Автор статьи: Сергей Курий
Рубрика: «Культурная зоология»
Много чего повидал на своём веку Христофор Колумб. Довелось ему встретиться и с морскими девами. Об этих чудесных созданиях — полуженщинах-полурыбах, способных очаровывать и губить моряков — байки ходили уже несколько веков. Судя по дневниковым записям, великий мореплаватель увидел трёх морских дев в январе 1493 года у берегов Эспаньолы (ныне — Гаити — С.К.), но был этой встречей несколько разочарован. Мол, совсем они не красивые, а лица и вовсе больше походят на мужские…
Гибельный зов
Большинство учёных уверено, что Колумб не врал и не бредил. Вот только описывал он вполне реальных животных — пусть и с мифическим названием — сирены.
Это название, данное грузным водным млекопитающим, вызывало у меня в детстве недоумение. Дело в том, что в советском учебнике по истории древнего мира был напечатан рисунок с древнегреческой вазы, где мифические сирены из гомеровской «Одиссеи» изображались в виде птиц с женскими лицами — т.е. ничего «водного» в их облике не было.
Сирены и корабль Одиссея на древнегреческой вазе.
Как известно, остров сирен стал очередным испытанием в эпохальном «квесте» царя Итаки по пути из Трои домой. Кстати, это было редкое испытание, которое команда Одиссея прошла без потерь. Всё, благодаря предупреждению Цирцеи:
Прежде всего ты увидишь сирен; неизбежною чарой
Ловят они подходящих к ним близко людей мореходных.
Кто, по незнанью, к тем двум чародейкам приближась, их сладкий
Голос услышит, тому ни жены, ни детей малолетных
В доме своем никогда не утешить желанным возвратом:
Пением сладким сирены его очаруют, на светлом
Сидя лугу; а на этом лугу человечьих белеет
Много костей, и разбросаны тлеющих кож там лохмотья…
(Гомер. «Одиссея. Песнь 12-я», перевод В. Жуковского)
Одиссей тут же принял меры — приказал крепко привязать себя к мачте, а остальному экипажу — залить уши воском. Так царь Итаки стал единственным из смертных, кто слышал пение сирен и остался после этого жив.
Д. У. Уотерхаус, Одиссей и сирены, 1891.
Правда, другие мифы рассказывают, что мимо сирен удалось проскользнуть и кораблю аргонавтов (на этот раз голоса сирен заглушил своей игрой на кифаре, не менее талантливый, хитмейкер по имени Орфей). В обоих случаях коварные певуньи не смогли перенести подобное фиаско и коллективно утопились в море.
Интересно, что Гомер облик сирен в своём эпосе описать не удосужился. Птицами-девицами их стали изображать уже позже. И действительно — кто из тварей земных поёт лучше птиц? Вероятно, подобные представления проникли и к нам — недаром сладкоголосую деву-птицу из древнерусских сказаний кличут весьма похоже — Сирин.
Птица Сирин на лубке XIX века.
Постепенно представления о сиренах менялось. В классическую античность их стали изображать полностью в женском облике, восседающими на небесных сферах и создающих своей музыкой гармонию Космоса.
В Средние века описания сирен стало особенно разнообразными. Всё чаще к их облику стал добавляться рыбий хвост и в итоге они стали, по сути, копией русалок (кстати, не стоит путать западных русалок со славянскими, которые ноги не потеряли). Впрочем, гибельный и прекрасный голос у сирен остался.
Филипп Танский «Бестиарий» XII в.:
Живет сирена в море
И накликает горе.
До пояса она —
Прелестная жена.
Но при таком обличье —
С когтями лапы птичьи
И длинный рыбий хвост.
Когда не видно звезд,
Ночами на просторе
Раздастся песня в море,
И кормчий в мутной мгле
Заснет на корабле.
Смысл в этом сокровенный:
Прекрасные сирены —
Прообраз благ мирских,
Погибель душ людских.
Рис. из английского «Бестиария» XIII века.
В. Шекспир «Сон в летнюю ночь», пер. H.M.Сатина:
Ты помнишь ли, однажды там сидел
Я на мысу и слушал, как сирена,
Несомая дельфином на хребте,
Так хорошо, так сладко распевала,
Что песнь ея смирила ярость волн
И звездочки со сфер своих сбегали,
Чтоб музыку сирены услыхать?
Лубок 1866 г.
Почему же всё-таки «сирены»?
У зоологического отряда сирен определённое сходство с девами моря имеется — их задняя часть тела оканчивается плавником (правда, похожим не на вертикальный плавник рыбы, а на горизонтальный плавник дельфина). Однако, всё равно странно — как могли путать широкомордых животных с девами?
Предполагают, что моряки просто думали совсем другим местом… Дело в том, что у самок сирен молочные железы располагаются прямо на груди и после рождения детёнышей заметно вспухают. Кроме того, самки нередко прижимают отпрысков к этой самой груди ластами. Поэтому, увидев издалека подобную умилительную сцену, моряк вполне мог счесть этих животных женоподобными. Недаром предполагают, что название одного из семейств сирен — ламантины — почерпнуто из языка индейцев Карибского бассейна, где слово «манати» означало «вымя, грудь».
Подобные аналогии возникали не только у европейцев. В Египте этих животных называли «прекрасными морскими девами», в Кении — «королевами моря», на Амазонке «женщиной-рыбой». А название другого семейства сирен — дюгони — происходит от малайского «Duyung» — «морская леди».
Самка ламантина с детёнышем.
И всё равно, называя отряд сиренами, учёные сделали ему большой комплимент. Особенно иронично то, что зоологические сирены не только не умеют красиво петь, но, вообще, неразговорчивы. Они могут лишь фыркать, вздыхать, а — максимум — издать некое подобие стона, когда их убивают.
Свирепости эти существа также лишены напрочь. Сирены миролюбивы и флегматичны. Почти всю свою жизнь они мирно пасутся у берегов среди зарослей морской капусты и других водорослей. Поэтому второе прозвище — морские коровы — подходит им куда больше. К слову, это единственные полностью водные млекопитающие-вегетарианцы (правда, изредка они могут разнообразить диету моллюсками и рыбой).
Стадо ламантинов.
Хотя внешне сирены напоминают некий гибрид тюленя и дельфина, их ближайшие родственники — не ластоногие или китообразные, а… хоботные. Со слонами сирен роднят такие признаки, как, расположенные прямо на груди (а не по бокам) молочные железы, сменяющиеся в течении всей жизни коренные зубы, плоские копытца на передних ластах и даже, напоминающие небольшие бивни, резцы у дюгоней.
Однако главным аргументом родства являются палеонтологические находки. Согласно им, мы знаем, что около 50 млн. лет назад, предки сирен уже вели водную жизнь, но ещё могли передвигаться по суше.
Prorastomidae — предок сирен.
С течением времени задние конечности атрофировались и почти полностью исчезли (у современных сирен можно найти только рудименты таза и бедра). Тело стало лысым и обтекаемым, а ушные раковины пропали. Шейные позвонки срослись, а у ламантинов их количество даже уменьшилось. Последний факт — уникален для класса млекопитающих, где шея, как правило, образуется семью позвонками (неважно, мышь это или жираф). Исключений всего два – двупалый ленивец с девятью шейными позвонками и ламантина с шестью.
Дюгонь.
Этим оригинальность сирен не исчерпывается. Их сердце и мозг — самые маленькие среди млекопитающих (конечно, относительно размера тела), а кости — одни из самых плотных во всём животном мире. Полностью лишённые костного мозга, такие кости служат неким балластом, компенсирующим плавучесть подкожного жира. Благодаря этому, сирены находятся в воде в подвешенном состоянии, но ниже уровня воды.
В общем, ни выбираться на сушу (как тюлени), ни глубоко нырять (как киты) эти животные не могут.
27 лет — от открытия до полного истребления
Современные сирены представлены в систематике двумя семействами. А вполне могли бы быть представлены тремя. Вот только единственный вид третьего семейства просуществовал после знакомства с человеком рекордно малый срок — с момента открытия до полного истребления прошло всего лишь… 27 лет!
Муляж стеллеровой коровы в Лондонском музее естествознания.
Открытие состоялось в 1741 году во время очередной (и, как оказалось, последней) экспедиции Витуса Беринга. Возвращаясь с берегов Аляски его корабль — «Святой Пётр» — потерпел крушение у берегов неизвестного ранее острова. Вынужденная зимовка стала для моряков крайне тяжёлым испытанием. Более трети экипажа умерло от цинги — среди них был и сам предводитель экспедиции. Великого мореплавателя похоронят на месте, а сам остров впоследствии окрестят островом Беринга.
Уже на второй день после вынужденной высадки врач Георг Стеллер заметил у берегов острова множество бурых бугров. Оказалось, что вблизи пасутся существа, весьма похожие на ламантинов — только значительно крупнее. Их длина достигала 8 метров, а вес — от 5 до 10 тонн. Впоследствии, новый вид так и назовут — стеллерова корова, хотя в то время его окрестили капустницей (из-за пристрастия животных к морской капусте — водоросли ламинарии).
Морская корова Стеллера. Рисунок Свена Вакселя.
Конечно, искушение сожрать эту упитанную тушу было крайне велико. Однако моряки были слишком слабы, чтобы охотиться на столь крупное животное. Убить его было несложно — капустницы плавали на мелководье и человека совершенно не боялись. Тяжелее было вытащить убитую особь из воды. Поэтому поначалу пришлось питаться морскими птицами и рыбой.
Когда же люди немного окрепли, то тут же переключились на капустниц.
Г. Стеллер:
«Эти ненасытные животные едят без перерыва и из-за исключительной жадности к еде держат голову всё время под водой, таким образом мало беспокоятся о своей жизни и безопасности, и на лодке можно плавать между ними и выбирать то, что нужно вытащить из моря».
Другой участник экспедиции Степан Крашенинников вспоминал об этом так:
«Что касается до рёву сего животного, то оно безгласно, токмо сильно дышит, а раненое, тяжело вздыхает».
Старинные рисунки стеллеровой коровы.
Оказалось, что у капустниц не только вкусное мясо (по вкусу напоминающее телятину), но и вполне съедобный жир (как писал Стеллер, «мы пили его чашками, не испытывая никакого отвращения»). Именно, благодаря капустницам, моряки оправились настолько, что смогли построить из обломков корабля новое судно и благополучно добраться до Камчатки.
Там они и поведали о новых землях, которые, в первую очередь, заинтересовали мехопромышленников. Дело в том, что в окрестностях острова Беринга водилось множество морских выдр — каланов, обладающих очень ценным мехом. И именно за каланами, а не капустницами, ринулись в те края многочисленные охотники. Капустницы просто обеспечивали им надёжный мясной рацион прямо на месте. Забивали их массово — причём больше, чем могли вытащить на сушу.
Каланы наезды охотников пережить смогли. А вот популяция капустниц была, видимо, не велика, и уже в 1768 году была убита последняя особь только что открытого вида.
Говорят, в 1755 году руководство поселения спохватилось и запретило промысел этих животных. Но было уже поздно. Когда американский зоолог Л. Штейнегер приехал в 1882-83 гг. на Командоры, то ему пришлось изучать капустниц только по костям. Стеллер так и остался единственным биологом, который видел корову своего имени живьём.
Скелет стеллеровой коровы в Национальном музее естественной истории в Париже.
Р. Киплинг «Белый котик»:
«С ним случилось больше приключений, чем можно рассказать; он чуть не попался в зубы пятнистой акуле и молоту-рыбе, встретил всех невероятных злодеев, снующих во морям, тяжёлую лощёную рыбу, раковину-гребёнку с багровыми пятнами, которая прикрепляется к одному месту на сотни лет и гордится этим, но ни разу не видел морской коровы и не нашёл островка, о котором так он мечтал».
Дюгони и ламантины
У представителей оставшихся семейств сирен — дюгоней и ламантинов — размеры поскромнее, чем у стеллеровой коровы — от 3 до 5 метров. Различать семейства проще всего по форме хвостового плавника. Если у дюгоней он похож на дельфиний (имеет два заострённых конца и выемку посередине), то у ламантинов — плавник веерообразно закруглён. Кроме того на передних ластах ламантинов есть ногтевидные копытца, отсутствующие у дюгоней.
Дюгонь (слева) и ламантин (справа).
Ламантины более теплолюбивы и обитают вдоль берегов тропических морей обеих полушарий — от Америки до Африки, а один из видов даже облюбовал крупнейшую реку Южной Америки — Амазонку.
Амазонский ламантин.
Дюгони распространены только в Восточном полушарии. Сегодня их тоже можно найти только в тропических водах, а раньше они добирались до берегов Японии, а, возможно, и Средиземного моря.
На оба семейства люди также активно охотились ради жира и мяса. Кроме того африканские и азиатские врачи используют части тела этих животных, как целебные средства. А фермеры Африки даже воспринимают ламантинов, как сельскохозяйственных вредителей, потому что во время сезона дождей эти обжоры любят заплывать прямо на рисовые поля.
Беда сирен ещё и в том, что они не очень плодовиты. Самки рождают всего по одному детёнышу, который растёт медленнее китёныша и достигает половой зрелости лишь к 3-4 годам.
Самка дюгоня с детёнышем.
Даже после запрета охоты на сирен их количество продолжает сокращаться — из-за загрязнения водоёмов и, конечно же, браконьерства. Чаще всего браконьеры отлавливают этих животных для… домашних аквариумов и частных бассейнов. Дело в том, что миролюбивые сирены прекрасно содержаться в неволе и без проблем питаются любой доступной зеленью — яблоками, капустой, морковью, дынями, бананами… Некоторые учёные считают, что люди упустили замечательную возможность превратить морских коров в аналог коров сухопутных — разводить ради мяса, вместо того, чтобы бездумно истреблять.
Автор: Сергей Курий
июнь 2017 г.