«Алиса в Зазеркалье» — 4.2. «Морж и плотник»

Рубрика «Параллельные переводы Льюиса Кэрролла»

<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>

1865_Tenniel_z_20_2
Рис. Джона Тенниела.
(больше иллюстраций см. в «Галерее Льюиса Кэрролла»)

ОРИГИНАЛ на английском (1865):

Then they let go of Alice’s hands, and stood looking at her for a minute: there was a rather awkward pause, as Alice didn’t know how to begin a conversation with people she had just been dancing with. “It would never do to say ‘How d’ye do?’ now,” she said to herself: “we seem to have got beyond that, somehow!”

“I hope you’re not much tired?” she said at last.

“Nohow. And thank you very much for asking,” said Tweedledum.

“So much obliged!” added Tweedledee. “You like poetry?”

“Ye-es. pretty well—some poetry,” Alice said doubtfully. “Would you tell me which road leads out of the wood?”

“What shall I repeat to her?” said Tweedledee, looking round at Tweedledum with great solemn eyes, and not noticing Alice’s question.

“‘It’s very rude of him,’ is the longest,” Tweedledum replied, giving his brother an affectionate hug.

Tweedledee began instantly:

“The sun was shining—”

Here Alice ventured to interrupt him. “If it’s very long,” she said, as politely as she could, “would you please tell me first which road—”

Tweedledee smiled gently, and began again:<60>

“The sun was shining on the sea,
Shining with all his might<61>:
He did his very best to make
The billows smooth and bright—
And this was odd, because it was
The middle of the night.

The moon was shining sulkily,
Because she thought the sun
Had got no business to be there
After the day was done—
‘It’s very rude of him,’ she said,
‘To come and spoil the fun!’

The sea was wet as wet could be,
The sands were dry as dry.
You could not see a cloud, because
No cloud was in the sky:
No birds were flying over head—
There were no birds to fly.

The Walrus and the Carpenter<62>
Were walking close at hand;
They wept like anything to see
Such quantities of sand:
‘If this were only cleared away,’
They said, ‘it would be grand!’

‘If seven maids with seven mops
Swept it for half a year,
Do you suppose,’ the Walrus said,
‘That they could get it clear?’
‘I doubt it,’ said the Carpenter,
And shed a bitter tear.

‘O Oysters, come and walk with us!’
The Walrus did beseech.
‘A pleasant walk, a pleasant talk,
Along the briny beach:
We cannot do with more than four,
To give a hand to each.’

The eldest Oyster looked at him.
But never a word he said:
The eldest Oyster winked his eye,
And shook his heavy head—
Meaning to say he did not choose
To leave the oyster-bed.

But four young oysters hurried up,
All eager for the treat:
Their coats were brushed, their faces washed,
Their shoes were clean and neat—
And this was odd, because, you know,
They hadn’t any feet.

Four other Oysters followed them,
And yet another four;
And thick and fast they came at last,
And more, and more, and more—
All hopping through the frothy waves,
And scrambling to the shore.

The Walrus and the Carpenter
Walked on a mile or so,
And then they rested on a rock
Conveniently low:
And all the little Oysters stood
And waited in a row.

‘The time has come,’ the Walrus said,
‘To talk of many things:
Of shoes—and ships—and sealing-wax—
Of cabbages—and kings—
And why the sea is boiling hot—
And whether pigs have wings.’

‘But wait a bit,’ the Oysters cried,
‘Before we have our chat;
For some of us are out of breath,
And all of us are fat!’
‘No hurry!’ said the Carpenter.
They thanked him much for that.

‘A loaf of bread,’ the Walrus said,
‘Is what we chiefly need:
Pepper and vinegar besides
Are very good indeed—
Now if you’re ready Oysters dear,
We can begin to feed.’

‘But not on us!’ the Oysters cried,
Turning a little blue,
‘After such kindness, that would be
A dismal thing to do!’
‘The night is fine,’ the Walrus said
‘Do you admire the view?

‘It was so kind of you to come!
And you are very nice!’
The Carpenter said nothing but
‘Cut us another slice:
I wish you were not quite so deaf—
I’ve had to ask you twice!’

‘It seems a shame,’ the Walrus said,
‘To play them such a trick,
After we’ve brought them out so far,
And made them trot so quick!’
The Carpenter said nothing but
‘The butter’s spread too thick!’

‘I weep for you,’ the Walrus said.
‘I deeply sympathize.’
With sobs and tears he sorted out
Those of the largest size.
Holding his pocket handkerchief
Before his streaming eyes.

‘O Oysters,’ said the Carpenter.
‘You’ve had a pleasant run!
Shall we be trotting home again?’
But answer came there none—
And that was scarcely odd, because
They’d eaten every one.”

“I like the Walrus best,” said Alice: “because you see he was a little sorry for the poor oysters.”

“He ate more than the Carpenter, though,” said Tweedledee. “You see he held his handkerchief in front, so that the Carpenter couldn’t count how many he took: contrariwise.”

“That was mean!” Alice said indignantly. “Then I like the Carpenter best—if he didn’t eat so many as the Walrus.”

“But he ate as many as he could get,” said Tweedledum.

This was a puzzler. After a pause, Alice began, “Well! They were both very unpleasant characters—”.

——

Из примечаний к интерактивной образовательной программе «Зазеркалье»
(Изд-во «Комтех», 1998):

60 — Поэма написана в стиле стихотворения Томаса Гуда «Dream of Eugene Aram», причем здесь пародируется не конкретное содержание, а лишь стиль стихотворения.

61 — Shining with all his might — сияя изо всех сил. В поэзии неодушевленные предметы, абстрактные понятия и т. п. часто олицетворяются. В таких случаях солнце в английском языке традиционно соотносится с местоимением мужского рода: the Sun — he (ср. the Moon — she, the Earth — she).

62 — Забавное замечание сделал по поводу этой поэмы М. Гарднер. Для того, чтобы сдержать фантазию слишком ярых почитателей Кэрролла, склонных в каждом слове писателя видеть глубокий символический смысл, он рассказал следующее: посылая рукопись этого стихотворения иллюстратору Тенниелу, Кэрролл предложил художнику на выбор одного из трех героев — плотника, бабочку или баронета (a carpenter, butterfly, or baronet). Любое из этих слов хорошо ложилось в стихотворный размер. Так что Плотника выбрал именно Тенниел.

____________________________________________________

Перевод Нины Демуровой (1967, 1978):

Братья разжали пальцы и, не говоря ни слова, уставились на Алису; наступило неловкое молчание, ибо Алиса не знала, как полагается начинать беседу с теми, с кем ты только что танцевала.
— Нельзя же сейчас вдруг взять и сказать: «Здравствуйте!» — думала она. — Так или иначе, но здороваться уже поздно.

— Надеюсь, вы не очень устали? — спросила она, наконец.

— Ни в коем разе! — отвечал Труляля. — Большое спасибо за внимание!

— Премного благодарны! — поддержал его Траляля. — Ты любишь стихи?

— Д-да, пожалуй, — ответила с запинкой Алиса. — Смотря какие стихи… Не скажите ли вы, как мне выйти из лесу?

— Что ей прочесть? — спросил Траляля, глядя широко открытыми глазами на брата и не обращая никакого внимания на ее вопрос.

— «Моржа и Плотника». Это самое длинное, — ответил Труляля и крепко обнял брата.

Траляля тут же начал:

Сияло солнце в небесах… <37>

Алиса решилась прервать его.

— Если этот стишок очень длинный, — сказала она как можно вежливее, пожалуйста, скажите мне сначала, какой дорогой…

Траляля нежно улыбнулся и начал снова:

Сияло солнце в небесах,
Светило во всю мочь,
Была светла морская гладь,
Как зеркало точь-в-точь,
Что очень странно — ведь тогда
Была глухая ночь.

И недовольная луна
Плыла над бездной вод
И говорила: «Что за чушь
Светить не в свой черед?
И день — не день, и ночь — не ночь,
А все наоборот».

И был, как суша, сух песок,
Была мокра вода.
Ты б не увидел в небе звезд
Их не было тогда.
Не пела птица над гнездом
Там не было гнезда.

Но Морж и Плотник в эту ночь
Пошли на бережок,
И горько плакали они,
Взирая на песок:
— Ах, если б кто-нибудь убрать
Весь этот мусор мог! <38>

— Когда б служанка, взяв метлу,
Трудилась дотемна,
Смогла бы вымести песок
За целый день она?
— Ах, если б знать! — заплакал Морж.
Проблема так сложна!

— Ах, Устрицы! Придите к нам,
Он умолял в тоске.
И погулять, и поболтать
Приятно на песке.
Мы будем с вами до утра
Бродить рука в руке.

Но Устрицы преклонных лет
Не выплыли на зов.
К чему для странствий покидать
Страну своих отцов?
Ведь можно дома в тишине
Прожить в конце концов.

А юных Устриц удержать
Какой бы смертный мог?
Они в нарядных башмачках
Выходят на песок.
Что очень странно — ведь у них
Нет и в помине ног.

И, вымыв руки и лицо
Прохладною водой,
Они спешат, они ползут
Одна вослед другой
За Плотником и за Моржом
Веселою гурьбой.

А Морж и Плотник шли и шли
Час или два подряд,
Потом уселись на скале
Среди крутых громад,
И Устрицы — все до одной
Пред ними стали в ряд.

И молвил Морж: «Пришла пора
Подумать о делах:
О башмаках и сургуче,
Капусте, королях, <39>
И почему, как суп в котле,
Кипит вода в морях».

Взмолились Устрицы: «Постой!
Дай нам передохнуть!
Мы все толстушки, и для нас
Был очень труден путь».
— Присядьте, — Плотник отвечал,
Поспеем как-нибудь.

— Нам нужен хлеб, — промолвил Морж,
И зелень на гарнир.
А также уксус и лимон,
И непременно сыр,
И если вы не против, то
Начнем наш скромный пир.

— Ах, неужели мы для вас
Не больше, чем еда,
Хотя вы были так добры,
Нас пригласив сюда!
А Морж ответил: «Как блестит
Вечерняя звезда!

Я очень рад, что вы пришли
В пустынный этот край.
Вы так под уксусом нежны
Любую выбирай».
А Плотник молвил: «Поскорей
Горчицу мне подай!»

— Мой друг, их заставлять спешить
Отнюдь мы не должны.
Проделав столь тяжелый путь,
Они утомлены.
— С лимоном. — Плотник отвечал.
Не так они вкусны.

— Мне так вас жаль, — заплакал Морж
И вытащил платок,
Что я не в силах удержать
Горючих слез поток.
И две тяжелые слезы
Скатились на песок.

А Плотник молвил: «Хорошо
Прошлись мы в час ночной.
Наверно, Устрицы хотят
Пойти к себе домой?»
Но те молчали, так как их
Всех съели до одной <40>.

                      <стихотворение в пер. Д. Орловской>

— Мне больше нравится Морж, — сказала Алиса. — Ему по крайней мере было хоть капельку жалко бедных устриц.

— Но съел он больше, чем Плотник, — возразил Траляля. — Просто он прикрывался платком, так что Плотник не мог сосчитать, сколько устриц он съел. Не мог! Задом наперед, совсем наоборот!

— Какой жадный! — вскричала Алиса. — Тогда мне больше нравится Плотник! Он съел меньше, чем Морж!

— Просто ему не досталось больше, — сказал Траляля.

Алиса растерялась <41>. Помолчав, она проговорила:
— Ну, тогда, значит, оба они хороши!

—-

Из примечаний М. Гарднера:

37 — Этот шедевр нонсенса написан размером «Сна Юджина Арама» Томаса Гуда**, однако пародирует лишь стиль этого произведения. Читателям, склонным находить нарочитый символизм в сказках Кэрролла, нелишне напомнить, что, посылая рукопись этого стихотворения Тенниелу для иллюстрации, Кэрролл предложил художнику на выбор плотника, бабочку и баронета. Все три имени одинаково ложились в размер стихотворения и подходили в смысле нонсенса Кэрроллу. Тенниел остановился на плотнике. […] Дж.Б.Пристли*** написал забавную статью о «Морже и Плотнике» («New Statesman», August 10, 1957, р.168), в которой он провозглашал этих двух героев архетипами политических деятелей.

…………………………………………………….
** — Гуд, Томас (1799—1845) — английский поэт, автор знаменитой «Песни о рубашке», «Моста вздохов» и других стихотворений о бедственном положении трудящихся. Был известен также своими юмористическими стихами, которые нередко сам иллюстрировал. <прим. Н. Демуровой>

*** — Пристли, Джон Бойнтон (род. в 1894 г.) — английский писатель. <прим. Н. Демуровой>

—-

Из примечаний Н. Демуровой:

38 — …И горько плакали они, / Взирая на песок: / — Ах, если б кто-нибудь убрать/ Весь этот мусор мог! — Исследователи не раз указывали на органическую близость нонсенса Кэрролла психологии детей разного возраста. Интересна запись, которую находим в одном из писем Марии Эджворт, которая вместе со своим отцом Ричардом Ловеллом Эджвортом была одной из зачинательниц экспериментальной педагогики. Восхищаясь глубиной детских вопросов, М. Эджворт приводит в качестве примера следующий: «Кто посыпал пляж песком?» См. также Л. С. Выгодский. Воображение и творчество в детском возрасте. М., 1967.

39 — «И молвил Морж: «Пришла пора / Подумать о делах: / О башмаках и сургуче, / Капусте, королях…» — Свою первую книгу О. Генри (1862—1910) назвал «Короли и капуста» (1905). В ней он выполняет обещание, данное Моржом, так и не рассказавшим бедным устрицам ни о башмаках и сургуче, ни о капусте и королях. У О. Генри в его книге есть глава «Башмаки», в ней фигурируют сургуч и некоторые другие из упомянутых Моржом тем. Сам О. Генри так пишет об этом в «Присказке Плотника», открывающей книгу: «Так что, видите, нам есть о чем рассказать. Пожалуй, неразборчивому уху Моржа эта повесть полюбится больше всего, потому что в ней и вправду есть и корабли, и башмаки, и сургуч, и капустные пальмы, и (взамен королей) президенты» (пер. К. Чуковского).

Из примечаний М. Гарднера:

40 — Для оперетты Сэвила Кларка о Зазеркалье Кэрролл написал дополнительную строфу:

И Плотник плакать перестал,
И бросил Морж рыдать.
Прикончив устриц, наконец,
Легли злодеи спать
И за жестокие дела
Расплату пожинать.

Когда Морж и Плотник засыпали, на сцене появлялись духи двух устриц, которые пели, танцевали и пинали спящих. Кэрролл считал (и публика, очевидно, разделяла его мнение), что это было наилучшей концовкой для всего эпизода. Таким образом, он немного успокаивал ту часть зрителей, которая проливала слезы над судьбой устриц.

Дух первой устрицы танцевал мазурку и пел:
Он спит, коварный Плотник, и масло на усах.
А перец и горчица на листьях и цветах.
Так раскачаем люльку, чтоб он не мог вздохнуть!
А если не удастся — скачи ему на грудь!
скачи ему на грудь!
Ах, самое разумное — вскочить ему на грудь!

Дух второй устрицы танцевал джигу и пел:
О Морж, злодей плаксивый, позор слезе твоей!
Ты был страшней для устриц, чем дети для сластей.
Ты долго нас морочил, чтоб в уксус окунуть!
Прости же, Морж злосчастный, — встаю тебе на грудь!
встаю тебе на грудь!
Прости же, Морж злосчастный, встаю тебе на грудь!

(Стихи цит. по примеч. Р.Грина к кн. «The Diaries of Lewis Carrol», vol.II, pp.446-447).

41 — Алиса пришла в замешательство, ибо перед ней традиционная этическая дилемма: судить ли человека по его поступкам или по его намерениям.


____________________________________________________

Адаптированный перевод (без упрощения текста оригинала)
из серии «Метод обучающего чтения Ильи Франка»
(«Английский с Льюисом Кэрроллом. Алиса в Зазеркалье» —
М.: Школа иностранных языков Ильи Франка, Восточная книга, 2009)
Пособие подготовила Ольга Ламонова:

После этого они отпустили руки Алисы и стояли, смотря на нее целую минуту: последовала <«была»> довольно неловкая пауза, потому что Алиса не знала, как начать разговор с людьми, с которыми она только что танцевала. “Вот уж никуда не годится сказать «здравствуйте» сейчас,” подумала она <«сказала она про себя»>: “кажется, что мы преодолели этот /этап/, так или иначе!”
“Я надеюсь, /что/ вы не слишком устали?” сказала она, наконец.
“Ни в коем случае. И спасибо тебе большое, что спросила,” сказал Твидлдам.
“Премного благодарен”, добавил Твидлди. “Тебе нравится поэзия?”
“Да-а, вполне — некоторая поэзия,” сказала Алиса с сомнением в голосе. “Не скажете ли вы мне, какая дорога ведет из леса?”

“Что мне ей прочитать?” спросил Твидлди, оборачиваясь к Твидлдаму /и глядя на него/ большими серьезными глазами, и не замечая вопроса Алисы.
“ ‘«Морж и Плотник» самое длинное /стихотворение/,” ответил Твидлдам, нежно обнимая брата.
Твидлди тут же начал:

“Солнце светило…”

На этом месте Алиса решилась прервать его. “Если оно очень длинное,” сказала она так вежливо, как только могла, “пожалуйста, не скажете ли вы мне сперва, какая дорога…”
Твидлди нежно улыбнулся и снова начал:

“Солнце светило на море,
Блистая во всю свою мощь;
Оно старалось изо всех сил, чтобы сделать
Большие волны гладкими и яркими,
И это было странно, потому что была
Полночь <«середина ночи»>.

Луна сияла мрачно,
Потому что она считала, что солнцу
Нечего было делать там,
После того, как день закончился —
“Это очень грубо с его стороны,” она сказала,
“Явиться и испортить /все/ веселье!”

Море было /таким/ мокрым, каким только могло быть,
И песчаный пляж таким сухим <«сухим как сухим»>.
Не было видно ни единого облака, потому что
Не было ни облака в небе:
Никакие птицы не пролетали над головой —
Не было никаких птиц, которые бы летали.

Морж и Плотник
Шагали неподалеку <«близко под рукой»>
И плакали изо всех сил, увидев
Такое количество песка:
“Если бы только он был убран,”
Говорили они, “это было бы великолепно!”

“Если бы семь служанок с семью швабрами
Мели бы его полгода,
Как вы думаете,” сказал Морж,
“Смогли бы они сделать его чистым)?”
«Я сомневаюсь в этом» — сказал Плотник,
И пролил горькую слезу.

“О, устрицы, пойдемте погулять с нами!”
Морж умолял.
“Приятная прогулка, приятная беседа,
Вдоль морского берега.
Мы не сможем пригласить больше четырех,
Чтобы дать каждой по руке.”

Самая старшая устрица взглянула на него,
Но не сказала ни слова.
Самая старшая устрица заморгала <«заморгала своим глазом»>,
И тряхнула своей тяжелой головой —
Намереваясь сказать, что она не желает
Покидать устричную отмель.

А четыре молодые устрицы поспешили наверх,
Жаждущие удовольствий.
Их раковины были начищены, их лица умыты,
Их туфли были чисты и опрятны —
И это было странно, потому что, как известно,
У них нет ног.

Четыре другие устрицы последовали за ними,
И вот еще четыре;
В большом количестве, быстро они пришли, наконец,
И /еще/ больше, и больше, и больше —
Все /они/ перепрыгивали через пенные волны,
И выбирались на берег.

Морж и Плотник
Продолжали идти с милю или около того,
И после чего они /прилегли/ отдохнуть на скале
Достаточно низко,
А все юные устрицы стояли
И ждали, /выстроившись/ в ряд.

«Время пришло», сказал Морж,
“Поговорить о множестве вещей:
О башмаках — о кораблях — о сургуче;
О капусте и королях —
И почему море бурлит —
И есть ли у свиней крылья.”

“Эй, подождите минутку”, закричали устрицы,
“Прежде, чем мы поболтаем,
Потому что некоторые из нас запыхались,
И все мы <«все из нас»> — жирные!”
“Не к спеху!” сказал Плотник.
Они его очень <«много»> благодарили за это.

“Батон хлеба”, сказал Морж,
“Вот, что нам особенно нужно: перец и уксус, кроме того
Очень хороши, в самом деле —
А теперь, если вы готовы, дорогие устрицы,
Мы можем начать есть.”

“Но не нас!” закричали устрицы,
Немного испугавшись,
После такой любезности, это было бы
Зловещим поступком <«вещью»>!”
“Ночь ясна,” сказал Морж,
“Нравится ли вам /этот/ пейзаж?”

“Так любезно было с вашей стороны прийти!
Вы так милы!”
Плотник не сказал ничего, кроме
“Отрежь нам еще кусок,
Как бы мне хотелось, чтобы ты не был так глух —
А то мне приходится просить тебя дважды.”

“Это, кажется, так стыдно” сказал Морж,
“Играть с ними такую шутку
После того, как мы вытащили их так далеко,
и заставили их так быстро семенить.»
Плотник не сказал ничего, кроме:
“Масло намазано слишком толстым слоем!”

“Я плачу из-за вас,” сказал Морж.
“Я очень /вам/ сочувствую.»
С всхлипываниями и слезами он отобрал
/Устриц/ самого большого размера.
Держа свой карманный носовой платок
У глаз, /из которых/ ручьями текли слезы <«перед его мокрыми/ слезящимися глазами»>.

“О, устрицы”, — сказал Плотник.
“Вы совершили приятную прогулку!
Ну что, посеменили снова домой?”
Но никакого ответа не последовало —
И это было вряд ли странно, потому
Что они съели /всех устриц/.”

“Мне больше понравился Морж,” сказала Алиса: “потому что, /как/ вы видите, ему было немного жаль бедных устриц).”
“Он съел больше, чем Плотник, тем не менее,” сказал Твидлди. “Видишь ли, он держал свой носовой платок перед собой, так, чтобы Плотник не смог посчитать, как много /устриц/ он съел, совсем наоборот.”
“Это было подло,” сказала Алиса с негодованием, “В таком случае мне больше понравился Плотник — раз он не съел так много /устриц/, как Морж.”
“Но он съел так много, как смог,” сказал Твидлдам.

Это была трудная задача. После паузы Алиса начала: “Ну, они оба были очень неприятными персонажами.”

.

____________________________________________________

Перевод Владимира Азова (Ашкенази) (1924):

Потом они отпустили руки Алисы и с минуту молча смотрели на нее. Вышла довольно неловкая заминка, но Алиса совершенно не знала, как завязать разговор с господами, с которыми она только что кружилась в танце.
«Кажется, уж не придется спрашивать их: «Как поживаете?» — подумала Алиса. — Мы уже познакомились».

— Я надеюсь, вы не очень устали? — сказала она наконец.

— Ни в каком случае. Спасибо, что спросила, — сказал Твидлдум.

— Очень любезно, — прибавил Твидлди. — Ты любишь стихи?

— Д-д-да… отчего же… некоторые, — нерешительно ответила Алиса. — Может быть, вы мне укажете дорогу, как мне выбраться из этого леса?

— Что бы мне прочитать ей? — сказал Твидлди, посмотрев на Твидлдума большими серьезными глазами. Он не обратил на вопрос Алисы никакого внимания.

— «Тюлень и Плотник», самое длинное, — ответил Твидлдум и нежно обнял брата.

Твидлди тотчас же начал:

Сияло солнце в небесах…

Алиса осмелилась прервать его.

— Если оно очень длинное, — сказала она со всей вежливостью, на которую была только способна, — может быть, вы сначала укажете мне дорогу.

Твидлди мягко улыбнулся и начал снова:

Сияло солнце в небесах
И весело светило.
Изо всех сил свой мягкий блеск
На волны наводило.
И странность заключалась в том,
Что это — ночью было.

Надувшись, на него луна
С досадою глядела,
Решив, что солнце по ночам
Могло б ложиться смело.
«Вот наглость, — думала она:
Так портить мне все дело».

Был сух на берегу песок,
Мокра вода морская…
Не видно было облаков
На синеве без края,
Не видно также было птиц:
Их улетела стая.

Гуляли Плотник и Тюлень
По бережку согласно,
Над тем, что много так песку,
Рыдая громогласно:
«Когда бы весь песок убрать…
Вот БЫЛО БЫ прекрасно!»

«Что если б семь служанок здесь
Семь метел в руки взяли, —
Спросил Тюлень, — они песок
В полгода бы убрали?»…
Но плотник проронил слезу
И отвечал: «Едва ли!»…

«Ах, устрицы! Пойдем пройтись, —
Сказал Тюлень с мольбою. —
Пойдем гулять и поболтать,
Внимая волн прибою,
Мы можем четырех из вас
За ручки взять с собою».

Из Устриц старшая тогда
Безмолвно лишь взглянула.
Из Устриц старшая тогда
Тюленю подмигнула:
Мол, не покину мель свою!..
И головой качнула.

Но уж четыре молодых
Спешили по дорожке.
Помывшись, платьица встряхнув
И вычистив сапожки
(Тут странность заключалась в том,
Что где ж у Устриц ножки?).

Еще четыре и еще
Четыре показались.
Еще, спеша, едва дыша,
Из моря появлялись,
Скакали через гребни волн
И за берег цеплялись.

Тюлень и Плотник шли вперед,
Пожалуй, больше мили.
Потом уселись на камнях
И отдохнуть решили,
А крошки Устрицы на них
Глазенки устремили.

И очень смирно стали ждать,
Уставившись рядками.
Тюлень сказал: «Пришла пора
Потолковать нам с вами.
Мы всем займемся: сургучом,
Судами, башмаками…

О кочанах, о королях
Мы с вами поболтаем,
И отчего валы кипят,
Как будто чайник с чаем.
И есть ли крылья у свиней? —
Мы это все узнаем».

Но устрицы повременить
Просили с разговором:
«Нас, Устриц жирненьких, взяла
Одышка в беге скором».
И за согласье обождать
Благодарили хором.

— «Нам нужен хлеб, — сказал Тюлень. —
Он — трапезы основа!
Но уксус с перцем тоже здесь
Полезны, нет и слова.
Итак… Закусывать начнем.
Когда у вас готово?»

— «Не нами ж? — Устриц ужас взял,
Они позеленели… —
Ужель любезность вся вела
К такой зловещей цели?»…
— «Как ночь ясна! — сказал Тюлень. —
На вид вы б поглядели.

Вы так любезны, что пришли…
Нам с вами так отрадно»…
— «Отрежь-ка мне еще ломоть, —
Тут буркнул Плотник жадно. —
Оглох ты, что ли, братец мой?
Мне на тебя досадно».

Тюлень сказал: «Такой обман…
Мне перед ними стыдно…
Еще заставить их бежать
Так далеко!… Обидно».
А Плотник только проворчал:
«Тут масла и не видно».

Тюлень сказал: «Как я скорблю.
Как плачу я над вами!»…
И самых крупных выбрал он
С горючими слезами,
Все время носовой платок
Держа перед глазами.

«Надеюсь, — Плотник тут спросил, —
Что вы прошлись приятно!..
Быть может, вам уже пора
Идти домой обратно? «…
Но так как съели всех — никто
Не отвечал, понятно.

                <стихотворение в пер. Т. Щепкиной-Куперник>

— Мне больше нравится Тюлень, — сказала Алиса, — потому что ему все-таки было немножко жалко бедных устриц.

— Однако, он съел их больше, чем Плотник, — сказал Твидлди. — Понимаешь, Тюлень держал перед собой платок, чтобы Плотник не мог сосчитать, сколько он съел их. Наоборот.

— Это очень гадко, — сказала Алиса с возмущением. — Тогда мне больше нравится Плотник… если он не съел столько же устриц, сколько Тюлень.

— Но он съел столько устриц, сколько ему удалось, — сказал Твидлдум.

Это было запутанное дело. Подумав, Алиса начала:
— Ну, тогда они оба очень гадкие…

____________________________________________________

Перевод Александра Щербакова (1977):

Они отпустили Алисины руки и минуту молча смотрели на нее. Неловкое молчание затягивалось. Алиса просто не могла сообразить, как начинать разговор с теми, с кем уже танцевала. «Теперь никак не скажешь «здравствуйте»,- думала она.- Так ил» иначе, но здороваться поздно».

— Надеюсь, вы не слишком устали? — спросила она наконец.

— Никоим образом! И весьма признателен за внимание, — ответил Двойнюшечка.

— Премного обязан! — добавил Двойняшечка. — А. ты любишь стихи?

— Д-да, кое-какие,- нерешительно сказала Алиса.- Так вы не покажете мне дорогу из лесу?

— Что ей прочесть? — спросил Двойняшечка, важно глядя на Двойнюшечку и не обращая внимания на вопрос Алисы.

— Про Моржа и Плотника. Это самое длинное,- ответил Двойнюшечка, с чувством обнимая братца.

Двойняшечка тут же начал:

Сияло солнце в небесах…

Алиса решила прервать его.
— Если оно очень длинное, — сказала она как можно вежливее, — то сначала покажите мне, пожалуйста, дорогу!

Двойняшечка ласково улыбнулся и начал снова:

Сияло солнце в небесах,
Во всю сияло мочь,
Валы морские золотя,
Катящиеся прочь.
Невероятно! Ведь уже
Давно настала ночь.

Луна, на солнце рассердясь,
Ворчала: «Что за прыть!
Извольте видеть, мало дня
Ему, чтобы светить!
Испорчен бал и. смысл пропал
Мне нынче восходить».

Вода была мокра насквозь.
Песок насквозь был сух.
Не видно было в небесах
Ни птиц, ни даже мух.
Надеясь услыхать о них,
Не напрягайте слух.

Рыдает Плотник, плачет Морж,
Дойдя до бережка.
Когда вокруг один песок,
И впрямь берет тоска.
«Как скверно обстоят дела
С уборкою песка!»

«А семь служанок,- Морж спросил,-
Ну, скажем, за семь лет
Смести метлой песок долой
Смогли бы или нет?»
Но Плотник, всхлипнув, дал Моржу
Уклончивый ответ.

«О Устрицы! — воскликнул Морж.-
Прекрасный вид кругом!
Бегите к нам! Поговорим,
Пройдемся бережком.
Но чур лишь первых четверых
За ручки мы берем».

Прабабка Устрица лежит,
Прищуря глаз, на дне.
Прабабка Устрица молчит
В прозрачной глубине.
«Зачем бежать? На дне лежать
Гораздо лучше мне».

Но мигом четверо юнцов
Выходят на песок,
Нарядные, опрятные
До кончиков сапог.
Невероятно! Ведь у них
В помине нету ног.

И сквозь прибой им вслед гурьбой
По четверо опять
Выпрыгивают Устрицы —
Крупнее не сыскать.
И все хотят поговорить,
Й все хотят гулять.

Шли Морж и Плотник на восток,
Потом пошли на юг,
На камень сели отдыхать,
А Устрицы вокруг
Расположились в семь рядов.
В ряду семь сотен штук.

И Морж заводит разговор
О всяческих вещах.
Сначала о капусте речь,
Потом о королях,
Про рачий свист, про стертый блеск
И дырки в башмаках.

Прервали Устрицы, прося
Им отдышаться дать:
«Мы так бежали, что пока
Не в силах рассуждать».
Ответил Плотник: «Так и быть,
Мы можем подождать».

«Нам нужен хлеб, — промолвил Морж,
И я его припас.
И черный перец есть у нас,
И уксус есть у нас.
Друзья, готовьтесь. Мы хотим
Поужинать средь вас».

«Как?! Нами?! — Устрицы кричат;
их пробирает дрожь. —
Так, значит, ваша доброта
По сути дела — ложь!»
«Прелестный вечер, — Морж сказал, —
И вид вокруг хорош.

Весьма по вкусу нам пришлись
И нрав и облик ваш».
А Плотник буркнул: «Хлеба мне
Ты дашь или не дашь?
В который раз тебе твержу:
Потоньше масло мажь».

Воскликнул Морж: «Какой позор
Бедняжек обижать!
Зачем заставили мы их
Так далеко бежать?»
А Плотник проворчал: «Ровней!
Отвык, что ль, нож держать?»

Предельно крупную слезу
Роняя на песок,
У глаз придерживает Морж
Развернутый платок:
«Меня растрогал жребий ваш.
Он все-таки жесток!»

«Друзья, отлично мы прошлись,
Но нам пора назад»,-
Промолвил Плотник Устрицам,
А те в ответ молчат.
Иначе и не может быть:
Их съели всех подряд.

— По-моему, Морж все-таки лучше Плотника,- сказала Алиса.- Ему, по крайней мере, хоть немножко жалко было бедных Устриц.

— Он съел их больше, чем Плотник,- ответил Двойняшечка.- Понимаешь, он развернул  платок, чтобы Плотник не мог сосчитать, сколько он сразу берет.

— Какая низость! — возмутилась Алиса.- Тогда Плотник лучше, раз он ел не столько, сколько Морж.

— Да, но он ел столько, сколько мог, — возразил Двойшошечка.

Вот головоломка! Подумав, Алиса сказала:
— Ну, так, значит, они оба очень противные…

____________________________________________________

Перевод Владимира Орла (1980):

Тилибом и Тарарам опять не мигая уставились на Алису. Наступило неловкое молчание, а она все не могла сообразить, как же начать беседу с людьми, с которыми ты только что водил хоровод. «По-моему, как-то неловко спрашивать, как они поживают, — подумала она. — У меня такое ощущение, как будто про это мы уже говорили».

— Вы, наверно, устали? — наконец спросила Алиса.

— Никоим образом. И большое тебе спасибо за заботу, — ответил Тилибом.

— Очень тебе обязан, — добавил Тарарам. — Кстати, как ты относишься к стихам?

— К стихам? Ну,  вообще-то… — осторожно начала Алиса. — Скажите, пожалуйста, если я пойду по этой дороге, я скоро выйду из Леса?

— Что именно ей прочесть? — торжественно спросил Тарарам у Тилибома, не обращая на вопросы Алисы ни малейшего внимания.

— «Тюлень и Плотник», кажется, длиннее всего, — ответил Тилибом и прочувствованно похлопал брата по плечу.

В ту же секунду Тарарам начал:

Вокруг была ночная мгла…

Алиса решительно перебила.
— Если эти стихи очень длинные, — сказала она, изо всех сил стараясь быть вежливой, — то, может быть, лучше вы мне сначала скажете, по какой дороге…

Тарарам мило улыбнулся и начал с начала:

Вокруг была ночная мгла,
А по небу луна плыла,
И туча шла за тучей.
Вдобавок солнышко пекло,
И было ужас как светло.
Да, оччень странный случай.

В обиде фыркнула луна:
«Я вам, как видно, не нужна» —
И страшно покраснела.
Шумела мокрая вода,
Песок был желтый (как всегда),
И травка зеленела.

Вот в эту ночь (простите, день!)
У моря Плотник и Тюлень
Гуляли до рассвета.
Тюлень воскликнул: «Вот тоска!
На берегу полно песка.
Меня тревожит это.

Не мог бы ты часам к шести
Весь этот берег подмести?»
Но Плотник не ответил:
Утер слезу и ни гугу
(Ну, а песка на берегу
Он просто не заметил).

«Эй, Караси, — сказал Тюлень, —
Вам что, на дне лежать не лень?
Пойдем пройдемся, братцы!» —
«А ты,- сказали Караси,-
Акулу лучше пригласи.
Счастливо прогуляться!»
 
Но три неопытных малька
Уже спешат издалека,
Чтобы пройтись с Тюленем,
А Кашалоты и Плотва
Взирают на мальков с едва
Заметным удивленьем.

Они гуляли до утра…
Вдруг Плотник закричал: «Ура!
Мы, кажется, у цели!»
Присели на песок они
(Тюлень устроился в тени,
Мальки на солнце сели).

Тюлень сказал: «Я не пойму,
Зачем (а также почему)
На свете есть капуста.
И каковы причины те,
Из-за которых в решете
Подчас бывает пусто».

«Постой, — взмолились Караси, —
Полегче что-нибудь спроси.
Все это странно как-то…»
А Плотник нехотя изрек
(В его глазах стоял упрек):
«Тюлень, побольше такта!»

Тюлень продолжил: «Как всегда,
У нас с тобой сковорода,
Горчица и сметана.
А раз у нас все это есть,
То кой-кого мы можем съесть!» —
И улыбнулся странно.

Но Караси сказали: «Нет!
Еще не знал весь белый свет
Такого преступленья!»
Тюлень заметил: «До чего ж
Сегодняшний пейзаж пригож…
Прекрасна жизнь тюленья!

Мы очень рады, Караси,
Что вы пришли сюда. Спаси-
бо». Плотник лег устало
И прошептал: «Ты что, ослеп?!
Ну кто так толсто режет хлеб?
К тому же перца мало».

Тюлень сказал: «Мне все претит!
Куда пропал мой аппетит?!
Нам не простят обмана!
Мы их съедим в расцвете сил!..»
А Плотник только и спросил:
«Послушай, где сметана?»

Тюлень воскликнул: «Как всегда,
Я помираю со стыда!»-
И сел у сковородки.
В его глазах была тоска
(Он вытер с помощью платка
Слезу на подбородке).

Тут Плотник заявил: «Пора!
Мы с Карасями тут с утра.
Скорей пошли обратно!»
Но промолчали Караси.
А почему?.. У них спроси.
Хотя и так понятно.

— Мне больше нравится Тюлень, — сказала Алиса. — Все-таки ему было жалко бедных Карасей. И потом, он даже заплакал и вытер слезу платком.

— Но при этом съел больше Плотника, — возразил Тарарам. — Кроме того, платком он вытирал сметану.

— Безобразие! — возмутилась Алиса. — Раз так, мне больше нравится Плотник: ведь он съел меньше Тюленя.

— Никоим образом! Ведь он съел все, что ему досталось, — сказал Тилибом.

Задача оказалась неразрешимой. Помолчав, Алиса ответила:
— Ну и ладно! Оба они хороши…

____________________________________________________

Перевод Леонида Яхнина (1991):

Толстяки опустили руки и снова молча уставились на Алису. Алиса тоже молчала, не зная, что говорят обычно после четырех кругов хоровода. Нельзя же ляпнуть сразу: «КАК ЖИВЕТЕ?» И тем более: «КАК ЖИВОТИК?»

— Надеюсь, танец вас не очень утомил? — вежливо осведомилась Алиса.

— Что ты, какие пустяки! — вежливо поклонился Тец. — Не стоит беспокоиться!

— Благодарим за компанию, — раскланялся Тик. — Хочешь стишок послушать?

— Я бы не прочь, но… — неуверенно сказала Алиса, — но мне пора идти.

— Что бы такое ей прочесть… — тянул свое Тик, задумчиво глядя на брата.

— «Моржа и Плотника», — посоветовал Тец, — длиннее я не знаю.

И Тик немедля завел:

Раз морозным вечерком…

Алиса поскорей перебила его.
— Если стишок и вправду длинный, — как можно мягче сказала она, — то сначала скажите, по какой дороге мне…
Но Тик кротко улыбнулся и начал снова:

Раз морозным вечерком,
На рассвете летом,
Днем луна взошла бочком,
Грея лунным светом.
Стыло в сумраке ночном
Солнышко при этом.

Разобиделась луна:
«Все напутал кто-то!
Вышло солнце вместо сна
Ночью на работу.
Я средь бела дня должна
Превозмочь дремоту»

Не волнуйтесь, не беда.
Посмотрите лучше:
Все как прежде, как всегда —
Сух песок сыпучий,
Льется мокрая вода
Дождиком из тучи.

Как обычно, вечерком
Праздно, беззаботно
Мелким медленным шажком,
Словно неохотно,
По песку идут пешком
Морж и Плотник плотный.

— Все песок, песок, песок, —
Мямлит Морж уныло, —
Взял бы ты метлу, совок,
Плотник, друг мой милый,
И прибрал бы здесь чуток.
Вот бы славно было!

Плотник глазом покосил
В море равнодушно:
— Скучно что-то, нету сил.
Морж, ты слышишь? Ску-учно!
И тотчас заголосил:
— Устриц! Вызвать! Нужно!

И они давай кричать:
— Устрицы! Подружки!
Выходите погулять,
Древние старушки! —
Помолчали и опять:
— Устрицы! Раку-ушки!

Только устриц не проймешь
Криком или зовом,
Ото дна не оторвешь
Самым громким словом.
Им прогулка — острый нож.
Не выходят, словом.

Но полдюжины из них
(Или даже дюжина)
Самых глупых, молодых
Всколыхнулись дружно,
Поднялись с глубин морских
Погулять до ужина.

Вышли все на белый свет
В платъигщх подводных,
В черных шляпках — платью в цвет,
В босоножках модных
(На ногах, которых нет)
И в накидках плотных.

Морж и Плотник бережком
Весело гуляют.
Следом устрицы рядком
Медленно шагают.
Не спеша о том о сем
Вместе рассуждают.

Час гуляют, два и три,
А в глазах усталость.
Плотник ахнул: — До зари
Полчаса осталось!
Надо, что ни говори,
Отдохнуть бы малость.

В небе бледная луна
Светит еле-еле.
Добрели до валуна,
Плотным кругом сели.
Морж сказал: — Еда нужна,
Мы давно не ели.

И с улыбкой на устах
Плотник крикнул: — Душки!
Потолкуем о делах,
Устрицы-подружки!
Об обеденных столах,
Куке и петрушке.

Морж с улыбкой на усах
Молвил не без грусти:
— Потолкуем о котлах,
О цветной капусте,
О сырах, о сухарях
И о вкусном хрусте.

— Очень странный разговор!
Устрицы вскричали. —
Слов таких мы до сих пор
В море не встречали… —
Морж глядел на них в упор,
Слезы лил в печали.

Плотник щедро поливал
Шляпки их лимоном,
Густо перцем посыпал
И лучком зеленым,
Все жевал, переживал,
Все жевал со стоном.

Вот и кончился обед.
День пришел к закату.
Глядь — и устриц нет как нет.
Спрятались куда-то?
Молвил Морж: — увы, сосед,
Тяжела утрата.

— Морж все-таки лучше, — сказала Алиса. — Он хоть слезы лил.

— Но своего не упустил! — воскликнул Тик. — Зато Плотник все жевал, переживал. Да и жевал-то он всего два раза. А устриц была дюжина.

— Выходит,   Плотник   съел   меньше,   чем Морж? — подсчитала Алиса. — Тогда все-таки лучше он.

— Не волнуйся. Он съел не меньше того, что съел, — сказал Тец.

Алиса чуть задумалась, а потом заключила:
— Значит, один не лучше другого!

.

____________________________________________________

Перевод Юрия Лифшица (1991, опубликовано в 2017):

***
Плотник и Морж

Светило светом изошло
В тот раз, как никогда.
Сияла от его лучей
Студеная вода.
И это было тем чудней,
Что ночь была тогда.

Зато луна была мрачна
И думала она:
«За что дневным светилом я
От дел отстранена?
Зачем же затмевать меня,
Раз я сиять должна?»

И тучи по небу не шли,
Пропавшие вчера.
Не видно было даже птиц,
Умчавшихся с утра.
Зато был сух сухой песок,
Вода — мокpым-мокpа.

Лишь Плотник под руку с Моржом
Слонялся по песку.
Но изобилие песка
Вогнало их в тоску.
«Метлою бы, — промолвил Морж, —
Пройтись по бережку!»

«В полгода, — Плотник подхватил, —
Я думаю, что тут
Двенадцать дворников легко
Порядок наведут».
«Едва ли! — разрыдался Морж. —
Ведь это адский труд!»

«Ах, Устрицы, — взмолился он. —
Оставьте водоем.
Приятный вечер, тихий пляж,
Но грустно нам вдвоем.
Пойдемте с нами; четверых
Мы под руки возьмем».

Но пожилая Устрица
Молчала под водой,
Лукаво щурилась она,
Качая головой:
Мол, не заставите меня
Покинуть край родной.

Но Устриц молодых влекут
Забавы с юных лет.
Вот в платьицах и башмачках
Они выходят в свет.
Выходят, несмотря на то,
Что ног у Устриц нет.

Четверка первая ушла,
Вторая — вслед за ней,
За нею — третья, а потом…
Дружней, дружней, дружней.
Выныривают из воды —
И на берег скорей.

За Плотником и за Моржом
Толпа с полмили шла,
Пока Моржа не привлекла
Прибрежная скала.
Там стали Устрицы рядком,
Стирая пот с чела.

«Пора бы, — начал Морж, — избрать
Одну из тем, друзья:
Сургуч, капуста, короли;
Иль расскажу вам я,
Зачем вскипает океан,
Крылата ли свинья».

«Постойте! — Устрицы кричат. —
Устали мы в пути.
Мы толстоваты, дайте нам
Хоть дух перевести!».
«Ну ладно, — Плотник проворчал, —
Начнем часов с шести».

Морж возразил: «Нарезан хлеб,
Есть перец, уксус есть.
Готовы Устрицы начать
Сейчас же, а не в шесть.
И чтобы им не надоесть,
Пора за ужин сесть».

«На ужин, — Устрицы кричат, —
Мы, значит, вам нужны!
Не ждали низости такой
Мы с вашей стороны!»
Воскликнул Морж: «Какая ночь!
Вы не восхищены?

Так мило с вашей стороны,
Что навестили нас…» —
«Дай хлеба, — Плотник попросил, —
И продолжай рассказ.
Ты что, оглох? Подай мне хлеб!
Прошу в который раз!» —

«Сыграли злую шутку мы.
Меня томит печаль! —
Заплакал Морж. — Заставить их
Брести в такую даль!».
А Плотник горько прошептал:
«Не взяли масла. Жаль!».

Морж причитал: «Мне жалко вас,
Вы мне всего милей!».
Но даже плача выбирал
Он тех, что пожирней,
Платком пытаясь осушить
Горючих слез ручей.

«Отлично! — Плотник возгласил. —
Хватило на двоих.
Гостей бы надо проводить».
Но Устриц молодых
Не дозвались, поскольку их
Уж не было в живых.

____________________________________________________

Перевод Николая Старилова:

     Они отпустили руки Алисы и с минуту стояли, уставившись на нее. Наступила довольно неловкая пауза, так как Алиса не знала, как начать беседу с людьми, с которыми только что танцевала.
«Вряд ли теперь стоит спрашивать «Как вы поживаете?» — подумала она про себя. — Мы, пожалуй, этот пункт уже миновали».

— Надеюсь, вы не очень устали? — наконец спросила она.

— Вовсе нет. И большое спасибо за то, что спросили, — ответил Шиворот.

— Премного обязан! — добавил Навыворот. — Вы любите поэзию?

— Да-а, пожалуй, кое-какую поэзию, — сказала Алиса неуверенно. — Не подскажите ли вы мне какая дорога ведет из этого леса?

— Что же мне прочитать для нее? — спросил Навыворот, глядя на Шиворота расширившимися от восторга глазами и не обращая внимания на  вопрос Алисы.

— «Морж и Плотник» — самое длинное, — ответил Шиворот, заключая брата в нежные объятья.

Навыворот приступил к делу немедля:

Солнце сияло…

Но тут Алиса решилась прервать его.
— Если оно ОЧЕНЬ длинное, — сказала она так вежливо как только могла, — не будете ли вы так любезны сначала сказать какая дорога….

Навыворот ласково улыбнулся и затянул сначала:

           Солнце сияло на море
          Изо всех сил.
          И старалось изо всех сил
          Сделать волны гладкими и яркими.
          И это было странно,
          Потому что была полночь.

          Луна светила хмуро,
          Потому что она думала,
          Что Солнцу нечего тут
          Делать после того как
          Закончился день.
          «Это очень грубо с его стороны «,
          Сказала Луна,

          «Прийти и испортить все дело!»
          Море было мокрым-мокро
          Песок был сухим-сухо.
          Не было облаков,
          Потому что не было их.
          И птицы не летали
          Над головой, потому что
          Никаких птиц не было.

          Морж и Плотник
          Шли рука об руку.
          Они плакали, потому что
          Вокруг было столько песка!
          — Если бы можно было здесь
          Все почистить, — говорили они,
          — Это было бы великое дело.

          «Если бы семь уборщиц с семью швабрами
          Работали  здесь  полгода,
          Как вы полагаете? — спросил Морж,
          Смогли бы они все это убрать?»
          «Сомневаюсь» — сказал Плотник
          И обронил горючую слезу.

          — Устрицы, придите и идите с нами!-
          Взмолился Морж.
          — Душевный разговор, приятная прогулка
          Вдоль морского берега.
          Мы не сможем гулять больше
          Чем с четырьмя, потому что
          У нас всего четыре руки.

          Старшая Устрица посмотрела на него,
          Но так и не сказала ни слова.
          Старшая Устрица мигала и
          Трясла тяжелой головой,
          Желая сказать, что не хочет
          Вылезать из кровати.

          Но четыре молоденьких устрицы
          Заторопились, стремясь к удовольствию.
          Они вычистили пальто, умылись
          А их туфли были чисты и аккуратны
          И это было странно, потому что
          Знаете ли, у них не было ног.

          Четыре других устрицы последовали
          За ними и еще четыре.
          Толстушки — быструшки они  в
          Конце концов пришли
          И еще и еще и еще.
          Они прыгали через пенистые волны
          И взбирались на берег.

          Морж и Плотник
          Прошли милю или около того
          И решили отдохнуть на скале
          Удобной и низкой.
          А все маленькие устрицы стояли
          В ряд и ждали их.

          — Настало время, — сказал Морж. —
          Поговорить о многом:
          О ботинках и кораблях,
          О капусте и королях
          И почему море кипит от жары
          И нет ли крыльев у свиней.

          — Но подожди немного, — закричали устрицы. —
          Прежде чем мы начнем беседу,
          Ведь некоторые из нас запыхались
          И все мы такие пышки!
          «Никакой спешки!» — сказал Плотник.
          И они очень благодарили его за это.

          — Буханка хлеба, — сказал Морж,
          — Вот что нам не помешает,
          Перец и уксус между прочим
          Тоже очень хороши.
          Теперь, если вы готовы,
          Дорогие устрицы
          Мы можем приступить.

          — Но не к нам! -закричали устрицы, слегка бледнея.
          — После такой доброты это
          Будет слишком жестоко!  
          — Ночь прекрасна! — сказал Морж
          Нравится вам этот вид?
          С вашей стороны было так
          Любезно прийти сюда
          И вы такие хорошенькие!

          А Плотник добавил:
          — Отрежьте нам кусочек,
          Надеюсь вы не настолько глухие,
          Чтобы я просил вас дважды!
          — Пожалуй, это стыдно, — сказал Морж,
          — Сыграть с ними такую шутку,
          После того как мы завели их
          Так далеко и заставили
          Так быстро бежать!

          Но Плотник сказал:
          — Поменьше масла кладите на хлеб!
          — Я оплакиваю вас, — сказал Морж.
          — И глубоко скорблю.
          С рыданьями и слезами он
          Выбрал устрицу побольше  и
          Вытер слезы с глаз платком.

          — Устрицы, — сказал Плотник.
          — Вы так здорово пробежались!
          Не вернуться ли нам домой?
          Но в ответ не раздалось ни звука
          И это едва ли было странно,
          Потому что они съели их всех.

— Мне больше понравился Морж, — сказала Алиса. — Потому что как вы заметили он хоть немножко, но сочувствовал бедным устрицам.

— Тем не менее он съел больше, чем Плотник, — возразил Навыворот. — Как вы заметили, он держал перед собой носовой платок, так чтобы Плотник не мог сосчитать сколько он взял… С другой стороны, — добавил он на всякий случай.

— Так вот зачем он это сделал! — воскликнула Алиса с негодованием. — Тогда мне больше нравится Плотник, — раз он съел не так много как Морж.

— Но он всего лишь съел сколько смог, — сказал Шиворот.

На это трудно было возразить и после паузы Алиса сказала:
— Хорошо. Они ОБА плохие.

 

____________________________________________________

Пересказ Александра Флори (1992, 2003):

Алиса не знала, как продолжить беседу, а братья и не думали ей помочь. Правда, она так и не поздоровалась, но если уж упустила момент… Или лучше поздно, чем никогда? И Алиса на всякий случай сказала:
— Здравствуйте!

— Здравствуй, — ответил Тили-Тили.

— Очень мило с твоей стороны пожелать нам здоровья, — подхватил Трали-Вали. – Ты стихи любишь?

— Д-да… — ответила Алиса, несколько озадаченная подобной логикой. – Так все же вы не могли бы…

— Еще как можем! – перебил ее Тили-Тили. – Только вот ЧТО?

— Может, «Плотник и Сивуча»? – предложил Трали-Вали. – Это самые длинные стихи.

— Пожалуй, согласился Тили-Тили. – Начинай.
И Трали-Вали начал:

В сто сорок солнц рассвет пылал… <1>

— Простите, — прервала его Алиса. – Вы не так поняли. Я хотела спросить дорогу.

Трали-Вали ответил ей ангельской улыбкой и продолжал:

В сто сорок солнц рассвет пылал, кругом – ни ветерка.
Была жара, жара плыла. Морозило слегка.
И обволакивала мгла три сотни тонн песка.

Луна бесилась – ничего она не понимала:
— Ох это Солнце! Вновь оно порядок поменяло.
Насколько помнится мне, я должна светить сначала.

Вода сырела от СЫРдин (а может – от МОКРели).
Желтел песок, как желатин. На небе не горели
Созвездья. Птицы в вышине в тот час глухой не пели.

Итак, был день (а может, ночь). Тьма одевала дюны.
Рыдали Плотник с Сивучом, как порванные струны,
Бродя среди песочных куч на берегу лагуны.

Плотник
Когда бы Мусорщик сюда пришел часов на пять,
Он смог бы, верно, без труда весь этот хлам убрать?

Сивуч
Мне твой вопрос не по зубам.
Как знать, как знать, как знать…
О Мидии, я вас зову, придите к нам гуськом!
Мы вместе спляшем Крабковяк на берегу морском
И эту встречу завершим п р е л е с т н ы м пикником…

Так он взывал к ним час, другой, но Мидии-старухи,
Лишь помавая головой, к словам остались глухи.
Сивуч подумал: «Не придут: они теперь не в духе».

Но несмышленый молодняк, не ведая тревоги,
Покинуть все-таки решил родимые чертоги –
В изящных туфельках (хотя все Мидии безноги).

И вот из океанских вод, как некие Нептуны,
Они спешат, они летят, неопытны и юны,
Выстраиваясь в длинный ряд на берегу лагуны.

Ну а потом, ослеплены сиянием Луны,
За Плотником и Сивучом от скал родной страны
Они идут, как будто бы объевшись белены.

Сивуч
Довольно. Сделаем привал. Поговорить пора

О чем-нибудь приятном нам. Не ели мы с утра…
Капусту любят короли, а спаржу – повара…

Мидии
Поговорить?! Повремени! Дай дух переведем –
Ведь мы малы – и тяжелы ужасно на подъем.
И в то, что любите вы нас, нам верится с трудом.

Сивуч
О Мидии! Мы л ю б и м вас и вами лишь живем
Таких испытанных друзей не сыщешь днем с огнем.
И пищу для беседы в вас, конечно же, найдем.

Мидии
Как! ПИЩУ видите вы в нас! Вот не было печали!
А поначалу, помнится, другое обещали!

Сивуч (мечтательно глядя вдаль)
Очаровательный пейзаж! Прелестней есть едва ли.

Плотник
Прелестней ЕСТЬ! Ты знаешь сам и убедишься снова –
Тем более что у меня давно уж все готово:
Лимоны, уксус и рокфор. Для случая такого
Я, разумеется, припас все, что необходимо.

Сивуч
О Мидии! Как жаль мне вас – ведь мною вы любимы
(И слезы хлынули из глаз его неудержимо.
Припрятанным заранее платком прикрыл он рот.)
Нежнейшие создания!

Плотник
Подай-ка бутерброд!

Сивуч
А с перцем, что ни говори, эффект уже не тот…

Плотник
Знакомству с вами был я рад.

Сивуч
Ах, это просто чудо!

Плотник
Но отчего ОНИ молчат? Не знаешь ты?

Сивуч
Откуда!

— А ты не знаешь? Отгадай. Я объяснять не буду, — сердито сказал Тили-Тили.

— Сивуч, по-моему, лучше, — задумчиво произнесла Алиса. – Он, по крайней мере, жалел бедных Мидий. Даже заплакал от жалости…

— Нет, нет, и нет! – вскричал Тили-Тили. – Вовсе он их не жалел. Съел-то он больше, а платком просто прикрывался.

— Лицемер! – возмущенно вскричала Алиса. – Тогда, значит, лучше Плотник: он съел меньше, чем Сивуч.

— Да, да, да, — согласился Трали-Вали, — гораздо меньше, но ведь больше ему просто не досталось!

Алиса подумала-подумала и сказала:
— Значит, они ОБА ХОРОШИ!

—-

ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА:

1 — Аллюзия на стихотворение В. Маяковского «Необычайное приключение, бывшее с Владимиром Маяковским летом на даче» (1920):

В сто сорок солнц закат пылал,
в июль катилось лето,
была жара,
жара плыла —
на даче было это.

Еще одна параллель с футуристами.Само кэрролловское стихотворение – не столько пародия, сколько стилизация.


____________________________________________________

Перевод Сергея Махова (2008):

Затем они выпустили руки Алис да с минуту стояли, на неё глядя; молчанье довольно неловкое, поскольку она не умеет начинать беседу с людьми, с которыми только что плясала.
«Уж точно не теперь надо говорить ‘Здрасьте!’», думает, «приветствие мы вроде почему-то проскочили!»
– Надеюсь, вы не очень устали? – наконец любопытствует.
– Отнюдь! И большое спасибо, что спросила, – молвит Тарабар.
– Премного благодарны! – добавляет Таратор. – Вирши любишь?
– Д-да, в общем-то… некоторые, – уходит от ответа Алис. – Скажите, пожалуйста, какая дорога выведет из леса?
– Чего ей прочесть? – Таратор,не обращая вниманья на её вопрос,
огромными-истовыми глазами смотрит на Тарабара.
– Самые длинные-то «Морж и Плотник», – тот отвечает, заключая брата в тёплые объятья.
Таратор сразу начинает:

Светило солнце…

Алис сразу осмеливается его перебить.
«Раз они чрезвычайно длинные», говорит с наилюбезнейшей вежливостью, «будьте добры, сперва, пожалуйста, скажите, какая дорога…»
Таратор, ласково улыбнувшись, начинает вновь:

Светило солнце в моря синь,
Светило во всю мочь,

Чтоб сделать волны гладкими
И яркими помочь;
Видение чудное – ведь
Кругом глухая ночь.

Светил и месяц сумрачный,
Небеспричинно мня,
Мол солнце зря замешкалось
По окончаньи дня:
«Испортило веселье всё
Чрезмерностью огня!»

Как влажность влажны воды там,
Песок – как сухость сух.
Ни облачка не разглядишь –
За исключеньем двух;
Не ловят мух пернатые,
Поскольку нету мух.

Морж с Плотником гуляют здесь
По краю бережка;
Навзрыд они стенают от
Количества песка:
«Кабы его расчистили,
Утихла бы тоска!»

«Коль семь уборщиц швабрами
Сметали б целый год,
Как думаешь», Морж вопросил,
«Убрали бы его?»
С сомненьем Плотник горькую
Слезу в ответ лишь льёт.

«Пойдём гулять, о Устрицы!»
Взывает-молит Морж,
«Приятный разговор таит
Приятственную дрожь,
Но за руку лишь четырёх
Сумеем взять мы всё ж».

Немолодая Устрица,
Ни слова не сказав,
Мигнув, тряхнула головой
Ему из сонных трав,
Мол вовсе не намерена,
Мол он для ней плюгав.

Четыре ж юных Устрицы
Решили выйти в свет,
Пыль с раковин стряхнувши и
Наблистив верх штиблет,
Чего преудивительно –
Ведь ног у Устриц нет.

Ещё четыре Устрицы,
Стремя безногий бег,
За ними прут, а далее
Ещё четыре – смех! –
Одолевают волны да
Взбираются на брег.

Морж с Плотником, протопавши
Наверное с версту,
На камень приземляются
Удобный-низкий тут;
А все малышки-Устрицы
Стоят рядком и ждут.

«Давайте», Морж сказал, «болтать
О многом: о судах…
О башмаках… о сургуче…
Капусте… королях…
Кипящем море… А ещё –
Крылатых поросях».

«Постой-ка», Устрицы вопят,
«Не начинай рассказ;
Мы запыхались: много есть
Толстушек среди нас!»
Тут Плотник, «Спешки нет!» сказав,
Их от удушья спас.

Морж говорит: «Буханка вам
Свежайшая под стать;
Да перец с уксусом в карман
Мне положила мать…
И коль вы, Устрицы, не прочь,
Мы начинаем жрать».

«Не нас же!» Устрицы пищат,
Слегка позеленев,
«После любезности такой –
Беда для юных дев!»
А Морж сказал: «Прекрасна ночь!
Как вам созвездье Лев?

Любезны вы, раз к нам пришли!
Изрядна ваша плоть!»
А Плотник только произнёс:
«Отрежь ещё ломоть –
Второй уж раз тебя прошу;
И хватить чушь молоть!»

«Как стыдно», Морж ему в ответ,
«Тащить честную рать
В такую даль, чтоб скушать тут –
Столь злобно разыграть!»
А Плотник только произнёс:
«Намажь мне маслом, тать!»

«Оплакиваю вас», рёк Морж,
«И глубоко скорблю».
Больших размером отобрал
Любитель вкусных блюд,
Платочек носовой прижав
К глазам, что слёзы льют.

Сказал и Плотник: «Устрицы,
Забег имел успех!
Давайте и домой рысцой?» –
В ответ Моржа лишь смех,
Чего, однако, не чудно:
Они сожрали всех!

– Мне сильней нравится Морж, – призналась Алис, – ведь ему, понимаете ли, немножечко бедных устриц жаль.
– А съел-то больше Плотника, – уверяет Таратор. – Платочек, понимаешь ли, держал спереди, дабы Плотник не сумел сосчитать, сколько он берёт; напротив.
– Ага, нечестно! – возмущается Алис. – Тогда мне сильней нравится Плотник… раз съел меньше Моржа.
– Столько, сколько сдюжил ухватить, – Тарабар встревает.
Задачка трудная. После небольшой заминки Алис начинает: «Да уж! Оба личности неприятные…»

____________________________________________________

Перевод Ирины Трудолюбовой (2016):

Потом они отпустили руки Алисы и в молчании уставились на нее. Повисла несколько неловкая пауза. Алиса тоже пребывала в нерешительности. Вот скажите, как начать беседу с теми, с кем только что танцевал? Фраза на манер «Как поживаете?» — вроде уже не годится.
— Надеюсь, вы не слишком утомились? — наконец нашлась она.
— Нисколько. А тебе большое спасибо за вопрос, — сказал Бобчин.
— Громаднейшее спасибо! — подхватил Добчин.- А ты любишь стихи?
— Да. Пожалуй. Некоторые, — осторожно согласилась Алиса. — Но не будете ли вы так любезны указать мне путь из этого леса?
— Какой же стих ей продекламировать? — вдохновенно спросил Бобчин у Добчина, вопроса Алисы как бы и не расслышав
— «Моржа и Плотника», он самый длинный, — крепко обняв брата, ответил Добчин.
И Бобчин начал в тот же миг:

 Над морем солнце сияло….

Алиса тут же уточнила:
— Если стихотворение очень длинное, — произнесла она так вежливо, как только могла, — тогда, пожалуйста, укажите мне сначала дорогу.
Но Бобчин, лишь ласково улыбнувшись ей, начал вновь:

Над морем солнце сияло,
Блистало во всю свою мочь,
Чтоб рыбкам светлее было рулить,
Но мы должны вас удивить —
Ведь это была ночь.

Месяц посверкивал мрачно:
Ну что за кавардак!
И днем оно светит и ночью?
Приличному светилу
Неприлично вести себя так!

Море в море мокрело,
Песок сушел как сухарь,
И тучки не летали,
И птички не порхали.
Где в полночь возьмется порхарь?

Морж с Плотником
Шли бережком
И грустно им было до слез.
Ну кто, рыдали, столько песка
Когда то сюда привез?
Кто выметет?
Вот вопрос.

Семь служанок
И семьдесят метел сюда —
И будет благодать.
Сомневаюсь, — Плотник ответил Моржу
И слезы начал ронять.

О, устерсы, придите к нам! —
Воззвал усатый Морж.
Пройдемся мы по бережку,
Здесь воздух так хорош.
Но чтобы каждой руку дать,
Мы четверых зовем гулять.

Папаша устерс Моржу подмигнул,
Но ничего не сказал.
Папаша устерс только вздохнул
И головой покачал.
Желая, наверное, этим сказать,
Что лучше отправится спать.

Но четверо юношей заторопились,
Никто их сдержать не смог.
Жилетки отглажены, усы напомажены,
До блеска надраен сапог.
Последнее странно, ведь, как известно,
У устриц нету ног.

Следом за ними еще четыре,
Следом четыре еще
Покинули дом гуртом и гурьбой,
Поход совершили в пучине морской.
И, наконец, на берег крутой
Их выбросило волной.

Милю пройдя,
Морж и Плотник уселись
Отдохнуть на утес седой.
Устрицы спешились
И окружили
Их маленькою толпой.

Сказал тут Морж: пришел черед
Поговорить дотошно —
Про королей и котильон
И почему в плохой сезон
Бурлит пучина как бульон,
И где ночуют мошки.

Минуточку! — раздался крик —
Не начинай доклад!
Ведь тут одни едва дошли,
Другие чуть стоят!
Передохните, — Плотник рек.
Всегда помочь вам рад.

Кусманчик хлеба, — Морж сказал,—
Понадобится нам,
А так же перчика щепоть
И уксуса сто грамм
Ну что же, устрицы,
Пора, пора начать ам-ам.

Но как же — устрицы взопили
Ведь вы нас в гости пригласили
На этот моренад!
Чудесна ночь , — ответил Морж
И вкусен променад.

Как мило с вашей стороны
Придти на бережок.
Но Плотник бросил:
Эй, давай, отрежь еще кусок.
Тебе я дважды повторять
Не стану, куманек.

Неловко, — отвечает Морж,-
Вот так их обмануть.
Они покинули свой дом,
Проделали весь путь.
Но Плотник только приказал:
— Еще пивка плеснуть.

— Как жаль мне вас,- восхлипнул Морж .
— Чем дальше, тем жальчее.
С рыданьями он отобрал
Устерсов покрупнее.
Прижав платок,
Ведь слез поток
Струился все бурнее.

Сказал тут Плотник:
Был я рад полночною порой
Пирушке с вами, а теперь
Идите-ка домой.
В ответ — молчание.
Ведь их всех съели до одной.

— Мне больше понравился Морж, — сказала Алиса, — ведь он хоть немного пожалел бедных устриц.
— Однако,съел больше чем Плотник, — заметил Бобчин. — И платком прикрылся, чтобы Плотник не мог сосчитать, сколько устриц он съел.
— Какая жестокость! — воскликнула Алиса. — Тогда я на стороне Плотника, раз он съел меньше Моржа.
— В него просто больше не влезло, — ухмыльнулся Добчин.
Да, ситуация!
Помолчав, Алиса сказала:
— Ну! Тогда они оба довольно скверные личности.

.

____________________________________________________

Перевод Андрея Кроткова (2008):

МОРЖ И ПЛОТНИК

На море лился свет с небес.
Жар солнечный не гас.
Блистали волны и текли,
Как голубой атлас.
Но странно – было это всё
В глухой полночный час.

Луна сияла в небесах
Угрюмовато-зло
И думала: «Зачем оно
Опять сюда пришло?
То очень неприличный жест –
Светить, когда светло».

Мокрела мокрая вода,
Сухой песок был сух.
На небе тучки ни одной,
Тем более – ни двух.
И птичьи крики в небесах
Не услаждали слух.

А Морж и Плотник по песку
Брели – в руке рука,
И были сражены они
Обилием песка:
«Такую гору подмести –
Работа велика!»

«Когда б полгода семь девиц
В семь швабр песок мели», –
Прикинул Морж, – «тогда б они
Управиться смогли».
«Едва ли», – Плотник отвечал,
Сронив слезу в пыли.

«Эй, Устрицы», – взмолился Морж, –
«Идите к нам сюда!
Побродим и поговорим,
Как в прежние года.
Друг другу руки мы пожмём –
В знак дружбы навсегда».

Из Устриц та, что старше всех,
Слух навострила свой,
Глаза прищурила, затем
Мотнула головой,
Решив, что на песок она
Не ступит ни ногой.

Но юных Устриц четверых
Призыв Моржа увлёк.
Умывшись, платьица сменив,
Из моря на песок
Они помчались – хоть у них
Рук не было и ног.

Ещё четыре, и ещё,
А там и весь их род –
Проворны, чуточку толсты,
Ползли они вперёд,
И вот – повылезали все
На берег пенных вод.

А Морж и Плотник всё брели,
Не разнимая рук.
Потом присели отдохнуть
У скал, лицом на юг.
А Устрицы догнали их
И стали в полукруг.

И Морж сказал: «Ну что ж, начнём,
Обсудим всё подряд:
Сургуч, капусту, королей,
Зачем моря кипят,
Плывут по морю башмаки,
А свиньи вдаль летят».

«Постойте», – Устрицы в ответ, –
«Отдышимся мы тут.
Бежать при нашей полноте –
Такой великий труд».
«Извольте», – Плотник отвечал,
И дал им пять минут.

«Ковригу хлеба», – молвил Морж, –
«Ко времени бы нам,
И перца с уксусом: без них
Не трапеза – бедлам.
Я так вас, Устрицы, люблю –
Отменный вкус у дам».

Вскричали Устрицы: «О нет!
Вам совесть не велит!
Вы прежде были так милы –
И вот что нам грозит!»
«Какая ночь! – ответил Морж, –
«Какой прекрасный вид!

Как мило с вашей стороны –
На наш явиться зов!»
А Плотник, помолчав, сказал:
«Я закусить готов,
И приглашаю вас к столу,
Не тратя лишних слов!»

«Мне совестно», – промолвил Морж, –
«Обман удался наш.
Едва получишь что-нибудь,
Так сразу и отдашь».
А Плотник только и сказал:
«Погуще масло мажь!»

«Скорблю о вас», – прохныкал Морж, –
«Вплоть до скончанья дней».
Он, всхлипывая, отобрал
Трёх Устриц покрупней,
И слёз поток из глаз его
Струился всё сильней.

Заметил Плотник: «До чего
Хороший был обед!
Вам, Устрицы, пора домой,
А может быть, и нет?»
Но тот, кто съеден, на вопрос
Не может дать ответ.

—-

Андрей Кротков о своём переводе:

«The Walrus and the Carpenter» («Морж и Плотник») – лексически очень прозрачное стихотворение. Нонсенс заключен в бесподобно ироничном изображении ситуации, которая по-русски называется «беседой глухих» и имеет общеизвестные варианты в анонимном фольклоре («Здорово, кума! – На рынке была! – Да ты никак глуха! – Купила петуха! – Ну прощай, кума! – Три рубля дала!»), а в английском восприятии основана на обыгрывании поговорки «Глуп как устрица». Свой вариант перевода я делал, стремясь лишь прояснить, уточнить и открыть читателям некоторые реалии, обойденные и пропущенные в известном переводе Дины Орловской.

____________________________________________________

Перевод Игоря Куберского (2011):

МОРЖ И ПЛОТНИК

Сияло солнце на волнах
 Во всю сияло мочь,
 И яркий глянец навести
 Старалось им помочь,
 Но странным в этом было то,
 Что наступила ночь.

 Луна сияла все темней
 В раздумии о том,
 Что солнцу по небу гулять
 Прилично только днем.
 «Какое свинство!» — Так она
 Отозвалась о нем.

 Вода была мокрым мокра,
 Как надлежит воде,
 Ни облачка вы б не нашли,
 В небесной высоте,
 Ни даже птиц над головой
 И вообще нигде.

 А Морж и Плотник у воды
 Шли — к локтю локоток —
 И оба плакали навзрыд,
 Топча сплошной песок.
 «Вот если бы его убрать…» —
 Вздыхая, Морж изрек. —

 «Представь — служанкам семерым
 Я семь метелок дам,
 За год положат ли конец
 Бесчисленным пескам?» —
 «Едва ли», — Плотник отвечал
 И волю дал слезам.

 «О, устрицы, идите к нам! —
 Морж оживился вдруг, —
 На берегу в своем кругу
 Мы проведем досуг.
 Но больше, чем для четырех,
 Боюсь, не хватит рук».

 Взглянула старшая тогда
 В молчанье пред собой,
 Моргнула старшая в ответ,
 Качнула головой,
 И это значило, что ей,
 Милей морской покой.

 Но вот две пары поднялись
 И две за ними вслед,
 Бегут в песках на каблуках,
 Во цвете юных лет,
 И странно в этом только то,
 Что ног у устриц нет

 Еще две пары молодых,
 За ней еще одна —
 Плывут, спешат, глаза горят…
 И за волной волна
 На берег отправляет их,
 Подняв с морского дна.

 А Морж и Плотник подустав,
 Поскольку долог путь,
 На камешек, что покрупней,
 Присели отдохнуть
 И устриц выстроили в ряд —
 Не просто как-нибудь

 «Ну что ж, пора, — промолвил Морж
 Немного поболтать
 Нам о капусте, королях,
 На чем стоит печать,
 И могут ли моря кипеть
 А кабаны летать…»

 «Но дайте же придти в себя!
 Хор устриц возопил, —
 Такой серьезный разговор
 Немалых стоит сил!»
 «Вы правы», — Плотник отвечал,
 Он джентльменом слыл

 «Нам червячка, — заметил Морж, —
 Не грех бы заморить,
 Посыпать перцем — и на хлеб
 И уксусом полить…
 С участьем устриц дорогих
 Приступим, так и быть».

 «Позвольте! — побледнели те,
 Превозмогая страх, —
 Вы чуть ли не носили нас
 С любовью на руках…».
 «Какая ночь! — ответил Морж
 И умилился: «Ах!

 Как славно, что вы к нам пришли,
 Мы полюбили вас….»
 Но Плотник речь его прервал:
 «Прошу в который раз
 Нарезать хлеб! Надеюсь, вы
 Расслышали заказ?»

 «Мне совестно, — признался Морж, —
 За наш нечестный трюк,
 Они так потянулись к нам,
 Поверили… и вдруг…»
 Но Плотник обронил в ответ:
 «Поменьше масла, друг».

 «Бедняжки, — огорчился Морж,
 Болит за них душа».
 Он самых крупных выбирал,
 Глотал их неспеша,
 И подносил к глазам платок,
 За уголок держа.

 А Плотник встал: «Ну что ж, домой
 Я проводить всех рад!»
 Но, оказалось, что никто
 Не поспешил назад,
 В чем мало странного, когда
 Всех слопали подряд.

____________________________________________________

Перевод Ирины Явчуновской-Рапопорт:

Морж и Плотник

 Пробила полночь на часах,
 Но странно, в эту ночь
 Сияло солнце в небесах,
 Стараясь во всю мочь.
 Светила мрачная луна,
 Обижена всерьез,
 Что солнце знать не знает сна,
 Сует повсюду нос.

 А море, всех морей мокрей,
 Плескалось возле ног,
 И суше черствых сухарей
 В глаза летел песок.
 И в эту ночь Морж с Плотником
 Брели рука в руке.
 Глаза засыпаны песком,
 И слезы на песке.

 И удрученный Морж спросил:
 – Как думешь, дружок?
 Семи служанкам хватит сил
 За год убрать песок?
 – Хоть швабры дай – не навести
 Порядок и красу. –
 Заметил Плотник и пустил
 Угрюмую слезу.

 Итак, Морж с Плотником без сна
 Все шли и шли в тоске.
 На небе солнце и луна,
 И устрицы в песке.
 Тут Морж внезапно засиял.
 – Как рад я видеть вас! –
 Он громко устрицам сказал –
 В сей поздний, ранний час.

 – Я приглашаю вас в поход,
 Дойдем до самых гор.
 Прекрасный вид, закат, восход,
 Приятный разговор.
 Вы только по четыре в ряд
 Построиться должны,
 Чтоб руку мы могли подать
 Вам с каждой стороны.

 Но устрица-старик в ответ
 Лишь глазками моргнул.
 – Нет, не хочу я лишних бед, –
 Решил он и нырнул.
 А молодые устрицы,
 Не пряча свой восторг,
 Со дна, как юные бойцы,
 Вскочили на песок.

 Чисты, блестят во всей красе
 От шляпок до сапог.
 Что странно, ведь у них у всех
 Ни головы ни ног.
 И дружно шли, как на парад,
 К плечу прижав плечо,
 Четыре встали в первый ряд,
 А следом шли еще…

 И так спешил за рядом ряд
 Веселых устриц строй.
 В глаза летел песчинок град,
 В ногах шумел прибой.
 Шагали вдоль песчаных дюн,
 Затем прервали путь.
 Морж с плотником нашли валун,
 Присели отдохнуть.

 А устриц строй внизу стоял
 Рядами до сих пор
 И терпеливо предвкушал
 Приятный разговор.
 – Начнем, пожалуй, разговор,-
 Морж важно предложил, —
 О башмаках, о кораблях,
 Морях, горящих, как костер,

 Печатях, что из сургуча,
 О свиньях с крыльями, мечах,
 Cвечах, капусте, королях,
 Движении светил.
 – Постойте! Тяжко нам бежать,
 К тому ж без ног и рук. –
 Одна из устриц, чуть дыша,
 Пожаловалась вдруг.

 – Да, в спешке – вред, как погляжу. –
 И сразу, во всю прыть,
 Пустились устрицы Моржу
 “Спасибо” говорить.
 Морж плотнику сказал: – Изволь!
 Закуска ждет давно.
 Есть хлеб и масло, перец, соль,
 и уксус и вино.

 И стали устрицы грустней,
 Бледней, чем лунный свет.
 – Ужель друзей, что нет верней
 Съедите на обед?
 И плотник тут без лишних слов
 Намазал маслом хлеб.
 А морж заплакал: – Ах! Каков
 Ваш жребий. Он нелеп!

 Мы сами звали вас в поход
 И подружились вмиг.
 Вы славный, устрицы, народ.
 Я к вам уже привык.
 Шагали вместе сотни миль,
 Ну, как друзей предать!
 Любая и любой нам мил.
 Нет слов, чтоб передать!

 Морж вынул носовой платок:
 – Наш мир ужасно злой!
 А плотник на второй кусок
 Намазал масла слой.
 А морж рыдал и утирал
 Грючих слез ручей,
 А между делом отбирал
 Тех устриц, что жирней.

 – Мне жаль вас устрицы до слез, –
 Рыдал печальный морж.
 Внезапно плотник произнес:
 – Как наш поход хорош!
 В такой компании назад
 Вернуться был бы рад.
 Но не последовал ответ.
 Ведь устриц больше нет.

____________________________________________________

Перевод Алексея Горшкова (2013):
http://www.stihi.ru/avtor/dogerty

Морж и Плотник

На море лился свет с небес.
Жар солнечный не гас.
Блистали волны вдалеке,
Как голубой атлас.
Но странно – было это всё
В глухой полночный час.

Луна сияла в небесах
Угрюмовато-зло
И думала: «Зачем оно
Опять сюда пришло?
То очень неприличный жест –
Светить, когда светло».

Мокрела мокрая вода,
Сухой песок был сух.
На небе тучки ни одной,
Тем более – ни двух.
И птичьи крики в небесах
Не услаждали слух.

А Морж и Плотник по песку
Брели – в руке рука,
И были сражены они
Обилием песка:
«Такую груду подмести –
Работа велика!»

«Когда б полгода семь девиц
В семь швабр песок мели», –
Прикинул Морж, – «тогда б они
Управиться смогли».
«Едва ли», – Плотник отвечал,
Сронив слезу в пыли.

«Эй, Устрицы», – взмолился Морж, –
«Идите к нам сюда!
Побродим и поговорим,
Как в прежние года.
Друг другу руки мы пожмём –
В знак дружбы навсегда».

Из Устриц та, что старше всех,
Слух навострила свой,
Глаза прищурила, затем
Мотнула головой,
Решив, что на песок она
Не ступит ни ногой.

Но юных Устриц четверых
Призыв Моржа увлёк.
Умывшись, платьица сменив,
Из моря на песок
Они помчались – хоть у них
Рук не было и ног.

Ещё четыре, и ещё,
А там и весь их род –
Проворны, чуточку толсты,
Ползли они вперёд,
И вот – повылезали все
На берег пенных вод.

А Морж и Плотник всё брели,
Не разнимая рук.
Потом присели отдохнуть
У скал, лицом на юг.
А Устрицы догнали их
И стали в полукруг.

И Морж сказал: «Ну что ж, начнём,
Обсудим всё подряд:
Сургуч, капусту, королей,
Зачем моря кипят,
Плывут по морю башмаки,
А свиньи вдаль летят».

«Постойте», – Устрицы в ответ, –
«Отдышимся мы тут.
Бежать при нашей полноте –
Такой великий труд».
«Извольте», – Плотник отвечал,
И дал им пять минут.

«Ковригу хлеба», – молвил Морж, –
«Ко времени бы нам,
И перца с уксусом: без них
Не трапеза – бедлам.
Я так вас, Устрицы, люблю –
Отменный вкус у дам».

Вскричали Устрицы: «О нет!
Вам совесть не велит!
Вы прежде были так милы –
И вот что нам грозит!»
«Какая ночь! – ответил Морж, –
«Какой прекрасный вид!

Как мило с вашей стороны –
На наш явиться зов!»
А Плотник, помолчав, сказал:
«Я закусить готов,
И приглашаю вас к столу,
Не тратя лишних слов!»

«Мне совестно», – промолвил Морж, –
«Обман удался наш.
Едва получишь что-нибудь,
Так сразу и отдашь».
А Плотник только и сказал:
«Погуще масло мажь!»

«Скорблю о вас», – прохныкал Морж, –
«Вплоть до скончанья дней».
Он, всхлипывая, отобрал
Трёх Устриц покрупней,
И слёз поток из глаз его
Струился всё сильней.

Заметил Плотник: «До чего
Хороший был обед!
Вам, Устрицы, пора домой,
А может быть, и нет?»
Но тот, кто съеден, на вопрос
Не может дать ответ.

 

____________________________________________________

Перевод Сергея Иткулова (2014):
http://www.stihi.ru/avtor/podstrel

Морж и Плотник

Светило солнце что есть сил,
Морская даль светла…
Спешили волны получить
Хоть чуточку тепла,
Что удивительно: ведь ночь
Давным-давно была.

Луна светила вся в слезах,
Болтая дребедень:
«Что за манеры здесь светить,
Раз кончился весь день?
Испортить праздник… Ну и ну!
И как ему не лень?»

Сухим, как суша был песок,
Вода – сырой насквозь…
Ни облаков, ни птиц увидеть
Там не удалось,
Поскольку не было их там
(И это я всерьез!).

Вот Морж и Плотник вдаль бредут,
Бредут к руке рука…
Они вспотели, увидав
Огромный пляж песка:
«Здесь не мешает подмести,
А то берет тоска».

«Коль семь служанок по метле
Немедленно возьмут,
Как думаешь, — вдруг Морж спросил,-
За годик подметут?»
«Сомнительно», — ответил Плотник,
Прослезившись тут.

— «О, Устрицы! Придите к нам! –
Воскликнул Морж. – Идем!
Приятный, умный разговор
Мы с вами поведем,
Но руки сможем мы подать
Всего лишь четырем».

Старая Устрица в лорнет
Их стала наблюдать.
Она сочла разумным
Головою покачать,
Поскольку теплую кровать
Не стоит покидать.

Четыре Устрицы бегут
В пальтишках дорогих,
Их башмаки сияют,
Словно нимбы у святых,
Что удивительно: ведь ног
В помине нет у них.

Еще четыре Устрицы
Вдруг сделали прыжок.
Потом еще, еще, еще
Примчались со всех ног,
Они бежали по волнам
И вдоль, и поперек.

А Морж и Плотник двинулись
В свой дальний-дальний путь.
Пройдя полмили, у скалы
Уселись отдохнуть.
А Устрицы стояли все,
Уставшие чуть-чуть.

Поговорить решает Морж
О разных пустяках:
Он о капусте речь ведет,
Потом о королях,
И почему моря кипят,
И о свиных крылах.

— «Но подождите же чуток! –
Вдруг Устрицы кричат. –
Немножечко передохнуть
Здесь каждый был бы рад».
— «Тогда, — вдруг Плотник им сказал, —
Усаживайтесь в ряд».

— «У нас есть булка, — Морж сказал, —
Я стол хочу накрыть.
Еще есть уксус, перец есть..
Прошу вас не сорить.
Теперь, не против если вы,
Мы можем закусить!»

— «Что, нами?!» – Устрицы кричат,
Мгновенно посинев:
Коварство страшное Моржа
В них пробудило гнев.
— «Прекрасна ночь… — заметил Морж,
Мурлыча, словно лев. –

Как хорошо, что вы пришли!
Не правда ль вечер мил?
(На это Плотник промолчал,
Жуя что было сил)
Мне очень жаль, что вы глухи:
Я дважды вас спросил!»

— «Мне очень стыдно, — молвил Морж, —
Так с ними поступать
После того, как мы их так
Заставили бежать!»
На это Плотник промолчал –
Он зажевал опять.

— «Я плачу, плачу! – Морж кричал. –
Ваш жребий так жесток!
Я глубоко сочувствую…»
Он вытащил платок
Перед глазами развернул
И зарыдал, как мог.

— «О, Устрицы! – Плотник сказал. –
Вам не пора домой?»
Однако Устрицы молчат,
Как рыбы под водой.
Не удивительно: их всех
Сожрали до одной.

____________________________________________________

Перевод Евгения Клюева (2018) (отрывок):

В сто сорок солнц рассвет пылал —
Короче, во всю мочь,
И светлых волн — за валом вал —
Неслись громады прочь.
А небосвод был ярко-ал,
Хотя стояла ночь.

Луна была возмущена,
Что солнце в этот час
Взойти решило, несмотря
На то, что день угас:
«Вот наглость!» — буркнула она
И все равно зажглась.

Вода была весьма мокра,
Песок — чертовски сух,
И тучки — ни одной с утра,
Тем более — ни двух.
Мух тоже было не слыхать —
За неимением мух.

Столяр, за ручку взяв Моржа,
С Моржом пустился в путь,
Да загрустил: песок, песок…
Куда ни повернуть.
«Уборщицу сюда, — кричит, —
Прислал бы кто-нибудь!»

«Одну уборщицу? — спросил
Чуть потрясенный Морж. —
Тут у семи не хватит сил,
А что с одной возьмешь?»
Столяр подумал и решил,
Что Морж практичный… все ж.

А Морж тем временем сзывал,
Прям как отец родной,
Окрестных устриц: дескать, к нам
Давайте по одной —
Мы обещаем вам, друзья,
Отличный выходной!

Но устрицы постарше (те,
Кто был знаком с Моржом),
Захлопывали створки — и
Не лезли на рожон,
Вполне предвидя, что их ждет
На празднике чужом.

А молодые принялись,
Рассудку вопреки,
Кто шею мыть, кто платье шить,
Кто чистить башмачки —
Что полный бред, раз ножек нет…
Но это пустяки!

И все они пустились в…
Нет, припустились за
Моржом и Столяром, закрыв
Для верности глаза —
С волны взлетая на волну
И по песку скользя.

А Морж со Столяром все шли,
Покуда не пришли
К утесу средней высоты,
Стоявшему вдали, —
Там устрицы пред ними в ряд
Застыли на мели.

И Морж сказал, что час настал:
Поговоримте-де
О кораблях, о королях,
Капусте и тэ дэ —
Морской еде в морской воде
И о свинье в гнезде.

«Ах, — устрицы сказали, — нет,
Бесед такой длины
Мы не потянем, ибо мы
Ленивы и жирны…»
Столяр кивнул «…и нам, ням-ням,
Не для бесед нужны!»

«Хлеб — это раз, — Морж думал вслух, —
Плюс уксус, в нем весь смак,
Плюс перец, без него нельзя…
Ну что, подайте знак,
Бедняжки-устрицы, вы там
Готовы — или как?»

«При чем тут мы? — вскричали те. —
Нас, что ли, будут есть?
Зачем тогда так глубоко
К нам в душу было лезть?»
«Ах, что за ночь, — воскликнул Морж, —
На небе звезд не счесть!

Как мило с вашей стороны
Прийти на наш обед!»
«Да режь ты их, — сказал Столяр, —
Скорей, терпенья нет!
Я здесь совсем не для того,
Чтоб слушать этот бред!»

«Нехорошо их торопить.
Мой друг, в последний путь!
Мне кажется, им надо дать
Немножко отдохнуть».
«Ты с маслом, — проворчал Столяр, —
Поэкономней будь!»

«О устрицы, — воскликнул Морж, —
Страдалицы мои!»
И тело мощное Моржа
Рыданья сотрясли,
Но он накинул на роток
Свой кружевной платок.

«Ну ладно, — произнес Столяр,
Пора и по домам.
Ах, будет что повспоминать
Вам, устрицы, и нам!».
Но устриц хор давно уж стих —
За неимением их.

 

____________________________________________________

Перевод Сергея Жукова (2020):

…Наконец они разжали руки и молча стояли, не сводя с неё глаз целую минуту.
Это была очень неловкая пауза, потому что Алиса не знала, с чего начать разговор с теми, с которыми она только что плясала.
Полной глупостью будет сказать сейчас «Привет!» — подумала она, — «Мы миновали этот отрезок отношений в любом случае.»
— Надеюсь, вы не очень утомились? — спросила она в конце концов.
— Ни вот столечко! Огромное спасибо, что так беспокоишься! — сказал Тритатушка.
— Благодарю покорно, — прибавил Тритата — Ты любишь поэзию?
— Пожалуй, кое-какую поэзию я люблю, — сказала Алиса с некоторым сомнением. — Вы не подскажете мне, какая дорога выведет из леса?
— Что-же мне для неё прочитать? — Тритата обернулся к Тритатушке и уставился на него вытаращенными, строгими глазами, полностью игнорируя вопрос Алисы.
— Самое длинное конечно. «Моржа и Плотника», — ответил Тритатушка и осторожно приобнял брата.
Тритата начал сразу без вступления —

На всю катушку Солнце жгло…

Алиса решила прервать его как можно быстрее.
— Если это стихотворение очень длинное, — сказала она со всей учтивостью — Сначала не подскажете ли вы пожалуйста, какой дорогой мне…
Тритата мило улыбнулся на это и снова начал —

На всю катушку Солнце жгло,
Там где шумит прибой,
Желая страстно подпалить
Вал из волны крутой.
Но странно это было зреть
Средь полночи глухой.

Луна светила хмуро, злясь
На Солнца яркий свет.
Когда уже закончен день,
Ему здесь места нет!
— Ну что за наглость, влезть сюда,
Нарушить этикет!

Была вода — хоть выжимай,
Песок был сух как трут.
Не видно в небе облаков,
Не делают их тут.
Птиц в небе тоже не видать,
Здесь птицы не живут.

В обнимку Морж и Плотник шли
Недалеко тогда.
Рыдали горько, глядя вдаль
— Беда! Кругом беда!
Ну кто бы весь песок подмёл,
Была бы лепота!

Вот если бы — тут Морж спросил
— Служанок семь нанять.
Смогли бы лет за пять они,
Здесь весь песок убрать?
Ответил Плотник со слезой,
— Ах! Если б только знать!

— О, устрицы! — взмолился Морж
— Мы приглашаем вас!
Приятно бережком морским
Пройтись в полночный час!
По паре за руки возьмём,
Не упускайте шанс!

Но старшая из устриц всех,
Лишь на Моржа взглянула,
Моргнув, тяжёлой головой
Решительно тряхнула —
Мол, здесь, на устричной мели
Навеки я уснула.

Зато четвёрка молодух,
Всех удовольствий ждали.
Блестели личики у них,
И панцири сверкали.
В туфлях (хоть нету ног у них),
На берег поскакали.

Четвёрки новые бегут,
Встаёт за рядом ряд.
Все с кавалерами гулять
По берегу хотят —
Сквозь пенный вал на зов любви
Сигают наугад.

Морж с Плотником ещё прошли
Версты примерно три,
Пока на плоскую скалу
В конце не набрели.
Построив Устриц вкруг себя,
С устатку прилегли.

— Пришла пора — тут Морж сказал
— Нам обсудить скорей,
Корону, валенки, сургуч,
Бурление морей,
Кочан капустный, корабли
И крылья у свиней!

— Минутку дайте отдохнуть!
С такой ходьбы вспотели! —
Просили Устрицы друзей,
— Мы барышни все в теле!
— Валяйте — Плотник разрешил.
— Мерси! — те запыхтели.

— Без хлеба нам не обойтись —
Морж молвил чуть стыдясь.
— Хороший уксус где-то был… Вот!
Чёрный перец — страсть!
Вы отдышались? Ну тогда,
Приступим помолясь.

— К нам? — Устриц страх слегка объял
— Присту… Но извините!
Неужто вы — нас полюбив,
Злодейство совершите?
— Как ночь светла — ответил Морж
— Последний раз взгляните!

Вы так любезны и милы,
Что вышли погулять!
Тут Плотник влез — Режь хлеб ещё,
И прекращай болтать!
Прочисти уши друг, уже
Устал я повторять!

— Возможно нам — Морж продолжал
— Должно быть очень стыдно,
Что мы их завели сюда?
Они устали сильно…
— Мажь масло тоньше — был ответ,
— Тебе не будет жирно?

— Я плачу и скорблю по вам —
Морж снова зарыдал,
При этом самых крупных он
Лишь Устриц выбирал.
Большой платок к глазам поднёс,
Но слёз не вытирал.

— Ну что, подруги, клёвый тур
Устроили мы вам? —
Чуть позже Плотник их спросил
— Хиляем по домам? —
Не отвечала ни одна,
Всех Устриц съели там.

— Мне больше приглянулся Морж, — сказала Алиса. — Вы заметили, ему даже до слёз было жалко несчастных Устриц!
— При этом он слопал их больше чем Плотник, — сказал Тритата — Всё дело в том, что платок, который Морж специально держал перед собой, мешал Плотнику считать. Туда-сюда, обратно.
— Какой подлец! — негодующе вскричала Алиса, — Ну тогда мне больше глянется Плотник, если он съел меньше Моржа.
— Он старался изо всех сил, но всё равно не смог его догнать, — сказал Тритатушка.

Эта дилемма поставила Алису в тупик. Она подумала и заключила — Ну значит, они друг друга стоят!

____________________________________________________

Перевод Игоря Сирина (2020):

Затем они отпустили Анины руки и молча глядели на нее около минуты. Повисла довольно неловкая тишина, поскольку Аня не знала, как следует начинать разговор с теми, кто только что с тобой танцевал. «Теперь-то уж ни к чему спрашивать „Как делишки?“, — подумала она. — Мы, кажется, как-то проскочили через это».

— Надеюсь, вы не очень утомились? — произнесла она наконец.

— Нисколечко. И спасибо за вопрос, — ответил Тили-Тили.

— Премного благодарен, — добавил Тили-Дили. — Ты любишь поэзию?

— Д-да, люблю… некоторую поэзию, — с опаской ответила Аня. — А подскажите, пожалуйста, как мне выбраться из леса?

— Что мне ей прочесть? — спросил Тили-Дили, торжественно взглянув на Тили-Тили и не обратив никакого внимания на вопрос Ани.

— То, что подлиннее — «Моржа и Плотника», — ответил Тили-Тили и ласково обнял брата.

Тили-Дили начал незамедлительно:

Сияла на небе —

Тут Аня решилась его прервать.
— Если оно слишком длинное, — произнесла она со всей возможной вежливостью, — то скажите сперва, пожалуйста, как мне…

Тили-Дили мягко улыбнулся и начал сызнова:

Сияла на небе дневная звезда,
Сияла со всей своей мочи:
Так Солнце старалось, чтоб моря вода
Сверканьем бросалась нам в очи, —
Что было достаточно странно, о да!
Ведь Солнце взошло среди ночи.

Угрюмо сияла на небе Луна,
Как свечка в монашеской келье, —
На Солнце взглянув, была убеждена,
Что Солнце взошло от безделья.
«Без спросу приходит, — сказала она, —
И все омрачает веселье».

Вода была мокрой, насколько могла,
Настолько же сух был песочек.
И не было тучки, чтоб тучка плыла
По небу — и был бы тенечек;
И птичка не пела, — чтоб птичка была,
Ей надо подать голосочек.

Чу, Морж вместе с Плотником на бережок
Пришли отдохнуть. Что забавно:
В огромном количестве пляжный песок
Привел в изумленье их явно.
«Вот если бы, — плачут, — хоть кто-нибудь смог
Убрать его, было бы славно!»

«Допустим, — Морж бает, — что семеро слуг,
Взяв столько же метел, полгода
Мести будут пляж, — неужели вокруг
Останется пыльным хоть что-то?»
А Плотник захныкал: «Останется, ух!» —
И встал к нему вполоборота.

Взмолился Морж: «Устрицы! мы так хотим
Позвать вас к себе! На досуге
Прогулки, беседы — развеем, как дым,
Гнетущее чувство разлуки.
Но руку подать можем лишь четверым,
Поскольку мы только двуруки».

Старейшая Устрица очень умна,
Не клюнула, нет, на приманку, —
Она притворилась, что очень больна:
Закрывшись, легла на лежанку
И стонет, что, дескать, не хочет она
Покинуть подводную банку [1].

Четыре помладше решили: «Пойду!»
Вас тронул бы вид этих крошек:
Натерли ракушки, как сковороду,
И вышли из старых сапожек, —
Что было особенно странно ввиду
Того, что у них нету ножек.

Четыре другие за ними пришли,
А следом — другие четыре;
Все больше и больше их видно вдали,
Как будто плывут на буксире
Из пены морской, — и затем на мели
Сидят, как картошка в мундире.

Тогда Морж и Плотник отправились в путь:
Прошли три версты (приближенно),
А после решили — чего уж тянуть?
На камень присев утомленно,
Они попросили ряды-то сомкнуть —
И Устриц предстала колонна.

«Ну что ж, — молвит Морж, — мы собрались не зря:
Суда, и сургуч, и сандалии,
Цветную капусту, цикорий, царя
Давайте обсудим вначале,
И правда ли, что закипают моря,
А свиньи когда-то летали?»

«Помилуйте! Дайте хоть пару минут
Прийти в себя, — Устрицы взвыли. —
Мы все, что собрались на береге тут,
Устали и жиром оплыли!»
И Плотник ответил: «Слова подождут».
Они его благодарили.

«Нам перец душистый и кислый лимон, —
Вдруг Морж обратился к соседу, —
Нужны позарез, ну и — хлеба батон.
Прервем ненадолго беседу,
Милейшие Устрицы. Так что, пардон,
Давайте приступим к обеду».

Опешили гостьи, потупили взор:
«Да нешто мы главное блюдо?
Вы были добры — и такой приговор,
Что сразу становится худо!»
А Морж говорит: «Но какой кругозор!
Не правда ль, вот чудо так чудо?

Простите меня, я слегка тугоух, —
Прошу, говорите на ушко!»
А Плотник на это ответил лишь: «Друг,
Отрежь-ка мне хлеба краюшку!
Хотелось бы мне, чтоб ты не был так глух
И мы понимали друг дружку!»

Морж молвит: «Становится стыдно порой,
Что мы подвергаем их пыткам:
Сюда приглашаем явиться толпой
И бегать за нами так прытко».
А Плотник на это ответил лишь: «Стой,
Ты масла намазал с избытком!»

«Сейчас, — Морж сказал, — я поплачу о них,
Хоть знают они это сами».
И он отобрал только самых больших
Со всхлипами и со слезами,
Платок носовой, весь в узорах цветных,
Держа пред своими глазами.

«О Устрицы, — Плотник (с испачканным ртом)
Сказал, — вы веселой дружиной
Проведали нас! Возвращайтесь в свой дом».
И… странная тишь. Над причиной
Не думайте долго, — что странного в том?
Их слопали всех до единой.

— Морж мне нравится больше, — сказала Аня, — потому что, знаете, ему все же было немного жаль несчастных устриц.

— Он съел больше, чем Плотник, однако, — возразил Тили-Дили. — Видишь ли, он прикрывался платком, так что Плотник не мог сосчитать, скольких тот съел, — наоборот.

— Как подло! — в негодовании воскликнула Аня. — Тогда мне больше нравится Плотник… если он съел не так много, как Морж.

— Но он съел столько, сколько смог, — возразил на этот раз Тили-Тили.

Это была та еще задачка. После молчанья Аня вновь начала:
— Что ж! Они оба весьма неприятные персона…

—-

ПРИМЕЧАНИЕ ПЕРЕВОДЧИКА:

1 — Банки — морские отмели, населенные популяциями устриц.

____________________________________________________

Украинский перевод Галины Бушиной (1960):

Потім вони відпустили руки Аліси і мовчки дивилися на неї. Настала досить незручна пауза, бо Аліса не знала, як почати розмову з особами, з якими тільки що танцювала.
— Зараз уже не годиться вітатися, — говорила вона собі. — Слушна нагода для цього минула.

— Сподіваюсь, ви не дуже втомилися? — сказала вона нарешті.

— Аж ніяк. Дуже вдячний за увагу,- відповів Близнюк.

— Велике спасибі! — додав Близняк. — Ти любиш вірші?

— Т-а-к, дуже… Деякі вірші, — не дуже впевнено відповіла Аліса. — Чи не скажете ви мені, як вийти з лісу?

—  Що їй розказати? — запитав Близняк. Він не звернув уваги на запитання Аліси.

— «Морж та Тесля» — найдовший вірш, — відповів Близнюк, палко стискаючи брата в обіймах.

Близняк зразу ж почав:

На небі грало сонечко…

Аліса наважилася перебити його:

— Якщо цей вірш дуже довгий,- сказала вона як могла ввічливіше, — чи не скажете ви мені спочатку, якою дорогою…

Близняк лагідно посміхнувся і почав знову:

На небі грало сонечко.
Проміннячко ллючи,
І хвилі в морі сяяли,
Як золоті ключі —
Дивуйтеся, чудуйтеся.
Бо це було вночі.

А місяць блимав пахмурно,
Сердитий був, як біс:
«Ну, що за сонце капосне —
Усюди пхає ніс!
Чи дня нема? Чого б ото
В чужі діла я ліз?»

Вода була мокрісінька.
Зате сухий пісок;
На небі ні хмариноньки —
Бо не було хмарок;
В повітрі ні пташиноньки —
Бо не було пташок.

Вусатий Морж із Теслею
Ішли по бережку
І гірко-гірко плакали,
Що стільки тут піску:
«Якби усе тут вимести,
Було б, як у вінку!»

«Щоб десять підмітальників
Поставити сюди,
Чи за півроку б вимели?»
Питає Морж з біди.
А Тесля тільки схлипує:
«Пропали б їх труди!»

Ідуть, аж бачать — устриці.
Морж крикнув їм:
«Привіті Ми дуже раді зустрічі,
Ходімо на прохід!
Ми чотирьох запрошуєм
До себе на обід!»

Мовчить найстарша устриця,
Лиш блимає на них:
Чого, мовляв, присікались
До мене, хитруни?
Нікуди йти не хочу я
З своєї мілини!

Та четверо молодшеньких
Враз підійшли до них, —
Умилися, прибралися
І взулись, як на гріх —
Дивуйтеся, чудуйтеся,
Бо в них немає ніг.

За ними й інші устриці
Посунули слідом,
Вони ішли і парами,
й одинцем, і гуртом,
По пінних хвилях вистрибом,
По берегу повзком.

Півмилі Морж із Теслею
Йшли по сухій землі
І на привал спинилися
На кам’яній скалі;
За ними гуртувалися
Всі устриці малі.

«Тепер ми поговоримо, —
Вусами Морж повів, -.
Про чоботи І човники,
Капусту й королів,
Чи скоро море википить,
Чи крила є в корів».

«Пізніш, — гукнули устриці, —
Перш дайте звести дух,
Бо ми ж усі гладесенькі
І нас стомив цей рух».
«Спочиньте», Тесля вимовив,
Порадував гладух.

А Морж сказав: «Хліб є вже в нас,
Буханочка на з’їд.
До хліба оцту й перчику
Додати теж би слід, —
Як ви готові, устриці,
Ми почнемо обід».

«Але не з нас! — всі устриці
Тут крикнули навкрич. —
Невже ви, любі, зважитесь
На цю жахливу річ?»
А Морж сказав: «Дивіться-но,
Яка чудова ніч!

За вас ми вам же й дякуєм,
Бо ви такі смачні!»
А Тесля мовив: «Ріжтеся
Обом — йому й мені;
Чи ви поглухли, устриці?
Ви чуєте чи ні?»

А Морж ізнов: «О боже мій!
Невже ми їх сюди
Із мілини принадили
Лише задля їди?»
А Тесля: «їж, не бідкайся
Та масла менш клади!»

Морж заридав: «Ой, устрички!
Мені так жалко вас!»
Та вибирав, де більшенькі,
Глитав по три ураз
І до очей хустиночку
Підносив раз у раз.

«Ну, нагулялись, устриці? —
Знов Тесля річ повів.-
Додому, може, підемо?»
Ніхто не відповів…
Не диво — Морж із Теслею
Всі устриці поїв.

—  Мені більше подобається Морж, — сказала Аліса, -: бо він, бачите, трохи жалів бідолашних устриць.

—  Але з’їв він їх більше, ніж Тесля, — заперечив Близняк. — Розумієш, він закрився хусточкою, щоб Тесля не зміг полічити, скільки він з’їв. Навпаки.

—  Яка підлота! — обурилася Аліса. — Тоді мені більше подобається Тесля… Якщо він з’їв менше від Моржа.

—  Але він з’їв стільки, скільки йому вдалося, — промовив Близнюк.

Аліса зовсім розгубилася. Після паузи вона почала:
— Що ж! Вони обидва були погані…

____________________________________________________

Украинский перевод Валентина Корниенко (2001):

Брати розімкнули руки і мовчки поїдали Алісу поглядами.
Запала досить ніякова мовчанка, оскільки Аліса не знала, як почати розмову з тими, з ким щойно водила танок.
«Сказати їм: «Добрий день»? Якось не пасує, — думала вона. — Як не мудруй, а вітатися вже запізно!»

— Сподіваюсь, ви не надто потомилися? — запитала вона врешті.

— Аж ніяк. Дуже вдячний за увагу, — сказав Круть.

— А я — за твою увагу, — підхопив Верть. — Чи любиш ти вірші?

— Е… е-е-ге ж… загалом так… як які, — трохи затинаючись, відповіла Аліса. — А ви не підкажете, як мені вийти з лісу?

— Що їй прочитати? — спитав Верть, дивлячись на Крутя широко розплющеними очима і пускаючи повз вуха Алісине запитання.

— «Моржа і Теслю». Він найдовший, — відповів Круть і міцно обійняв брата за плече.

І Верть одразу ж почав:

На небі грало сонеч… *

Тут Аліса наважилася його перебити.
— Якщо вірш дуже довгий, — зауважила вона якомога поштивіше, — то чи не сказали б ви мені спершу, якою дорогою…

Верть лагідно всміхнувся і почав знову:

На небі грало сонечко,
    Проміннячко ллючи,
І хвилі в морі сяяли,
    Як золоті ключі —
Дивуйтеся, чудуйтеся,
    Бо це було вночі.

А місяць блимав пахмурно,
    Сердитий був, як біс:
«Ну, що за сонце капосне —
    Усюди пхає ніс!
Що — дня нема? Чого б ото
    В чужі діла я ліз?»

Вода була мокрісінька,
    Зате сухий пісок;
На небі ні хмариноньки —
    Бо не було хмарок;
В повітрі ні пташиноньки —
    Бо не було пташок.

Вусатий Морж із Теслею
    Ішли по бережку
І гірко-гірко плакали,
    «Намило ж тут піску!
Його б у море вимести —
    Було б, як у вінку!»

«Щоб шестеро змітальників
    Поставити у ряд, —
То, кажеш, за шість місяців
    Не вимели б назад?»
«Ой, — каже Тесля, схлипнувши,
    Ой, Моржику, навряд!»

Ідуть, аж бачать — устриці.
    Морж крикнув їм: «Привіт!
Ми дуже раді зустрічі,
    Ходімо на прохід!
А чотирьох запрошуєм
    До себе на обід!»

Мовчить найстарша устриця,
    Лиш блимає на них:
Чого, мовляв, ви хочете
    Від мене, хитруни?
Ні, вам мене не звабити
    З моєї мілини!

А четверо молодшеньких
    Враз підійшли до них, —
Умилися, прибралися
    І взулись, як на сміх —
Дивуйтеся, чудуйтеся,
    Бо в них немає ніг.

За ними інших четверо
    Посунули слідом,
А там пішли і парою,
    Й потроє, і гуртом,
По пінних хвилях — вистрибом,
    По берегу — повзком.

З півмилі Морж із Теслею
    Вздовж берега пройшли,
А на привал спинилися
    На виступі скали;
Довкола них і устриці
    Вмостились, де могли.

«Тепер ми поговоримо, —
    Розмову Морж повів, —
Про черевики й човники,
    Капусту й королів,
Чи скоро море википить,
    Чи крила є в корів».

«Пізніш, — гукнули устриці, —
    Перш дайте звести дух,
Бо ми ж усі гладесенькі,
    Нас потомив цей рух!»
«Спочиньте», — Тесля згодився,
    Потішивши гладух.

І мовить Морж: «Є хліб у нас,
    Буханочка на з’їд,
До хліба оцту й перчику
    Додати теж би слід, —
Раз ви готові, устриці,
    Ми почнемо обід».

«Але не з нас! — всі устриці
    Тут крикнули навкрич. —
Невже ви, любі, зважитесь
    На цю жахливу річ ?»
А Морж сказав: «Дивіться-но,
    Яка чудова ніч!

За вас ми вам і дякуєм,
    Бо ви такі смачні!»
А Тесля: «Ну ж, застрибуйте
    У рот — йому й мені;
Чи ви поглухли, устриці?
    Ви чуєте чи ні?»

А Морж ізнов: «О Боже мій!
    Невже ми їх сюди
Із мілини принадили
    Лише задля їди ?»
А Тесля: «Їж, не бідкайся
    Та масла менш клади!»

Морж заридав: «Ой, устрички!
    Мені так жалько вас!»
І вибирав, де більшенькі,
    Глитав по три нараз,
А до очей хустиночку
    Підносив раз у раз.

«Ну, нагулялись, устриці? —
    Знов Тесля річ повів. —
Додому, може, підемо?»
    Ніхто не відповів…
Не диво — Морж із Теслею
    Всі устриці поїв.

— Морж мені симпатичніший, — заявила Аліса. — Він мав бодай крихту жалю до безталанних устриць.

— Хоча їв більше за Теслю, — зауважив Верть. — Чого він раз у раз хустиночку до очей підносив? Аби Тесля не порахував, скільки він їх ум’яв. Так що — навспак!

— Це підло! — обурилася Аліса. — Тоді мені симпатичніший Тесля… Він їх менше з’їв.

— Йому просто не до снаги було вмолотити більше, — сказав Круть.

Аліса геть спантеличилась. Помовчавши, вона промовила:
— Ну, тоді виходить, вони обидва були погані…

—-

Коментар перекладача:

* — Цей вірш написаний розміром «Сну Юджина Арама» англійського поета Томаса Гуда (1799-1845), проте пародіює лише стиль цього твору Посилаючи рукопис вірша для ілюстрації Тенієлу Керрол запропонував на вибір Теслю, Метелика і Баронета. Всі три однаково лягали в розмір вірша. Тенієл вибрав Теслю.

____________________________________________________

Украинский перевод Виктории Нарижной (2008):

Затим брати відпустили Алісині руки та хвилинку стояли й дивилися на неї. Ця пауза була доволі ніяковою, й Аліса ніяк не могла вигадати, як розпочати бесіду з людьми, з якими вона щойно танцювала.
«Не можу ж я ТЕПЕР казати: “Привіт!” — подумала вона. — Ми, здається, вже якось проминули слушну мить».
— Сподіваюся, ви не надто втомилися? — спитала вона врешті-решт.
— Аж ніяк. Але ДУЖЕ дякую, що ти поцікавилася, — відповів Женчичок.
— Безмежно вдячний! — додав Бренчичок. — Ти любиш поезію?
— Т-так, доволі-таки… ДЕЯКУ поезію, — невпевнено сказала Аліса. — Ви не підкажете мені, якою дорогою вибратися з лісу?
Відома в Англії дитяча пісенька, що часто супроводжується грою.
— Що мені їй почитати? — спитав Бренчичок у Женчичка, дивлячись на нього надзвичайно серйозним поглядом. Алісиного запитання він не зауважив.
— «Морж і Тесля» найдовший, — відповів Женчичок, ніжно пригортаючи брата.
Бренчичок одразу ж почав:

— Світило сонце…

Аліса ризикнула його перервати.
— Якщо цей вірш ДУЖЕ довгий, — сказала вона так ввічливо, як тільки могла, — то чи не могли б ви спершу пояснити мені дорогу…
Бренчичок лагідно посміхнувся і почав знову:

Світило сонце в небесах
В усій сназі та вроді,
Промінням засипало вщерть
Морські шумливі води.
Було це дивно, бо якраз
Північний час надходив.

Бундючний місяць теж згори
Жбурляв проміння всюди:
Він не чекав, що і вночі
Світити сонце буде.
«Що за нахабство, — думав він, —
Прийти і все спаскудить!»

Незвично мокрим був прибій
І вкрай сухим пісок,
Ні хмарки видно не було,
Бо не було хмарок,
Ні пташки чутно не було,
Бо не було пташок.

Гуляли Морж із Теслею
В той час по бережку,
Ридма ридали: «Звідки тут
Багацько так піску?
Змести б у море начисто
Гидоту цю хрустку!»

«Як сім служниць із мітлами
Тут будуть рік мести, —
Спитався Морж, — чи вийде в них
Порядок навести?»
«Навряд чи», — Тесля відказав
І знов сльозу пустив.

«О Устриці, прийдіть до нас, —
Так Морж благав з пітьми. —
Прогулянка і бесіда
Утішать нас на мить.
Та попідруч лиш чотирьох
Вести спроможні ми».

Найстарша пані Устриця
На цю мольбу сумну
Рішуче губи стиснула
У ниточку тісну:
Мовляв, не стану полишать
Кохану мілину!

Втім, вже побігла до Моржа
Четвірка молодих,
Квапливо стерли пил вони
Із чобітків своїх.
І дивно це, бо Устриці
Не мали зроду ніг.

Четвірка ще пливе туди,
І ще чотири вслід,
І от вже сунуть Устриці,
Що море аж кипить,
Юрмою лізуть на пісок,
В пісок і навіть під.

Ще трохи Морж із Теслею
Пройшли по бережку,
Спочити повсідалися
На скелю на пласку,
А Устриці собі стоять
Тихенько — ні гу-гу.

І мовив Морж: «Настав наш час
Сказати кілька слів
Про туфлі… кораблі… сургуч…
Капусту й королів…
Чому вода кипить в морях?..
Чи крила є в кролів?..»

«Не кваптесь, — кажуть Устриці, —
Ви бесіду вести,
Бо дехто з нас ще сапає
І всі, хто є, товсті».
«Звичайно, — Тесля відповів, —
В нас часу — гать гати».

«Хлібини раптом, — каже Морж, —
Не знайдеться у вас?
А ще б і оцту з перчиком,
То був би просто клас!
Чи ви готові, Устриці?
Нам їстоньки вже час!»

«Але ж не насІ — кричать вони,
Бліді, на скронях піт. —
Після такої доброти
Це був би ерам і стид!»
«Що за погода! — каже Морж. —
А як вам краєвид?

У вас є стільки гідності
Та дивної краси!»
А Тесля тільки й мовив так:
«Ану, хлібця неси!
Ви зовсім, Устриці, глухі:
Я двічі вже просив!»

«Чи нам не сором, — Морж сказав, —
Цю витівку утнуть?
Адже за нами Устриці
Пройшли довгеньку путь!»
А Тесля тільки й мовив так:
«І масла не забудь!»

«О, як тужу я! — зойкнув Морж. —
Не втішитись мені!»
І більших Устриць брати став
Під схлипи голосні,
І хусткою стирав з очей
Потоки сліз рясні.

Ось Тесля мовив: «Устриці!
Вкладатись час до сну!
Ходім додому?» — та в одвіт
Почув лише луну.
Воно й не дивно: Устриць тих
Пожерли як одну!

— Мені більше до вподоби Морж, — сказала Аліса, — бо йому все-таки ТРІШЕЧКИ було шкода бідолашних устриць.
— Проте він з’їв більше за Теслю, — сказав Бренчичок. — Бачиш, він тримав перед собою хустку, щоб Тесля не міг порахувати, скільки устриць він узяв, — усе навпаки.
— Це було підступно! — обурилася Аліса. — Тоді мені більше до вподоби Тесля, якщо він і справді з’їв менше за Моржа.
— Але ж він з’їв стільки, скільки подужав, — зауважив Женчичок.
Це вже було занадто складно. Після деякої паузи Аліса сказала:
— Що ж, вони ОБОЄ були напрочуд мерзенними особами…

.

____________________________________________________

Белорусский перевод Дениса Мусского (Дзяніса Мускі):

Браты адпусцілі рукі і хвіліну-другую моўчкі глядзелі на Алісу. Пачатак размовы зацягваўся, бо дзяўчынка не ведала, з чаго пачаць гаворку з людзмі, з якімі толькі што танчыла.
— Цяпер ужо запозна казаць “Дзень добры ў хату!”- думала яна,- але трэба неяк пачаць.
— Ці вы не надта стаміліся?- паразважаўшы вымавіла дзяўчынка.
— Ніяк. Але вялікі дзякуй, што пацікавілася,- адказаў Цілідон.
— Наша ўдзячнасць,- дадаў Цілідзін.- Ці любіш ты паэзію?
— Та-ак! Зразумела… сёе-тое люблю,- з недаверам сказала Аліса.- А ці не падкажыце, як выйсці з лесу?
— Што будзем чытаць?- спытаў у брата Цілідзін, гледзячы на яго агромістымі, зачараванымі вачыма, не заўважаючы Алісінага пытання.
— “Аб нешляхетнасці!” самае доўгае,- адказаў Цілідон, пяшчотна абдымаючы брата.
Цілідзін адразу ж пачаў:

“Паліла Сонца…”

Але дзяўчынка рызыкнула перарваць яго.
— Калі яно вельмі доўгае,- самым ветлівым чынам прамовіла яна,- ці не маглі б вы спачатку паказаць мне дарогу…
Цілідзін ціха ўсміхнуўся і пачаў нанова:

“Паліла Сонца так, нібы
Сто тысяч сонц гарыць
І запускала па вадзе
Прамення ліхтары…
Што вельмі дзіўна, бо была
Апоўнач на двары.

Быў Месяц ад падобных спраў
Ў вялікае смузе
Крычаў ён Сонцу: “Робіш ты
Зусім не балазе.
Мы ж дамаўляліся свяціць
Заўсёды па чарзе.”

Быў пляж сухім, а мокрымі
Былі марскія хвалі.
Аблокі не ляталі па
Блакітным небакраі:
І птушачкі над галавой…
Тым разам не ляталі.

Уздоўж пяску Цясляр з Маржом
Шлі, горка смуткавалі;
Яны глядзелі на пясок
І слёзы выціралі:
“А, калі б гэта хто прыбраў!”-
Сябры пакутавалі.

“А калі б сем прыгожых дзеў
Ўзяліся працаваць,
За поўгады,- спытаўся Морж,-
Паспелі б тут прыбраць?”
Цясляр ў адказ пачаў ізноў
Ад слёз сваіх стагнаць.

“Мае ж вы Вустрыцы! — пачаў
У хвалі Морж крычаць,-
Прыходзце, будзем разам мы
Уздоўж пляжу шпацыраць!
Але не шмат, каб кожнай мы
Змаглі руку падаць.”

Старыя слухалі, але
Спакусы не адчулі.
Разумныя з-пад глыбіні
Сябрам казалі дулю…
І мелі выгляд, што даўно
У ложачках паснулі.

Але хто былі маладзейш,
Спакусніка пачулі.
Яскравыя сукеначкі
Яны ўраз апранулі
І, хай зусім не мелі ног,
Чаравікі абулі.

І хуценька па моры плыў
Какетак юных шэраг,
А па-за імі шчэ і шчэ
Радочкі Вустрыц смелых…
Праз хвалі пенныя яны
Спяшаліся на бераг.

Цясляр з Маржом ад мора прэч
Адразу паспяшалі.
Сябровак за сабой ісці
Сардэчна запрашалі:
А Вустрыцы за імі ўслед
Амаль не паспявалі.

“Мы зараз,- Морж прапанаваў,-
Разову распачнем,
Аб сургучы, аб карале,
Капусце і чаўне,
Аб тым чаму ня маем мы
Лятаючых свіней.”

Сяброўкі ўз’енчылі: “Перш чым
Размову распачнем
Мы, панны тлустыя, у кутку
Хоць крыху адпачнем!”
“А мы з Маржом,- сказаў Цясляр.
І не спяшаем! Не.”

“Дастану з торбы,- Морж сказаў,-
Я воцату і перцу,
Ты ж, калі ласка, сябра, дай
Мне чорненькага хлебцу.
Цяпер вячэру распачаць,
Гатовы мы здаецца.”

Ускрычалі Вустрыцы: “Няўжо
Мы толькі ваша ежа?
Так шчыра вы прасілі нас
Марскія кінуць межы!”
“Які прыгожы,- Морж сказаў,-
Світанак на ўзбярэжжы!”

“Як добра, Вустрыцы, што вы
Прыйшлі да нас на гулі!-
Сказалі ім Цясляр з Маржом
І ў воцат акунулі,-
Мы гэта й двойчы паўтарым,
Калі вы дрэнна чулі!”

“Зрабілі блага мы з табой,-
Морж вырашыў сказаць,-
Што тлустых Вустрыц за сабой,
Прымусілі бяжаць!”
Цясляр у адказ: “Не ўмееш ты
Лімоны наразаць!”

“Па вам я буду слёзы ліць
Шэсць дзён і сем начэй.”-
Морж прамаўляў, ды выціраў
Струменьчыкі з вачэй,
І што хвіліны енк яго
Рабіўся ўсё грамчэй.

“Як добра, што змаглі да нас
Вы ў госці завітаць!-
Сказаў Цясляр,- А зараз час
Да дому вам спяшаць…”
Але, хто з’едзены, ужо
Не ў стане адказаць”.

— Мне больш спадабаўся Морж,- паведаміла Аліса,- Ён хоць крышачку шкадаваў бедных Вустрыц.
— Але скаштаваў нашмат больш за Цесляра,- сказаў Цілідзін.- Ты лічыш, што ён хусцінкай толькі слёзы выціраў; ён прыкрываўся, каб Цясляр не бачыў, колькі ён з’еў. Вось так вось, Не маеш рацыю!
— Які ён дрэнны,- раз’юшчылася Аліса.- Тады мне больш падабаецца Цясляр… ён з’еў менш за Маржа.
— Ён з’еў столькі, сколькі была магчымасць узяць,- сказаў Цілідон.
Дзяўчынка на хвілінку разгубілася, але паразважаўшы крыху, прамовіла:
— Тады! Яны абодва нягодныя…

____________________________________________________

<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>