Автор статьи: Сергей Курий
Статья из рубрики «Культурная зоология»
«Где гнутся над омутом лозы,
Где летнее солнце печет,
Летают и пляшут стрекозы,
Веселый ведут хоровод.
«Дитя, подойди к нам поближе,
Тебя мы научим летать,
Дитя, подойди, подойди же,
Пока не проснулася мать!
Под нами трепещут былинки,
Нам так хорошо и тепло,
У нас бирюзовые спинки,
А крылышки точно стекло!
Мы песенок знаем так много,
Мы так тебя любим давно —
Смотри, какой берег отлогий,
Какое песчаное дно!»
(А. Толстой)
Жарким летним днём многие наши соотечественники выбираются из душных городов к водоёмам, чтобы заняться русской разновидностью медитации — рыбалкой. Но даже в самом укромном месте рыбаки будут окружены глазастыми насекомыми с телом самолёта и крыльями вертолёта, которых в Англии называют dragonfly, во Франции — demoiselle, а у нас — стрекозами.
Стрекозы летают днем, а ночью отдыхают, прицепившись к стеблям.
Живые вертолёты прошлого
«…И когда запевала свой гимн стрекоза,
Меж зеленых ладов проходя, как комета,
Я-то знал, что любая росинка — слеза.
Знал, что в каждой фасетке огромного ока,
В каждой радуге яркострекочущих крыл
Обитает горящее слово пророка,
И Адамову тайну я чудом открыл».
(Арсений Тарковский)
320 млн. лет назад не было еще ни рыбаков, ни птиц, ни птеродактилей. Пока четвероногие амфибии и рептилии еще робко ютились около водоёмов, стрекозы — первыми из живого мира — совершили выход в воздушную среду. Летали они не слишком искусно, зато размеры имели солидные.
Если у самой крупной из современных стрекоз — Megaloprepus caerulenta из Южной Америки — размах крыльев составляет 19 см, то у древней стрекозы меганевры он достигал, по одним данным, 75 см, по другим — чуть менее метра. Это самое крупных из известных насекомых уже тогда было опасным и прожорливым хищником, практически не имевшим конкурентов. Добыча меганевры ненамного уступала ей в размерах — растительноядные и медлительные диктионевриды достигали размеров голубя и через какое-то время были истреблены стрекозами как вид.
Отпечаток доисторической стрекозы меганевры (Meganeura).
Почему же стрекозы (да и другие насекомые) так измельчали в будущем? Начать стоит с того, факта, что 300 млн. лет назад содержание кислорода в воздухе было не 21%, как сейчас, а 35%. Буйно растущие плауны, хвощи и папоротники активно насыщали атмосферу кислородом, а потреблять его особо было некому. Не сформировались даже грибы и бактерии, ответственные за разложение, поэтому на процессы окисления кислород не расходовался. В результате, умершие растения не гнили, а каменели, образовав впоследствии залежи хорошо известного каменного угля (из-за чего весь этот период назовут каменноугольным).
В каменноугольных лесах порхали такие гигантские стрекозы, как меганевра и стенодиктия. Последняя имела дополнительную пару маленьких крыльев.
Теперь обратимся к дыхательной системе насекомых. Аналог нашей крови у них есть. Называется он геолимфа, но переносом кислорода геолимфа не занимаются. Насекомые дышат через особые трубочки — трахеи — расположенные в брюшке, воздух в которые поступает как бы сам собой — из-за разности давлений. Пока кислорода было много, трахеи могли быть длиннее, а насекомые, соответственно, больше. Когда же содержание O2 упало, эпоха гигантских шестиногих закончилась. И рыбакам не грозит сломать удочку, присевшая отдохнуть, меганевра.
Ахтунг! Ахтунг! В воздухе стекоза!
«Бродят в траве золотые букашки.
Вся голубая, как бирюза,
Села, качаясь, на венчик ромашки,
Словно цветной самолет, стрекоза».
(С. Маршак)
«Стрекозы атакуют самолет
На высоте
Средь бела дня…»
(Е. Летов)
Хотя потомки стрекоз и уступают предкам в размерах, зато в искусстве полёта они достигли настоящей виртуозности. Их две пары крыльев совершают довольно простые движения, но работают поочередно (пока одна пара опускается, вторая поднимается). Это позволяет стрекозам резко менять направление полёта, зависать в воздухе и даже отлетать задом.
М. С. Гиляров:
«…нашему энтомологу Ю. М. Залесскому удавалось заставить стрекоз летать на «протезах»: он обрезал стрекозе крылья, оставляя только основание крыла, к которому осторожно приклеивал крыло другой стрекозы или даже бабочки, и стрекоза на чужих крыльях, хоть и плохо, но летала!»
Даже такая искусная летчица, как муха, обычно обречена, если попала в прицел стрекозы.
Про «прицел» стоит рассказать особо. Глаза у нашей героини огромные (помните, популярные в 1970-х годах очки-«стрекозы»), что позволяет ей иметь обзор чуть ли не в 360 градусов. Как и у многих насекомых глаза стрекозы состоят из множества маленьких глазков — фасеток — благодаря которым изображение складывается на манер мозаики.
Таких фасеток у стрекозы рекордное количество (до 28 тыс.), и они делятся на два типа. Фасетки верхней части глаза различают только черно-белую гамму, что очень важно, когда нужно рассмотреть добычу на фоне ясного неба. А вот когда жертва намечена, стрекоза поднимается над ней, чтобы схватить. И здесь уже важно различать добычу на фоне земли. Поэтому нижние фасетки умеют различать цвета, и различают их намного больше, чем глаз человека. Если сетчатка человека поглощает лишь три спектра — красный, зелёный и синий (остальные цвета результат «смешивания»), то фасетки стрекозы — пять, что позволяет ей видеть в инфракрасном и ультрафиолетовом диапазонах.
Понятно, что видит стрекоза для насекомого неплохо — на расстоянии до 8-10 м. Кроме того её частота зрения в 4 раза превосходит человеческую. Условно говоря, если человек видит 24 кадра в секунду, то стрекоза — около сотни.
При таком зрении и летучести стрекоза закономерно стала одним из самых опасных шестиногих хищников воздуха. К тому же она чрезвычайно прожорлива — будь это насекомое размером с человека, оно бы вполне смогло умять за день целого теленка.
Своих мелких жертв стрекоза съедает прямо на лету, а тех, что покрупнее — ловит шипастыми лапками, сложенными в корзинку. Пасть у нее внушительная: острые, как шипы, максиллы накалывают жертву и вращают, как на вертеле, пока зазубренные мандибулы ее перемалывают. Слава Богу, этот ротовой аппарат совершенно безобиден для нашей кожи.
Стрекозы делятся на две группы. Разнокрылые (бабки, коромысла) — имеют крупные размеры и не умеют складывать крылья.
Равнокрылые (лютки, стрелки, красотки) помельче, крылья складывают, но летают похуже.
Зато стрекозы оказались весьма полезными для авиаконструкторов. Пишут, что знаменитый Сикорский разработал один из вертолётов, взяв за образец стрекозу. Помогла она и при создании реактивного самолётного двигателя. Дело в том, что первые реактивные двигатели создавали такую вибрацию, что буквально разваливались на куски. Выход был найден, когда обнаружилось, что стрекоза гасит вибрацию при помощи небольших пятнышек на концах крыльев.
Стрекозы не только искусные, но еще и быстрые летуны — они развивают скорость до 50 и больше км/ч. К тому же они еще и неутомимы, что позволяет им периодически собираться в огромные стаи и совершать дальние перелёты. Так в 1817 г.стрекозиная стая летела над Дрезденом в течении 2-х часов, а в 1883 г. над шведским г. Мальме «парад стрекоз» и вовсе продолжался с утра до вечера. В 1947 г. огромная стая стрекоз вторглась в Ирландию со стороны моря. При этом ни в Англии, ни во Франции она замечена не была. Значит, скорее всего она летела с берегов Испании, преодолев морской путь чуть ли не в тысячу км. Подобные случаи издавна считались у людей дурным предзнаменованием. Что до учёных, то они точных причин массовых перелётов пока не установили, но предполагают, что так стрекозы ищут новую среду обитания.
Стрекозы, стрекозлы и стрекозлята
«В воде родится, а воды боится»
(загадка)
Наверное, многие из вас видели, пары, как будто сросшихся, «закольцованных» стрекоз. Нетрудно догадаться, что подобной «кама-сутрой» они складываются ради процесса размножения. Процесс этот достаточно изощрен. Сперва самец откладывает мешочек со спермой (сперматофор) в ямку на своем третьем членике. Потом хватает самку за шею клешнеобразными придатками на конце брюшка и таскает «невесту» до тех пор, пока она не поднимет свой задний конец брюшка к сперматофору и тот не попадет в половое отверстие.
Спаривающиеся стрекозы.
Затем самец летит, находит место откладки яиц (какое-нибудь растение, торчащее из водоема) и, пока самка откладывает яйца в воду, летает над ней и отгоняет конкурентов (иногда семья участвует в процессе, еще будучи сцепленной).
Из яйца вылупляется личинка, похожая на папу с мамой разве только большими глазами да хищническими замашками. Для охоты у личинки имеется внушительная челюсть с коготками на концах, способная далеко выдвигаться и хватать всякую водную живность — других личинок, червей, головастиков, мелких рыбок, а при недостатке оных — и своих братьев.
Складная челюсть личинки стрекозы.
Челюсть в работе.
Дышат личинки стрекоз либо при помощи жабр на конце брюшка, либо через специальные отверстия дыхальца. Передвигаются же они по принципу реактивной ракеты, набирая воду в заднюю кишку и с силой выталкивая её.
Обычно личинка стрекозы появляется во второй половине лета, зимует, а в июне превращается во взрослое насекомое. Однако процесс этот может растянуться у разных видов на два, а то и на пять лет.
Стрекоза сразу после линьки. Покровы ещё не отвердели и не пигментированы.
Биологическое значение стрекозы, в общем-то, понятно — нас она не кусает, а вот всяких мух, слепней и комаров жрет в огромных количествах.
Стрекоза — беззаботная, отважная или дьявольская?
Стрекозы в общих чертах очень похожи. А вот отношение к ним людей в разных странах разное. Почтенное отношение к стрекозам характерно для Японии. В «Летописи Японии», составленной в 720 г. приводится немало красивых легенд. По одной из них, император Дзимму-Тэнно однажды поднялся на гору в районе Ямато и увидел, что его страна имеет форму двух спаривающихся стрекоз. Из-за этого остров Хонсю какое-то время называли «Акицусима», т.е. «Стрекозиный остров».
По другой легенде, императора Юряку-Тэнно во время охоты укусил слепень. И тут с неба слетела стрекоза и схватила непочтительного кровососа. Император так растрогался, что назвал район, где это случилось, «Акицуно» («Стрекозья равнина»).
А в период «Сражающихся царств» (1467-1560) хищная и стремительная стрекоза стала символом воинской отваги. Ее изображением самураи украшали свои доспехи, а самих стрекоз называли «катимуси» («победители») и приносили их в жертву, моля богов о победе.
Неудивительно, что стрекоза — один из излюбленных образов японской поэзии.
Тие-ни:
«Над волной ручья
Ловит, ловит стрекоза
Собственную тень».Мацуо Басё:
«Все кружится стрекоза…
Никак зацепиться не может
За стебли гибкой травы».
|
Касательно того же Басё — мастера японского трехстишия хайку — существует интересная легенда. Однажды он гулял с поэтом Кикаку по рисовому полю. Кикаку увидел красную стрекозу и сложил, как ему казалось, меткое остроумное хайку: «Оторви пару крыльев Но мудрый Басё сказал: «Нужно любить то, о чём пишешь. Зачем ты убил стрекозу? Не лучше ли написать так: «Добавь пару крыльев |
Уважение к стрекозам японцы сохраняют до сих пор. В 1988 г. в г. Накамура на острове Сикоку открылся первый в мире парк под названием «Королевство стрекоз». В нём кроме огромного количества видов стрекоз, порхающих над полями и озёрами, есть здания и мосты, украшенные изображениями стрекозы. В универсаме можно увидеть плафоны стрекозиной формы, а также купить картины и вещи с изображениями отважного и красивого насекомого.
Во некоторых культурах причудливый лик и прерывистый полет стрекозы наделял ее ролью обитательницы и вестницы потустороннего мира (вспомним к/ф «Стрекоза» Т. Шадьяка с К. Костнером в главной роли).
Что касается Европы, то стрекозу там не то, чтобы ненавидели, но относились к ней с опасливым предубеждением. Достаточно привести английские названия насекомого вроде dragonfly («драконова муха»), flying adder («летучая гадюка») или devil’s darning-needle («дьявольская штопальная игла»). Недаром постоянно лгущих детей запугивали тем, что «прилетит стрекоза и зашьёт тебе рот».
Славяне тоже стрекозу не идеализировали и считали её ездовым животным чёрта.
Также стрекозу часто ассоциировали с женственностью, грациозностью, хрупкостью и легкомысленностью.
А. Брэм:
«Стрекозы… очень привлекательны на вид: все тело их стройно, легко, а тонкие прозрачные крылья кажутся как бы кружевами, почему французы и назвали их demoiselle — «девицами».Огюст Барбье:
«…Она, говорят, молодая
И гибкая, словно лоза,
Стремительная и живая,
Как ласточка, как стрекоза».Из словаря В. Даля:
«Что стрекаешь по избе, эка стрекоза, непоседа!»
«Стрекозить или стрекозничать, соваться, носиться туда и сюда стрекозою; егозить, юлить».И. Северянин:
«Вам слышался говор природы,
Призывы мечтательных веток,
И вы восхищалися пляской
Стрекоз, грациозных кокеток».
Беззаботная, легкомысленная стрекоза в русской культуре неразрывно связана с басней И. Крылова «Стрекоза и Муравей»:
«Попрыгунья-стрекоза
Лето красное пропела,
Оглянуться не успела,
Как зима катит в глаза».
Не каждый задумывается о том, с какой такой кстати стрекоза поёт, да еще и прыгает. Никакого звука кроме легкого тарахтения крыльями реальная стрекоза издать не в состоянии. Ноги же у неё совершенно не приспособлены, не то, что для прыганья, но и для обычной ходьбы.
Дело в том, что сюжет своей басни Крылов взял у французского баснописца Жана Лафонтена, а тот в свою очередь использовал древнегреческую басню Эзопа. У Эзопа главными персонажами были Муравей и Кузнечик. Муравья Лафонтен не тронул, но так как по-французски муравей — «ля фурми» — женского рода, то он заменил кузнечика другим насекомым женского рода — певучей цикадой. В результате в разговоре участвуют две женщины — хозяйственная и легкомысленная.
Во времена же Крылова слово «цикада» еще не вошло в русский лексикон, а трудолюбивый муравей был явно мужского рода. Русский баснописец почему-то не захотел использовать Кузнечика-мужчину (возможно, легкомысленность считалась совершенно немужским качеством), и героиней стала Стрекоза.
Возможно, свою роль здесь сыграло и то, что долгое время русское слово «стрекоза» имело широкое значение и относилось не только к грациозной летунье, но и ко многим другим непоседливым насекомым. Само название произошло от слова «стрек» и родственно глаголу «стрекать», т.е. жалить, колоть, скакать (отсюда и выражение «дать стрекачать»). Поэтому, употребляя слово «стрекоза», Крылов, по меткому наблюдению Л. Успенского, скорее всего, имел в виду прыгуна-стрекотуна Кузнечика (кстати, украинский вариант басни так и называется «Коник-стрибунець»).
Леонід Глібов, 1890:
«У степу, в траві пахучій,
Коник, вдатний молодець,
І веселий, і співучий,
І проворний стрибунець,
Чи в пшениченьку, чи в жито,
Досхочу розкошував
І цілісінькеє літо,
Не вгаваючи співав;
Розгулявся на всі боки,
Все байдуже, все дарма…
Коли гульк — аж в степ широкий
Суне злючая зима.
Коник плаче, серце мліє;
Кинувсь він до Мурав’я:
— Дядьку, он зима біліє!
От тепер же згину я!
Чуєш — в лісі ворон кряче,
Вітри буйнії гудуть?
Порятуй, порадь, земляче,
Як се лихо перебуть!
— Опізнився, небораче,—
Одказав земляк йому,—
Хто кохав життя ледаче —
Непереливки тому.
— Як же в світі не радіти?
Все кругом тебе цвіте,—
Каже Коник,— пташки, квіти,
Любе літечко на те;
Скочиш на траву шовкову —
Все співав би та співав.—
На таку веселу мову
Муравей йому сказав:
— Проспівав ти літо боже,—-
Вдача вже твоя така,—
А тепер танцюй, небоже,
На морозі гопака!»
Автор: Сергей Курий
июнь 2012 г.