Рубрика «Параллельные переводы Льюиса Кэрролла»
<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>
Рис. Джона Тенниела.
(больше иллюстраций см. в «Галерее Льюиса Кэрролла»)
ОРИГИНАЛ на английском (1865):
“I know they’re talking nonsense,” Alice thought to herself: “and it’s foolish to cry about it.”<63> So she brushed away her tears, and went on as cheerfully as she could. “At any rate I’d better be getting out of the wood, for really it’s coming on very dark. Do you think it’s going to rain?”
Tweedledum spread a large umbrella over himself and his brother, and looked up into it. “No, I don’t think it is,” he said: “at least—not under here. Nohow.”
“But it may rain outside?”
“It may—if it chooses,” said Tweedledee: “we’ve no objection. Contrariwise.”
“Selfish things!” thought Alice, and she was just going to say “Good-night” and leave them, when Tweedledum sprang out from under the umbrella and seized her by the wrist.
“Do you see that?” he said, in a voice choking with passion, and his eyes grew large and yellow all in a moment, as he pointed with a trembling finger at a small white thing lying under the tree.
“It’s only a rattle,” Alice said, after a careful examination of the little white thing. “Not a rattlesnake, you know,” she added hastily, thinking that he was frightened: only an old rattle—quite old and broken.”
“I knew it was!” cried Tweedledum, beginning to stamp about wildly and tear his hair. “It’s spoilt, of course!” Here he looked at Tweedledee, who immediately sat down on the ground, and tried to hide himself under the umbrella.
Alice laid her hand upon his arm, and said in a soothing tone, “You needn’t be so angry about an old rattle.”
“But it isn’t old!” Tweedledum cried, in a greater fury than ever. “It’s new, I tell you—I bought it yesterday—my nice New rattle!” and his voice rose to a perfect scream.
All this time Tweedledee was trying his best to fold up the umbrella, with himself in it: which was such an extraordinary thing to do, that it quite took off Alice’s attention from the angry brother. But he couldn’t quite succeed, and it ended in his rolling over, bundled up in the umbrella, with only his head out: and there he lay, opening and shutting his mouth and his large eyes—’looking more like a fish than anything else,” Alice thought.
—-
Из примечаний к интерактивной образовательной программе «Зазеркалье»
(Изд-во «Комтех», 1998):
63 — Алиса проявила редкостное благоразумие, прекратив этот спор. Действительно, опровергнуть человека, утверждающего, что весь мир — лишь его представление (или, словами епископа Беркли — родоначальника философской школы солипсистов, — «мир есть лишь сон Божий»), практически невозможно. Не помогает даже радикальный прием, рекомендованный Сэмюэлем Джонсоном, английским философом и поэтом 18-го века, автором известной эпиграммы «Про одного философа»
(перевод С.Я.Маршака):
«Мир, — учил он, — мое представление».
А когда ему в стул под сиденье
Сын булавку воткнул,
Он вскричал: «Караул!
Как ужасно мое представление!».
____________________________________________________
Перевод Нины Демуровой (1967, 1978):
— Я знаю, что все это вздор, — подумала Алиса. — Глупо от этого плакать!
Она вытерла слезы и постаралась принять веселый вид.
— Во всяком случае, мне надо поскорей выбраться из лесу. Уж очень что-то темнеет. Как, по-вашему, это не дождь там собирается?
Труляля быстро раскрыл огромный зонтик и спрятался под ним вместе с братом. А потом задрал голову и произнес:
— Никакого дождя не будет… по крайней мере здесь! Ни в коем разе!
— А снаружи?
— Пусть себе идет, если ему так хочется. Мы не возражаем! И даже задом наперед, совсем наоборот!
— Только о себе и думают, — рассердилась Алиса и совсем уже собралась с ними распрощаться, как вдруг Труляля выскочил из-под зонта и схватил ее за руку.
— Видала? — спросил он, задыхаясь от гнева.
Глаза его округлились и пожелтели, дрожащим пальцем он показывал на какую-то белую вещицу, которая валялась под деревом.
— Это всего-навсего погремушка, — сказала Алиса, всмотревшись. Погремушка, а не гремучая змея, — поторопилась она добавить, думая, что он испугался. — Старая погремушка… Старая, никуда не годная погремушка!
— Так я и знал! — завопил Труляля, топая в бешенстве ногами, и принялся рвать на себе волосы. — Поломана, конечно!
Он глянул на Траляля, который тотчас повалился на землю и постарался спрятаться под зонтом.
Алиса положила руку на плечо Труляля.
— Не стоит так сердиться из-за старой погремушки! — сказала она примирительно.
— И вовсе она не старая! — закричал Труляля, разъяряясь пуще прежнего. — Она совсем новая! Я только вчера ее купил! Хорошая моя… новая моя… ПОГРЕМУШЕЧКА!
И он зарыдал во весь голос.
А Траляля меж тем пытался спрятаться в зонтик, закрывая его вместе с собой. Это было так странно, что, засмотревшись, Алиса совсем забыла про его разгневанного братца. Правда, зонтик у Траляля никак не закрывался; кончилось все тем, что он совсем запутался и покатился в зонтике по земле — наружу торчала одна голова. Так он и лежал, ловя воздух ртом и широко раскрыв глаза.
— Ужасно похож на рыбу! — подумала Алиса.
.
____________________________________________________
Адаптированный перевод (без упрощения текста оригинала)
из серии «Метод обучающего чтения Ильи Франка»
(«Английский с Льюисом Кэрроллом. Алиса в Зазеркалье» —
М.: Школа иностранных языков Ильи Франка, Восточная книга, 2009)
Пособие подготовила Ольга Ламонова:
“Я знаю, что они говорят чепуху,” подумала Алиса про себя: “и глупо об этом плакать.” Поэтому она смахнула слезы и продолжила говорить так бодро, как /только/ могла. “В любом случае, мне бы лучше выбираться из этого леса, потому что действительно, становится очень темно. Как вы думаете, пойдет ли дождь <«собирается ли пойти дождь»>?”
Твидлдам раскрыл большой зонт над собой и своим братом и взглянул на него, подняв глаза <«посмотрел наверх в него»>. “Нет, я не думаю, что /он пойдет/,” сказал он: “во всяком случае — не здесь, под /зонтом/. Ни в коем случае.”
“Но дождь может пойти снаружи?”
“Сможет — если пожелает,” сказал Твидлди: “мы не возражаем. Совсем наоборот.”
“Эгоистичные создания!” подумала Алиса и она как раз собиралась попрощаться <«сказать «доброй ночи»> и покинуть их, когда Твидлдам выпрыгнул из-под зонта и схватил ее за запястье.
“Ты видишь это?” сказал он, задыхающимся от гнева голосом, и его глаза увеличились и пожелтели в один миг, когда он указал дрожащим пальцем на маленький белый предмет, лежащий под деревом.
“Это всего лишь погремушка,” сказала Алиса, тщательно осмотрев небольшой белый предмет. “Не гремучая змея, знаете ли,” добавила она поспешно, думая, что он напуган: “всего лишь старая погремушка — совсем старая и сломанная.”
“Я /так и/ знал, что это она!” сказал Твидлдам, начиная неистово топать ногами и рвать на себе волосы. “Она испорчена, конечно!” В этот момент он взглянул на Твидлди, который немедленно уселся на землю и попытался спрятаться под зонтом.
Алиса дотронулась до его руки <«положила свою ладонь на его руку»> и сказала утешающим голосом: “Не надо так сердиться из-за старой погремушки.”
“Но она не старая!” закричал Твидлдам, /пребывая/ еще в большей ярости, чем когда-либо прежде. “Она новая, говорю тебе — моя прекрасная новая погремушка!” и его голос сорвался на настоящий крик.
Все это время Твидлди пытался изо всех сил закрыть зонт с собой внутри, что было таким необычным занятием, что оно совершенно отвлекло внимание Алисы от рассерженного брата. Но он не смог полностью совладать /с зонтом/, и все закончилось тем, что он опрокинулся, укутался в зонт /так, что/ снаружи была только его голова; и так <«там»> он лежал, открывая и закрывая рот и большие глаза (“будучи похож скорее <«больше»> на рыбу, чем на что-либо еще,” подумала Алиса.
.
____________________________________________________
Перевод Владимира Азова (Ашкенази) (1924):
— Они говорят чепуху, — сказала себе Алиса, — и глупо плакать из-за этого. Она утерла глаза и стала опять веселой. Во всяком случае, мне очень бы хотелось поскорее выбраться из леса. Уж очень темно становится. Как вы думаете, не будет дождя?
Твидлдум раскрыл над собою и братом большой зонтик и заглянул под крышу зонтика.
— Нет, не думаю, — сказал он. — По крайней мере здесь, под зонтиком. Ни в каком случае.
— Но дождь-то, ведь, пойдет с неба, а не с зонтика.
— А пускай идет, если хочет, — сказал Твидлдум. — Мы ничего не имеем против. Наоборот.
«Эгоисты», подумала Алиса. Она собралась уже сказать им: «Прощайте» и уйти, как вдруг Твидлдум выскочил из-под зонтика и взял ее за кисть руки.
— Ты видишь это? — сказал он голосом, прерывающимся от волнения. Глаза его вдруг расширились и стали совершенно желтыми. Он указал дрожащим пальцем на какой-то маленький белый предмет, лежавший под деревом.
— Это простая трещотка, — сказала Алиса, внимательно осмотрев маленький белый предмет. — Ты испугался, как будто это целая гремучая змея. Простая деревянная трещотка. Да к тому же еще и сломанная.
— Я знал, что она сломана! — закричал Твидлдум и начал топать ногами и рвать на себе волосы. — Конечно, испорчена. — Тут он бросил взгляд на Твидлди. Твидлди тотчас же сел на землю и постарался совсем спрятаться под зонтиком.
Алиса положила руку на плечо толстяка и сказала успокаивающим шепотом:
— Стоит ли так огорчаться из-за старой трещотки?
— Да она не старая, — закричал Твидлдум с еще большим бешенством. — Она новая. Говорю я тебе: новая! Я только вчера купил ее! Моя милая, новая ТРЕЩОТКА!
И крик его перешел в визг.
Все это время Твидлди старался закрыть зонтик и самому спрятаться в нем. Это ему не удавалось. Наконец он кое-как завернулся в зонтик. Снаружи торчала только его голова, и он ежесекундно открывал и закрывал свой рот и свои большие глаза.
«Совсем, как рыба», — подумала Алиса.
____________________________________________________
Перевод Александра Щербакова (1977):
«Я же знаю, что это бессмыслица, — подумала Алиса, — и глупо из-за этого плакать». Она утерла слезы и продолжала как могла веселее:
— В любом случае мне надо выбраться из лесу, потому что, право, уже сильно стемнело. А может быть, это к дождю, как вы думаете?
Двойнюшечка раскрыл над собой и над братцем большой зонт и, глядя на него снизу, сказал:
— Не думаю. Здесь, во всяком случае, дождя не будет. Никоим образом!
— А тут?
— Захочет — будет, — сказал Двойняшечка. — Мы не возражаем. Наоборот,
«Эгоисты какие», — подумала Алиса и уже хотела сказать «до свиданья» и расстаться с ними, как вдруг Двойнюшечка выскочил из-под зонта и схватил ее за руку.
— Ты видишь, что это такое? — проговорил он прерывающимся от возбуждения голоском; глаза у него стали большими и желтыми, дрожащим пальцем он указывал на беленькую штучку, лежавшую под деревом.
— Это погремушечка, — сказала Алиса, внимательно осмотрев беленькую штучку. — Вы испугались? Она же не кусается. Это просто старая погремушка, да еще испорченная.
— Так я и знал! — завопил Двойнюшечка, неистово затопал ногами и стал рвать на себе волосы. — Ее испортили!
Он глянул на Двойняшечку. Тот мгновенно сел на землю и прикрылся зонтом.
Алиса взяла Двойнюшечку за руку и примирительно сказала:
— Не стоит так сердиться из-за старой погремушки.
— Да не старая она! — завопил Двойнюшечка, приходя в совершеннейшее исступление. — Она совсем новая я тебе говорю! Я только вчера ее купил! Это моя лучшая новейшая ПОГРЕМУШЕЧКА!
А Двойняшечка в это время пытался сложить зонтик так, чтобы самому незаметно остаться внутри него. Это было необычайное зрелище, и Алиса любовалась им во все глаза. Но тут Двойнюшечка схватил Двойняшечку за взбившуюся рубашку и дернул. Двойняшечка кубарем покатился по траве, встал на четвереньки, пятясь, залез в сложившийся зонт, так что видна была одна голова, и затих, выпучив глаза и хватая воздух ртом. «Он больше всего сейчас похож на рыбу»,- подумала Алиса.
____________________________________________________
Перевод Владимира Орла (1980):
«Я знаю, что все это понарошку, — подумала Алиса, — и поэтому плакать — глупо». Она вытерла слезы и, стараясь держаться как можно веселее, сказала:
— Ну ладно, мне пора выбираться из Лесу. Становится совсем темно. Наверно, скоро пойдет дождик.
Тилибом раскрыл огромный зонт, спрятался под ним вместе с Тарарамом и посмотрел на небо.
— Может, дождь и будет. Только вряд ли,- сказал он.- По крайней мере под этим зонтиком.
— А что, если дождь пойдет вокруг зонтика?
— Это его дело… Пусть идет, если ему хочется пройтись,- ответил Тарарам. — Мы не возражаем…
— «Эгоисты!» — подумала Алиса и уже собралась было сказать «До свидания!» и уйти восвояси, как вдруг Тилибом выскочил из-под зонта и схватил ее за руку.
— Каково! Каково?! — спросил он, задыхаясь от возмущения. Глаза у него сделались круглыми и желтыми, как у кота. Дрожащей рукой он указывал на какую-то Разноцветную Штуковину, лежавшую под деревом.
— Это трещотка, — сказала Алиса, внимательно рассмотрев Разноцветную Штуковину. — Она умеет замечательно трещать, и не нужно ее бояться, — добавила она, думая, что Тилибом испугался. — Не нужно! Это самая обычная трещотка, довольно старая и, кажется, сломанная.
— Каково! Каково?! — взвизгнул Тилибом, затопал ногами и затряс головой. — Так и есть! Ее сломали! — тут он взглянул на Тарарама, который тут же спрятался под зонтиком.
Алиса обняла Тилибома и попыталась его утешить.
— Стоит ли расстраиваться из-за какой-то старой трещотки, — сказала она.
— Не старая она, не старая! — разозлившись еще сильнее, заорал Тилибом. — Она новая! Моя чудная, новехонькая трещотка! Я купил ее прошлой осенью…
Тут он завизжал на весь Лес.
В это время Тарарам упорно пытался залезть в зонтик и закрыться в нем изутри: это было настолько захватывающее зрелище, что Алиса начисто забыла о разбушевавшемся Тилибоме. Правда, Тарарам так и не смог довести дело до конца: зонтик вместе с содержимым покатился по траве, причем около ручки торчала Тарарамова голова. Голова по очереди открывала то рот, то глаза, и все вместе «было удивительно похоже на пойманного карася», как решила Алиса.
____________________________________________________
Перевод Леонида Яхнина (1991):
Алиса вытерла слезы и постаралась успокоиться.
«Хватит. Совсем я с ними поглупела», — подумала она и строго произнесла:
— Мне пора идти. Скажите, как поскорей выбраться из леса? Уже поздно. И стемнело что-то быстро. Не дождик ли собирается?
Тик, не мешкая, раскрыл такой громадный зонтик, что оба толстых брата легко поместились под ним. Затем Тик выглянул из-под зонтика и поднял глаза к небу.
— Дождя не будет, — уверенно сказал он. — Здесь, под зонтиком, во всяком случае.
— А вокруг зонтика? Снаружи? — спросила Алиса, вспомнив, что она-то находится снаружи.
Тик пожал плечами.
— Пусть себе ходит вокруг да около, — сказал он. — Сюда, под зонтик, мы его приглашать не намерены!
«Вот эгоисты!» — возмутилась Алиса и уж было совсем собралась помахать им ручкой, как вдруг Тик выскочил из-под зонтика и ухватил ее за рукав.
— Нет! Ты сюда погляди! — завопил он.
При этом глаза у него округлились и буквально горели желтым огнем, а дрожащим пальцем он ткнул в какую-то железяку, валявшуюся под деревом.
— Чего ты испугался, дурачок? — засмеялась Алиса, приглядевшись к железяке. — Это же всего-навсего старая поломанная погремушка, а не гремучая змея!
— По-ло-ман-ная? — задохнулся Тик. — Ага! Поломанная! — Он дико вращал глазами, гневно топал и даже дергал себя за волосы.
А в это время Тец присел на корточки и, съежившись, пытался прикрыться зонтиком.
Алиса погладила Тика по голове.
— Успокойся, — увещевала она, — подумаешь, какая-то старая поломанная игрушка.
— Старая? — еще больше разъярился Тик. — Нет! Новенькая! Любименькая! Чудненькая! За-мечатель-нень-кая! Погрему-ше-чеч-ка! Я же ее купил недавно — не помню когда! А он… он… ее… сломааал!..
И он заревел так, что слезы брызнули фонтанами.
Перепуганный Тец попытался закрыть зонтик и остаться там внутри. Но в закрытом зонтике он никак не мог уместиться. Увлеченная забавным зрелищем, Алиса загляделась на борьбу малыша с зонтиком и совсем забыла про его ревущего брата. Между тем Тец, запихивая себя в закрытый зонтик, не удержался на ногах и хлопнулся на землю. Из зонтика теперь торчала его голова с выпученными глазами и открытым немым ртом.
«Как пойманная рыбка», — веселилась Алиса.
____________________________________________________
«Я знаю что они несут чепуху, — подумала про себя Алиса, — и, пожалуй, глупо расстраиваться из-за этого». — И она вытерла слезы и продолжила так храбро как только могла:
— Как бы там ни было, мне лучше выбраться из леса, потому что уже по-настоящему темнеет. Вам не кажется, что собирается дождь?
Шиворот раскрыл огромный зонтик над собой и братом после чего задрал голову вверх и уставился на зонтик.
— Нет, не думаю, — сказал он. — По крайней мере не под зонтом. Исключено.
— Но ведь снаружи-то он может идти?
— Пусть идет если ему так хочется, — сказал Навыворот. — Мы не возражаем. С другой стороны.
«Ну и эгоисты!» — подумала Алиса. И хотела уже сказать им «Спокойной ночи», и пойти прочь, как Навыворот вдруг выскочил из-под зонта и схватил ее за руку.
— Вы видите ЭТО? — вскрикнул он дрожащим голосом, указывая трясущимся пальцем на маленькую белую вещь, лежащую под деревом. Глаза его выкатились из орбит и мгновенно пожелтели.
— Это всего лишь погремушка, — сказала Алиса после того как осторожно осмотрела маленький белый предмет. — Но вовсе не от гремучей змеи, — добавила она торопливо, думая, что трещотка его напугала. — Это всего лишь старая трещотка — совсем старая и сломанная.
— Я ЗНАЮ, что это такое! — завопил Навыворот, топая ногами и вырывая волосы на голове. — Она загублена, конечно же! — Тут он посмотрел на Шиворота, который немедленно повалился на землю и попытался спрятаться под зонтом.
Алиса положила ему на руку свою ладонь и сказала успокаивающим тоном:
— Стоит ли так сокрушаться из-за старой трещотки?
— Да, а если она не старая! — заорал Навыворот с еще большей яростью. — Она совсем новая, говорю вам — я купил ее вчера, мою чудную новую погремушечку! — и его голос взвился под небеса.
Все это время Шиворот изо всех сил пытался так сложить зонт, чтобы оказаться внутри него. Это было настолько необычно, что Алиса совершенно перестала обращать внимание на вопли его брата. Полного успеха Шивороту достичь не удалось и дело закончилось тем, что он оказался закатанным в зонтик, но голова его торчала наружу, и он лежал, выпучив глаза и хлопая ртом.
— Он очень похож на рыбу, выброшенную на берег, — подумала Алиса.
____________________________________________________
Пересказ Александра Флори (1992, 2003):
«Какая-то ахинея! – подумала Алиса. – Для них СУЩЕЕ наслаждение ДЕЙСТВОВАТЬ мне на нервы. Не стоит расстраиваться из-за таких пустяков». И спросила:
— Как мне все-таки лучше идти? А то совсем стемнеет. Или дождик пойдет…
Братья, как по команде, раскрыли невесть откуда взявшиеся зонтики. Потом Трали-Вали сказал:
— Теперь дождя не будет. По крайней мере, у нас.
— А ВОЗЛЕ вас, — Алиса сделала слабую попытку их пристыдить.
— А ВОЗЛЕ нас – хоть потоп! – ответил с беспредельным равнодушием Тили-Тили.
«Эгоисты несчастные!» – Алиса повернулась и уже совсем было собралась идти, как вдруг Тили-Тили подскочил к ней с воплем:
— Нет, ты полюбуйся!
Глаза у него горели, как у рыси.
— Ты ПОЛЮБУЙСЯ!!! – кричал он, протягивая Алисе какой-то предмет. Она сообразила:
— По-моему, это губная гармошка. Только любоваться особенно нечем. Она старая, да и сломанная в придачу.
— Вот именно! – стенал Тили-Тили. – Она сломана. Это ОН ее сломал!
И затопал ногами от ярости.
— Да что ты, успокойся! – укоризненно молвила Алиса. – Разве можно из-за какой-то старой гармошки…
— СТАРОЙ?!! – взвыл Тили-Тили. – Да это НОВЕЙШАЯ, С А М О Н О В Е Й Ш А Я гармошка! Я ее ТОЛЬКО ЧТО приобрел!
От ярости он начал подпрыгивать и даже чуть не улетел.
« Как лягушонок», — подумала Алиса.
____________________________________________________
– Понимаю ведь: говорят чепуху, – думает Алис, – насчёт которой реветь глупо. – И, утерев слёзы, заявляет с посильной бодростью: «В любом случае пора выходить из леса, поскольку очень быстро темнеет. По-вашему, не дождь ли собирается?»
Тарабар раскрыл над собой да братом огромный зонт и задрал голову: «Да вроде не похоже», говорит, «по крайней мере, здесь не каплет. Отнюдь.»
– Но снаружи-то дождь не исключён?
– Пущай идёт, коль ему охота, – милостиво дозволяет Таратор, – мы не возражаем. Напротив.
– Только о себе думают! – поморщилась Алис, и хотела уж распрощаться да уйти, но тут Тарабар, выскочив из-под зонта, ухватил её за запястье.
– Видала? – сиплым от гнева голосом спрашивает, указывая дрожащим пальцем на беленький предметик под деревом, причём глаза вмиг расширились, а взгляд стал подозрительным.
– Всего лишь погремушка, – после тщательного осмотра беленького предметика пожимает плечами Алис. – А вовсе не погремучая, понимаете ли, змея, – добавляет поспешно, полагая, дескать тот испуган. – Всего лишь старая погремушка… довольно потрёпанная да сломанная.
– Так и думал! – вопит Тарабар, начиная рассерженно топать и рвать на себе волосы. – Ну конечно – искорёжена! – А сам глянул на Таратора, тут же присевшего на землю и норовящего спрятаться за зонтом.
Алис, кладя ему ладонь на предплечье, успокаивает: «Не надо злиться из-за старой погремушки».
– Никакая она не старая! – орёт Тарабар, разъяряясь пуще прежнего. – Новая, говорю же… вчера купил… СЛАВНЕНЬКАЯ НОВЕНЬКАЯ ПОГРЕМУШЕЧКА! – его голос переходит в самый настоящий визг.
Тем временем Таратор изо всех сил пытался сложить зонт, сам находясь внутри него – столь необычное занятье, в общем-то, отвлекло вниманье Алис от разозлённого брата. Однако у него никак не выходило; стреноженный в конце концов зонтом, он покатился, лишь голова снаружи; теперь вот лежит, разевая да захлопывая рот и расширенные глаза… «причём больше, нежели на чего-либо ещё, похож на рыбу», думает Алис.
____________________________________________________
Перевод Ирины Трудолюбовой (2016):
«Я знаю, что они несут вздор, — подумала Алиса. — И в самом деле, глупо расстраиваться »
Поэтому она вытерла слезы и произнесла как можно бодрее:
— Как бы там ни было, а мне пора выбираться из леса, ведь вот-вот стемнеет. Как вы думаете, кажется, собирается дождь?
Бобчин раскрыл большой зонт над собой и братом и глянул на небо.
— Нет, не будет дождя, — сказал он. — Под зонтом уж точно.
— А вокруг зонта?
— Это уж как ему заблагорассудится, — сказал Добчин. — Мы ему не хозяева.
— Какой эгоизм! — подумала Алиса.
Она уж было собралась сказать «Доброй ночи» и удалиться, как вдруг Бобчин выскочил из-под зонта и схватил ее за руку.
— Ты видишь это? — произнес он дрожащим голосом. Глаза его расширились и на миг даже пожелтели, в то время как он указывал пальцем на маленький белый предмет, лежащий под деревом.
— Это всего лишь гремушка, — сказала Алиса, сначала внимательно рассмотрев вещицу. — Не гремучая змея, — добавила она, чтобы успокоить. — Старая погремушки, причем сломанная.
— Я так и знал! — вскричал Бобчин, затопав ногами и вцепившись себе в волосы. — Она украдена и сломана, ну конечно!
И он метнул взгляд на Добчина, который немедленно присел и укрылся зонтиком.
Алиса взяла его за руку и сказала примирительно:
— Не стоит так расстраиваться из-за какой-то старой погремушки.
— Она не старая! — гневно ответил Бобчин. — Она новая. Я ее только вчера купил. Моя новенькая погремушечка! — и в его голосе послышалось рыдание.
Все это время Добчин всеми силами старался закрыть зонтик, вместе с собой под ним. И добчинские маневры выглядели так странно, что Алиса даже забыла про бобчинскую. трагедию.
Но кончилось все тем, что Добчин упал и покатился завернутый в зонтик, лишь голова торчала наружу. Так он и лежал, открывая и закрывая рот и хлопая глазами.
«Очень похоже на рыбу», — подумалось Алисе.
.
____________________________________________________
«Я знаю, что они говорят бессмыслицу, — подумала Аня, — и глупо плакать из-за этого».
Итак, она смахнула слезы и продолжала как можно бодрее:
— В любом случае, мне нужно поскорее выбраться из леса, потому что ведь и впрямь темнеет. Вы думаете, пойдет дождь?
Тили-Тили раскрыл над собой и над братом огромный зонт и посмотрел вверх, под купол.
— Нет, мы так не думаем… по крайней мере, не у нас. Нисколечко.
— Но дождь может пойти снаружи!
— Может, если захочет, — ответил Тили-Дили, — мы не возражаем. Наоборот.
«Законченные эгоисты!» — подумала Аня, и уже хотела было пожелать им доброй ночи и уйти прочь, как вдруг Тили-Тили выскочил из-под зонта и схватил ее за руку.
— Ты видишь это? — воскликнул он, задыхаясь от гнева, а его глаза расширились и налились желчью, когда дрожащим пальцем он указал на небольшой белый предмет, лежавший под деревом.
— Это всего лишь трещотка, — произнесла Аня, внимательно осмотрев небольшую белую вещицу. — Не трещотка гремучей змеи, знаете, — быстро добавила она, подумав, что он испугался, — а просто трещотка. К тому же довольно старая… старая и сломанная.
— Я так и знал! — воскликнул Тили-Тили, затопал ногами и начал рвать на себе волосы. — Разумеется, она сломана!
Он покосился на брата, который сразу весь осел, сжался и попытался спрятаться под зонтом.
Аня положила руку поверх его руки и постаралась утешить:
— Не стоит так переживать из-за какой-то старой трещотки.
— Но она не старая! — еще громче прежнего заревел Тили-Тили. — Она новая, говорю же… я купил ее вчера… а он… трещотку НОВУЮ СЛОМАЛ! — и голос его сорвался на крик (это был настоящий крик души).
Тем временем Тили-Дили пытался сделать все возможное, чтобы сложить зонт вместе с собой. Такого Аня еще никогда не видела, и поэтому все свое внимание уделила ему, а не его разгневанному брату. Но Тили-Дили не смог добиться полного успеха в этом нелегком деле, и все закончилось тем, что он перекувырнулся через себя, а зонт захлопнулся так, что только его голова осталась снаружи. Так он и лежал — хлопая ртом и глазами («Похожий на рыбу», — подумала Аня).
____________________________________________________
Украинский перевод Галины Бушиной (1960):
— Ясно, вони говорять нісенітницю, — подумала Аліса. — Не варто плакати через це. — Вона витерла сльози і продовжувала як могла веселіше: — Як би там не було, мені треба вибратися з лісу, бо вже поночіє. Як на вашу. думку, буде дощ?
Близнюк розкрив над собою і братом велику парасольку, потім поглянув угору.
— На мою думку, не буде,- сказав він. — Принаймні… під парасолькою. Аж ніяк.
— Але дощ може бути тут, поза парасолькою.
— Хай собі йде, коли хоче, — сказав Близняк. — Ми не заперечуємо. Навпаки.
— Егоїстичні створіння! — подумала Аліса і вже хотіла сказати «на добраніч» і піти собі, коли раптом Близнюк вискочив з-під парасольки і схопив її за руку.
— Бачиш? — сказав він, задихаючись від хвилювання. Він широко розплющив потемнілі очі, вказуючи тремтячим пальцем на якусь маленьку білу річ, що лежала під деревом.
— О, це звичайнісінька торохтілка, — сказала Аліса, придивившись до речі, що лежала під деревом. — Не порохівка, ні, не бійтеся, — швидко сказала вона, бо вирішила, що той злякався. — Звичайнісіньке старе брязкальце… Зовсім старе і зламане.
— Я знаю, що це торохтілка! — закричав Близнюк і почав скажено тупати ногами і рвати волосся на голові. — Вона, без сумніву, зіпсована! — Тут він зиркнув на Близняка. Той сидів на землі і намагався сховатися під парасолькою.
Аліса доторкнулася до його руки і почала заспокоювати його:
— Не варто так сердитися через якесь старе брязкальце.
— Воно не старе! — закричав Близнюк, все дужче сердячись. — Воно нове, кажу тобі… Я лише вчора купив його… Таке гарне нове брязкальце! — репетував він на весь голос.
Тим часом Близняк з усіх сил намагався закрити парасольку, не вилазячи з-під неї. Було так смішно дивитися на ці зусилля, що Аліса зовсім забула про сердитого брата. У Близняка нічого не виходило, і зрештою він перекинувся, заплутавшись у парасольці, і .з неї стирчала ляше його голова. Так він і лежав, хапаючи повітря ротом і кліпаючи очима.
«Наче риба», подумала Аліса.
____________________________________________________
Украинский перевод Валентина Корниенко (2001):
«Усе це — нісенітниці, — подумала Аліса. — А я, дурна, плачу».
Тож вона утерла сльози і якнайбадьоріше промовила:
— Хай там як, але мені негайно треба вийти з цього лісу. Щось дуже швидко насувається темрява. Чи не вперіщить зараз дощ, як ви гадаєте?
Круть розіп’яв над собою та своїм братом велетенського парасоля, звів очі під його верх і сказав:
— Ні, не вперіщить. Принаймні, у нас дощу не буде. Аж ніяк.
— А ззовні?
— Як схоче, то вперіщить, — сказав Верть. — Ми не проти. І навіть навспак, як мовив рак!
«Вони клопочуться лише про себе!» — подумала Аліса і вже хотіла була з ними розпрощатися, як раптом Круть вискочив з-під парасоля і схопив її за зап’ястя. Очі йому вирячились і вмить ізжовкли, а тремтячий палець показував на щось маленьке і біле, що валялося під деревом.
— Бачила? — запитав він, задихаючись від люті.
— Звичайне брязкальце, — сказала Аліса, ретельно оглянувши знахідку. — Звичайне дитяче тарахкальце, а не тарахкавка*, — додала вона поквапливо, гадаючи, ніби він злякався. — Старе-престаре, ще й поламане!
— Я так і знав! — залементував Круть, несамовито тупочучи ногами і рвучи на собі волосся. — Поламане, звичайно!
Він глянув на Вертя, який тут-таки беркицьнув на землю і став мерщій ховатися під парасоль.
Аліса заспокійливо торкнула Крутя за плече.
— Не варто так перейматися якимось старим брязкальцем!
— Ніяке воно не старе! — ще дужче розлютився Круть. — Воно… зовсім новеньке!.. Щойно вчора куплене!.. Моє чудове-пречудове, моє новеньке… БРЯ-А-ЗКАЛЬЦЕ!.. — уже не приказував, а верещав він.
Тим часом Верть аж зі шкури вилузувався, щоб згорнути парасоль укупі з собою. Це чудернацьке видовисько цілковито відвернуло Алісину увагу від знавіснілого братика. Однак довершити справу йому так і не вдалося. Скінчилися все тим, що парасоль перекинувся і Верть безнадійно у ньому зав’яз — стриміла тільки його голова. Так він там і сидів, кліпаючи булькатими очима та плямкаючи роззявленим ротом.
«Чисто тобі рибина!» — подумала Аліса.
—-
Коментар перекладача:
* — Дерев’яна гримуча змія (діал.).
____________________________________________________
Украинский перевод Виктории Нарижной (2008):
«Я знаю, вони верзуть нісенітниці, — подумала собі Аліса, — тож плакати над цим — велике глупство».
Отож Аліса змахнула сльози та продовжила якомога більш доброзичливо:
— В кожнім разі, я б хотіла вибратися з лісу, бо щось і справді швидко сутеніє. Як думаєте, можливо, піде дощ?
Женчичок розкрив величезну парасолю над собою і братом та подивився на неї знизу.
— Ні, я не думаю, що буде дощ, — сказав він, — принаймні не ОСЬ ТУТ. Аж ніяк.
— Але, можливо, дощ піде ЗЗОВНІ?
— Може, й піде… якщо захоче, — відповів Бренчичок. — Ми не маємо нічого проти. І навпаки.
«Егоїстичні типи!» — подумала Аліса й уже збиралася побажати братам на добраніч та піти геть, як раптом Женчичок вистрибнув з-під парасолі і схопив її за зап’ясток.
— Ти бачиш ЦЕ? — спитав він тремтливим від хвилювання голосом. Його очі збільшилися й пожовкли, а палець, яким він тицяв у якусь білу штуку попід деревом, аж двигтів.
— Це просто торохкало, — сказала Аліса, уважно роздивившись річ. — Ні, це не тому, що воно може когось торохнути, — спішно додала вона, подумавши, що Женчичок злякався. — Просто стара дитяча іграшка, тарахкальце… дуже старе й поламане.
— Я так і знав! — закричав Женчичок і заходився люто тупати й дерти на собі волосся. — Звісно, воно зіпсоване!
Тут він подивився на Бренчичка, який миттю всівся на землю та спробував сховатися під парасолею.
Аліса взяла Женчичка за руку і заспокійливо мовила:
— Ну, не треба так злитися через стареньке брязкальце.
— Але воно не стареньке! — заволав Женчичок іще лютіше, ніж доти. — Воно нове, кажу тобі… я його щойно вчора купив… моє чудове новеньке ТАРАХКАЛЬЦЕ! — І голос його сягнув нечуваних висот вереску.
Весь цей час Бренчичок щосили намагався закрити парасолю з собою усередині, й це було таке химерне заняття, що Аліса трохи не забула про його розлюченого братика. Втім, Бренчичку так і не вдалося довести справу до кінця: все завершилося тим, що він беркицьнувся, міцно загорнутий в парасольку, з якої стирчала тільки його голова, та так і лежав, то розчахуючи, то знов стуляючи рота й свої великі очі. «Найбільше він схожий на рибу», — подумала Аліса.
.
____________________________________________________
Белорусский перевод Дениса Мусского (Дзяніса Мускі):
— Гэта ж дурота з дуротаў,- разважала сама з сабою Аліса,- і няма чаго з гэтага плакаць,- Яна выцерла слёзкі і прамовіла, як мага больш бадзёрым тонам.- Ва ўсялякім выпадку, мне тэрмінова патрэбна выйсці з лесу, бо хутка будзе цёмна. І напэўна хутка пачнецца дождж!
Цілідон расчыніў над сабой і братам вялізны парасон і паглядзеў па баках.
— Тут,- сказаў ён,- яму нас не дастаць. Ніяк.
— Але ж дождж будзе звонку!
— У адваротным выпадку,- знайшоўся Цілідзін,- звону хай сабе ідзе. Мы не супраць.
— Якія эгаісты,- вырашыла Аліса, яна ўжо збіралася пажадаць ім добрай ночы ды ісці прэч, але раптам Цілідзін выскачыў з-пад парасона і схапіў яе за руку.
— Ты бачыш гэта ?- спытаў ён, задыхаючыся ад жарсці. У момант яго вочы пачырванелі і павялічыліся ў памеры. Ён паказваў пальцам на нейкую маленькую белую рэч, што ляжала пад дрэвам.
— Гэта звычайная бразготка,- адказала Аліса, разглядзеўшы цацку, якая ляжала там.- Яна не зробіць табе нічога благога, ані,- хутка дадала яна, вырашыўшы, што той напалохаўся,- Толькі старая бразготка… надта старая і да таго ж паламаная.
— Людцы добранькія! — енчыў Цілідон, вырываючы валоссе з фрэзуры.- Яе зламалі! Хто?- ён паглядзеў на Цілідзіна, які сядзеў на зямлі, хаваючыся за парасонам.
Аліса звольнілася з яго рук і паспрабавала яго супакоіць:
— Ну, не пакутуй гэдак аб старой бразготцы.
— Але ж яна не старая. Ані,- стагнаў чалавечак, шалеючы з кожнай хвілінай яшчэ больш,- Кажу табе, яна была новая… Я толькі ўчора яе набыў… А мая ж найноўшая бразготачка!- яго голас ператварыўся на сапраўдны віск.
Тым часам Цілідзін змагаўся з парасонам, жадаючы зачыніць сабе там, гэта на колькі часу адцягнула Алісіну ўвагу ад яго лютуючага брата. Але ж у чалавечка нічога не атрымлівалася. Урэшце рэшт ён схаваўся ў парасоне, але галава ўсё адно была звонку. Цілідзін ляжаў на зямлі, хапаючы ротам паветра і лупаючы вачыма.
— Гэдак ён больш нагадвае рыбу, чым чалавека,- падумала Аліса.
____________________________________________________