Рубрика «Параллельные переводы Льюиса Кэрролла»

<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>

Рис. Джона Тенниела.
(больше иллюстраций см. в «Галерее Льюиса Кэрролла»)

 

ОРИГИНАЛ на английском (1865):

There was a book lying near Alice on the table, and while she sat watching the White King (for she was still a little anxious about him, and had the ink all ready to throw over him, in case he fainted again), she turned over the leaves, to find some part that she could read, “—for it’s all in some language I don’t know,” she said to herself.

It was like this.

She puzzled over this for some time, but at last a bright thought struck her. “Why, it’s a Looking-glass book, of course! And if I hold it up to a glass, the words will all go the right way again.”

This was the poem that Alice read.

Jabberwocky <6>

’twas brillig<7>, and the slithy<8> toves<9>
Did gyre<10> and gimble<11> in the wabe<12>;
All mimsy<13> were the borogoves<14>,
And the mome<15> raths<16> outgrabe<17>.

“Beware the Jabberwock, my son!
The jaws that bite, the claws that catch!
Beware the Jujub bird, and shun
The frumious<18> Bandersnatch<19>!”

He took his vorpal<20> sword in hand:
Long time the manxome<21> foe he sought—
So rested he by the Tumtum<22> tree,
And stood awhile in thought.

And as in uffish<23> thought he stood,
The Jabberwock, with eyes of flame,
Came whiffling<24> through the tulgey<20> wood,
And burbled<25> as it came!

One, two! One, two! And through and through
The vorpal blade went snicker-snack!
He left it dead, and with its head
He went galumphing<26> back.

“And has thou slain the Jabberwock?
Come to my arms, my beamish boy!
O frabjous day! Calloh! Callay!<27>”
He chortled<28> in his joy.

’twas brillig, and the slithy toves
Did gyre and gimble in the wabe;
All mimsy were the borogoves,
And the mome raths outgrabe.

“It seems very pretty,” she said when she had finished it, “but it’s rather hard to understand!” (You see she didn’t like to confess, ever to herself, that she couldn’t make it out at all.) “Somehow it seems to fill my head with ideas—only I don’t exactly know what they are! However, somebody killed something: that’s clear, at any rate—”

“But oh!” thought Alice, suddenly jumping up, “if I don’t make haste I shall have to go back through the Looking-glass, before I’ve seen what the rest of the house is like! Let’s have a look at the garden first!” She was out of the room in a moment, and ran down stairs—or, at least, it wasn’t exactly running, but a new invention of hers for getting down stairs quickly and easily, as Alice said to herself. She just kept the tips of her fingers on the hand-rail, and floated gently down without even touching the stairs with her feet; then she floated on through the hall, and would have gone straight out at the door in the same way, if she hadn’t caught hold of the door-post. She was getting a little giddy with so much floating in the air, and was rather glad to find herself walking again in the natural way.

—-

Из примечаний к интерактивной образовательной программе «Зазеркалье»
(Изд-во «Комтех», 1998):

6 — Jabberwocky — в письме школьницам, попросившим у Л. Кэрролла разрешения назвать так свою школьную газету, он разъяснил, что первая часть Jabber входит в состав этого слова в своем обычном значении — бормотать, говорить возбужденно и многословно, а вторая часть происходит от староанглийского «wocer» или «wocor», означающих «плод», «отпрыск», то есть буквально Jabberwock означает «результат возбужденной болтовни».

7 — Brillig — Humpty Dumpty объясняет это слово как время, когда начинают готовить (to broil) обед — то есть, по его мнению, около четырех часов дня. Такое же объяснение приводит и Кэрролл в своем рукописном журнале Misch Masch. Забавно, что пояснения Кэрролла часто не совпадают с толкованием тех же слов Шалтаем-Болтаем, которые он приводит в шестой главе. Суффикс «ig», характерный для немецкого языка, делает звучание этого слова архаичным и возвышенным. Возможно, это подтверждает версию о том, что Jabberwocky является пародией на длинную немецкую балладу «Пастух в Горах Гиганта». Данная версия была выдвинута Роджером Грином, который утверждает, что предметом пародии является не конкретное содержание баллады, а весь ее стиль и дух. Это мнение, однако, не является общепризнанным.

8 — Slythy — одно из слов-кошельков, в которых «сложено» несколько значений — slimy (слизистый) и lithe (гибкий, юркий). Иногда оказывается, что придуманное Кэрроллом слово существует в английском языке как устаревшее или редко употребляемое. Тогда встает вопрос, знал ли он об этом значении слова и учитывал ли его. Так Оксфордский словарь приводит слово «slythy» как вариант «sleathy» — устаревшего слова, имеющего значение «неопрятный, грязный». В современном английском языке существует родственное слово sleazy — неряшливый, неприглядный, грязный, низкопробный.

9 — Tove — B журнале Misch Masch Кэрролл дал следующее описание этого существа — один из видов Badger’а (то есть барсука) — с гладкой белой шерстью, длинными задними ногами и короткими рожками, питаются преимущественно сыром. Однако лингвист Humty Dumpty описывает их по-другому — нечто вроде Badger’а — что-то среднее между ящерицей и штопором. Нам представляется, что здесь имеется в виду другое значение слова Badger — ершик для чистки трубок. Относительно произношения этого слова Кэрролл в предисловии к Охоте на Снарка поясняет, что оно должно рифмоваться со cловом «grove».

10 — To gyre — здесь толкование Кэрролла также расходится с толкованием Humty Dumpty. Кэрролл производит этот глагол от турецкого «giaour» — собака — то есть, утверждает, что он означает «скрестись как собака». Humty Dumpty считает, что это значит «крутиться как гироскоп» (gyroscope). Последнее согласуется и с толкованием Оксфордского словаря английского языка, который утверждает, что в данном значении это слово употреблялось с 15 века.

11 — To gimble (от gimlet — буравчик) — высверливать отверстия в чем-либо. Оксфордский словарь приводит это слово как вариант написания слова «gimbal» — технического термина, означающего карданов подвес, то есть приспособление, благодаря которому компас корабля во время любой качки остается в горизонтальном положении, однако крайне маловероятно, чтобы Л. Кэрролл имел в виду именно это значение.

12 — Wabe — по Кэрроллу — происходит из глаголов to soak (промокать, промачивать) и to swab (вытирать шваброй) — и означает «склон холма» (который промокает под дождем). Однако Humty Dumpty и Алиса приходят к другому толкованию: wabe way + be…, так как это лужайка вокруг солнечных часов (под которыми, кстати, вьют свои гнезда «toves»), которая простирается «long way be-fore, be-hind and be-yond it».

13 — Mimsy — от «miserable» — несчастные. (В соответствии с Оксфордским словарем, во времена Кэрролла бытовало слово «mimsey», означавшее «чопорный, излишне скромный, ханжеский». Возможно, что Л.Кэрролл имел в виду и это значение.) Humty Dumpty не возражает против такого толкования, однако настаивает на том, что, кроме miserable, в слово-кошелек mimsy входит также и flimsy — тонкий, хрупкий.

14 — Borogoves — Кэрролл объясняет, и на этот раз его мнение совпадает с мнением Humty Dumpty, что это — ныне вымерший вид бескрылых попугаев с задранными вверх клювами, которые питаются телятиной.

15 — Mome — слово имеет ряд устаревших значений, среди которых и такие как тупица, но, по-видимому, ни одно из них не имеет отношения к данному контексту. Л.Кэрролл предлагает значение «серьезный, мрачный, торжественный», что по настроению совпадает с толкованием Humty Dumpty, который полагает (но без достаточной уверенности), что mome — это сокращенное «from home» (если h не произносится) и означает «заблудившийся».

16 — Rath — в соответствии с Humty Dumpty это — зеленый поросенок. По-видимому, лингвист основывается на звуке, издаваемом этими существами (они «outgribe» см. далее). Однако Л. Кэрролл описывает их по-другому: сухопутные черепахи с высоко поднятыми головами, с акульими пастями. Передние лапы скрючены так, что животные перемещаются на коленях. Тела их гладкие, зеленого цвета. Основная пища — ласточки и устрицы. Оксфордский словарь напоминает о прямом значении этого староирландского слова, достаточно широко известном во времена Кэрролла — крепость, окруженная земляным валом.

17 — Outgrabe — прош. время глагола to outgribe, который, по Кэрроллу, происходит от старых глаголов «grike» или «shrike», которые в современном языке читаются как «creak» (скрипеть) и «shriek» (визжать). Humpty Dumpty утверждает, что это нечто промежуточное между мычанием и свистом с чиханием посредине.

18 — Frumious — слово-кошелек fuming (дымящийся, рассерженный) + furious (разъяренный). Исследователи считают, что любовь Кэрролла к таким составным словам обусловлена тем, что в волнении он начинал заикаться и такие слова получались у него сами собой.

19 — Bandersnatch — имя составлено из двух слов — band (отряд, банда, а также связывать, скреплять) и snatch (хватать, ловить, кусать).

20 — Vorpal, tulgey — относительно этих слов Кэрролл писал, что, к сожалению, он сам не знает, что они означают. Нам кажется, что первое созвучно слову sharp — острый, все остальное читатель может домыслить сам.

21 — Manxome — Самое близкое по звучанию слово — Manx — кельтское название острова Мэн, его обитателей называют Manxmen. Однако, имел ли в виду Кэрролл это значение — не известно.

22 — Tum-tum — во времена Кэрролла так обозначали монотонную игру на струнном инструменте (что-то вроде дрын-дрын).

23 — Uffish — в письме одной из своих юных почитательниц Кэрролл пояснял, что это такое состояние души, когда «the voice is gruffish (хрипловатый), the manner roughish (грубоватый), and the temper huffish (раздражительный)».

24 — Whiffling — в современных словарях приводится в значении «посвистывая». Во времена Кэрролла бытовало другое значение этого слова — «дуя короткими порывами». Более раннее значение — «выпивая и куря».

25 — Burble — Л. Кэрролл пояснял, что оно состоит из трех слов «bleat (блеять, мычать), murmur (бормотать, журчать, роптать), and warble (издавать трели, щебетать)». Это слово как комбинация burst (взрываться, внезапно начинаться, быть переполненным) и bubble (пузыриться) давно употреблялось в английском языке как вариант слова bubble. Значением, приводимым в современных словарях — весело бормотать, задыхаться от смеха — слово обязано Кэрроллу.

26 — Galumph — сочетание слов «gallop» и «triumphant». Вошло в современные словари в значении «вышагивать с гордым видом, идти тяжелым неровным шагом, подпрыгивая на ходу» как слово, введенное Кэрроллом.

27 — Gallooh! Gallay! — крик радости, по-видимому, от греческого «калос» — прекрасный.

28 — Chortle — слово, пущенное в оборот Кэрроллом и вошедшее в Оксфордский словарь в значении «фыркать от удовольствия, смеяться сдавленным смехом», составлено из «chuckle» (фыркать от смеха) и «snort» (фыркать, пыхтеть, храпеть (о животном)).

«Jabberwocky» на английском (read Vanderdecken):

Bill Barke read «The Jabberwocky»:

____________________________________________________

Перевод Нины Демуровой (1967, 1978):

На столе лежала какая-то книга; Алиса взяла ее и стала листать, поглядывая время от времени на Белого Короля. (Она все еще волновалась за него и держала чернила наготове — на случай, если ему снова станет плохо.) Она надеялась, что сумеет прочитать в книге хоть одну страничку, но все было написано на каком-то непонятном языке.

Вот как это выглядело <12>.

Алиса ломала себе голову над этими строчками, как вдруг ее осенило:
— Ну конечно, — воскликнула она, — это же Зазеркальная Книга! Если я поднесу ее к Зеркалу, я смогу ее прочитать.

Так она и сделала. И вот что она прочитала;

БАРМАГЛОТ

Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове <13>.

О бойся Бармаглота, сын! <14>
Он так свирлеп и дик,
А в глуше рымит исполин
Злопастный Брандашмыг! <15>

Но взял он меч, и взял он щит,
Высоких полон дум.
В глущобу путь его лежит
Под дерево Тумтум.

Он стал под дерево и ждет.
И вдруг граахнул гром
Летит ужасный Бармаглот
И пылкает огнем!

Раз-два, раз-два! Горит трава,
Взы-взы — стрижает меч,
Ува! Ува! И голова
Барабардает с плеч!
 
О светозарный мальчик мой!
Ты победил в бою!
О храброславленный герой,
Хвалу тебе пою!

Варкалось <16>. Хливкие шорьки
Пырялись по наве.
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.

         <стихотворение в пер. Д. Орловской>

— Очень милые стишки, — сказала Алиса задумчиво, — но понять их не так-то легко.
(Знаешь, ей даже самой себе не хотелось признаться, что она ничего не поняла.)
— Наводят на всякие мысли — хоть я и не знаю, на какие… Одно ясно: кто-то кого-то здесь убил… А, впрочем, может и нет…

Тут она опомнилась и вскочила на ноги.
— Что это я сижу? — подумала она. — Мне надо торопиться, а то не успею осмотреть все, что здесь есть! Начнем с сада!
С этими словами Алиса бросилась из комнаты и побежала вниз по лестнице… собственно, не побежала, а… как бы это объяснить? Это новый способ легко и свободно спускаться по лестнице, подумала Алиса: она только положила руку на перила — и тихонько поплыла вниз по ступенькам, даже не задевая их ногами; так она пронеслась через прихожую и вылетела бы прямо в дверь, если б не ухватилась за косяк. От полета у нее закружилась голова, и она рада была снова ступить на землю.

—-

Из примечаний М. Гарднера:

12 — Поначалу Кэрролл намеревался напечатать все стихотворение зеркально отраженным, однако позже решил ограничиться первой строфой. Тот факт, что Алиса увидела эти строки перевернутыми, свидетельствует о том, что сама она, пройдя сквозь зеркало, не изменилась. Как говорилось выше (VI), сейчас у нас есть все основания полагать, что «неотраженная» Алиса просуществовала бы в Зазеркалье не долее тысячной доли секунды (см. также примеч. к гл.5).

13 — Первая строфа этого стихотворения появилась впервые в журнале «Миш-Мэш» («Misch-Masch»), последнем из домашних «публикаций», которые Кэрролл в юности сочинял, собственноручно переписывал и иллюстрировал для развлечения своих братьев и сестер. В номере, помеченном 1855 г. (Кэрроллу тогда было двадцать три года), этот «любопытный отрывок» появился под названием: «Англосаксонский стих» […В заключение Кэрролл писал:] «Смысл этого фрагмента древней Поэзии темен; и все же он глубоко трогает сердце». […]

Мало кто станет оспаривать тот факт, что «Jabberwocky» является величайшим стихотворным нонсенсом на английском языке. Он был так хорошо знаком английским школьникам XIX в.; что пять из его «бессмысленных» слов фигурируют в непринужденном разговоре мальчиков в «Столки и Кь» Киплинга.* Сама Алиса весьма точно определяет секрет очарования этих строк: они «наводят на всякие мысли, хоть и неясно — на какие». Странные слова в этом стихотворении не имеют точного смысла, однако они будят в душе читателя тончайшие отзвуки. […] С тех пор были и другие попытки создать более серьезные образцы этой поэзии (стихотворения дадаистов**, итальянских футуристов и Гертруды Стайн***, например) — однако, когда к ней относятся слишком серьезно, результаты кажутся скучными. Я не встречал человека, который помнил бы хоть что-нибудь из поэтических опытов Стайн, но я знаю множество любителей Кэрролла, которые обнаружили, что помнят «Jabberwocky» слово в слово, хоть никогда не делали сознательной попытки выучить его наизусть. Огден Нэш**** написал прекрасное стихотворение-нонсенс «Геддондилло» […], но даже в нем он слишком старается достигнуть определенного эффекта. «Jabberwucky» же обладает непринужденной звучностью и совершенством, не имеющим себе равных.

«Jabberwocky» был любимым произведением английского астронома Артура Стэнли Эддингтона, которое он не раз упоминал в своих трудах. В книге «Новые пути в науке» (Arthur Stanley Eddington. New Pathways in Science) он сравнивал формальную структуру стихотворения с областью современной математики, известной как теория групп. В «Природе физического мира» (The Nature of the Phisical World) он замечает, что описание элементарной частицы, которое дает физик, есть на деле нечто подобное «Jabberwocky»; слова связываются с «чем-то неизвестным», действующим «неизвестным нам образом». Поскольку указанное описание содержит числа, физика оказывается в состоянии внести некоторый порядок в явление и сделать относительно него успешные предсказания. Эддингтон пишет:
«Наблюдая восемь электронов в одном атоме и семь электронов в другом, мы начинаем постигать разницу между кислородом и азотом. Восемь «хливких шорьков» «пыряются» в кислородной «паве» и семь — в азотной. Если ввести несколько чисел, то даже «Jabberwocky» станет научным. Теперь можно отважиться и на предсказание: если один из «шорьков» сбежит, кислород замаскируется под азот. В звездах и туманностях мы, действительно, находим таких волков в овечьих шкурах, которые иначе могли бы привести нас в замешательство. Если перевести основные понятия физики на язык «Jabberwocky», сохранив все числа — все метрические атрибуты, ничего не изменится; это было бы неплохим напоминанием принципиальной непознаваемости природы основных объектов».

«Jabberwocky» умело переводили на несколько языков. Существуют два латинских перевода; один сделан в 1881 г. Огастесом М.Ванситтартом, профессором Тринити Колледжа в Кембридже, и был издан отдельной книжечкой Оксфордским университетским издательством в том же году (см. с.144 биографии Коллингвуда); второй — дядюшкой Кэрролла Хэссердом X.Доджсоном (см. Lewis Carroll Picture Book, p.364) «Габбербокхус Пресс», странное наименование, принятое одним лондонским издательством, идет от латинского имени «Jabberwocky», придуманного дядюшкой Хэссердом.
Приводимый ниже французский перевод Фрэнка Л.Уоррииа (F.L.Warrin) был впервые опубликован в журнале «Нью-Йоркер» в январе 1931 г. («New Yorker», January 10, 1931). (Цит. по книге миссис Леннон, где он был перепечатан).

LE JASEROQUE

II brilgue: les toves lubricilleux
Se gyrent en vrillant dnns le guave,
Enmimes sont les gougebosqueux,
Et le momerade horsgrave.

Garde-toi du Jaseroque, mon filsl
La gueule qui mord; la griffe qui prend!
Garde-toi de l’oiseau Jube, evite
Le frumieux Band-a prend.

Son glaive vorpal en main il va
T-a la recherche du fauve manscant;
Puis arrive a l’abre Те-Те,
II у reste, reflechissant.

Pendant qu’il pense, tout uffuse
Le Jaseroque, a l’oeil flambant,
Vient siblant par le bois tullegeais,
Et burbule en venant.

Un deux, un deux, par le milieu,
Le glaive vorpal fait pat-a-pan!
La bete defaite, avec sa tete,
II rentre gallomphant.

As-tu tue le Jaseroque?
Viens a mon coeur, fils rayonnais!
O jour frabbejeais! Calleau! Callai!
II cortule dans sa joie.

Il brilgue: les toves lubricilleux
Se gyrent en vrillant dans le guave,
Eninimes sont les gougebos(|iieux,
Et le momerade horsgrave.

Превосходный перевод на немецкий язык был сделан Робертом Скоттом, видным специалистом по греческому языку, сотрудничавшим с ректором Лидделлом (отцом Алисы) в работе над греческим словарем. Впервые этот перевод появился в статье «Подлинное происхождение «Jabberwocky» («Macmillan Magazine», February 1872). Скрывшись под псевдонимом Томаса Чэттертона. Скотт сообщал, что присутствовал однажды на спиритическом сеансе, где дух некоего Германа фон Швинделя tSchwindel — (нем.) — обман] утверждал, что стихотворение Кэрролла есть просто перевод старинной немецкой баллады:

DER JAMMERWOCH

Es brillig war. Die schlichte Toven
Wirrten und wimmelten in Waben:
L’nd aller-mumsige Burggoven
Die mohmen Rath’ ausgraben.

Bewahre doch vor Jammerwochi
Die Zahne knirshen, Krallen kratzen!
Bewahr’ vor Jubjub-Vogel, vor
Frumiosen BanderschnatzchenI
Er griff sein vorpals Schwertchen zu,
Er suchte lang das manchsam’ Ding;
Dann, stehend unten Tumtum Baum,
Er an-zu-denken-fing.

Als stand er tief in Andacht auf,
Des Jammerwochen’s Augen-feuer
Durch tulgen Wald mit wiffek kam
Ein burbeind ungeheueri

Eins, Zwei! Eins, Zwei!
Und durch und durch
Sein vorpals Schwert
zerschnifer-schnuck,
Da blieb es todt! Er, Kopf in Hand,
Gelaumfig zog zuruck.

Und schlugst Du ja den Jammerwoch?
Umarme mich, mien Bohm’sches Kind!
O Freuden-Tag! O Halloo-Schlag!
Er chortelt froh-gesinnt.

Es brillig war, etc.

«Jabberwocky» много раз пытались пародировать. В антологию нонсенса Кэролин Уэллс (Such Nohsence. Compiled by Carolyn Wells, 1918) включены три из наиболее удачных пародий […], но я склонен разделить мнение Честертона относительно того, что всякие попытки такого рода создать юмористические подражания юмористическим произведениям обречены на провал.

В одном из лучших рассказов Льюиса Пэджетта — под этим именем выступали покойный Генри Каттнер и его жена Кэтрин Л.Мур — (L.Padgett. Mimsy were the Borogoves) слова из «Jabberwocky» рассматриваются как знаки языка будущего. Правильно понятые, они раскрывают технику проникновения в четырехмерный континуум пространства-времени. Та же мысль превосходно используется в очень смешном детективном романе Фредерика Брауна (Fredric Brown. Night of the Jabberwock). Рассказчик — восторженный почитатель Кэрролла. От Иегуди Смита, который, судя по всему, является членом общества поклонников Кэрролла «Светозарные мечи», он узнает, что сказки Кэрролла — вовсе не сказки, а правдивое повествование о действительной жизни в другом измерении. Ключи к сказкам остроумно скрыты в математических трактатах Кэрролла, особенно в Curiosa Mathematica, и в его стихотворениях, которые на деле являются акростихами более замысловатого толка. Почитатели Кэрролла не должны пройти мимо «Ночи Бармаглота», этого необычного произведения, тесно связанного с «Алисой». […]

…………………………………………………..
* — Киплинг, Редьярд  (1865—1936)—английский поэт и писатель; «Столки и К»» (1899) — повесть о школьных годах писателя, в которой он сам и его друзья фигурируют под вымышленными именами. <прим. Н. Демуровой>
** — Дадаисты — представители модернистского течения начала XX в., объединяющего художников и писателей (главным образом во Франции и Германии). <прим. Н. Демуровой>
*** — Стайн, Гертруда (1874—1946) — американская писательница, известная своими авангардистскими экспериментами в области поэтической и прозаической формы. <прим. Н. Демуровой>
**** — Нэш, Огден (1902—1971) — американский поэт-юморист. <прим. Н. Демуровой>

.

14 — Бармаглот в «Охоте на Снарка» не упоминается, но в письме к миссис Чэтевей, матери одной из девочек, с которыми дружил Кэрролл, он пишет, что место действия в «Снарке» — остров, «который часто посещают Джубджуб и Брандашмыг. Это, безусловно, тот самый остров, где был убит Бармаглот».
Когда девочки из Бостонской классической гимназии попросили у Кэрролла разрешения назвать свой школьный журнал «The Jabberwock», он ответил:
«Мистер Льюис Кэрролл с удовольствием дает редакторам предполагаемого журнала согласие использовать титул, на котором они остановили свой выбор. Ему удалось установить, что англосаксонское слово «wocer» или «wocor» означает «потомок» или «плод». Принимая обычное значение слова «jabber» («возбужденный или долгий спор»), получим в результате «плод долгого и возбужденного спора». Насколько это название будет отвечать духу задуманного издания, предоставим судить будущим историкам американской литературы. Мистер Кэрролл желает всевозможных успехов журналу».

15 — Брандашмыг упоминается снова в главе 7, а также в «Охоте на Снарка» («Напасть» 7, ст. 3,4,6).

16 — Тенниел, иллюстрировавший эту строфу прекрасным рисунком, поначалу предполагал поставить его фронтисписом ко всей книге. Однако Кэрроллу этот рисунок показался слишком устрашающим, и он предпочел заменить его чем-то более спокойным. В 1871 г., прежде чем принять окончательное решение, он отпечатал типографским способом следующее письмо и разослал его тридцати матерям своих юных друзей:

«Посылаю Вам предполагаемый фронтиспис «Зазеркалья». Чудовище это, как полагают некоторые, слишком страшно и может испугать нервных детей, наделенных воображением, а книгу, во всяком случае, лучше начать каким-то более приятным рисунком.
Поэтому мне хотелось бы узнать мнение нескольких друзей, для каковой цели я и рассылаю отпечатанные фронтисписы. Мы можем принять любое из трех решений:
(1) Сохранить данный фронтиспис;
(2) Перенести этот фронтиспис в надлежащее место (там, где будет напечатана баллада, которую он должен иллюстрировать) и заменить его другим фронтисписом;
(3) Не публиковать его вовсе. […]
Я буду признателен Вам за мнение (которое можно проверить, показав рисунок детям по Вашему выбору) относительно того, какое решение принять».

Судя по всему, большинство матерей выбрали второй вариант, ибо фронтисписом стал рисунок, изображающий Белого Рыцаря верхом на коне. […]
Вопрос о том, не является ли и «Бармаглот» пародией, остается до сих пор открытым. Роджер Грин высказывал предположение («The London Times Literary Supplement», March 1, 1957), что Кэрролл, возможно, имел в виду немецкую балладу «Пастух с Гор Великанов», в которой повествуется о том, как юный пастушок убил огромного Грифона. В 1846 г. кузина Кэрролла, Мэнелла Бьют Смедли, перевела эту балладу на английский язык и опубликовала в одном из лондонских журналов («Sharpe’s London Magazine», March 7 and 21, 1846). «Сходство почти неуловимо, — пишет Грин. — Оно не в словах, а в настроении и атмосфере; пародируется весь стиль и самая идея баллады».

«Бармаглот» (из мультфильма «Алиса в Зазеркалье», реж. Е. Пружанский 1982):

____________________________________________________

Адаптированный перевод (без упрощения текста оригинала) 
из серии «Метод обучающего чтения Ильи Франка» 
(«Английский с Льюисом Кэрроллом. Алиса в Зазеркалье» — 
М.: Школа иностранных языков Ильи Франка, Восточная книга, 2009)
Пособие подготовила Ольга Ламонова:

Какая-то книга лежала рядом с Алисой на столе, и пока она сидела, наблюдая за Белым Королем, потому что она по-прежнему немного волновалась за него, и держала чернила наготове, чтобы вылить их на него, в том случае, если он снова упадет в обморок, она переворачивала страницы, чтобы найти какую-нибудь часть, которую она могла бы прочесть. “Потому что все /написано/ на каком-то языке, который я не знаю,” сказала она себе.
Выглядело это вот так.

Она ломала голову над этим некоторое время, но, наконец, блестящая мысль пришла ей в голову. “Как же, это Зазеркальная книга, конечно же! И если я поднесу ее к зеркалу, слова снова встанут на место.”
Вот стихотворение, которое прочитала Алиса.

Джабберуок [3]

Жаркалось, и склибкие штопобяры
Врачесались и буравчились в дале;
Совсем хружалкими были живеники,
И мычихстели заблудовшие зелебаны.

“Берегись Джабберуока, мой сын!
Челюстей, которые кусают, когтей, которые хватают!
Берегись птицы Джубджуб и остерегайся
Расвзбеярого [4] Бандерхвата [5];

Он взял свой смертоносный меч в руку [6]
И долго стражуткого [7] врага он искал —
Поэтому он отдохнуть /решил/ у дерева Тумтум,
И стоял некоторое время в мысли /погружен/.

И пока в хрипло-грубо-вздорно [8] мысли стоял он /погружен/,
Джабберуок, с горящими глазами
Явился со свистом из трущобного леса,
Болтая по дороге <«пока он появлялся»>!

Раз-два! Раз-два! Насквозь и сквозь
Кинжалил острый меч.
Он оставил его мертвым, и с его головой
Назад он зашагал неровным шагом.

“Так ты убил Джабберуока?
Приди в мои объятия, сияющий мой сын.
О замечательный [9] день!
Ура! Ура!” он ликовал от радости.

Жаркалось, и склибкие штопобяры
Врачесались и буравчились в дале;
Совсем хружалкими были живеники,
И мычихстели заблудовшие зелебаны.

“Оно <= это стихотворение> кажется очень милым,” сказала она, когда прочитала его, “но его довольно-таки сложно понять!” Видите ли, ей не хотелось признаться, даже самой себе, что она вовсе не смогла его понять.
“Так или иначе, оно, кажется, наполняет мою голову мыслями — только я не вполне понимаю, какими! Однако, кто-то убил кого-то — это ясно, во всяком случае.”

“Аx!” подумала Алиса, внезапно вскакивая на ноги, “если я не потороплюсь, то мне придется возвращаться сквозь Зеркало, прежде, чем я увижу, на что похож <= как выглядит> остальной дом! Давай взглянем сперва на сад!”
Через мгновение она бросилась из комнаты и побежала вниз по лестнице; или, во всяком случае, это был не совсем бег, а новое ее изобретение для того, чтобы спуститься по лестнице быстро и легко, как сказала себе Алиса.

Она просто держала кончики пальцев на перилах, и легко плыла вниз, даже не касаясь ступенек ногами; после чего она поплыла дальше, через холл, и выплыла бы прямо из двери таким же способом, если бы она не ухватилась за дверной косяк. Она начинала испытывать легкое головокружение от такого количества полетов в воздухе и была отчасти рада, обнаружив, что она снова идет обычным образом.

—-

ПРИМЕЧАНИЯ:

3 — В этом забавно-абсурдном стихотворении встречаются слова, которые были придуманы самим Кэрроллом. Значения некоторых слов объясняются дальше (в главе VI) Шалтаем-Болтаем, другие же никогда так и не были объяснены даже самим автором, который заявлял, что не знает, что они оз-начают. Само же слово jabberwocky иногда употребляется для обозначения забавного, но абсурдного высказывания. Ср.: jabber — болтовня; тарабар-щина, вздор.

4 — fuming + furious = frumious; fuming — дымящийся; рассерженный, разозленный; furious — взбешенный, неистовый, яростный

5 — Bandersnatch — очень подвижное существо с лязгающими челюстями, которое умеет вытягивать шею; snatch — хватание.

6 — В оригинале — vorpal. Значение этого слова так и не было объяснено самим Кэрроллом. Обычно считается, что оно означает «смертоносный» или «острый».

7 — manxome = fearsome — грозный, страшный; ужасный, жуткий

8 — uffish — состояние души, при котором голос хрипловат, поведение грубовато, а настроение — вздорно-нагловатое.

9 — В оригинале — frabjous. Слово frabjous — замечательный, чудный — было придумано Кэрроллом для этого стихотворения и вошло в словарь английского языка.

____________________________________________________

Перевод Владимира Азова (Ашкенази) (1924):

Недалеко от Алисы лежала на столе книга. Сидя и наблюдая за Белым Королем (потому что она продолжала еще немножко за него беспокоиться и готова была попрыскать его чернилами, если он опять упадет в обморок), Алиса перевернула несколько страниц.
— Это на каком-то языке, которого я не понимаю, — сказала она себе.
В книге было изображено следующее:

Она недоумевала некоторое время, но потом светлая мысль осенила ее:
— Ну да, конечно! Ведь это же зеркальная книга! И если я поднесу ее к зеркалу, все слова опять станут на свое место.

Вот поэма, которую прочла Алиса:

ВЕРЛИОКА

Было супно. Кругтелся, винтясь по земле,
Склипких козей царапистый рой.
Тихо мисиков стайка грустела во мгле,
Зеленавки хрющали порой.

«Милый сын. Верлиоки беги, как огня,
Бойся хватких когтей и зубов!
Бойся птицы Юб-Юб и послушай меня:
Неукротно свиреп Драколов».

Вынул меч он бурлатный тогда из ножен,
Но дождаться врага все не мог
И, в глубейшую думу свою погружен,
Под ветвями Тум-Тума прилег.

И пока предавался он думам своим,
Верлиока вдруг из лесу — шасть!
Из смотрил его — жар, из дышил его — дым,
И, пыхтя, раздыряется пасть.

Раз и два! Раз и два!.. Окровилась трава…
Он пронзил Верлиоку мечом.
Тот лежит не живой… А с его головой,
Скоропясь, полетел он скачом!

«Сын, ты зло погубил, Верлиоку убил!
Обними меня — подвиг свершен.
Мой Блестянчик, хвала! Урла-лап! Курла-ла!» —
Зауракал на радости он.

Было супно… Кругтелся, винтясь по земле,
Склипких козей царапистый рой.
Тихо мисиков стайка грустела во мгле,
Зеленавки хрющали порой.

<стихотворение в пер. Т. Щепкиной-Куперник>

— Это довольно мило, — сказала Алиса, когда она прочла эту поэму, — но ее трудно понять (вы видите, она не хотела сознаться даже себе самой, что она не поняла из нее ни одного словечка). — Она наполняет мне голову мыслями, только я не могу разобрать, в чем дело. Во всяком случае, кто-то здесь кого-то убил. Это-то во всяком случае ясно.

— Но чего же это я расселась? — подумала Алиса и вскочила. — Если я не буду торопиться, я не успею осмотреть весь этот дом. Мне придется идти назад за зеркало, не увидав остального. Посмотрим сначала, что здесь за сад.
Алиса быстро выбежала из комнаты и побежала вниз по лестнице… собственно не побежала: это было новое такое изобретение, чтобы очутиться сразу внизу лестницы — быстро и удобно. Она только положила руку на перила — и легко слетела вниз, не касаясь ногами ступенек; потом она пролетела так через прихожую и так же вылетела бы прямехонько в дверь, если бы она не взялась за косяк. У нее немножко закружилась голова от этого полета и она даже была рада начать опять двигаться обыкновенным образом.

____________________________________________________

Перевод Александра Щербакова (1977):

Возле Алисы на столе лежала большая толстая книга. Сев за стол, чтобы присматривать за Королем Белых (Алиса все еще тревожилась за него и держала чернила наготове на тот случай, если ему вдруг снова станет дурно), она стала ее перелистывать, отыскивая понятные слова. Но книга была вся на таком языке, «которого я еще не знаю»,- так сказала про себя Алиса.

Вот как там было написано:

Некоторое время она с недоумением рассматривала текст, но вдруг ее осенило: «Ведь это же зазеркальная книга! Если ее поднести к зеркалу, все слова в зеркале повернутся в ту сторону, в которую нужно!»

И вот какое стихотворение прочитала Алиса.

ТАРБОРМОШКИ

Розгрень. Юрзкие хомейки
Просвертели весь траваc,
Айяяют брыскунчейки
Под скорячий рычисжас.

«Сын мой, бойся Тарбормота!
Он когтист, клыкаст и лют.
Не ходи через болото:
Там ведь Цапчики живут!»

Вострый меч берет он в руки,
Стрембежит в лесной овраг
И в овраге у корняги
Ждет, когда нагрянет враг,

Тяглодумчиво стоящий,
Ожидает он, и вот,
Бурворча, бредет сквозь чащу
Пламеглазый Тарбормот,

Он как крикнет! Меч как жикнет —
Голова летит долой!
С ней под мышкой он вприпрыжку
Возвращается домой.

«Победитель Тарбормота!
Дай тебя я лобзниму!
Урробраво! Привеслава!» —
Говорит отец ему.

Розгрень. Юрзкие хомейки
Просвертели весь травас.
Айяяют брыскунчейки
Под скорячий рычисжас.

— Очень милые стишки, — сказала Алиса, кончив читать, — только местами трудные (как видите, она даже себе не призналась, что вовсе ничего не поняла). Так или иначе, они разбудили во мне множество мыслей, только я точно не знаю каких. Кто-то кого-то убил: это, во всяком случае, ясно…

— Ой, — опомнилась Алиса и даже подпрыгнула,- если я не потороплюсь, мне придется возвращаться за зеркало и я не увижу, как здесь выглядит все остальное! Прежде всего надо посмотреть сад!
В один миг она выскочила из комнаты и побежала вниз по лестнице. Вернее, это был не бег, а новый способ быстро и легко спускаться по лестницам — так она про себя сказала. Касаясь перил самыми кончиками пальцев, она прыгнула и заскользила вниз по воздуху, даже не задевая ногами ступенек. Затем она таким же образом легко проплыла через переднюю и наверняка вылетела бы прямо в двери, если бы не схватилась за косяк. От долгого полета у нее немножко закружилась голова, и оказалось даже приятно ходить по земле, как обычно.

____________________________________________________

Перевод Владимира Орла (1980):

На столе лежала книжка, и, наблюдая за Королем, которого она была готова в любую минуту обрызгать чернилами, конечно только в том случае, если он снова упадет в обморок, — так вот, наблюдая за Королем, Алиса листала страницы, пытаясь найти хоть какое-нибудь вразумительное место, потому что «вся книжка, — как она решила, — написана на каком-то странном языке».

На одной странице было напечатано:

Алиса долго ломала голову над тем, что бы это могло значить. Наконец ей в голову пришла блестящая мысль: «Ведь это зазеркальная книжка! Значит, если поднести ее к зеркалу, все слова встанут на свои места и будут написаны обычно, а не задом наперед!»

И вот что прочла Алиса:

Сверкалось… Скойкие сюды
Волчились у развел.
Дрожжали в лужасе грозды,
И крюх засвиревел.

Ты Умзара страшись, мой сын!
Его следов искать не смей.
И помни: не ходи один
Ловить Сплетнистых Змей!»

Свой чудо-юдоострый меч
Он взял и дринулся вперед.
Но — полон дум — он под Зум-Зум
Раскидистый идет.

И вот, пока он скрепко шпал,
Явился Умзар огневой
И он на Рыбцаря напал:
Ты слышишь зронкий вой?

Да, чудо-юдоострый меч
Сильнее Умзара стократ!
Зверой побрит, Герой спешит
Спешит споржественно назад.

«Я побредил его, Старик!
Позволь, тебя я обниму!»-
«Вот это час, вот это миг!» —
Отец сказал ему.

Сверкалось… Скойкие сюды
Волчились у развел.
Дрожжали в лужасе грозды,
И крюх засвиревел.

«Очень красивые стихи! — решила Алиса, дочитав их до конца.- Но немножко непонятные. (Как видите, даже самой себе Алиса не призналась, что ничего не поняла.) — Правда, в голове у меня теперь полно всяких мыслей… только вот о чем они — не знаю! Понятно, что кто-то был побрит и кто-то кого-то побредил, но все-таки…»

— Ой! — закричала она, захлопывая книжку. — Мне ведь еще нужно посмотреть, что здесь за комнаты!.. Пока не пришлось возвращаться домой. Но сперва надо взглянуть на Зазеркальный Сад.
Она выскочила из комнаты и побежала по лестнице… то есть не побежала, а полетела. Как и положено в Зазеркалье (так решила Алиса). А положено в Зазеркалье было так: нужно было одной рукой держаться за перила и плыть по воздуху, не касаясь ногами ступенек. Так Алиса и сделала: она выплыла в прихожую и непременно треснулась бы о дверь, если бы вовремя не уцепилась за ручку. От долгого полета по воздуху у нее закружилась голова, и она очень обрадовалась, когда оказалось, что в Зазеркальном Саду положено уже не летать, а — просто ходить.

____________________________________________________

Перевод Леонида Яхнина (1991):

Алиса тем временем заметила лежащую на столе книгу. Опасаясь, чтобы Король снова не грохнулся в обморок, она одним глазом все же наблюдала за ним, готовая тотчас прийти на помощь и отпоить его чернилами. А другим глазом Алиса пробежала по строчкам на книжной странице. Но там было такое написано, что она уставилась в книжку обоими глазами. И все равно не могла ничего понять — книжка была написана на непонятном языке.

Выглядело это вот так:

Озадаченная, Алиса пыталась прочесть эти строки и так и сяк. И вдруг сообразила: это же Зазеркальная книжка и прочесть ее поможет зеркало!

Она поднесла раскрытую книгу к зеркалу и легко прочла:

ЗМЕЕГРЫЧ

Червело. Ужные мрави
Кузали на снобу.
За нисом, прали курави,
Склюняя пелаву.

А длиннохраапый Змеегрыч
Уже рептит на зель,
И слышен плюспгоустый злыч
За триныжды мезель.

И хребосклон темел. И бум
Гулел, как барабал.
Под дерным веревом Тум-Тум
Храбо Гатыръ затал.

Твержал в крепке он чит и щеч,
И зорк его смолел.
Он Змеегрычу вмог отсвечь
Триныжды головел.

Стражись, ужалый Змеегрыч,
Мерзей своей дрожбой!
Но встречь заграчил воплый крыч
И рыклый крылый вой.

Звекнул — раз-раз! — плоострый щеч,
И грыкнул длиннохраст.
Смерщела мразкая калечь.
Ура! Свержит злобаст!

Червело. Ужные мрави
Кузали на снобу.
За нисом прали курави,
Склюняя пелаву.

— Забавный стишок! — промолвила Алиса. — В нем что-то есть. — Честно говоря, кто этот ЧТО-ТО, Алиса объяснить не смогла бы, но ей стыдно было в этом признаться даже самой себе. И она пробормотала: — Если собраться с мыслями, то, я думаю, здесь кто-то кого-то чем-то и зачем-то свержил, то есть отсвечил.

— Но что это я! — спохватилась она. — Тут еще столько надо успеть. Обежать все комнаты. Заглянуть в сад!
Она опрометью бросилась из Зазеркальной комнаты, вылетела на лестницу и… полетела! Да-да, самым настоящим образом! Она парила над перилами, едва касаясь их пальцами.
«Какой замечательный способ спускаться по лестнице», — успела подумать Алиса, проносясь уже через прихожую, и тут же чуть было не врезалась в притолоку двери, но вовремя пригнула голову. Она приземлилась в Зазеркальном саду и была рада снова почувствовать под ногами твердую землю. С непривычки у нее от полета немного кружилась голова.

.

____________________________________________________

Перевод Юрия Лифшица (1991, опубликовано в 2017):

Тем временем Алиса обнаружила на столе какую то книгу и принялась листать ее, продолжая все таки поглядывать на Короля, – не собирается ли он снова лишиться чувств, и не придется ли его приводить в себя при помощи чернил? Тщетно пыталась она прочесть на страницах хоть что нибудь.
«Должно быть, это иностранный язык», – решила она.
В самом деле, понять прочитанное было довольно трудно. Судите сами:

Некоторое время Алиса в недоумении разглядывала эти строчки, пока ее не осенило.
– Это же Зазеркальная книга! И если поднести ее к Зеркалу, буквы в ней тотчас повернутся в нужную сторону!
И вот что она прочла:

СПОРДОДРАКИ

Супело. Швобра и сверблюд
Дубрагами нешлись.
Мяхрюкал кнурлик у заблуд
Мырчала злая крысь.

«Сынок, тигpозен Споpдодpак!
Звеpепостью своей,
Как эхимеpный Буpдосмак
Теpзанит он людей».

Он взял рапику. Вышел в путь,
Клиножны на ремне.
Под Баобуком отдохнуть
Прилег он в глушине.

Как вдруг из под лесных коряг
Взвывается урод,
Огнеопастный Спордодрак
Диковищный дракот!

Но он врага умерил прыть
Железвием клинка,
И звепрю голову срубить
Не дрогнула рука.

«Вот бегемонстру и конец!
Смелыш мой, ты герой!» –
Кричмя кричал его отец
От счастья чуть живой
.
Супело. Швобра и сверблюд
Дубрагами нешлись.
Мяхрюкал кнурлик у заблуд
Мырчала злая крысь.

– Что ж, стихи как стихи, – сделала вывод Алиса, – только не совсем понятные (она слукавила: стихи ей были совсем непонятны). – Они заставляют задуматься… правда, неизвестно о чем. По видимому, кто то кого то убил, хотя и неясно за что…
– Однако! – внезапно вспомнила о чем то Алиса и вскочила. – Если возвращаться обратно, сквозь Зеркало, мне пока не к спеху, почему бы не осмотреть и другие комнаты? Или нет, пойду ка я лучше в сад!
Она быстро вышла из комнаты и побежала вниз по ступенькам, то есть не столько побежала, сколько… полетела, едва коснувшись рукою перил. «Наверное, здесь так принято, – подумала Алиса. – Это и удобнее и проще, чем ходить». Миновав прихожую, Алиса непременно вылетела бы прямо в дверь, если бы – от непривычки к полетам – не почувствовала легкого головокружения. Она схватилась за косяк и с радостью обнаружила, что попасть в сад можно и пешком.

____________________________________________________

Перевод Николая Старилова:

Рядом с Алисой на столе лежала книга и пока она сидела, наблюдая за Королем  (так как она все еще несколько опасалась за него и держала наготове чернила чтобы спрыснуть его, если он снова упадет в обморок), переворачивала ее страницы, пытаясь найти то,  что она смогла бы прочитать: «Потому что тут все на каком-то неизвестном мне языке», — сказала она самой себе.

Там было написано так:

и она никак не могла понять, что это значит, пока, наконец, простая мысль не пришла ей в голову:
— Ну,  конечно! Ведь это зазеркальная книга! И если поднести ее к зеркалу все слова снова станут правильными!

Вот стихотворение которое прочитала Алиса:

          Болтуня

          Гримбль, грумбль
          Как вихрь несется
          Симбль, думбль
          Никто не спасется.

          Берегись, сынок, Болтуня!
          Челюстей с клыками, а когтей с шипами!
          Берегись Джиджубы птички
          И страшилища Чертуни!

          Взял он вустрый меч рукою
          Целый год искал с луною.
          Отдохнул он не шутку
          И увидел прибаутку.

          Обалдев, стоял Болтуня
          А глаза его горели.
          Подбежал тут Шалешуня
          Бормоча о чем-то трели!

          Раз-два! Раз-два! Вперед, вперед!
          Вонзалась сталь, хихикала закуска!
          И с головой кого-то на копье
          Герой приполз обратно.

          Где, где же мой Болтуня?
          Приди ко мне, герой-сынок!
          Геройский день! Уа! Уа!! Уа!!!
          Смеялся  от души.

          Болтуня
          Гримбль, грумбль
          Как вихрь несется
          Сибль, думбль
          Никто не спасется!

— Довольно симпатичная вещица, — сказала она, когда закончила читать. — Только непонятно о чем (как видите, ей не хотелось признаваться даже самой себе, что ей  в этом стихотворении вообще ВСЕ было непонятно). Во всяком случае это произведение кажется наполнило мою голову идеями — жаль только не могу понять какими! Тем не менее, КТО-ТО убил КОГО-ТО это ясно, по крайней мере.

— Ах! — подскочила Алиса, — Если я не потороплюсь, мне придется вернуться назад сквозь Зеркало, прежде чем я увижу что из себя представляет остальной дом! Сначала надо заглянуть в сад!
Она стремглав  выскочила из комнаты и побежала вниз по лестнице, вернее это был не то чтобы бег, а ее новый способ спускаться вниз по лестнице «быстро и  без особых усилий» — как сказала себе Алиса. Она просто уперлась кончиками пальцев в перила и поплыла по воздуху даже не касаясь ногами ступенек. Потом она проплыла через холл и, наверное, точно также вылетела бы в дверь, если бы не ухватилась за косяк.
У нее слегка закружилась голова от такого длинного полета, и она даже обрадовалась когда поняла, что снова может идти по земле.

____________________________________________________

Пересказ Александра Флори (1992, 2003):

Алиса отошла от стола и, сняв с полки первую попавшуюся книгу, раскрыла ее. Она увидела что-то вроде стихов, написанных на каком-то тарабарском языке:

Впрочем, Алису вдруг осенило:
— Да ведь это же зазеркальная книга! А что, если поднести ее к зеркалу? Тогда, наверное, все будет ясно как день.
Так она и поступила.

И вот что прочла Алиса:

Жаберволки

Гремалось. Склибкий щурь, зверясь,
Шнырялся около засад.
Звыл парусенок, зеленясь.
Летался рой мушат.

О, Жаберволк ужасен, верь,
И бережливей будь, сынок!
Он злостней, чем кошмарный Змерь,
Чем страстный Зубоскок.

Взял щит зерцальный Ланцелот
И вскочь пополз туда, угрюм,
Где клюква дикая растет –
Развесистый Тумтум.

На клюкву смело он залез,
Кругом обозверяя вид,
Вдруг, зубошумный людорез,
Сам Жаберволк летит.

Они сошлись. Раз-два, раз-два!
Трик-трак, пиф-паф, бим-бом, вжик-вжик!
Домой – под мышкой голова –
Галумфом он бежит.

Дите мое, у-а! у-а!
Теперь ты славен чересчур!
Твой хворобрости – хвала! –
Заголосил Арктур.

Гремалось. Склибкий щурь, зверясь,
Шнырялся около засад.
Звыл парусенок, зеленясь,
Летался рой мушат.<1>

— М-да… — задумчиво и очень медленно произнесла Алиса, — Ничего себе стишок. Только чуть-чуть непонятный. Вероятно, здесь что – то с кем – то ПРОИЗОШЛО. Или НЕ произошло…

Вдруг она спохватилась.
— А что я, собственно, сижу? Надо же все осмотреть. Для начала заглянем в сад.
И Алиса мигом сбежала по лестнице, перил не касаясь. Впрочем, не только перил, но и ступенек. И вообще она не бежала, а, скорее, плыла по воздуху – и кто бы сказал, что это плохой способ передвижения!

—-

ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА:

1 — Это попытка так называемого «филологического» перевода, сделанная еще в 1985 г., когда я был студентом – за 5 лет до самого пересказа повести.
Я тогда увлекался вопросами интертекстуальности и пытался передать некоторые параллели этого стихотворения с литературным контекстом, прибегая к различным аллюзиям. Например, в строке

Он злостней, чем кошмарный Змерь

я указываю на связь “Jabberwocky” с «Охотой на Снарка». Незадолго до перевода стихотворения были опубликованы фрагменты «Снарка» в переводе В. Орла (насколько мне известно, это первый русский «Снарк») под названием «Охота на Змеря» (1982).

Выражение «зубошумный людорез» отсылает к заумному языку футуристов, предтечей которых был Кэрролл. Это аллюзия на стихотворение А. Крученых «Аэро-крепость» (1923), в чем-то напоминающая “Jabberwocky”:

Гворон-чорон,
Брат оврагу,
Грязь карболка,
Язв дыра в груди
Голу – небес!
На рогах дымит гора!
Это – «ЧРМ»
Темнокрылищнефтежилье,
Морный
Зубошумный людорез!..
Он брохочет
Полчищ
Что мотором режут череп неба,
Точат твердь.
Это — броне-крепость
Экскаватор толпищ,
Аэро-бэст!

Кстати, «крученыховский» план присутствует и в переводе Д. Манина «Убещур».

____________________________________________________

Перевод Сергея Махова (2008):

Рядом на столе лежит книга. и пока Алис сидела, наблюдая за Белым Королём (ибо всё ещё слегка тревожится да держит наготове чернила, дабы на него побрызгать, коль опять упадёт в обморок), то полистала страницы в поисках отрывочка, который сумела бы прочесть, «…поскольку», говорит она себе, «вся книжка на незнакомом языке».
А выглядит он следующим образом. Название и первое четырёхстрочие, напечатанные задом наперёд.
Ломала-ломала над ним голову, но в конце концов её осенило: «Ну конечно — книга-то Зазеркальная! Поднесёшь к зеркалу — все слова опять станут понятными».
И Алис прочла там вирши.

БОРМОТУХЛ

Вчернеет. Липсы склизких гыдр
    Вихряют-въюнятся в мурже.
Совсем нахухолен бобыдр,
    Все глоки — куздрые уже.

«Бормота стерегись, сынок!
    Зубов кусачих, цепких лап!
И птицы Джабры жудок скок,
    И пшёндор Шоблоцап!»

В руке зажав калёвый меч,
    Под барабанный перепон
Про встречу с ворогом шерстеч-
    Ным завернул кумекать он

И в хряблых мыслях там стоял.
    Бормот же с пламленным лицом
Свистячил сквозь мурлодский лес
    Да бузотёр в пути купцом!

Атъ-два! Атъ-два! Поступь-шажку
    Кчинок промолвил чмокочавк!..
Оставив дохлого, башку
    Его вразвалку прёт для шаек.

«Никак Бормота ты сразил?
    Обымемся, просветный сын!
О чудодень! Фурзон! Фырзил!»
    Так радость фырчет у мужчин.

Вчернеет. Липсы склизких гыдр
    Вихряют-въюнятся в мурже.
Совсем нахухолен бобыдр,
    Все глоки — куздрые уже.

Вроде бы миленькие, — говорит, закончив, — но довольно-таки трудные для пониманья! (Неохота, видите ли, признаться, даже самой себе, мол вообще ни фига не поняла.) Так или иначе, наводят на размышленья… только точно не скажу, на какие! Короче, некто убил кого-то — уж это. во всяком случае, ясней ясного…
Но ой! — подумала Алис, вдруг вскакивая, — коль не поспешу, придёт пора лезть обратно через Зеркало, не осмотрев всего остального дома! Сперва глянем на сад! — Вмиг выскочив из комнаты, она сбежала по лестнице — вообще-то сбеганьем не совсем назовёшь, скорее новая придумка для быстрого-лёгкого спуска, как определила про себя Алис.

Положив подушечки пальцев на перила, легко соскользнула, даже не коснувшись подошвами ступенек; затем проплыла через переднюю и выскочила бы тем же макаром прямо в дверь, кабы не ухватила косяк. От чересчур длительного перелёта закружилась голова, а естественным образом шагать тоже достаточно приятно.

____________________________________________________

Перевод Ирины Трудолюбовой (2016):

Возле Алисы на столике лежала какая-то книжка. И все еще держа пузырек с чернилами (на всякий случай, а вдруг король снова упадет в обморок), она принялась листать странички в поисках чего-нибудь занятного. «Покуда занятно одно, – сказала Алиса, – что ничего не понятно».

Вот как выглядели эти строчки:

    ОВТСВОТЛ0Б

    Ьсолунревкс и в евук йококсгырп
    Икйажзе, икиртеф и инп
    Гуркзв огоноромарм янпосач
    Ьсилагымш, имяневз янеп.

Она еще какое-то время поудивлялась, пока, наконец, ее осенило. «Так это же зеркальная книга, ну разумеется! И стоит поднести ее к зеркалу, как тут же все и прочтется». Ну, так вот она, баллада, которую прочла Алиса.

Болтовство

    Сквернулось и в куве прыгскокой
    Езжайки, фетрики и пни
    Взкруг мраморного часопня
    Шмыгались, звенями пеня.
     
    Остерегайся Болтохваста, вьюн!
    Хваста его! Хватливых лап!
    Опасна так же птица Хрум
    И жгуткий Хапцарап
     
    Взял вьюн в перчать трехострый меч
    И вышел в путь врага искать
    Но, утомившись по пути,
    Он к дереву решил придти
    И полон тайногрустных дум
    Прилег под дерево Дуб-Дум
     
    И вот пока он так грустел
    Болтовище, глаза как плошки,
    Из дрели вырвалось
    И прыг к нему волчее волкой кошки.
     
    !Вжик! Зык! Зык! Вжик! Апчхи, апчхи!
    Свистает меч кривой!
    Отрублен хваст
    И наш герой,
    Схвостом минтая как метлой,
    Отправился домой.
     
    Ты Болтохвасту хваст отсек?
    Халва тебе, сын мой!
    О счастьедень! Салоп! Салат!
    Вскричал омлец седой.
     
    Сквернулось и в куве прыгскокой
    Езжайки, фетрики и пни
    Взкруг мраморного часопня
    Шмыгались, звенями пеня.

– До чего же ярко написано! – всплеснула руками Алиса и тут же добавила. – Жаль только, не все понято. (Видите ли, Алиса не хотела признаться самой себе, что ей вообще ничего не понятно) – Но догадок в голове сразу прямо куча мала образовалась, не поймешь, на какой и остановиться. Вероятно, там кто-то с кем-то вступил в бой…

– Но что же я сижу, – спохватилась вдруг Алиса. – Надо же на остальной дом поглядеть, иначе вернусь к себе без всяких впечатлений! Сначала посмотрим садик!

С этими словами она выбежала из комнаты и сбежала по ступенькам, ну то есть не совсем сбежала, а ей помогло новое изобретение для легкого мгновенного спуска (так Алиса самой себе пояснила). Она слегка прикоснулась пальцами к перилам и одолела лестницу, даже не касаясь ступенек. Затем так же само пролетела через прихожую и уже готова была вылететь на двор, но ухватилась за дверной косяк. От всех этих летаний у нее слегка закружилась голова и поэтому она обрадовалась, когда снова пошла обычным шагом.

. 

____________________________________________________

Перевод Евгения Клюева (2018):

Алиса между тем увидела на столе книгу и, не выпуская из поля зрения Белого Короля (она все еще за него беспокоилась и по-прежнему держала наготове баночку чернил на случай, если Короля придется приводить в чувство), стала перелистывать страницы в надежде найти хоть что-нибудь понятное — «тут все на каком-то неизвестном мне языке», сказала она себе.

А было там вот что:

Алиса терялась в догадках, пока ее не осенило: «А-а-а, это же Зеркальная Книга! И, если я поднесу ее к зеркалу, буквы встанут нормально».

Так она и сделала. И прочитала:

ЖИЛБЫЛВОЛК

Чайнело… Мильные бокры*
Юлись и дрырлись к поросе,
И глокой куздры развихры
Курдячились по белесе.

«Убойся Жилбылволка, сын,
Его костей и челюгтей,
И длиннозавра Жыржырын,
И мрашной птицы Сверлистель!»

Но сын схватнул огрозный меч
И стал под деревом Шушку,
Размасливая, как усечь
Им всем и каждому башку.

И в этот самый минумент
Вдруг Жилбылволк пред ним возник:
Огробен, что твой монумент, —
И ясунул вызык.

Раз-два! Раз-два! — заклацал меч,
Пронзая наглеца кишки, —
И, бровью не успев истечь,
Тот в лез умчался без башки.

Ужель повержен Жилбылволк?
О, сын мой, дай тебя обмять!
Ты воевал как целый полк.
Ура! Мура! Ура опять!

Чайнело… Мильные бокры
Юлись и дрырлись к поросе,
И глокой куздры развихры
Курдячились по белесе.

— Очень мило, — сказала она, закончив чтение, — правда, не совсем понятно! (Видите ли, Алиса даже себе не хотела признаться в том, что просто ничегошеньки не поняла.) Нет, какие-то картины в голове у меня, конечно, возникают, но вот какие в точности… Во всяком случае, кто-то убил кого-то, это ясно. Ой, — вдруг опомнилась она, — что же я время-то теряю! Не ровен час, придется назад сквозь зеркало, а мне еще тут столько посмотреть надо! Начнем, конечно, с сада!

И она пустилась бегом из гостиной, потом — вниз по лестнице… кстати, по лестнице Алиса не то чтобы бежала; она вдруг изобрела новый способ передвижения — быстрый и простой, как ей самой показалось: дотронулась до перил кончиками пальцев и поплыла по воздуху, даже не касаясь ногами ступенек, потом спустилась вниз, проплыла прихожую и выплыла бы наружу, если бы вовремя не ухватилась за дверную ручку. У нее все покачивалось перед глазами от долгого витания в воздухе, поэтому она была даже рада вновь оказаться на земле и передвигаться обычным способом.

—-

Примечание автора проекта:

* — Переводчик частично использует знаменитую фразу, которую использовал академик Л. В. Щерба на своих лекциях и которая была приведена в книге Л. Успенского «Слово о словах»:

«Глокая куздра штеко будланула бокра и курдячит бокрёнка»

Фраза показывала, что многие семантические признаки слова (даже если оно искусственное) можно понять из его морфологии. Например, из неё можно догадаться, что некоторая определённым образом характеризуемая сущность женского рода что-то сделала определённым образом с другим существом мужского пола, а затем начала (и продолжает до настоящего момента) делать что-то другое с его детёнышем (или более мелким представителем того же вида).

 

____________________________________________________

Перевод Игоря Сирина (2020):

На столе рядом с Аней лежал раскрытый фолиант, и она, краем глаза приглядывая за Королем (так как беспокоилась, что он может вновь потерять сознание, и готовилась, если понадобится, применить пузырек с чернилами), перевернула несколько страниц, стараясь найти хоть что-то, что могла бы прочесть. «Потому что это на каком-то неизвестном мне языке», — решила она.

Это выглядело вот так:

Изрядно поломав голову, Аня в конце концов пришла к блестящей идее: «Конечно, ведь это же зеркальная книга! И если я поднесу ее к зеркалу, то слова снова станут на свои места».

Вот каким было стихотворенье, прочитанное Аней:

БОЛТОБРЯС

Был варганец, и вьюркий жмель
Кворомкал прятко в тениве,
Среди мымшат была бурзель,
А хрыски жирились в рытве.

«Знай Болтобряса, мой сынок!
Зубаст, рукаст, его страшись!
Знай Кукуха, запомни впрок
Вонизменную Хватобрысь!»

Он обнажил кладежный меч,
Повсюду рыскал за врагом,
На дрын-траву решил прилечь
И долго думал обо всем.

Пока натюжились виски,
Всплетнул из чущи Болтобряс:
В глазах сверчкают огоньки,
Язык пустился в перепляс!

Раз-два! Раз-два! На кружева
Кладежный меч крошит врага!
Повержен враг, и весел шаг —
Победокурится слегка.

«Дай обниму тебя, мой свет!
Неужто Бряс тобой сражен?
Чудресный день! Ура! Урень!» —
На радостях зачфыркал он.

Был варганец, и вьюркий жмель
Кворомкал прятко в тениве,
Среди мымшат была бурзель,
А хрыски жирились в рытве.

«Очень милое стихотворенье, — заключила Аня, прочитав его, — но оно довольно сложное для понимания! (Видите ли, Аня совершенно не желала признаться, — даже себе самой, — что она и вовсе ничего не поняла.) Однако оно наводит меня на мысли… только не ясно, на какие именно! Все же кто-то что-то убил — это понятно в любом случае…»

«Но-о! — как ужаленная подскочила Аня. — Если я не поспешу, то не успею все осмотреть! И сначала осмотрим сад!» Мигом она выскочила из комнаты и побежала вниз по лестнице, — впрочем, это не столько походило на бег, сколько на новый способ легко и быстро спустить себя с лестницы, изобретенный ею (как она сказала самой себе). Лишь кончиками пальцев скользя по рельсам перил, она плавнехонько летела вниз, при этом ее ноги не касались ступенек. Затем она пролетела через прихожую и, должно быть, вылетела бы из дома, если бы не ухватилась за дверной косяк. От всех этих полетов у Ани начинала кружиться голова, и она была рада вновь ощутить землю под ногами.

____________________________________________________

Перевод В. и Л. Успенских:

ДЖАББЕРВОККУШКА<1>

Сварнело. Провко ящуки
Паробуртелись по вселянке;
Хворчастны были швабраки
Зелиньи чхрыли в издомлянке.

«Сын! Джаббервокка берегись:
Ужасны клюв его и лапа.
И птицы Джубджуб стерегись
И опаужься Бендерцапа!»

Взяв свой чумеч, он шел на шум,
Искал врага кровавологи
И подле дерева Тумтум
Остановился на дороге.

Стоит грозумчив и гневок, —
Вдруг огнеглазый и рычащий,
Дымясь восторгом, Джаббервокк
Летит к нему глумучей чащей.

Но вкривь-вкось чумеч кривой
Чикчикает над Джаббервокком,
И вот с отрубленной главой
Герой несется торжескоком.

«Как? Он убил его? Смотри!
Хитральчик мой, сынок лучавый!
О, харара! О, харара!
Какой денек героеславый»…

Сварнело. Провко ящуки
Паробуртелись по вселянке;
Хворчастны были швабраки
Зелиньи чхрыли в издомлянке.

—-

1 — Суффикс «y» в слове «Jabberwocky» в английском языке придает слову ласкательный уменьшительный оттенок.

____________________________________________________

Перевод Д. Манина:

УБЕЩУР

Сустились умерки. В мраве
Куржились сомно петляки
И волосистый головей
Вопел у Воп-реки.

«Сын, Убещура берегись,
Его клыктей, глушей и грыл.
Звелее он, чем Птица Грысь,
Грызней, чем Дырбущил!»

Он встал с мечом, сказал «Рискнем!»
И день и ночь везде рискал.
Hо изнемог, и лег в тенек
Под старый Саксакал.

Вдруг задрощал дремучий лес
И птицы взмыли, орыбев —
То Убещур гремучий лез,
И изверкал огнев.

«Урай! Урой!» — вскричал герой,
Разя мечом, что было сил.
И звей порух и тухлый дух
Из пусти испустил.

«Виват! Побейда! Бравево!
Извраг поврежен напровал!» —
В побъятья заключив его
Отец воскликовал.

Сустились умерки. В мраве
Куржились сомно петляки
И волосистый головей
Вопел у Воп-реки.

____________________________________________________

Перевод М. Вербицкого:

БОРЧАРДЕС

Однако яркалось, и смятные лаки
Кругались, разлавкие, в лазной овоче
Стынались тополстые полнокатаки
И были есатые лямы ихочи.

«О бойся Борчардеса, сын, его зубы
Отточены остро и когти сверкают!
Ужасно внимание птицы Жубжубы
И страшен бурлиственный Ларбокадаяц.»

Берет поротрубенный меч и выходит
Он долго искал мердолагостной битвы
Hе может найти, и у дерева, вроде
Бамбам, он стоит в тишине и молитве

И лагостной думой и кления полный,
Он видит, как Борчердс, сдиревый и млявый
Шестит, громко брулькает, очи как зерна
Огня, раз и два — раз и ясь сквозь дубраву.

И сквозь, раз и два, раз и два, сквозь и через,
Как меч поротрубенный краско метает!
И мертвого здорона труп спрятав в вереск
Он с черепом мрачным домой пормошает.

«Приди ко мне, ангел, победою славен!
Смятение радости, плявная прелесть!
Прелественный день! Пре! Эвое! ИАО!»
Он хрюкал с достоинством, радостью пенясь.

Яркалось превленье и смятные лаки
И кугом, разлавкие, в лазной асери,
Тополстые ляпкие полнокатаки
И лямы есатые, репкие в мере.

____________________________________________________

Перевод Д. Коновальчика:

МОРДОЛАК

Ложбилась смуть у возлесов.
Смерчки клонялись в зем.
Жельдей мурчащих горлосов
Был свышен хряпот всем.

Отрочье! Смрачен Мордолак,
Угрюмен и ловещ,
А в древнях створожит совраг —
Воротливый Заплещ!

Но, хватно задымая сеч,
Храбрелец в Златы влез
И поскачествовал навстречь
Там — тамошних древес.

Затайно скоротясь за щит
И в ждаль уперив гляд,
Он зрел, как Мордолак трыщит
И огнемечет смрад!

Раз — два — лся крежет! Но гудар
Взы — взы — бил звен сеча,
И гряхнул головянный шмар,
Упадно дохоча!

О дерзновейший мой храбрёл!
Твой цветел горделик!
Поют возлес и мшарный мздол,
Как сподвиг твой велик!

Ложбилась смуть у возлесов.
Смерчки клонялись в зем.
Жельдей мурчащих горлосов
Был свышен хряпот всем.

____________________________________________________

Перевод Андрея Москотельникова:

Варкалось. Хливкие шорьки
        Пырялись по наве.
И хрюкотали зелюки
        Как мюмзики в мове.

«Мой сын! Опасен Бармаглот,
        Чей коготь длинен, крепок зуб,
И Брандашмыг задаст хлопот
        С причудищем Джубджуб».

Но взял стрижающий клинок
        Юнец, глубейших полон дум, —
И в дебри. Глядь — всюду гать да падь,
        Да дерево Тумтум.

Он встал под страдостную сень;
        Вдруг очи в ночи — Бармаглот,
На день бросая свиристень,
        Приполз на укорот.

Раз-два, раз-два! Не дрын-дрова —
        То змерь порублен. Чуть живой
И сам герой от прыжества:
        Умчался с головой!

«Не Бармаглота ли посёк
        Мой светозарный прозывник?
О, чурный день! Ну-ну, сынок.
        Ура», — взбурчал старик.

Варкалось. Хливкие шорьки
        Пырялись по наве.
И хрюкотали зелюки
        Как мюмзики в мове.

—-

Комментарии переводчика Андрея Москотельникова:

«Величайшим стихотворным нонсенсом на английском языке» назвал это стихотворение Мартин Гарднер (см. Академическое издание, с. 124). Это высказывание не может быть признано корректным. Сказать, что почти каждое из вышеприведённых здесь стихотворений — величайшее на английском языке в своём роде, будет не менее правомерно; при этом, например, стихотворение, прочитанное Белым Кроликом в суде, может быть названо шедевром нонсенса с большим правом, чем если мы применим такое обозначение к «Бармаглоту». Отчего «Бармаглот» — шедевр именно нонсенса, что в «Бармаглоте» есть такого, что делает его нонсенсом?

«Бармаглот» — стихотворение, обладающее очень чётким и прозрачным сюжетом. Сюжетных подвохов оно начисто лишено, а ведь иные Кэрролловы стихотворения из «Алисы», как, например, Песенка Шалтая-Болтая, с подвохом. Неологизмы и слова со смутным значением не затемняют смысла того рассказа, который содержится в стихотворении «Бармаглот». Тут уместнее второе замечание Мартина Гарднера — о непринуждённой звучности «Бармаглота» и его совершенстве, не имеющем себе равных; это стихотворение в смысле непринуждённой звучности как целого, так и новых, придуманных Кэрроллом словечек, и впрямь может быть признано совершенным.

Перевод Дины Орловской, как и прочие её переводы для Академического издания, не должен остаться без исправлений. «Бармаглот» не превращён переводчицей в сюжетную невнятицу, как это случилось, например, с Песенкой Шалтая-Болтая, и всё же серьёзно пострадал под её рукой. Метод данной переводчицы был — упрощение. Из перевода исчезла птичка Джубджуб, важная для связи «Бармаглота» с «Охотой на Снарка»; словосочетание «vorpal blade» не нашло отражения: переводчица говорит «меч стрижает», а надо бы тут «стрижающий меч»; переводчица добавляет «щит» для рифмы, а в тексте и на иллюстрации Тенниела щиты отсутствуют и т. д. Русский текст «Бармаглота» по необходимости должен быть более плотным, вместительным для деталей английского оригинала, чем это вышло в Академическом издании; размер следует соблюсти.

Мы предлагаем читателю свой вариант «Бармаглота», и это именно переработанная версия перевода Дины Орловской. Ведь слова «Варкалось. Хливкие шорьки…» сделались общеизвестными; первую строфу здесь изменять как раз не стоит несмотря даже на несоблюдение размера; словечко «стрижающий» от формы «стрижать», изобретённой Диной Орловской, также взывает о сохранении и заслуживает его — по той же причине. Наконец, само слово «Бармаглот» не может быть упразднено, оно слишком срослось с этим стихотворением. Но размер подлинника восстановлен. Проведён ещё и следующий принцип. Многие переводчики оставили свои версии этого стихотворения, и нижеследующий текст — это нечто вроде сборного «Бармаглота»; в данной версии присутствуют словесные удачи предыдущих переводчиков: «глубейшие думы» Татьяны Щепкиной-Куперник, «прыжество» — от слова «прыжествуя», принадлежащего Михаилу Пухову, и «змерь», изобретение Владимира Орла.

____________________________________________________

Перевод Андрея Кроткова (2008):

Хмурдалак

Вечертенело. Освежак
Занебесился сглубока.
И маскулил собакошак
В дверкне чебардака.

«Мой сын, опасен Хмурдалак,
Челюстеват и толстолап!
Но самый когтеватый враг —
Взбалбесный Зацарап!»

Побрал он меч рубатый свой.
Злобцу врагущему навстречь
В чащобь Тумтум, в засадный стой
Прокрал — его стеречь.

Едва он наприцелил зыр
И взял сраженный боевид —
Из дурелома врастопыр
Сам Хмурдалак летит!

Он урубил наискосяк,
Лезвякнул вдолью поперек!
Раздвак! Раздвак! И Хмурдалак
Обезголовоног.

«Ты Хмурдалака расхвостал,
Ботважный молодец-рубец!
То час победенный настал,
Расславься, мой умнец!»

Вечертенело. Освежак
Занебесился сглубока.
И маскулил собакошак
В дверкне чебардака.

—-

Андрей Кротков о своём переводе:

Бессмыслица, нонсенс – традиционный жанр английской поэзии, самое яркое проявление английского национального юмора. Блестки его обнаруживаются и в очень древних фольклорных сказках, и в более поздних литературных, и в «высоких» текстах. К примеру, шекспировский Шут в «Короле Лире», действуя в рамках своей должности, выдает замечательные образцы нонсенса; принц Гамлет в одной из самых сильных сцен трагедии прибегает к острому мрачно-юмористическому парадоксу: «Истлевшим Цезарем от стужи /Заделывают дом снаружи; /Пред кем весь мир лежал в пыли —  /Торчит затычкою в щели») (пер.Бориса Пастернака).
Девятнадцатое столетие можно назвать временем расцвета английского нонсенса – именно тогда на его пространстве безраздельно царили (и пользовались колоссальным успехом) Эдвард Лир и Льюис Кэрролл.
Кэрролл оставил не такое уж большое литературное наследие. Нет смысла распространяться об «Алисе в Стране Чудес» и «Алисе в Зазеркалье» — эти вещи давно стали частью нашего читательского обихода, многим они известны с детства, многие кэрролловские образы и речения из этих повестей вошли в русскую речевую стихию. Жаль только, что обе «Алисы» навсегда прописались у нас по ведомству детской литературы — Кэрролл сочинял их в расчете не только на детскую аудиторию. Взрослые люди с высоты своей жизненной умудренности почти никогда не возвращаются к ним — и напрасно. Стать ненадолго ребенком полезно и поучительно – ведь это не то же самое, что впасть в детство.

Поэтические нонсенсы Кэрролла у нас известны гораздо меньше. Их не так много, и на русский язык они переведены, мягко говоря, в непропорциональном соотношении. Например, «Охота на Снарка» существует уже не менее чем в полутора десятках версий, а «Фантасмагория» переведена лишь дважды (последний перевод принадлежит Андрею Москотельникову из Минска).
Вряд ли имеет смысл говорить о каких-то именных литературных школах в переводе английского поэтического нонсенса. Общая для всех русских переводчиков «школа», общий исток – это наши собственные «нескладухи», потешные песни и стихотворные прибаутки: «Как по синему морю Хвалынскому /Жернова плывут – плывут, качаются…», «Ехала деревня /Мимо мужика; /Вдруг из-под собаки /Лают ворота…», «Жив-здоров, лежу в больнице, /Сыт по горло, жрать хочу. /Присылать еду не надо, /А то с голоду помру…» Этих примеров достаточно, чтобы понять: поэтический нонсенс нам вовсе не чужак.
Лучше других сохраняются на русском слуху стихотворные вставки-нонсенсы из «Алисы». Над ними потрудились хорошие русские переводчики, и результат получился соответственный. Речь идет о стихотворениях «Jabberwocky», «You Are Old Father William» и «The Walrus and the Carpenter».
Соревнуя работам предшественников, я был не вполне удовлетворен их версиями – но не потому, что они плохи, а потому, что они очень хороши, каждая по-своему, и в то же время в каждой из них оставлен «зазор» некоторой незавершенности. Нельзя ли сделать если не лучше, то по крайней мере на том же уровне?

Что такое (или кто такой) Jabberwocky? По видимости это типичное квазислово, пустышка, имя без обладателя. Но не все так просто.
У Алана Милна в «Винни Пухе» фигурирует страшный английский Heffalump, которому переводчик Борис Заходер дал русское имя Слонопотам. Этимология Heffalump’а относительно ясна. Он родился из hefty (грузный, увесистый),  elephant (слон) и lump (глыба, ком, куча, опухоль, шишка). В целом – что-то большое, неуклюжее, угрожающее и страшноватое.
Тот же самый прием задолго до Милна использовал и Кэрролл. В разбираемом стихотворении целых два чудища – Jabberwocky и Bandersnatch. Оба имени содержат намеки на сущность обладателей: to jabber означает «трещать», «бормотать», «бубнить», «нести тарабарщину»; to snatch – «хватать», «ухватывать».

Русские переводчики придумали страшилищам подходящие русские имена. У Татьяны Щепкиной-Куперник они – Верлиока и Драколов, у Александра Щербакова – Тарбормот (бормочущий тарабарщину) и Цапчик (который цапает), у Дины Орловской – Бармаглот (намек на бормотание) и Брандашмыг (цапнул и ушмыгнул). Полагаю, объяснения излишни: английская языковая игра отлично воспроизведена на русской основе.
Вступив в игру на этом поле, я дал Jabberwocky тоже пародийное и тоже узнаваемое русским слухом гибридное имя – Хмурдалак. Малосимпатичный персонаж славянской мифологии, помянутый в «Песнях западных славян» А.С. Пушкина («Это, верно, кости гложет /Красногубый вурдалак…») не только обладает пугающей наружностью. Он – так называемый «заложный мертвец», бродячий вампир, который хватает (to snatch) живых людей и норовит с урчанием (to jabber) выпить их кровь. А Bandersnatch почти естественным образом получил имя Зацарап, отпочковавшееся от русского междометия «цап-царап», смысл которого ясен.

Щепкина-Куперник, Щербаков и Орловская передали тотальный абсурд начального и финального четверостиший, которые состоят из квазислов – нашли английским квазисловам русские подыгрыши. Они удержали в других четверостишиях искаженные английские словесные гибриды, подобрав им такие же русские соответствия. Но никто не сохранил вторые строки всех четверостиший такими, каковы они в оригинале – на полстопы длиннее прочих строк. Размер тоже выдержали не все. Оригинал написан четырехстопным ямбом, в то время как у Щепкиной-Куперник – разностопный анапест, а у Щербакова – четырехстопный хорей. У Дины Орловской – четырехстопный ямб, но без метрической надставки во второй строке. Учтя это, я тщательно последовал метрике оригинала.

Квазисловесный абсурд начального и финального четверостиший я намеренно ослабил, приведя все стихотворение к стилю каламбурной словесной гибридизации. Идею – в очень отдаленной ретроспективе – подсказал Джеймс Джойс: в его головоломном романе «Поминки по Финнегану» есть словечко unzemlyaness, составленное из английской приставки un-, придающей слову противоположное значение, русского корня «земля» и английского суффикса -ness, который служит признаком абстрактного понятия.
Безусловно, кэрроловские brillig, toves, gyre, wabe, mimsy, borogoves, mome, vorpal, manxome, frabjous – для английского слуха бессмыслицы, и по-русски на их место можно и нужно с тем же эффектом подставлять «розгрень» и «брыскунчейки» (Щербаков), «склипких козей» и «мисики» (Щепкина-Куперник), «хливкие шорьки» и «мюмзики в мове» (Орловская). Это нормально, свежо и смешно – русский язык к такому абсурдному словопридумыванию вполне гостеприимен.

Вообще-то у Кэрролла в этом стихотворении играет не совсем полная бессмыслица. В его квазисловах узнаются отдаленные прообразы: brillig – brillant (сверкающий) и twilight (сумерки), toves – doves (голубки), gyre – gore (бодать), borogoves – boroughs (городишки, местечки). Во всех словесных гибридах моего варианта так же легко узнаются исходные русские слова, слегка покореженные против правил русской морфологии, склеенные корнями и флексиями по созвучиям, отчего они встраиваются в иной контекст («вечертенело», «меч рубатый», «час победенный», «дурелом», «злобец врагущий») и начинают звучать каламбурно.

——

Рецензия Андрея Москотельникова на перевод Андрея Кроткова:

Сразу хочу отметить, что в переводе Кроткова в стихотворение так и не вернулся один персонаж, который выпал и из перевода Дины Орловской. Это птичка Джубджуб. Но это не страшно для перевода — в оригинале она появляется лишь мельком. Важно это её мгновенное появление лишь тем, что птичка Джубджуб, как и Bandersnatch — важные персонажи «Охоты на Снарка». Но в данном случае это соображение ничтожно.

Перевод безусловно хорош. Во-первых, восстановлением ритмики оригинала (это всегда плюс). Во-вторых, словотворчеству Кроткова в этом переводе присуща очень строгая система. Свои словечки он складывает из двух обиходных основ, и получаются понятия, обозначающие как будто находящиеся где-то поблизости от нас, в нашем же доме, предметы: собакошак, дверкно, чебардак, победенный час. А то, как Хмурдалак «обезголовоног» в результате того, что по нему «лезвякнули вдоль поперёк» мечом  — это просто прелесть.

Есть, правда, одно слово, Кэрролу несвойственное. Но это слово и я сам нехотя применил в своём переводе «Фантасмагории» (кажется, даже два раз), не сумев без него обойтись (рифма была хороша, да и смысл никоим образом не пострадал, что ставлю себе в безусловную заслугу). Дело в том, что нигде у Кэррола я не встретил слова «чёрт» (или эквивалентное). Тем более в сочинениях для детей. В некоторых отношениях Кэррол бывал строг и придирчив. Не исключено, что слова «чёрт» он не считал возможным применять.

И ещё одно замечание. Всё же стихотворение Jabberwocky, если можно так выразиться, написано «нормальным языком». То есть в том, что касается нарратива, все слова — это нормальные английские слова. Словотворчеством Кэррол занимается лишь при создании некоторых существенных для рассказа понятий и эпитетов, но не для повествования как такового. У Дины Орловской таких инноваций явно недостаточно, есть строфы, почти полностью написанные «традиционно». У Андрея Кроткова, наоборот, ощущается нехватка простых слов, которые, если применить к нему его же собственную мысль, позволяли бы читательскому восприятию временами отдыхать.

____________________________________________________

Перевод Юрия Лифшица:

Спордодрак (бывший Бармаглот)

Супело. Швобра и сверблюд
Дубрагами нешлись.
Мяхрюкал кнурлик у заблуд,
Мырчала злая крысь.

«Сынок, тигpозен Споpдодpак!
Звеpепостью своей,
Как эхимеpный Буpдосмак,
Теpзанит он людей».

Он взял рапику. Вышел в путь,
Клиножны на ремне.
Под Баобуком отдохнуть
Прилег он в глушине.

Как вдруг из-под лесных коряг
Взвывается урод,
Огнеопастный Спордодрак,
Диковищный дракот!

Но он врага умерил прыть
Железвием клинка,
И звепрю голову срубить
Не дрогнула рука.

«Вот бегемонстру и конец!
Смелыш мой, ты герой!» —
Кричмя кричал его отец,
От счастья чуть живой.

Супело. Швобра и сверблюд
Дубрагами нешлись.
Мяхрюкал кнурлик у заблуд,
Мырчала злая крысь.

____________________________________________________

Перевод Алексея Вишнекова (2010):
http://www.stihi.ru/avtor/safoler

Джабервок

Крапалось. Тонкие фрюлы
Летели чудовать.
И начал крелый мизулын
Смешино вуркотать.

«О, бойся Джабервока, сын!
Его когтей, клыков.
Страшись ты птицу Джубджубын.
И злобных Хрюкатов.»

Но меч схватил он Острозуб
И убежал в леса,
Чтоб там под деревом Тумтуб
Сразить того врага.

И вот загрохотачил лес,
И затряслась земля.
А Джабервок ревёт, как бес.
Глаза полны огня.

Раз-два! раз-два! сверкает меч.
Шум битвы громовой.
Башка урода летит с плеч.
Он с ней спешит домой.

«Сын! Джабервока ты сразил?!»
Отец его обнял.
«Ура! Ура!» — старик вопил
И джигу танцевал.

Крапалось. Тонкие фрюлы
Летели чудовать.
И начал крелый мизулын
Смешино вуркотать.

 

____________________________________________________

Перевод Николая Ефанова (2008):
http://www.stihi.ru/avtor/llhaa

Рвалось и хлюпалось моментно
И скалилось ужимки распростав;
Хмарь хмурая, довольно неприметна,
Зевотно чавкала из трав.

Мой сын, Болтунишка, а ну, затаись!
Не то тебя схватят когтястые твари!
То птица Жуб-Жуб, её ты боись
За нею идёт Миндовари!

Рукой крепко сжал он нескладный свой меч,
А время на время как будто застыло,
Под древом Тум-Тум решил он залечь,
Всё тело дрожало и ныло.

………………………………………….

И так он стоял, холодело нутро,
Глаза ж Болтунишки горели:
Пред ним было Нечто и Нечто звало,
Чтоб шёл он по лиственной прели.

И раз, и два. И через и сквозь,
В кровавую сечу — нежную длань:
Погибнуть, погибнуть, погибнуть насквозь;
С твоей головой убегает срань!

Рвалось и хлюпалось моментно
И скалилось ужимки распростав;
Хмарь хмурая, довольно неприметна,
Зевотно чавкала из трав.

.

____________________________________________________

Перевод Сергея Жукова (2020):

Блохватун
http://samlib.ru/z/zhukow_sergej_aleksandrowich/a365487653.shtml

Вечряло. Дрохлые шпуры
Фыркались по даве.
И брохмотали свизелы,
Как чмулики в жале.

Сын! Блохватуна сторожись!
Пужасен он и злыд!
А в дебще зрыкает как жрысь,
Кусучий Жарлобыд!

Но он схватил и щит и меч,
Дух рвался в облака,
В дрищобу бросился на сечь,
Под дерево Хтотам.

В засаду встал — не ест, не спит,
Тут гром — как загремесь!
Пужасный Блохватун летит,
Огнём жыркает весь!

Трава пылает — Ваува!
Хирась! Фуясь! — стрижещет меч!
Кирдым-мурдын! — и голова
Граздарбцается с плеч!

О, солнцепышный мой сынок!
Ты срезал его влёт!
Славногеройственный венок,
Твой подвиг обовьёт!

Вечряло. Дрохлые шпуры
Фыркались по даве.
И брохмотали свизелы,
Как чмулики в жале.

                   август 2020 г.

***
ПРИЛОЖЕНИЕ:
Отрывок из «Алисы в Зазеркалье» с пояснениями Шалтая-Болтая:
http://samlib.ru/z/zhukow_sergej_aleksandrowich/a3454356458.shtml

— Вы так понятно объясняете слова, сэр, — сказала Алиса. — Объясните мне, пожалуйста, содержание стихотворения «Блохватун».
— Ну-ка, прочти его, — ответил Шалтал. — Я легко раскрою тебе глаза на все стихи, какие существуют на свете, и даже на некоторые из тех, что ещё не придуманы!
Это вселило в Алису надежду, и она стала читать:

Вечряло. Дрохлые шпуры
Фыркались по даве.
И брохмотали свизелы
Как чмулики в жале.

— Ну что же, пока достаточно, — прервал её Шалтал. — Тут непонятных слов хватает! Начнём пожалуй: — «вечряло» это примерно четыре-пять часов пополудни. До ужина всего ничего, но чайку попить можно.
— Понятно, — сказала Алиса, — а «дрохлые»?
— Это значит — драчливые и дохлые. А дохлые означает худые и хилые. Слово как портмоне — раскрываешь, а там ещё два кармашка! Так и это слово раскладывается.
— Да, теперь всё понятно, — сказала Алиса, тем не менее продолжая размышлять. — А «шпуры» это что?
— Не что, а кто! Это такие зверьки, похожи на барсуков и ящериц одновременно. Но больше всего на шампуры для шашлыка.
— Представляю себе их вид!
— Видок что надо — как увидишь, так вздрогнешь! — согласился Шалтал. — А свои гнёзда они устраивают в тени солнечных часов. Питаются сыром.
— А что такое «фыркались»?
— Фыркали, скакали, крутились!
— А «дава», — вдруг воскликнула Алиса, сама удивляясь своему внезапному озарению, — это трава, которая растёт вокруг солнечных часов?
— Ну конечно! Она называется так потому, что колышется маленько ту-да, маленько сю-да…
— И маленько в-даль! — радостно закончила Алиса.
— Именно! Ну «брохмотали», это хрюкали и бормотали… Или — порхали, точно не уверен… А «свизелы» это зелёные поросята. Совсем молоденькие! Ещё одно портмоне, поняла?
— А «чмулики» тоже звери? — спросила Алиса. — Мне страшно неудобно вас затруднять.
— Это такие несчастные птички. Перья у них всегда взъерошены и торчат во все стороны как метёлка. Вот по поводу «жале», даже не знаю, что сказать. Всё таки мне кажется, это означает примерно «жутко далеко». Вроде того, что они заблудились. Ты не в претензии? Вообще, где ты слышала всю эту лабуду?

август 2020 г.

 

____________________________________________________

Украинский перевод Галины Бушиной (1960):

На столі, недалечко від Аліси, лежала книжка. Вона сиділа, слідкуючи за Білим Королем (бо ще трохи побоювалася за нього і тримала пляшку з чорнилом напоготові, на випадок, коли він зомліє знову), і перегортала сторінки книжки, сподіваючись натрапити на що-небудь таке, що зможе прочитати.
—  Тут все написано якоюсь невідомою мені мовою, — сказала вона про себе.

Там було написано таке:

Деякий час вона розгублено дивилася в книжку. Нарешті у неї сяйнула блискуча думка.
— О, та це ж задзеркальна книжка, звичайно! Якщо я піднесу її до дзеркала, слова будуть читатися так, як слід!

Ось яку баладу прочитала Аліса:

Курзу — Верзу

Був смажень, і швимкі яски
Сверли-спіралили в кружві,
Пичхали пиршаві псашки
І трулі долові.

«Мій сину, бійсь Курзу-Верзу,
То кусозуб і дряполап!
Не знайся з птицею Зу-Зу
І велезнем Хап-хап!»

Меча-штрича він в руки взяв.
Півдня тропив ворожий слід
І в смужній думі спочивав
Під древом Діодід.

Та раптом чує глушний цвист,
Кругом немов могонь пашить,
В тримучім лісі никне лист —
Курзу-Верзу метить!

Він раз мечем! Він два штричєм!
Отак штричаем ворогів!
Зняв гмію золову з плечей,
Додвому посмішив.

«Ти вбив грозу Курзу-Верзу?
Мій хлопчику, ти чудодець!
«О сплавний день! Стрибай пісень,
Тодімо у ханець!»

Був смажень, і швимкі яски
Сверли-спіралили в кружві,
Пичхали пиршаві псашки
І трулі долові.

— Здається, вона дуже гарна, — сказала Аліса, коли дочитала баладу, — але її дуже важко зрозуміти! (Бачите, вона навіть собі не хотіла зізнатися, що нічого не зрозуміла взагалі). Моя голова переповнена якимись думками, але я їх не зовсім розумію! Однак хтось убив когось, це, у всякому разі, ясно…

— Ой, лишенько! — подумала Аліса, раптом скочивши на ноги. — Якщо я буду баритися, мені доведеться повернутися через дзеркало додому раніше, ніж я огляну весь дім. Треба спочатку побачити сад! — За мить вона була за дверима і побігла сходами вниз. Вірніше, вона не побігла, а винайшла, як вона говорила, новий спосіб легко і швидко спускатися вниз. Вона просто тримала кінчик пальчиків на поручнях і спокійно летіла вниз, зовсім не доторкаючись ногами до сходів. Потім вона пролетіла через зал і, мабуть, вилетіла б прямо надвір, якби не вхопилася за одвірок. У неї трохи запаморочилося в голові від такого довгого польоту, тому вона дуже зраділа, що знову йшла на власних ногах.

 

____________________________________________________

Украинский перевод Валентина Корниенко (2001):

На столику лежала якась книжка, й Аліса стала її гортати, час від часу позираючи на Білого Короля (вона за нього й досі потерпала, тримаючи чорнило напохваті — на випадок, якби він знову зомлів). Вона погортала сторінки і спробувала щось прочитати.
— Тут усе казна по-якому! — сказала Аліса подумки.

А виглядало воно так:

Якийсь час вона сушила собі голову над цією дивовижею, аж врешті її осяяло:
— Це ж бо Задзеркальна Книжка! Досить піднести її до Дзеркала — і всі слова стануть на місця!

Тож ось якого вірша прочитала у книжці Аліса:

Курзу-Верзу*

Був смажень, і швимкі яски
    Спіралили в кружві,
І марамульки йшли в псашки,
    Як трулі долові.

«Мій сину, бійсь Курзу-Верзу,
    То зубий дряполап!
Не знайся з птицею Зу-зу
    І велезнем Хап-Хап!»

Меча-штрича він в руки взяв,
    Тропив ворожий слід,
І в думній тужі спочивав
    Під дервом діодід.

Та раптом — цвист! оглушний цвист!
    Кругом погонь вашить,
В тримучім лісі никне лист —
    Курзу-Верзу телить!

Він раз мечем! він два штричем,
    Аж кервиться торва!
І барбаризнула з плечей
    Сміюцька долова!

«Ти вбив грозу Курзу-Верзу?
    Ти, слинку, чудодець!
«О лавний день! Стрибай пісень,
    Тодімо у ханець!»

Був смажень, і швимкі яски
    Спіралили в кружві,
І марамульки йшли в псашки,
    Як трулі долові.

— Вірш начебто хвацький, — мовила Аліса, дочитавши останній рядок, — а все ж доволі мудрований! (Вона, бач, не зізнавалася навіть перед собою, що не втямила з нього ні слова.)
— Думки в голові аж рояться, а які саме — не доберу! Одне ясно: хтось когось тут уколошкав…

— Ой! — спохопилася вона раптом і скочила на ноги. — Треба поквапитись, бо ще доведеться вертати назад, так нічого й не побачивши! Для початку зазирнемо в сад!
Вона миттю вискочила з кімнати і збігла по сходах. «Якщо можна назвати бігом, — подумала Аліса, — мій новий спосіб швидкісного спуску». Вона лише пальцями торкалася поручнів, не торкаючись ногами сходів: так пропливла вона через передпокій і так випливла б за двері, якби вчасно не схопилася за одвірок. Від затяжної плавби в повітрі запаморочилася голова, й Аліса майже зраділа, знову ступивши на землю.

—-

Коментарі перекладача:

Перша строфа цього вірша під назвою «Англосаксонська вірша» з’явилася вперше в журналі «Міш-Меш» («Mish-Masch», 1855), останньому з домашніх публікацій, що їх Керрол створював для розваги своїх братів і сестер.

* — «Курзу-Верзу» (в оригіналі «Jabberwocky») є, без сумніву, чи не найвизначнішим поетичним нонсенсом англійською мовою. Цей вірш, не вивчаючи спеціально на пам’ять, знають слово в слово англійські школярі багатьох поколінь. «Jabberwocky у» став улюбленим віршем для багатьох визначних людей.

____________________________________________________

Украинский перевод Виктории Нарижной (2008):

Біля Аліси на столі лежала книжка, і поки вона сиділа, поглядаючи на Білого Короля (адже вона все ще трохи хвилювалася за нього й тримала чорнило напоготові, щоб покропити бідаку, якщо той знов надумає зомліти), то перегортала сторінки, шукаючи місце, яке вона могла б прочитати: «Але тут усе якоюсь незнайомою мовою», — сказала дівчинка сама до себе.
Це було щось на такий зразок:

НУТХАНЗАК

икрущоБ .корічепдан вуБ
,ідгосоп в илирзирГ
,икрівш ясилагицруб І
.ідов у икьлург воМ

Якийсь час вона ламала над цим голову, та зрештою в неї зародилася блискуча ідея:
— О, та це ж Задзеркальна Книжка, ну звісно! Якщо я піднесу її до Дзеркала, слова стануть правильними.
І Аліса змогла прочитати ось такий вірш:

КАЗНАХТУН

Був надпечірок. Бощурки
Гризрили в посогді,
І бурцигалися швірки,
Мов грульки у воді.

«Мій сину, бійсь Казнахтуна,
В хрумло йому не лізь!
Обходь гніздище Бубуна
Та Бузу з віра ліс!»

Він взяв штрикучий меч до рук,
Щоб дати чухрий бій,
І сів під деревом Бумбук
В роздумі хлюпоткій.

І лиш хоробрий наш ратун
Розхряпився на мить,
Вилазить з лісу Казнахтун,
Бурмотить і кипчить!

Раз-два, раз-два! Меткучий штрич!
Казнахтунові смерть!
Довбешку жабну стявши з пліч,
Герой приндичить геть.

«Невже ти вбив Казнахтуна?
Ти, синку, козардець!
Яка славуча щастина!» —
Крегоче панотець.

Був надпечірок. Бощурки
Гризрили в посогді,
І бурцигалися швірки,
Мов грульки у воді.

— По-моєму, це доволі милий віршик, — сказала Аліса, коли дочитала, — але його ДЕЩО важко зрозуміти! (Бачте, їй не хотілося зізнаватися, навіть самій собі, що вона зовсім нічого не може второпати.) Цей вірш ніби наповнив мою голову якимись думками… от тільки я не зовсім певна якими! Та що б там не було, ХТОСЬ убив КОГОСЬ — принаймні це очевидно…
«Ой-ой! — подумала Аліса, раптом підстрибуючи. — Якщо я не покваплюся, то доведеться повертатися назад крізь Дзеркало, так і не побачивши, яка вона, решта будинку! Треба спершу поглянути на сад!»
Вона миттю вискочила з кімнати і побігла вниз сходами… хоча, зрештою, це був не зовсім біг, а, як сказала Аліса сама до себе, її нововинайдений спосіб спускатися сходами швидко та просто. Вона тільки ледь торкалася перил кінчиками пальців та м’яко пливла вниз, навіть не зачіпаючи сходинок ногами. Так само вона пропливла через передпокій і вилетіла б у той самий спосіб геть крізь двері, якби не вхопилася за одвірок. Алісі вже почало трохи паморочитися в голові від цього плавання в повітрі, тож їй було навіть приємно відчути, що вона знову йде ногами по землі, як годиться.

____________________________________________________

Украинский перевод М. Коливай (2004):

Бормоглуп

Блищалось, слизі лабузьки
На хвиді кружали й спірли,
Дражнилки всі були дзузьки,
І миги застрімли.

«Не знайся з Бормоглупом, син!
Щелепи — бряк, когтяки — кряк!
Пташина Джуджуб — зась, і ще –
Сварлимий Бандохряк!»

Він в руку взяв вихрятель-меч
І довго ворога шукав,
Спочив під деревом Там-Там,
Там думу провтикав.

А поки він стояв-куняв,
Вже Бормоглуп — вогонь в очах –
Зі свистом лісом проганяв,
Бормочучи в кущах.

Раз-два, раз-два. І знов, і знов
Вихрятель-меч захрумотів.
Балду він зніс, в руках поніс, —
Стрибав і хихотів.

«То вбитий хижий Бормоглуп?
О, йди до мене, сяйний син!
Це знаний день! Дзелінь-Дзелень!»
Сміявсь він без зупин.

Блищалось, слизі лабузьки
На хвиді кружали й спірли,
Дражнилки всі були дзузьки,
І миги застрімли.

____________________________________________________

Украинский перевод І. Коваль (2004):

Бурмозвій

Шов печір. Яштпорки слибкі
В трамичці дзигали якраз
Свистали свердлов’ї бідкі
І звинки мрюкали весь час.

«Бійсь Бурмозвія, сину мій –
Рвуть кігті, щелепи кліщать –
І страхожись його обійм,
Що все на світі вщент трощать».

У руку воїн меч стрий взяв:
Здавна шукав врага собі,
І попід теревом устав
З думками про майбутній бій.

Німчазно свій тягар він ніс,
А Бурмозвій з вогнем в очах
Зі свистом пролітав крізь ліс
І мимрив, туркотів, бурчав.

Раз-два! Раз-два! Наскрізь! Удар!
Навпіл стерний клинок рубав.
І взявши голову, як збар,
У радощах герой вертав.

«Ти Бурмозвія подолав?
Прилинь до серця, хлопче мій!
Знаметний день! Шесть і Гвала!
Святкуй, звитяжець, і радій!»

Шов печір. Яштпорки слибкі
В трамичці дзигали якраз
Свистали свердлов’ї бідкі
І звинки мрюкали весь час.

____________________________________________________

Украинский перевод Г. Висоцької (2004):

Жабохряк

В яснечір слизіли штапки,
Кружли в деленій зелеві,
І фрусяли на всі боки,
І щурили кві-кві.

«Ой сину, вкусить Жабохряк!
Зубами-гар! А клешні-хряп!
І Джумбоптах, і Бандохап,
Що їх бояться всяк».

Син вертомеч узяв до рук
І довго шуки ворогав,
Ліг коло дерева Тук-Тук
Ідумудумував.

А поки він думачив дум,
То Жабохряк з вогнем в очах,
Здійнявши дісом ликий шум,
Прилепетів, бурчах.

І штурх, і штрик!
І раз, і два!
Стікає кров’ю змієгад.
Вже в сина в торбі голова,
І рад спішить назад.

«Ти Жабохряка поборов?
Радітися пора прийшла!
Іди цьом-цьом!
Щоб був здоров.
Тобі хвара! Ула!».

В яснечір слизіли штапки,
Кружли в деленій зелеві,
І фрусяли на всі боки,
І щурили кві-кві.

.

____________________________________________________

Украинский перевод Тетяни Тарабукіної (2008):

Бурмоковт

Варчилось… Хлив’язкі тхурки
Викрули, свербчись навкрузі,
Жасумновілі худоки
Гривіли зехряки в чузі.

«Страшися Бурмоковта, сину!
Він щелепист, лаптист!
Джубджу — це гнівоптах страшний.
Скажаркий Брандашмист!»

І взявши гостромеч,
Він тут страшного ворога чекав,
Та й сів під дерево Тумтум,
Задумливо відпочивав.

Він залишився дратозлист,
А Бурмоковт вогнем в очах
Задувся крізь глухмурий ліс,
Розтеревенів буркоча.

Раз-два! Раз-два! І далі так,
То гостромеч стрикаче,
Він мертвий: ось і голова!
З гори галопоскаче.

«Ти Бурмоковта переміг,
Мій сину променсяйний!
Славгарний день! Ува! Уві!»
Він був радосміхайний.

Варчилось… Хлив’язкі тхурки
Викрули, свербчись навкрузі,
Жасумновілі худоки
Гривіли зехряки в чузі.

—-

Пояснения:

варчилось – «це о четвертій годині, коли вже час варити вечерю»;

хлив’язкі – «хлипкі та в’язкі», «хлипкі» означає те ж саме, що і «кволі»;

тхурки – «щось схоже на тхорів, схоже на ящірок, схоже на штопорів», «гнізда вони мостять в затінку сонячних годинників, також водяться вони сиром»;

викрули – «вихрити та кружляти викрутами»;

свербчись – «так, як свердлять та буравлять діри»;

навкруга – «трава під сонячним годинником», «зветься “навкруга”, тому що йде далеко направо… далеко наліво…та далеко назад»;

жасумновілі – «жалюгідні та сумні»;

худоки – «худі занедбані птахи, пера яких стирчать у всі боки так, що вони інколи схожі на живі швабри»;

гривіли – «це щось між грюкати, ревти та гриміти, та, може, ще й чхати»;

зехряки – «це такі зелені свині»; в чузі (mome) – «думаю, це скорочене від «в чужині» – розумієш, вони загубили свій шлях».

____________________________________________________

Украинский перевод Владимира Панченко (2010):

Казнаяк

Варкало. Борщуки прузькі
сведілися в садві,
хруктіли жабани мізьки,
мов псиці дальові

[…]

Аж раптом чує злютий цвик —
То Казнаяк метить;
Прапраліс до землі поник,
Шморгонь навкруг горить!

Раз-два! Раз-два! Гордить трава,
Лунає дзист меча —
І вже збритає голова
З ворожого плеча!

Ти Казнаяка, хлопче мій,
У блитві подволав!
Твоєї сплави день гусний
На всіті свім настав!

Варкало. Борщуки прузькі
сведілися в садві,
хруктіли жабани мізьки,
мов псиці дальові…

—-

З поясненень Хитуна-Бовтуна:

1) варкало – «четверта година дня, коли починають варити обід»;

2) прузькі – «прудкі» й «слизькі»;

3) борщуки – «така помісь ящірки, борсука та штопора», «мостять гнізда під сонячним годинником, а їдять сир – через них у сирі і дірки»;

4) сверділися – «вертілися, наче свердла»;

5) садва, за догадкою Аліси, – «трава в садку», вона зветься «садва», бо нею обсаджують довкола сонячні годинники;

6) хруктіли – від «хрумтіти так, ніби їси фрукти»;

7) мізькі – «мізерні й низькі»;

8) жабани – такі кабани, зелені, наче жаби;

9) псиці – «зіпсована птиця»;

10) дальові – «далеко від домівки – одне слово, вони заблукали»

____________________________________________________

Украинский перевод Сергея Ковальчука,
сделанный для украинского дубляжа к-ф Т. Бартона
«Алиса в Стране Чудес» (2010):

Жербельковт

Смажнілось, і мляскі хвірки
Вихросверделили в часві.
Мізрешно псулись хабрюки,
Пихраючи в чужві.

Мій сину, Жербельковта бійсь!
То гострозубий хаподряп.
І Гнівоптаха стережись,
І Бузогриза лап.

Зрублавмеча герой вхопив,
Здавняцько ворога шукав.
Під деревом СумДум спочив
Та мряко міркував.

Гримислив довго той герой,
Та чує — шолум’я кипить!
Сахний, жарливий вітрогон —
То Жербельковт летить!

І раз, і два! І ще, і знов!
Зрублавмечем штрикав-січив,
Зітнув його страшноголов
Та й домки поскачив.

Ти Жербельковта порішив?
Ти чудославний молодець!
«Префайний день! Гей-гу! Егей!
Страшидлеру кінець!»

Смажнілось, і мляскі хвірки,
Вихросверделили в часві.
Мізрешно псулись хабрюки,
Пихраючи в чужві.

____________________________________________________

Украинский перевод Миколи Фернандеса-Червяка (2013):

Тварюкан

Темнячило. Медокряки
Бурулькали як хрюк.
Та й иномиша у ставка
Дзьобала йржавий крюк.

Мій хлопчик вумний, бережісь
Лячного Тварюка!
Він скаженючий, як москхайль,
Не пляше гопака!

Він шари-вари натягнув
З стіни сокиру зняв
І галюводу заспіва
До лісу покуняв.

Під дендролипою стоїть
Чекає Тварюка.
Сокирабулаву стиска
Його міцна рука.

За колихтрималась земля,
Дригачек з дуба впав.
То вогонепікий Тварюкан
Над лісом проширяв.

Луць! Хрясь! Хлобысь! От біса мать!!
Шалена бійка йде
Мерзеножахий Тварюкан
Той голову кладе.

Ти хлопче звіра зарубів
Справжнісенький козак
Хтонічну курву ти убив
Всім змеюкам на жах..

Темнячило. Медокряки
Бурулькали як хрюк.
Та й иномиша у ставка
Дзьобала йржавий крюк.

____________________________________________________

Белорусский перевод Дениса Мусского (Дзяніса Мускі):

Тым часам Аліса, пакуль назірала за Белым Каралём (дзяўчынка яшчэ крыху непакоілася аб Каралі і была гатовая пырснуць на яго з чарніліцы, калі той зноў згубіць прытомнасць), заўважыла нейкую вялікую кнігу, якая ляжала на стале, яна ўзяла том і папыталася знайсці, чаго б пачытаць.
— Ой не, тут ўсё напісана моваю, якой я не ведаю,- сказала яна сабе.
Тэкст на старонцы выглядаў вось так.

Яна колькі часу была ў разгубленасці, але ўрэшце здагадалася.
— Зразумела! Вядома, гэта ж Люстраная Кніга! І калі я буду трымаць яе ля шкла, словы будуць напісаныя, як трэба.
Яна падыйшла да люстэрка і прачытала наступную паэму:

“Жаблацмокія”

Ў час верчавання, крыпезу
Свюлiлi склiбкiя таўкi.
Ды шкробныя, як баргузы,
Смыхчалi мамсюкi.

«Да Жаблацмока не хадзi
У край жахлiвай даўнiны,
Каб не сустрэўся Юб’юб злы
Ды Бандэрцап фрумны.»

Але хлапчук ўзяў ворплы меч
I ворлага пайшоў шукаць.
Пад дрэвам тумтумным прысеў,
Каб манлака чакаць.

Але нядоўга ён уфеў:
Паветра, раптам, нехта спёк,
То вогнiшчам забурбулеў
Благлiвы Жаблацмок.

Раз! Два! Раз! Два! Та! Да! Та! Да!
Жыгжыгае лязом клiнок!
I галава ў манлака
Адлётвае у бок!

«Забiт табою Жаблацмок?!
Прамень жа, у рук маiх палон!
О фрабны дзень! О скок! О скок!»-
З усмешкай харлiць ён!

Ў час верчавання, крыпезу
Свюлiлi склiбкiя таўкi
Ды шкробныя, як баргузы,
Смыхчалi мамсюкi.”

— Выглядае прыгожа,- сказала яна скончыўшы,- але цяжка зразумела,- (Аліса, як і заўсёды, нават сабе не прызналася, што не зразумела нічога, ані),- Мая галава перапоўненая думкамі… але не вядома якімі! Адно ведаю дакладна, тут хтосьці забіў кагосьці .
-Але,- падумала Аліса, нечакана падскочыўшы,- калі не паспяшацца, мне прыйдзцца вярнуся назад, перш чым я пагляджу ўвесь астатні Дом! Спачатку трэба паглядзець сад!
Праз імгненне яна была ўжо за межамі гасцёўні і пабегла па лесвіцы… дакладней гэта не зусім нагадвала бег, гэта быў новы спосаб рухацца па лесвіцы хутка і лёгка, вырашыла Аліса. Яна толькі трымалася кончыкамі пальцаў за парэнчы і мягка рухалася ўніз, нават не кранаючыся нагамі прыступак. Дзяўчынка праплыла праз вітальню і пэўна вылецела б у дзверы, калі б не ўхапілася за касяк. У Алісы крыху круцілася галава ад плавання ў паветры, таму яна была задаволеная, што можа працягваць ісці больш натуральным для сябе спосабам.

____________________________________________________

Отрывок из белорусского перевода Максима Щура (Макса Шчура) (2001):

ЖАБАВОКІ*

Упоўдне рысы барзюкі
Свярбяху а крыўляху,
Сычаша птах, і мертвакі
Ва горбех верашчаху.

«Хавайся, сыне, Жабавок,
Звышнедачалавек!
Час, дабы з піхваў ты валок
Жлухлівы крывасек!»

Узяўшы ў пясць вяшчарны меч,
Ваяр, змяюку зрэўшы,
Акі Баян, пачаўша цеч
Размысляю па дрэўцы.

Се распярэджан ён стаяў,
А тут не ў знакі — скок!
З дубровы сам сябе із’яў
Пачмурны Жабавок!

Іду на вы! Галоў далоў
Жалудны меч стрыгаша!
Страхот гатоў — і стрымгалоў
Дамоў асілак бяша.

«Дзе Жабавокі? Убіен?
Падзі да рук мая!
О, жарсны дзень! О, гласны дзень!»
Зрадзіцель успяяў.

Упоўдне рысы барзюкі
Свярбяху а крыўляху,
Сычаша птах, і мертвакі
Ва горбех верашчаху.

—-

Заувагі:

* — Гэты клясычны прыклад абеурднай паэзіі часта разглядаецца як асобны твор і заслугоўвае (дарма што ўжо заслужыў) не аднаго дасьледаваньня й пасьлясьледаваньня. Хрэстаматыйная першая страфа была прыдуманая Кэралам ужо ў 1855 г. для рукапіснага часопісу “Misch-Masch”, прызначанага на чытаньне ў коле пісьменьнікавых сваякоў, і падавалася аўтарам як пародыя на старажытную англасаксонскую эпіку. Да вершу прыкладаліся створаны аўтарам слоўнічак, у якім тлумачэньні паасобных словаў часткова супадаюць з тлумаченьнямі Яўпата Няўпада з шостага разьдзелу, а таксама літаральны “пераклад”: “Быў вечар, і спрытныя няўрымсныя барсукі выдрапвалі й сьвідравалі норы ў схіле пагорку; напутаі былі вельмі маркотныя, а магільныя чарапахі вітчэлі”.

Пасьля публікацыі другой часткі “Алесі” ў 1872 г., дзе верш зьяўляецца цалкам, лінгвіст Робэрт Скот, блізкі сябра й супрацоўнік бацькі Алесі Дына Лідэла, спрабаваў жартам даказаць, што прататыпам Кэралаўскай баляды зьяўляецца старажытнанямецкі верш “Der Jammcrwoch”: “Es brillig war. Dcr schlichte Toven / Wirrten und wimmelten in Waben; / Und aller-mumsige Burrgoven / Die mohmen Rath’ ausgraben”. Насамрэч, вялося пра Скотаў уласны даслоўны “пераклад” Кэрала на нямецкую.

Сам аўтар пазьней прызнаваў, што ня здольны патлумачыць усіх словаў у “Жабавокім” (у адрозьнепьне ад лексыкі першай страфы), хоць на просьбы чытачоў часам рабіў такія спробы, збольшага жартоўныя. Напрыклад, калі ў 1888 г. навучэнкі Бостанскай школы папрасілі ягонага дазволу назваць школьны часопіс “Jabberwock”, ён адпісаў ім: “Англасаксонскае слова wocer, wocor азначае ‘napacтак’ або ‘плён’. Калі пагадзіцца з агульнаітрынятым тлумачэньнем, што jabber—гэта ‘ўзрушанае й шматслоўнае абмеркаваньне’, назва магла б азначаць ‘плён узрушанага й шматслоўнага абмеркаваньня’”. (Як бачым, сам Кэрал, як і Яўпат Няупад, мог прымусіць любое слова азначаць што хаця).

Такім чынам, перакладчык “Жабавокага” імкнуўся ўлічваць усе вышэйзгаданыя факты: парадыйныя вытокі вершу (у беларускім тэксьце ў якасьці аб’екту пародыі выступае мова “Слова пра паход Ігаравы”), аутарскі варыянт перакладу першай страфы, а таксама адсугнасьць пэўнага значэньня назвы “Jabberwocky”, якая праз гэта перадаецца ў перакладзе гукапераймальным шляхам.

____________________________________________________

Отрывок из белорусского перевода Веры Бурлак (2016):

МАРМАЗЯЎР

Брылела… Слюткія джгуркі
Лацверна свердзілі ў наллі.
Мурнелі ў мэмзе бабукі
І снінкі-хатылі.

«Бяжы ад Мармазяўра, сын:
Кіпцісты ён, ікласты ён!
Ён горш, чым птах Дзюбдзюб і чым
Жахматы Гамазон!»

Але ў руцэ ўжо двостры меч
На вусціш ворагу звінеў.
Герой пад дрэвам Думдум прэч
Адкінуў сум і неў.

І пасярод вышэрных мар
Апёк яго агністы зрок.
Са свістам з лесу Мармазяўр
Вылётвае ўпрыскок.

І — раз! І — раз! І — бах! І — брамс!
І чыкільжыкнуў двостры меч!
Аёй! З варожай галавой
Герой кірзуе прэч!

«Ты Мармазяўра збіў і сцяў?
Ідзі ж, дзіця, у мой абдым!
Салоўная пара! Ура!» —
Пеў бацька, рады ў дым…

Брылела… Слюткія джгуркі
Лацверна свердзілі ў наллі.
Мурнелі ў мэмзе бабукі
І снінкі-хатылі.

 

____________________________________________________

***

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ:

Из книги Д. Падни «Льюис Кэрролл и его мир», 1976.
(Пер. В. Харитонова и Е. Сквайрс), М: Радуга, 1982.

Милях в тридцати от Крофта находился населенный пункт, способный поразить воображение маленького Чарлза. Это Бимиш*. Там стоял роскошный дом шахтовладельца — сейчас это музей на открытом воздухе, но все-таки прославил это место «Бармаглот», первая строфа которого приводилась в зеркальном отражении:«О светозарный** мальчик мой!»[…..]Ему хорошо работалось в то счастливое лето <1885 г. — С.К.>. В домашнем журнале «Миш-Мэш» сохранились стихи, озаглавленные «Строфа из англосаксонской поэзии»:

Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве.
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.

К стихам даются «ученые» примечания:

«Варкалось» (от слов «варка», «вариться») — время варения обеда, то есть послеполуденное время.
«Хливкие» (образовано от слов «хлипкий» и «гибкий») — то есть скользкие и подвижные.
«Шорьки» — разновидность барсука. Гладкая белая шерсть, длинные задние ноги, маленькие рожки, как у бычка. Питается в основном сыром.[…..]

«Бармаглот», впервые заявивший о себе еще в 1855 году, теперь вымахал и потребовал к себе особого подхода: «Я хочу, чтобы две страницы были напечатаны «наоборот»… чтобы их читать с зеркалом». Он вознамерился набрать всего «Бармаглота» зеркально отраженным — сам Кэрролл владел этим искусством прекрасно, как свидетельствует факсимильное воспроизведение его письма к Эдит Болл (см. фото).

В итоге, как мы знаем, обратным шрифтом набрали только заголовок и первую строфу. Когда этот вопрос был решен, начались мучения с жутковатой иллюстрацией Теннила к «Бармаглоту». Во что это вылилось можно судить по следующему письму, которое было отпечатано в типографии и разослано (цитирую Коллингвуда) «примерно тридцати замужним приятельницам»:

«Посылаю вам с этим письмом оттиск предполагаемого фронтисписа к «Алисе в Зазеркалье». Мне дали понять, что чудище слишком страшное и может напугать нервных и впечатлительных детей и что в любом случае следовало бы начать книгу более привлекательным образом.
Посему я предлагаю решить этот вопрос моим друзьям, для чего заказал оттиски фронтисписа.
Перед нами три пути:
1) Оставить эту иллюстрацию в качестве фронтисписа.
2) Перенести ее в соответствующее место в книге (где напечатана баллада, которую она иллюстрирует), а фронтиспис дать другой.
3) Вовсе отказаться от нее.
Выбрать последнее решение значит пожертвовать огромным трудом, затраченным на иллюстрацию, и делать этого без достаточной необходимости не хотелось бы.
Я буду благодарен, если вы выскажете свое мнение (его можно проверить, показав картинку детям, по вашему усмотрению), какой путь следует избрать».

Женщины и дети высказались за то, чтобы убрать Бармаглота с фронтисписа, но в книжке оставить; этот единственный в своем роде случай читательского соучастия в творчестве раскрывает нам еще одну особенность личности Кэрролла — его стремление к совершенству и доверие к читателю.

……………………………………………..
* — Бимиш (г. Стэнли, графство Дарем) — туристский центр, музей народного быта и средств транспорта первой половины XIX в.

** — По-английски это слово читается (и пишется) так же, как называется местечко, — Бимиш (beamish).
Т. Л. Щепкина-Куперник (1874-1952) слово «beamish» (в пер. Д. Орловской — «светозарный») переводит — «блестянчик» («Верлиока», пер. 1924 г.). Традиционно слово считается неологизмом Кэрролла, хотя есть свидетельства, что оно употреблялось уже в XVIII в. В тексте баллады «Бармаглот» первая строфа печатается зеркально отраженной (так писал иногда Кэрролл письма своим юным корреспонденткам).

—-

В раннем варианте первой строфы «Бармаглота», опубликованном в 1855 г. в рукописном журнале «Mish-Masch», несколько слов писалось иначе: например brillig сначала писалось, как bryllyg.

—-

О «Бармаглоте» в исследовании И.Л. Галинской «Льюис Кэрролл и загадки его текстов» (1995):

Глава III. Результат исступленного спора

Глава IV. «С прилагательными делай, что хочешь!»

Глава V. Является ли «Джаббервокки» пародией?

—

Из статьи «ВНИЗ ПО КРОЛИЧЬЕЙ НОРЕ: МЕТАФОРА И НОНСЕНС В ДЕТСКОМ ВООБРАЖЕНИИ»
Е. Е. Сапогова (Тульский госуниверситет)
«Вопросы психологии» — №2/1996
.
В настоящей статье представлены фрагменты экспериментальной работы по развитию фантазии и креативности дошкольников путем интерпретации нонсенсов и создания метафор, которую мы в течение многих лет осуществляем в дошкольных учреждениях г.Тулы в рамках программы «Азбука воображения». В частности, это формирование таких приемов, как измерение неизвестных свойств объектов мерками свойств знакомых вещей; «оживление» метафор, осмысление и атрибуция (определение в свойствах вещей и явлений) нонсенсов, самостоятельное построение метафор и др.Обобщая опыт этой работы, мы пришли к заключению, что в основе понимания метафор и нонсенсов лежит общий механизм построения нового фрейма.Этот механизм действует в разнообразных вариантах. В частности, для старшего дошкольника осмысление метафорических и нонсенсных (псевдосмысловых) ситуаций может выступать как вполне естественный процесс измерения свойств незнакомого предмета свойствами известных ему вещей. Иллюстрацией может служить спонтанная замена детьми неясных смыслов знакомыми: например, вместо слов детской песенки «порою волк, сердитый волк рысцою пробегал» дети часто поют «с лисою пробегал», поскольку такой вариант им более понятен (вписывается в знакомые фреймы)….

Мы воспроизводим процесс измерения свойств неопределенных ситуаций свойствами известных в одном из наших заданий, где детям 6-8 лет предлагается расшифровать и проиллюстрировать две известные в лингвистике словесные модели: «Глокая куздра штеко будланула бокра и кудрячит бокренка» (фраза, предложенная Л.В.Щербой для анализа фонологии языка) и «Варкалось. Хливкие шорьки пырялись по наве. И стрекотали зелюки как мюмзики в мове» (Л.Кэрролл). Здесь ребенок может использовать прием метафоризации, позволяющий воспроизвести образ, не данный в опыте, на основе интуитивного чувства схожести, через «иносказание», через построение нового фрейма вокруг хотя бы одного, отдаленно напоминающего нечто признака. И таким образом ребенок самостоятельно осуществляет категориальный сдвиг, «перенос названия одного представления в другую сферу — на другое представление, подобное какой-либо чертой первому или предполагающее какие-либо косвенные с ним аналогии» [2; 35]….

На стихотворение Л. Кэрролла дети шести лет предлагают следующее:
«липкие гусеницы облепили всю стену и ползают по ней»;
«под вечер три маленьких щенка бегали и догоняли друг друга в траве»;
«комары заели рыбаков на болоте»;
«быстрые хорьки носились по степи и верещали»;
«хомяки и суслики искали себе еду и пересвистывались в темноте».

Дети 7-8 лет дают более структурированные варианты:
«Радовалось. Яркие лучи пробежали по росе. И горели капельки, как огоньки в траве»;
«Нравилось. Воздушные облака плыли по небу. И шумели листья, как птицы в небе»;
«Смеркалось. Большие камни остывали на морском берегу. И шумели волны, как шепот в ночи»;
«Смеркалось. Маленькие ежи кувыркались в траве. И летали птички, как акробатики в небе»;
«Казалось. Веселые глаза смеялись на лице. И скрипели зубы, как мыши в норе»;
«Все просыпалось. Белые гуси переговаривались в камышах. И прыгали лягушата, как гимнасты в цирке»;
«Мне представлялось, что веселые мишки-гамми гуляли в кустах. И летали бабочки, как самолетики в небе».

____________________________________________________

<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>