«Алиса в Стране Чудес» — 9.3. Черепаха Квази

Рубрика «Параллельные переводы Льюиса Кэрролла»

<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>

1865_Tenniel_33
Рис. Джона Тенниела.
(больше иллюстраций см. в «Галерее Льюиса Кэрролла»)

 

ОРИГИНАЛ на английском (1865):

So they went up to the Mock Turtle, who looked at them with large eyes full of tears, but said nothing.

“This here young lady,” said the Gryphon, “she wants for to know your history, she do.”<77>

“I’ll tell it her,”<78> said the Mock Turtle in a deep, hollow tone: “sit down, both of you, and don’t speak a word till I’ve finished.”

So they sat down, and nobody spoke for some minutes. Alice thought to herself, “I don’t see how he can EVER finish, if he doesn’t begin.” But she waited patiently.

“Once,” said the Mock Turtle at last, with a deep sigh, “I was a real turtle.”

These words were followed by a very long silence, broken only by an occasional exclamation of “Hjckrrh!” from the Gryphon, and the constant heavy sobbing of the Mock Turtle. Alice was very nearly getting up and saying, “Thank you, sir, for your interesting story,” but she could not help thinking there MUST be more to come, so she sat still and said nothing.

“When we were little,” the Mock Turtle went on at last, more calmly, though still sobbing a little now and then, “we went to school in the sea. The master was an old Turtle—we used to call him Tortoise<79>—”

“Why did you call him Tortoise, if he wasn’t one?” Alice asked.

“We called him Tortoise because he taught us,” said the Mock Turtle angrily: “really you are very dull!”

“You ought to be ashamed of yourself for asking such a simple question,” added the Gryphon; and then they both sat silent and looked at poor Alice, who felt ready to sink into the earth. At last the Gryphon said to the Mock Turtle, “Drive on, old fellow! Don’t be all day about it!” and he went on in these words:

“Yes, we went to school in the sea, though you mayn’t believe it—”

“I never said I didn’t!” interrupted Alice.

“You did,” said the Mock Turtle.

“Hold your tongue!” added the Gryphon, before Alice could speak again.

——

Из примечаний к интерактивной образовательной программе «Мир Алисы» (Изд-во «Комтех», 1997):

77 — Грифон говорит неправильно: She wants for to know your history, she do (прав, нужно she does)

78 — Черепаха говорит неправильно: I’ll tell it her (непр.) = — I’ll tell it to her

79 — Tortoise — сухопутная черепаха, turtle — обычно морская черепаха. Каламбур Кэрролла построен на созвучии слов «tortoise» и «taught us» — учил нас.

——

Л. Головчинская. Из комментариев к изданию «Alice’s Adventures in Wonderland» (М.: Издательство «Прогресс», 1967):

I’ll tell it her (непр.) = I’ll tell it to her

Tortoise — сухопутная черепаха (turtle — обычно морская черепаха). Ниже: We called him Tortoise because he taught us. Здесь игра слов, основанная на одинаковом произношении слов tortoise и taught us.

Drive on, old fellow! Don’t be all day about it! — Давай, валяй, старика! Не размазывай свою историю на целый день.
Комический эффект этих слов вызван тем, что от детской неправильной речи, чуть ли ни лепета, Грифон вдруг неожиданно переходит к весьма развязной, вульгарной манере взрослого парня.

____________________________________________________

Перевод Нины Демуровой (1967, 1978):

И они подошли к Черепахе Квази. Тот взглянул на них большими, полными слез глазами, но ничего не сказал.

– Эта барышня, – начал Грифон, – хочет послушать твою историю. Вынь да положь ей эту историю! Вот оно что!

– Что ж, я расскажу, – проговорил Квази глухим голосом. – Садитесь и не открывайте рта, пока я не кончу.

Грифон и Алиса уселись. Наступило молчание.
– Не знаю, как это он собирается кончить, если никак не может начать, – подумала про себя Алиса.
Но делать было нечего – она терпеливо ждала.

– Однажды, – произнес, наконец, Черепаха Квази с глубоким вздохом, – я был настоящей Черепахой.

И снова воцарилось молчание. Только Грифон изредка откашливался, да неумолчно всхлипывал Квази. Алиса совсем уже собралась подняться и сказать: «Благодарю вас, сэр, за очень увлекательный рассказ». Но потом решила еще подождать.
Наконец, Черепаха Квази немного успокоился и, тяжело вздыхая, заговорил.

– Когда мы были маленькие, мы ходили в школу на дне моря. Учителем у нас был старик-Черепаха. Мы звали его Спрутиком.

– Зачем же вы звали его Спрутиком, – спросила Алиса, – если на самом деле он был Черепахой?

– Мы его звали Спрутиком, потому что он всегда ходил с прутиком, – ответил сердито Черепаха Квази. – Ты не очень-то догадлива!

– Стыдилась бы о таких простых вещах спрашивать, – подхватил Грифон.
Оба они замолчали и уставились на бедную Алису. Она готова была провалиться сквозь землю. Наконец, Грифон повернулся к Черепахе Квази и сказал:
– Давай, старина, поторапливайся! Нельзя же весь день здесь сидеть…
И Квази продолжал.

– Да, ходили мы в школу, а школа наша была на дне морском, хоть ты, может, этому и не поверишь…

– Почему же? – возразила Алиса. – Я ни слова не сказала.

– Нет, сказала, – настаивал Квази.

– Не возражай! – прикрикнул Грифон.
Но Алиса и не думала возражать.

.

____________________________________________________

Адаптированный перевод (без упрощения текста оригинала)
(«Английский с Льюисом Кэрроллом. Алиса в стране чудес»
М.: АСТ, 2009)
Пособие подготовили Ольга Ламонова и Алексей Шипулин
:

И вот они приблизились к Псевдо-Черепахе, который взглянул на них глазами, полными слез, но ничего не сказал.
‘Эта юная леди,’ сказал Грифон, ‘она хочет узнать твою историю, очень хочет.’
‘Я расскажу ей ее,’ сказал Псевдо-Черепаха низким глухим голосом: ‘садитесь, вы оба, и не произносите ни словечка, пока я не закончу /свой рассказ/.’
Так что они сели, и все они молчали <«никто /ничего/ не говорил»> несколько минут. Алиса подумала про себя: «Не понимаю, как он сможет даже закончить, если он и не начинает. Но она терпеливо ждала.
‘Когда-то <«однажды»>,’ сказал Псевдо-Черепаха наконец, с глубоким вздохом, ‘Я был настоящей Черепахой.’
За этими словами последовало очень долгое молчание, которое нарушалось только, время от времени, восклицаниями Грифона: «хккр, хккр!», и постоянными тяжелыми всхлипываниями Псевдо-Черепахи. Алиса уже почти что собралась встать и сказать: «Благодарю вас, сэр, за вашу интересную историю», но она не могла отделаться от мысли, что продолжение должно было последовать, поэтому она неподвижно сидела и молчала <«ничего не говорила»>.

‘Когда мы были маленьким,’ продолжил наконец Псевдо-Черепаха уже более спокойно, хотя он по-прежнему всхлипывал немного время от времени, ‘мы ходили в школу /на дне/ моря. Учительницей /у нас/ была старая Морская Черепаха — которую мы обычно назвали Сухопутной Черепахой…’
‘Почему же вы называли ее Сухопутной Черепахой, если она таковой не была?’ спросила Алиса.
‘Мы называли ее Сухопутной Черепахой, потому что она учила нас [29],’ сказал сердито Псевдо-Черепаха: ‘действительно, ты очень тупа!’
‘Тебе должно быть стыдно за себя, что ты задала такой простой вопрос,’ добавил Грифон; и после этого они оба сидели молча и смотрели на бедную Алису, которая готова была провалиться под землю <«чувствовала себя готовой…»>. Наконец Грифон сказал Псевдо-Черепахе, ‘Продолжай, дружище! Не растягивай /историю/ на целый день!’ и он продолжил такими словами:
‘Да, мы ходили в школу на дне моря, хотя ты, может быть, этому и не поверишь…’
‘Я ни разу не сказала, что я не верю!’ прервала /его/ Алиса.
‘Ты /сказала/,’ сказал Псевдо-Черепаха.
‘Попридержи язык!’ добавил Грифон прежде, чем Алиса снова смогла заговорить.

——

ПРИМЕЧАНИЯ:

29 — игра слов: Tortoise [‘tO:tqs] — черепаха и taught us [‘tO:t»qs] — учила нас.

____________________________________________________

Анонимный перевод (издание 1879 г.):

Подошли, а телячья головка только глядит на них большими заплаканными глазами, ничего не говорит.

«Вот барышня пришла послушать твои россказни», говорит ей грифон.

„Пожалуй, расскажу», глухим голосом, мрачно выговорила телячья головка. «Садитесь оба и не говорите ни слова, покуда я не кончу.»

Уселись и молчат.
Долго ли, нет ли, они молчали, только Соне начало надоедать так сидеть.

«Однажды», замычала, наконец, телячья головка, и тяжело вздохнула, „я была настоящим теленком.»

За этим настало долгое молчание: телячья головка опять зарыдала, а грифон передразнивает ее, — также всхлипывает. Соня потеряла терпение и собралась было уходить, поблагодарить за приятную беседу, но ей вдруг стало жалко телячью головку и она решилась подождать; уселась опять и молчит.

„И жилось нам хорошо, телятам, как вздумали вдруг сделать из нас черепах и отдали нас в ученье к старой черепахе, жившей в море», несколько успокоившись и лишь изредка всхлипывая, продолжает телячья головка. «Море это было не настоящее, а соленый бассейн, но мы его называли морем.»

«Почему же вы его называли морем, когда оно было не настоящее?» спросила Соня.

«Мы его называли морем, потому что нас там морили», сердито отвечала телячья головка. «И воспитывали нас прекрасно….»

.

____________________________________________________

Перевод М. Д. Гранстрем (1908):

Через несколько времени они увидели вдали черепаху; она печально и одиноко сидела на прибрежной скале, а когда они подошли ближе, Аня услышала как черепаха тяжело вздохнула.
Ане стало жаль беднаго животнаго.
— Скажи, какое у ней горе? — спросила она грифа.
— У нея нет никакого горя, ответил гриф, — это одно воображение. Пойдем скорее!
Когда они подошли к поддельной черепахе, она молча встретила их с полными слез глазами.
— Вот эта маленькая девочка хочет послушать твою историю, — сказал ей гриф.
— Хорошо, садитесь и не перебивайте меня, — сказала черепаха.
Все сели. Наступило долгое молчание.
— Когда то, — начала черепаха с тяжелым вздохом, — я была настоящей черепахой…
Наступило опять долгое молчание, прерываемое иногда криками грифа „хркррх!» и громкими всхлипываниями поддельной черепахи.
— Когда мы были маленькие, — продолжала черепаха, мы ходили в море учиться. Учительницей нашей была старая черепаха. Все мы звали ее Брюзгой…
— За что вы ее так прозвали? — спросила Аня.
— Зато, что она брюзжала с утра до вечера. — ответила черепаха. — Зачем ты меня перебиваешь, глупая девочка.
— Стыдилась бы задавать такие глупые вопросы, — заметил гриф.
Наступило долгое молчание.

____________________________________________________

Перевод Александры Рождественской (1908-1909):

Когда они подошли к черепахе, она подняла на них большие, полные слез глаза, но не произнесла ни слова.

— Вот эта молодая особа, — сказал гриф, — желает послушать твою историю.

— Хорошо, я расскажу ее ей, — ответила черепаха глухим, низким голосом. — Садитесь оба и не говорите ни слова до тех пор, пока я не кончу.

Они сели, и наступило продолжительное молчание.
«Не понимаю, как может она кончить, — подумала Алиса, — если никогда не начнет!»
Но, несмотря на это, она все-таки сидела и терпеливо ждала.

— Когда-то, — начала наконец черепаха, глубоко вздохнув, — я была настоящей черепахой.

После этих слов снова наступило продолжительное молчание, прерываемое от поры до времени возгласом: Иккрр! и рыданием поддельной черепахи.
Алисе очень хотелось сказать: «Благодарю вас за ваш интересный рассказ» и уйти, но она продолжала сидеть, в надежде услыхать еще что-нибудь.

— Когда мы были маленькие, — начала после долгого молчания черепаха, теперь немного спокойнее, хотя время от времени все-таки останавливалась и начинала рыдать, — мы ходили в школу, в море. Учитель наш был очень старый. Мы называли его сухопутной черепахой.

— Почему же, если он не был сухопутной черепахой? — спросила Алиса.

— Мы называли его так потому, что он двигался очень медленно, — сердито ответила черепаха. — Какая ты бестолковая!

— Как тебе не стыдно делать такие вопросы! — прибавил гриф, а потом они оба сидели несколько времени молча и глядели на бедную Алису, которая готова была провалиться сквозь землю.
— Продолжай, старушка! — сказал наконец гриф. — Не целый же день смотреть нам на тебя!

— Мы ходили в школу, в море, — снова начала черепаха, — хоть ты и не веришь этому.
Тут она искоса взглянула на Алису.

— Я никогда не говорила, что не верю, — возразила Алиса.

— Нет, говорила, — сказала черепаха.

— Придержи свой язычок! — прибавил гриф, прежде чем Алиса успела вымолвить слово.

____________________________________________________

Перевод Allegro (Поликсена Сергеевна Соловьёва) (1909):

И они подошли к Черепахе из телячьей головки, которая посмотрела на них большими, полными слез глазами, но ничего не сказала.

— Эта юная особа, — начал Гриф, — очень хочет знать твою историю.

— Я ей расскажу ее, — произнесла Черепаха из телячьей головки глубокими, глухими голосом.—Садитесь оба и не произносите ни слова, пока я не кончу.

Они уселись и нисколько минут все молчали. Алиса думала про себя:

— Не понимаю, каким же образом сумеет она кончить, не начав, — но ждала терпеливо.

— Некогда, — начала, наконец, с глубоким вздохом Черепаха из телячьей головки, — я была настоящей Черепахой.

За этими словами последовало долгое молчание, прерывавшееся временами случайным возгласом Грифа: „Иккрр!“ и непрерывными всхлипываньями Черепахи из телячьей головки.

Алиса была готова встать и сказать:

— Благодарю вас, сэр, за вашу интересную историю, но ей все казалось, что интересное еще впереди, и поэтому она сидела и ничего не говорила.

— Когда мы были маленькая, — заговорила, наконец, Черепаха из телячьей головки, продолжая, однако, всхлипывать от времени до времени, — мы ходили в школу в море. Учительницей нашей была одна старая черепаха, которую мы прозвали «Черепом».

— Почему же вы ее так прозвали? — спросила Алиса.

— Потому что, когда она приходила, мы всегда кричали: „Боимся: череп, — ах!“ Мне кажется, вы могли бы и сами догадаться. Вы удивительно бестолковы!

— Вам должно быть стыдно задавать такие глупые вопросы, — прибавил Гриф, после чего они оба стали, молча, смотреть на бедную Алису, которая готова была провалиться сквозь землю. Наконец, Гриф сказал, обращаясь к Черепахе из телячьей головки:

— Ну, поторапливайся, старина! Не сидеть же тебе весь день всё на одной и той же фразе!

И Черепаха из телячьей головки продолжала:

— Да, мы ходили в школу в море, хотя вы этому и не верите.

— Я никогда не говорила, что не верю! — перебила ее Алиса.

— Нет, говорили, — сказала Черепаха из телячьей головки.

— Попридержите язычок! — прибавил Гриф, прежде чем Алиса успела выговорить слово.

____________________________________________________

Перевод М. П. Чехова (предположительно) (1913):

Они прошли небольшое расстояние, и ещё издалека Алиса увидела Черепаху, которая грустно и одиноко сидела на небольшом выступе скалы и что-то жалобно пела себе под нос.
Алисе стало жаль её.
— О чём это она так горюет? — спросила она у Грифона.
— Да всё ерунда! — неохотно ответил Грифон. — Сидит и ревёт как белуга. Ну о чём ей горевать? Какое у этой слякоти может быть горе?
Они близко подошли к Черепахе. Она посмотрела на них полными слёз глазами, но не сказала ничего.
— Вот молодая барышня! — обратился к ней Грифон. — Королева приказала тебе рассказать ей свою трогательную историю!
— Хорошо, — ответила печально Черепаха. — В таком случае садитесь здесь оба, слушайте и не говорите ни единого слова, пока я не кончу свой рассказ!
Алиса и Грифон сели и приготовились слушать.
«Как же она может кончить, когда ещё не начинала?» — подумала про Черепаху Алиса.
Несколько минут прошли в глубоком молчании, во время которых Черепаха стала горько плакать.
— Рассказывай же! — крикнул на неё Грифон.
— Моя история так трогательна, — ответила Черепаха, — что я от слёз не могу говорить.
— Так ты не плачь и расскажи!
— Вот в том-то и дело, что это невозможно, — объяснила Черепаха. — Всякий раз, как я начинаю рассказывать мою историю, я не могу сказать ни одного слова от слёз, а слёзы льются от того, что она очень трогательна. Как выйти из этого положения, я не знаю. В этом-то и вся трогательность моей истории!
Алисе стало скучно с такой весёлой рассказчицей. Она встала и сделала перед Черепахой реверанс.
— Благодарю вас за вашу интересную историю! — сказала она и собралась уходить.

____________________________________________________

Перевод Владимира Набокова (1923):

   Они подошли к Чепупахе, которая посмотрела на них большими телячьими глазами, полными слез, но не проронила ни слова.

— Вот эта барышня, — сказал Гриф, — желает услышать твою повесть.

— Я все ей расскажу, — ответила Чепупаха глубоким, гулким голосом.
— Садитесь вы оба сюда и молчите, пока я не кончу.

Сели они, и наступило довольно долгое молчанье. Аня подумала: «Я не вижу, как она может кончить, если не начнет». Но решила терпеливо ждать.

— Некогда, — заговорила, наконец, Чепупаха, глубоко вздохнув, — я была настоящая черепаха.

Снова долгое молчанье, прерываемое редка возгласами Грифа — хкрр, .. — и тяжкими всхлипами Чепупахи.
Аня была близка к тому, чтобы встать и  сказать:  «Спасибо, сударыня, за  ваш занимательный рассказ», но все же ей казалось, что должно же быть что-нибудь дальше, и  потому она оставалась сидеть смирно и молча ждала.

— Когда мы были маленькие, — соизволила продолжать Чепупаха, уже спокойнее, хотя все же всхлипывая по временам, — мы ходили в школу на дне  моря. У нас был старый, строгий учитель, мы его звали Молодым Спрутом.

— Почему же вы звали его молодым, если он был стар?  — спросила Аня.

— Мы его звали так потому, что он всегда был с прутиком, — сердито ответила Чепупаха. — Какая вы, право, тупая!

— Да будет вам, стыдно задавать такие глупые вопросы! — добавил Гриф. И затем они оба молча уставились  на  бедняжку, которая готова была провалиться сквозь землю. Наконец, Гриф сказал Чепупахе: «Валяй, старая! А то никогда не окончишь».
И Чепупаха опять заговорила.

— Мы ходили в школу на дне моря — верьте, не верьте.

— Я не говорила, что не верю, — перебила Аня.

— Говорили, — сказала Чепупаха.

— Прикуси язык, — добавил  Гриф,  не  дав  Ане  возможности возразить.

.

____________________________________________________

Перевод А. Д’Актиля (Анатолия Френкеля) (1923):

Так они подошли к Фальшивой Черепахе, которая взглянула на них большими, полными слез глазами, но не сказала ни слова.

— Вот эта-вот молодая девица,— сказал Грифон,— хочет узнать твою историю.

— Я расскажу ей! — произнесла, Фальшивая Черепаха глухим, загробным голосом.— Сядьте оба и не перебивайте меня, пока я не кончу.

Они уселись и втечение нескольких минут никто не произнес ни слова. Алиса подумала:
— Не вижу, как она может когда-нибудь кончить, раз она и не собирается начинать.
Но продолжала терпеливо ждать.

— Некогда,— начала, наконец, с глубоким вздохом Фальшивая Черепаха,— я была Настоящей Черепахой.

За этими словами последовало долгое, долгое молчание, прерываемое изредка восклицаниями Грифона, похожими на «Гжкхр»! и не прекращающимися рыданиями Фальшивой Черепахи.
Алисе очень хотелось встать и сказать:
— Благодарю вас, сударыня, за ваш чрезвычайно интересный рассказ.
Но она не переставала надеяться, что у начала все-таки будет продолжение, так что сидела смирно и молчала.

— Когда мы были детьми,— продолжала, наконец, Фальшивая Черепаха уже более спокойно, хотя время от времени у нее и прорывались рыдания,— мы ходили в лучшую морскую школу, хотя ты этому не поверишь…

— Я верю!— сказала Алиса.

— Не верю! — сказала Фальшивая Черепаха.

— Придержи язык!— сказал Грифон, прежде чем Алиса успела раскрыть рот для возражения.

____________________________________________________

Перевод Александра Оленича-Гнененко (1940):

Так они подошли к Мок-Тартлю — Фальшивой Черепахе, который посмотрел на них большими глазами, полными слёз, но ничего не сказал.

— Вот эта молодая леди, — произнёс Грифон, — очень хочет узнать твою историю.

— Я расскажу её, — сказал Мок-Тартль глухим, безнадёжным тоном. — Садитесь оба и не говорите ни слова до тех пор, пока я не кончу!

Они сели, и никто в течение нескольких минут не произносил ни слова. Алиса подумала про себя: «Не вижу, каким образом он когда-нибудь сможет кончить, раз он даже и не начинал». Но она терпеливо ждала.

— Когда-то, — сказал наконец Мок-Тартль — Фальшивая Черепаха с глубоким вздохом, — я действительно был настоящей Черепахой.

За этими словами наступило продолжительное молчание, нарушаемое только отрывистыми восклицаниями: «Г-х-к-к-р-р-х!» Грифона и рыданиями Мок-Тартля. Алиса уже готова была подпяться и сказать: «Благодарю вас, сэр, за вашу весьма интересную историю».
Однако она ещё не потеряла надежды: должно же последовать за этим нечто большее. Поэтому Алиса тихо сидела и не говорила ничего.

— Когда мы были маленькими,— продолжал Мок-Тартль более спокойно, хотя он время от времени продолжал слегка всхлипывать, — мы ходили в морскую школу. Старая Черепаха была нашим учителем. Мы обыкновенно называли его Римской Черепахой…

— Почему вы называли его Римской Черепахой, если он не был ею? — спросила Алиса.

— Потому что он был самой древней из черепах и набивал трухою наши черепа! — ответил Мок-Тартль сердито. — Поистине ты очень невежественна!
— Стыдись задавать такие простые вопросы! — добавил Грифон, и затем они долго сидели молча и смотрели на бедную Алису, которая готова была провалиться сквозь землю.
Наконец Грифон сказал Мок-Тартлю — Фальшивой Черепахе:
— Поторапливайся, старина! Не растягивай свою историю на целый день!
И Мок-Тартль продолжал, начав теми же словами:

— Да, мы ходили в морскую школу, хотя ты можешь не верить этому…

— Я вовсе не говорила, что не верю! — прервала Алиса.

— Нет, говорила, — возразил Мок-Тартль.

— Придержи язык! — добавил Грифон, прежде чем Алиса могла заговорить опять.

____________________________________________________

Перевод Бориса Заходера (1972):

И они подошли к Деликатесу, который только посмотрен), на них большими, полными слез глазами, но ничего не сказал.

— Слушай, старик, — сказал Грифон, — тут вот молодая леди хочет узнать твою историю. До зарезу.

— Я все поведаю, не тая, — сказал Деликатес протяжно и уныло. — Садитесь оба, и молчите оба, пока я не окончу свой рассказ.

Гости сели, и несколько минут никто не произносил ни слова. «Не понимаю, как он может когда-нибудь окончить, раз он и не собирается начинать», — успела подумать Алиса, но продолжала терпеливо ждать.

— Был некогда я рыбой, — сказал наконец Деликатес с глубоким вздохом, — настоящей…

За сим последовало долгое-долгое молчание — его нарушали лишь редкие восклицания Грифона (приблизительно: «Гжхкррх!»), а также беспрерывные вздохи и стоны Деликатеса.
Алиса уже не раз хотела встать и сказать: «Большое спасибо за ваш интересный рассказ», но она все-таки немножко надеялась, что продолжение следует, и крепилась: сидела смирно и молчала.

— Когда мы были маленькими, — заговорил Деликатес менее патетическим тоном (хотя время от времени возвращался к прежним стенаниям), — мы ходили в школу в море. Учителем был сущий Змей Морской. В душе — Удав! Между собой его мы называли Питоном.

— А почему вы его так называли, раз он был Удав, а не Питон? — заинтересовалась Алиса.

— Он был Питон! Ведь мы — его питонцы! — с негодованием ответил Деликатес. — Боюсь, дитя, ты умственно отстала!

— Стыдно, лапочка, не понимать таких простых вещей! — подлил масла в огонь Грифон, и оба чудища молча уставились на бедную Алису, которой хотелось только одного: поскорее еще раз провалиться сквозь землю.**
Наконец Грифон сказал Деликатесу:
— Ну ладно, старик, давай! Поехали! Нельзя же весь день толочь воду в ступе.
И Деликатес продолжал:

— Да, посещали мы морскую школу… хоть, кажется, ты этому не веришь…

— Я не говорила «не верю»! — перебила Алиса.

— А вот и сказала! — сказал Деликатес.

— Помолчала бы лучше, барышня, — добавил Грифон, прежде чем Алиса успела сказать, что нехорошо придираться к словам.

——

Комментарии переводчика:

** — Между прочим, питон и удав — это одно и то же. Алиса это знать не обязана, а вам — не мешает. Слово «питомцы», по-моему, эти чудища выдумали сами, так что нечего было им так уж стыдить Алису!

prim09_piton

<При всем уважении к Борису Заходеру, должен сказать, что он ошибается. Конечно, отличить удава от питона по внешним признакам для неспециалиста трудно, однако представители этих двух подсемейств хорошо различаются по способу размножения. Общая особенность всех удавов – яйцеживорождение, тогда как питоны откладывают яйца. Также у удавов отсутствует надглазничная кость. — Прим. автора проекта С. Курия>.

____________________________________________________

Перевод Александра Щербакова (1977):

И вот они приблизились к Черепахе-Телячьи-Ножки, а он молча смотрел на них глазами, полными слез.

— Этой юной леди, — сказал Грифон,- ей во как хочется послушать твою историю.

— Я ей все расскажу,- замогильным голосом сказал Черепаха-Телячьи-Ножки. — Садитесь оба и не произносите ни слова, пока я не кончу.

И они сели, и на несколько минут воцарилось молчание. Алиса подумала: «Как же он кончит, когда он начать не может?» Но сидела и терпеливо ждала.

— Когда-то, — сказал наконец Черепаха-Телячьи-Ножки, — когда-то я был настоящей черепахой…

И горестно вздохнул. За этими словами последовало долгое молчание, прерванное нечаянным возгласом Грифона: «Гыччххи!» — и долгим тяжелым всхлипом Черепахи-Телячьи-Ножки. Алиса уже готова была встать и сказать: «Благодарю вас, сэр, за очень интересный рассказ», — но не могло же быть так, чтобы не наступило продолжения, и поэтому она молчала и сидела смирнехонько.

— Когда мы были маленькие,- наконец продолжил Черепаха-Телячьи-Ножки, успокоившись и всхлипывая время от времени, но гораздо слабее, — мы ходили в школу, в морскую школу. Учительницей была старая Черепаха, но мы обычно звали ее Жучихой.

— Почему же вы называли ее Жучихой, если она не была Жучихой? — спросила Алиса.

— Ведь она ж учила нас! — разозлился Черепаха-Телячьн-Ножки. — Как вы несообразительны!

— Постыдилась бы задавать такие простые вопросы! — добавил  Грифон. Они оба умолкли и уставились на Алису, а она готова была сквозь землю провалиться. Наконец Грифон  обратился к Черепахе-Телячьи-Ножки: — Давай, друг! Не топчись весь день на месте!

И Черепаха-Телячьи-Ножки продолжал:
— Да, мы ходили в морскую школу, хотя вы мне и не верите…

— Я этого не говорила! — вмешалась Алиса.

— Нет, говорили!- сказал Черепаха-Телячьи-Ножки.

— Помолчи-ка! — добавил Грифон, прежде чем Алиса успела возразить.

____________________________________________________

Перевод Владимира Орла (1988):

Когда они подошли к Гребешку, он глянул на них полными слез глазами, но ничего не сказал.

— Эта вот девочка, — заявил Грифон, — интересуется твоей историей, дружище.

— Я расскажу ей мою историю, — глухим, слабым голосом отозвался Гребешок.- Садитесь. И упаси вас Бог сказать хоть слово, пока я не кончу.

Грифон и Алиса уселись. Наступило молчание. Алиса подумала: «Интересно, как же он кончит, если никак не начнет?» Впрочем, она терпеливо ждала.

—  Когда-то, — выдавил из себя Гребешок, — я был морским петушком!..
Последовало продолжительное молчание, прерываемое только вздохами Гребешка. Потом Грифон сказал:
—  Гжккррх!
Алиса хотела было встать, откланяться и сказать: «Огромное вам спасибо за увлекательный рассказ!» — но потом решила, что история, наверное, все-таки не закончена, и так и осталась сидеть.

—  Я был морским петушком, — повторил Гребешок, немного успокоившись, но все еще давясь слезами. — А остался от меня один… гребешок. Малышом — можно сказать, желторотым цыпленком — я, помнится, бегал в морскую школу. Учительницей там служила старая Черепаха, но мы все, бывало, звали ее Спрутом…

—  Почему же Спрутом? — вмешалась Алиса.- Вы же говорите, это была Черепаха.

—  Мы звали ее Спрутом, потому что она гонялась за нами с прутом, если что было не по ней,- недовольно ответил Гребешок.- Право, ты задаешь дурацкие вопросы.

— Эх ты! Самой, что ли, трудно догадаться! — укоризненно добавил Грифон.
Тут оба они замолчали и уставились на Алису, которая готова была провалиться сквозь землю. Наконец Грифон хлопнул Гребешка по плечу:
—  Ладно, М. М.! Плети дальше…
И Гребешок продолжал:

—  Ну вот, мы ходили в морскую школу. Эта школа была на дне, хотя ты, может быть, мне и не поверишь…

—  А я разве что-нибудь сказала? — удивилась Алиса.

—  Сказала! — капризно ответил Гребешок.

—  Держи язык за зубами! — посоветовал Грифон, пока Алиса раздумывала, как ответить Гребешку.

____________________________________________________

Перевод Леонида Яхнина (1991):

Они подошли к Телепахе поближе. Она подняла на них большие телячьи глаза, наполненные слезами.

— Слушай, дорогуша, — сказал Грифон. — Эта юная особа особо интересуется узнать твою историю. Ты уж расстарайся, дорогуша.

— Постараюсь, — тоскливо протянула Телепаха. — Но одно условие: молчать и не перебивать до самого конца.

И она умолкла. Надолго. Алиса истомилась, ожидая начала истории.
«Интересно, — подумала она, — когда же будет конец, если и начала не видно?»
Но она набралась терпения и ждала, ждала, ждала…

Наконец Телепаха вздохнула в сотый раз и начала:
— Когда-то я была совершеннейшей черепахой…

И снова наступило молчание. Лишь Грифон иногда подхмыкивал — гхм-гхм! — да слышались тяжкие вздохи Телепахи. Алисе это наскучило, и она уже собиралась уйти. Даже фразу приготовила на прощание: «Рассказ от начала до конца был необыкновенно интересен. Спасибо. До свиданья». Но тут Телепаха встрепенулась и промолвила:

— В детстве я училась в самой модной — водной — школе. Учительницей у нас была тетя Черепаха. Но мы ее звали Черемама.

— Вот странно! Почему? — удивилась Алиса.

— Не называть же тетю Черепапа! — фыркнул Грифон. — Соображать надо!
— Да-а, — покачала головой Телепаха, — не больно ты сообразительная.

И оба они вперили свои глазищи в Алису, так что она готова была провалиться сквозь землю. Хорошо, что Грифон наконец сказал Телепахе:
— Не тяни, дорогуша, рассказывай, не то мы тут весь день телепаться будем.
И Телепаха продолжала:

— Была, значит, наша школа придонная.

— Придомная? При вашем доме? — переспросила Алиса.

— Придонная! На дне морском! — рассердилась Телепаха. — Ты что, не веришь?

— Верю, — сказала Алиса.

— Нет, не веришь! — топнул Грифон.

— Нет, верю! — настаивала Алиса.

— Тогда не спорь, — сказала Телепаха.

Но ведь Алиса и не думала спорить. И она промолчала.

____________________________________________________

Перевод Бориса Балтера (1997):

И они подошли к Телепахе, которая поглядела на них большими глазами, полными крупноразмерных слез, но ничего не сказала.

«Эта тут вот, как ее, юная особа, — сказал Грифон, — хочет знать твою историю, и точка».

«Я расскажу! — отозвалась Телепаха глубоким, звучным голосом. — Садитесь вы оба и ни слова, пока не кончу!»

Они сели, и никто не проронил ни слова. Прошло несколько минут, и Алиса подумала: «Как она может ВООБЩЕ кончить, пока не начала?» — Но она терпеливо продолжала ждать.

«Некогда, — наконец произнесла Телепаха с глубочайшим вздохом, — я была ЧЕРЕпахой».

Эти слова сопровождались еще более длительным молчанием. Только иногда его нарушал звук «К-х-г-ррр!», издаваемый Грифоном, да оживляли непрерывные тяжелые вздохи Телепахи. Алиса почти уже встала, чтобы сказать: «Спасибо за интереснейшую историю», — но ей все казалось, что за душой у рассказчицы должно быть еще что-то, так что она все-таки продолжала сидеть.

«Когда мы были молодые,- наконец продолжила Телепаха чуть более спокойно, хотя все еще со всхлипами,- мы ходили в морскую школу. Нас учила старая Черепаха, которую мы называли Пила-рыба…»

«Почему? Она же не могла одновременно быть пилой-рыбой?» — прервала Алиса.

«Потому что она нас все время пилила хорошо наточенной пилой, — сердито ответила Телепаха, — что-то ТЫ туповата!»

«Стыдно тебе спрашивать такие ПРОСТЕЙШИЕ вещи», — добавил Грифон, и они оба в молчании уставились на бедную Алису так, что она готова была сквозь землю провалиться, если бы еще было куда. Наконец, Грифон сказал Телепахе: «Давай живее, сестренка, кончай телепаться! Завела, понимаешь, волынку на целый день!» — и та продолжала:

«Да-да, мы ходили в МОРСКУЮ школу, и ты не поверишь…»

«Разве я сказала, что не поверю?» — прервала ее Алиса.

«Конечно, сказала», — ответила Телепаха.

«И не думай возражать!» — добавил Грифон прежде, чем Алиса успела возразить.

____________________________________________________

Перевод Андрея Кононенко (под ред. С.С.Заикиной) (1998-2000):

Когда они пришли, Минтакраб лишь молча взглянул на них большими рыбьими глазами, полными слез.

«Со мною девочка. Она хочет узнать твою историю, действительно хочет», — обратился к нему Грифон.

«Я расскажу ей», — отозвался Минтакраб таинственно и приглушенно, — «Садитесь оба, и ни слова, пока я не закончу!»

Алиса и Грифон уселись, после чего несколько минут длилось гробовое молчание. «И когда же он закончит, если и не начинает?» — подумала Алиса, но терпеливо ждала.

«Когда-то я был настоящим крабом», — произнес наконец Минтакраб, после чего снова повисла тишина, нарушаемая лишь постоянными тяжкими всхлипами Минтакраба да периодическим урчанием Грифона: «Хр-р-р!»

Алисе так и хотелось встать и сказать: «Спасибо за столь увлекательную историю», — но продолжала молча сидеть, поскольку ей почему-то казалось, что должно ведь быть продолжение.

«Когда мы были маленькими», — в конце концов продолжил Минтакраб уже спокойнее, продолжая тем не менее время от времени всхлипывать, — «Мы ходили в морской лицей. Классным руководителем у нас была старая Черепаха. Мы предпочитали звать ее Сомом…»

«Почему сомом, если он был черепахой?» — спросила Алиса.

«Потому что Георг Симон Ом лучший в области акустики. Вот мы и звали Черепаху с Омом проводить у нас занятия совместно», — сердито ответил Минтакраб, — «Какая ты, право, глупая!»

«Тебе должно быть стыдно задавать такие наивные вопросы», — добавил Грифон. После этого оба молча уставились на Алису, которая и без того готова была сквозь землю провалиться. В конце концов, Грифон обратился к Минтакрабу: «Продолжай, старина! Не тяни резину!»
Минтакраб возобновил рассказ со слов:

«Да, мы ходили в морской лицей, хотя, возможно, ты и не веришь этому…»

«Я такого не говорила!» — перебила Алиса.

«Говорила!» — буркнул Минтакраб.

«Прикуси язык!» — вставил Грифон, прежде чем Алиса снова раскрыла рот.

____________________________________________________

Перевод Юрия Нестеренко:

И они подошли к Якобы Черепахе, который посмотрел на них большими, полными слез глазами, но ничего не сказал.

— Здесь тут юная леди, — сказал Грифон, — она хочет чтобы, значит, узнать твою историю, да вот.

— Я расскажу ее для ее, — сказал Якобы Черепаха глубоким, гулким голосом. — Садитесь оба, и не произносите ни слова, пока я не закончу.

Они уселись, и в течение нескольких минут никто не сказал ни слова. Алиса подумала про себя: «Не знаю, как он сумеет когда-нибудь закончить, если он не начинает.» Однако она терпеливо ждала.

— Однажды, — сказал, наконец, Якобы Черепаха и глубоко вздохнул, — я был настоящей Черепахой.

Вслед за этими словами установилась весьма продолжительная тишина, нарушаемая лишь восклицаниями «Хжкррх!», которые время от времени издавал Грифон, да постоянными тяжелыми вздохами Якобы Черепахи. Алиса совсем уже было собралась подняться и сказать: «Спасибо, сэр, за ваш интересный рассказ», но ее не покидала мысль, что продолжение должно последовать, так что она осталась сидеть и ничего не сказала.

— Когда мы были маленькими, — продолжил наконец Якобы Черепаха более спокойно, хотя и все еще всхлипывая время от времени, — мы ходили в школу в море. Нашим учителем был старик Черепаха — мы обычно называли его Зубром…

— Почему вы называли его Зубром, если он был Черепахой? — спросила Алиса.

— Мы называли его Зубром, потому что он заставлял нас зубрить! — гневно ответил Черепаха, — Воистину, ты очень несообразительна!

— Постыдилась бы задавать такой простой вопрос, — добавил Грифон, и оба они молча уставились на бедную Алису, которая готова была провалиться сквозь землю. Но, наконец, Грифон сказал Якобы Черепахе: «Валяй дальше, старина! Не размазывай это на весь день!» — и тот возобновил рассказ:

— Да, мы ходили в школу в море, хоть ты и не можешь в это поверить…

— Я этого не говорила! — перебила Алиса.

— Говорила, — сказал Якобы Черепаха.

— Придержи язык! — прибавил Грифон, прежде чем Алиса успела сказать что-либо еще.

____________________________________________________

Перевод Николая Старилова:

     Они приблизились к Мнимой Черепахе, которая смотрела на них огромными глазами, полными слез и молчала.

— Это, значит, молодая дама, — сказал Грифон. — Ей, стало быть, желательно знать твою историю.

— Я расскажу ей ее, — ответила Мнимая Черепаха басом, — садитесь, оба. И ни слова пока я не закончу.

Они  сели и молчали несколько минут. Алиса подумала: » Не пойму, как она может кончить, если не начинает? — но продолжала терпеливо ждать.

— Когда-то, — сказала наконец Мнимая Черепаха с глубоким вздохом. — я была действительной черепахой.

За этими словами последовала долгая пауза, которую нарушали только редкие восклицания: «Гх-гм!» — Грифона и непрекращающиеся рыдания Мнимой Черепахи.
Алиса уже собиралась встать и сказать: «Спасибо мадам, за ваш  интересный рассказ», но она не могла расстаться с мыслью, что должно же последовать что-нибудь еще, поэтому продолжала сидеть и молчать.

— Когда мы были детьми, — Мнимая Черепаха наконец заговорила более спокойно, хотя иногда  не могла сдержать рыданий. — Мы ходили в школу. В глубине моря… Учителем был старик,  мы звали его Сухопутной Черепахой…

— Почему же вы звали его сухопутной черепахой, если он жил в море? — спросила Алиса.

— Мы называли его Сухопутной Черепахой, потому что он учил нас, — сердито ответила Мнимая Черепаха, — ты что, совсем тупая?

— Как тебе не стыдно задавать такие наивные вопросы? — присоединился к ней Грифон, после чего они оба молча сидели и смотрели на бедную Алису, которой хотелось от стыда провалиться сквозь землю.
Наконец, Грифон сказал Мнимой Черепахе: » Гони дальше, старина! Не торчать же нам тут весь день! — и она снова заговорила:

— Да, мы ходили в школу в море, хотя вы и не верите в это…

— Я этого не говорила, — вставила неутомимая Алиса.

— Нет, говорила, — сказала Мнимая Черепаха упрямо.

— Попридержи язык! — предупредил Алису Грифон, и она промолчала.

 

____________________________________________________

Перевод Олега Хаславского (2002):

Они поднялись к Недочерепахе, который смотрел на них глазами, полными слез, не говоря ни слова.

— Эта юная леди, — сказал Грифон, — хотела бы узнать твою историю. Ну же!

— Я расскажу ей, — произнес Недочерепаха утробным голосом, — садитесь оба и молчите, пока я не закончу.

Они уселись и несколько минут провели в полном молчании. Алиса подумала: — Не понимаю, как вообще он может закончить то, что вообще не начинал, — но терпеливо продолжала ждать.

— Когда-то, — сказал наконец Недочерепаха с глубоким вздохом, — я был настоящей черепахой.

С этими словами он погрузился в глубокое молчание, прерываемое только его глубокими рыданиями да странными звуками вроде «Хрхйх!», издаваемыми Грифоном. Алиса была уже готова уйти, поблагодарив за интересный рассказ, но не могла в то же время отделаться от мысли, что ей стоило бы задержаться. И она продолжала сидеть молча.

— Когда мы были маленькими, — продолжил наконец Недочерепаха уже спокойней, но всхлипывая время от времени, — мы пошли в морскую школу. Учителем у нас был милый такой старикашка, мы звали его Черепушкой…

— А почему не Черепашкой? — спросила Алиса.

— Потому что у него был огромный лысый ЧЕРЕП, — ответил Недочерепаха. — Боже, какая же ты зануда.

— Постыдилась бы задавать такие простые вопросы! — добавил Грифон и оба замолчали, глядя на бедную Алису, которая чувствовала, что готова провалиться сквозь землю. Наконец Грифон сказал Недочерепахе, — Давай, старик, не тратить же на эту ерунду целый день, — и тот продолжил:

— Да, мы посещали морскую школу, хоть ты и не веришь этому.

— Ничего подобного я не говорила, — перебила его Алиса.

— Ты — говорила! — сказал Недочерепаха.

— Попридержи язык! — добавил Грифон, прежде чем Алиса успела что-то ответить.

____________________________________________________

Пересказ Александра Флори (1992, 2003):

Они подошли поближе. Якобы-Черепаха возвел горе очи, полные слез, но ничего не сказал.

— Мадемуазель, — молвил Грифон, — мечтает услышать твоя мемуары.

— Ну что ж, — хрипло ответил Якобы-Черепаха, — присаживайтесь и молчите, пока я не закончу.

Алиса и Грифон сели. Воцарилась тишина.
«Как же он закончит, если не думает начинать?» – недоумевала Алиса.

— Когда-то, — Якобы-Черепаха наконец решился, — был я просто Черепахой, — и опять умолк.

Алиса чуть было не встала и не сказала: «Благодарю покорно за столь увлекательную повесть», — но воздержалась.
Повествователь все-таки справился с очередным приступом рыданий и заговорил:

— В детстве мы посещали морскую школу. Нашим диканом (то есть деканом и диктатором одновременно) была Грифовая Черепаха. Но мы звали ее Биссой.

— Извините, — не поняла Алиса, — почему же вы ее звали Биссой?

— Потому что она повторяла уроки на бис-с, – ответил рассказчик. – Да-с. Повторенье – мать ученья. Могла бы и сама догадаться.
И оба чудовища уставились на несчастную Алису, которая, конечно, со стыда провалилась бы в тартарары, если бы с ней этого уже не произошло.

— Старина, не тяни волынку! – сказал Грифон приятелю. – Сколько можно.

— Школа наша, — продолжал Якобы-Черепаха, — находилась на дне моря. Ты, разумеется, скажешь: так не бывает!

Алиса возразила:
— И вовсе я не собираюсь говорить: так не бывает!

— Но ведь сказала же! — торжествующе констатировал Якобы-Черепаха. — И зачем было возражать! Я с самого начала знал, что так оно и будет.

— Лучше бы ты помолчала! — подлил масла в огонь Грифон.

____________________________________________________

Пересказ Александра Флори (2024, альтернативная версия):

Они подошли поближе. Якобы-Черепаха возвел горе очи, полные слез, но ничего не сказал.
– Мадемуазель, – молвил Грифон, – мечтает услышать твои мемуары.
– Ну что ж, – хрипло ответил Якобы-Черепаха, – присаживайтесь и молчите, пока я не закончу.
Алиса и Грифон сели. Наступила тишина.
«Как же он закончит, если не думает начинать?» – недоумевала Алиса.
– Когда-то, – Якобы-Черепаха наконец решился, – был я просто Черепахой, – и опять умолк.
Алиса чуть было не встала и не сказала: «Благодарю покорно за столь увлекательную повесть», – но воздержалась.
Повествователь все-таки справился с очередным приступом рыданий и заговорил:
– В детстве мы посещали морскую школу. Во главе школы стоял один Рак, её раководитель. Был он лобастым и потому именовался Лобстером. Но мы звали егоКрабом.
– Извините, – не поняла Алиса, – почему же вы его так звали, если он не был Крабом?
– Потому что был шкрабом, – ответил рассказчик. – То есть школьным работником. Могла бы и сама догадаться.
И обе твари уставились на несчастную Алису, которая, конечно, со стыда провалилась бы сквозь землю, если бы с ней этого уже не произошло.
– Старина, не тяни волынку! – сказал Грифон приятелю. – Сколько можно.
– Школа наша, – продолжал Якобы-Черепаха, – находилась на дне моря. Ты, разумеется, сейчас скажешь: какая прелесть!
Алиса возразила:
– И вовсе я не собираюсь говорить: какая прелесть!
– Но ведь сказала же! – торжествующе констатировал Якобы-Черепаха. – Я с самого начала это предвидел.
– Только ты не предвидишь ничего! – подлил масла в огонь Грифон.

____________________________________________________

Перевод Михаила Блехмана (2005):

Тут они подошли к Морскому Бычку, и он посмотрел на них своими большими бычьими глазами, полными слёз, но ничего не сказал.

— Тут вот дамочка пришла, — обратился к нему Морской Волк. — Хочет тебя послушать.

— Пусть слушает, — ответил Морской Бычок. — Садитесь же и слушайте, и не перебивайте.

Они уселись. Несколько минут все молчали.
«Как же я смогу его перебить, — подумала Алиска, — если он молчит?» — но снова промолчала.

Наконец, Морской Бычок заговорил:
— Был я когда-то молод и красив. — Тут он снова тяжело вздохнул. — Бывало, подплыву к берегу — все Божьи Коровки засматриваются… А теперь я старый, больной, неповоротливый, как черепаха. И совсем не похож на бычка…

Снова воцарилась тишина. Только Старый Морской Волк время от времени прочищал горло, да старый Морской Бычок всё всхлипывал. Алиска подумывала, не встать ли и не сказать ли: «Спасибо, дедушка, было очень интересно», но всё-таки ей очень хотелось узнать, что же будет дальше, и она ещё раз промолчала.
Наконец, Морской Бычок заговорил, уже спокойнее, хотя и всхлипывая время от времени:

— Давным-давно это было. Мы были тогда совсем маленькие и ходили в школу. А школа была на дне морском. И был у нас классный лаповодитель…

— Кто-кто? — переспросила Алиска.

— Лаповодитель, тебе говорят, — повторил Бычок. — Тебя что, никогда не водили за лапу? Ну, так вот: был он строгий, но справедливый, зря никогда не ставил нас в угол.

— Откуда же в море углы? — удивилась Алиска.

— Это на суше их всего четыре, — гордо сказал Бычок. — А в воде знаешь, сколько! Ну, так вот. Мы все его любили и звали «дорогой мучитель».
— Ой, как же вам было не стыдно? — воскликнула Алиска.
— Что же тут стыдного?! — вспылил Бычок. — Он же сам говорил: «Вас учить — сплошное мучение!» А ты, если не понимаешь, помалкивай!

— Постыдилась бы старшим перечить! — вмешался Морской Волк. — Чему вас только в школе учат?
Некоторое время они с укоризной смотрели на Алиску, и она готова была провалиться сквозь землю от стыда. Наконец, Морской Волк сказал Бычку:
— Давай, старина, не трави душу!
И Бычок продолжал:

— Ну, так вот. Ходили мы в школу, хоть ты и не веришь…

— Да нет, что вы! — воскликнула Алиска.

— Нет, да!

— Цыц! — вмешался Морской Волк.

____________________________________________________

Перевод Сергея Махова (2008):

Короче, подходят к Черепаху Якобы. глядящему на них полными слёз глазами, но безмолвному.
— Энта вот юная особа. — говорит Грифон, — у ей надоба узнать твою судьбу, без дураков.
— А чё — поведаю. — сдавленным-глухим голосом говорит Черепах Якобы. — садитесь оба да не перебивайте, пока не закончу.
Ну сели они, и несколько минут не раздаётся ни звука.
Алис думает: «Как же он вообще закончит, коль даже не начинает».
Но ждёт терпеливо.
— Уродился-то я, — сказал наконец Черепах Якобы с глубоким вздохом, — Черепахом настоящим.
Засим последовало весьма долгое молчанье, лишь изредка прерывавшееся клёкотом Грифона «Хджкррх!» да протяжными рыданьями Черепаха Якобы.
Несколько раз Алис хотела встать со словами: «Спасибо, сударь, за любопытный рассказ», но почему-то не сомневалась, мол дальнейшее обязательно последует, и сидела тихо-смирно.
— Детьми, — продолжил в конце концов Черепах Якобы, уже спокойнее, хотя всё ещё временами всхлипывая. — мы ходили в морское училище. Преподавал там старый Черепах — которого все называли Черепучилка…
— Почему Черепучилка-то. раз его не пучило? — спрашивает Алис.
— Тем не менее, все называли Черепучилка, ибо Черепашья училка, — гневно отвечает Черепах Якобы. — Вообще-то ты жутко тупая!
— Стыдно задавать столь убогие вопросы, — добавил Грифон; оба сидят и молча глядят на бедняжку Алис, готовую сквозь землю провалиться.
После Грифон говорит Черепаху Якобы: «Давай пошароваристей, чувачок! Неча на цельный день растягывать!» и тот сдвинулся с мёртвой точки:
— Ну да, ходили в морское училище, хоть ты, пожалуй, не поверишь…
— Я ничего такого не говорила! — перебивает Алис.
— А сама не веришь, — упёрся Черепах Якобы.
— Прикуси язычок! — добавляет Грифон, прежде чем Алис успела вновь открыть рот.

.

____________________________________________________

Перевод Натальи Мироновой (2008):

И пришли они к Череп-Аху, который взглянул на них большими глазами, полными слёз, но ничего не сказал.
— Вот эта юная леди, — сказал Грифон, — желает послушать твою историю.
— Я расскажу ей свою историю, — ответствовал Череп-Ах печально. — Садитесь оба и не перебивайте меня, пока я не закончу. Когда-то я был настоящей черепахой. Когда мы были маленькими, мы ходили в морскую школу. Учительницей у нас была старая черепаха, мы звали её Жучилой.
— А почему вы звали её Жучилой, если она была черепаха? — удивилась Алиса.
— Какая же ты зануда! Что ж тут непонятного — она же нас учила! Да, у нас была прекрасная школа! — мечтательно продолжал Череп-Ах. — И все наши занятия проходили на дне морском, хотя ты и не поверишь…
— Я и не говорила, что не верю! — перебила его Алиса.

____________________________________________________

Перевод Алексея Притуляка (2012-2013):

 И они подошли к Квазичерепаху, который посмотрел на них своими большими глазами, полными слёз, но ничего не сказал.

— Вот эта юная леди, — обратился к нему Грифон, — хотела бы послушать твою историю.

— Я расскажу ей, — произнес Квазичерепах глубоким глухим голосом. — Садитесь оба и молчите, пока я не закончу.

Все сели и несколько минут никто из них не проронил ни слова. Алиса подумала: «Я не понимаю, как он сможет закончить, если не начинает». Но она ничего не сказала, а продолжала терпеливо ждать.

— Когда-то, — произнёс наконец Квазичерепах с глубоким вздохом, — я был самой настоящей Черепахой.
За этими словами последовало ещё более долгое молчание, прерываемое только случайным возгласом Грифона «Хджкррх!» и постоянными всхлипываниями Квазичерепаха. Алиса была близка к тому, чтобы подняться и сказать: «Спасибо, сэр, за ваш интересный рассказ», но она почему-то думала, что продолжение обязательно последует, поэтому осталась молча ждать.

— Когда мы были маленькими, — наконец продолжил Квазичерепах более спокойно, хотя и всхлипывая время от времени, — мы ходили в морскую школу. Учительницей у нас была старая Черепаха. Мы обычно звали её Матамата…

— А почему вы звали её Матамата? — спросила Алиса.

— Мы звали её Матамата потому, что она преподавала нам матаматику, — ответил Квазичерепах, кажется, сердясь от несообразительности Алисы.
— Математику? — осторожно поправила Алиса.
— Мне лучше знать, — отрезал Квазичерепах. — Ты, однако, не очень-то умна!
— Постыдилась бы задавать такие простые вопросы, — добавил Грифон, после чего некоторое время оба они молча смотрели на бедную Алису, которая чувствовала, что готова провалиться сквозь землю.
Наконец, Грифон сказал Квазичерепаху:
— Продолжай, старина! Не стоит тратить на это весь день!
И Квазичерепах продолжил следующим образом:

— Да, мы ходили в морскую школу, хотя ты и не можешь поверить в это…

— Я никогда не говорила, что не могу, — прервала Алиса.

— Говорила, — бросил Квазичерепах.

— Все это когда-нибудь говорили, — добавил Грифон, прежде чем Алиса смогла что-нибудь ответить.

____________________________________________________

Перевод Сергея Семёнова (2016):

 Так они подошли к Фальшивой Черепахе, которая взглянула на них большими, полными слёз, глазами, но ничего не сказала.

«Вот здесь молодая леди», — сказал Грифон, — «она хочет, чтобы узнать твою историю, так вот».

«Я расскажу ей», — заговорила Фальшивая Черепаха тусклым, идущим откуда-то из глубины, голосом, — «сели обои, и ни слова, пока я не кончу».

Итак, они сели, и в течение нескольких минут
никто не заговаривал. Алисе подумалось: «Что-то не видно, чтобы она собиралась кончать, когда и не начинала». Но она терпеливо ждала.

«Когда-то», — произнесла, наконец, Фальшивая Черепаха, — «я была настоящей черепахой».

За этими словами последовало очень долгое молчание, прерванное лишь случайно прорвавшимся у Грифона «Хиккх!», да непрерывными тяжёлыми вздохами Фальшивой Черепахи. Алиса уже готова была встать и заявить: «Благодарю вас, мадам, за интересную историю», но ведь — верно! что-то должно последовать? — вот она сидела и ждала.

«Когда мы были маленькими», — продолжила, наконец, Фальшивая Черепаха, уже поспокойнее, хотя всё ещё всхлипывая время от времени, — «мы ходили в школу, в море. Учителем был старый Черепах — мы привыкли звать его Мучителем —«

«Почему вы звали его Мучителем, он — что, вас мучил?» — поинтересовалась Алиса.

«Мы звали его Мучителем, потому что он был учителем», — сердито ответила Фальшивая Черепаха, — «какая же вы тупая!»

«Постыдились бы спрашивать о таких пустяках», — прибавил Грифон, и после этого они, усевшись, молча уставились на бедную Алису, которая готова была провалиться сквозь землю от стыда. Наконец, Грифон сказал Фальшивой Черепахе: «Давай, старина! Не ночевать же здесь!», и та прибавила ещё несколько слов:
«Значит, мы ходили в школу, значит, в море, хотя вы всё равно не поверите —«.

«Я не сказала, что не поверю!» перебила её Алиса.

«Сказали», — возразила Фальшивая Черепаха.

«Попридержите язык», — проронил Грифон прежде, чем Алиса смогла что-то прибавить.

 

____________________________________________________

Перевод Евгения Клюева (2018):

И они приблизились к Черрипаху, который смотрел на них полными слез глазами, но молчал.

— Эта юная леди, — сказал Грифон, — просто умирает как хочет услышать твою историю.

— Сейчас расскажу, — глухо промолвил Черрипах, — сядьте и не разговаривайте, пока я не закончу.

Они сели на землю, и несколько минут все молчали, что сильно удивляло Алису. «Не знаю, как насчет закончить, — думала она, — а с начать у него явные трудности».

— Когда-то, — выговорил наконец Черрипах с глубоким вздохом, — я был не черрипахом, а самой настоящей черепахой.

После этих слов снова наступила тишина, изредка прерываемая Грифоновыми «кхе-кхе-кхе» и тяжелыми вздохами Черрипаха. Алису так и подмывало встать и сказать: «Спасибо, сэр, за вашу интересную историю», — но она не переставала думать о том, что хоть какое-то продолже­ние непременно должно последовать.

— Когда мы были маленькими, — продолжил в конце концов Черрипах уже спокойнее, но все еще вздыхая, — мы ходили в школу на дне моря. Нашей первой учительницей была сильно пожилая черепаха, мы называли ее Паучихой

— Почему же вы называли ее Паучихой, если она черепахой была? — спросила Алиса.

— Мы называли ее Паучихой, потому что она приходила нас поучить! — ответил Черрипах с раздражением. — Какая-то Вы тупая!

— Постыдилась бы элементарные вопросы-то задавать! — добавил Грифон.

И оба они замолчали, глядя на Алису, которая готова была сквозь зем­лю провалиться.

Наконец Грифон сказал:
— Дальше, старина, мы же не на целый день сюда пришли!

И Черрипах заговорил снова:
— Да, мы ходили в школу на дне моря, хоть вам и трудно в это поверить.

— Я не говорила, что трудно! — возразила Алиса.

— Говорили, — сказал Черрипах.

— Придержи язык, — подхватил Грифон, прежде чем Алиса успела ответить.

____________________________________________________

Перевод Юрия Изотова (2020):

И вот они совсем близко подошли к Недочерепахе, и тот поднял на них огромные глаза, переполненные слезами, но ничего не сказал.
— Эта барышня, — сказал Грифон, — хочет послушать про твои похождения, так-то вот.
— Что ж, я расскажу ей мою повесть, — произнёс Недочерепаха низким, как из бочки голосом.—Садитесь оба здесь, и не вздумайте перебивать, пока я не завершу всё.
Слушатели заняли места, но несколько минут рассказчик держал паузу. Алиса подумала: «Как он думает завершать, если ещё не начинал? Но, ничего не поделаешь, придётся ждать».
— Однажды,— наконец вступил Недочерепаха, глубоко вздохнув, — был я настоящей, истинной морской черепахой.
После этих слов вновь повисла большая пауза, во время которой Грифон громко прокашливался после каждого тяжёлого всхлипывания Недочерепахи. Алиса уже приготовилась встать и сказать: «Благодарю вас, сэр, за столь увлекательный рассказ», но одна мысль не пускала её это сделать: надежда на то, что продолжение последует. Поэтому она сидела спокойно и молчала.
— Когда мы были маленькими, — всё же продолжил Недочерепаха, уже поспокойней, но всё равно всхлипывая время от времени,— мы ходили в школу на дне моря. Директором у нас был старик Черепаха, мы звали его Шкраб…
— Почему вы звали Черепаху Крабом? — спросила удивлённо Алиса.
— Потому что Шкраб — означает «Школьный Работник», старик страшно гордился таким почётным званием,—сердито ответил Недочерепаха. — Какая ты непонятливая!
—Тебе не стыдно, спрашивать о таких простых вещах?— добавил Грифон. После этих слов они вдвоём стали с укором пристально сверлить взглядами бедную Алису, которая ощущала себя на последней стадии морального падения. Наконец Грифон сказал Недочерепахе:
— Давай пошустрей, дружище! А то заведёшь волынку на целый день!
И тот продолжил:
— Да, ходили мы в эту школу на дне морском, хотя ты этому, конечно, не веришь…
— Ничего подобного я не говорила! — возмутилась Алиса.
— Говорила, — заупрямился Недочерепаха.
— Да помолчи ты! — одёрнул Алису Грифон, прежде чем она успела произнести что-либо.

____________________________________________________

Стихотворный перевод Светланы Медофф (2022):

Они пришли, где над водой
Скалистый бережок
И где с отчаянной мольбой
Вздыхал Черебычок.

Как будто черепаха, но
Телячья голова[51].
Вверху два ласта у него,
Внизу копыта два.
– Что с ним случилось? – «Ни-че-го,
Дешёвые понты».
Черебычку: «Бухти, чего,
Как вол, вздыхаешь ты».

——

Примечания переводчицы:

51 — Псевдочерепаший суп в Англии варили из головы и копыт теленка, потому что морских черепах ради их вкусного экзотического мяса практически истребили. В руководстве для английских домохозяек 1728 года про мясо зеленой черепахи написано, что «её плоть находится между плотью телятины и плотью омара и чрезвычайно приятна».

____________________________________________________

Украинский перевод Галины Бушиной (1960):

Отже, вони підійшли до Фальшивої Черепахи, яка подивилася на них своїми величезними очима, але нічого не сказала.

— Ось ця панночка, — промовив Грифон, — вона хоче послухати історію вашого життя. Дуже хоче!

— Я розповім їй свою історію, — сказала Фальшива Черепаха проникливим, глухим голосом. — Сідайте обоє і не говоріть ні слова, доки я не скінчу.

Вони посідали, і всі мовчали кілька хвилин. Аліса подумала:
«Не знаю, як їй вдасться коли-небудь скінчити, якщо вона не починає». Проте вона терпляче ждала.

— Колись, — почала нарешті Фальшива Черепаха, глибоко зітхаючи,- я була справжньою Черепахою.

За цими словами настала досить довга тиша. Грифон порушив тишу лише випадковими «Х-к-р-р», а Фальшива Черепаха весь час тяжко зітхала. Аліса вже готова була підвестися і сказати: «Дякую, пані, за цікаву розповідь», але мимоволі подумала, що обов’язково повинно бути щось далі. Тому вона сиділа мовчки і чекала.

—  Коли ми були малими,- заговорила нарешті Фальшива Черепаха спокійніше, хоч і схлипувала час від часу, — ми ходили на дні моря до школи. Нашою вчителькою була стара Черепаха, ми звали її Премудрим Піскарем…

—  Чому ви називали її піскарем, коли це була черепаха? — поцікавилася Аліса.

—  Ми називали її Премудрим Піскарем, бо вона була мудрою і вчила нас, -сердито відповіла Фальшива Черепаха.- Яка ти, справді, нетямуща!

— Як тобі не сором запитувати про такі прості речі! — додав Грифон. Після цього вони обоє замовкли і дивилися на бідолашну Алісу, що ладна була крізь землю провалитися. Нарешті, Грифон звернувся до Фальшивої Черепахи:
—  Кажіть далі, добродійко! Не сидіти ж нам тут цілий день!

Черепаха повела розповідь далі:
—  Так, ми відвідували школу на дні моря, хоч ти, може, і не віриш…

—  Я не говорила, що я не вірю! — перебила Аліса.

—  Ні, говорила, — сказала Фальшива Черепаха.

—  Прикуси язика! —   додав Грифон, перш ніж Аліса встигла щось мовити.

____________________________________________________

Украинский перевод Валентина Корниенко (2001):

І вони підійшли до Казна-Що-Не-Черепахи, який глянув на них повними сліз очима, але не зронив ні слова.

— Оця панна, — сказав Грифон, — хоче послухати твою історію.

— Я їй розповім, — прогугнявив Казна-Що-Не-Черепаха. — Сідайте, і ні пари з уст, аж поки я скінчу.

Вони посідали. Запанувала досить довга мовчанка.
«Цікаво, як йому пощастить скінчити, не почавши?» — чудувалася про себе Аліса.

— Колись, — почав нарешті Казна-Що-Не-Черепаха, глибоко зітхнувши, — я був Не-Аби-Який-Черепаха…

По цих словах знов залягла довга мовчанка, порушувана час від часу Грифоновим відкашлюванням — ги-кхи! — та тяжкими схлипами Казна-Що-Не-Черепахи. Аліса ладна була вже підвестися й сказати: «Красненько дякую за прецікаву історію», але передумала і вирішила почекати.
Нарешті Казна-Що-Не-Черепаха трохи заспокоївся і, все ще подеколи схлипуючи, заговорив:

— Коли ми були маленькі, ми ходили в море до школи. Учила нас стара Черепаха: ми звали її Черешапкою…

— Чому Черешапка, коли вона — Черепаха? — спитала Аліса.

— Як то чому? Бо вона завжди ходила у шапці, — розсердився Казна-Що-Не-Черепаха. — Яка ж бо ти нетямуща!

— Посоромилась би ставити такі дитячі запитання, — докинув Грифон.
Вони обоє замовкли і довго дивилися на бідну Алісу, що ладна була крізь землю провалитися.
Нарешті озвався Грифон:
— Ворушися, старий! Бо так і до вечора не розкажеш.
І Казна-Що-Не-Черепаха продовжив оповідь.

— Отож вір — не вір, але ми ходили до морської школи…

— Я не казала, що не вірю, — уточнила Аліса.

— Казала! — заперечив Казна-Що-Не-Черепаха.

— Прикуси язика! — докинув Грифон, хоч Аліса не встигла й озватися.

.

____________________________________________________

Украинский перевод Виктории Нарижной (2008):

Отож вони підійшли до Фальшивого Черепахи, який лишень поглянув на них великими, повними сліз очима, але нічого не сказав.
— Оця юна леді, — озвався Грифон, — вона, бач, дуже хоче історію твою послухати.
— Я розкажу їй, — промовив Фальшивий Черепаха низьким, глухим голосом. — Сідайте обоє, і щоб я слова від вас не чув, доки не закінчу.
Отож вони посідали, й кілька хвилин минули в цілковитій мовчанці. Аліса подумала: «Цікаво, як він КОЛИ-НЕБУДЬ зможе закінчити, якщо не почне». Але все одно терпляче чекала.
— Колись, — глибоко зітхнувши, повів нарешті Фальшивий Черепаха, — я був Справжнісіньким Черепахою.
По цих словах знову запала тиша, яку порушували тільки періодичні покашлювання Грифона та безперервні скорботні схлипи Фальшивого Черепахи. Аліса вже ладна була встати й сказати: «Дуже вдячна вам, сер, за неперевершену історію», але щось підказувало їй, що продовження МАЄ бути, тож вона сиділа тихенько й мовчала.
— Як ми були малі, — продовжив нарешті Фальшивий Черепаха трохи спокійніше, хоч і схлипуючи подеколи стиха, — то ходили в морі до школи. Учителював у нас Старий Черепаха… Ми його називали Молюск…
— Чого ж ви його називали Молюском, якщо він був Черепахою? — здивувалася Аліса.
— Молюск, бо, як побачу, — вмить молюсь, — роздратовано пояснив Фальшивий Черепаха. — Яка ж ти все-таки дурнолоба!
— Посоромилася б запитувати такі елементарні речі! — додав Грифон, і обоє вони мовчки вп’ялися поглядами в бідолашну Алісу, ладну вже хоч і в землю запастися. Зрештою Грифон озвався до Фальшивого Черепахи:
— Поїхали далі, старий! А то так весь день піде котові під хвіст.
Той продовжив такими словами:
— Ага, ходили ми в морі до школи, хоч ти в це й не повіриш…
— Я ніколи не казала, що не повірю, — обурилася Аліса.
— Казала, — заперечив Фальшивий Черепаха.
— Негайно припни язика! — втрутився Грифон, перш ніж Аліса встигла ще щось сказати.

.

____________________________________________________

Белорусский перевод Максима Щура (Макс Шчур) (2001):

Яны падышлі да Недачарапахі, якая зірнула на іх вялікімі вачыма, поўнымі сьлёз, але нічога не сказала.

— Гэтая во спадарычна, — сказаў Грыфон, — хоча паслухаць тваю гісторыю. Далібог!

— Добра, раскажу, — азвалася Недачарапаха глыбокім, глухім голасам. — Сядайцеся — і ні слова, пакуль я ня скончу.

Сеўшы, яны з добрую хвіліну маўчалі.

“Не разумею, каля ж яна зьбіраецца скончыць, калі яна дагэтуль не пачала”, — падумала Алеся, але цярпліва чакала.

— Некалі, — глыбока ўздыхнуўшы, сказала нарэшце Недачарапаха, — я была сапраўднаю Чарапахай.

Пасьля гэтых словаў ізноў запанавала доўгая цішыня, перарываная рэдкімі Грыфонавымі ўскрыкамі (накшталт “Хгкррг!”) і няспынным румзаньнем Недачарапахі. Алеся ўжо зьбіралася ўзьняцца й сказаць: “Дзякуй вам, спадарыня, за вашую цікавую гісторыю”, — але ніяк не магла паверыць, што працягу ня будзе, таму й сядзела ціхенька.

— Калі мы былі маленькія, — супакоіўшыся, загаварыла нарэшце Недачарапаха, хоць раз-пораз яшчэ шморгала носам, — мы хадзілі ў морскую школу. Настаўнікам быў адзін стары Чарапах, міжсобку мы называлі яго Гадам…

— Чаму ж вы называлі яго Гадам, калі ён быў Чарапахам? — пацікавілася Алеся.

— Мы называлі яго Гадам, бо мы былі ягоныя гадаванцы, — незадаволена патлумачыла Недачарапаха. — Але ж ты тупая, трэба сказаць!

— Сорамна задаваць такія прымітыўныя пытаньні, — дадаў Грыфон.

І жывёліны моўчкі так утаропіліся на бедную Алесю, што ёй захацелася скрозьдонна праваліцца. Нарэшце Грыфон сказаў Недачарапасе:

— Давай далей, матухна! Не сядзець жа нам тут цэлы дзень!

І тая зноў загаварыла:

— Так, мы хадзілі ў морскую школу, хоць ты, можа, мне й ня верыш…

— Я не казала, што ня веру Вам! — перабіла Алеся.

— Ты мне ня верыш, — бубнела Недаарапаха.

— Змоўкні! — цыкнуў Грыфон, перш чым Алеся здолела што адказаць.

____________________________________________________

Белорусский перевод Дениса Мусского (Дзяніс Мускі):

Яны наблізіліся да Фальшывага Чарапахі, які паглядзеў на іх вачыма поўнымі слёз, але нічога не казаў.
— Гэта юная ледзі,- прамовіў Грыфон,- жадае паслухаць тваю гісторыю!
— Добра- сказаў Чарапаха глыбокім глухім голасам,- сядайце і не кажыце анічога, пакуль я не скончу.
Яны селі і нічога не казалі колькі хвілін. Аліса ўжо пачала непакоіцца: “Як ён можа штосьці скончыць, калі нават і не пачынаў?” Але церпяліва чакала.
— Аднойчы,- урэшце пачаў Чарапаха, глыбока ўздыхнуўшы,- калі я шчэ быў сапраўдным чарапахам…
Пасля зноў доўгі час стаяла цішыня, парушаемая толькі выпадковым ускліканнем Грыфону: “Кхркр” і цяжкім плачам самога Чарапахі. Аліса ўжо амаль сабралася падняцца і сказаць: “Дзякуй вам, сэр, за цікавую гісторыю!”, але вырашыла, што ПАДОБНЫЯ апавяданні павінны быць значна большымі, таму працягвала чакаць.
— Калі мы былі малымі,- урэшце працягваў Фальшывы Чарапаха, супакоіўшыся, але час ад часу крышачку енчучы,- мы вучыліся ў школе на дне мора. Нашым настаўнікам быў стары чарапаха, якога мы клікалі Амарам…
— А чаму вы яго гэдак клікалі, калі ён быў чарапахам?- не зразумеўшы спытала Аліса.
— Мы клікалі яго Амарам, таму што ён распавядаў нам Аб марах, азёрах, рэках і нават аб сушы ,- раз’юшана сказаў Чарапаха,- няўжо ты такая дурная?!
— Табе павінна быць сорамна задаваць падобныя пытанні,- дадаў Грыфон, і яны ціха паглядзелі на бедную Алісу, якая гатова была праваліцца срозь зямлю. Урэшце Грыфон сказаў Чарапаху.- Працягвай, дзядзька! Мы не збіраемся сядзець тут увесь дзень!
І чарапаха працягваў:
— Дык вось, мы хадзілі ў школу на марскім дне, хаця ты можаш гэтаму і не верыць…
— Я ніколі гэтага не казала і ўвогуле анічога не рабіла,- перапыніла яго сваімі апраўданнямі Аліса.
— Ты зараз робіш,- пакрыўдзіўся Чарапаха.
— Замоўкні!- дадаў Грыфон, перш чым Аліса, паспела штосьці вымавіць.

____________________________________________________

<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>