Рубрика «Параллельные переводы Льюиса Кэрролла»
<<< пред. | СОДЕРЖАНИЕ | след. >>>
Рис. Джона Тенниела.
(больше иллюстраций см. в «Галерее Льюиса Кэрролла»)
ОРИГИНАЛ на английском (1865):
Here Alice wound two or three turns of the worsted round the kitten’s neck, just to see how it would look: this led to a scramble, in which the ball rolled down upon the floor, and yards and yards of it got unwound again.
“Do you know, I was so angry, Kitty,” Alice went on as soon as they were comfortably settled again, “when I saw all the mischief you had been doing, I was very nearly opening the window, and putting you out into the snow! And you’d have deserved it, you little mischievous darling! What have you got to say for yourself? Now don’t interrupt me!” she went on, holding up one finger. “I’m going to tell you all your faults. Number one: you squeaked twice while Dinah was washing your face this morning. Now you can’t deny it, Kitty: I heard you! What that you say?” (pretending that the kitten was speaking.) “Her paw went into your eye? Well, that’s your fault, for keeping your eyes open—if you’d shut them tight up, it wouldn’t have happened. Now don’t make any more excuses, but listen! Number two: you pulled Snowdrop<3> away by the tail just as I had put down the saucer of milk before her! What, you were thirsty, were you?
How do you know she wasn’t thirsty too? Now for number three: you unwound every bit of the worsted while I wasn’t looking!
“That’s three faults, Kitty, and you’ve not been punished for any of them yet. You know I’m saving up all your punishments for Wednesday week—Suppose they had saved up all my punishments!” she went on, talking more to herself than the kitten. “What would they do at the end of a year? I should be sent to prison, I suppose, when the day came. Or—let me see—suppose each punishment was to be going without a dinner: then, when the miserable day came, I should have to go without fifty dinners at once! Well, I shouldn’t mind that much! I’d far rather go without them than eat them!
“Do you hear the snow against the window-panes, Kitty? How nice and soft it sounds! Just as if some one was kissing the window all over outside. I wonder if the snow loves the trees and fields, that it kisses them so gently? And then it covers them up snug, you know, with a white quilt; and perhaps it says, ‘Go to sleep, darlings, till the summer comes again.’ And when they wake up in the summer, Kitty, they dress themselves all in green, and dance about—whenever the wind blows—oh, that’s very pretty!” cried Alice, dropping the ball of worsted to clap her hands. “And I do so wish it was true! I’m sure the woods look sleepy in the autumn, when the leaves are getting brown.
—
Из примечаний к интерактивной образовательной программе «Зазеркалье»
(Изд-во «Комтех», 1998):
3 — Snowdrop — Подснежник (часто переводчики переводят это имя как «Снежинка») — котенок, принадлежавший Мэри Макдональд — дочери друга Кэрролла, детского писателя Дж. Макдональда. Макдональды были первыми читателями и критиками «Алисы в Стране Чудес». Именно они побудили Л. Кэрролла опубликовать эту сказку.
Льюис Кэрролл дружил с детьми Макдональдов. Вот какое письмо получила однажды маленькая хозяйка Снежинки:
«Дорогая Мэри!
Я с большим удовольствием отправился бы в Лондон и снова увидел всех вас и Снежинку, если бы у меня было время, но, к сожалению, его у меня нет. Кстати сказать, теперь твоя очередь навестить меня. Я твердо помню, что в последний раз гостем был я. Как только ты приедешь в Оксфорд, найти мои апартаменты не составит никакого труда. Что же касается расстояния, то от Оксфорда до Лондона оно такое же, как от Лондона до Оксфорда. Если в твоем учебнике географии об этом ничего не говорится, то он безнадежно устарел и тебе лучше раздобыть другой учебник.
Я долго ломал голову над тем, почему ты называешь себя противной девчонкой за то, что долго мне не писала. Противная девчонка? Как бы не так! Что за глупости? Стал бы я называть себя противным, если бы не писал тебе лет этак с 50? Ни за что! Я бы начал свое письмо, как обычно:
«Дорогая Мэри!
Пятьдесят лет назад ты спрашивала, что делать с котенком, у которого заболели зубы, а я только сейчас вспомнил об этом. За пятьдесят лет боль могла пройти, но если же зубы у котенка все еще болят, то сделай следующее. Выкупай котенка в заварном креме, затем дай ему 4 подушечки для булавок, вываренных в сургуче, а кончик его хвоста окуни в горячий кофе. Боль как рукой снимет! Это средство еще никогда не подводило».
Поняла? Вот как надо писать письма…
Твой любящий друг
Чарльз Л. Доджсон».
____________________________________________________
Перевод Нины Демуровой (1967, 1978):
Тут Алиса намотала немножко шерсти Китти на шею — просто так, чтобы посмотреть, пойдет ли ей это; Китти стала вырываться — клубок скатился на пол и опять размотался.
— Знаешь, — продолжала Алиса, когда они снова устроились в кресле, — я так на тебя рассердилась. Китти, когда увидела, что ты наделала. Я чуть было не открыла окошко и не посадила тебя на снег! Ты это заслужила, шалунья! Что ты можешь сказать в свое оправдание? А теперь слушай и не прерывай меня! (Тут она погрозила Китти пальцем.) Я тебе все скажу! Во-первых, ты пищала, когда тебя мыли сегодня утром. Да, возражать тебе нечего, я слышала своими собственными ушами! Что ты там говоришь? (Алиса замолчала, сделав вид, что слушает Китти.) Она попала тебе лапой в глаз? Сама виновата, незачем тебе было открывать глаза! Если б ты зажмурилась покрепче, этого бы не случилось! Не оправдывайся, пожалуйста! Лучше послушай! Во-вторых, ты оттащила Снежинку <8> за хвост от блюдечка, когда я налила ей молока. Ах, вот как, тебе пить захотелось? А про нее ты не подумала? И, в-третьих, стоило мне отвернуться, как ты тут же размотала всю шерсть. Целых три проступка, Китти, а ты еще ни за один не поплатилась! Ну, подожди, накажу я тебя за все сразу — через неделю!
— А что было бы, если бы меня тоже стали наказывать за все разом? (Она размышляла вслух, обращаясь скорее к самой себе, чем к Китти.) Что бы тогда было в конце года? Сидеть бы мне в тюрьме, не иначе! А если б меня оставляли без обеда за каждый проступок? Тогда бы в один прекрасный день я осталась бы сразу без ста обедов! Ну, это еще не так страшно! Хуже, если б нужно было съесть все сто обедов разом!
— Слышишь, как снег шуршит о стекла, Китти? Какой он пушистый и мягкий! Как он ласкается к окнам! Снег, верно, любит поля и деревья, раз он так нежен с ними! Он укрывает их белой периной, чтобы им было тепло и уютно, и говорит: «Спите, дорогие, спите, пока не наступит лето». А восстав от зимнего сна, Китти, они наденут зеленый наряд и пустятся в пляс на ветру. Ах, как это красиво! — Тут Алиса захлопала в ладоши и опять уронила клубок. — Хорошо бы все это и вправду так было! Ведь осенью лес и в самом деле такой сонный. Листья деревьев желтеют — и он погружается в сон.
—
Из примечаний М. Гарднера:
8 — Снежинкой звали котенка, который принадлежал Мэри Макдоналд, одной из маленьких приятельниц Кэрролла ранних лет. Мэри была дочерью доброго друга Кэрролла, Джорджа Макдоналда,** шотландского поэта и романиста, автора таких известных фантастических повестей для детей, как «Принцесса и гоблин», «За спиной у Северной бури». Детям Макдоналда отчасти мы обязаны тем, что Кэрролл решился опубликовать «Алису в Стране Чудес». Чтобы проверить, насколько она может заинтересовать широкий круг читателей, он попросил миссис Макдоналд прочитать сказку вслух в семейном кругу. Дети пришли в восторг. Гревилл, которому в то время было шесть лет, заявил, что хорошо бы иметь шестьдесят тысяч таких книжек. Позже он рассказал об этом эпизоде в книге воспоминаний о своих родителях (Greville Macdonald. George Macdonald and his Wife).
…………………………………………..
** — Макдоналд, Джордж (1824—1905) — английский писатель и поэт. <прим. Н. Демуровой>.
____________________________________________________
Адаптированный перевод (без упрощения текста оригинала)
из серии «Метод обучающего чтения Ильи Франка»
(«Английский с Льюисом Кэрроллом. Алиса в Зазеркалье» —
М.: Школа иностранных языков Ильи Франка, Восточная книга, 2009)
Пособие подготовила Ольга Ламонова:
В этот момент Алиса обернула два или три раза шерсть вокруг шеи кошечки; просто чтобы взглянуть, как она будет выглядеть, что привело к схватке <= кошечка стала вырываться>, в /результате/ чего клубок скатился на пол, и, ярд за ярдом [2], /шерсть/ снова размоталась.
“Знаешь ли ты, что я была так рассержена, Китти,” продолжила Алиса, как только они снова уютно устроились /в кресле/, “когда я увидела все те шалости, которые ты творила), что я чуть не открыла окно и не посадила тебя в снег; и поделом бы тебе <«ты это заслужила»>, ты, маленькая озорница. Что ты можешь сказать в свое оправдание! А теперь, не перебивай меня”, продолжила она, /предостерегающе/ подняв палец.
“Я собираюсь рассказать тебе обо всех твоих проступках. Во-первых <«номер один»>: ты пискнула дважды, когда Дина умывала твою мордочку сегодня утром. Ну же, ты не можешь отрицать этого, Китти: я слышала тебя! Что ты там говоришь?”, делая вид, что котенок что-то говорит. “Ее лапка заехала тебе в глаз? Что ж, это твоя вина <= ты сама>, что ты держала свои глаза открытыми, если бы ты их крепко закрыла, то этого бы не случилось. Ну-ка, не ищи больше отговорок, а слушай!”
“Это три проступка, Китти, а ты еще не была наказана ни за один из них. Ты же знаешь, что я коплю все твои наказания к среде /через/ неделю; а что, если бы копили все мои наказания” продолжала она, обращаясь больше к себе самой, чем к котенку.
“Что бы они сделали в конце года? Меня отправили бы в тюрьму, полагаю, когда бы этот день пришел <= наступил>. Или — дайте-ка мне подумать — предположим, что каждое наказание заключалось бы в том, /что меня/ оставляли бы без обеда; значит, когда этот печальный день наступил бы, мне пришлось бы обойтись без пятидесяти обедов зараз. Ну, я бы не очень об этом беспокоилась. Я гораздо охотнее обошлась бы без них, чем съела их!”
“Ты слышишь, как снег /летит/ в оконное стекло, Китти? Как приятно и нежно он звучит! Как будто кто-то целует все окно снаружи. Интересно, любит ли снег деревья и поля, раз он целует их так нежно! И, к тому же, он уютно укрывает их, знаешь ли, белым лоскутным одеялом, и возможно, он говорит: «Засыпайте, дорогие, /и спите/ до тех пор, пока снова не придет лето». А когда они просыпаются летом, Китти, они принаряжаются во все зеленое и танцуют повсюду — куда бы ни подул ветер — о, это так прекрасно!” воскликнула Алиса, выронив клубок шерсти, чтобы захлопать в ладоши. “И как бы мне хотелось, чтобы это было правдой! Я уверена, /что/ лес выглядит сонным по осени, когда листья становятся бурыми”.
—
ПРИМЕЧАНИЯ:
2 — Ярд, мера длины, равная 3 футам или 914,4 мм.
____________________________________________________
Перевод Владимира Азова (Ашкенази) (1924):
Тут Алиса обернула шерстяную нитку два или три раза вокруг шеи котенка — просто посмотреть, как это ему идет. Это повело к маленькой схватке, во время которой клубок скатился на пол, и опять целые аршины шерсти распустились.
— Ты знаешь, я так рассердилась, Китти,- продолжала Алиса, когда они опять уселись со всеми удобствами в кресле. — Я так рассердилась, когда увидела, что ты наделала. Я чуть было не открыла окно и не бросила тебя в снег. И ты заслуживаешь такого наказания, гадкая, скверная, маленькая душка моя. Ну, что ты можешь сказать в оправдание? Не перебивай меня. Я перечислю тебе сейчас все твои проступки. Номер первый: ты два раза завизжала, когда Дина тебя мыла сегодня утром. Ты не можешь сказать, что этого не было: я сама слышала. Что ты там говоришь? Она попала тебе лапой в глаз? Все равно, это твоя вина. Не держи глаза открытыми, когда тебя умывают, так ничего и не будет. Пожалуйста, без всяких объяснений. Я прошу слушать меня. Номер второй: ты схватила Снежка за хвост, как раз когда я поставила перед ним блюдечко с молоком. Ах, тебе хотелось пить? Ах, подумайте, ей пить захотелось! А почем ты знаешь, что Снежку не хотелось пить? Ну-с, теперь номер три: ты размотала весь клубок, когда я зазевалась.
Это три поступка, Китти, а ты до сих пор не наказана еще ни за один из них. Ты знаешь, я собираю все твои наказания на следующую пятницу, через неделю…
— А что, если бы папа и мама стали собирать так все мои наказания? Что бы они стали делать со мной в конце года? Им пришлось бы послать меня, вероятно, в тюрьму в день расчета. Или… надо сообразить… Если бы каждое наказание было — остаться без обеда? Значит, в этот несчастный день в конце года мне пришлось бы остаться сразу без пятидесяти обедов? Ну, что же. Я бы не очень огорчилась. Лучше остаться сразу без пятидесяти обедов, чем сразу съесть их.
— Слышишь, Китти, как снег ударяет в стекла? Как тихо. Как будто кто-то целует окно снаружи. Должно быть, снег любит деревья и поля, если он их целует так нежно. А потом он окутывает их плотно-плотно белым пледом и, может быть, он говорит им: «Ложитесь спать, милые, пока не вернется лето». А когда они просыпаются летом, Китти, они одеваются во все зеленое и танцуют, когда подует ветер. Ах, это так красиво. — И Алиса опять уронила моток, потому что ей понадобилось всплеснуть на этом месте руками. — И я так хотела бы, чтобы это была правда. Ты видела, какой сонный вид бывает у леса осенью, когда листья становятся коричневыми?
____________________________________________________
Перевод Александра Щербакова (1977):
И Алиса три раза обернула ниткой шею котенка, просто чтобы посмотреть, как это будет выглядеть. Клякса отбилась всеми четырьмя лапками, клубок упал на пол и опять почти весь размотался.
— Клякса, запомни, я очень сержусь, когда вижу твое озорство, — продолжала Алиса, как только они снова удобно устроились. — Я иногда готова открыть окно и выставить тебя на снег! И ты, шалунья, это заслужила! Чем бы ты могла оправдаться?
— Помолчи! — И она погрозила пальцем. — Я тебе напомню все твои проделки. Во-первых, ты два раза пискнула, когда Дина умывала тебя нынче утром. Не отнекивайся, я сама слышала! Что ты сказала? (Ведь Клякса — «как будто говорила».) Она тебе попала лапкой в глаз? Сама виновата — надо глаза закрывать! Если бы ты зажмурилась, ничего бы не случилось. И, пожалуйста, не оправдывайся, а слушай! Во-вторых, стоило мне поставить перед Снежинкой блюдечко молока, как ты принялась дергать ее за хвост. Ах, тебе пить хотелось, вот оно что! А откуда ты знаешь, что ей не хотелось? И теперь в-третьих: стоило мне отвернуться, как ты размотала весь мой клубок!
Вот три твои проделки, Клякса, за которые ты еще не наказана. Но ты будешь наказана за каждую из них в будущую среду, потому что я все запоминаю…
— А что, если бы и меня за все провинности наказывали в один день, ну, предположим, в конце года? — продолжала она, обращаясь скорее к самой себе, чем к котенку. — Меня, наверное, в этот день отправляли бы в тюрьму. А если бы за каждую провинность меня оставляли без обеда? Значит, в тот печальный день мне пришлось бы раз пятьдесят не пообедать. Не сказала бы, что это так уж трудно. Пятьдесят раз не пообедать в один день намного проще, чем пятьдесят раз пообедать.
— Клякса, ты слышишь? Это падает снег за окном. Какой нежный и тихий звук. Как будто кто-то снаружи прикладывает губы к стеклу. Снег, наверное, очень любит деревья и поля, раз он их так нежно целует. И так плотно укрывает их белым одеялом и приговаривает: «Спите, спите, дорогие, пока лето не придет». А когда они просыпаются летом, Клякса, они одеваются в зелень и танцуют на ветру, ах, как это красиво! — Алиса даже уронила клубок, чтобы захлопать в ладоши. — Вот бы так было взаправду! Честное слово, осенью все деревья выглядят спящими, особенно когда пожелтеет листва…
____________________________________________________
Перевод Владимира Орла (1980):
Тут Алиса намотала на шею котенку нитку: просто чтобы узнать, идет ему этот цвет или нет. Нитка запуталась, котенок спрыгнул на пол, и клубок снова наполовину размотался.
— Ух, как я на тебя рассердилась, когда увидела, что ты натворил! — продолжала Алиса, снова забираясь на кресло. — Честное слово, я хотела взять тебя за шиворот и выставить на улицу! И ты этого заслужил, хулиган! Что ты можешь сказать в свое оправдание? Помолчи, не перебивай меня, — добавила Алиса и погрозила котенку пальцем. — Сейчас я перечислю все твои грехи. Во-первых, ты два раза запищал, пока Дина тебя умывала. Не спорь со мной! Я сама слышала! Что ты сказал? (Тут Алиса притворилась, будто котенок ей что-то ответил.) Она попала тебе лапой в глаз? Сам виноват — нужно было зажмуриться, и ничего бы не случилось. Да помолчи ты немножко! Лучше послушай. Во-вторых: когда я дала Снежку молока, ты потянул родного брата за хвост. Что? Тебе захотелось попить? А Снежку что, не хотелось? И в-третьих: стоило мне отвернуться, как ты размотал целый клубок!
Тебе отлично известно, что все наказания я откладываю до среды…
Представляю, что было бы, если бы со мной так поступали! — воскликнула Алиса, обращаясь уже не к котенку, а к самой себе.- Если бы меня наказывали за все сразу… в конце года! Наверно, меня бы посадили в тюрьму… Или оставили бы без обеда. Даже — без пятидесяти обедов сразу! Ну, это как раз не очень-то страшно! Лучше остаться без пятидесяти обедов, чем съесть их в один присест!..
Слышишь, за окном падает снег? Как мягко опускаются снежинки на подоконник… Наверно, они о чем-то друг с другом разговаривают… А как нежно они шепчутся с деревьями и травой… Снег покрывает густым, теплым пухом всю землю и бормочет: «Спите все, спите все, до весны, до весны». А весной деревья просыпаются и, чуть задует ветер, начинают плясать… Как здорово!- засмеялась Алиса, всплеснула руками (и уронила клубок).- Если бы все так и было на самом деле. А осенью, когда желтеют листья, деревья начинают зевать, а потом засыпают…
____________________________________________________
Перевод Леонида Яхнина (1991):
Разговаривая, Алиса обматывала котенка ниткой. Шерстяная нитка так подходила к цвету его шерстки! Но котенок вдруг вырвался, клубок вывалился из рук Алисы и снова размотался.
— Ох, котик, как я на тебя только что рассердилась! — говорила Алиса, снова устраиваясь в кресле. — Чуть было не выкинула тебя в окошко прямо на снег! И поделом было бы, маленький паршивец! — Она погрозила котенку пальцем. — Молчишь? То-то же! Нечего сказать? Тогда послушай. Я помню все твои проказы. Во-первых, ты, подумать только, два раза пискнул, когда Дина тебя умывала. Ну что ты на это скажешь? Помалкиваешь? Что-что? — Алиса прислушалась, будто котенок и впрямь что-то сказал. — Дина попала тебе лапкой в глаз? А ты не таращь глаза, зажмуривайся, когда умываешься. Теперь во-вторых. Свою сестричку Пушинку ты оттягивал за хвост от блюдечка с молоком. Тебе, значит, молочка хочется, а до других и дела нет? Ладно, ладно. Вспомним в-третьих. Не успела я отвернуться, как ты свалял и спутал в комок все нитки. Посчитай теперь, сколько раз ты провинился. Целых три! И столько же заслужил наказаний. Обычно я наказываю по средам. Но на этот раз я добрая. Накажу тебя за все сразу, но зато через неделю.
«Интересно, — подумала Алиса, — если бы меня так наказывали за все и сразу за целый год? Сидеть бы мне, как разбойнице, в тюрьме. А если бы додумались оставлять меня без обеда? В конце года их бы накопилось триста шестьдесят пять. Не съесть столько обедов за один присест — это я еще могу. А вдруг бы пришлось съесть их все разом?»
— Смотри, смотри, котик, как медленно падает снег за окном! Липнет к стеклу и приветливо заглядывает к нам. Наверное, снег так же любит и деревья в лесу, если облепливает их с ног до головы. Он их укутывает теплым одеялом и говорит: «Спите, спите, придет весна и разбудит вас». А весной деревья зазеленеют и все лето будут танцевать, и кружиться, и хлопать на ветру листиками-ладошками!
Алиса так увлеклась, что сама захлопала в ладоши и тут же, конечно, упустила клубок. Но она этого не заметила даже, а в восторге представила себе живые танцующие деревья.
— Вот было бы здорово! — воскликнула Алиса. — Они бы веселились до самой осени. А потом сложили бы листочки на землю и заснули на всю зиму.
.
____________________________________________________
Перевод Юрия Лифшица (1991, опубликовано в 2017):
Алиса набросила котенку нитку на шею – ведь интересно посмотреть, как он будет при этом выглядеть? Тот стал отбиваться, клубок упал и, разматываясь, покатился по полу.
– Ты не представляешь, Уголек, как ты меня сегодня огорчил! – снова заговорила Алиса, усевшись в кресло. – Нечего было проказничать. Скажи спасибо, я тебя на мороз не выставила за твои шалости. Оправдываться будешь потом, а пока сиди и слушай. – Она погрозила котенку пальцем. – Я все помню, так и знай! Утром ты дважды недовольно пискнул, когда мама тебя умывала, – это раз. Не возражай, я сама слышала. Что? – Алиса приложила ладонь к уху, прислушиваясь (разумеется, понарошку) к якобы прозвучавшим возражениям Уголька. – Говоришь, Дина попала тебе лапой в глаз? Пеняй на себя. Тебе предлагали закрыть глаза, а ты не послушался. Во вторых, ты схватил Белочку за хвост. Она первая прибежала к блюдцу с молоком. Ей, может, больше твоего пить хотелось. Наконец, клубок. Я и оглянуться не успела, как ты его размотал, – это три. Целых три проделки! И ни за одну, заметь, я тебя не наказала. Зато в среду ты у меня за все ответишь, понятно?.. А что было бы, если бы и меня наказывали за все сразу? – уже не котенку, а самой себе задала вопрос Алиса. – Что бы тогда со мной было? Посадили бы в тюрьму, не иначе! А если бы меня оставляли без обеда за каждую провинность, то, по меньшей мере, пятидесяти обедов в год я бы лишилась. Впрочем, это еще полбеды. Лучше один раз остаться без пятидесяти обедов, чем съесть их все в один присест.
– Взгляни в окно, – снова обратилась Алиса к котенку. – Идет снег. Как мягко и беззвучно он падает. А к стеклу так и льнет! Я думаю, если бы зима холодно относилась к деревьям и полям, то нипочем не стала бы о них заботиться. Видишь, как бережно она укутывает их своим белоснежным одеялом. «Пора спать, мои хорошие, – говорит, наверное, Зима. – Отдохните до весны». Деревья поспят, оденут зеленые платьица и весело затанцуют на весеннем ветру. Как здорово! – воскликнула Алиса, захлопала в ладоши и… уронила при этом клубок. – Поскорей бы кончилась зима! Когда деревья без листвы, на них скучно смотреть…
____________________________________________________
Тут Алиса несколько раз намотала шерсть на шею котенку, просто чтобы посмотреть как это будет выглядеть, что повело к небольшой рукопашной, во время которой моток шерсти скатился на пол и стал разматываться снова метр за метром.
— Послушай, Китти, я очень недовольна тобой, — продолжила Алиса как только они опять удобно устроились на прежнем месте. — Когда я увидела, что ты натворила, мне очень хотелось открыть окно и выбросить тебя прямо на снег! И ты это заслужила, маленькая врединка! Что ты можешь сказать в свою защиту? Не смей перебивать меня! — сказала она, грозя котенку пальцем. — Я собираюсь высказать тебе все мои претензии. Первое: ты дважды пищала, пока Дина умывала тебя утром. Ты не сможешь отрицать этого, Китти, я слышала собственными ушами. Что ты говоришь? (она сделала вид, что котенок что-то сказал). Ее лапа попала тебе в глаз? Ну, это уж твоя вина, раз ты держала глаза открытыми. Если бы ты хорошенько закрыла их, ничего бы не случилось. Перестань оправдываться и слушай! Во-вторых, ты оттащила за хвост Снежинку, как только я поставила перед ней блюдце с молоком! Ах, вы хотели пить, неужели? А вы не подумали о том, что ей тоже хочется пить? И третье: вы разматываете шерсть, едва я отвернусь! Вот три ваших прегрешения, Китти, и вы пока не были за них наказаны, потому что я собираю их к среде…
— Боюсь, что мои наказания тоже копятся! — продолжала она, обращаясь больше к себе, чем к котенку. — Что же будет в конце года? Меня тогда уже придется, наверное, посадить в тюрьму. Или нет, постойте-ка, когда придет день расплаты, за каждый проступок меня оставят без обеда, стало быть я не съем сразу пятьдесят обедов! Ну, этим меня не запугаешь! Я прекрасно обойдусь и без них!
— Китти, слышишь как снежинки стучат по стеклу? Какой приятный нежный звук! Как будто кто-то целует снаружи окно. Интересно, ЛЮБИТ ли снег деревья и поля, ведь он так ласково целует их? А потом укрывает их так аккуратно, как будто белым одеялом, может быть он даже говорит: «Засыпайте, дорогие, пока лето не вернется». А когда они летом просыпаются, Китти, они наряжаются во все зеленое и танцуют — как только подует ветер — ах, как это здорово! — закричала Алиса, отбрасывая клубок, чтобы захлопать в ладоши. — Мне так хочется, чтобы это было на самом деле! Ведь лес и правда как будто засыпает осенью, когда желтеют листья.
____________________________________________________
Пересказ Александра Флори (1992, 2003):
Багира изо всех сил притворялась, будто слушает, а сама то и дело трогала клубок лапкой, словно пыталась помочь Алисе, и вдруг, улучив момент, впилась в него когтями. Клубок упал – и конечно же, опять размотался.
— Да что же это за наказание такое! – рассердилась Алиса. – Если я тебя выдеру, пеняй сама на себя! Да-да-да! Сама на себя! Во-первых, ты пищала, когда Дина тебя мыла. Что? Она попала тебе лапой в глаз? Вот как! А ты куда смотрела? Если бы ты зажмурилась, этого бы не произошло бы. Во-вторых, ты укусила Белоснежку за хвост, когда я налила ей молока! Да что ты говоришь! Пить тебе захотелось! А ей не хотелось – как ты думаешь? И, наконец, посмотри, что ты сделала с клубком! А ведь ни за одно из этих преступлений ты еще не поплатилась. Ну, ничего. Доживем до понедельника, а там уж я спрошу с тебя за все сразу.
— А что если бы меня так наказывали – за все сразу. Скажем, за целую неделю. Да что там – за неделю – за год! Меня бы просто, наверное, приговорили к смертной казни… Или оставили без обеда. Нет, без 365 обедов. Ну и ладно. Лучше без них остаться, чем все их съесть в один присест.
— Слышишь, как тихо падает снег? Он такой мягкий… Он, наверное, любит землю и деревья. Он их кутает потеплее и баюкает: «Спите, спите до весны…» А весной деревья проснутся и заведут хоровод. Ой, как здорово! – и Алиса от восторга захлопала в ладоши (разумеется, уронив при этом клубок). – Наверное, так и будет… А осенью деревья такие сонные, что даже листья на них вянут от тоски..
____________________________________________________
Тут Алис два-три раза обернула нить котёнку вокруг шеи — ну, поглядеть, к лицу ли; чего привело к игривой возне, при коей моток скатился на пол, и снова нитка раскручивается длинная-предлинная.
— Знаешь, Кися, я страшно рассердилась, — после того как они опять уютно сели, продолжает Алис. — Увидав все твои проделки, чуть не открыла окно да не выставила тебя на снег! Поделом бы. озорная дорогуша! Чего скажешь в оправданье? Не смей перебивать! — грозит она пальцем. — Сперва перечислю все провинности. Первое: дважды пискнула, пока Дайна утром умывала тебе мордюлю. Кися, даже не отпирайся: я сама слышала!
Чего-чего? (Делает вид. якобы котёнок вещает.) Лапой попала тебе в глаз? Но ты ж сама виновата: глаза не закрыла… кабы крепко зажмурилась, ничего б не произошло. Хватит отговорок, лучше дослушай! Второе: оттащила за хвост Снежинку, едва я поставила ей блюдце с молочком! Ах пить захотелось, да? А вдруг у неё тоже горлышко пересохло? Теперь третье: стоило отвернуться — все нитки размотала! Итак, три провинности, Кися, и ни за одну из них ты ещё не отшлёпана. Я коплю твои наказания к следующей среде…
— Положим, все мои наказания копились бы! — продолжает говорить скорее с собой, нежели с котёнком. — Чего пришлось бы сделать к концу года? Небось, прям в тот же день отправили б в тюрьму. Или… погоди-ка… например, каждое взысканье — лишать обеда; тогда в злосчастный день осталась бы сразу без пятидесяти! А чё — особо не возражала б! Куда больше предпочла б обходиться без обедов, чем их лопать!
— Кися, слышишь — снег трогает стёкла? Какой славный-нежный звук! Прям словно кто-то всё окно снаружи обцеловывает. Любопытно, снег любит деревья и поля, раз столь ласково их лобзает? А после заботливо укрывает, понимаешь ли, белым одеялом; вероятно, приговаривая: «Засыпайте, дорогие, до прихода следующего лета». А проснувшись летом, Кися. они наряжаются с головы до пят в зелёное да повсеместно пляшут — под дуновеньями ветерка — эх, обалденная красотища! — Воскликнула Алис, роняя клубок шерсти, дабы захлопать в ладоши. — Жутко прям охота, чтоб именно так и происходило! Несомненно ведь леса осенью выглядят сонными, чуть только листья коричневеют.
____________________________________________________
Перевод Ирины Трудолюбовой (2016):
Тут Алиса обмотала раза два или три ниточки вокруг шеи котенка, просто чтобы полюбоваться. Но тут уж котенок не выдержал и моток вновь упал на пол и покатился, разматываясь и разматываясь.
– Признаюсь тебе, Кити, я так разгневалась, увидев, что ты натворила, – продолжила Алиса, как только уселась вновь… – Еще немного, и я бы открыла окошко и выбросила тебя на снег! Ты заслужила наказания, маленькая шаловливая дорогуша! Хотите что-то сказать в свое оправдание? Напрасно! – предупредила она, погрозив пальцем. – Сейчас я перечислю все твои проступки. Проступок первый: ты мяукнула дважды, в тот час, когда Дина утром мыла тебе мордочку. Полноте возражать, Кити, я ведь сама слышала! Как ты сказала? (хотя котенок был нем как рыба) Маменька лапкой заехала тебе в глаз? Ну, так это ты сама виновата, нужно было глаза держать закрытыми, вот закрыла бы, ничего бы и не произошло. И прошу не возражать, а слушать! Проступок второй: ты оттащила Снежинку за хвост, как раз в тот миг, когда я ставила перед ней блюдечко с молоком! Ах тебе хотелось пить! Но, наверное, и ей тоже! И, наконец, проступок номер три: втайне от меня ты размотала клубок!
– Стало быть, ты виновна трижды, Кити, но ты не понесешь наказания ни за одну из провинностей, пока что. Известно ли тебе, что я собираю все твои проступки и рассмотрю их все вместе в воскресенье? Представляю, если бы кто-то собрал все мои проступки! – обратилась она уже больше к себе, чем к котенку. – Что случилось бы в конце года? Да я просто оказалась бы в темнице, в этот же самый день. Или, дай подумать, если бы за каждый проступок меня оставляли без обеда; тогда, в этот скорбный день, я лишилась бы сразу пятидесяти обедов! Ну что ж, и прекрасно! Лучше разом лишиться стольких обедов, чем разом такую гору съесть!
– Слышишь, снегом веет в окно? Какой мягкий и нежный звук! Словно кто-то там, на дворе, нежно целует стекло. Я вот думаю, наверное, снег влюблен в деревья и поля, раз так нежно целует их, а потом укрывает их белым покрывалом и, может быть, так говорит:» Спите, дорогие, до лета, оно придет опять». И когда они просыпаются летом, Кити, то наряжаются в зеленое убранство и вновь танцуют – под порывами ветра, о как же прелестно! – воскликнула Алиса, всплеснув руками и при этом упустив моток. – Мне так хочется, чтобы это было на самом деле! Я верю, что деревья осенью засыпают, когда листва опадает.
.
____________________________________________________
Перевод Евгения Клюева (2018):
— Вот что, Китти, — продолжила Алиса, когда они вернулись в кресло и сели поудобнее, — я просто вне себя от всех твоих безобразий… я даже чуть не открыла окно, чтобы высадить тебя на снег! И поделом бы тебе, паршивка ты маленькая! Ну, что скажешь в свое оправдание, а? И не смей меня перебивать! — Алиса погрозила Китти пальцем. — Сейчас я перечислю все твои провинности. Во-первых, когда Дина утром тебя умывала, ты два раза пискнула, не вздумай отрицать, я сама слышала. Ну и что ты скажешь? (Алиса словно бы считала Китти говорящей.) Ах, Дина угодила тебе лапой в глаз? Так это твоя вина — зачем глазела по сторонам? Если бы покрепче зажмурилась, ничего бы не случилось. И не пытайся оправдываться, просто слушай. Во-вторых, ты тянула Бланку за хвост, причем в тот самый момент, когда я ставила перед ней блюдечко с молоком. Ах, тебя мучила жажда? А откуда ты знала, что ее не мучила? Наконец, в-третьих, ты размотала весь клубок, едва я на секунду отвлеклась. Это и есть три твои провинности, Китти, и заметь, тебя пока ни за одну не наказали. Пожалуй, приберегу наказания до следующей среды. Минуточку… а если бы и все мои наказания так приберегались? — спросила она скорее себя, чем котенка. — Что со мной сделали бы в конце года? Наверное, в тюрьму бы посадили. Или — вот просто представить себе, что за каждую провинность меня оставляют без обеда… Тогда в один ужасный день я осталась бы сразу без пятидесяти обедов! Хотя это еще ничего: лучше остаться без пятидесяти обедов, чем съесть пятьдесят обедов за один раз!
Слышишь, Китти, как снежинки касаются оконного стекла? Такой мягкий, такой бархатный звук! Будто кто-то тихонько целует окно с той стороны. Наверное, снег любит и леса с полями, если целует их так нежно? А потом ласково укрывает белой перинкой и, может быть, шепчет им: «Спите, мои хорошие, до следующего лета». А когда они весной просыпаются, Китти, они одеваются во все зеленое и танцуют на ветру… ах, как это прекрасно! — Тут Алиса даже выпустила из рук клубок и захлопала в ладоши. — Я так хочу, чтобы все это было по правде! Ведь осенью, когда листья желтеют и опадают, лес и в самом деле как будто готовится ко сну.
____________________________________________________
Тут она несколько раз обернула Кити пряжей — просто чтобы посмотреть, на что это будет похоже. Это привело к небольшой потасовке, в ходе которой клубок скатился на пол и опять принялся разматываться аршин за аршином.
«А знаешь ли ты, Кити, что я очень была сердита? — продолжала Аня, как только они снова умостились в кресле. — Когда я увидела все те проказы, которые ты совершила, я почти готова была открыть окно и выбросить тебя в снег! И ты этого действительно заслуживаешь, шалунья ты моя ненаглядная! Что ты можешь сказать в свое оправданье? И не перебивай меня! (Аня подняла кверху указательный палец.) Я собираюсь перечислить тебе все твои проступки. Номер первый: ты пискнула дважды, когда Дина тебя умывала поутру. Нет, ты не можешь этого отрицать, — я все слышала! Что ты говоришь? (Притворяясь, что слушает.) Попала лапкой в глаз? Так ты сама виновата, что держала глазки открытыми. Этого бы не случилось, если бы ты их хорошенечко зажмурила. Все, хватит оправданий, — слушай! Номер второй: когда я налила Снежке молочка, ты тотчас же сцапала ее за хвост и оттащила от блюдца. Что, жажда мучила, говоришь? А откуда ты знаешь, что жажда не мучила и ее тоже? Наконец, номер третий: ты украдкой размотала мой клубочек!»
«Это три проступка, Кити, и ты еще не была наказана ни за один из них. Ты же знаешь, что я приберегаю все твои наказанья к среде… А если мои наказанья тоже приберегают? (Она уже больше говорила сама с собой.) Что же это со мной сделают по истечении, скажем, года? Если так рассудить, то меня, должно быть, посадят в тюрьму. Или — дай-ка подумать! — допустим, каждое наказанье будет состоять в том, чтобы лишать меня обеда, и тогда в один злосчастный день я должна буду лишиться пятидесяти обедов зараз! А я и не стану возражать! Уж лучше так, чем если я съем их все за один присест!»
«А слышишь ли ты, Кити, как идет снег? Какой приятный, мягкий звук! Словно кто-то осыпает окно поцелуями. Наверное, снег любит поля и деревья, раз он их так нежно целует? Затем он укутывает их, знаешь, белым пушистым одеялом. И, должно быть, говорит им: „Спите, милые, пока весна вас не разбудит“. А когда по весне они просыпаются, Кити, то наряжаются сами во все зеленое и танцуют… водят хороводы с ветром… Ах, какая прелесть! (Аня бросила клубок, чтобы всплеснуть руками.) Как бы мне хотелось, чтобы это было так! Правда, у осеннего леса такой сонный вид, когда листочки опадают?»
____________________________________________________
Украинский перевод Галины Бушиной (1960):
Тут Аліса намотала трохи ниток на шию кошеняті, тільки щоб глянути, як це йому личить. Справа скінчилася тим, що кошеня почало гратися, а клубок покотився, розмотуючись по підлозі.
— Ти знаєш, Кицько, я так розсердилась,- продовжувала Аліса після того, як вони знову зручно вмостилися,- коли я побачила всі твої витівки. Мені хотілося відчинити вікно і викинути тебе на сніг! І треба було, шкода ти така! Може, скажеш, не шкода! Не перебивай мене! — провадила вона, погрожуючи пальчиком.- Я хочу перелічити всі твої провини. Номер перший: ти двічі нявкнула, коли тебе Діна вмивала вранці. Авжеж, не відмовляйся, Кицько, я сама чула. Що ти кажеш? (Вона вдала, що слухає кошеня). Вона попала лапою тобі в око? Ти сама винна, нащо розплющила очі? Якби ти їх міцно заплющила, цього б не трапилося. Ну, досить виправдуватися, краще слухай! Номер два: ти смикнула Сніжинку за хвоста, саме коли я поставила перед нею блюдечко з молоком. Що, ти хотіла пити, правда? А ти не поцікавилася, чи вона хотіла пити? Нарешті, номер три: ти щоразу розмотуєш клубок з вовною, аби я тільки одвернулась… Цілих три провини, Кицько, і за жодну з них ти ще не понесла кару. Знай, я збираю всі провини на наступну середу.
— Уяви собі, що мої провини теж будуть збирати! — продовжувала вона більше сама до себе, ніж до кошеняти. — Що вони будуть робити під кінець року? Гадаю, їм доведеться посадити мене до в’язниці в день розплати. Або, припустімо, так: за кожну провину мене залишають без обіду. В такому випадку, коли настане час розплати, мені доведеться залишатися без обіду разів п’ятдесят підряд. Що ж, я не буду журитися за ними. Я скоріше згодна залишитися без обіду, ніж обідати.
— Ти чуєш, Кицько, як ліпить сніг у вікна? Він шарудить так ніжно і ласкаво! Ніби хтось цілує шибки знадвору. Цікаво, сніг, мабуть, кохає дерева і поля, якщо він так ніжно цілує їх. І він так щільно обгортає їх білим простирадлом, знаєш. Може, він говорить їм: «Спіть, любі, доки не прийде літо». А коли вони прокидаються влітку, Кицько, вони зодягаються в зелене і танцюють під вітром. О, як це гарно! — скрикнула Аліса і сплеснула в долоні. І, звичайно, упустила клубок вовни.- От якби це було так насправді! Ліс восени справді немов сонний, коли жовтіє листя.
____________________________________________________
Украинский перевод Валентина Корниенко (2001):
Тут Аліса обвила нитку кошеняті довкола шиї — просто так, аби побачити, як йому пасуватиме. Кошеня стало виборсуватись, клубок скотився на підлогу і розсотався знову.
— Знаєш, Кицюню, яка я була лиха за оцю твою шкоду? — повела далі Аліса, тільки-но вони повмощувались у фотелі знов. — Ледь не виставила тебе за вікно, на сніг. І це було б тобі, нечемного, цілком по заслузі! Ага, не знаєш, де подіти очі? Ось не перебивай мене! (Тут вона піднесла догори пальця).
— Зараз я викажу всі твої провини. Перше: поки Діна тебе вмивала, ти двічі кавкнула. Навіть не переч: я чула на власні вуха! Що ти сказала? (Аліса вдавала, наче кошеня справді розмовляло.) Лапка тернула очко? Мамина? А чого було витрішки продавати? Заплющила б очі, і все було б гаразд.
— Ну, годі вже виправдовуватися, слухай-но далі! Друге: коли я налила Сніжинці молока, ти за хвоста відтягнула її від миски. Кажеш, пити захотілося? А їй, гадаєш, не хотілося?.. І третє: досить мені було відвернутись, як ти розсотала все прядиво. Аж три провини, Кицюню-любуню, і тебе ще не покарано за жодну: усі твої покарання, ти знаєш, я відкладаю на середу…
«А що, коли б і мої покарання складати отак докупи? — мовила Аліса вже радше до себе. — Що б то на мене чекало у день розплати Гадаю, тюрма, не інакше! Або стривай… може, за кожну провину мене б лишали без обіду, — тоді в гіркий день розплати я мала б не пообідати разів із п’ятдесят!.. Ну, я б не надто злякалася! Куди легше стільки не з’їсти, аніж з’їсти!»
— Чуєш, Кицюню, як шурхотить об шибку сніг, — м’яко та лагідно, мовби хто ізнадвору обціловує вікно!.. Сніг, мабуть, закоханий у дерева й поля, якщо так ніжно їх цілує. А тоді повиває їх білою ковдрою і, либонь, приказує: «Люлілюлі, кохані! До літа, до літа…»
— А як літо приходить і вони, Кицюню, прокидаються, то вбираються в зелені шати і пританцьовують з кожним вітерцем… Ох, як це гарно! — вигукнула Аліса, заплескала в долоні і знову впустила клубок.
— Як би мені хотілося, щоб так і було! Бо гаї, я певна, восени засинають — вони такі сонні у зжовклому листі…
.
____________________________________________________
Украинский перевод Виктории Нарижной (2008):
Тут Аліса намотала два чи три разки прядива довкола кицьчиної шиї — просто подивитися, який це матиме вигляд. Це призвело до борюкання, під час якого моток скотився на підлогу і чимало прядива розмоталося знову.?
— Знаєш, я була така зла, Кицю, — заговорила Аліса, щойно вони знову зручненько вмостилися, — коли побачила, що ти витворяєш! Ще трохи, і я б відчинила вікно та виставила тебе просто на сніг! І ти на це заслуговувала, ти, маленька бешкетлива пестунка! Що ти можеш сказати на своє виправдання? То й не переривай мене! — продовжила вона, посваривши пальчиком. — Я збираюся пригадати тобі всі твої провини. Номер один: ти двічі пискнула, поки Діна вмивала твоє личко сьогодні вранці. І ти не можеш цього заперечити, Кицю: я тебе чула! Що-що ти кажеш? — (Вдаючи, ніби кошеня щось казало.) — Її лапа потрапила тобі в око? Що ж, це ТВОЯ провина, чого ж ти очі повибалушувала? Якби ти їх заплющила, цього б не сталося. Не треба мені більше виправдань, просто послухай мене! Номер два: ти відтягла Підсніжку за хвоста, щойно я поставила перед нею тарілочку з молоком! Що, тобі хотілося пити, так? А звідки ти знала, чи їй не хотілося? Тож перейдемо до номера три: ти геть-чисто розмотала прядиво, поки я не дивилася!
— Ось три провини, Кицю, і за жодну з них тебе ще не було покарано. Ти ж знаєш, я залишаю всі твої покарання на кінець наступного тижня… Думаю, вони теж приберегли всі МОЇ покарання! — продовжила вона, вже більше до себе, ніж до кошеняти. — Що ж вони РОБИТИМУТЬ у кінці року? Мене б мали послати до в’язниці, напевно, коли цей день прийде. Або… дай подумати… здається, кожне покарання мало залишити мене без обіду: отож, коли цей нещасливий день прийде, мені доведеться залишитися без п’ятдесяти обідів водночас! Що ж, я не проти позбутися АЖ СТІЛЬКОХ обідів! Краще вже лишитися без них, аніж з’їсти їх усі заразом!
— Чуєш, як сніг шурхотить по шибках, Кицю? Який приємний, м’який звук! Ніби хтось обціловує вікно ззовні. Цікаво, виходить, сніг ЛЮБИТЬ дерева і поля, якщо
цілує їх так ніжно? А тоді він, уявляєш, укриває їх затишненько білою пуховою ковдрою і, можливо, навіть каже: «Засинайте, дорогенькі, поки знов не прийде літо». А коли вони прокидаються влітку, Кицю, то вдягаються в зелене й танцюють… щоразу, як дме вітер… о, це так чудово! — скрикнула Аліса, випускаючи моток прядива з рук, аби заплескати в долоні. — І як би мені ХОТІЛОСЯ, щоб усе це було правдою! Слово честі, ліси виглядають сонними восени, коли їхнє листя стає брунатним.
.
____________________________________________________
Белорусский перевод Дениса Мусского (Дзяніса Мускі):
Аліса наматала колькі нітак на шыю кацяняці, каб паглядзець, ці прыгажэй яно будзе выглядаць, але Кіці пачала з імі гуляцца, у выніку чаго клубок зваліўся на падлогу і зноў разматаўся.
— Кіці! Мая ж ты халерка! Я зараз раззлуюся па-сапраўднаму!- працягвала Аліса, пачынаючы працу нанова,- калі ты зробіш гэдак яшчэ раз, я раскрыю вакно і выкіну цябе на снег! Ты гэтага даўно заслугоўваеш, мая любая шкодзінка! Як ты растлумачыш свае паводзіны? Добра, не перашкаджай мне!- дзяўчынка працягвала, пагрозліва падняўшы палец.- Зараз я пералічу ўсе твае правіннасці. Першае, ты двойчы піскнула, калі Дзіна прыбірала цябе з ранку. Ты маеш адмаўляцца ад гэтага факту? Я ўсё чула! Як ты кажаш?- (яна ўявіла сябе адказ каняняці) — Яна трапіла цябе лапай ў вока? А навошта ты трымала вочы расплючшанымі? Калі б ты гэтага не зрабіла, анічога б не здарылася. Годзе, цяпер маўчы і слухай далей! Другое, ты пачала цягаць Белю за хвост, калі я дала ёй малака! Ты моцна захацела піць?
— А ці ты лічыш, што яна не хацела? І ўрэшце трэцяе, ты разматала ўсе мае ніткі, пакуль я за табой не назірала!
— Ажно тры правіны, Кіці, і ані за адну ты не была пакараная. Я пачакаю да наступнай серады і потым ўжо пакараю цябе за ўсё, што ты нарабіла. Уяўляю сабе, што было б, калі так рабілі са мной!- сказала Аліса, больш сабе, чым кацяняці.- Напрыклад, каралі мяне толькі напрыканцы года? Мяне б напэўна пасадзілі ў турму і хутчэй за ўсё ў кандалах. Ой не! Калі б напрыклад за кожную правіну мяне пакідалі без вячэры, аднойчы я б засталася без пяцідзесяці вячэраў запар! Здаецца мне, гэта было б не вельмі прыемна! Хаця было б яшчэ горш, калі б мне прыйшлося з’есці пяцьдзесяць вячэраў адразу!
— Ты зноў мяне не слухаеш, ты назіраеш за снегам на вуліцы? Ён падае так ціха, мягка! Нібы хтосьці цалуе шкло звонку. Няўжо снег настолькі любіць дрэвы і дамы, што цалуе іх так далікатна? А потым лагодна ўкрывае сваёю коўдрю і магчыма прамаўляе: “Спіце, мае любыя, пакуль зноў не прыйдзе лета!” А калі яны прачынаюцца летам, Кіці, то апранаюць сваю лепшую зялёную вопрадку і танчаць на сваіх месцах, калі на іх дзьме вецер, а як жа гэта цудоўна!- усклікнула Аліса, на хвілінку паклаўшы на калені ніткі, каб пляснуць сваімі далонькамі.- Ах, як бы я жадала, каб гэдак было на самой справе! Лес сапраўды ўвосень выглядае такім сонным, калі лістота на дрэвах жаўцее.
____________________________________________________