«Алиса в Зазеркалье» — 3.5. Комар рассказывает о насекомых

Рубрика «Параллельные переводы Льюиса Кэрролла»

<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>

Tenniel_nasekomie
Рис. Джона Тенниела.
(больше иллюстраций см. в «Галерее Льюиса Кэрролла»)

 

ОРИГИНАЛ на английском (1865):

But the beard seemed to melt away as she touched it, and she found herself sitting quietly under a tree—while the Gnat (for that was the insect she had been talking to) was balancing itself on a twig just over her head, and fanning her with its wings.

It certainly was a very large Gnat: “about the size of a chicken,” Alice thought. Still, she couldn’t feel nervous with it, after they had been talking together so long.

“—then you don’t like all insects?” the Gnat went on, as quietly as if nothing had happened.

“I like them when they can talk,” Alice said. “None of them ever talk, where I come from.”

“What sort of insects do you rejoice in, where you come from?” the Gnat inquired.

“I don’t rejoice in insects at all,” Alice explained, “because I’m rather afraid of them—at least the large kinds. But I can tell you the names of some of them.”

“Of course they answer to their names?” the Gnat remarked carelessly.

“I never knew them do it.”

“What’s the use of their having names the Gnat said, “if they won’t answer to them?”

“No use to them,” said Alice; “but it’s useful to the people who name them, I suppose. If not, why do things have names at all?”

“I can’t say,” the Gnat replied. “Further on, in the wood down there, they’ve got no names—however, go on with your list of insects: you’re wasting time.”<48>

“Well, there’s the Horse-fly,” Alice began, counting off the names on her fingers.

“All right,” said the Gnat: “half way up that bush, you’ll see a Rocking-horse-fly<49>, if you look. It’s made entirely of wood, and gets about by swinging itself from branch to branch.”

“What does it live on?” Alice asked, with great curiosity.

“Sap and sawdust,” said the Gnat. “Go on with the list.”

Alice looked up at the Rocking-horse-fly with great interest, and made up her mind that it must have been just repainted, it looked so bright and sticky; and then she went on.

“And there’s the Dragon-fly.”

“Look on the branch above your head,” said the Gnat, “and there you’ll find a snap-dragon-fly. Its body is made of plum-pudding, its wings of holly-leaves, and its head is a raisin burning in brandy.<50>”

“And what does it live on?”

“Frumenty and mince pie,” the Gnat replied; “and it makes its nest in a Christmas box.”

“And then there’s the Butterfly,” Alice went on, after she had taken a good look at the insect with its head on fire, and had thought to herself, “I wonder if that’s the reason insects are so fond of flying into candles—because they want to turn into Snap-dragon-flies!”

“Crawling at your feet,” said the Gnat (Alice drew her feet back in some alarm), “you may observe a Bread-and-Butterfly.<51> Its wings are thin slices of Bread-and-butter, its body is a crust, and its head is a lump of sugar.”

“And what does it live on?”

“Weak tea with cream in it.”

A new difficulty came into Alice’s head. “Supposing it couldn’t find any?” she suggested.

“Then it would die, of course.”

“But that must happen very often,” Alice remarked thoughtfully.

“It always happens,” said the Gnat.

—-

Из примечаний к интерактивной образовательной программе «Зазеркалье»
(Изд-во «Комтех», 1998):

48 — Забавная классификация насекомых возникла в результате прогулок по Галерее насекомых в университетском музее.

49 — Rocking-horse-fly — летающая лошадка-качалка. Отсюда далее то, чем она питается.

50 — Snapdragon или flapdragon — популярная в Англии прошлого века игра (и в то же время лакомство), в которую дети играли на Рождество. В плоское блюдо наливали немного бренди и насыпали изюминки или сливы, а затем бренди поджигали. Пылающие ягоды вылетали из блюда (их тоже иногда называли snapdragon), а игроки старались их поймать и съесть, пока они еще горели.

Holly-leaves (листья остролиста), из которых сделаны крылья зазеркального насекомого, часто служили в качестве украшения на рождественских праздниках.

51 — Bread-and-Butterfly — летающий бутерброд.


____________________________________________________

Перевод Нины Демуровой (1967, 1978):

Не успела Алиса схватиться за нее, как борода словно растаяла в воздухе. Алиса оказалась под деревом, а над головой у нее на сучке устроился Комар (так вот кто был ее невидимым собеседником!) и обмахивал Алису крылышками.

Это был огромный Комар.
— Не меньше гуся! — подумала Алиса.
Но она ничуть не испугалась: чего ей было бояться после столь долгой и дружественной беседы?

— Значит, ты не всех насекомых любишь? — продолжал как ни в чем не бывало Комар.

— Я люблю тех, которые умеют говорить, — отвечала Алиса. — У нас насекомые не разговаривают.

— А каким насекомым у вас радуются? — спросил Комар.

— Я никаким насекомым не радуюсь, потому что я их боюсь, — призналась Алиса. — По крайней мере, больших. Но я могу вам сказать, как их зовут.

— А они, конечно, идут, когда их зовут? — небрежно заметил Комар.

— Нет, кажется, не идут.

— Тогда зачем же их звать, если они не идут? <32>

— Им это ни к чему, а нам все-таки нужно. Иначе зачем вообще знать, как что называется?

— Незачем, по-моему, — сказал Комар. — Если ты зайдешь поглубже вон в тот лес, ты увидишь, что там нет никаких имен и названий. Впрочем, мы зря теряем время… Значит, какие у вас насекомые?

— Ну, вот, к примеру, есть у нас Бабочка, — сказала Алиса и загнула на руке один палец.

— А-а, — протянул Комар. — Взгляни-ка на тот куст! Там на ветке сидит… Знаешь кто? Баобабочка! Она вся деревянная, а усики у нее зеленые и нежные, как молодые побеги!

— А что она ест? — спросила Алиса с любопытством.

— Стружки и опилки, — отвечал Комар. — А еще кто у вас есть?

Алиса жадно разглядывала Баобабочку. Она была такая толстенькая и такая веселая, что Алиса решила: она только что хорошо пообедала!

— А еще у нас есть Стрекоза, — сказала она и загнула второй палец.

— Подними-ка голову, — сказал Комар. — Вон на той ветке прямо у тебя над головой сидит Стрекозел. Бородатый, рогатый, и то и дело лезет бодаться!

— А он что ест? — снова спросила Алиса.

— Траву и отруби, — ответил Комар. — А гнездо он себе вьет в хлеву.

Алиса долго задумчиво смотрела на Стрекозла и, наконец, сказала:
— А еще у нас есть всякие мошки.

— Взгляни-ка на то облачко, — заметил Комар. — Это вьются Бегемошки. Подумать только — такие толстые и неповоротливые, а как хорошо летают!

— А что они едят? — снова спросила Алиса.

— Мелкую рыбешку и лягушек!

Алису одолели сомнения.
— А если рыбешки не будет? — спросила она.

— Тогда они, конечно, умрут, — отвечал Комар.

— И часто так бывает?

— Всегда, — сказал Комар.

—-

Из примечаний Н. Демуровой

32 — Но я могу вам сказать, как их зовут. — А они, конечно, идут, когда их зовут? — небрежно заметил Комар. — Нет, по-моему, не идут. — Тогда зачем же их звать, если они не идут? — В этом диалоге отголоском звучат шекспировские строки («Генрих IV», часть 1, III, 1):

Г л е н д а у р
Я духов вызывать могу из бездны.

X о т с п е р
И я могу, и каждый это может.
Вопрос лишь, явятся ль они на зов.

(Пер Е. Бируковой)

—-

Из статьи Н. Демуровой «Голос и скрипка (К переводу эксцентрических сказок Льюиса Кэрролла)»
(Мастерство перевода. Сборник седьмой. 1970. Советский писатель. Москва. 1970)

Вздохнув, я взяла в руки перевод “Алисы в Зазеркальи” В. А. Азова.

— Ты так не любишь всех насекомых? — спросил комар таким спокойным тоном, словно ничего не случилось.
— Я люблю их, когда они умеют говорить. В моей стране ни одно из них не говорит.
— А какие насекомые радуют тебя там, в твоей стране? — осведомился комар.
— Насекомые меня совсем не радуют, — объяснила Алиса, — потому что я их боюсь, в особенности больших насекомых. Но я могу назвать вам некоторых насекомых.
— Они, конечно, откликаются у вас, когда их называют по имени? — мельком заметил комар.
— Я никогда этого не видела.
— Так на что им имена тогда, если они не откликаются?
— Им, может быть, и ни на что, — ответила Алиса. — Но эти имена нужны тем, которые их этими именами обозначили. Я так думаю. Почему вообще всем вещам дали названия?
— Не могу объяснить, — сказал комар. — Дальше, там, в лесу, у них нет никаких имен. Попробуй отправиться в лес с твоим списком и сделать им перекличку. Потеряешь даром время.
— Есть, например, Конская Муха, — начала Алиса и загнула один палец.
— Совершенно верно, — сказал комар. — Вон там в кустах можешь увидеть Конскую Муху-качалку. Она вся деревянная и перекачивается с ветки на ветку на круглых полозьях.
— А чем она питается? — спросила с любопытством Алиса.
— Заболонью**  и опилками, — сказал комар. — Ну-ка, вали дальше перекличку.
Алиса с большим интересом посмотрела на Конскую Муху-качалку и решила в душе, что ее, верно, совсем недавно выкрасили: такая она была блестящая и липкая. Потом она продолжала:
— Еще есть Драконова Муха.
— Посмотри на ветке над твоей головой, — сказал комар, — и ты увидишь Драконову Муху. Ее тело сделано из плум-пудинга, крылья из листьев мальвы, а голова из пьяной вишни.
— А она чем питается? — спросила Алиса, как раньше.
— Кашей и пирожками с мясом, — ответил комар. — И она свивает себе гнездо в ящике с рождественскими подарками.
— Еще есть Бабочка, — продолжала Алиса, наглядевшись на насекомое с пьяной головой.
— Ползает сейчас у твоих ног, — сказал комар (Алиса быстро поджала под себя ноги). — Это сдобная бабка. Ее крылышки из жженого сахара, тело из куличного теста, а голова — марципановая.
— А чем она питается?
— Слабым чаем со сливками.Я сравнила этот перевод с оригиналом.

Текст Кэрролла здесь сильно искажен. “Further on, in the wood down there, they’ve got no names — however, go on with your list of insects: you’re wasting time” — означает другое: “Если ты зайдешь подальше вон в тот лес, ты увидишь, что там нет никаких имен и названий. Впрочем, мы зря теряем время… Значит, какие у вас есть насекомые?” В. А. Азов, по-видимому, не понял простого глагола go on (“продолжай!”), приняв его за предложение пройти подальше в лес — да еще с каким-то несуществующим списком насекомых в руках!
Весь этот отрывок: “Попробуй отправиться в лес с твоим списком и сделать им (насекомым?!) перекличку. Потеряешь даром время!” — не имеет ничего общего с английским текстом.Дальнейший диалог у автора построен на остроумной игре названиями различных насекомых. Кэрролл изобретает “зазеркальные параллели” для трех знакомых всем, обыденных насекомых. Под его магическим пером “проявляются” забытые, стершиеся первоначальные значения, для которых он придумывает забавные пары. Horse-fly превращается в Rocking-horse-fly; Dragon-fly — в Snapdragon-fly; Butterfly — в Bread-and-butter-fly.Как всегда, Кэрролл последователен и логичен в своих бессмыслицах. Зазеркальные насекомые — это результат “наложения”, склейки посредине двух “биномов” с одним общим членом. Вот как это происходит:
А—В “накладывается”, “склеивается” с В—С общим, средним звеном В, образуя своеобразную “цепочку” А—В—С. Horse-fly (слепень) при “склейке” с Rocking-horse (“качалка”) дает “цепочку” Rocking-horse-fly. Butterfly при “склейке” с Bread-and-butter дает “цепочку” Bread-and-butter-fly. Dragon-fly и Snap-dragon дает Snap-dragon-fly. Случай со Snap-dragon, пожалуй, требует некоторого пояснения. Snap-dragon (или flap-dragon) — название веселой забавы, которую в прошлом веке устраивали обычно на рождество. В большое мелкое блюдо или миску наливали брэнди, бросали туда изюминки, а потом зажигали. Нужно было выхватить из голубого огня изюминки и сунуть их горящими в рот. Эти-то изюминки и назывались snapdragons. Вот почему у зазеркального насекомого Snap-dragon-fly все признаки связаны с рождеством: тело у него из сливового пудинга; крылышки — из листьев остролистника; голова — из горящей изюминки. И ест он всякие вкусные вещи: пудинг и сладкий пирог, и гнездо вьет в коробке с рождественскими подарками.Точно так же и признаки двух других зазеркальных насекомых связаны с новым, “наложенным” компонентом. Rocking-horse-fly вся деревянная, а перелетает с ветки на ветку, только если как следует раскачается. Ест она опилки, запивая их древесным соком, и сверкает и липнет к рукам, словно только что выкрашенная лошадка-качалка.

Так и рисует их Джон Тенниел, первый иллюстратор “Алисы” и друг Кэрролла. Rocking-horse-fly — это маленькая лошадка-качалка с прозрачными крылышками слепня, a Snap-dragon-fly — это круглый высокий пудинг, в который воткнуты два листика остролистника, горящая изюминка — головка и тоненькая веточка — хвостик.
Bread-and-butter-fly в рисунках Тенниела отсутствует. Но и тут принцип остается прежним. Все ее признаки связаны с чаепитием. Тут и тонкие ломти хлеба с маслом, и корочки, и кусочек сахара, и слабый чай со сливками.

Все это пропадает в переводе В. А. Азова. Конская Муха и Конская Муха-качалка, Бабочка и Сдобная бабка — как далеко это от “цепочек” Кэрролла! Horse-fly переведена дословно, по компонентам (Конская Муха); точно так же переведена и Dragon-fly (Драконова Муха). Тут утрачены даже отправные точки для “игры”. А для Драконовой Мухи и вовсе нет зазеркальной параллели. Повисают в воздухе и все признаки новых насекомых. Откуда взялись каша и пирожки с мясом? Почему у Драконовой Мухи тело из пудинга, а голова из изюминки? Почему Конская Муха-качалка питается заболонью? Что за насекомое с пьяной головой? На эти и многие другие вопросы не сыскать ответа.

[…..]

Выше уже говорилось о “зазеркальных насекомых” и о том, как строго строит Кэрролл их новые имена. Я постаралась сохранить в переводе эту “математическую” схему — биномы А—В и В—С, дающие новое имя-“цепочку” А—В—С. Схема эта по-русски, правда, осложняется — ведь английские слова, компоненты цепочки А—В—С, не отяжелены никакой грамматикой. По-русски это недостижимый идеал. Там, где Кэрролл строит “цепочку” из слов, нам приходится строить “цепочку” из морфем.

…Схема Кэрролла здесь несколько осложняется суффиксом и окончанием. “Склейка”, однако, идет по тому же принципу А—В и В—С = А—В—С: “баобаб” и “бабочка” дают в результате “наложения” “баобабочку”. Нечего и говорить, что “атрибуты” бабочки подвергаются изменению. Для русской баобабочки пригодились некоторые из примет английской Rocking-horse-fly.

Зато игру, основанную на двух значениях “answer to their names” (“соответствовать имени” и “идти на зов”), удалось передать практически адекватно. Случай не частый в переводческой практике, где в основном придумываешь “замены”.

…………………………
** — У Кэрролла — sap (древесный сок), а «заболонь», которую мне пришлось искать у Даля, объяснена так: «Заболонь (не путать с болоною, блоною) наружные, молодые, не отвердевшие еще слои древесины под корой, или вернее под блонью, мезгою. Заболонь образует двойной слой, вешнего и осеннего нароста, и оба до следующей весны деревенеют; а если, в хилом дереве, или от ранних морозов, выйдет в этом застой, то бывает двойная заболонь, толстый, дряблый слой древесинный». Стоило ли вводить в детскую книгу такой малоизвестный термин?

____________________________________________________

Адаптированный перевод (без упрощения текста оригинала)
из серии «Метод обучающего чтения Ильи Франка»
(«Английский с Льюисом Кэрроллом. Алиса в Зазеркалье» —
М.: Школа иностранных языков Ильи Франка, Восточная книга, 2009)
Пособие подготовила Ольга Ламонова:

Но борода, казалось, растаяла /в тот же миг/, как она коснулась ее, и она обнаружила, что сидит спокойно под деревом — а Комар (потому что это было именно это насекомое, /с которым/ она разговаривала) качался на веточке как раз над ее головой и обмахивал ее своими крылышками.
Это действительно был очень большой Комар (“размером с курицу,” подумала Алиса). Все же, она не боялась его <«она не могла чувствовать себя боязливо с ним»>, после того, как они проговорили друг с другом так долго.

“…значит, тебе не нравятся все насекомые?” продолжил Комар, так спокойно, словно ничего и не произошло.
“Мне они нравятся, когда они могут разговаривать,” сказала Алиса. “Ни одно /насекомое/ никогда не разговаривает там, откуда я пришла.”
“А каким насекомым у вас радуются там, откуда ты пришла?” спросил Комар.
“Я вообще не радуюсь насекомым),” объяснила Алиса, “потому что я очень их боюсь — во всяком случае, крупных видов. Но я могу вам сказать, как зовут некоторых из них <«имена некоторых из них»>.”
“Они, конечно же, откликаются на свои имена?” небрежно заметил Комар.
“Никогда не знала <= не замечала>, что они делают это.”
“Какая польза от того, что у них есть имена,” сказал Комар, “если они не отзываются на них?”
“Для них — никакой пользы,” сказала Алиса, “но это полезно людям, которые их называют, я полагаю. Если это не так, зачем вообще у предметов есть имена?”
“Не могу сказать,” ответил Комар). “Вон там, дальше, в лесу, у них никаких имен нет — однако, продолжай свой список насекомых, ты теряешь время зря.”

“Ну, есть слепни,” начала Алиса, подсчитывая имена на пальцах <= и загнула один палец>.
“Хорошо,” сказал Комар: “на полпути к тому кусту ты увидишь Слепня-качалку. Он целиком сделан из дерева, и передвигается по округе, раскачиваясь и перебрасываясь с ветки на ветку.”
“А чем он питается?” спросила Алиса с огромным любопытством.
“Соком растений и древесными опилками” сказал Комар. “Продолжай список.”
Алиса взглянула на Слепня-качалку с большим интересом, и решила про себя, что его, должно быть, только что подкрасили, таким блестящим и липким он выглядел, после чего она продолжила.
“И есть еще Стрекоза.”
“Взгляни на ветку у тебя над головой,” сказал Комар, “и там ты обнаружишь летучий львиный зев. Туловище у него сделано из рождественского пудинга, его крылья из листьев остролиста), а его голова — это горящая в бренди изюмина.”
“А он чем питается?”
“Сладкой пшеничной кашей на молоке с корицей и пирогами с начинкой из изюма и миндаля” ответил Комар; “а гнездо он вьет в коробке из-под рождественского подарка.”

“А потом еще есть Бабочка” продолжила Алиса после того, как она хорошенько рассмотрела насекомое с горящей головой <«с головой в огне»>, и подумала про себя, “Интересно, в этом ли причина того, что насекомые так любят лететь на /пламя/ свечей — потому что они хотят превратиться в летучий львиный зев!”
“У твоих ног ползет,” сказал Комар (Алиса с некоторой тревогой отодвинула ноги), “Бутербабочка, /которую/ ты можешь видеть. Ее крылья — это тонкие ломтики хлеба с маслом, тело — корка хлеба, а голова — кусочек сахара.”
“А чем же она питается?”
“Некрепким чаем со сливками.”
Новая трудность пришла Алисе в голову. “А что, если она не сможет его найти?” предположила она. “Тогда она умрет, конечно же.” “Но это, должно быть, происходит очень часто,” задумчиво заметила Алиса.
“Это случается всегда,” сказал Комар.

.

____________________________________________________

Перевод Владимира Азова (Ашкенази) (1924):

Но борода эта словно растаяла, когда Алиса ухватилась за нее, и Алиса осознала себя спокойно сидящей под деревом, в то время как Комар (потому что насекомое, с которым она разговаривала в вагоне, был комар) раскачивался на ветке, как раз над ее головой, и обмахивал ее, как веером, своими крыльями.

Это был, конечно, очень большой Комар («С цыпленка», — подумала Алиса). Все-таки она не боялась уже его, после того как они так мило разговаривали в вагоне.

— Так ты не любишь всех насекомых? — спросил Комар таким спокойным тоном, словно ничего не случилось.

— Я люблю их, когда они умеют говорить, — сказала Алиса. — В моей стране ни одно из них не говорит.

— А какие насекомые радуют тебя там, в твоей стране? — осведомился Комар.

— Насекомые меня совсем не радуют — объяснила Алиса. — Потому что я их боюсь: в особенности больших насекомых. Но я могу назвать вам некоторых насекомых.

— Они, конечно, откликаются у вас, когда их называют по имени? — мельком заметил Комар.

— Я никогда этого не видела.

— Так на что им имена тогда, если они не откликаются?

— Им, может быть, и ни на что, — ответила Алиса. — Но эти имена нужны тем, которые их этими именами обозначили. Я так думаю. Почему вообще всем вещам дали названия?

— Не могу объяснить, — сказал Комар. — Дальше, там, в лесу, у них нет никаких имен. Попробуй отправиться в лес с твоим списком и сделать им перекличку. Потеряешь даром время.

— Есть, например, Конская Муха, — начала Алиса и загнула один палец.

— Совершенно верно, — сказал Комар. — Вон там в кустах можешь увидеть Конскую Муху-качалку. Она вся деревянная и перекачивается с ветки на ветку на круглых полозьях.

— А чем она питается? — спросила с любопытством Алиса.

— Заболонью и опилками, — сказал Комар.- Ну-ка, вали дальше перекличку!

Алиса с большим интересом посмотрела на Конскую Муху-качалку и решила в душе, что ее, верно, совсем недавно выкрасили: такая она была блестящая и липкая.

Потом она продолжала:
— Еще есть Драконова Муха.

— Посмотри на ветке над твоей головой,- сказал Комар, — и ты увидишь Драконову Муху. Ее тело сделано из плум-пуддинга, крылья из листьев мальвы, а голова из пьяной вишни.

— А она чем питается? — спросила Алиса, как раньше.

— Кашей и пирожками с мясом, — ответил Комар. — И она свивает себе гнездо в ящике с рождественскими подарками.

— Еще есть Бабочка, — продолжала Алиса, наглядевшись на насекомое с пьяной головой.

— Ползает сейчас у твоих ног, — сказал Комар (Алиса быстро поджала под себя ноги). — Это сдобная бабка. Ее крылышки из жженого сахара, тело из куличного теста, а голова — марципановая.

— А чем она питается?

— Слабым чаем со сливками.

Новое затруднение представилось Алисе:
— А если она не достанет чаю?

— Ну, тогда помрет, ясное дело.

— Так это ведь должно случаться очень часто?

— Вечно случается, — сказал Комар.

____________________________________________________

Перевод Александра Щербакова (1977):

Но борода от ее прикосновения словно растаяла, и Алиса увидела, что сидит под деревом, а Комар (он-то и был ее собеседником) покачивается на веточке у нее над головой и обмахивает ее крылышками.

Это был очень большой Комар — Комарище — «величиной с цыпленка»,- подумала Алиса. Но это ее ничуть не испугало, ведь они уже были старыми знаковыми.

— …тебе не все насекомые нравятся? — закончил вопрос Комарище, словно ничего и не случилось.

— Говорящие мне нравятся, — сказала Алиса. — Там, откуда я, ни одно никогда не говорило.

— Тогда какие же насекомые развлекали тебя там, откуда ты? — поинтересовался Комарище.

— Никакие, — ответила Алиса и   пояснила: — Я их даже побаивалась, особенно крупных. Но как их зовут, я знаю.

— И, конечно, они прилетают на зов,- небрежно заметил Комарище.

— Никогда они этого не делают.

— Что за польза тогда их звать,- удивился Комарище,- если они не летят на зов?

— Им-то никакой,- сказала  Алиса.- Но это, наверное, полезно тем, кто дает им названия. Иначе зачем бы их вообще давали?

— Не могу сказать, — ответил Комарище. — Там, подальше, в безымянном лесу, имена и названия не дают, а отбирают. Однако не теряй времени. Продолжим насчет твоих насекомых. Какие же у них названия?

— Ну-у, Жук-Рогач.- И Алиса стала загибать пальцы.

— Отлично, — прервал Комарище. — Посмотри на ветку над собой. Видишь, там сидит Жук-Пирогач. Он сделан из бисквитного теста, а вместо головы у него изюминка. Ее обмакнули в ром и подожгли.

— А чем он питается? — с большим любопытством спросила Алиса.

—  Крошками   от торта,- ответил Комарище.- Он и живет в коробках из-под пирожных. Продолжай.

Алиса как следует осмотрела насекомое с пылающей головой и подумала: «Неужели все насекомые летят на огонь, чтобы стать похожими на Жука-Пирога-ча?» Затем она продолжила;
— Еще Бабочка.

— Отлично,- сказал Комарище.- Обрати внимание вон на то насекомое возле кустов. Это Хлебабочка. Голова у нее из куска сахара, крылышки из ломтиков хлеба с маслом, а туловище из хлебной корочки.

— А эта Хлебабочка, где она живет?

— Возле чая с молоком.

—   А если Хлебабочка не найдет чая?

—  Значит, засохнет.

— Но это должно случаться очень часто,- задумчиво сказала Алиса.

— Сплошь и рядом,- ответил Комарище.

Минуты две Алиса молча размышляла, а потом закончила:
— И всякие букашки.

— У своих ног,- сказал Комарище (Алиса невольно подобрала их под себя),- ты видишь Бамбукашку. У нее очень длинные ноги, и сделаны они из бамбука.

— А чем она питается? — повторила вопрос Алиса.

—  Кисточками   от   камыша,- ответил   Комарище. Алиса  с интересом  осмотрела  Бамбукашку. Ноги у нее действительно были длинные-предлинные и очень коленчатые.

____________________________________________________

Перевод Владимира Орла (1980):

Но Борода растаяла и исчезла, как только Алиса за нее схватилась, и в тот же миг она очутилась на траве, под деревом, а Комар (потому что именно он разговаривал с Алисой тоненьким голоском) уселся на ветку у нее над головой и обмахивал Алису своими крыльями.

Это был огромный Комар, «ростом с цыпленка», подумала Алиса. Впрочем, его она не боялась — ведь они уже успели поговорить в поезде.

— Итак, вы вообще не любите насекомых? — спросил Комар как ни в чем не бывало.

— Люблю…  если  они  умеют  говорить,- ответила Алиса,-а там, где я живу, ни одно насекомое этого не умеет.

— Обществом каких насекомых вы изволили наслаждаться у себя на родине? — спросил Комар.

— Я вовсе не наслаждалась их обществом,- объяснила Алиса. — Я их ужасно боюсь… особенно тех, что покрупнее. Зато я помню, как их зовут.

— Они, конечно, откликаются, если их позвать? — небрежно заметил Комар.

— Я не знала, что они умеют… откликаться.

— Зачем же им имена, — возразил Комар,- если они на них не откликаются?

— Насекомым, конечно, незачем,- сказала Алиса.- Но, наверно, так удобнее людям. Ведь это люди их как-то назвали. А для чего вообще нужны имена?

— Понятия не имею, — ответил Комар. — Дальше в лесу есть такое место, где ни у кого нет имени. Впрочем, это к слову. Вы, кажется, хотели перечислить мне насекомых, с которыми вы знакомы, а теперь тратите время зря.

— Ну, во-первых, пчела и шершень, — сказала Алиса и загнула два пальца.

— Вот именно, — ответил Комар. — Если вы внимательно посмотрите во-о-он на тот цветок, то заметите, что над ним вьется пчелампа, а неподалеку от нее летает торшершень. Они сделаны из стекла, и у обоих есть красивые железные подставки.

— А чем они питаются? — с величайшим любопытством осведомилась Алиса.

— Керосином, — ответил Комар. — Назовите еще кого-нибудь.

«Наверно,- подумала Алиса,- насекомые всегда летят на свет потому, что им хочется превратиться в пчелампу и торшершня!» Насмотревшись на них, она сказала:
— Во-вторых, бывает саранча.

— Посмотрите на ветку у вас над головой,- промолвил Комар.- И вы увидите, что на ней сидят саранчашка и саранчайник. У саранчашки на голове блюдце с лимоном, а у саранчайника на носике ситечко. Крылья у них у обоих сделаны из пирога с вареньем, а головы — сахарные.

— А чем они питаются? — озабоченно спросила Алиса.

— Трехслойным мармеладом, — ответил Комар. — А гнездятся они в Серванте.

— В-третьих, бабочка, — сказала Алиса, наглядевшись на саранчайника с сахарной головой.

— Взгляните себе под ноги, — заметил Комар (Алиса испуганно отскочила в сторону),- и вы увидите, что на одуванчике сидит баобабочка. Крылья у нее сделаны из веток, а голова — из зеленых листьев баобаба.

— А чем она питается?

— Вареным баобабом.

Алису это смутило.
— А если она не найдет ни кусочка вареного баобаба? — с тревогой спросила она.

— В таком случае она, разумеется, умрет.

— Но ведь ей, наверно, редко попадается вареный баобаб, — задумчиво произнесла Алиса.

— Он ей никогда не попадается,- ответил Комар.

____________________________________________________

Перевод Леонида Яхнина (1991):

И борода тут же растаяла в Алисиной руке, а сама Алиса очутилась под деревом. На ветке над ней попискивал и помахивал крылышками Комар. Так вот кто был тем Тоненьким голоском!

Только Комар оказался величиной с петуха. Однако Алиса не испугалась, вспомнив дружеский разговор в поезде.

— Насколько я понял, насекомые тебе не нравятся, — как ни в чем не бывало продолжил Комар прерванную в поезде речь.

— Говорящие нравятся, — сказала Алиса. — У нас таких я не имела удовольствия знать, — добавила она вежливо.

— А каких насекомых у себя ТАМ ты имела удовольствие знать? — спросил Комар.

— Боюсь, что удовольствия они мне не доставляли, — честно призналась Алиса. — Я их просто боюсь. И чем они больше, тем больше я их боюсь. Но как их зовут, я знаю.

— Они тоже знают, как их зовут? — спросил Комар.

— Нет, конечно.

— Так зачем же им имена? — удивился Комар.

— Не им, а людям, чтобы их различать, — пояснила Алиса.

— Различают не по именам, — отрезал Комар. — Зайди поглубже в лес, и ты различишь все, не зная ни одного имени. Впрочем, мы отвлеклись. Итак, какие у вас ТАМ насекомые?

— Ну, во-первых, бабочка, — сказала Алиса, загибая один палец.

— Прекрасно! — обрадовался Комар. — Ну-ка взгляни на тот куст!

— Ой, какая большая бабочка! — ахнула Алиса. — Наверное, с бочку величиной.

— Правильно, — подтвердил Комар. — Все, как увидят ее, так и кричат: «БА! БОЧКА летит!» А деток ее зовут БАНОЧКАМИ.

— Чем же они питаются? — полюбопытствовала Алиса.

— Бочки не питаются. Они наполняются. Чем угодно, — солидно объяснил Комар. — Иногда соком, а иногда опилками. Назови еще кого-нибудь! — потребовал он.

Алисе очень хотелось угодить Комару и вспомнить кого-то из жалящих насекомых.
— Слепень и оса! — воскликнула она и загнула еще два пальца.

— Сле — что? Пень? — переспросил Комар. — Неужто вы их спиливаете, не дав вырасти? Нет, у нас они растут, сколько хотят. Смотри, какой большой СЛЕТОПОЛЬ! Под самыми облаками летает.

Тут их накрыла гигантская тень. Алиса подняла голову. Над ними порхало, махая ветками-крыльями, похожее на дерево насекомое. Следом стремительно летело другое. Вершинка его, заостренная, как жало, чуть подрагивала. А множество крылышек, словно мелкие листочки, трепетали и оглушительно жужжали на ветру.
— Похоже на осину, — нерешительно сказала Алиса.

— Верно! — подтвердил Комар. — Жалится, как тысяча ос. Еще бы, такая громадная ОСИНА!

Желтое тело Осины с гудением удалялось.
Стройный, длинный Слетополь прожужжал уже совсем вдали. Алиса облегченно вздохнула. На этот раз ей совсем не хотелось узнать, чем питаются странные насекомые Слетополь и Осина.

— Что молчишь? Вспоминай еще каких-нибудь насекомых! — теребил ее Комар.

Никаких жалящих Алиса больше вспоминать не хотела.
— Стрекозы, — сказала она, загибая четвертый палец.

— Этих у нас сколько угодно! — похвастался Комар. — Рождаются они ма-аленькими. С ТРИ КОЗЫ ростом. Зато, когда вырастут, станут величиной С ТРИ КОРОВЫ. Их так и зовут — СТРЕКОРОВЫ.

— А что они едят? — тут же спросила Алиса.

— Они же древоядные. Жуют дрова и заборы, — объяснил Комар.

— Им позволяют поедать дрова? — удивилась Алиса.

— Конечно, нет, — пискнул Комар. — И от заборов тоже отгоняют.

— Значит, они остаются голодными? — пожалела Стрекоров Алиса.

— И часто умирают от голода, — печально пропищал Комар.

.

____________________________________________________

Перевод Юрия Лифшица (1991, опубликовано в 2017):

Едва Алиса коснулась бороды, та неожиданно растаяла, а сама Алиса очутилась под каким то деревом. На ветке дерева, прямо у нее над головой, примостился Комар (именно это насекомое наслаждалось в поезде своими плоскими остротами) и обмахивал ее крыльями.
Для комара он был преогромный, величиной чуть ли не с цыпленка. Это Алису нисколько не тревожило, ведь она уже знала его.
– …и ты не любишь насекомых? – закончил Комар так, словно ничего не произошло.
– Говорящих – люблю, – ответила Алиса. – Хотя в моей стране насекомые помалкивают.
– С кем из них ты там дружишь? – поинтересовался Комар.
– Я вообще не дружу с насекомыми, – призналась Алиса. – Я их боюсь. Если не всех, то крупных. Зато я могу вам сказать, как их зовут.
– И они отзываются на зов? – безразлично спросил Комар.

[Конец ознакомительного фрагмента]

____________________________________________________

Перевод Николая Старилова:

Но борода как будто растаяла едва она коснулась ее, и Алиса обнаружила, что сидит  под деревом — в то время как Комар ( потому что именно он был тем насекомым, с которым она разговаривала в поезде) раскачивался на ветке прямо у нее над головой и обмахивал ее своими крыльями.

Потому что это был ОЧЕНЬ большой Комар — «размером с курицу» — прикинула Алиса. Тем не менее ее это не испугало после того как они так долго разговаривали.

— Так вы что же, не любите насекомых? — спросил Комар так, как будто ничего не случилось.

— Они мне нравятся, когда умеют говорить, — ответила Алиса. — Но там, откуда я пришла, никто из них никогда не вымолвил ни слова.

— Какие насекомые вам больше нравятся «Там, Откуда Вы  Пришли»? — спросил Комар.

— Насекомые мне совсем не нравятся, потому что я их побаиваюсь, — объяснила Алиса.- По крайней мере больших. Но я могу назвать имена некоторых из них.

— И они, конечно, откликаются на  свои имена? — небрежно осведомился Комар.

— Я этого никогда не слышала.

— Какой же им тогда прок в именах? — резонно заметил Комар. — Если они на них не откликаются?

— Для них никакого, — ответила Алиса, — но для людей, думаю, в этом есть польза, а иначе зачем бы тогда вообще давать им имена?

— Понятия не имею, — ответил Комар. — Но в этом лесу у них есть имена. Однако вы обещали перечислить ваших насекомых, не теряйте зря времени.

— Хорошо, во-первых, Слепень, — начала Алиса, загибая пальцы.

— Прекрасно, — сказал Комар, — на полпути к тем кустам вы сможете, если захотите увидеть Слепня-Трясуна. Он весь состоит из дерева и перемещается стряхивая себя с ветки на ветку.

— И чем же он живет? — с большим любопытством спросила Алиса.

— Сок и опилки, — ответил Комар. — Но продолжайте.

Алиса с большим интересом пригляделась к Слепню-Трясуну, и ей показалось что его только что раскрасили — таким ярким и липким он казался, и затем продолжила.
— А еще Стрекоза.

— Посмотрите на ветку у вас над головой, — сказал Комар, — и вы увидите Стрекозу-Трещотку. Тело у нее из сливового пудинга, крылья из листьев падуба, а голова — из пылающей изюминки.

— И чем же она питается?

— Пшенной кашей и пирогами с мясом, — ответил Комар, — а гнездо она вьет в коробке  для рождественских подарков.

— Еще есть Бабочка, — продолжала Алиса после того как достаточно полюбовалась стрекозой с головой, охваченной пламенем, — и подумала про себя: «Не потому ли насекомые так стремятся на пламя свечи — наверное, они хотят превратиться в Стрекозу-трещотку!»

— По ногам у вас ползет… — начал Комар, (и Алиса испуганно подтянула к себе ноги) — Бутербаб. Его крылья из тонких кусочков бутербродов с маслом, тело из хлебной корки, а голова из сахарной головы.

— А чем ОН питается?

— Чай со сливками.

— А что будет, если он их не найдет? — спросила Алиса.

— В таком случае он, конечно, погибает.

— Но это должно происходить постоянно, — заметила Алиса глубокомысленно.

— Так оно и есть, — сказал Комар.

 

____________________________________________________

Пересказ Александра Флори (1992, 2003):

Но в руке ничего не было. Борода испарилась. Алиса обнаружила, что стоит под деревом, а на ветке сидит огромный МОСКИТ (так вот кто с ней разговаривал!). Алиса, впрочем, не испугалась: она уже успела побеседовать с Москитом и убедиться, что он не злой.

— Так ты не особенно жалуешь насекомых? – Москит решил продолжить светскую беседу.

— Только тех, которые жалят, — честно призналась Алиса.

— Жаль, — вздохнул Москит. – Впрочем, остальные насекомые в таком случае, должны доставлять тебе НАСЛАЖДЕНИЕ. Итак, в обществе каких насекомых ты имела удовольствие находиться дома?

— Вообще-то удовольствия никакого не было… — начала было Алиса, но тут же спохватилась. – То есть я хотела сказать, что его не было, потому что я не имела удовольствия находиться в обществе насекомых. Но зато я знаю, как их зовут.

— И они откликаются на зов? – живо заинтересовался Москит.

— По-моему, нет, — ответила Алиса.

— Тогда зачем их звать? – изумился Москит.

— Звать, конечно, незачем, — кивнула Алиса. – Но люди-то должны знать их имена.
— Едва ли, едва ли, — усомнился Москит. – В этом лесу есть очень глухое место: зови, не зови – оно все равно не услышит.
— Кто – ОНО? – не поняла Алиса.
— Место, — ответил Москит. – Я же говорю: оно ГЛУХОЕ. Так вот – там все безымянны. Впрочем, это так, к слову… Ну, а каких насекомых ты знаешь? Назови поименно.

— Во-первых, мушка Дрозофила.

— Чудесно, — кивнул Москит. – А у нас водится мушка Дроздофила. Она любит дроздов.

— А чем она питается? – Алису интересовали подобные вещи.

— Пирогами, — ответил Москит, — в которые запечены дрозды.
— Ест дроздов? – изумилась Алиса.
— Отнюдь, — поморщился Москит. – Она их не ест, а любит. Любит послушать, как они поют. А ест она пироги.

— Да что вы говорите! – воскликнула Алиса и продолжала:
— Во-вторых, Жук-Короед.

Москит опять кивнул:
— Очень приятно. А у нас водится Жук-Куроед.

— Чем же он питается? – ужаснулась Алиса.

— Как сказать… — уклончиво промычал Москит. – Всем, что можно курить. Утром сосет кальян, в полдень жует табак, ну, а вечером и вовсе глотает дым.
— Но ведь это же вредно! – воскликнула Алиса. – Для чего он все это ест?
— Почему же только ест? – возразил Москит. – Он это еще и пьет.
Изумлению Алисы не было предела:
— П ь е т?!!
— Не то слово! – подхватил Москит. – Он этим упивается. А живет он в Курзале.

Ошеломленная этими подробностями, Алиса могла продолжать только после небольшого перерыва:
— В-третьих, Цикада. Она поет так, будто играет на скрипке.

— Какая прелесть! – восхитился Москит. – У нас тоже есть такое же музыкальное насекомое – это ПИЦЦИКАДА. Тоже играет на скрипке – только без смычка. И еще она в парфюмерном магазине постоянно покупает канифоль.

Алиса вновь задала свой любимый вопрос:
— И потом ест?

— Что за странное предположение! – ужаснулся Москит. – Ест она пиццу.

— ТОЛЬКО пиццу? – спросила Алиса.

— ТОЛЬКО пиццу, — сказал Москит.

Алиса почему-то засомневалась:
— А если не найдет пиццы?

— Конечно же, умрет! – как ни в чем не бывало ответил Москит.

— А много у вас пиццерий? – спросила Алиса.

— Ни одной, — отчеканил Москит.

— Бедная Пиццикада! – вздохнула Алиса. — Ей кто-нибудь помогает?

Москит покачал головой:
— Увы! Правда, есть у нее две сестры – ПИЦЦУКАТА и ПИЦЦИКУТА, но сними лучше не связываться. Пиццуката – ужасно слащавая особа, а Пиццикута… — он вздохнул, — чудовищная сплетница. Она здесь многим жизнь отравила. Невероятно ЯДОВИТОЕ насекомое.

 

____________________________________________________

Перевод Сергея Махова (2008):

Но бородёнка, едва она её коснулась, вроде как истаяла; глядь – сама уже сидит как ни в чём ни бывало под деревом, а Комар (та самая мошка, с кем она разговаривала) покачивается на веточке прямо у ней над головой, обмахивая Алис крыльями.
Потому как Комар ну очень большой: «размером с курицу», подумала она.
Но без мандража, после столь длительной беседы-то.
– …значит, ты не любишь всех мошек? – спокойно, словно ничего не произошло, дозадаёт вопрос Комар.
– Люблю только умеющих разговаривать. В моей стране ни одна отродясь не говорила.
– Какие мошки там тебя радуют?
– Не радуют меня совсем мошки, поскольку я их побаиваюсь – во всяком случае, крупных. Некоторых знаю по именам.
– На имена они, конечно, откликаются? – без задней мысли спрашивает Комар.
– Ни разу за ними эдакого не замечала.
– Какой же тогда смысл давать имя, коль на него не откликаются?
– Для них никакого; но по-моему, людям, их прозвавшим, удобно. Кабы не так – зачем вообще у предметов наименованья?
– Я без понятия. Впереди тебя ждёт лес, где ни у чего нет имени… однако продолжи перечислять мошек, а то только время теряешь.
– Ну, Слепень, – загибает палец Алис.
– Отлично. Посреди вон той ветки сидит Слепоглухарь. Сделан из кожи, только её многовато. Дабы открыть уши, надо закрыть глаза – тогда всё слышит, зато ничего не видит; и наоборот.
– А чем питается? – пытливо спрашивает Алис.
– Ватой и опилками. Давай дальше.
С огромным любопытством поглядев на Слепоглухаря, Алис решила, дескать его только-только раскрасили, таким выглядит ярким да липким, и продолжила перечисленье:
– Ну, потом Стрекоза.
– Посмотрев на ветку прямо над головой, обнаружишь Стрекозла. Борода у него из ваты, крылья – из клеёных опилок, потому страшно боится Слепоглухарей
– А сам-то чего ест? – спрашивает дотошная девочка.
– Сено и солому. Глянь – к правой ноге привязано сено, к левой солома. Вот так и жуёт через день: сено, солому, сено, солому…
– Ещё у нас имеются Божьи Коровки, – продолжила Алис после внимательного рассмотренья мошки, столь здоровско отличающей «право» от «лево».
«Небось потому и в Зазеркалье живёт», думает, «где большая насчёт прав-лев, то бишь прав-не-прав, путаница».
– Ползёт возле ступни, – указывает Комар (Алис тут же ногу с опаской отдёрнула). – Перед твоим взором Божий Бычок, синий в жёлтую крапинку. Рога у него из рогаликов, копыта – из п?рного шелкопряда, тело – из свиной баранины… шучу, шучу – из бычатины.
– А он чего кушает?
– Спитой чай со сливками.
В голову Алис приходит новый каверзный вопрос:
– А предположим, не сумеет раздобыть?
– Тогда, само собой, богу душу отдаст.
– Но наверняка ведь такое случается очень часто, – задумчиво произносит она.
– Всегда, – подтверждает Комар.

____________________________________________________

Перевод Ирины Трудолюбовой (2016):

Но бородка тут же куда-то подевалась, будто растаяла.

Алиса обнаружила, что сидит под деревом. А в это время Комар, а именно он и нашептывал ей на ухо, раскачивается на веточке над ее головой и обмахивает ее своими крылышками.

Несомненно, это был довольно странный Комар. Размером с цыпленка. Но Алиса не испугалась, ведь они как-никак уже познакомились.

– … что ты не любишь насекомых, – продолжал Комар свою мысль так безмятежно, будто они по– прежнему сидели в купе.

– Говорящие мне нравятся, – сказала Алиса. – Там где я живу, насекомые вообще не разговаривают.

– А какие насекомые из тех, что у тебя дома живут, тебя восхищают?

– Меня вообще насекомые не восхищают, – ответила Алиса. – Они меня пугают, ну, большинство из них. Я могу вам некоторых перечислить.

– И они, конечно же, откликаются на свои имена? – беззаботно спросил Комар.

– Не замечала.

– Так зачем же нужно имя, если на него не откликаются?

– Насекомым не нужно, а вот людям, которые имя придумывают, наверное, нужно. Без имени вообще трудно.

– Не знаю, – ответил Комар. – В лесной чащобе ни у кого нет имени… Ну, давай, читай список насекомых, не теряй времени.

– Значит так, у нас водятся кобылки, – начала Алиса перечислять, загибая пальцы.

– Ага, – обрадовался Комар. – Недалеко отсюда, в зарослях, живет конек. Сделан из дерева и все время норовит перебраться на самую вершину.

– А чем он питается, – полюбопытствовала Алиса.

– Опилками, – ответил Комар. – Давай дальше.

Алиса с большим интересом посмотрела на конька и в уме отметила, что его наверняка недавно покрасили, настолько он выглядел нарядным.

– Еще у нас живут капустницы.

– Взгляни-ка на ветку над твоей головой, – сказал Комар. – И ты увидишь там сахарницу. Тельце у нее из сдобы, крылышки из цукатов, головка из изюма.

– А чем эти сахарницы питаются?

– Разными сахарностями.

– Есть еще Хрущи, – продолжила Алиса.

– Вон по твоей ноге ползет… – сказал Комар.

Алиса испуганно убрала ногу.

– …Хрусть. Крылышки у него хрупкие и хрустящие как гренки и головка из крупинки сахара.

– А чем Хрусти питаются?

– Их в основном приглашают к чаю.

– А если не приглашают к чаю?

– Тогда Хрусти от тоски совсем черствеют.

– Бывает.

– И очень часто, – подтвердил Комар.

.

____________________________________________________

Перевод Игоря Сирина (2020):

Но бородка как будто растаяла в ее руке, и она обнаружила, что сидит в тени дерева, покуда Комарик (а это и было то насекомое, с которым она разговаривала в поезде) балансировал на веточке над ее головой и обмахивал ее своими крыльями.

Это определенно был очень большой Комарик. «Величиной с цыпленка», — подумала Аня. Все-таки она уже не могла беспокоиться на этот счет после того, как у них состоялась столь продолжительная беседа.

— …тогда ты не любишь насекомых? — произнес Комарик как ни в чем не бывало.

— Люблю, когда они со мной разговаривают, — сказала Аня. — Но там, откуда я пришла, они не разговаривают.

— А каких насекомых ты приветствуешь дома… ну, там, откуда ты пришла? — поинтересовался Комарик.

— Я вообще не приветствую, когда насекомые в доме, — объяснила Аня, — потому что я их побаиваюсь. По крайней мере, больших. Но я могу сказать вам, как некоторых из них называют — например, бабочек.

— Они, конечно же, отвечают, когда их называют? — небрежно заметил Комарик.

— Я этого за ними не замечала.

— Что же толку, если их называют, — сказал Комарик, — а они не отвечают?

— Никакого толку, — промолвила Аня, — для них, но зато, полагаю, это удобно тем, кто их называет. Если это не так, то зачем тогда вообще все как-то называется?

— Не могу сказать, — ответил Комарик. — Поодаль есть лес, так там все без названий. Однако продолжай. Перечисли мне бабочек, которых знаешь, а то ты тратишь время.

— Что ж, я знаю бабочку белянку, — начала Аня, загибая палец.

— Хорошо, — сказал Комарик, — внутри этого кустика, если поглядишь, ты можешь наблюдать бабочку колыбелянку. Она целиком сделана из дерева и сидит, качаясь на веточке.

— Чем же она питается? — с большим интересом спросила Аня.

— Живицей и опилками, — ответил Комарик. — Продолжай.

Аня с участьем посмотрела на колыбелянку и подумала, что ее должно быть перекрасили — так ярко и липко она поблескивала на солнышке; затем она продолжала:
— Еще я знаю лимонницу.

— Посмотри на ветку над твоей головой, — произнес Комарик, — там ты увидишь неопалимонницу. Ее тело сделано из рождественского калача, крылья — из можжевельника, а голова — пылающий, вымоченный в коньяке изюм.

— А она чем питается? — задала Аня тот же вопрос.

— Кутьей и пирожками, — ответил Комарик. — Она живет в подарочной коробке.

— Еще, я знаю, есть аполлон, — сказала Аня после того, как внимательно осмотрела бабочку с пылающей головой. Она подумала: «Теперь понятно, отчего некоторые бабочки летят на огонь — они, верно, хотят превратиться в неопалимонницу!»

— Рядом с твоей ногой, — промолвил Комарик (Аня боязливо отдернула ногу), — ползает упалонаполлон обмахновенный. Его крылья сделаны из очень тоненьких бутербродов, его тело — корочка хлеба, а голова — кусочек сахару.

— И чем же он питается?

— Спитым чаем со сливками.

Такой ответ озадачил Аню.
— Что если он не сможет найти себе такого чая? — предположила она.

— Тогда он погибнет, разумеется.

— Но это, должно быть, случается очень часто, — вдумчиво заметила Аня.

— Это всегда случается, — ответил Комарик.

____________________________________________________

Украинский перевод Галины Бушиной (1960):

Але борода від її дотику наче розтала, і Аліса побачила, що спокійно сидить під деревом. Комар (саме з цією комахою вона розмовляла) гойдався на гілці у неї над головою і обмахував її своїми крильцями.

Це був, очевидячки, дуже великий Комар.
«Завбільшки з курча», подумала Аліса. Але вона не боялася його, після того як вони так довго розмовляли між собою.

— Значить, ти не любиш комах?¦- продовжував Комар спокійно, ніби нічого не трапилося.

— Мені подобаються ті, що вміють розмовляти, — сказала Аліса. — Але там, де я живу, вони ніколи не розмовляють.

—  З якими комахами ти водишся там, де ти живеш? — поцікавився Комар.

— Я взагалі не воджуся з комахами,- пояснила Аліса,- бо я їх боюся, особливо великих. Але я можу розповісти тобі, як кого звати.

—  Вони, звичайно, озиваються на своє ім’я? — недбало зауважив Комар.

—  Я не чула про це.

— Нащо ж тоді їм потрібне ім’я, — сказав Комар, — якщо вони не озиваються на нього?

— Їм, може, і не потрібне,- промовила Аліса, — але я гадаю, що воно потрібне людям, які дають їм назви. Інакше, нащо тоді речі мають назви взагалі?

— Не знаю, — відповів Комар. — Там далі, он в тому лісі, ніщо не має назв. Однак перелічуй назви комах, ти марно гаєш час.

—  Ну, у нас є Коник, — почала  Аліса перелічувати на пальцях.

— Зрозуміло, — сказав Комар. — Он на тому кущі, дивись, сидить  Коник-Гойдалка. Він зроблений   з дерева і гойдається на гілках.

—  А що він їсть?- запитала Аліса, дуже здивована.

—  Сік і тирсу,- пояснив Комар.-Продовжуй про комах.

Аліса страшенно зацікавлено  зиркнула на Коника-Гойдалку і вирішила, що того недавно пофарбували, такий він був яскравий і липкий.

Потім вона продовжувала:
—  Крім того, у нас є Бабки.

— Поглянь на гілку над твоєю головою,- промовив Комар. — Ти побачиш там Різдвяну Бабку. У неї черевце — пиріг з ізюмом, крильця з гостролисту, а голівка горить в ромі.

— А що вона їсть? — поцікавилася знову Аліса.

— Солодку пшеничну кашу і пироги з начинкою, — відповів Комар. — А моститься вона в торбі Діда Мороза.

— Крім того, у нас є Хрущі,- провадила Аліса після того, як подивилася на комаху, у якої горіла голівка, і думала про себе: «Може, комахи так люблять летіти на вогонь тому, що хочуть стати Різдвяними Бабками!»

— Он у тебе під ногами повзе,- сказав Комар (Аліса злякано відступила), — Хрущик. У нього крила — тоненькі шматки хліба з маслом, черевце — шкуринка, а голова — кусок цукру.

— А що він їсть?

— Чай з вершками.

У Аліси майнула нова думка.
—  А коли не буде чаю з вершками? — висловила вона свою догадку.

—  Тоді, звичайно, він загине.

— А це ж буває часто, — зазначила Аліса замислено.

—  Раз у раз,- сказав Комар.

____________________________________________________

Украинский перевод Валентина Корниенко (2001):

Але борода наче здиміла, щойно Аліса до неї діткнулася. Аліса чомусь опинилася під деревом, а Комар (ось хто до неї щойно озивався!) колихався тепер на гілці якраз у неї над головою і обмахував її своїми крильми.

Комар, звичайно ж, був велетенський («десь із курча завбільшки», — прикинула Аліса), однак зовсім не страшний після того, як вони стільки пробалакали.

— …Невже ти не любиш комах? — спокійно, мов і не він, провадив Комар.

— Я люблю тих, що розмовляють, — відповіла Аліса. — У нас комахи не вміють розмовляти.

— А яким комахам ти рада там, звідки прибула? — поцікавився Комар.

— Я комахам не рада взагалі, — пояснила Аліса. — Я радше їх боюся… принаймні великих. Але знаю, як їх звати.

— І вони озиваються, коли їх звати? — недбало поспитав Комар.

— Не знаю, не чула.

— Тоді навіщо ж їх звати, коли вони не озиваються? — здивувався Комар.

— Їм це ні до чого, — відказала Аліса, — але це зручно для людей, що їх назвали. Бо навіщо тоді взагалі речам назви?

— Хтозна, хтозна… — відповів Комар. — Там далі, у лісі, ніхто й ніщо ніяк не називається… [40] Але ми гаємо час… То які, ти кажеш, у вас комахи?

— Найперше, Коник-Стрибунець, — Аліса почала загинати пальці.

— А-а, — протяг Комар. — Поглянь-но лишень на отой кущ! Там на гілці сидить дерев’яний Коник-Гойданець. Він увесь дерев’яний, і перегойдується з гілки на гілку.

— А чим він живиться? — зацікавилася Аліса.

— Живицею й тирсою, — відповів Комар. — Перелічуй далі.

Аліса зі щирою цікавістю оглянула Коника-Гойданця. Його, вочевидь, зовсім недавно пофарбували: він увесь блищав і був ще липкий від фарби.

— А ще у нас є Метелики, — сказала Аліса.

— Глянь на гілку в себе над головою, — мовив Комар. — Бачиш, ото сидять Крутелики. Крильця — віялом, а замість голів — сірникові голівки.

— А чим живляться такі Крутелики?

— Капустою, посиланою бурштиновим пилком, — сказав Комар. — А кубла свої вони мостять у піддашшях скарбниць.

«Чи ж не тому в комах такий нестримний потяг летіти на полум’я свічки, що вони хочуть пошитися в Крутелики!» — подумала Аліса, досхочу надивившись на сірникоголову зграйку.
А вголос вона промовила:
— А ще в нас є Оси.

— Поглянь-но туди, — сказав Комар, — он вони літають біля твого вуха. (Аліса не без остраху відсахнулася.) — Авжеж, — повторив Комар, — перед тобою не хто інший, як Чайоси. Крильця [41] у них — дві скибочки хліба з маслом, тільце — зі шкуринки, а голівка — грудочка цукру.

— А самі вони що їдять?

— Ріденький чай з вершками.

Аліса замислилась.
— А що, як вони, бува, чаю не знаходять? — спитала вона.

— Тоді їм, звичайно, смерть.

— Але це може траплятися досить часто, — задумано сказала Аліса.

— Це трапляється повсякчас, — мовив Комар.

.

____________________________________________________

Белорусский перевод Дениса Мусского (Дзяніса Мускі):

Але, як толькі Аліса дакранулася да казлінай барады, тая растала, а дзяўчынка ціхенька сабе сядзела пад дрэвам… а перад ёй на галінцы сядзеў, яе суразмоўца — вялізны Камар.
— Як тваё кураня,- вырашыла Аліса, але ўжо кінула нервавацца, тым больш яны размаўлялі столькі часу.
-… не любіш насякомых?- скончыў сваю фразу Камар, быццам бы нічога не здарылася.
— Толькі, калі яны могуць размаўляць,- знайшлося дзяўчо.- Але там, дзе Я жыву, яны не размаўляюць!
— А якім насякомым у тваёй краіне радуюцца?
— Я ўвогуле ім не радуюся ,- патлумачыла Аліса,- я хучшэй іх баюся… асабліва вялікіх. Але ведаю як клічуць сіх-тых.
— Яны, зразумела, прыходзяць, калі іх клічаш.
— Я не ведаю, навошта іх заклікаць,- прызналася дзяўчынка.
— А навошта табе тады іх імёны,- не зразумеў Камар,- калі не збіраешся імі карыстацца?
— Як навошта ?- спытала яна,- Людзі далі ім імёны, каб адрозніваць адно ад другога, кшталту таго. Усё ў гэтым свеце павінна неяк звацца.
— Ну, не ведаю,- адказаў Камар.- Там далей, ёсць лес, дзе ніхто не мае імёнаў… Прабач, ты збіралася паведаміць, аб насякомых сваёй краіны…
— Напрыклад, у нас ёсць сляпень,- сказала Аліса і загнула адзін палец.
— Выдатна,- прамовіў Камар,- бачыш, вось той куст. А між ім і намі, калі ўважліва паглядзіш, убачыш, сядзіць Якпень. Сам ён драўляны, а крылы ў яго з маладога лісця, але маленечкія, таму ён вымушаны рухацца скокамі.
— А што ён ясі?- спытала моцна здіўленая дзяўчынка.
— Бярозавы сок і пілаванне. Працягвай…
Аліса, колькі часу здзіўлена глядзела на якпня, каб потым дасканала распавесці аб тым, як той выглядае. Якпень быў бляскучым і ліпкім. Урэшце, яна працягнула:
— Ну, яшчэ ў нас ёсць конік…
— Паглядзі на галінку, па-над тваёй галавой,- сказаў Камар,- Там сядзіць Драконік. Сам зялёны, доўгія заднія ногі, крылы, як ў кажана, а галава як палаючая разынка.
— А ён чым сілкуецца?
— Куццёй і пірагом, а нараджаецца толькі на Новы год.
— А яшчэ ў нас ёсць чмялі,- працягвала Аліса, пасля таго, як добра разглядзела насякомае з палаючай галавою, разважаючы,- Цяпер я ведаю, чаму шмат хто з насякомых ляціць на палаючую свечку… яны папросту жадаюць ператварыцца на Драконікаў.
— Паглядзі сабе пад ногі,- перарваў яе развагі Камар. Дзяўчынка з трывогаю паглядзела ўніз,- ты маеш магчымасць паназіраць за хмялямі. У іх крылы з парасткаў ячменю, цела — маленечкая бочка, а галава з хмялёвага бутону.
— А гэтыя, што ядуць?
— П’юць маладое піва з кавалкамі смажанага ячменю.
У галаве дзяўчынкі ўзнікла новае пытанне:
— А калі яны не знайдуць менавіта маладое, што будзе?- пацікавілася яна.
— Памруць, канечне!- спакойна паведаміў Камар
— А ці часта гэта здараецца,- занепакоілася Аліса.
— Амаль заўжды.

____________________________________________________

<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>