Рубрика «Параллельные переводы Льюиса Кэрролла»
<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>
Рис. Генри Холидея.
(больше иллюстраций см. в «Галерее Льюиса Кэрролла»)
ОРИГИНАЛ на английском (1876):
“‘But oh, beamish nephew, beware of the day,
If your Snark be a Boojum! For then
You will softly and suddenly vanish away,
And never be met with again!’
“It is this, it is this that oppresses my soul,
When I think of my uncle’s last words:
And my heart is like nothing so much as a bowl
Brimming over with quivering curds!
“It is this, it is this—” “We have had that before!”
The Bellman indignantly said.
And the Baker replied “Let me say it once more.
It is this, it is this that I dread!
“I engage with the Snark—every night after dark—
In a dreamy delirious fight:
I serve it with greens in those shadowy scenes,
And I use it for striking a light:
“But if ever I meet with a Boojum, that day,
In a moment (of this I am sure),
I shall softly and suddenly vanish away—
And the notion I cannot endure!”
____________________________________________________
Перевод Михаила Пухова (1990):
Но, мой светлый, беда, если встретишь хоть раз
Вместо Снарка — Буджума! Тогда
Ты внезапно и плавно исчезнешь из глаз
И для нас пропадешь навсегда!»
Это то, это то, что грохочет в ушах,
На какой бы я ни был земле, —
Это то, отчего холодеет душа,
Как кастрюля с холодным желе;
Это то, это… м-м-м… — Прекратите мычать!
Сколько можно болтать, идиот?! —
Но раздался ответ: — Я не в силах молчать —
Это то, что мне душу гнетет!
Ей давно уж невмочь — я ведь каждую ночь
Бьюсь со Снарком опять и опять,
Много суток подряд я жую с ним салат
И пытаюсь огонь выбивать;
Но лишь только увижу Буджума, тотчас,
А вернее — минуту сию,
Я внезапно и плавно исчезну из глаз —
Вот что душу снедает мою!
____________________________________________________
Перевод Андрея Москотельникова (2007-2010):
«»Но увы, светозарный племяш! Набредёшь
На Буджума — не кончишь добром:
В неизвестности со свету вмиг пропадёшь
И ничей тебя взгляд не приметит потом!»
Лишь одно мне головушку нынче кружит;
Будто снова я дядюшку слышу;
Моё сердце — что миска, где тесто дрожжит
И вздымается выше и выше!
Лишь одно, лишь одно…» — «Мы слыхали давно!» —
Предводитель воскликнул в сердцах.
А рассказчик опять: «Уж позвольте сказать:
Лишь одно вызывает мой страх!
По ночам я в бреду бой со Снарком веду
И любезно ему улыбаюсь,
Для него, рад не рад, рву на грядках салат
И, как спичкой, им чиркать пытаюсь.[15]
Но как только на ум мне приходит Буджум
(Просто так, ненароком, случайно) —
Вспоминаю беду, так и жду — пропаду;
Такова моя страшная тайна!»
| ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА:
[15] Замечания Kate Lyon по поводу предметов, составляющих содержание данной строфы, вновь возвращают нас к теме венка или венца: «Corona имела и сейчас имеет значение сожжённой спичечной головки (а ещё коронки зуба — А. М.), а corolla (маленькая корона) (‘венчик’ — А. М.) также обозначает часть некоторых растений — например, из семейства brassica, которое включает брокколи, цветную капусту, горчицу и кресс-салат… Corolla… имеет четыре лепестка, образующих крест, что и привело к возникновению термина «крестоцветные» в отношении особого ботанического семейства. К этому семейству относится также alyssum maritime — небольшое растение, известное как алиса душистая (Sweet Alice по-английски, что совершенно идентично обращению «милая Алиса», используемому, например, Кэрроллом в детском варианте своей знаменитой сказки, «Алисе для самых маленьких», — А. М.). Тут сразу же приходит на ум сделанная Кэрроллом фотография маленькой Алисы Лиддел, чья головка украшена короной, или веночком из цветов, — уж не фотографический ли каламбур?!». |
____________________________________________________
Перевод Григория Кружкова (1991):
‘… Но, дружок, берегись, если вдруг набредешь
Вместо Снарка на Буджума. Ибо
Ты без слуху и духу тогда пропадешь,
Не успев даже крикнуть ‘спасибо’.
Вот что, вот что меня постоянно гнетет,
Как припомню — потеет загривок,
И всего меня этак знобит и трясет,
Будто масло сбивают из сливок.
Вот что, вот что страшит…’ — ‘Ну, заладил опять!
Перебил предводитель в досаде.
Но уперся Дохляк: ‘Нет, позвольте сказать!
Вот что, вот что я слышал от дяди .
И в навязчивом сне Снарк является мне
Сумасшедшими, злыми ночами;
И его я крошу, и за горло душу,
И к столу подаю с овощами.
Но я знаю, что если я вдруг набреду
Вместо Снарка на Буджума — худо!
Я без слуху и духу тогда пропаду
И в природе встречаться не буду’.
____________________________________________________
Перевод Евгения Клюева (1992):
Но, сияльный(17) племяш, кто вам сможет помочь,
Если Смарк — это Без!.. О, тогда
Вам придется немедленно броситься прочь
И Смарка забыть навсегда!
Вот оно, вот оно — что гнетет мою жизнь,
Стоит вспомнить мне этот наказ!
Мое сердце тогда — как разбитый кувшин:
Я боюсь. Я дрожу и сейчас.
Вот оно, вот оно!» — «Хватит Вам причитать! —
Прервал его Бомцман. — Вы трус!».
Но бедняга вскричал: «Дайте, дайте опять
Повторить: вот оно. Я боюсь…
Мне мерещится Смарк: лишь сгущается мрак —
Я борюсь с ним в безумном бою
И в зловещем краю ему овощ даю
И под нос ему спичку сую!
Только, если он — Без, кто мне сможет помочь?
Если так, то без всякой борьбы
Мне придется немедленно броситься прочь:
Мои нервы ужасно слабы!»
| Примечания переводчика:
17 — «Сияльный» – пример «слова-бумажника»: так Льюис Кэрролл называл слова, заключающие в себе два слова и более. В данном случае это «сиятельный» и «сильный». В дальнейшем вы встретите здесь много «слов-бумажников». |
____________________________________________________
Перевод Сергея Афонькина (1981):
«Но вдруг, светозарный мой мальчик, Буджим
К вам в сети на грех попадется,
Ты просто исчезнешь, растаешь как дым,
Нам встретиться вряд ли придется!
Вот это, вот это печалит меня.
Напутствия те не забылись.
Трясется душа как желе у меня
С тех пор как мы с дядей простились!».
«Вот это! Вот это! Что ж раньше молчал?!», —
Насупился Кормчий грозою.
А Пекарь в слезах без конца причитал:
«Окончится это бедою!
О битве со Снарком мечтать я люблю
И в грезах ловлю его где-то,
Из сала пудовые свечи топлю
И жарю с горошком котлеты.
Но если нам встретится страшный Буджим
Весною, зимою иль летом,
Я сразу исчезну, растаю как дым.
Как тяжко мне думать об этом!»
____________________________________________________
Перевод Владимира Орла (1982):
«Но знай: если только по воле небес
Оказался бы Змерь Огогоном,
Ты бы в то же мгновенье бесшумно исчез,
Змерь остался бы непобеждённым!
До сих пор вспоминаю я эти слова,
Эту каплю – последнюю в чаше,
И кипит, и трясётся моя голова,
Как горшок с закипевшею кашей.
До сих пор, до сих пор…» — «Сколько можно болтать!» —
Крикнул боцман, от гнева бледнея.
Булочник продолжал: «Повторяю опять –
До сих пор я от страха немею.
Змерь является мне тёмной ночью во сне
И кидается злобный и гадкий.
Я пытаюсь зажечь Змерем свечку и печь,
Посадить супостата на грядке.
Если подкараулит меня Огогон,
То спасаться, увы, бесполезно.
В тот же миг, когда из лесу кинется он,
Вскрикну я и бесшумно исчезну!»
____________________________________________________
«Но, племянник мой милый, страшись одного —
Если Снарк твой случится Буджумом!
Сгинешь ты без следа, лишь увидишь его,
Без волнения, крика и шума!»
Вот что, вот что меня с той поры и страшит,
И гнетет мою душу давно;
И, как в чашке кисель, мое сердце дрожит,
И, как студень, трясется оно!
Вот что, вот что…» — «Да хватит уже повторять! —
Оборвал Барабанщик в сердцах.
Молвил Булочник: «Трижды я должен сказать:
Вот что, вот что питает мой страх!
Каждой ночью ко мне Снарк приходит во сне
Светозарным виденьем счастливым,
Заменяет он травы и любые приправы
И безропотно служит огнивом!
Но я знаю (и в этом вполне убежден),
Что, лишь только Буджума я встречу, —
В тот же миг, без следа, сгину я навсегда
И пропажи своей не замечу!»
____________________________________________________
Перевод Евгения Фельдмана (1988):
— Но, любийственный мой, голубийственный мой, —
Молвил дядя, — забудь свою ловлю,
Если Снарк твой — Буджум, если хочешь домой
Возвратиться под милую кровлю! —
— Это так, это так -, — я твержу поутру,
И весь день, и глубокою ночью,
И дрожу, как осиновый лист на ветру,
Ибо смерть свою вижу воочью!
— Это так, это так… — Это слышал тут всяк, —
Балабан возмутился. — Не плакать!
Но несчастный заплакал: — Мой страх не иссяк,
Я готов без конца этотакать!
И кресала во сне всё мерещатся мне,
И мелькают свечные огарки,
Привиденья салат в сновиденье солят…
Это значит: я помню о Снарке;
И я помню, что если то будет Буджум,
Я уйду от расправы едва ли,
Я услышу гип-гип-гипнотический шум
И исчезну в СНАРКозном провале! —
© Перевод Евг. Фельдмана
http://feldman.omsklib.ru/
____________________________________________________
«… Но, племянничек свечный!.. Ужасен твой день,
Если Снарк — это Буджум. Уж тут
Ты рассеешься мягко, исчезнешь, как тень.
И вновь тебя не соберут!»
Это то, это то, что гнетет меня всплошь,
Если дядин завет вспоминаю,
И тогда в моем сердце творожная дрожь,
Будто в чаше, налитой до краю.
Это то, это то…» «Слышал каждый из нас!» —
Крикнул Белман, сердясь не на шутку.
Только Пекарь просил: «Дай сказать еще раз:
Это то, это то, что мне жутко.
Снарк меня обуял — ночью каждою я
Вновь сражаюсь, овеяный снами:
То с петрушкой сквозь мглу брошу Снарка к столу,
То опять разжигаю им пламень.
Но когда встречу Буджума… В этот же день
И мгновение, твердо я верю,
Я рассеюсь внезапно, исчезну, как тень;
Мне не вынести эту потерю!»
____________________________________________________
Перевод Иосифа Липкина (1993):
— Но любезный племянник! Коль Снарком твоим
Вдруг, к несчастью, окажется Буджум,
Ты внезапно и мягко растаешь, как дым,
И изгладишься в памяти тут же.
Вот что, вот что гнетет меня с этого дня.
Этот дядин рассказ был так страшен.
И так мокро и кисло в душе у меня,
Словно влили в нее простокваши.
Вот что, вот что … — Ты это уже говорил, —
Перебил его Блямс с возмущеньем.
— Нет, скажу! .. И бедняга опять повторил:
«Вот что дух мой приводит в смущенье.»
И как только засну я, а пуще к утру
Снарк во снах моих мечется жарко.
И я свеклой его фарширую и тру
Стекла им или клею, как марку.
Но все время живу в ожиданье беды:
Что как Снарком окажется Буджум?
Я ж внезапно и мягко растаю, как дым
И исчезну из памяти тут же.
____________________________________________________
Перевод Леонида Яхнина (1999):
…«Да, Снарк, — облизнулся мой дядя, — Хорош!
Но коль превратится в Буджума,
Спасайся, мой свет! Пропадешь ни за грош
Без дыма, огня и без шума».
Ах, это, ох, это снести нелегко.
Пропасть ни за грош? Воля ваша!
Скисаю от страха я, как молоко,
Дрожу, просто как простокваша.
Ах, это, ох, это… — Унять молодца! —
Вскипел капитан Билли-Белл.
Но ахал и охал Бисквит без конца
И дрожи унять не умел.
— Ах, дайте, ох, дайте мне душу излить!
Страшилище Снарк уже снится ночами!
И стоит его поперчить, посолить,
Он пышет огнем и сверкает очами!
Но если Буджумом он явится мне,
В НИЧТО провалюсь я, как в бездну,
Растаю, как дым, как пушинка в огне,
Навеки бесследно исчезну.
____________________________________________________
Перевод Александра Вышемирского:
«Но, мой зарый племянник, страшись как чумы,
Если Снарк будет Буджум — тогда
Ты спокойно на месте исчезнешь, и мы
Не увидим тебя никогда».
«Это то, это то, что мне душу гнетет.
Как я дядины вспомню слова,
Мое сердце как будто кипящий котел
И кругами идет голова.
Это то, это то…»- «Это было, похоже»,-
Капитан раздраженно вставляет.
«Ну позвольте сказать еще раз это все-же.
Это то, что мне ужас внушает.
Каждой ночью со Снарком я в сражении жарком
В снах бредовых без устали маюсь.
Подаю его с луком и, собравшися с духом,
Об него чиркнуть спичкой пытаюсь.
Только если я Буджума встречу, друзья,
Предсказанье, уверен, свершится:
Я спокойно на месте исчезну — и я
Не могу с этой мыслью смириться».
____________________________________________________
Перевод Владимира Гандельсмана (2000):
«»Но ах! светозарный племяшек мой, бойся
Злодюк среди них. Точно тля,
ты тихо исчезнешь, как будто и вовсе
тебя не рождала Земля…»
Мне тошно от дядиных слов в этом плане,
и в горле поэтому ком,
и сердце моё вроде старой лохани
с прокисшим на дне молоком.
Мне тошно! Мне всюду мерещится образ…»
«К чертям!» — его Беллман прервал.
Но Пекарь ему возразил: «Я ещё раз
напомню всё то, что сказал:
мне тошно! Со Снарком, мне снилось, я в жарком
столкнулся бою среди скал,
потом я к столу подавал его шкварки
и шкваркой огонь высекал.
Но встретить Злодюку мне будет не сладко.
Как дядя сказал мне: «Едва ль
ты вмиг не исчезнешь», и эта догадка
меня повергает в печаль».
____________________________________________________
Перевод Дениса Жердева (2001):
«Но, сияльный племянник! Коль в горестный день
Снарк окажется Букой — понятно,
Ты внезапно-вальяжно исчезнешь, как тень,
Чтоб вовек не вернуться обратно.
Да, вот это, вот это на сердце лежит,
Вот последствия дядиных слов;
И трепещет душа и, как пудинг, дрожит,
Наполняющий чашу весов!
Да, вот это…» — «Довольно, мой друг, повторять!» —
Молвил Боцман ему раздраженно.
Но в ответ ему Булочник: «Дайте ж сказать!
Это — то, чем мой дух поражен!
Оттого, оттого я не спал в эту ночь!
Ведь в кошмарных ночных поединках
Мнится: с зеленью Снарка пытаюсь толочь
И огонь зажигаю о спинку!
Но, коль встречу я Буку — в тот горестный день,
Несмотря на отвагу и прыть,
Я внезапно-вальяжно исчезну, как тень, —
Я не в силах об этом забыть!»
____________________________________________________
Перевод С.К. (анонимный) (2001):
» ‘Слушай дядю (меня) — ты страшись того дня,
Когда, Смаркой Бузумной замечен,
Пропадешь навсегда без труда и следа
И вовеки не будешь вновь встречен!’
Это то, это то, что как груз на душе,
Вспомню дядину речь, и как чаша
Мое сердце становится тут сразу же,
Из которой бежит простокваша!
Это то, это то -» «Повторяешь уже?»
Бельман с негодованием спрашивает.
И ответил ему Бэйкер: «Снова скажу.
Это то, это то, что мне страшно теперь!
Смарка, только темно, вмиг воюет со мной
В сноподобном сраженьи бредовом
Я с ней овощи ем в темных сценах, затем
Я мечу с ее помощью громы.
Но коль встречу Бузумную Смарку когда,
В тот же день, в тот же миг (нет сомненья)
Пропаду навсегда без труда и следа
Не могу выносить это мненье!’.
____________________________________________________
Перевод-пародия Николая Светлова (2002):
«‘Но, милый племянник, Буджума страшись!
Коль встретишь его, Баловник,
Ты внезапно и мягко растаешь в тиши —
Навеки исчезнет твой лик!’
Эта речь, эта речь как клеймо меня жжёт, —
Бродяга Берховцев рыдал, —
Я боюсь, мне не светят ни честь, ни почёт!
Потому я и с пляжа удрал.
Эта речь! Эта речь…» — «Замолчи, Булочёв!» —
В гневу предводитель вскричал.
«Позволь, — Блот ответил, — добавить ещё.
Эта речь! Эта речь, как кинжал.
Я со Снарком борюсь всякий раз, как ложусь
Тревожный ночлег коротать.
Я с Зелёным ему услужить тороплюсь
И пытаюсь с ним свет обретать,
Но как только Буджума я в нём различу,
В тот же миг — нет сомнения в том —
Я внезапно сквозь Время в тоске улечу,<15>
Никогда не увижу свой дом!».
| Примечания переводчика Н. Светлова:
15 — Если вы, читатель, в состоянии предложить другую модель улёта, кроме улёта сквозь время, вы можете переперевести эту строфу по собственному усмотрению. Если и собственный вариант вам не понравится, попробуйте перепереперевести. |
____________________________________________________
Перевод Ивана Анисимова (псевдоним Юрия Князева) (2003):
«Мой светлейший племянник, коль выпадет день,
Вместо Снарка ты встретишь Буджума,
То внезапно и плавно исчезнешь, как тень,
И настанет конец твоим думам».
«Вот что, вот что гнетет мою душу давно,
Дядин сказ и все россказни ваши,
Мое сердце тревогой неясной полно,
Словно чаша полна простокваши».
«Вот что, вот что… — совсем доконал», —
Баламут не хотел его слушать,
Скромно Булочник речь продолжал, —
«Вот что, вот что тревожит мне душу:
Каждой ночью бессонной я Снарка крушу,
В каждом сне я его побеждаю,
И тогда вместе с зеленью мелко крошу
Да огонь из него высекаю».
«Но Буджум если встретится вдруг на пути,
А я знаю, что это случится,
То внезапно и плавно ты должен уйти,
С этой мыслью нельзя примириться».
____________________________________________________
«Только бойся ты дня, светозарный племяш,
Когда Верп будет Бягой: тогда
Ты надежду последнюю разом отдашь,
И исчезнешь в момент без следа!
Это — то, это то, что смущает меня
С дня, когда всё мне дядя сказал:
Словно сумерек творог в тряпочке дня,
Мой трепещущий сердца фиал.
Это — то, это — то…» — «Ты удвоил рассказ!»-
Бригадир, негодуя, вскричал.
Ну, а Булкин в ответ: «Я скажу ещё раз:
Это — то, это — то!» — он сказал.-
«Только Верп в моих мыслях всегда. Сам не свой,
С ним в мечтах я сражаюсь сквозь дым,
В полутьме полусна угощаю травой,
И огонь высекаю я им.
Но когда повстречаюсь я с Бягой, в тот день
Моментально, уверен вполне,
Я внезапно и мягко исчезну, как тень,
Хоть ужасно не хочется мне!»
____________________________________________________
Прозаический пересказ Александра Флори (1993, 2003):
— «Но, племянник, — продолжал Бакалейщик, — если в один злосчастный день в Плезиозубре ты откроешь МЬМРА, тогда ты молниеносно и постепенно растворишься в воздухе — и мы никогда не увидимся вновь!» И это гнетет мою душу, когда я вспоминаю прощальный дядюшкин наказ. Сердце мое сжимается в комок, словно молоко, с которым смешали каплю уксуса.
— Оставьте ваши прокисшие аллегории! – заорал Брандмейстер. – Время не ждет.
— Тем не менее, позвольте мне договорить, — настаивал Бакалейщик. — С тех пор меня по ночам преследуют кошмары. Иногда я на чем-нибудь подлавливаю Плезиозубра (во сне, разумеется). Иногда я даже что-то делаю с ним — например, винегрет. Но я трепещу от одной мысли, что однажды ночью увижу МЫМРА и молниеносно и постепенно растаю в воздухе. Именно так, господа. Именно так.
____________________________________________________
Перевод Николая Хлебникова (2004):
…»Но в охоте за Нарком бывает беда
(где-то есть несчастливчиков списки) —
Если встретишь Наркома, то сгинешь тогда
Навсегда и без прав переписки.
Это, это всегда, повсеместно со мной.
Это, это лишает покоя.
Это будет последний, решительный бой!
Это вам — не чего-то такое!…»
«Это», «это»… Заладил! — вскипел Блудозвон —
что бубнить «это» снова и снова!»
«Глотку мне затыкать нынче вам не резон —
Я Свободою пользуюсь — Слова!
Это Нарк! Сладкий Нарк! Я добуду его!
Он давно для меня — наважденье.
В сладких снах я его так и этак – «того»…
а потом и – «сего»… С наслажденьем!
Правда, если я Нарка-Наркома найду
(к огорчению всех моих близких),
знаю я, что тогда, в тот же миг пропаду
навсегда и без прав переписки…».
____________________________________________________
«Но одно я скажу, мой и племянник: беда,
Если Снарк — это сам Дрянеглот.
Ты незримо и мягко исчезнешь тогда,
И судьба нас уже не сведёт».
«И вот это-то вот мои мысли гнетёт,
Когда вспомню я дяди слова,
И пускается вскачь моё сердще, как мяч,
А душа — чуть жива, чуть жива.
И вот это-то вот…» Но Звонарь перебил:
«Без повторов, ведь я тороплюсь!» —
«Нет, позвольте сказать», — мистер «Эй» попросил —
«Это вот — то, чего я боюсь!
И с тех пор в мои сны он коварно вошёл —
Каждой ночью, в бредовой погоне.
Подаю его с зеленью свежей на стол,
Из него высекаю огонь я.
Но случатся со мною большая беда,
Если Снарк — это сам Дрянеглот.
Я незримо и мягко исчезну тогда
И меня уж ничто не спасёт!»
____________________________________________________
Перевод Иосифа Гурвича (2006):
«Но светозый племянник, страшись если вдруг
Будет Бужумом Снарк! Ведь тогда
Тебя больше никто уж не встретит, мой друг,
Ты исчезнешь навек без следа!»
Вот что, вот что… «Мы слышали, хватит уж с нас!» —
С возмущением Боцман вмешался.
«Но, — им Булочник, — дайте сказать ещё раз.
Вот что, вот я чего опасался!
Я со Снарком вступаю — лишь ночь настаёт —
В бредовый и призрачный бой:
В видениях тех он под хреном идёт,
Я им зажигаю огонь;
Но стоит мне Бужума встретить — в тот день,
В тот миг (так и дядя твердил)
Я тихо бесследно исчезну, как тень,
И вынести это нет сил!»
____________________________________________________
«“Если ж Буджума в Крыси, хотя бы вдали,
вдруг приметишь, племянник родной,
то мгновенно и мягко исчезнешь с земли
и уже не вернешься домой”.
Эти дядины речи мне душу томят,
мне о них вспоминать нелегко,
а в груди моей сердце дрожит невпопад,
как створоженное молоко.
Эти дядины речи…» — «Их слушать не сил!» —
Буйноглас разошёлся в сердцах. —
«Дайте мне досказать! — Булочник возразил. —
Вот откуда я чувствую страх:
с Крысью, словно в бреду, бой во сне я веду
и в горячке безумных атак,
выйдя в призрачный сад, с ней готовлю салат
и пытаюсь разжечь с ней очаг.
Если ж Буджума в Крыси, хотя бы вдали,
я примечу на этом пути,
то мгновенно и мягко исчезну с земли —
вот чего я не в силах снести!»
____________________________________________________
Перевод Сергея Шоргина (2007):
«»Но, блескучий племянник, наступит беда,
Если Снарк этот будет — Бабай;
Ты без шума и пыли исчезнешь тогда,
Словно утренний сон, так и знай!»
Оттого, потому я сижу не дыша,
Ожидая ужасный конец;
И в душе холодок, и трясется душа,
Как из ножек свиных холодец!
Оттого, потому…» — «Ничего не пойму! —
Молвил Спикер. — Не хнычь и не трусь!»
«Нет, позвольте мне трижды сказать самому:
Оттого, потому я боюсь!
Я во сне оттого часто вижу его,
Вижу Снарка в кошмарных ночах,
С ним во сне говорю, и его я варю,
Разжигаю злодеем очаг.
Но уверен вполне, что наступит беда,
Если встречу Бабая в пути;
Я без шума и пыли исчезну тогда —
Так, что после нигде не найти!»
____________________________________________________
Перевод Михаила Вайнштейна (2008):
«Но, лепный племянник, будет беда,
если Снарк этот — бУджум.
Тогда ты тихо исчезнешь — не знаю куда –
и назад не придешь никогда…
Вот это, вот это мне душу грызет,
и забыть я дядю не мог,
И сердце то падает, то встает
и съеживается в комок.
Вот это, вот это…»
«Слыхали уже!» – Звонарь перебил.
«Ах! Дай я все-таки доскажу.
Вот это, вот это мой страх.
Снарк в сердце моем беспрерывно днем,
И в кошмаре ночей несу Снарка домой,
Украшаю кинзой и использую вместо кремней.
Но если я встречу БуджУма, тогда – я знаю! –
Случится беда: я тихо исчезну — не знаю куда –
И назад не вернусь никогда…».
____________________________________________________
Но, племяш мой весёлый, опасен тот день.
В коий Шмальк Страхопутом очутится знатным!
Ведь ты тихо-внезапно исчезнешь, как тень.
И уж сроду не встренешься людям обратно!’
Вот чего, вот чего душу мне утесняет:
Лишь припомнятся дяди слова насчёт ворога.
Сердце сразу похоже на миску, до края
Набитую подрагивающим творогом.
Вот чего, вот чего…» «Мы слыхали твой сказ!», —
Перебил Заправил негодующе труса.
А Зажар: «Разреши мне сказать ещё раз.
Вот чего, вот чего я боюся!
Со Шмальком почти каждый вечер
Вступаю я в смертну ю сечу,
Смутно-грёзную. горячечно-слёзную;
Вслед за призрачными теми снами
Подаю его с овощами
И для высекания огня использую.
Но вот Страхопуга встретив, в тот день
Вмиг буквально (в том нет сомнения)
Напрочь тихо-внезапно исчезну, как тень. —
Мысли сей для меня нет страшеннее!»
____________________________________________________
«Но страшись светлячок, если вдруг Чудоюд
Обернётся иль будет Буджором,
В прах рассыплешься раньше, чем зА пять секунд,
Сгинут разУм и тело и шпоры.»
«Этот сказ, этот страх в мыслях вечно сидит,
Разум, сердце я с ними делю.
А душа от тревоги трясётся, дрожит —
Будто студинг на лютом ветру.
Этот страх, этот сказ…» — «Да заткнись наконец!» —
Боцманмат тут не выдержал даже.
Только Бубличник наш был упорный боец —
«Этот страх, этот сказ…» — и так дальше.
«Ночь за ночью, не знаю — во сне, наяву?
С Чудоюдом я бьюсь как в тумане.
И ущучив, огнивом всё бью по нему,
И крошу на салатик ломтями.
Но я знаю, что только Буджор ждёт меня!
И поэтому в сердце тревожно —
Без остатка я сгину средь ночи иль дня,
С этой мыслью мне жить невозможно.»
____________________________________________________
Вольный перевод Валерия Ананьина (2011):
— «…Но, племяш мой, мой свет, день грядет: бойся бед,
Буде Буджум — твой Снарк! Потому как
Тут, без видимых мук, вдруг сойдешь ты на нет
И из мира исчезнешь без звука!»
Вот с чего, вот с чего и трепещет душа!
Вещий Дядя стал вечной обузой.
И душа — то ли скисшего теста ушат,
То ли шар, испугавшийся лузы.<19>
Вот чего, вот чего… — Мы не просим на бис! —
Не стерпел капитан, негодуя.
— Повторю уж, позвольте! — не сдался Как-Бишь. —
Вот чего лишь и жду, как в аду, я.
Снарки — ад мой и зуд, ночью — цепью ползут,
Весь в бреду, бой веду, зол и жалок,
Тени Снарков скользят, режу их на салат
И использую для зажигалок.
Но день бед — он грядет, и заступит мне след
Буджум мой (вот мой рок и проклятье!)…
Вдруг, без видимых мук, я — не я, был — и нет!
Нет меня — нет и «Я» как понятья!<20>
| ПРИМЕЧАНИЯ ПЕРЕВОДЧИКА
<19> Пример весьма непростой смысловой мины-ловушки. Ох, и мастер он, наш лукавец-автор! <20> У нашего Анонима там — именно это воспарение, выси философской рефлексии: «И понятие «Я» не сможет длиться…». (Вообще-то там еще покруче: со смыслом — «длиться» не просто так, а, так сказать, «претерпевать эту юдоль и дальше»…). |
____________________________________________________
Перевод Николая Гоголева (2011):
– «Светозарный* ты мой! – кончил дядя мой так:
Опасайся, ведь если случится,
Что Бомжуем окажется пойманный Снарк,
Ты исчезнешь без шанса явиться.»
Я не трус, но… боюсь. Вспомнив дяди слова,
Цепенею, что делать, не знаю.
От «снаркоза» тупеет моя голова,
Весь я будто уже исчезаю».
«Ну так что же? – сказал, озверев, капитан:
«Я не трус, но боюсь – эка новость!»
Булочник огрызнулся: «Вы – здесь, а я – там!
Насовсем! Вот о чем беспокоюсь!
Я не трус и на битву бесстрашно пойду.
Только раньше я спал очень крепко,
А сейчас просыпаюсь в холодном поту:
Снится Снарк мне, весь с хреном и с редькой.
Так что ночью и днём
Думаю об одном:
Как со Снарком померяюсь силой –
И мне страшно сказать –
Вдруг начну исчезать:
Для меня это невыносимо!»
| Комментарии переводчика:
* — Светозарный (beamish). Слово из «Бармаглота». |
____________________________________________________
Перевод Вячеслава Бречкина (2011):
«… но, племяш, берегись и послушай меня:
Если Снарк этот Буджумом будет,
Ты уйдешь в Никуда, к небесам воспаря,
И Природа тебя позабудет».
И с тех пор до сих пор мою душу гнетет
Этих слов ужасающий смысл.
Сердце в грудь мою бьет, и так сильно трясет
Что, боюсь, кровь свернется в кумыс.
И с тех пор до сих пор»… «Нам не нужен повтор!» —
Капитана задергался ус.
Но Огарок, дрожа, свой рассказ продолжал:
«И с тех пор до сих пор…я боюсь!
Не успею заснуть — Снарк, как тать, прыг на грудь! —
Сон иль бред — бой идет до утра:
Я его потрошу и с укропом тушу,
Ну а кости идут для костра…
И теперь на беду, если Снарка найду,
Если Снарк этот Буджумом будет,
Я уйду в Никуда, расстворюсь без следа,
и Природа меня позабудет.»
____________________________________________________
Перевод Михаила Матвеева (2014):
Но, мой светозарный племянник, беда:
Коль Снарк твой — Буджум, приготовься:
Ты канешь внезапно навек без следа
И впредь мы не встретимся вовсе».
Все это, все это источник тревог,
Наполнивший сердце, как чашу,
В которой дрожат они, словно творог,
Точнее же, как простокваша.
Все это, все это..». «Мы слышали! — Билл
Вскричал негодуя. — Все ясно!»
«Позвольте еще раз, — «Как-бишь» повторил, —
Все это, все это ужасно.
Мне снится под вечер, что Снарк мною встречен,
Он мной побежден, — в результате
То пламя, то дым высекаю я им,
И он уже подан в салате.
А, если встречаю Буджума, тогда,
Пусть даже мне все это снится,
Я вынужден кануть навек без следа,
С чем мне нелегко примириться».
____________________________________________________
«Это то, это то, это именно то, —
Вдруг Глашатай воскликнул в сердцах, —
Мы имели однажды все это!» «Зато, —
Пекарь молвил, — на риск свой и страх
Мне позвольте сказать вам еще только раз:
Это то, что страшит нас как раз!»
____________________________________________________
Пародия Валерия Смульфа (2007):
«Но запомни, племянник, скажу тебе я
Если Буджум окажется Снарком,
безнадежно пропала охота твоя,» —
сказал Дядя :»ОХОТА НАСМАРКУ»
«Не про насморк сейчас я всем вам говорю.
Снарком Буджум коль стал … намекаю —
(три, конечно не стану, но раз — повторю)
— ВСЯ НАСМАРКУ ОХОТА ТАКАЯ»
Тут попадали в обморок все неспеша:
Белокудрый Болтун, БоброБойка,
Бойкий Бобр, Бритоглавый Берет, всё круша —
Бес Банкующий с банковской стойкой,
Босоногий Баклан, Бомбардир Биржевой,
Билли-Билиардист, кий роняя…
Бравый Босс же и наш Безымянный Герой,
встали стражей, друзей охраняя.
И сдружившись в беде, поболтав о вреде
черезмерно янтарного пива,
обсудили, что — зелень полезна в еде,
и как Буджум хорош для огнива.
____________________________________________________
Украинский перевод Юрка Позаяка (Юрия Лысенко) (2011):
„Та, племінничку мій, жде біда тебе (sic!),
Якщо Снарк твій – Буджум, бо це значить,
Що раптово і тихо ти щезнеш навік
І ніхто тебе більш не побачить!
„Саме це, саме це мою душу ятрить,
Як слова свого дядька згадаю,
Моє серце стражденне дрижить і кипить,
Мов казан, повний супом до краю.
„Саме це, саме це”… – „Ми вже чули раніш!” –
Будодзвін обірвав дратівливо,
Бризнув Булочник в плач: „Пропаду ні за гріш!
Саме це, саме це так жахливо!
„Снарк щоночі мені увижається в сні,
Бачу я в хворім мареві марень,
Як я здобич свою із рагу подаю,
Снарком в небо свічу в дні затьмарень.
Та як стріну Буджума (так дядько прорік),
То хоч в бурю, хоч в днину погожу
Я раптово і тихо враз щезну навік –
Думку цю я терпіти не можу!
.
____________________________________________________
Перевод Максима Щура (Макса Шчура) (2013):
«Толькі, гласны[15] пляменнік мой, крый цябе бог
Снарка-Буджума неяк спаткаць!
Ад сустрэчы такой назаўсёды ты б мог
паступова ў паветры растаць!»
Тыя словы апошнія дзядзькі майго
мне душу несупынна гнятуць.
Кроў у мне закіпае, нібы малако,
і ўздымае ў мазгох каламуць!
Тыя словы…» «Паўторна пра іх ты вярзеш!», –
нагадаць Балабол не міне.
Толькі Булачнік: «Зноў паўтару, тым не менш:
тыя словы лякаюць мяне.
Штоначы мяне Снарк пераследуе ў снах –
я на бой выклікаю яго
і ў любую пару з буракамі вару,
выкрасаючы з скуры агонь.
Але ж варта мне Буджума-Снарка спаткаць,
як (сумневаў няма) у той міг
паступова ў паветры я мушу растаць…
З тым змірыцца – не ў сілах маіх!»
| Каментары:
15. У арыгінале – beamish, слова непасрэдна пазычанае з “Жабавокага”: “Come to my arms, my beamish boy…”. |
.
____________________________________________________
| ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ:
*** …сейчас это словечко <Буджум — С.К.> вошло в лексикон физиков — буджумом называют топологический дефект векторного поля, характеризующего, скажем, поток сверхтекучей жидкости.) *** В колдовском саду Нижней Калифорнии произрастает прихотливый кошмар, который в просторечии именуется деревом буджум (Idria columnaris). Некоторые наблюдатели сравнивали его с перевернутой морковью. Максимальный диаметр у основания ствола редко достигает метра, и ствол поднимается вверх, точно тонкая жердь, иногда на высоту более 20 м. Ствол и большие ветки беспорядочно усеяны короткими колючими безлистными веточками, на концах которых в положенное время появляются маленькие желтовато-белые цветки.
|
