тебе было в тюрьме? — спросил Вылизаяц.
Шлёпочник еще раз обернулся, и большая слеза покатилась по его щеке. Но он не сказал ни слова.
— Ты что, уже говорить не можешь?! — вспылил Вылизаяц.
Но Шлёпочник только чавкал и глотал чай.
— Или не хочешь?! — крикнул Король.- Как идет бой?
Шлёпочник отчаянным усилием проглотил огромный кусок хлеба с маслом.
— Очень хорошо, — сказал он, давясь. — Они друг дружку сбивали с ног раз восемьдесят семь.
— Тогда им, вероятно, скоро дадут хлебных корок? — рискнула заметить Алиса.
— Да, — ответил Шлёпочник. — Я их как раз изготовляю..
Тут битва прекратилась. Гербанты, тяжело дыша, остановились. Король крикнул: «Чур, передышка на десять минут!» — а Вылизаяц и Шлёпочник принялись таскать целыми корытами хлебные корки. Алиса взяла корочку попробовать — она была очень черствая.
— Вряд ли они нынче еще схватятся, — сказал Король Шлёпочнику. — Ступай скажи, чтобы начинали барабанить.
И Шлёпочник удалился прыжками, как кузнечик.
Некоторое время Алиса молча наблюдала за ним. Вдруг она встрепенулась.
— Смотрите, смотрите! — воскликнула ока.- Вон бежит Королева Белых! Вон из того леса! Как они быстро носятся, эти Королевы!
— Несомненно, за ней кто-то гонится, — сказал Король, не оглядываясь. — В том лесу полно врагов.
— А вы почему не бежите на помощь? — спросила Алиса, очень удивленная его спокойным тоном.
— Ах, это бесполезно, — ответил Король. — Ока потрясающе быстро носится. Как Цапчик — попробуй поймай. Но я, если вам угодно, запишу для памяти. Она такое милое, доброе создание, — продолжал он с нежностью, открывая записную книжку. — Кстати, в слове «создание» два «н» или одно?
____________________________________________________
Перевод Владимира Орла (1980):
Алиса была не в силах ему отвечать, поэтому дальше они бежали молча, пока не увидели огромную толпу, в самой середине которой дрались Лев и Единорог. Их закрывало облако пыли, и сперва Алиса никак не могла понять, кто где; но потом она узнала Единорога: ведь на носу у него рос длинный-предлинный Рог.
Они оказались неподалеку от Шлямпника (второго Посыльного), который следил за схваткой, держа в одной руке чашку чая, а в другой — бутерброд.
— Его недавно выпустили из тюрьмы,- шепнул Алисе Заитц. — А перед тем как его посадили, у него не хватило времени допить чай. Ну, а в тюрьме, известное дело, его кормили одними мельхиоровыми подстаканниками. Вот он и проголодался. Как дела, Малыш? — ласково спросил он, хлопая Шлямпника по плечу.
Шлямпник мотнул головой, после чего вернулся к бутерброду.
— Как тебе жилось в тюрьме, Малыш? — спросил Заитц.
Шлямпник опять мотнул головой, и на этот раз одинокая слеза блеснула на его щеке. Но он не сказал ни единого слова.
— Ну скажи что-нибудь! — потребовал Заитц.
Но Шлямпник отхлебнул чаю, сжевал новый кусок бутерброда и промолчал.
— Да заговорит он или нет! — заорал Король. — Скажи хотя бы, как они дерутся?!
Шлямпник сделал безнадежную попытку заговорить и проглотил гигантский кусок бутерброда.
— Они дерутся о-очень хорошо, — ответил он, спотыкаясь и заикаясь, — про-осто замечательно дерутся. Оба получили по шее примерно во-осемьдесят семь раз.
— Им, наверно, пора дать лапшу и макароны, — осторожно заметила Алиса.
— Лапша уже готова, — сказал Шлямпник. — И макароны тоже. Я их только что попро-обовал.
Как раз в это время драка кончилась, и Лев и Единорог, отдуваясь, уселись на землю.
— Объявляется десятиминутный перерыв на полдник! — прокричал Король.
Заитц со Шлямпником принялись за работу: они разносили подносы с лапшой и макаронами. Алиса взяла немножко лапши, но она была совершенно холодная.
— На сегодня достаточно, — сказал Король Шлямпнику. — Сбегай и скажи, что пора барабанить.
Шлямпник поклонился и убежал, подскакивая на ходу, как кузнечик.
Некоторое время Алиса внимательно смотрела ему вслед. Внезапно она радостно улыбнулась.
— Смотрите! Смотрите! — закричала она. — Вон бежит Белая Королева! Она вылетела во-о-он из того Леса… До чего же быстро бегают эти королевы!
— Должно быть, ее преследуют враги,- невозмутимо ответил Король. — Их в этом Лесу как собак нерезаных.
— Наверно, ее нужно спасти! — воскликнула Алиса, удивленная его спокойствием.
Не стоит, дитя мое, право, не стоит, — сказал Король. — Она страшно быстро бегает. Королеву труднее поймать, чем Сплетнистую Змею. Но если хочешь, я могу записать о ней что-нибудь приятное в записную книжку… Королева обворожительна! — добавил он нежно и взялся за карандаш. — Кстати, ты не помнишь, абваражительная пишется через четыре «А» или через три?
____________________________________________________
Перевод Леонида Яхнина (1991):
Алиса так запыхалась, что и слова не могла уже вымолвить. Так они молча и бежали до тех пор, пока не увидели громадную толпу. В самой середине толпы бились Лев и Единорог. Они подняли тучу пыли, и Алиса поначалу не разобрала, кто кто и кто где. Наконец она узнала Единорога по его единственному рогу.
Король, а следом Алиса и Зигзаяц протолкались вперед и очутились рядом с другим Гонцом-Молодцом по имени Кот-Телок. В одной руке тот держал надкушенный бутерброд, а в другой — чашку чая.
— Он только что вышел из тюрьмы, — шепнул Зигзаяц Алисе. — А взяли его прямо из-за стола и чаю допить не дали. В тюрьме-то он чаю попить и не чаял — одичал бедняга и оголодал. — Зигзаяц похлопал Кот-Телка по плечу и участливо спросил: — Ну что, дружище, живем?
Кот-Телок оглянулся, кивнул и продолжал жевать.
— Хорошо провел время в тюрьме? — приставал Зигзаяц.
Кот-Телок вдруг всхлипнул, две крупные слезы упали на бутерброд.
— Язык проглотил? — вышел из себя Зигзаяц. Кот-Телок шмыгнул носом и молча отхлебнул из чашки.
— Отвечай, когда спрашивают! — взъярился Король. — Как драка проходит?
Кот-Телок, давясь, запихнул в рот остатки бутерброда и пробубнил:
— Дерутся на совесть. Каждый получил уже по восемьдесят семь тумаков.
— Скоро им дадут хлеб и загонят в хлев? — вмешалась Алиса.
— Угощение готово, — сказал Кот-Телок. — И я кусочек отщипнул.
В этот момент Лев и Единорог перестали драться и, обессиленные, бухнулись на землю.
— Драка закрывается! Перерыв на обед! — закричал Король.
Зигзаяц и Кот-Телок тут же принялись за дело. Они бегом — один кругами, другой зигзагами — разносили хлеб. Алиса тоже ухватила кусочек. Хлеб оказался совершенно черствым, просто каменным.
— Бой между Львом и Единорогом на сегодня прекращается, — оповестил Король и обернулся к Зигзаицу: — Вели начинать барабанный бой.
Гонец бросился исполнять приказание.
Минуту Алиса наблюдала, как он собирает барабанщиков. Вдруг она засмеялась.
— Смотрите! Смотрите! — крикнула она восторженно. — Белая Королева! Несется как угорелая! Она из леса вылетела! Ну и бегуньи эти Королевы!
— Кто-то на нее напал, — равнодушно заметил Король. — В лесу врагов больше, чем деревьев.
— Так бегите ей на помощь! — всполошилась Алиса, удивленная спокойствием Короля.
— С какой стати? — пожал плечами Король. — Она бегает невероятно быстро. Ее поймать все равно как ухватить за храст Змеегрыча. Но она необыкновенно хороша, — прошептал он и добавил: — Эту мысль я, пожалуй, занесу в записную книжку. Кстати, — обратился он к Алисе, — ты не помнишь, как пишется «хороша»? Через три «о» или через три «а»?
____________________________________________________
Алиса так запыхалась, что уже не могла вымолвить ни слова, и они продолжали бежать молча, до тех пор пока не увидели огромную толпу, посреди которой схватились Лев и Единорог.
Вокруг них поднимались такие тучи пыли, что сначала Алиса не могла разобрать кто есть кто, но вскоре ей удалось отличить Единорога по его рогу.
Они подошли к тому месту где Хэтта, другой Гонец, стоял, наблюдая за схваткой с чашкой чая в одной руке и куском хлеба с маслом в другой.
— Он сейчас прямо из тюрьмы — не успел допить чай, когда его отправили туда, — шепнул Хейа Алисе, — а они дают заключенным только дырки от бубликов. Так что как видите он очень голоден. И измучен жаждой.
— Ну, как ты, бедное дитя? — спросил он, нежно обнимая за шею Хэтту.
Хэтта оглянулся, кивнул и вернулся к хлебу с маслом.
— Был ли ты счастлив в тюрьме, бедное дитя? — спросил Хейа.
Хэтта оглянулся еще раз и на этот раз одна слезинка, а может быть и две, капнули из его глаз, но он не сказал ни слова.
— Говори, что же ты? — нетерпеливо закричал Хейа. Но Хэтта только чавкнул и отпил еще чая.
— Да говори же! — закричал Король. — Как у них там, с битвой-то?!
Хэтта сделал отчаянное усилие и проглотил огромный кусок бутерброда.
— Дела лучше некуда, — прохрипел он, — Каждый из них был повержен не меньше восьмидесяти семи раз.
— В таком случае вскоре принесут хлеб и сухари? — осмелилась заметить Алиса.
— С минуты на минуту, — ответил Хэтта. — Я как раз доедаю один кусочек.
Сразу после этого в битве наступила пауза, и Лев и Единорог уселись, задыхаясь, а Король провозгласил:
— Дозволяется перерыв на десять минут!
Хейа и Хэтта тут же принялись за работу, появились подносы с хлебом и сухарями. Алиса взяла кусочек, попробовала, но он был ТАКОЙ сухой…
— Не думаю, что они продолжат сегодня битву, — заявил Король Хэтте — Иди и прикажи бить в барабаны.
И Хэтта запрыгал как кузнечик.
Минуту или две Алиса стояла, молча наблюдая за ним. Внезапно она встрепенулась:
— Смотрите! Смотрите! — закричала она в нетерпении показывая рукой. — Вон там бежит Белая Королева! Вон она вылетела из леса. Как же быстро бегают эти королевы!
— Без сомнения ее преследуют какие-то враги, — сказал Король, даже не повернув головы. — Этот лес прямо кишит ими.
— Но почему вы не бежите помочь ей? — спросила Алиса очень удивленная его спокойствием.
— Бесполезно, бесполезно! — ответил Король. — Она бегает слишком быстро. С таким же успехом можно пытаться поймать Чудо-Юдо! Но, если вы так уж хотите, я могу сделать о ней памятную запись: «Она милое, приятное создание», ласково повторил он вполголоса, открывая записную книжку. — Вы не в курсе — «создание» пишется через два «н»?
____________________________________________________
Пересказ Александра Флори (1992, 2003):
Остальную часть пути они бежали молча, пока не оказались на главной площади Столицы. Там уже давно собралась толпа, окружившая Льва и Единорога. Кто из них Лев, Алиса догадалась без труда и предположила, что второй зверь и есть Единорог. Рог на лбу этого существа подтвердил ее предположение.
В сторонке стоял несносный Гонец – Сапожьникъ, держа в одной руке тост, а в другой – чашку с чаем.
— Видишь ли, — пояснил Алисе Заенць. – Его только что выпустили из тюрьмы. Там его кормили одними обещаниями – так что он ужасно голоден.
Подойдя к Сапожьнику, он ласково спросил:
— Како живеаше въ узилище, Чядо?
Но Сапожьникъ только вздохнул.
— Чесо безъмлъвъствуеши? – возмутился Заенць. – Рьци!
Сапожьникъ только поднял тост, откусил от него и запил чаем.
— Даже он не понимает вашей тарабарщины! – догадался Король и сам спросил:
— Как протекает поединок?
— Великолепно, Ваше Величество! – ответил Сапожьникъ. – Лев побил Единорога 87 раз.
— Тогда им, наверное, пора обедать? – предположила Алиса.
— Все давно уже готово, — сказал Сапожьникъ, — и крендели, и пирог.
— Брэк! – закричал Король. – Объявляется перерыв на обед.
И приказал Сапожьнику:
— Велите барабанщикам начинать.
Сапожьник, прихрамывая, убежал.
Глядя ему вслед, Алиса вдруг воскликнула:
— Смотрите! Смотрите! Белая Королева бежит! И как быстро!
— Так быстро, как будто за нею гонится вражеская конница, — откликнулся Король. – Впрочем, не исключено, что так оно и есть.
— Но ведь тогда ей надо помочь! – обеспокоенно вскричала Алиса. – Что же мы стоим?!
— Не думаю, что ее надо спасать, — ответил Король. – Никакая конница за нею не угонится. Впрочем, если хочешь, я могу в своем блокноте написать о Королеве несколько добрых слов.
И он действительно стал писать: « Королева мила…»
— Кстати, — спросил он, — как правильно: «МИЛА» или «МЕЛА»? Хотя по новым правилам можно и так и эдак.
____________________________________________________
Сил на разговоры у неё больше не осталось, потому дальше трусят молча, пока не увидали огромную толпу, посреди которой бьются Лев с Единорогом. Причём подняли такое облако пыли – сперва Алис даже не поняла, кто из них кто; но вскоре распознала одного по рогу.
Они расположились рядом с Маяччей, вторым Гонцом, стоявшим-наблюдавшим за боем: чашка чая в правой руке, хлебом с маслом в левой.
– Он прямо из тюрьмы и до заточенья не допил чай, – шепчет Алис Майза, – а там их кормили только устричными раковинами… посему его, понимаешь ли, сильные голод-жажда мучат. Как делишки, дитя моё? – дружески обнимает Маяччу за плечи.
Тот оглянулся, кивнул и откусил хлеба с маслом.
– Весело провёл время в тюрьме, дитя моё?
Тот опять оглянулся, и на сей раз по щеке покатились две-три слезинки; однако ни слова не молвит.
– Онемел что ль? – нетерпеливо восклицает Майза.
Но Маячча только пожевал да хлебнул чая.
– Потерял дар речи? – прикрикивает Король. – Чего тут с битвой-то?
Маячча, сделав нечеловеческое усилье, проглотил изрядный кусок хлеба с маслом.
«Битва продвигается очень хорошо», говорит прерывающимся голосом, «каждый упал примерно восемьдесят семь раз».
– Значит, скоро, полагаю, принесут белый хлеб и чёрный? – дерзнула спросить Алис.
– Уже притаранили, – кивает Маячча, – именно ломоть его-то я и ем.
Тут в битве как раз наступил перерыв, Лев с Единорогом сели, тяжко дыша, а Король возгласил: «Десять минут разрешено отдохнуть!»
Майза с Маяччей сразу приступили к работе: таскают вокруг подносы с белым и чёрным хлебом.
Алис взяла кусочек отведать, но тот оказался чрезвычайно сухим.
– Полагаю, сегодня больше уж биться не станут, – говорит Король Маячче. – Иди прикажи барабанщикам начинать.
Тот поскакал кузнечиком.
Минуту-другую Алис молча стояла, за ним наблюдая. Внезапно лицо её просияло. «Гляньте, гляньте!» восклицает, бойко показывая пальчиком. «Белая Королева бежит по полю! Буквально вылетела вон из того леса… Сколь же быстро умеют Королевы бегать!»
– Вне сомнений, за ней гонится какой-то неприятель, – не бросив даже взгляда, буркнул Король. – В том лесу их дополна.
– Но разве вы не броситесь ей на помощь? – весьма удивлена Алис его спокойствием.
– Нет нужды; нужды нету! Бегает ужасно стремительно. С таким же успехом норовят поймать Шоблоцапа! Но запишу про неё для памяти, коль пожелаешь… Она милое-доброе созданье, – шепчет под нос, открывая записную книжечку. – «Созданье» пишется через «о»?
____________________________________________________
Перевод Ирины Трудолюбовой (2016):
Алисе не хватило сил ответить. Так они и трусили в молчании, пока не увидели толпу зевак, глазевшую на двух соперников, Льва и Единорога. Облако пыли, окружавшее их, было настолько плотным, что Алиса поначалу и не разобрала, кто есть кто. Но вскоре все-таки узнала Единорога. По его рогу.
Они остановились рядом со Шляпником, другим гонцом. Тот стоял, наблюдая за битвой, с чашкой чая в одной руке и с куском хлеба, намазанным маслом, в другой.
— Шляпник только что из тюрьмы. И допивает чай, который не допил раньше, поскольку его посадили в тюрьму, — шепотом пояснил Три-О Алисе. — А в неволе узников кормили лишь раковинами из-под устриц, поэтому-то он изрядно проголодался, да и давно не пил чаю. Как поживаешь, дружище? — по-братски обнял он Шляпника.
Тот оглянулся, кивнул и вновь занялся трапезой.
— Как тебе сиделось, братишка? — не отставал Три-О.
Шляпник еще раз оглянулся. И на этот раз крупные слезы потекли у него по щекам. Но он не произнес ни слова.
— Ну говори же, что молчишь? — прикрикнул Три-О.
Но Шляпник лишь пожевал и отхлебнул еще чаю.
— Отвечай, приказываю! — велел Король. — Изложи, как продвигается бой?
Шляпник с усилием откусил большой кусок бутерброда.
— Все движется очень хорошо, — сказал он задушенным голосом. — Каждая из сторон была бита восемьдесят семь раз.
— Тогда, полагаю, уже скоро подадут хлеб? — вмешалась Алиса.
— Ждем, — сказал Шляпник. — Вот я как раз кусочек хлебца и ем.
Тут как раз объявили перерыв. Лев и Единорог разошлись, тяжело дыша. А Король огласил:» Перерыв десять минут!»
Три-О и Шляпник тут же взялись за работу: разносить на круглых подносах булки и ржаной хлеб.
Алиса попробовала кусочек, но хлеб оказался ужасно сухим.
— Чую я, — обратился Король к Шляпнику, — что на сегодня бой окончен. Так что иди и передай мой приказ: барабанщикам быть наготове.
И Три-О поскакал прытко, словно кузнечик.
Алиса молча смотрела ему вслед.
И вдруг лицо ее просияло.
— Глядите! Глядите! — воскликнула она. — Белая Королева! Вон как несется! Быстрее ветра! Надо же, и королевы умеют бегать!
— Какая-то продувная бестия за ней гонится, не иначе, — сказал Король, даже не обернувшись. — В лесу их полно.
— Но почему же вы не поспешите ей на помощь? — спросила Алиса, потрясенная спокойствием Короля.
— Ни к чему! — ответил Король. — Она мчит так, что пятки сверкают. Догнать ее все равно, что догнать … сверкание. Но если ты не возражаешь, я занесу этот памятный эпизод в свою хронологию… Ах, какая же это прелестная душа, — пробормотал он себе под нос, раскрывая блокнот. — А прелестная пишется через «и»?
.
____________________________________________________
Ане не хватило воздуха для продолжения разговора, поэтому дальше они семенили молча, покуда не увидели огромную толпу, в середине которой сражались Лев и Единорог. Те подняли такое облако пыли, что Аня сперва не могла понять, кто из них кто, — но вскоре ей удалось отличить Единорога по рогу у него на лбу.
Они нашли себе место рядом с Ником (другим гонцом), который наблюдал за сраженьем с чашкой чая в одной руке и куском хлеба с маслом в другой.
— Его только что выпустили из тюрьмы, и он еще не кончил пить чай, когда его туда отправили, — шепнул Мазай Ане. — Им там дают только устричные раковины, так что, как видите, теперь его мучают голод и жажда. Как ты, деточка? — продолжал он, по-дружески потрепав Ника за шею.
Ник оглянулся, кивнул и откусил кусок хлеба с маслом.
— Понравилось в тюрьме, деточка? — спросил Мазай.
Ник оглянулся еще раз, и одна-две слезинки скатились по его щеке, однако он не проронил ни слова.
— Говори, разве ты не можешь? — нетерпеливо воскликнул Мазай, но Ник только сделал глоток чая.
— Говори, разве ты не хочешь? — присоединился Король. — Как тут идет сражение?
Ник произвел над собой отчаянное усилие и проглотил большой кусок хлеба с маслом.
— Хорошо идет, — проговорил он давящимся голосом, — каждый из них уже был повержен около восьмидесяти семи раз.
— Тогда, я полагаю, вскоре им вынесут каравай? — решилась заметить Аня.
— Только этого и ждем, — сказал Ник, — я ведь как раз и ем кусок этого самого каравая.
В этот момент в сраженьи наступил перерыв, и Лев и Единорог сели на землю, тяжело дыша, в то время как Король огласил: «Десять минут на то, чтобы подкрепиться!» Мазай и Ник сразу же взялись за дело: они вынесли на грубом полотенце ржаной каравай. Аня отломила кусочек, но он оказался очень черствым.
— Думаю, что на сегодня сраженье кончено, — сказал Король Нику. — Поди-ка распорядись насчет барабанного сопровождения.
И Ник ускакал прочь словно кузнечик.
Минуту или две Аня стояла молча, смотря ему вслед. Внезапно она просияла.
— Смотрите! Смотрите! — закричала она, настойчиво указывая пальцем. — Это Белая Королева бежит по полю! Она пулей вылетела из леса! Как же быстро эти Королевы могут бегать!
— Ей угрожает нападением какой-то враг, уж это несомненно, — сказал Король и даже не оглянулся. — Эти леса просто кишат ими.
— Но разве вы не собираетесь догнать ее и помочь? — спросила Аня, удивленная тем, как спокойно он отреагировал.
— Нет смысла! Нет смысла! — ответил Король. — Она бегает так ужасно быстро. Все равно что Хватобрысь на скаку остановить! Но, если хочешь, я сделаю запись на память о ней… Она прелестное создание, — пробормотал Король себе под нос, открывая памятную книжку. — «Прелестное» пишется через «т»?
____________________________________________________
Украинский перевод Галины Бушиной (1960):
Аліса так захекалася, що вже не могла говорити. Вони мовчки бігли, доки не побачили великого натовпу, в центрі якого билися Лев та Одноріг. Вони здійняли таку куряву, що спершу Аліса не могла розпізнати, де Лев, а де Одноріг. Проте швидко їй вдалося розгледіти ріг Однорога.
Вони зупинилися неподалік від того місця, де стояв Гатта, другий гонець, і слідкував за боєм. В одній руці він тримав чашку чаю, в другій — шматок хліба з маслом.
— Він тільки-но вийшов з в’язниці і не встиг допити чай перед тим, як його ув’язнили, — пошепки пояснив Гейха Алісі. — А там дають лише черепашки устриць. Тому він, розумієш, дуже голодний і хоче пити. Як ти себе почуваєш, друже? — продовжував він, ніжно обіймаючи Гатту.
Гатта озирнувся і кивнув головою, продовжуючи жувати хліб з маслом.
— Тобі було добре у в’язниці, друже? — запитав його Гейха.
Гатта знову озирнувся, кілька сльозинок скотилося по його щоках, але він не сказав ні слова.
— Ти що, не вмієш говорити? — нетерпляче крикнув Гейха. Але Гатта продовжував мовчки жувати, запиваючи чаєм.
— Та говори ж! — гримнув Король. — Як іде бій? Гатта зробив відчайдушне зусилля і проковтнув великий шматок хліба з маслом.
— Бій проходить дуже добре, — відповів він, мало не вдавившись.- Кожен з них був збитий з ніг близько вісімдесяти семи разів.
— Тоді, мабуть, скоро принесуть білий та чорний хліб? — наважилася спитати Аліса.
— Його вже принесли, — пояснив Гатта. — Мені дали цей шматок звідти.
В цей час бійка припинилася. Лев та Одноріг посідали, задихані. Король оголосив:
— Перерва на десять хвилин, щоб відновити сили!
Гейха і Гатта не гаючись почали розносити блюда з білим та чорним хлібом. Аліса взяла шматочок покуштувати, але хліб був дуже черствий.
— Не думаю, що вони будуть ще битися сьогодні,- звернувся Король до Гатти. — Піди І скажи, щоб починали бити о барабани. — Гатта пішов, стрибаючи, мов коник. Деякий час АлІса мовчки дивилася йому вслід. Раптом вона пожвавішала.
— Дивіться! Дивіться! — закричала вона, нетерпляче вказуючи пальчиком, — Он біжить Біла Королева! Вона вилетіла стрілою он з того лісу… Як швидко ці королеви вміють бігати!
— За нею, безперечно, хтось женеться,- зауважив Король, навіть не озираючись.- В цьому лісі повно ворогів.
— Хіба ви не побіжите їй на допомогу? — запитала Алі-са, страшенно здивована тим, що він ставиться до цього так спокійно.
— Не варто! Не варто! — відповів Король.- Вона бігає занадто швидко. Це все одно, що намагатися зловити Хап-Хапа. Але я напишу пам’ятну записку відносно неї, якщо хочеш… Вона — таке лагідне, добре створіння,- ніжно повторив він про себе, розкриваючи записну книжку. — «Створіння» пишеться через два «н»?
____________________________________________________
Украинский перевод Валентина Корниенко (2001):
Алісі забракло духу щось відповідати, тож далі вони бігли мовчки, аж нарешті вибігли на майдан, де вирував величезний натовп, посеред якого билися Лев з Однорогом*. Їх огортала така хмара куряви, що спочатку Аліса не могла навіть дібрати, хто з них Лев, а хто — Одноріг, але нарешті — за вистромленим рогом — вона розпізнала Однорога.
Усі троє й собі пристали до натовпу, неподалік від Кеп-Ель-Юшника — другого Гінця. Він спостерігав за поєдинком, тримаючи в одній руці горнятко чаю, а в другій — хліб з маслом.
— Він щойно з в’язниці, — шепнув Алісі Саєць. — Цей чай він не допив ще перед в’язницею. — А там, знаєш, який харч? Самі устричні скойки… Ось чому він такий голодний.
Він ніжно обійняв Кеп-Ель-Юшника за плечі і спитав:
— Як ся маєш, хлопчино?
Кеп-Ель-Юшник оглянувся, кивнув і знову взявся за хліб з маслом.
— Чи був ти в тюрмі щасливий? — допитувався Салонний Саєць.
Кеп-Ель-Юшник оглянувся ще раз, і кілька сльозин тоненькою цівочкою збігли йому по щоці, але з вуст не зірвалося й слова.
— Ну, чого ти мовчиш? — крикнув Саєць.
Але Кеп-Ель-Юшник тільки дожував хліб і відсьорбнув чаю.
— Тобі що — заціпило?! — закричав Король. — Як іде поєдинок?
— Нормально, — відказав він здушеним голосом, над силу ковтаючи добрячий шмат хліба. — Обидва гепалися додолу десь по вісімдесят сім разів.
— Тоді, гадаю, свій хліб вони їстимуть не дурно! — зважилася на слово Аліса.
— Хліб уже чекає, — відповів Кеп-Ель-Юшник. — Ось я його також їм.
Тим часом у двобої настала перерва, і Лев з Однорогом, тяжко відсапуючи, посідали на землю.
— Десять хвилин на перекуску! — оголосив Король.
Саєць із Кеп-Ель-Юшником негайно почали розносити таці з накраяним хлібом. Аліса також хотіла скуштувати, але хліб був дуже черствий.
— Не певен, чи вони сьогодні ще битимуться, — сказав Король до Кеп-Ель-Юшника. — Іди й звели барабанникам, нехай починають!
Кеп-Ель-Юшник зараз же пострибав, мов польовий коник.
Хвилину-другу Аліса мовчки дивилася йому вслід. Раптом вона стрепенулась.
— Дивіться, дивіться! — скрикнула вона і рвучко показала рукою. — Біла Королева! Он вона біжить через Поле!* Вихопилася з лісу, мов на крилах! Ну й моторні ці Королеви!
— За нею, мабуть, женуться якісь вороги, — озвався Король, навіть не повернувши голови. — Той ліс ними аж кишить.
— І ви не кинетесь їй навперейми? — запитала Аліса, дивуючись із його незворушності.
— Нема потреби! — відказав Король. — Вона ж, бач, літає, як стріла, — хіба ж її переймеш? Та, коли хочеш, я зроблю про це пам’ятний запис. Таке миле й добре створіння… — лагідно бурмотів він, розгортаючи записника. — До речі, створіння пишеться з одним «н»?
——
Коментар перекладача:
* — Біла Королева іде на поле с8. їй, власне, нічого боятися-Кінь їй нічим не загрожує, хоч вона, за бажанням, могла би його і взяти. Цей нерозважливий хід для неї вельми характерний.
____________________________________________________
Белорусский перевод Дениса Мусского (Дзяніса Мускі):
Далей дзяўчынка ўжо не магла анічога сказаць, таму астатні шлях яны беглі моўчкі. Урэшце, яны ўбачылі вялізны натоўп, які стаяў колам, а ў сярэдзіне біліся Леў з Аднарогам. Яны паднялі настолькі вялікую сцяну пылу, што Аліса першы час не магла зразумець хто з іх хто. Але зблізу яна пазнала Аднарога па вялікім рогу на лбе.
Яны занялі месцы ля Капялюшы, другога Каралеўскага Лістаноша, які назіраў за змаганнем, трымаючы кубак гарбаты ў адной руце і бутэрброд у другой.
— Ён толькі што выйшаў з-за кратаў, таму зараз дапівае гарбату, якую пачаў піць яшчэ перад арыштам,- шэптам падлумачыў дзяўчынцы Зайча,- а ў турме ён еў толькі вустрычныя ракушкі… таму моцна згаладаўся. Як маешся, маё ты дзіця?- спытаўся ён, абдымаючы Капялюшу за шыю.
Капялюша азірнуўся, кіўнуў і працягнуў чаяванне.
— Як ты адчуваў сябе за кратамі, маё дзіця?- зноўку спытаўся Зайча.
Капялюша азірнуўся другі раз і па яго шчаках пралілася сляза-другая, але ён працягваў маўчанне.
— Чаму ты маўчыш?!- ускрыкнуў Зайча. Але яго сябра працягваў жаваць свой бутэрброд, запіваючы яго гарбатаю.
— Кажы ўжо што-небудзь!- ускрыкнуў Кароль.- Як ідзе змаганне?
Капялюша моцна напрогся… і праглынуў астатнюю частку бутэрброду.
— У іх ўсё балазе!- задаўленым голасам вымавіў ён,- кожны падаў, недзе восемдзесят сем разоў.
— Напэўна, хутка ім павінны прынесці хлебу?- рызыкнула спытацца Аліса.
— Яго ўжо прынеслі,- адказаў Капялюша,- я вось крыху сабе узяў.
Тут бойка на нейкі час перарвалася, і Леў з Аднарогам прыселі, каб аддыхацца, а Кароль аб’явіў дзесяціхвілінны перапынак на пасілак. Зайча з Капялюшам адразу ж прыняліся за працу, яны падносілі змагарам груба збітыя скрынкі з чорным і белым хлебам. Аліса паспрабавала кавалачак, але хлеб быў зачэрствы.
— Лічу, што на сёння ім ўжо до,- сказаў Кароль Капялюшы,- бяжы і загадай, каб рыхтавалі барабаны!
Капялюша паскочыў кудысь, як той конік. Хвіліну-другую дзяўчынка ціхінька назірала за ім, але раптоўна парушыла маўчанне:
— Глядзіце! Глядзіце!- шпарка закрычала яна.- Вунь бяжыць Белая Каралева! Там ў лесе… Як жа ж гэтыя каралевы любяць бегаць?!
— Напэўна ёй хтосьці пагражае,- не азіраючыся прамовіў Кароль.- У лесе жыве шмат разнастайных пачвар.
— Але ж вы не збіраецеся ёй дапамагчы?- спыталася Аліса, моцна здзіўленая яго спакойнаму тону.
— У гэты няма патрэбы!- адказаў той.- Ці ты ведаеш наколькі хутка яна бегае. Бандэрцап ў параўнанні з ёй — ціхаход! Але запішу аб тым, што яе бачыў у сваім блакноце, калі цябе гэта супакоіць… Яна найлепшае ў Свеце стварэнне,- лагодна прамовіў ён сам сабе, раскрываючы свой блакнот.- “Стварэнне” пішацца праз адну, ці дзве “н”?
____________________________________________________